Глава 17
Только выйдя на освещенную улицу, Таня погасила фонарик и аккуратно свернула лист ватмана в трубочку. Накрапывал дождь, а зонта у нее не было.
Поколебавшись, она спрятала рисунок под куртку – в сумку он не влезал. Ей очень не хотелось помять картинку. Несмотря на то, что сам художник вызывал у нее только неприятие и к тому же так ее напугал, рисунок ей очень нравился. «Повешу над постелью, – решила она, пытаясь определить, в какой стороне находится метро. – На такое лучше всего смотреть перед сном. Тогда собственная жизнь кажется не такой ужасной».
Ночные улицы были почти пусты. Таня шла быстро, стараясь не привлекать к себе внимания. Она даже начала сутулиться – совсем как в детстве. Тогда она очень стеснялась своего непомерно высокого роста.
Ни за что бы не выпрямилась и тем более не купила бы туфли на каблуках. Потом каноны красоты сильно изменились, высокий рост стал не изъяном, а достоинством, и Таня позволила себе выпрямить спину и купить первые в жизни модельные туфли на шпильках. Заканчивая школу, она даже поучаствовала в городском конкурсе красоты – туда допускали с шестнадцати лет. Таня до сих пор с дрожью вспоминала Дворец культуры, где проходил финал. Запах пота за кулисами, гомон собравшихся там девчонок и ужасное чувство жажды. Ей хотелось пить и больше ничего. Ни о какой победе Таня уже не думала. Она прошлась по сцене, натянуто поулыбалась в зал, увидела несколько фотовспышек. Конечно, она не заняла призовое место, зато получила свои фотографии. Все они остались дома, в Калининграде, вместе с потрепанными плюшевыми собаками, сношенными тапочками, кассетами, которые, наверное, теперь уже размагнитились… Таня попыталась припомнить, что она тогда слушала? То же, что и все. «Наутилус», «Агату Кристи», «Кино». Ходила в рваных джинсах, ковбойских сапогах и черной куртке с бахромой. Курила как портовый грузчик. Два раза за компанию попробовала марихуану, но ей не понравилось. На дискотеки наряжалась в тельняшку и втыкала в одно ухо сразу три серьги… Она машинально подняла руку и тронула мочку левого уха. Эти дырочки давно заросли. Сейчас туда уже ничего не вденешь. И вся прошлая жизнь тоже как-то заросла, стала тесной, чужой… В нее уже невозможно было втиснуться. Даже не верилось, что когда-то все это и было настоящей жизнью. «Но по крайней мере, там все было понятно, – сказала себе Таня. – А здесь? Какая-то дичь. Сплошная дичь. Почти час ночи, а я плетусь к метро. Какой в этом смысл?»
Смысла действительно не было. Таня просто не успела бы сделать пересадку до часу ночи. Она еще раз взглянула на часы и решила ловить машину.
Высмотрела машину поскромнее (в иномарку Таня ни за что бы не села), подняла руку и увидела, что не ошиблась. За рулем сидел мужчина лет шестидесяти с лишним. Его интересовала не девушка, а сумма, которую она была согласна выложить за услуги.
Они быстро сговорились, и Таня назвала ему адрес.
…Во дворе ее дома почему-то было довольно людно. У своего подъезда она увидела небольшую группку людей. Судя по спортивным костюмам и наспех накинутым курткам, это были проснувшиеся среди ночи соседи. Таня попросила водителя подъехать поближе, расплатилась и вышла. Только тут ей бросились в глаза две милицейские машины. Сердце сделало несколько лишних ударов. Таня подошла к подъезду и увидела, что все взгляды теперь обращены на нее.
– О Господи! – воскликнула пожилая женщина со второго этажа, Таня даже не знала ее имени.
– Ни хрена себе, – протянул парень с десятого. – А тут говорят, что вас убили.
– Меня? – Таня остолбенела. – Что случилось?
Почему тут милиция?
– Да вы идите к себе, у вас там труп лежит, – подбодрила ее женщина со второго этажа. Возбужденная до предела, она прижала к груди свою собачонку, да так сильно, что та взвизгнула. – Весь подъезд на ноги подняли. Эта Ксения разоралась, ну, мы и вызвали милицию…
Таня, больше никого не слушая, кинулась в подъезд. Один из лифтов был заблокирован, и она увидела цифру на табло – восьмой этаж. Ее этаж!
Зато другой лифт послушно спустился откуда-то сверху. Поднимаясь к себе на этаж, Таня чувствовала себя примерно как перед экзаменом. Она уже знала, что вопросы будут трудные и неприятные, но вот каковы на них ответы?
