Глава 10
Олег чувствовал себя чрезвычайно неловко – в особенности оттого, что теперь Николай подчеркнуто обращался именно к нему. «Кажется, он сообразил, что я не просто подвез Нину… За кого он меня принимает? За ее телохранителя? За следователя?»
Нина тем временем поведала мужу о своем визите в милицию. Тот выслушал, с трудом удерживаясь, чтобы не перебить – с его лица не сходила апоплексическая краска, и богатырь выглядел так, будто его вот-вот хватит удар. Наконец он воскликнул:
– Это маразм! Я сейчас же все докажу!
Нина сделала движение, будто собиралась уйти, но тот обогнул стол, легко приподнял жену за плечи и буквально бросил в глубокое мягкое кресло. Женщина тихо ахнула, но попыток встать больше не предпринимала. Олег с трудом подавил в себе желание вмешаться.
Николай позвонил секретарше, назвал ей несколько фамилий и велел этим людям срочно прийти к нему. Как выяснилось, это были сотрудники, присутствовавшие на том злополучном совещании в прошлый понедельник – именно в то время, когда Нину пытались сбить. Двое из них оказались на месте и явились в кабинет. Нина говорила с ними сама. Она не касалась настоящих обстоятельств дела, а задала вместо этого несколько наводящих вопросов. Все подтверждалось – Николай в то время действительно был на месте. Больше того, на том же совещании присутствовал его деловой партнер из другой торговой фирмы.
– Хочешь ему позвонить? – поинтересовался Николай, когда опрошенные и слегка удивленные сотрудники удалились. – Я сейчас наберу номер.
– Ладно, – фыркнула она. – Я верю.
– Мне или им?
– Им больше, чем тебе. Но все-таки я бы хотела знать, кто сидел в нашей машине, если это был не ты.
– Наверное, тот, у кого были ключи. – Это вмешался Олег. Ему стоило большого труда вставить свое слово, но молчать дольше он не мог. Все, что он только что услышал, снова поселило в нем старые сомнения. Нину хотел убить муж? Но как бы он осмелился воспользоваться собственной машиной? Ведь это – главная улика против него.
Нина обернулась с таким изумлением, будто впервые узнала о его присутствии в крохотном кабинете.
– Ты это о чем?! – воскликнула она.
– Сперва надо узнать, у кого были ключи.
– У тебя они тоже были! – торжествующе заявил великан, тыкая пальцем в присмиревшую супругу. – У нас два комплекта! Сама-то где была в понедельник, а?!
– Не твое дело, – невежливо буркнула она, раскрывая сумку и роясь в отделениях. – Мои ключи должны быть у меня. А свои ты увез с собой в командировку.
– Третьего комплекта не было?
Николай с проблеском уважения взглянул на гостя и сказал, что они не имеют привычки делать лишние наборы ключей. Дело в том, что тогда они начинают теряться. У них всего по два, потому что дочь еще не имеет ни водительских прав, ни права самостоятельно отпирать квартиру.
Нина тем временем все еще рылась в сумке. Наконец она захлопнула ее и сказала, что ключи, должно быть, остались дома.
– А ты вообще давно их видела? – тревожно поинтересовался муж. – Последнее время ты постоянно брала ключи у меня! Где твои собственные?
– Хочешь сказать, у меня украли ключи, чтобы потом сбить моей же машиной? – Нина говорила уже не так напористо, как прежде. Ее взгляд, устремленный на Олега, стал растерянным.
– Могло случиться и так, – сдержанно ответил он. – Лучше спроси про воскресенье.
– Да! Ты был на даче у Арарата, на его юбилее?
– Сама знаешь, что был, – Николай открыл крохотный бар в углу и достал бутылку коньяка – видимо, имя друга-юбиляра навело его на эту мысль. Налил себе чуть не полный стакан, потом опомнился и предложил Олегу. На сей раз тот согласился.
– Ну и что, уже к другу съездить нельзя? – возмутился Николай, залпом хватив половину своей порции. – Я ведь звал тебя туда, а ты не поехала. В чем дело?
Услышав, что в воскресенье его жена едва не умерла от отравления газом, Николай неожиданно стих. Он покачал стаканом, который все еще сжимал в руке, заглянул туда, будто надеясь обнаружить там коньяк, и налил себе новую порцию. Нина с вызывающим видом смотрела на супруга, Олег молча ждал объяснений. Наконец тот откашлялся и хрипло произнес:
– Ты что – с ума сошла?
– Надеюсь, что нет. А ты можешь доказать, что все воскресенье пробыл на даче с Дианкой? Или мне придется звонить Арарату и прочим… Кто там еще был?
