Глава 9 УР. Самойлин
— Сегодня работаешь с Воскобойниковым, — распорядился начальник УР. — Оперативное мероприятие по наркотикам!
Воскобойников Вадиму не нравился. И внешность, как у драной лисы, и нескрываемое высокомерие. Создавалось впечатление, что Сивцову он подчиняется «для вида» или просто делает вид, что подчиняется. И кабинет у него отдельный, и оружие на постоянном ношении. Странно как-то…
— Он сам тебя выбрал, — добавил Сивцов. — Сытников, говорит, полный идиот, а у этого, молодого, вид осмысленный…
Самойлин гордо выпрямил спину. Значит, коллеги начинают его признавать! Даже такой противный и скользкий тип, как Воск… Это приятно… Может быть, скоро и по службе продвинется…
Он зашел в небольшой кабинет Воскобойникова. Тот рылся в сейфе, настороженно оглянулся на звук скрипнувшей двери, сморщился. В равной степени это могла быть и гримаса досады, и приветливая улыбка.
— Значит, слушай меня, молодой, — не тратя зря времени, начал он. — Сейчас едем на Богатяновку, встречаем двух моих людей, я передаю им вот это…
Он показал два спичечных коробка, которые только что достал из сейфа.
— …потом ты с ними заходишь в адрес, там на третьем этаже наркопритон, но хозяин хитрожопый, и взять его с поличным никак не получается… Я сижу в машине, они входят внутрь, ты остаешься в подъезде… Они незаметно сбрасывают там дурь, выходят, ты отзваниваешься мне, я поднимаюсь, мы вламываемся в хату, кладем всех на пол, зовем понятых и изымаем закладку. А может, у них и свое будет… Ясно?
— Ясно, — по инерции сказал Вадим и тут же добавил:
— Так это же провокация!
Воск вытаращил водянистые глаза со светлыми ресницами.
— Ты что, совсем дурак? Какая провокация? Я же говорю — там наркопритон! А мы его накроем! Это оперативная тактика!
Самойлин пожал плечами.
— Ну, если так… Вам видней…
На «мазде» Воска они спустились вниз по Богатяновскому спуску, Феликс притормозил у бордюра под небольшим холмом, на котором стоял пятиэтажный кирпичный дом старой кладки. В первом этаже разместился магазин «Водник».
— Этому дому уже лет семьдесят, — пояснил Воскобойников. — От управления речного флота. В первом подъезде руководство селилось, во втором — всякая мелочь… Там теперь что ни квартира, то притон… А вон и твои напарники. Держи!
Он указал на двух подозрительных типов, околачивающихся возле магазина, и передал Вадиму коробочки.
— Отдашь в подъезде, незаметно. Они свою задачу знают. И смотри, дверью не хлопай!
Вадим вначале не понял, о какой двери речь, но потом до него дошло. Выходя из машины, он очень аккуратно прикрыл дверцу. Воск одобрительно кивнул.
С Дона дул резкий, пронизывающий ветер, он застегнул куртку под горло и поднял воротник.
— Пошли! — не поворачивая головы, бросил Самойлин, проходя мимо «напарников». Те горбились под ветром, курили и остро зыркали по сторонам. Следом за ним они двинулись не сразу. Очевидно, Феликс учил своих помощников основам конспирации.
Вадим с трудом откатил тяжелую, на сильной пружине, высоченную дверь, придержал и бесшумно закрыл. В подъезде пахло мочой — то ли человеческой, то ли кошачьей. В выбитые стекла задувал ветер. На стенах имелись непристойные рисунки и надписи. Он поднялся на первую площадку к обгоревшим почтовым ящикам и стал ждать. Почти сразу пушечно ударило внизу — это вошли «напарники». Может, Воск предупреждал про эту дверь?
Два угрюмых типа подошли к Вадиму. От них исходили волны явно ощущаемой угрозы. У того, что повыше, вокруг глаз чернели круги.
— Тебе что, по голове настучали? — дерзко спросил Вадим, давая понять, кто здесь главный.
— Да не, это почки, — довольно миролюбиво произнес тот и протянул плохо отмытую руку. Вадим вложил в нее коробочку с анашой, вторую отдал тому, что пониже.