Первое, что она увидела, выйдя на площадку, были брезентовые носилки, покрытые грязной простыней и пристегнутые двумя ремнями поперек ткани. Носилки были пустые. Теперь ей по-настоящему стало худо. Она слышала, как в глубине тамбура гудят голоса, в основном мужские. Но вот оттуда донесся истерический крик Ксении:
– Дайте мне посмотреть, может, она жива!
Таня осторожно заглянула в тамбур. Дверь в ее собственную квартиру была распахнута настежь. Голоса слышались именно оттуда. Она сделала еще несколько шагов и застыла на пороге.
Все, что она могла разглядеть из этой позиции, – это мужскую спину в черной форменной куртке МВД. Потом свою розовую пушистую тапочку посреди прихожей. А также загорелую босую ногу, высоко открытую откинутой полой махрового халата.
– Что здесь происходит? – тихо спросила Таня.
Но ее услышали. Спина развернулась, и она увидела лицо милиционера.
– Пройдите в свою квартиру, – сказал он.
– А я в своей квартире!
Таня решительно переступила порог. Как ни странно, она уже не трусила. Напротив, ей хотелось увидеть как можно больше. Она чувствовала, что имеет на это право.
– Вы здесь прописаны? – спросил милиционер, который явно не мог понять, почему женщина ведет себя так напористо.
– Я хозяйка квартиры.
И тут она убедилась, что зрение ее не подвело.
На полу действительно лежала Агна. Агна в ее, Танином, махровом халате с оранжевыми и голубыми цветами. В ее розовой тапочке на одной ноге. Вторая нога осталась босой. Агна совершенно неподвижно лежала на животе, подвернув под себя обе руки.
– Танька… – услышала она слабый голос.
Она повернулась и увидела на пороге комнаты Ксению. Та взглянула на подругу, перевела взгляд на безжизненное тело… И судорожно уцепилась за косяк, глотая воздух пересохшими, совершенно белыми губами. В ее глазах застыл ужас.
– Что с Агной? – Таня сделала попытку подойти к телу, но милиционер ее задержал – Вы знаете, кто это? – спросил он Таню.
– Да, конечно! – Таня все еще не могла отвести взгляд от тела. Ей казалось, что Агна притворяется.
Изображает обморок, чтобы ее пожалели. – Это моя гостья, она жила у меня. Это Агнесса.
– Танька, а я ведь решила, что это тебя убили! – закричала Ксения, бросаясь к ней и вешаясь на шею. – Твой халат, ты понимаешь? Я им уже про Семена рассказала, они его ищут!
– Немедленно прекратите!
Таня истерически оттолкнула подругу и повернулась к милиционеру. Только теперь она обратила внимание на то, что в ее квартире собралось множество людей. Из кухни выглянули две женщины в белых халатах, из комнаты – какие-то мужчины в штатском. Ксения отшатнулась к стене и, мотая головой, неожиданно захихикала. Пережитое явно сказалось на ее нервах.
– Семен здесь ни при чем, не трогайте его! – крикнула Таня. – Я ручаюсь, что это сделал не он!
Мы с ним только сегодня познакомились, и я видела его еще час назад. Когда это случилось? Когда вы ее нашли?
Ее просили успокоиться, но это было непросто сделать. Таню пропустили в ее собственную комнату, и какой-то добрый человек дал ей воды. Она закурила, но тут же раздавила сигарету – прямо на полу, как это делал Виталий.
– Что с Агной? – спросила она. – Как это случилось?
И ей объяснили, что милицию вызвала ее подруга, Ксения Кулакова. Вернувшись домой около девяти вечера, она никак не могла смириться с мыслью, что подруга осталась в таком неподходящем обществе. Через час она позвонила ей, но трубку никто не взял. В половине одиннадцатого Ксения забеспокоилась всерьез. Она не знала, что предпринять, не имела понятия, куда могла отправиться Таня со своим новым знакомым. В конце концов она решила обратиться к Таниной гостье, вспомнив о ее существовании. Ксения заранее написала записку, в которой просила Таню немедленно позвонить ей, как только она вернется. Эта записка, размокшая от слез, до сих пор была зажата у Ксении в кулаке.
– Я увидела, что твоя дверь открыта, – всхлипывала она, присев на диван рядом с Таней. – Немножко приоткрыта, сантиметра на два. И сперва я все-таки позвонила, потом решила заглянуть. И сразу увидела тебя… Ты лежала на полу в такой позе, что я подумала, ты умерла. А через секунду я увидела кровь…
Нетрудно было понять, каким образом Ксения решила, что видит перед собой тело подруги, а не ее гостьи. Агна была совсем не похожа на Таню ни лицом, ни фигурой, ни даже цветом волос, хотя обе были блондинками. Но в квартире было темно, единственный источник света – лампочка в тамбуре. Ксения приоткрыла дверь в квартиру пошире, свет из тамбура упал в прихожую, и она увидела отброшенную на середину розовую тапочку. Потом тело жертвы, одетой в Танин халат. И ее светлые волосы, рассыпанные по плечам. Сравнивать фигуры и оттенки волос Ксения уже не стала. Она не решилась даже подойти к телу. Позвонила в дверь к соседям, сообщила, что случилось, а те уже со своего телефона вызвали «скорую» и милицию.