Николай заявил, что она может звонить кому угодно – черту, дьяволу, Арарату, жене и бабушке Арарата и по крайней мере пятидесяти гостям, которые были приглашены на юбилей! И все скажут одно и то же – он там был и никуда не уезжал!
– Позвоню, – пообещала Нина. Она старалась держаться твердо, но Олег видел – ее уверенность уже поколеблена. – Составь мне список и дай все телефоны.
– Может быть, лучше опять пойдешь к следователю? – ядовито спросил муж. – Тот скорее разберется!
– Пока предпочитаю никого не впутывать. А что ты скажешь насчет вторника?
– Как, и во вторник что-то было?!
Николай вдруг осекся. Он перевел взгляд с жены на Олега, потом опять на жену… И вдруг начал улыбаться. Улыбка вышла такая нервная, неестественная и кривая, что наблюдать за этим было жутко.
– Понятно, – грозно произнес он. – И все это ради такой чепухи? Ты что, хочешь со мной поссориться? Развестись? И поэтому спрятала дочь? Что ты забрала себе в голову, а?
– Да послушай… – начала было жена, но тот не дал ей договорить:
– Я тебе когда-нибудь мешал?!
И он совершенно недвусмысленно указал на Олега. Тот понял и вскочил.
– Подожду тебя в машине, – сказал он, но не был уверен, что Нина его слышала. Женщина с пылающим лицом наступала на своего супруга. Кабинет был такой тесный, что было совершенно ясно – долго гоняться за ним не придется.
Олег выскочил в приемную. Хрупкая секретарша чрезвычайно грациозно поливала кактус на своем компьютере. У нее был такой сдержанный и в то же время лукавый вид, что сомневаться не приходилось – девушка слышала абсолютно все. Тем более что сюда, в приемную, отчетливо долетали все звуки из кабинета.
Там еще не дрались, но ссорились вовсю. Олег перевел дыхание.
– Водички не хотите? – приветливо спросила секретарша, оставив крохотную леечку. – Может быть, кофе?
– Нет. И передайте Нине, что я внизу.
Та загадочно на него взглянула и согласно склонила тяжелые локоны с искусственным блеском.
Оказавшись на улице, Олег жадно вдохнул задымленный воздух, и он показался ему райски чистым и свежим. «Понятно, что я ничего хорошего не ждал, но чтобы такое… Какие у них отношения в конце концов?! Неужели в самом деле никакой ревности? Полная свобода? Он прекрасно знает, кто я, и даже не волнуется? Нет, это что-то запредельное…»
Он ждал минут десять и за это время успел немного успокоиться. А потом снова начал волноваться – Нины все не было. Когда она наконец появилась – в расстегнутом пальто, красная, растерзанная, он сперва решил, что она подралась. Нина достала сигареты и после нескольких неудачных попыток закурила. Ее глаза лихорадочно блуждали по верхним этажам противоположного здания, где не было ровным счетом ничего интересного. Потом она заметила Олега.
– Какой мерзавец! – громко и все еще яростно произнесла она.
– Кого ты имеешь в виду? Меня или…
– Его! Намекнул, что я сумасшедшая! – фыркнула Нина, в порыве гнева ломая сигарету. Руки у нее прыгали, пальто почти сползло на ступени крыльца, но она не замечала, что топчет его подол. Олег помог ей одеться и усадил в машину. Но женщина никак не могла успокоиться. Она в бешенстве рассказывала, как нагло вела себя Лиза – эта «недоразвитая» секретарша, которая не может двух слов написать без ошибки. Как та в самый разгар разговора ворвалась в кабинет, хотя ее никто не звал, и стала навязывать кофе. И как Николай («этот боров!» – критически вставила Нина) сразу присмирел и стал более вежлив с собственной женой.
– Уверена, у них что-то есть. Слон и моська – страшно представить! Он все время выбирает в секретари таких недокормленных девиц! Прямо извращение какое-то!
– Это тебя взволновало больше всего?
– Да плевала я на это, если хочешь знать! Меня возмущает другое! Он отпирается! Ничего не хочет признать! Теперь вот уперся, что мне нужно показаться врачу! Как называется эта болезнь? Ну, когда человеку кажется, будто его преследуют?
– Мания преследования?
– Нет, он сказал – паранойя!
– И это все, чего ты добилась?
Это было почти все. Остальные трофеи находились в записной книжке, которую Нина буквально вырвала у супруга. Там содержались телефоны Арарата и прочих приятелей, бывших на юбилее.
– Но что толку! Я уверена, что они будут его покрывать.
