Глава 12

Никогда не думала, что можно создать такие удивительные декорации. Женя стоял на сцене в белом сверкающем костюме и пел. Пел как ангел. Голос у него был удивительный, хотелось протянуть к нему руки и плакать. А за его спиной медленно поднимались огромные серебряные крылья, состоящие из множества металлических планок. Казалось, что они давно уже расправлены, но при этом их размах продолжал расти, и постепенно крылья заполнили весь задник сцены. Я подумала, что ничего более удивительного не видела, и в тот же миг ощутила под щекой шероховатую холодную стену.

От цементной пыли нечем было дышать. Я умудрилась уснуть, нежно и бессознательно приземлившись на огромный пакет с обломками раздробленной перегородки. В первый момент я не сообразила, что со мной и где я нахожусь. Потом вскочила, пошатнулась и первым делом взглянула на часы. Было почти пять утра. А за дверью, которую я караулила во сне, раздавались приглушенные голоса. Думаю, они меня и разбудили.

– Я выйду и посмотрю, – тихо сказал Женя.

У меня сердце оказалось в горле – куда это он собрался выходить? Я оценила свои шансы. Когда услышу, что открывают дверь, нужно сразу бежать вниз по лестнице. А шум шагов? Они откроют дверь и схватят меня. Кстати, как открывается эта дверь?

Я впервые обратила внимание, что замочной скважины тут нет. Наверняка с внутренней стороны есть засов или крюк. За дверью снова послышались голоса, на этот раз чуть подальше. Я прислушалась. Незнакомый голос принадлежал мужчине! Я вслушивалась, но Юли с ними не было. Может, она ушла через парадное? А может, она спит? Но это вряд ли, она была так разъярена, даже дралась с Женей, когда явился этот ночной визитер!

– Подожди, – заговорил тот, другой. – Сначала помоги мне.

Он произнес «подошти». И задыхался при этом, словно долго бежал и запыхался. Женя невнятно что-то ответил, его голос неожиданно прозвучал тонко, плаксиво. Где-то, совсем рядом за стеной, зашумела льющаяся вода. Потом все смолкло. Я догадалась, что кто-то открыл кран – раковина наверняка рядом.

– Сиди здесь и жди. Я схожу перегоню машину, – сказал мужчина. Он произнес «шти» и «схошу». – Поднимусь с черного хода и постучу два раза. Тогда открывай.

Послышался удаляющийся голос Жени – он провожал его к парадной двери. Все смолкло. Я стояла, опираясь руками о дверь, и напряженно слушала. Что там происходит? В одном я была уверена: этот, второй, Роман. Он пришепетывал. Пришепетывал и задыхался – а он ведь маленький и толстый.

Снова зашумела вода. Сквозь ее журчание я различила какие-то новые звуки. Кто-то давился и всхлипывал, и мне показалось, что Женя сказал «ой, Боже!». У меня вдруг возникло совершенно (неодолимое желание постучать в дверь – два раза, как у нас условлено. Он должен мне открыть, что – бы я поняла, что там творится. А в следующий момент я услышала за окном ровный шум мотора.

И тут до меня дошло: я в ловушке. Путь вниз был отрезан. Сейчас сюда поднимется Роман – я услышала, как машина остановилась где-то прямо под окнами. И я приняла единственно возможное решение: стала пробираться вверх по лестнице.

Это оказалось непросто, потому что я вдобавок ко всему очень старалась не шуметь. А все ступеньки были заставлены этими треклятыми мешками. Об один из них я больно ушибла колено – под бумагой предательски выпирал острый кусок чего-то каменного. Я прикусила губу, чтобы не завыть – внизу уже открыли дверь. Наконец я добралась до четвертого этажа. Дальше лезть некуда. Вся площадка плотно уставлена мешками, остался только узенький проход, сквозь который без шума протиснуться невозможно. Выше, ближе к пятому, мешков уже не было.