Соседи одобрили то, что Ксения не дотронулась до тела. Они тоже посмотрели на труп из тамбура и сказали, что до приезда милиции трогать его нельзя.
Что Таня мертва, это и отсюда видно. Вон сколько крови на полу! Пока милиция не приехала, в квартиру никто не заходил. Ксения отказалась даже зайти к соседям, хотя те настойчиво ее приглашали. Она сидела в тамбуре, на старом деревянном ящике, который кто-то сберег под посылку. Ее трясло, и она тихонечко выла. Весть об убийстве соседки с восьмого этажа быстро облетела весь подъезд. Все знали, что Таня недавно похоронила мужа, и очень ей сочувствовали. Немедленно высыпали на улицу те, у кого были собаки. Они совместили ЧП с внеплановым выгулом своих питомцев и всласть почесали языки на тему о том, насколько женщине опасно жить одной.
– Вы что, не осмотрели тело? – Таня оглядела всех присутствующих. На самом деле народу в квартире было не так уж много – трое мужчин и две женщины. Сейчас они все были тут и смотрели на нее как на привидение. – Ксения, разве ты сразу не догадалась, что это не я? Ты же сто лет меня знаешь!
– Я старалась не смотреть, – всхлипнула та. – А сейчас сказали, что уже все сфотографировано и можно уносить тело… Я захотела взглянуть напоследок. Но тут явилась ты! – И она закрыла лицо ладонями:
– Это ужасно, все это ужасно, но я так рада, что это не ты!
– Как это случилось? – Таня перевела взгляд на милиционеров.
– Ножом пырнули, – коротко ответил один из них, самый массивный. – Ну, что, значит, хозяйка жива. Давайте работать.
Только теперь Таня сняла куртку и вынула из внутреннего кармана бумажную трубочку. Развернула ее и тщательно приколола к обоям шестью булавками. Ксения ходила за ней по пятам, будто боялась, что с Таней все же что-то случится. Увидев рисунок, она вытерла глаза и пригляделась:
– А это откуда?
– Подарил один человек, – уклончиво ответила Таня, глядя на рисунок.
Сейчас он нравился ей еще больше. Ей даже показалось, что в одной из фигурок она узнает Агну.
Агну в той позе, в какой она лежала на полу. Всего лишь одна из фигурок, тесно сплетенная с другими.
Ксения шмыгнула носом:
– Мне не нравится. Какой-то авангард. Тебе это гомик подарил?
– Нет! – отрезала Таня. – И прекрати о нем вспоминать. И тем более – при милиции.
В квартире все еще оставались представители следственной группы. Постоянно то приезжал кто-то, то уезжал. Кого-то искали и не могли найти. Кого-то ждали, а тот не приезжал. Тело уже увезли. На полу осталось пятно крови и меловой контур, который постепенно затаптывался. Его уже сфотографировали, и можно было вымыть пол. Но Таня не решалась выйти из второй комнаты и взять тряпку. Она вообще не чувствовала себя хозяйкой квартиры. Эти люди вели себя совершенно бесцеремонно. Судя по звону посуды, на кухне уже вовсю пили чай.
– Мне надо позвонить. – Таня достала из кармана блокнот. – Обязательно надо сообщить Виталию.
– Какому Виталию? – удивилась Ксения. – Я думала, ты хочешь звонить Саше. Послушай, почему ты скрыла, что у тебя живет Агна? Зачем врала про гостью из Калининграда?
– Чтобы ты задавала поменьше вопросов.
– Скажи на милость, – обиделась Ксения. – Все равно тебе будут задавать вопросы. Как она тут оказалась? Кто мог ее убить?
Вопросы ей в самом деле задавали. Но Таня быстро разделалась с ними. Паспорт Агны и прочие бумаги, извлеченные из сумки жертвы, лежали на столе. Тут же стояли две чашки чаю. Таня попросила налить чаю и ей и тоже получила чашку. Это было довольно смешно – просить о такой услуге в собственной квартире. Но к абсурду она уже успела привыкнуть.
– Это ваша подруга? – спросил мужчина в штатском, изучая паспорт Агны.
Паспорт самой Тани он проглядел мельком и сразу вернул его хозяйке.
– Да. Она жила у меня, потому что у нее неприятности с приятелем, – ответила Таня, опережая его следующий вопрос.