– Брось! Покрывать убийцу? Им-то зачем твоя смерть?
– Да не убийцу, а своего друга! Они все знакомы уже сто лет. А я им чужая. Думаешь, почему я не поехала на юбилей? Мне просто противны все эти рожи! Их жены, дети, их бизнес!
И Нина тихонько заплакала. Он даже не пытался ее утешать, только нашел в складках пальто горячую подрагивающую руку и потихоньку сжал пальцы. Она ответила таким же, едва заметным пожатием.
Олег чувствовал что-то очень похожее на угрызения совести. За прошедшие дни он часто сердился на Нину, одергивал ее, иной раз почти ненавидел… А в сущности, она была так одинока! Неужели у нее в самом деле нет никого ближе, чем он? «Бедняжка…
В сущности, кто я для нее? Случайная связь, о любви не было сказано ни слова. Все было случайно, и так же случайно мы оказались довольно близкими людьми. Это тянется больше года, но разве мы рассчитывали на такой срок? Ей хотелось развлечься, мне тоже… Потом обнаружилось, что мы скучаем друг по другу, что у нас есть о чем поговорить… Но дальше-то что? Ничего! И вот она просит меня о помощи, а я… Бросил ее там, в кабинете, и попросту сбежал. Я должен был остаться и помочь ей».
– Ну хватит, – он все еще гладил и сжимал ее пальцы. – Если хочешь, я поеду с тобой к этому Арарату, куда угодно, хоть к черту в гости. Только не отчаивайся! Еще ничего не потеряно! Нам нужно все обдумать и не впадать в панику.
Она подняла на него полные слез глаза и, захлебываясь, сказала:
– Самое противное, что нечем крыть, понимаешь! Он в самом деле был здесь в понедельник и не мог сидеть за рулем! Я уже не знаю, что думать…
– За рулем был кто-то другой, – твердо сказал Олег. – Вспомни – он ведь не мог и в Марию стрелять. Николай в это время летел в самолете. Твой муж кого-то нанял. И совершенно бессмысленно звонить его приятелям и выяснять алиби. Он сделал все, чтобы обеспечить себе надежных свидетелей.
Она ничего не ответила. Некоторое время они сидели молча, держась за руки и не произнося ни слова. Нина опустила голову к нему на плечо. Время от времени женщина громко и прерывисто вздыхала, но больше не плакала. И вдруг подняла голову, встрепенулась. Олег проследил за ее взглядом.
На крыльцо, накинув на плечи пушистую шубку, вышла секретарша. В этом одеянии она была похожа на легкую тонконогую птичку. Девушка сощурилась, оглядывая незнакомую машину и явно пытаясь определить, кто находится внутри. Нина отвернулась:
– Поехали отсюда.
– Куда?
– Ко мне. Я хочу найти свои ключи от машины.
* * *
Посреди прихожей стояла расстегнутая дорожная сумка. Оттуда свешивался галстук и рукава шерстяного теплого свитера. В углу валялись щегольские, но грязные ботинки. Видимо, приехав утром домой, Николай бросил вещи и немедленно отправился на работу.
Нина даже не пыталась навести порядок. Она сразу прошла в спальню, открыла огромный встроенный шкаф и принялась копаться в своих вещах. Извлекла на свет кожаную куртку, несколько сумок, перерыла все карманы. Ее движения становились все более порывистыми, небрежными, так что Олег несколько раз напоминал, чтобы она смотрела повнимательнее. Но женщина его не слушала. Бросив на постель последнюю вещь, она с отчаянием в голосе заявила, что ключей нигде нет.
– Где они еще могут быть? На работе ты искала? Может, в твоем столе?
– Никогда в жизни я их туда не клала, – отрезала Нина. – Кажется, они в самом деле пропали… Ужас! Так я сама виновата?!
– В чем, Нина? Ведь их явно у тебя украли!
Она присела на край постели и задумчиво спрятала подбородок в воротник свитера. Монотонным глухим голосом она принялась вспоминать случаи, когда держала ключи в руках в последнее время. С каких пор Нина стала обращаться за ними к мужу?
– Не помню, – пожаловалась она. – Вероятно, это было в начале осени.
– Так давно?! Уже почти зима! Ты ничего не путаешь?
Женщина высвободила подбородок, улыбнулась и снисходительно объяснила, почему так считает. У нее есть летние сумки и есть демисезонные. Каждая подходит к определенному типу одежды. Так вот, она помнит, что пока стояла теплая погода, то есть еще в сентябре, она садилась за руль и доставала ключи из собственной сумки. Когда наступили холода, она явно сменила гардероб и сумки вместе с ним. И скорее всего, именно тогда Нина и начала «стрелять» ключи у мужа.