— Удачи! — сказал он.
— Не впервой, — буркнул высокий.
Они зашаркали вверх по ступенькам. Самойлин остался на площадке между вторым и третьим этажом, «напарники» поднялись выше, постучали у обшарпанной двери справа.
Никакого ответа.
Снова стук. И снова тишина. Неужели никого нет дома? На этот случай инструкций не было, и Вадим уже решил спуститься и звонить Воску.
Тот, что с кругами вокруг глаз, раздраженно заколотил кулаком, да так, что подъезд наполнился гулом. На этот раз дверь распахнулась. Но не та, в которую стучали, а другая — напротив. Из-за нее выскочили трое спортивных, коротко стриженных мужчин. Двое ловко сбили «напарников» с ног, а третий бросился вниз, к Вадиму. Бандиты?! Конкурирующие наркоторговцы?! От неожиданности Самойлин растерялся, повернулся и побежал к выходу. Но на пути, набычась, встал еще один коренастый человек, откуда он взялся, Вадим так и не понял.
— Стоять, наркоконтроль! — приказал он.
«Свои…» — Вадим облегченно перевел дух, но сзади ему больно закрутили руку, резкая подсечка сбила с ног.
— Вы что?! Я из уголовного розыска! — валяясь на заплеванном полу, крикнул он, но получилось, что не крикнул, а прошептал.
— Какой еще уголовный розыск? — спросил тот, который крутил руку.
— Центральный РОВД, лейтенант Самойлин!
— Какой еще Самойлин? Кто начальник УР?
— Майор Сивцов!
— Правильно… — хватка немного ослабла. — Удостоверение есть?
— В нагрудном кармане…
Чужие руки ощупали пояс, щиколотки и только потом вытащили удостоверение.
— Действительно, Центральный РОВД! — задержавшие Вадима мужчины удивленно переглянулись. Его отпустили, и он неловко поднялся и принялся отряхивать одежду.
— А что здесь делаешь? — спросил коренастый.
— Оперативное мероприятие по наркопритону…
— Слышал, Иван? — удивился второй. — В нашу епархию лезут, как так и надо! Совсем обнаглели! Вам что, тут медом намазано? Или все грабежи да разбои раскрыли?
— Иван, у этих клоунов дурь в карманах, — крикнул кто-то сверху.
— Зови понятых и документируй!
Тут Вадим понял, что попал в скверную историю. Сейчас «напарники» скажут, что получили наркотики от него, на коробках найдут отпечатки пальцев и… Воскобойников наверняка от всего откажется, и он окажется крайним…
Его даже пот прошиб.
— Недавно работаешь? — спросил коренастый Иван.
Вадим кивнул.
— Кто тебя послал?
— Воскобойников…
С одной стороны, такое признание напоминало предательство, но с другой — его же не фашисты в плен захватили, а коллеги из смежной службы. А Воск — такая устрица, что выкрутится из любой ситуации. И заступников у него много…
Услышав эту фамилию, Иван поморщился.
— Он все время под ногами путается! Скажи ему — пусть ноги уносит и обставляется по всем правилам, а то я его самого закрою! Скажи: Одинцов пообещал его в камеру бросить! И высокие защитники не помогут!
Вадим вылетел из подъезда, как пробка из бутылки с шампанским. На улице все было тихо, мирно и спокойно, только подъехал серый микроавтобус, которого еще пять минут назад здесь не было. Он подбежал к «мазде», прыгнул на пассажирское сиденье, и Воск сразу понял: что-то пошло не так.
— Что случилось? — коротко спросил он.
Вадим, тяжело дыша, пересказал.
— Одинцов! Вот сука! — выругался Феликс. — Он все время под меня копает! Ладно, дергаем отсюда…
— А эти, твои внештатники?
— Никакие они не внештатники! — зло сказал Воск. — Сами попались, пусть сами и выпутываются! А нас здесь не было!
— Как, меня же видели?!
— Ну и что, как видели? Граждане позвонили, сообщили про подозрительных типов, которые ломятся в квартиру, ты и приехал… А там уже наркополиция, это их линия, ты развернулся и уехал. И все дела!