– Она нигде не была прописана?
– Нет. Приятель не желал на ней жениться и отказывался прописать даже временно.
– Его имя, адрес, телефон?
Таня с готовностью обеспечила следствие всеми нужными фактами. При этом она с неким злорадством подумала о том, что Сашу поднимут из постели среди ночи. Тогда он уже не уснет! Пусть хорошенько подумает об Агне, пусть думает о ней всю жизнь! Странно, но до нее самой еще как будто не дошла мысль, что Агна мертва. Последний месяц она жила среди смертей, среди допросов, свидетельских показаний, улик – прямых и косвенных. Этот допрос она воспринимала как очередной этап долгого пути. «Как сказал Толик? Дорога страха не бесконечна и все мы видим, куда идем? А я, похоже, бегу по этой дороге. Хотя изо всех сил стараюсь задержаться, уцепиться за жизнь. Но меня кто-то толкает. Кто-то навязывает мне эту гонку, и я не могу остановиться».
– Когда вы ушли из дому?
И на этот вопрос у Тани был готовый ответ. Она назвала точное время – три часа дня. И сказала, что это может подтвердить Ксения.
– Мы уехали вместе. У нас были дела в городе.
– А вернулись порознь?
– Да. Мы расстались в городе, у метро «Пушкинская». Наверное, она сразу поехала домой. Было около восьми вечера, возможно, начало девятого.
Все ее слова были записаны. Наверное, следователя удивляло спокойствие Тани. Она держалась как профессионал, и немудрено – к допросам она успела привыкнуть.
– Ваша подруга никого не ждала в гости? Кому она могла открыть дверь?
– Да никого она не ждала. Никто и не знал, что она у меня!
И все же Таня призадумалась. Отвечая на этот вопрос, она уже не была так уверена в своей правоте. Агна не планировала никаких встреч. У нее была одна цель – выспаться, прийти в себя после трехдневной отсидки. Про это Таня решила не говорить. Все равно узнают сами. Но было что-то еще. Что-то не давало ей покоя. И вдруг она поняла, что это было.
– Постойте…
Она растерянно взглянула на следователя, без спросу встала и вышла в коридор. Стояла и смотрела на входную дверь своей квартиры. Смотрела так, будто видела ее впервые. Потом прошла в комнату, взяла свою куртку, пошарила в сумке… Нащупала там связку ключей. Подошла к письменному столу и выдвинула ящик. Увидев то, что и ожидала увидеть, Таня вернула ящик в обычное положение. И вернулась к следователю. Губы у нее дрожали, все спокойствие улетучилось. Да и было ли оно натуральным?
Скорее – затишье, следствие шока.
– Она не могла открыть дверь, – слабым голосом ответила Таня, увидев в глазах следователя немой вопрос. – Вообще не могла. Никому.
– То есть?
Таня показала ему ключи:
– Вот. Они были у меня. Я ушла и машинально забрала их с собой. Я даже не подумала, что без ключа отпереть один из замков она не сможет… Уходя, я по привычке заперла снаружи все три замка. Как будто в квартире никого не оставалось. Я всегда так запираю дверь, если квартира остается пустой. А один из замков открывается изнутри только ключом.
– Ключей у нее не было?
Таня покачала головой.
– В квартире вообще не было запасных ключей?
– Были. Они остались там, где я их всегда держала. В верхнем ящике письменного стола. Но Агна не знала, что они там. Я ей не сказала. Они лежат на месте. Если бы она взяла их, чтобы отпереть дверь, то они были бы сейчас у нее в руке… На полу. В замке. А их там нет.
– Вы хотите сказать, что кто-то отпер дверь снаружи?
Таня ничего не хотела сказать. Точнее, хотела бы, да не могла. У нее в ушах зазвучал голос Виталия:
«Ты сменила замки? Нет? Сто раз тебе говорил! Теперь жди гостей!»
– Месяц назад у меня пропал третий комплект ключей от квартиры, – еле выговорила она. – Кто-то воспользовался им… Наверное, так. Других объяснений я не вижу. – Она вздохнула и добавила:
– Я должна позвонить одному человеку. Это ваш сотрудник.
Но ее попросили пока никуда не звонить, и Таня послушалась. Она сидела как приговоренная и не могла думать ни о чем, кроме одного. Кроме того, как Агна услышала, что в замках щелкают ключи Подумала, что это вернулась подруга." Сунула ноги в розовые тапочки и пошла к двери. И увидела кого-то совсем другого. Что было дальше? Крикнула она или приняла удар молча? Долго ли мучилась? И за чьи грехи мучилась? За свои или за чужие?