– Наверное, мне казалось, что я просто забыла переложить ключи в другую сумку. Но их уже тогда могли украсть!
Она собиралась сказать еще что-то, но Олег ее остановил. Его мучила какая-то мысль, связанная скорее даже не с ключами, а с самой машиной. Она возникла еще вчера, когда Нина вернулась из милиции и стала жаловаться на то, как к ней там отнеслись…
– Вспомнил! – воскликнул он.
– Что? – испугалась Нина.
– Вспомнил, что тут самое нелепое! Дело даже не в том, что у тебя пропали ключи!
Она смотрела на него недоумевающе, и Олег поспешил объяснить. Сейчас они убедились, что алиби ее мужа безупречно. Он не мог быть за рулем собственной машины, поскольку в это время находился на многолюдном совещании. Ключи тоже могли быть у него в куртке, как он утверждает. И конечно, убийца мог воспользоваться заранее украденными ключами Нины. Но во всем этом была одна странность, совершенная нелепость, на которую сразу обратили внимание в милиции.
– Нина, я ни за что не поверю, что у киллера не было другого автомобиля, чтобы тебя сбить!
Нина не сводила с него неподвижного взгляда, и в нем читался все тот же застывший вопрос. Олег присел рядом и тряхнул ее за плечи – не грубо, как это делал ее муж, а слегка, чтобы привести в чувство:
– Если твой супруг велел тебя задавить, он бы никогда не позволил воспользоваться собственной машиной! Погляди, сколько против него улик! Царапины, которые даже толком не закрасили! Твои пропавшие ключи! Могли быть даже свидетели наезда, хотя ты их не заметила! В конце концов у вас на работе есть охранник! Он мог выйти из офиса и увидеть, что машины шефа нет на месте, тогда как сам шеф в офисе!
Она озадаченно покрутила головой:
– Слишком сложно… Что ты хочешь сказать?
– Да то, что, возможно, твой муж не поручал тебя убивать! Тем более что других причин, кроме ревности, у него нет, а как он тебя «ревнует», я сегодня убедился на своей шкуре!
– Бред!
Нина рывком освободилась от его объятий и со слезами в голосе заявила, что у него семь пятниц на неделе! То ему позарез нужно обвинить Николая, то он становится на его сторону! А кто же в таком случае пытался ее прикончить?!
– У твоего мужа есть враги?
Она замерла, глядя в сторону, в раздвинутые дверцы шкафа. Пошевелила губами, будто произнося какие-то имена, но не издав ни звука. Наконец качнула головой:
– По-твоему, его хотели подставить? Отсюда его алиби, поэтому он якобы ничего не знает?
– Вот именно, Нина! Это тоже нельзя исключать!
– В таком случае, – отчетливо и почти издевательски произнесла она, глядя прямо ему в глаза, – в таком случае будь добр, объясни – кто мог подслушать, как я назначала тебе встречу на Чистых прудах?! Мужа ты исключил. Значит, остается Диана?
Они почти поссорились. Олег не смог опровергнуть этот последний аргумент, но и отказываться от своей версии тоже не хотел. Нина отвечала ему все более язвительно. Она критически оценила его следовательский талант, намекнула, что в свое время он неверно выбрал профессию. Ему куда больше подошло бы стать сыщиком! Уж очень авторитетно он осуждает и оправдывает людей. Вот только чем это грозит ей, жертве? Бояться ей своего супруга или доверять ему? Может быть, она должна опасаться собственной дочери, которой едва минуло восемь лет? Когда она говорила с Олегом по телефону и назначала свидание, больше никого поблизости не было!
– Да, здесь что-то не сходится, – вынужденно признал Олег. – Но это еще раз подтверждает мою версию, что Марию убили ради нее самой!
– Значит, нас все-таки не перепутали? – ядовито заулыбалась Нина. – Ты же только что проповедовал своей новой подружке, что ту несчастную женщину специально нарядили под меня!
– Ну, и тут я мог ошибиться…
– Так, может, ты вообще ошибаешься? Во всем – от начала и до конца?
Олег только беспомощно на нее посмотрел. Чего бы он ни дал, чтобы оказаться в стороне от всего этого, не решать головоломных вопросов, каждую минуту нарываясь на оскорбления и насмешки! Ему в голову пришла крамольная, но такая заманчивая мысль: «А собственно, почему я должен этим заниматься? Просто отойду в сторону. Они сами во всем разберутся… Как она шипит на меня, как кричит! Прямо… Гусыня!»