Я присела на корточки, стараясь скрыться с головой, благо баррикада была солидная. Между двух огромных мешков оставался узенький просвет. В него я видела часть двери – той самой, за которой прятался Женя. Но если он выйдет и случайно посмотрит наверх – заметит меня.

Я услышала тяжелое сопение и шуршание мешков. Потом, прижавшись к щели, увидела со спины невысокого мужчину. Он остановился у двери и два раза постучал. Волосы у него были светлые, постриженные ежиком.

Лязгнула задвижка, и дверь приоткрылась. Блондин вошел в кухню, и я услышала его приглушенный голос:

– Теперь давай быстрее, пока там никого нет.

Через минуту в дверях показался Женя. Лицо у него было обморочно-бледное, а с подбородка капала вода. Глаза мутные и будто пьяные. Под мышкой он держал конец объемистого тюка, другой конец взгромоздил себе на плечо маленький блондин. То, что они несли, было похоже на средних размеров ковер, плотно скатанный в рулон. Тюк. был упакован в полинявшее голубое покрывало.

– Да спускайся ты, – прошипел блондин. – Что застрял?

– Сейчас… – промямлил Женя и стал протискиваться между мешками, Блондин последовал за ним.

Я следила за ними еще секунду, а потом потеряла из виду. Они спускались вниз по лестнице, и я слышала, как они то и дело наталкиваются на мешки. Однако никто не чертыхался, что было бы вполне естественно.

Потом внизу хлопнула дверь. Я встала и, растирая ушибленное колено, спустилась к окну на площадке. Светлая машина – какая угодно, только не синяя – стояла рядом с подъездом. Потом я увидела эту парочку. Они быстро свалили тюк на снег, блондин отпер заднюю дверцу и помог Жене затолкать его в салон. Дверцу закрыли, и еще с полминуты совещались. А потом блондин уселся за руль, а Женя вернулся к подъезду.

Дверь, ведущая на кухню, все еще оставалась открытой. Шаги Жени слышались далеко внизу. И тут я поняла, что должна воспользоваться случаем. Я не поняла толком, что они затеяли, но помнила одно – Юлиного голоса на кухне я не слышала. Я хотела знать, куда она делась, и поэтому быстро спустилась на один пролет и вбежала на кухню. Что меня побудило спрятаться, толком я не знача. Наверное, подгонял страх – противный, животный, который рождается не в голове, а в животе. Я выскочила в коридор, открыла первую попавшуюся дверь, предварительно убедившись, что это не та комната, которую занимает Женя. В тем ноте я различила только беспорядочное нагромождение мебели. Когда на кухню вернулся Женя, уже успела закрыть за собой дверь и притаиться стены.

Лязгнул металл – он набросил крюк. Потом завизжал паркет в коридоре – его шаги быстро удалялись. А затем я различила, как тяжело хлопнула дверь парадного. Несколько раз повернулся ключ в тугом замке. И все. Он тоже ушел.

Несколько минут я ждала, что он вернется. Потом поняла – не вернется, и решилась покинуть свое убежище. В любой момент я могла уйти отсюда, стоило только откинуть крюк и оставить черную дверь открытой. Наверное, Женя затем и вернулся, чтобы запереть квартиру изнутри, а потом присоединиться к своему продюсеру.

Я зажгла в коридоре свет – это было нелегко, пришлось долго шарить по стенам, нащупывая выключатель. Наконец под потолком вспыхнула мутная лампочка. Только теперь, оставшись в пустой квартире, я поняла, как она огромна. И запущена. К запаху плесени теперь примешивался другой – табачный. Женя почти не курил, так что, скорее всего, постарался продюсер.

Я прошла по коридору, открывая одну дверь за другой. Везде я включала свет, но только на минуту – осмотрев комнату, тут же гасила его. Завершив осмотр, я убедилась: в квартире я одна. И никаких следов Юли. Я вышла на кухню, постояла, оглядываясь по сторонам. В углу кучка осколков, вряд ли их замели веником, скорее просто отодвинули ногой. У меня под каблуками хрустели мелкие крошки стекла. Это были следы скандала. Но где же сама Юля? В этот миг я пожалела, что не взяла ее телефона. Позвонила бы и услышала ее голос. Спросить у Ксении? Но ведь не в такое время!