Таня подняла руку и коснулась левого виска. Туда как будто вошла длинная игла. Отравленная игла, несущая одновременно боль и забвение. Голова наполнилась странным шумом, а потом мутью. Во рту почему-то появился приторный вкус «Малибу». Таня сползла со стула и мягко упала на под.
…Возможно, это ее спасло от серьезного нервного срыва. По крайней мере, в течение следующего часа ее никто не беспокоил. Изредка открывая глаза, она видела Ксению, которая сидела в кресле с какой-то книжкой и неподвижно смотрела на один и тот же лист. Страниц она не переворачивала, и Таня была уверена – Ксения даже не подозревает, что взяла в руки книгу. В соседней комнате слышался чей-то негромкий монотонный голос, но Тане было уже все равно, кто ходит по ее квартире, кто там распоряжается, пьет чай, задает страшные вопросы. Для себя она на все вопросы ответила. "Кто мог убить Агну? Зачем ее ударили ножом?
Это сделал тот, у кого были ключи. Тот, кто здесь уже был и кто украл ключи у моего мужа. Убийца.
Он пришел не к Агне. Он пришел ко мне. Она просто попалась ему под руку".
Таня приподняла голову с подушки. Ее уложили на тот самый диванчик, где она провела прошлую ночь.
– Кто остался в квартире? – спросила она.
Ксения вздрогнула и опустила книгу на колени:
– Эксперты, кажется. Но они скоро уйдут. Тебе лучше?
– Нет, мне хуже. Ксения, позови мужа. Пусть он придет сюда ночевать. Мне все равно, какие у вас отношения, можете всю ночь ругаться и драться. Позови его.
– Он придет, как только они уйдут, – шепотом сказала Ксения. – Он и раньше хотел прийти, но посторонних не пустили. Знаешь, они звонили Саше.
– И что?
– Его не было дома. Кажется, туда кто-то поехал.
Что теперь будет?
– Не думаешь же ты, что это Саша убил Агну?
Он уже избавился от нее одним способом, зачем ему мараться в крови?
Таня отвернулась к спинке дивана и закрыла глаза. Перед ней замелькали цветные тени, проявились из темноты недавно виденные лица. Алина в своем салатовом костюмчике и красной кепочке, вся в слезах, с пирожком в руке. Семен с полосатым зонтиком, с таким усталым грустным взглядом. Из-за подведенных глаз и помады он был похож на клоуна.
Андрей с побелевшим от кокаина носом и остановившимся взглядом. Толик с засученными рукавами, с бильярдным кием в руке. Его искусственная невеселая улыбка, его горячее дыхание на ее шее, рисунок, приколотый к кульману. Агна, растянувшаяся на полу, ее загорелая босая нога, тапочка посреди прихожей.
– Почему ты сразу решила, что это я? – простонала Таня, не поворачивая головы. – Я же тебе сказала, что у меня живет гостья!
– Она блондинка и на ней были твой халат и тапочки! – плаксиво возразила Ксения. – Интересно, чего ради она ходила в твоих вещах?
– Да потому, что свои у нее сушились на балконе. Они и сейчас там.
– Что теперь будет? – причитала Ксения. – Это какой-то кошмар, скоро нас всех поубивают! Тебя хотя бы ограбили? Почему они сюда вломились? Есть хоть какая-то нормальная причина? Ты не заметила, они ничего не взяли?
Этого Таня еще не знала. На первый взгляд из квартиры ничего не пропало. Но оценить все до мелочей она могла только после ухода следственной группы. Когда в комнатах толчется столько народу…
Ей вспомнилось, что этот вопрос ей уже приходилось решать. «Вас ограбили? Что у вас пропало?»
"Ничего, – подумала она. – Тогда не пропало ничего. За исключением одежды Стаса, самой лучшей, самой дорогой. И я до сих пор не знаю, куда все это делось. Не пропало ничего, кроме его паспорта, который до сих пор находится в руках убийцы.
Кроме ключей – и теперь в мой дом входит кто попало. Ничего не пропало. Пропало все".
– Если тебя и теперь не ограбили, то он просто маньяк! – все тем же плачущим голосом заявила Ксения. – И вообще ему все равно, кто подвернется под руку. Он мог убить и меня, если бы я тут оказалась.
– Тебя? – Таня резко повернулась к подруге и села. – Тебя – вряд ли.
– Это почему?
– Да потому, что ты брюнетка и совсем на меня не похожа.
Ксения застыла с приоткрытым ртом. Она как будто хотела что-то возразить, но не могла. Таня и сама не знала, откуда у нее взялась эта идея. Она помнила, что, как только вошла в свою квартиру и увидела тело на полу, ее первой мыслью было: «Здесь должна была лежать я». Ксения приняла Агну за Таню. Соседи, которые заглянули в дверь, тоже не опознали труп, а ведь прожили рядом пять лет. Если тот, кто пришел сюда и отпер дверь, никогда не видел Таню и не имел на руках ее фотографии, он вполне мог решить, что перед ним появилась хозяйка квартиры. Блондинка в халате и в домашних тапочках. Она была одна и ничего не успела сказать. Он зарезал ее, не задав ни одного вопроса.