— А мои отпечатки на коробках?
— Да кто будет их снимать! — махнул рукой Воск. — Забудь про все! Хочешь, поехали пива выпьем. Я угощаю.
— Да нет, спасибо… У меня работы много, — отговорился Вадим. Пить пиво в рабочее время он еще не привык.
Через несколько месяцев, граждан Рвачева и Колотушкина осудили. Каждый получил по четыре года. Воскобойникову пришлось искать новых понятых. Но он быстро справился с этой задачей.
* * *
Ночью пэпээсники задержали подозрительного пьяного. Когда дежурный «пробил» его по учетам, оказалось, что это некто Сема Бородин по кличке «Паяльник», находящийся в розыске за разбойные нападения.
— Давай, Сергей, бери его и занимайся вплотную, — сказал Сивцов Юматову на утренней оперативке. — «Примерь» его на причастность к группе «Налетчиков», к другим нераскрытым преступлениям, ну, да ты сам все знаешь…
Юматов ушел.
— А ты, Самойлин, доложи, почему у тебя показатели слабые? — спросил начальник УР, заглядывая в лежащий перед ним разграфленный лист с чернильными пометками. — Вот, смотри, что напротив твоей фамилии — раскрытие одно, «висяков» шесть, приобретено агентов — ноль… Это разве работа? Вот, если взять Сытникова — у него шесть раскрытий, «глухарей» нет, агентов пять… Чувствуешь разницу?
Вадим покраснел. Вряд ли Пашка Сытников узнал разницу между вербовкой и вербой. Раскрытия у него липовые, «висяков» нет потому, что он внаглую отказывает в возбуждении даже явные преступления, агентура существует только на бумаге… А главное — и начальник УР и опера это знают!
Но вслух произносить то, о чем все знают, было нельзя. Хотя и молчать нельзя, надо хоть как-то оправдаться.
— Так я карманника задержал, и рэкетиров, — растерянно проговорил Вадим. — Только их документировать не стали…
— Нет бумаги, значит, нет показателей! — назидательно сказал Сивцов. — Проверяющий придет, он на твое симпатичное лицо смотреть не будет. И экзаменовать тебя по знанию законов не станет — ему это по барабану. Ему письменные документы нужны!
— Разве это правильно? — глядя в пол, спросил Вадим.
— «Правильно — неправильно» — это не юридические понятия! Нынче время отчетности, — мрачно усмехнулся Сивцов. — Было время, когда проверяющие звонили в дежурку и сообщали: «У „Аксиньи“ — мужчину ножом ударили!» А сами время засекали — через сколько приедут? А сейчас приходят в отдел и спрашивают: «А дайте-ка справку о среднем времени прибытия по вызову!»
— Вот, пожалуйста…
— Гм… Двенадцать минут! Многовато…
— Извините, сейчас подработаем…
— Десять минут? Что ж, это уже лучше…
А на самом деле по два часа едут, а то и вообще не приезжают! Так что, учись обставляться бумагами, без этого далеко не уедешь!
Вадиму «выезжать на бумагах» совершенно не хотелось, и из кабинета начальника он вышел в плохом настроении. А тут его еще догнал Сытников, взял за рукав, угрожающе прошипел:
— Ты что, молодой, под меня копаешь?
У него были круглые, бессмысленные глаза, плоское невыразительное лицо и редкие волосы. Но сейчас физиономия выражала нешуточную обиду.
— Ты что, Пашка, с ума сошел? Я про тебя ни слова не сказал!
— Умный какой! Не сказал он! А кто подставил, будто я очковтиратель?! — с искренним возмущением напирал Сытников, апеллируя к расходящимся по кабинетам операм. Но те проходили мимо, не вмешиваясь в «разборку».
Вадим даже растерялся от такой наглости и не знал, что сказать в ответ. Но тут в конце коридора резко грохнул выстрел.
— Это у Юматова!
Громко топая, все побежали на звук. Росляков первым рванул дверь юматовского кабинета, но она была заперта. Толик заколотил кулаком, да так, что чуть не высадил филенку.
— Сергей, открывай! Что там у тебя? Открывай!