Раковина оказалась там, где и предполагалось. Я отвернула оба крана и с удовольствием вымыла руки. Ополоснула лицо, вытерлась носовым платком и посмотрела на свое отражение в маленьком зеркальце, висевшем на стене. Да уж, до бывалого бомжа я еще не дотягивала, но все предпосылки у меня уже появились. Я как могла почистила одежду и отряхнула волосы. Теперь следовало подумать, что предпринять дальше. Я не знала, надолго ли уехала эта парочка. В любом случае отсюда надо уходить поскорее. Деньги на такси у меня теперь были. Доеду до дома, приму душ, попытаюсь немного поспать. Утром с работы позвоню Ксении и узнаю Юлин телефон. Самый разумный выход, чтобы завершить эту безумную ночь.

Но что-то мешало мне просто сбросить тяжелый. крюк с петли и выйти на лестницу. Страх. Все это время, хотя мне ничего не грозило, страх меня не покидал, я нервничала. Все больше. Я вспоминала, как они уходили из квартиры. Как старались не шуметь, управляясь со своим тюком. Что они делали? Тайком выносили из квартиры хозяйские вещи? Это же абсурд, к чему им воровать, у этого Романа явно нет нужды в деньгах. В чем же дело?

Единственное, что я точно знала о Юле, – Женя заставил ее вернуться в ту комнату, где запирал прежде. Я тоже вернулась туда и снова зажгла свет.

История о ценных вещах оказалась сплошной выдумкой. Вещей тут было в избытке, но общая их стоимость равнялась примерно ста рублям. Я думаю, даже намного меньше, ведь еще пришлось бы заплатить за их вывоз на свалку. Здесь стоял диван – почти точный близнец того, на котором мы в детстве пытались прыгать. Телевизор тоже был – древний и громоздкий. Оставшееся место занимали неуклюжие столы и детали сломанных стульев. Эта квартира представляла собой настоящую свалку. Я обошла комнату, пытаясь обнаружить какие-то следы пребывания здесь Юли. На пыльной полированной столешнице я заметила следы чьих-то пальцев. На мраморном подоконнике – несколько тонких окурков, чуть запачканных светлой помадой. Они вполне могли остаться после ее заточения во время нашего визита. Это было все… Впрочем…

В щели между диванной спинкой и сиденьем торчал какой-то черный пакетик. Он не слишком выделялся на ужасном свекольном фоне обивки, и я заметила его не сразу. Теперь же обратила внимание только потому, что пакетик блеснул на свету. Это оказалась модная плоская сумочка из искусственной кожи. Собственно даже конвертик на «молнии» – без ручки, даже без петельки, чтобы носить его на запястье. Этот конвертик я заметила у Юли, когда мы разговаривали около крематория. Тогда она достала из него ключи от машины.

Я осторожно извлекла сумочку из щели. Скорее всего, ее туда не запихивали нарочно, просто Юля положила сумку рядом, когда присела на диван, а потом задвинула туда локтем. И забыла…

Только вот на чем она в таком случае уехала? Я не сомневалась, что она заявилась сюда на собственной машине. Правда, рядом с домом я никакой старой «Волги» не заметила, но Юля могла припарковать ее где-то поодаль.

В сумочке оказался паспорт, записная книжка, водительские права, связка ключей. А также косметика, расческа и пустая пачка из-под сигарет «Вог». Это было все, не считая скомканных оберток от жвачки. Я задернула «молнию». Пальцы плохо меня вслушались, я заметила, что они слегка отекли. Сказывалась бессонная ночь, усталость, волнение. Но сейчас мне было на все наплевать. Я хотела понять только одно – почему Юля бросила свою сумочку, где было так много необходимых вещей? Если она просто забыла ее, то должна обязательно вернуться. Куда же она денется среди ночи без ключей от своей машины и квартиры!