– Ты считаешь, что убийца искал тебя, но перепутал с Агной? – спросила Ксения.
Слова давались ей с трудом. В это время дверь комнаты приоткрылась и женский голос попросил запереть за ними входную дверь. Таня дернулась было с места, но Ксения ее опередила. Она взяла ключи и вышла, приказав Тане лежать. Но та ее не послушалась. Первым делом она добралась до телефона и набрала домашний номер Виталия. Во время последнего визита он рассекретился и дал ей этот номер. Как видно, парень всерьез за нее испугался.
– Алло? – произнес сонный женский голос, слишком молодой, чтобы принадлежать матери Виталия.
Таня сказала, что ей срочно нужно поговорить с Тимошиным по важному делу. На другом конце провода отчетливо зевнули и сказали, что попробуют разбудить. Она ждала не долго, и голос у Виталия был совсем не сонный.
– Кто говорит?
– Это я говорю, – сказала она и выдержала паузу, чтобы он ее узнал. – Сегодня ты упустил потрясающую возможность встретиться с убийцей.
***
Он приехал в четвертом часу ночи. Таня только что закончила рассказывать Ксении свои вечерние приключения. Ксения провела это время, ползая по квартире с тряпкой и двигая за собой ведро с мыльной водой. Она затирала все следы случившегося.
Начала она, естественно, с крови. Собственно говоря, подругам никто четко не сказал, можно тут убираться или нет. Но Ксения твердо заявила, что не будет ночевать в квартире с таким пятном.
Алеша явился, едва из квартиры ушли последние представители закона и порядка. Он давно был наготове. Он привел бы с собой и тещу, которая изъявила желание морально поддержать соседку. Но Таня сказала, что это уже лишнее. Тем более, что женщине на другой день было нужно рано вставать.
Алеша выполнял немаловажную роль. Он открывал дверь на звонки и прогонял любопытных соседей.
Все желали знать, чем закончился визит милиции и кого, в конце-то концов, убили?
– Прочитаете в «Московском комсомольце», – грубо говорил Алеша и захлопывал дверь.
Некоторых, особо упорных, приходилось буквально выпихивать из дома. Он сделал исключение только для парня с десятого этажа, своего знакомого. Тот пришел с бутылкой и куском копченой колбасы.
– Подежурим? – спросил он, заманчиво помахивая принесенными дарами.
– А что? – задумался Алеша, после чего тщательно запер дверь и отвел приятеля в кухню.
Там они и коротали время, обмениваясь личными соображениями по поводу случившегося. Женщины к ним не заглядывали. Они расположились в комнате.
– Значит, этот гомик тут ни при чем? – Ксения задумчиво смотрела на подругу. – А я бы поклялась, что он виноват. Но мы еще не расспросили соседку Валеры.
– Зачем? Что ты хочешь от нее услышать? Тебе мало того, что рассказал художник?
– Да любой нормальный человек проверился бы на СПИД, прежде чем бросаться из окна! – воскликнула Ксения. – Это просто ужасно, это в голове не укладывается. Ведь он был здоров.
Таня сказала, что Ксения, конечно, может продолжать свое собственное расследование смерти Валеры, но для нее тут все ясно. И она в этом больше не участвует.
– Значит, рухнула твоя версия? – сощурилась Ксения. – Ты ведь считала, что всех погубила одна и та же дама? Блондинка!
– О которой, кстати, я впервые услышала от тебя, – парировала удар Таня. – Да, в случае с Валерой мы промахнулись. Дама тоже была, но более юная и совершенно особого пошиба… Наталья не похожа на профессиональную проститутку. Может, и была ею когда-то, но давно. Не два месяца назад. Так что тут Наталья точно ни при чем.
– Но ты по-прежнему веришь, что она застрелила Юрку и его сестру? – въедливо спросила Ксения. – И что твой муж погиб тоже из-за нее?
– Мой муж, – прошептала Таня. – Этого я не знаю. Если бы ты могла ее опознать! Рядом со Стасом ее видела только ты. И еще Саша. Но ведь Наталья – его любовница. Он узнал бы ее рядом со Стасом. Значит, он видел другую женщину. Кого же видела ты?
Ксения покачала головой:
– Смотри, милая… Твои версии рассыпаются на глазах. Уж не бралась бы ты за это дело! Есть люди, которым за это зарплату платят, они специальное образование получили…
– А вот один из них и приехал на сверхурочную работу, – перебила ее Таня, услышав звонок в дверь.