Вдруг он с перекошенным лицом повернулся к товарищам:
— Застрелился! — выдохнул ужасную догадку. — Надо дверь ломать!
Но тут щелкнул замок, и дверь медленно распахнулась. На пороге стоял смертельно бледный Юматов с пистолетом в руке.
— Мало обойму выдвинул, — прошептал он белыми губами. — Патрон в ствол зашел…
На полу кабинета, раскинув руки, лежал Бородин с раной вместо глаза. По полу растекалась лужа крови. Вадима затошнило.
— Дежурному доложить надо…
— «Скорую» вызывайте!
— Чего ей тут делать, Сивцова зовите…
Но начальник УР уже сам появился на месте происшествия. Молча раздвинув толпящихся оперов, он осмотрел открывшуюся картину, насупился и рявкнул:
— Всем по своим местам! Никуда не уходить, ждать приказа! Юматов, кабинет запереть и за мной к начальнику! Вызовите «скорую», чтобы все, как положено!
Оперативники молча разошлись по рабочим местам. Сивцов с Юматовым заперлись в кабинете Баринова. Свидетелей и других посетителей разогнали, коридоры опустели. Запахло крупными неприятностями.
Через десять минут Сивцов вызвал Вадима.
— Значит, так, — сразу взял быка за рога он. — Ты зашел к Юматову и видел, как Паяльник повалил его на пол и душил за горло. Хотел помочь, но не успел — Сергей уже задыхался, но изловчился достать пистолет и выстрелил в этого гада… Садись, пиши объяснение, сейчас понаедет вся эта банда…
— А почему я? — растерянно спросил Вадим.
— А кто? — вызверился начальник розыска. — Мы же должны помогать друг другу! А ты молодой, репутация безупречная, значит, будешь хорошим свидетелем, тебе все поверят…
— Так экспертиза покажет, что все по-другому было…
Сивцов махнул рукой.
— Это не твой вопрос. За Паяльника впрягаться некому. Тут ни хорошего адвоката, ни повторных экспертиз не будет. Как мы напишем, так и правильно!
Он внимательно посмотрел в лицо молодого сотрудника, ободряюще похлопал по плечу.
— А жалеть этого гада не стоит. Знаешь, откуда у него кликуха? Он квартирными разбоями занимался, с наводкой на богатых людей. А чтобы рассказали, где деньги спрятаны, вставлял в зад паяльник и включал. Вот так-то, Вадик! Туда ему и дорога!
В райотделе начиналась суета: приехала и уехала ненужная «скорая помощь», сновали по коридорам и кабинетам шустроглазые и очень деятельные «уэсбэшники», у Баринова совещалось настороженное руководство городского и областного УВД, осматривали место происшествия степенные прокурорские и представители Следственного комитета, от которых, собственно, и зависело конечное решение.
Оперуполномоченный Самойлин целый день писал рапорта, объяснения, давал показания и вымотался так, как никогда в жизни.
Следствие шло около месяца и закончилось так, как ожидалось: уголовное дело по факту применения оружия оперуполномоченным Юматовым было прекращено за отсутствием состава преступления. Об этом, с довольным видом доложил на оперативке начальник УР и заговорщически подмигнул Самойлину: мол, знай наших!
А Юматову сказал:
— С тебя «поляна»!
Оперативник мрачно кивнул. За прошедший месяц он заметно похудел, в висках появились седые пряди. Даже хорошая новость его не обрадовала.
Отмечать удачное завершение следствия решили в пятницу, в конце дня. Накрыть стол Юматову вызвался помочь Воскобойников.
— Я договорюсь в «Замке», там и скидку хорошую сделают, и обслужат по высшему разряду…
Но Юматов мотнул головой.
— Не. Это бандитская точка, мне там делать нечего. Как и каждому порядочному менту…
Воск пропустил последние слова мимо ушей. Он почему-то очень хотел дружить с Юматовым. Точнее, очень не хотел враждовать с ним.
— Ладно, сам выбирай, куда захочешь. Я заплачу половину.
Старший опер повторил отрицательный жест.