Он не сказал этого слова, но, вероятно, что-то отразилось в его взгляде. Нина осеклась, на секунду замолчала и неожиданно твердо предложила ему уйти. Олег встал:
– Совсем? Или…
– Совсем, – она демонстративно отвернулась и принялась наводить порядок в развороченном шкафу. – У меня много дел. Нужно прибраться, привезти домой дочку, приготовить ужин.
– Ты…
– Я не слушаю, – донеслось из шкафа. Нина исчезла там почти целиком.
Он постоял еще с минуту, потом попросил проводить его и запереть дверь. Она то ли не слушала, то ли не слышала. Олег ушел.
* * *
И вот – свобода. А вместе с ней – тревога и странная пустота, которая ничем не заполнялась. Только что он мечтал освободиться от Нины, а теперь и сам не знал, рад этому или нет. Скорее, все-таки рад. Олег мельком подумал, что расстанься они чуть раньше, перевод у него получился бы более качественным. «Представляю, как рвет волосы редактор! Теперь он с полным правом может вытирать об меня ноги!»
Потом он подумал о Тамаре. Та просила его не бросать подругу, несмотря на все разногласия. Что она скажет теперь? Да и скажет ли что-нибудь? Будут они снова встречаться или расстанутся навсегда? Собственно, что их связывает, кроме той застывшей фигурки на берегу пруда?
Ему не хотелось ехать домой. Олег проверил наличность – денег осталось совсем мало. Открыл папку, лежавшую на заднем сиденье, просмотрел свои издательские договора. Позвонил по нескольким номерам. В одном из издательств ему пообещали ближе к вечеру дать аванс. Если он приедет к шести…
До пяти он сидел в исторической библиотеке, потом отправился в издательство. Взяв в кассе деньги, получил приглашение на небольшой банкет по случаю чьего-то дня рождения. В этой редакции его давно и хорошо знали, Олег начал работать здесь сразу после окончания института. Он просидел за праздничным столом до десяти, с трудом удерживаясь, чтобы не напиться. А напиться хотелось ужасно – вдребезги, до беспамятства, чего он не делал уже давно.
Время от времени собутыльники спрашивали, что с ним стряслось? Почему у него такой странный вид? Он здоров? Дома все в порядке? Олег односложно отвечал, что все замечательно. При этом думал, что Нина могла опомниться и вернуться к нему, как уже делала однажды. Сейчас она стоит под запертой дверью и ждет. Но он туда не поедет. Не сейчас.
Олег поймал себя на том, что специально тянет время, чтобы она передумала и ушла. Он не хотел найти ее под дверью и снова выслушивать примирительные и, как оказалось, ничего не значащие фразы. «Она извиняется, чуть не стелется в ногах, говорит, что я у нее единственная защита и опора! А через час глядит, как солдат на вошь, и разве что не посылает к черту. Хватит! Ее любовь похожа на пустыню. Днем умираешь от жары, ночью – от холода. И спрятаться негде. Мне по душе более мягкий климат».
Он все-таки выпил – в меру, чтобы решиться вести машину. Поговорил со старыми знакомыми на отвлеченные темы. Впрочем, сейчас любая тема, не касающаяся убийств, казалась ему отвлеченной. Позвонил маме и узнал, что последний детектив она прочитала и теперь хочет чего-нибудь новенького.
– Привезу на днях, – пообещал Олег, улыбаясь при мысли, что может не только привезти детектив, но и рассказать его. Впрочем, нет. Мама слишком испугается! Его всегда удивляло, что эта мирная тихая женщина, в быту боявшаяся малейших неурядиц, так любила кровавые авантюрные истории. Возможно, таким способом она получала недостающий ей в обыденной жизни адреналин?
…Нины под дверью не было. Впрочем, он и не ожидал ее там встретить – с того самого момента, как увидел, что синяя исцарапанная «Хонда» исчезла со двора.
* * *
Диану привезла бабушка. Девочка не знала, радоваться ей возвращению домой или огорчаться. С одной стороны, она снова встречалась с родителями, которых не видела почти неделю. С другой…
– Опять в школу? – уныло спросила девочка, едва расцеловавшись с матерью и отцом. – И в кружки тоже?
– Обязательно, – твердо ответила Нина. – А теперь беги мыть руки и ужинать. Мама, садись с нами. Потом мы тебя отвезем.