Это в самом деле оказался Виталий. Он схватил Таню за плечи и тряхнул, едва успев переступить порог:
– Если опять, на хрен, пустяки…
– Да так, пустячок, – кивнула Таня. – Вот на этом месте час назад была лужа крови. А два часа назад лежала Агна. Ее зарезали.
Из кухни выглянули парни. Они стояли в таких позах, что сомнений не оставалось: если Таня подаст знак, Виталию придется туго. И она заставила себя расслабиться. «В конце концов, он-то не виноват! – Таня видела, как растерян Виталий. – Точнее, виноват в том, что бросил нас, не приехал после работы… Но опять же он не обязан это делать. Я сама дура. Надо было менять замки».
– Знакомьтесь, – сдержанно сказала она, – Виталий – помощник следователя. А это мои друзья.
– Водки выпьешь? – спросил сосед с десятого этажа. – Заходи, мы давно уже сидим.
Таня очень бы удивилась, если бы Виталий отказался от выпивки и закуски. Ничто его не успокаивало больше этого. А он, очевидно, нуждался в чем-то успокоительном. Выпив, и закусив, он впервые осмелился поднять на Таню глаза. Женщины на этот раз присоединились к парням. На кухне стало тесно – все пятеро еле уместились за столом.
– Как это вышло? – спросил Виталий. – Когда?
Таня не ответила ни слова, предоставив инициативу подруге. Та рассказала все довольно толково и немногословно. Узнав, что Виталий – помощник следователя, она отбросила эмоции в сторону и говорила только о деле.
– Таня считает, что Агну убили только потому, что перепутали с нею, – закончила она свой рассказ. – А вы как считаете?
– Никак, – ответил Виталий и потянулся за бутылкой. – Честно говоря, в пятом часу утра я ничего не считаю. Давайте допьем это, а у меня есть еще.
Парни встретили его сообщение одобрительными возгласами: «Не пропадем!», «Продержимся!», «Молодец, Витя!». Виталий расстегнул куртку и осторожно вынул оттуда бутылку, завернутую в белые листы плотной бумаги. Тане даже показалось, что это материалы из какого-то дела.
– Ты что, постоянно носишь с собой водку? – презрительно спросила она. – Теперь понятно, почему у нас такая низкая раскрываемость уголовных дел!
– Не у вас, а у нас, – спокойно поправил ее Виталий и налил водки всем, даже женщинам, которые до сих пор не пили. Ксения как-то застенчиво подняла рюмку:
– Не знаю, за что выпить. Может, за Таньку?
Она вроде бы как заново сегодня родилась. Грех радоваться при таком раскладе… Или Агну помянуть?
– Мы уже помянули, – заметил Алеша.
– За Татьяну! – провозгласил сосед, который Агну не знал вовсе, и потому ее смерть его нисколько не впечатлила. – За Таню! Теперь она у нас долго жить будет!
– Давайте в самом деле за Таньку, – согласился с ним Виталий; он по-прежнему старался не смотреть на Таню. – Давайте выпьем за то, чтобы она все это выдержала.
Таня к водке не прикоснулась. В ней медленно закипала ярость. Разве за этим она его позвала? Она рассчитывала, что он хоть что-то ей скажет, хоть как-то поддержит. А вместо поддержки он ставит на стол поллитровку и предлагает выпить за то, чтобы Таня все это выдержала.
– Почему я все время связываюсь с алкашами? – Она встала и гневно посмотрела на присутствующих. – Все, банкет окончен! Кто пришел сюда выпить, валите по домам! И ты тоже! – Она дернула Виталия за рукав кожаной куртки:
– Вали отсюда, я сказала! Выпить можно и дома. Тут только что человека убили.
– Скажи еще, что из-за меня убили, – все так же спокойно ответил он. – Скажи, что я виноват.
– И ты тоже!
– Почему это?
Таня ничего не ответила. Она вышла из кухни и захлопнула за собой дверь. Убежав в дальнюю комнату, ничком упала на диванчик и разрыдалась.
– Я не выдержу! – шептала она, задыхаясь. – Я рехнусь, меня зарежут, я не знаю, что будет завтра, я ничего не знаю, я не могу больше жить!
Кто-то давно уже сидел рядом и крепко держал ее за плечо. Молча. Ксения? Она бы первым делом заговорила. Таня искоса взглянула на своего утешителя и прорычала:
– Я тебе уже сказала – убирайся!
– Я уйду, – пообещал он. – Но ты сперва должна кое на что посмотреть. Узнаешь?