— С чего вдруг? Мой вопрос отмечаем, я и платить буду…
— Да брось, Сергей! — дружелюбно улыбнулся Воск. — Дело общее. Я ведь не из своего кармана платить собираюсь. Сейчас дам Скелету немного дури, он продаст, а бабло принесет. Все чисто!
— Чисто! — недовольно буркнул Юматов. — Давно пора закрыть твоего Скелета… Двигает наркоту на глазах всего райотдела, полезной информации не дает. Двурушник, короче…
Воскобойников вздохнул.
— Ты же опытный опер, Серега! Если он начнет «сдувать» все, что знает, его тут же зарежут. Вот он и крутится меж двух огней… Но мне много пользы приносит…
Разговор происходил в новом кабинете Юматова — освобожденном и наспех отремонтированном архиве. В старый оперативник так и не вернулся, хотя линолеум там поменяли и никаких следов страшного происшествия не осталось.
— Тесновато здесь у тебя, — Воскобойников осмотрелся. — Да и ремонт слабоватый. Сказал бы, я б подтянул кого надо…
Корябающий взгляд бесцветных глазок остановился на сидящем в углу Вадиме.
— А ты что здесь делаешь? — изобразил Воск удивление, как будто только сейчас увидел молодого человека.
И тут же хлопнул себя по лбу.
— Хотя да, ты же главный свидетель! Молодец! А сейчас пойдем со мной…
Воскобойников привел новичка в свой кабинет, повозился в сейфе, достал небольшую коробочку. Все это Вадим уже видел.
— Знаешь, где Скелет живет?
— Нет.
— Да напротив, во дворе, железная лестница справа, второй этаж. Зайди, скажи, что от меня, отдай ему это, пусть быстро продаст, а бабки занесет!
Он протянул коробочку, но она повисла в воздухе. Самойлин сделал шаг назад и спрятал руки за спину.
— Ты чего? — Воск вытаращил глаза.
— Я не понесу, — твердо сказал Вадим. — Вплоть до увольнения!
— Почему? — удивился тот. — Ты что, какое увольнение? Испугался, что ли?
— Просто я Рвачева и Колотушкина помню…
Он ожидал вспышки гнева, но Воск только презрительно усмехнулся.
— Нашел кого помнить! Ты же оперативный сотрудник, а у тебя очко играет!
— Думайте, как хотите!
— Ладно, без тебя обойдемся! Кто у нас дежурный опер? Пашка Сытников! Вот его и пошлю. Он хоть звезд не хватает, но исполнительный…
Вадим подошел к окну в коридоре. Надоедливый мелкий дождь перестал, но небо оставалось серым и хмурым. Ветер срывал с деревьев остатки листвы. Через несколько минут Сытников вышел из отдела, перешел на другую сторону улицы, оглянулся и нырнул в подворотню. Вадим внимательно наблюдал. Он бы не очень удивился, если бы сейчас Пашку вывели из подворотни в наручниках. Но тот вышел сам. Гордый и довольный собой. Перебежав дорогу, зашел в РОВД, важно поднялся по лестнице и скрылся в кабинете Воскобойникова.
— Теперь стань у окна и наблюдай, — сказал оперативник. — Сейчас пойдет движение. Когда пять-шесть наркош туда зайдут, Скелет должен принести бабки. Если не выйдет — скажи мне!
Пашка кивнул и, выйдя в коридор, занял пост у окна. На Вадима он демонстративно не обращал внимания. Тот спустился вниз, забрать материал в дежурке. Перед окошком подпрыгивал молодой парень в синей курточке, потрепанных джинсах и со свежей ссадиной на скуле.
— Быстрее, товарищ майор, быстрее!
— Поспешность нужна при ловле блох, — философски отвечал Литовко, набирая номер внутреннего телефона. — Дежурный оперативник не отвечает. Может, на очередной трупак выехал. У нас тут дела серьезные!
Увидев Вадима, он оживился:
— А где Сытников? Чего трубу не берет?
— В коридоре стоит.