Инесса Павловна чутко приглядывалась к «детям». Дочь держалась спокойно, пожалуй, даже чересчур спокойно. Она вежливо спрашивала мужа, какой хлеб он будет к супу – белый или серый? Какая была погода в тех местах, где проходила его командировка? Надевал он хоть раз белый свитер или она опять зря его уложила? Если вещь не носится, зачем было ее покупать, да еще за такие безумные деньги? Это были обыкновенные семейные разговоры. Необыкновенным был тон Нины. Она задавала вопросы с таким видом, будто ответы ничуть ее не интересовали.
Николай держался далеко не так корректно. Правда, он ничего не спрашивал, зато отвечал сквозь зубы, если вообще удостаивал жену ответом. И его теща сделала вывод, что в семействе не все благополучно. Она забеспокоилась.
– Ниночка, ты так свежо выглядишь, – сказала она, когда над столом повисла тишина. Слышался только скребущий звук вилки – Диана распахивала картофельное пюре в своей тарелке. Против обыкновения ее никто не одергивал.
– Правда? – удивилась дочь. И, спохватившись, нервно подтвердила, что в самом деле хорошо отдохнула.
– В Москве сейчас такая грязь, так тяжело дышится… – продолжала Инесса Павловна, в основном обращаясь к зятю. – А за городом, наверное, прелесть что такое!
– В самом деле, – коротко ответила Нина. – Да, мам! Я кое-что тебе привезла. Пойдем, покажу.
Они вышли из-за стола, и, уведя в мать в комнату, Нина трагическим шепотом спросила, что означают все эти разговоры?
– Но я же говорила о санатории!
– Ни в каком санатории я не была!
Инесса Павловна испуганно шикнула. А потом еле слышно сказала, что ей ничего рассказывать не нужно. Она ни о чем не спрашивает. Все эти вопросы задавались только для Николая.
– Он такой мрачный! Думаю, что-то заподозрил!
Дочь поразила ее своим равнодушным ответом.
Она заявила, что Николай не нуждается в том, чтобы для него разыгрывали такие комедии. Он прекрасно знает, что ни в какой санаторий она не ездила. А разговоры об этом только раздражают его.
– Нинка, ты рехнулась! – воскликнула та, забыв о своем заговорщицком тоне. – Ты ему сказала?!
– Мама, он в этом не нуждается.
– Тогда откуда он все знает?
Дочь поразила ее вторично. Она сообщила, что ее брак с Николаем – это союз двух умных людей. Они не ссорятся по пустякам, не выцарапывают друг другу глаза, как иные импульсивные пары. Николай знает, что у нее кто-то есть, а теперь даже знает, кто именно.
– А сказочка про санаторий – это просто ширма, которая устраивает нас обоих, – холодно добавила она. – Когда в комнате стоит какой-то некрасивый предмет, его нужно чем-то загородить, верно? Или вот пятно на обоях – на это место вешают красивую картину. А санаторий на ней нарисован или еще что – для умного человека совершенно безразлично.
Инесса Павловна даже не смогла ей ответить. Заранее заготовленные упреки, что дочь неосторожна и своими руками разрушает семью, вылетели у нее из головы.
– Это безумие, – сказала она наконец. – Это просто… Цинизм какой-то! Как же ты изменилась!
– С каких пор, как ты считаешь? – так же холодно и вежливо поинтересовалась Нина. – Я не менялась. Я всегда была такая. А теперь пойдем ужинать, все остывает. И Диане пора спать.
Инесса Павловна растерянно оглядела спальню. Спросила, что именно дочь хотела ей показать. И тут Нина не выдержала. Рассмеявшись, она заявила:
– Мама, ну это просто еще одна ширма! Ширмочка, чтобы отозвать тебя и поговорить! Всем же ясно, что ничего я тебе не привезла, потому что никуда не ездила! Ну, пойдем! Попрощайся с Дианкой!
Больше в тот вечер они почти не разговаривали. Ужин окончился в полном молчании. Николай довольно невежливо унес тарелку с печеньем и кружку чая в столовую. Он заявил, что будет смотреть футбол. Диана клевала носом и бесцельно ломала печенье на мелкие кусочки. Инесса Павловна наконец встала.
– У меня на сердце неспокойно, – пожаловалась она дочери, когда та отпирала ей дверь. – Вы сегодня совсем как чужие. Нина, вы ссорились? Или теперь у вас всегда так?
– Все совершенно нормально, – уже с явным раздражением произнесла дочь. – Ты приедешь к нам на выходные и тогда сама убедишься. Просто сейчас Коля немного устал. Коля! Подвези маму!
Инессе Павловне пришлось удовлетвориться этим обещанием, так как в дверном проеме уже возникла внушительная фигура зятя. Ей очень хотелось спросить, как развиваются отношения дочери с тем симпатичным молодым человеком, который привозил Диане вещи, но она понимала, что сейчас для этого неподходящий момент. На этом они и расстались.