И тут мне стало так плохо, что я была вынуждена откинуться на спинку дивана и закрыть глаза. Я ведь знала это, я ведь сразу все поняла. С того момента, как увидела этот тюк в голубом покрывале. Не с этого ли дивана было снято перерывало? Что они могли выносить с черного хода, среди ночи, тайком, рискуя испачкать одежду или сломать ногу, запнувшись об очередной мешок? И к чему этот шепот, и почему такая спешка, и отчего Женя плакал в кухне над раковиной? Ведь я же слышала, как он плачет, захлебываясь и пытаюсь сдержать истеричные рыдания. Совсем рядом со мной. За дверью. И так далеко.

Я спрятала свою находку в сумку, конвертик с легкостью уместился в одном из отделений. Потом заставила себя подняться и еще раз осмотреть комнату как можно тщательнее. Не знаю, что именно я искала. Никаких следов борьбы, ни капли крови. Ничего. На обивке осталось несколько длинных светлых волосков, но я их оставила на месте. Потом вышла из комнаты и погасила там свет.

Нужно уходить. Они могли вернуться в любую минуту, и тогда у меня не останется никаких шансов. Не поможет даже связь с Женей. Даже его заступничество. Нужно поскорее покинуть квартиру, добраться до телефона и из безопасного места позвонить в милицию. Все рассказать – описать тюк, свою находку, подслушанную перебранку на кухне. Это было все, что я могла сделать. Можно было позвонить и прямо отсюда, но тогда придется задержаться. Я не могла оставаться тут ни минуты.

И тут со стены, совсем рядом со мной, грянул телефонный звонок. Я шарахнулась, будто от выстрела. До этого момента я даже не представляла, где в этой квартире может быть телефон. Оказалось, он привинчен к стене в коридоре – наверное, еще с коммунальных времен. Аппарат очень старый, но звонил так, что уши закладывало. А может, так казалось из-за ночной тишины. Я нерешительно протянула руку, но тут же отдернула ее. Звонили явно не мне. Если возьму трубку, придется сказать, кто говорит, а этого делать нельзя. Кто это мог быть, в такое время?

Телефон умолк, и я уже собралась уходить, когда он затрезвонил опять. Кто-то очень хотел дозвониться, полагая, что хозяин дома. Я не выдержала и сняла трубку. Во всяком случае, пусть они заговорят первыми. Бросить трубку всегда успею.

Это была Елена Викторовна. Узнав ее голос, я чуть не заплакала от радости. Вот кто был мне нужен!

– Надя, ты? – спросила она. – Ты все-таки осталась ночевать?

В ее голосе звучало изумление, она говорила очень осторожно.

– Я ночевала на лестнице, – выпалила я. – здесь, в квартире, были Женя и Юля!

– Кто такая Юля?

– Девушка, которая ждала Ивана на даче в ту ночь, когда его убили! Я вам рассказывала о ней.

– Ах да, – протянула Елена Викторовна. – Но имя я слышу впервые. Погоди, она-то как сюда попала?! И говори громче, я плохо слышу! Ты одна? Или с ними?

Я боялась повышать голос. Если буду кричать, не услышу, как отпирают парадную дверь. Еще не хватало, чтобы меня застукали прямо у телефона!

– Юля выкрала у меня его адрес, – быстро сказала я. – Я думала, Женя просто ей приглянулся, так это и казалось. А выяснилось, что она пришла узнать правду об Иване! Она подслушала, как мы обвиняли Женю, она сидела в соседней комнате! А когда мы ушли, у них вышел скандал, а потом приехал ваш Роман!

– Не части, – испуганно перебила меня Елена Викторовна. – Ты-то откуда знаешь? Ты была при этом?! При чем тут лестница?

Я торопливо объяснила, что догадалась подслушать с черного хода. Рассказала о том, что задремала, собираясь дождаться Юли, и в конце концов Увидела вместо нее загадочный тюк. И в заключение упомянула о ее сумочке.

– Там были ключи от ее машины, она просто должна была вернуться за ними!