Таня увидела перед собой белый лист бумаги. И на нем с правой стороны – чью-то фотографию. Точнее, не фотографию, а ксерокопию снимка. С левой стороны тянулись четкие строчки. Она прочитала: «Число, месяц, год рождения – 4 декабря 1979 года, место рождения – город Москва…»
– Что это такое? – спросила она;
– Посмотри на снимок. Я знаю, что ксерокс плохой. Но может, ты его узнаешь?
И она, конечно, узнала его.
– Это Денис! – воскликнула она, тыкая пальцем в изображение. – Где ты это взял?
– Нет, милая, – со спокойным торжеством ответил он. – Это не Денис.
И подсунул ей другой листок. Это тоже была ксерокопия, и, как Таня уже поняла, ксерокопия паспорта. Там значилось, что паспорт выдан Фахрутдинову Геннадию Раулевичу.
– Он назвался чужим именем? – прошептала она. – Но тем более, как ты это нашел?
– Значит, опознала? – осведомился он и тут же отнял у нее ксерокопии. – Прекрасно. Взгляни еще и на это.
Виталий предъявил ей еще одну ксерокопию. Но на этот раз она была сделана с паспорта женщины, которую звали Пашкова Наталья Семеновна. С фотографии, которая вышла очень плохо, на Таню глядела Наталья. Таня только и нашла в себе силы кивнуть. Голос ее оставил.
– Ее ты тоже узнала? – осведомился Виталий. – Прекрасно.
– Но как ты…
– Вот так!
Он показал ей еще один лист. Там значилось только одно: «Дети: Фахрутдинов Геннадий Раулевич. 4 декабря 1979 года».
Он искренне наслаждался ее изумлением. А Таня и правда смотрела на него как на высшее существо.
Она забыла все свое возмущение, всю свою злость.
От него пахло водкой – ничего не поделаешь. И он опустошал ее холодильник, и лез в постель, и хамил, если был не в духе, и засадил в кутузку Агну, и не спас ее, когда пришел убийца… Но Виталий нашел его. Виталий хотя бы его нашел.
– Ее имя, адрес и телефон были у твоего друга Саши, – пояснил Виталий, аккуратно укладывая листы в прозрачную оранжевую папочку. – Почему-то у него в записной книжке все было записано полностью, вплоть до отчества. Обычно так не делается, верно? Особенно когда речь идет о любовнице. Думаю, она не давала ему этих сведений.
Наверняка он заглядывал в ее паспорт. Это и понятно – привел в дом женщину с улицы, решил поосторожничать.
Виталий коротко рассказал, что навел справки в том УВД, которое хранило данные о Наталье Пашковой. Она была прописана по этому адресу. После некоторых усилий Виталий получил ксерокопию ее паспорта, которая хранилась в УВД. Просмотрев все записи до последней буквы, он обратил внимание на два пункта. Первое – Наталья давным-давно была разведена с мужем, Фахрутдиновым Раулем. От этого брака у нее имелся девятнадцатилетний сын Геннадий.
– Я задумался насчет его возраста. Подумал, мог ли он быть брюнетом? С такой фамилией – попадание пятьдесят процентов. Наталья-то блондинка. Тогда я наудачу попросил и его ксерокопию, – почти весело рассказывал Виталий. – Он тоже там прописан, в однокомнатной халупе. Когда я увидел снимок, то чуть не закукарекал. Ну, ты ведь тоже видишь, кто это такой?
– И теперь ты его арестуешь? – Таня вскочила с диванчика. – Теперь-то все кончено?
– Не торопись, Танечка. Боюсь, что все только начинается, – сказал Виталий.
Он больше не веселился, и голос прозвучал устало. Таня наконец увидела, какие тени у него под глазами. Впервые ей пришло в голову, что она вытащила человека из постели среди ночи. И он приехал по первому зову – даже не спросив, что случилось. Ему было достаточно того, что она его позвала. «А ведь на работу ему, как всегда, спозаранку. – Таня почувствовала настоящие угрызения совести. – Это он имеет право устраивать сцены, а не я! Кто я ему такая? Родственница, любовница? Никто. Просто свидетель и возможная жертва!»
– Ложись и спи. – Она встала и взбила подушку. – Я посижу с ребятами. Да, постой! Ты можешь показать Ксении снимок Натальи?
– Зачем это? – поинтересовался Виталий, с трудом подавляя зевоту.
Он уже принялся расшнуровывать ботинки. Тани он совсем не стеснялся. И вообще вел себя так, будто пришел домой после тяжелой ночной смены.
– Мне интересно, опознает она ее или нет? Я думаю, что они виделись.
Виталий сказал, что разрешает это сделать. Но без каких бы то ни было объяснений. И только из его рук.
– Или та самая женщина, или очень на нее похожа! – авторитетно заявила Ксения, внимательно изучив снимок. – Я так и думала, что ее найдут.