…Николай звонил ей крайне редко – можно сказать, никогда. И поэтому, когда в середине следующего дня у нее в квартире раздался телефонный звонок, а в трубке – голос зятя, она удивилась и даже испугалась. Николай спросил, не приезжала ли к ней Нина.
– Разве она должна была…
– Нет? Ну хорошо, я потом перезвоню. – Он даже не дал ей задать вопрос и сразу повесил трубку.
Инесса Павловна встревожилась. Она не могла себе представить, куда отправилась ее дочь, вместо того чтобы ехать на работу?
– Страшно подумать, но мне кажется, у нее серьезный роман, – вещала она по телефону старой подруге, которую давно не видела, но зато часто слышала. Женщины дружили чуть ли не со школы, а теперь жили в разных концах Москвы.
– Она разводится?
– Пока ничего не слышно. Но с мужем почти не разговаривает. Неделю будто бы отдыхала в санатории, понимаешь, в чем дело?
Подруга все понимала.
– Коля как раз был в командировке. И вот едва Нинка вернулась домой – опять сбежала!
Подруга ответила, что если так – все очень серьезно. И спросила, знакома ли Инесса с новым кандидатом в мужья? Подружки обсудили Олега во всех подробностях – впрочем, у них был очень скудный материал. Однако Инесса отозвалась о потенциальном зяте скорее положительно.
– Если он еще и зарабатывает прилично – то ничего лучше не нужно, – сказала она наконец. – Ну все, заканчиваем, я жду звонка.
Однако к вечеру ее игривое настроение улетучилось. Николай позвонил, но только затем, чтобы задать все тот же вопрос. Инесса Павловна всполошилась:
– Она еще не звонила? А где Диана?
– Я ее отвез в школу, я и забрал, – мрачно ответил Николай. – Она дома.
– Мне приехать? – нерешительно предложила теща. И была сражена согласием Николая. Прежде, если она предлагала свои услуги «на дому», ей деликатно, но твердо отказывали.
…Диана уже спала. За последние дни она привыкла засыпать без матери, и теперь ее удалось уложить без труда. Ее бабушка и отец сидели на кухне. Николай подливал теще коньяк, а Инесса Павловна, уже изрядно подвыпившая, нервничала и паниковала все больше.
– Она никогда так не делала! – повторяла она. – Что-то случилось!
– Просто ушла совсем, – мрачно отвечал тот. – Вы есть не хотите? Осталось со вчерашнего…
– Да ничего я не хочу! Куда она могла уйти от ребенка!
– Она вам точно ничего не сказала вчера? И не намекала?
Инесса Павловна азартно встала на защиту дочери. Она передала разговор с нею (опустив подробности про ширмы) и сказала, что дочь похвалила выдающийся ум своего супруга. Нет, она не могла уйти! Ну, кто может сравниться с Николаем?!
– Я его видел, – неожиданно сознался мужчина. – Она привозила его вчера к нам на работу. Такой… Смазливый.
– Да ладно, какой там смазливый! Ничего особенного, – попыталась утешить его Инесса Павловна. И осеклась, поняв, что проговорилась.
И поскольку женщина находилась в крайне взвинченном состоянии, да к тому же успела напиться, она расплакалась и выложила зятю всю правду. «Раз уж ты и так знаешь!» – рефреном звучало в каждой ее фразе. Она призналась, что дочь присылала ей своего поклонника, чтобы тот отвез вещи Диане. Призналась также, что тот лгал о пребывании Нины в санатории (и лгал не очень уверенно). А также, что отрицал всякую связь с Ниной, кроме деловой.
– Он сказал, что работает у вас!
– Наврал, – бросил Николай. – Я его видел в первый раз.
– Коля, это у них давно?
– Черт его знает. Наверное. Давайте еще выпьем, – и он щедрой рукой наполнил стаканы. Николай не признавал меньших емкостей, но его собутыльнице такие порции были явно не под силу. Вскоре она принялась жаловаться на давление и головную боль, а затем ушла в спальню и уснула на супружеской постели.
Долгая ночь миновала, не принеся с собой ни возвращения Нины, ни ее звонка. Наутро Николай, как обычно, уехал на работу. Он с трудом разбудил тещу и попросил ее остаться с девочкой.
– Разве ее не нужно везти в школу? – спросонья спросила та.
Зять ответил, что при таком положении дел Диане лучше посидеть дома.