Елена Викторовна молчала. Я окликнула ее, чтобы убедиться, здесь ли она, и Елена Викторовна ответила каким-то невразумительным восклицанием.

– Вы меня поняли? – переспросила я. – Я боюсь, что они что-то с ней сделали!

– О черт, – произнесла она наконец. – Ты уверена, что они тебя не заметили?

– На лестнице? Нет, точно нет! Тогда бы я не говорила сейчас по телефону!

– Немедленно уходи оттуда! – приказала Елена Викторовна. – Господи, какие же вы дурочки, все берете на себя! Немедленно уходи!

– Но Юля… Нужно вызвать милицию! Вы можете сделать это? Вам легче, я боюсь тут задерживаться!

И тут она меня потрясла. Непререкаемым тоном Елена Викторовна заявила, что никакой милиции вызывать нельзя. Ни в коем случае.

– Но почему?! – Я забыла о своих предосторожностях и почти кричала. – Почему, ведь они наверняка убили ее! Пока следы свежие, можно их поймать!

– Да ты что, рехнулась? – Она тоже повысила голос. – Кого ловить? Их?! Они не будут прятаться, уверяю тебя! Завтра на студии начинается запись демо-альбома группы, там будут и Женя, и сам Роман! Ты думаешь, они чего-то не предусмотрели? Если они вынесли труп, то уже избавились от него! Возможности у них есть!

– Так вы что, собираетесь их покрывать? – У меня кружилась голова от ярости и страха. Рука, которой я сжимала трубку, дрожала. – Нет, я сама тогда позвоню, и немедленно!

– Не смей! Уходи оттуда!

– Вы используете меня! – От гнева я уже ничего не понимала. – Вы просто используете меня, чтобы узнать, что творится на вашей студии! А когда узнали, хотите, чтобы я молчала! Сделали из меня дурочку, девочку для битья! Юля погибла из-за вас, вы отказались подняться наверх! Если бы мы пошли вместе, я бы решилась позвонить в дверь!

– Да что ты, – ошеломленно перебила она. – Как я тебя использую? Я боялась за тебя… Я и позвонила, только чтобы узнать…

– Жива я еще или нет? Жива, на вашу беду! – Мне на память пришел последний аргумент, и я едва не задохнулась: да как можно ей доверять! Второй раз купиться на ее доверительный тон! – Это же вы были на даче у Ивана второго декабря! – выпалила я. – Вы! Мне все рассказали! Юля вас и вспомнила!

– Не правда! – выкрикнула она; – Какая чушь, да я его впервые увидела в студии…

– Врете! Все врете, она вас описала. И вы же еще согласились со мной, что Ивану сделал предложение тот, кто ездил к нему на дачу. Давно знакомый человек. Это тоже были вы! Он погиб из-за того, что вы втерлись к нему в доверие!

У меня в ушах звенело, я опустила трубку на уровень груди и почувствовала, что сейчас разревусь, затопаю ногами… Если бы Елена Викторовна стояла напротив меня, я бы бросилась на нее с кулаками.

– Успокойся, пожалуйста, успокойся, – твердила она испуганно. – Это не правда, это была не я, Как выглядела та женщина?

– Как вы!

– Как именно?

Я попыталась припомнить, что мне рассказывала Юля. Никакой косметики, между сорока и пятьюдесятью годами, в деловом костюме… Но ничего сказать не смогла. И какой в этом смысл? Она опять отговорится, на ходу сочинит легенду, назовет имя, которое возьмет с потолка. Разве я уже не попадалась на ее ложь?..

Я бросила трубку.

И в этот момент до моего слуха дошел некий посторонний звук – металлическое лязганье. Понадобилось несколько секунд, чтобы сообразить: отпирают парадную дверь.

Я бросилась на кухню. Меня преследовал вновь зазвонивший телефон – Елена Викторовна считала, что разговор не окончен. Из-за этого оглушительного звона я не слышала, вошел ли кто-то в квартиру или еще нет. И не было времени прислушиваться! Я откинула крюк, запиравший дверь черного хода, выбежала на лестницу и в этот момент, услышала за спиной окрик:

– Стой! Стой!

Я обернулась – Роман! Его лицо показалось мне каким-то призрачным, искаженным. Он задыхался, стоя на пороге и глядя на меня, а потом ступил на площадку…

Почему я рванула вверх, а не вниз – до сих пор не могу объяснить. Может, потому, что знала: внизу меня легче догнать, там все-таки меньше мешков. Зато наверху, на площадке четвертого этажа, была настоящая баррикада. Он, с его короткими ножками и лишним весом, быстро ее не одолеет. Я мчалась вверх по ступенькам, опрокинула огромный мешок, из которого с грохотом посыпались битые кирпичи… Второй мешок я опрокинула сознательно – чтобы отрезать им дорогу. Он тоже был страшно тяжелый, но в этот миг у меня невесть откуда появилась необыкновенная энергия. бы гору своротила, если бы это понадобилось. Крики «Стой!» по-прежнему неслись мне вслед, я, ожесточенно продираясь сквозь преграду, услышала еще один голос – это был Женя. Он видел меня со спины, но, конечно, узнал. Думаю, он обалдел, ведь я выскочила из запертой им самим квартиры!

Взобравшись на пятый этаж, я поняла, что попалась. Дальше была только металлическая лестница на чердак, но на крышке люка висел огромный амбарный замок. Можно было выброситься из окна, но это как-то меня не прельщало. Оставался один выход, точнее, два. Две двери на узенькой площадке. Одна – недавно окрашенная, другая, слева, – запущенная и облупленная. Я стала барабанить в обе поочередно, потом принялась бить ногами. Звонков не было. Я слышала, как Роман с Женей разгребают устроенный мною завал, и свесилась с перил посмотреть на них. Да, я выиграла минуты три, но сейчас Женя перелезет через эту баррикаду, и мне конец!

Они больше не окликали меня и сосредоточенно трудились. Именно это молчание испугало меня больше всего. Они всерьез решили до меня добраться! Я из последних сил ударила ногой по свежеокрашенной двери, и тут мне неожиданно ответили. Злой мужской голос, донесшийся из квартиры, прозвучал дивной музыкой:

– Вот я кому-то сейчас как врежу!

– Откройте! – крикнула я. – Пожалуйста, кройте, умоляю!

– Кто хулиганит?

– Я снизу, с третьего этажа, откройте, ради Бога!1 Судя по молчанию, он слегка заколебался… И тут я увидела через перила Женю – он все-таки преодолел завал и был совсем близко от меня. Я взвизгнула:

– Меня сейчас убьют, откройте!

– Стой! – раздался снизу голос Романа. Но мне уже открыли дверь.

Я влетела в квартиру, даже не взглянув на моего спасителя. И, обернувшись, рывком захлопнула дверь. Лязгнул автоматический замок. Я увидела цепочку и набросила ее. Все!

В дверь немедленно начали стучать. Я зажала рот кулаками, глядя, как содрогается и звенит цепочка. И вдруг наступила тишина. Удивительная тишина – после такого-то содома…

– Не открывайте, – сипло прошептала я, пер водя взгляд на хозяина квартиры.

Им оказался высоченный босой мужчина в стиранной пижаме. Его темные волосы были взлохмачены, ошалелый взгляд еще сонный.

– Не открывайте, ради Бога, – прошептала я еще раз. – Они меня сразу убьют.

Он поднял руку, делая знак замолчать. Потом прислушался. На лестнице было очень тихо. Но вскоре расслышала шарканье подошв по цементному полу, потом в дверь очень осторожно постучали.

– Не отвечайте, – шепнула я.

– Сам знаю, – еле слышно откликнулся он и громко спросил:

– Кто там?

Женя откашлялся – это был его голос. А потом уверенно заговорил:

– Извините, ради Бога. Это соседи снизу, из восьмой квартиры. С третьего этажа.