– Я боюсь, что Нина ее подкараулит у школы и заберет с собой, – признался он. – Она на что-то такое намекала. Знаете, Инесса Павловна, у меня такое чувство, что Нина слегка не в себе. Говорила такие вещи… Ладно, вам нечего беспокоиться. Просто посидите с девочкой.
Первую половину дня они провели у телевизора. Инесса Павловна мучилась головной болью и угрызениями совести по поводу вчерашнего пьянства. Кроме того, ее серьезно беспокоила печень. Диана лукаво поглядывала на нее и подшучивала над тем, что бабушка вчера напилась.
– Глупости, – ворчала та. – Слишком много стала дерзить. Погоди, вернется мама…
– А когда она вернется? Опять через неделю?
Инесса Павловна предпочла оставить этот щекотливый вопрос без ответа и переключила канал.
В обеденное время позвонил Николай. Он сообщил, что жена на службу не являлась, никому не звонила и ничего не сообщала. При этом зять произнес загадочную фразу, что звонил даже Арарату, но тот тоже ничего не знает.
С Араратом Инесса Павловна была знакома и находила его очень интересным мужчиной. Она задумалась, какие отношения у него могли быть с Ниной? Может быть, она уехала к нему? Это было бы куда понятней. Красивый мужчина, богатый, влиятельный… У него было только четыре недостатка – по числу горячо любимых им детей.
А ближе к вечеру, когда она принялась готовить ужин, телефон зазвонил опять. Мужской голос, показавшийся ей незнакомым, попросил позвать Нину. Она настороженно ответила, что ее пока нет, и спросила, кто говорит.
– Знакомый, – ответил голос. И тут она его узнала. Инесса Павловна принялась умолять, чтобы не вешали трубку. Попутно поклялась, что Николай ни о чем не узнает. И отчаянно просила сообщить: где Нина? Опять у него?!
– Я вас не понимаю, – после заминки ответил мужчина. – Ее у меня нет.
– Но была?
– Была, но давно вернулась домой.
– Когда?! Она только сейчас уехала?
Мужчина ответил, что Нина уехала от него вчера.
Точнее, это он уехал к себе, предварительно отвезя ее сюда, в ту самую квартиру, куда он сейчас звонит.
– Вы Олег? – уточнила Инесса Павловна. – Скажите, так вы со вчерашнего дня ее не видели?
Он ответил, что это именно так. И тревожно спросил, неужели Нина опять исчезла? Если это так, то он не знает, где она может быть!
Инесса Павловна не знала, верить ему или нет. Когда он повесил трубку – Олег сделал это первым, она в задумчивости вернулась в комнату, где Диана сосредоточенно наблюдала на экране совсем не детскую сцену. Но женщина была так погружена в свои мысли, что даже не заметила этого.
Когда телефон зазвонил опять, она как раз опомнилась и воевала с внучкой, желавшей досмотреть этот увлекательный фильм до конца. Инесса Павловна в сердцах выключила телевизор, унесла пульт и бросилась к телефону. Она думала, что это перезвонил Олег – заговорила совесть, должно быть. Или же сама Нина…
Диана ожидала возвращения бабушки с презрительной миной. Она считала, что та была не права, отняв у нее пульт. Ну что, в самом деле, было особенного в этом фильме? Неужели она не видела, чем занимаются люди в постели? Кем ее считают, в конце концов? Младенцем? Она ждала, пока не потеряла всякое терпение и не вышла в коридор – всерьез поговорить с бабулей.
– Ну, отдай уже! – Она потянула бабушку за рукав халата и сделала попытку отнять пульт. Ты отдала его без всякой борьбы, глядя куда-то мимо Дианы. Взгляд был такой странный, что девочка забыла о телевизоре. Она остановилась, желая послушать, о чем говорит бабушка. Но та молчала, прижав к уху трубку. И все смотрела в одну точку – как будто ослепла и теперь тщетно старалась что-то увидеть.
– Ба? – вопросительно протянула девочка.
Ей на голову легла бабушкина рука. Инесса Павловна гладила ее темные гладкие волосы, по-прежнему глядя мимо – будто машинально ласкала кошку.
– Ба, что такое?
– Иди-иди, – наконец произнесла та. – Иди поиграй. Я сейчас… Да, слушаю! Записать? Сейчас… Диана, принеси ручку!
А потом девочка стояла и наблюдала, как бабушка выводит на клочке бумаги какие-то каракули. Положив трубку, Инесса Павловна как будто проснулась. Встретив вопросительный детский взгляд, она неожиданно схватила Диану в объятья и сжала ее так, что та едва не закричала от боли. Девочка хотела было выругать бабушку, но, отстранившись, оторопела. Инесса Павловна беззвучно плакала.