– Что нужно? – перебил его хозяин. – Вы знаете, что сейчас половина шестого?!

– Да, мы сейчас уйдем, – пообещал Женя. – Извините, ради Бога… Только откройте, пожалуйста. Эта девушка, она…

Он замолчал, и тут вмешался Роман. Надо сказать, голос у него звучал весьма авторитетно. Мешало только явное пришепетывание.

– Эта девушка наркоманка, у нее бред. Она сейшас вам вешь дом разнешет!

Я отчаянно замотала головой, показывая, что он врет. На глазах проступили слезы – мне хотелось рыдать в голос. Но хозяин едва взглянул на меня. Он громко и спокойно ответил:

– Оставьте меня в покое. Ее уже нет.

– Как нет?! – воскликнул Роман.

– Она убежала через парадное, – невозмутимо ответил хозяин. – Наверное, уже внизу.

Раздался тихий голос Жени. Он говорил быстро и нервно, не удалось разобрать ни слова. Потом – топот его ног по лестнице. Он спускался вниз. Роман очень вежливо попросил:

– Откройте на минутку, пошалуйста! Я только пошмотрю!

– Нечего тут смотреть, я сплю, – отрезал хозяин. – Устроили в доме притон! Еще раз поднимете ночью шум – я сам на вас посмотрю!

Роман сделал еще одну попытку его переубедить, но хозяин просто послал его подальше. Несколько веских слов заставили Романа замолчать. Ничего не скажешь, есть ситуации, когда без матерка не обойдешься… Вскоре я услышала удаляющиеся шаги и шорох раздвигаемых мешков. И тут слезы побежали у меня сами собой. Я даже не успела сказать «спасибо».

Мне протянули стакан воды. Я взяла, сделала один глоток и вернула стакан. Пить не хотелось. Хотелось только плакать.

– Я не наркоманка, – выдавила я, как только удалось перехватить глоток воздуха. – Правда, не наркоманка, я никогда…

– Да я вижу, – бросил он. – Ладно, я сейчас обуюсь, а ты садись. Вот сюда.

Он взял меня за плечи и буквально перенес на стул. Я ревела не останавливаясь. Может, это была реакция на всю эту ужасную ночь. А может, последней каплей стало предательство Жени. Теперь я знала: он меня не пощадит. И никогда не собирался щадить. Он стоял за дверью с этим… Убийцей! И хотел, чтобы меня выдали. А зачем он дал мне свой адрес и телефон? Может, надеялся заманить в ловушку? Кто знает, была бы я сейчас жива, если бы явилась сюда без Елены Викторовны?

Меня потрясли за плечо, и я подняла глаза. Хозяин успел накинуть длинный махровый халат. В нем он казался еще массивнее.

– Кофе будешь? – спросил он. – Я лично выпью. Все равно вставать.

Я сказала, что буду. И спросила, как узнать, не подслушивают ли «они» за дверью? Он узнал это очень просто – отпер дверь и выглянул на лестницу.

– Никого, – удовлетворенно произнес мой спаситель, снова запирая дверь на замок. – Думаю, они тебя ловят на улице. Что ты натворила, если не секрет?

– Ничего!

– Ну, так уж ничего? – Он внимательно разглядывал мое лицо, одежду…

Я и сама знала, что вид у меня не слишком презентабельный. И объяснила:

– Я всю ночь просидела на вашей лестнице.

– Да уж, – заметил он, наливая воды в маленькую кастрюльку. – Загадили весь дом, мусор вынести невозможно.

– Это вы выходили с ведрами среди ночи? Он удивленно взглянул на меня и засмеялся:

– Я! Точно, я! Как раз спать ложился и решил выбросить этот тараканий рай… А ты что, следила за мной?

– Я вас случайно увидела, в окно с парадного, – призналась я.

– Кстати, как тебя зовут? – поинтересовался он. – Меня – Павел.

Я представилась. Руки не протягивала, потому что не была уверена в ее чистоте. Павел открыл холодильник и вытащил несколько яиц.

– Я буду три, а ты?

– Одно, – попросила я. Хотя есть хотелось ужасно. Я вдруг вспомнила о пачке мороженого, забытой на кухне. Когда же это было? Миллион лет назад.

– Я положу два, – принял самостоятельное решение Павел. – К сожалению, больше ничего нет. В магазин пойду только завтра.

К этому моменту я сумела немного успокоиться и вытерла слезы. Его спокойный тон быстро приводил меня в чувство. По кухне распространялся запах закипающего кофе, в кастрюльке постукивали друг о друга яйца. Павел достал из кармана халата пачку сигарет:

– Хочешь?

Я поблагодарила и взяла одну. Пальцы у меня тряслись, и он заметил, что мне трудно прикурить. Сигарета так и плясала перед пламенем зажигалки. Наконец я сделала затяжку.

– Кто они были, Надя? – спросил он как бы между прочим.

– Они… Они правда с третьего этажа, – уклончиво ответила я.

– Из восьмой?

– Наверное. Я не смотрела на номер.

– Что-то я их раньше не видал, – задумчиво произнес он. – Там вроде какая-то пара жила, они собирались продать квартиру. А потом уехали.

– Женю пустили туда пожить, – объяснила я.

– Женя – это кто?

– Мой бывший парень. – Я сделала еще одну затяжку и погасила сигарету. – Он… Ну, в общем, мне нужно позвонить в милицию.

Павел слегка присвистнул и, схватив полотенце, рывком снял с плиты кастрюльку с выкипающим кофе. Потом открыл кран, залил сваренные яйца холодной водой. И только достав из холодильника масло и нарезая хлеб, осведомился:

– Так что там случилось? Что-то серьезное? На самом деле?

– Я думаю, что да, – ответила я. – Можно от вас позвонить?

Павел сделал предложение – я сперва поем и выпью кофе, а уж когда успокоюсь и соберусь с мыслями, могу позвонить в милицию с его телефона. Он не возражает.

Я его послушалась. Вымыла руки и уселась за стол. Когда я надкусила бутерброд с маслом и крутым яйцом, то вдруг сообразила, что точно такой же набор продуктов оставался и у меня в холодильнике. И если бы я ночевала дома, то примерно в это время завтракала бы – точно так же. Эта мысль меня неожиданно насмешила, и я улыбнулась. Павел с удивлением посмотрел мне в лицо:

– Что такое?

– Так, ничего. – Я отхлебнула кофе. – Просто творится что-то абсурдное… Я бы никогда не подумала, что встречу это утро вот так.

– Согласен, – не задумываясь ответил он. – Я тоже собирался поспать часов до двенадцати. Кстати, Надя… Что же, собственно, случилось? Может быть, не стоит беспокоить милицию?

Я покачала головой:

– Нет, стоит. Не хочу вас пугать, но, кажется, ночью в той квартире убили девушку.

Кружка дрогнула у него в руке, и кофе выплеснулся на стол. Павел поставил кружку и зачем-то пригладил взъерошенные волосы:

– Вот же… Что, правда?

– Похоже на правду, – ответила я. – И знаете, хочу вас попросить… Если они еще будут к вам стучаться – не открывайте. Они могут говорить что угодно, а вы все-таки не пускайте их в дом. Кто знает? Они на все способны.

Я допила кофе, и Павел проводил меня к телефону. Аппарат стоял в комнате, которая, скорее всего, служила кабинетом. Я сразу обратила внимание, что эта квартира намного меньше той, откуда я сбежала. И Павел явно жил тут один. Это меня немного успокоило. Не хотелось бы подставлять под удар целую семью… Правда, будь у него жена и дети, его бы отговорили впускать в дом незнакомую девицу, которой среди ночи вдруг потребовалась помощь…

– Вот телефон нашего отделения, – сказал Павел, перелистывая свою записную книжку. – Ну давай звони. Я не буду мешать.

Он вышел и прикрыл за собой дверь. Я собралась с духом, взяла трубку. Набрала семь цифр. И вскоре услышала ответ.