— Тут вот заявитель. Отведи к нему, пусть разбирается…
Самойлин подумал, что вряд ли Пашка обрадуется. В отделении царила приподнятая атмосфера ожидания пьянки, Сивцов уже залегендировал общий выход на оперативно-профилактическое мероприятие, и теперь все ждали только одного — Скелета с деньгами. Так что вряд ли дежурный опер Сытников поможет пострадавшему парню. Впрочем, он и не заточен на то, чтобы помогать кому-то, кроме своих начальников.
Так и получилось. Побитый паренек оказался не ко времени. Когда они поднялись, Пашка, распахнув дверь к Воску, возмущенно кричал на весь коридор:
— Да там уже человек десять прошло! Кинуть он нас хочет, вот что!
— Сейчас пошлю наряд, пусть его притащат, — угрожающе отвечал Воск. — Посмотрим, кто кого кинет!
— Тут к тебе заявитель, — сказал Вадим.
Пашка скривился.
— Ты, как всегда, мне подгадить хочешь!
— Да иди ты в жопу, — в сердцах сказал Вадим и пошел к себе. Через несколько минут он понес бумаги на подпись к Сивцову и увидел, как Сытников разобрался с посетителем.
— Это не наш район, это Ленинский, так что им и надо заявлять, — приобняв парня за плечи, он вывел его из своего кабинета.
— Так это ведь очень срочно! — парнишка чуть не плакал.
— Пойми, мы по закону не имеем права лезть на чужую территорию. Давай, быстренько, беги в Ленинский и им заявляй.
— А на машине меня отвезти нельзя? — нервно спросил заявитель.
— Да ты что?! Мы сами на машинах не ездим. Только на троллейбусе. Или такси возьми, для скорости…
— Откуда деньги на такси!
Парень сбросил Пашкину руку и стремительно побежал вниз по лестнице.
— Совсем обнаглели! — выругался Сытников. — Еще я каждому лоху буду деньги на такси давать!
— Что там у него стряслось? — спросил Вадим. — Переживает, бедняга, сильно…
— Да, ерунду всякую придумывают и ходят, от дел отвлекают. Не до него сейчас: вот-вот Скелета приведут…
Про Скелета спросил и начальник УР, подписывая отказные материалы. Услышав ответ, пожал плечами.
— Давно надо посадить эту скотину! Пользы никакой не приносит, норовит обмануть по каждой мелочи… И чего за него Воск так жопу рвет?
Скелет оправдывал свое прозвище: высокий, высохший, скрюченный, с сухой кожей и тусклыми глазами наркомана. Два сержанта подняли его на этаж, а здесь в дело вступил Сытников — дал под дых и, закрутив руку, затолкал к Воскобойникову.
— Да я и не думал крысячить, просто «нарки» идут и идут, — фальцетом кричал тот. — Я как раз собирался вам бабки нести…
Из-за двери послышались хлесткие звуки ударов — видно, со Скелетом обходились щадяще: вместо того чтобы опускать почки, просто надавали пощечин.
— Все, едем в «Мир шашлыка», — наконец, объявил Юматов, обходя кабинеты. — Микроавтобус внизу стоит, я договорился…
Отделение уголовного розыска почти в полном составе, с шутками и прибаутками спустилось в вестибюль, и здесь к Сивцову бросился давешний парень в синей курточке и с разбитой скулой. Он был бледен и очень возбужден.
— Меня в Ленинский отдел послали, а они обратно сюда: говорят, это не их территория! — закричал он срывающимся голосом. — А за это время что они с Наташей сделали? Как же так? Милиция же защищать должна!
— Подожди, подожди, — насупился Сивцов. — Что случилось-то? Толком говори!
— Да я же уже рассказывал! Мы с Наташей гуляли на Левом берегу, у моста, напали какие-то бродяги, меня ударили, а ее увели в камыши…
Парень был близок к истерике.
— Кому ты рассказывал? — спросил Сивцов.
— Да вот, ему! — парень показал на Сытникова. — А он сказал — не наша территория…
— Да, территория спорная… Если сразу у моста, то наша, а если через двести метров, то ленинцев… — задумчиво проговорил Сивцов, рассматривая Пашку.
— Спорная, конечно спорная, — подхватил тот. — Откуда я знаю? Он же мне карту не показывал…
— Меры к пресечению преступления должен принимать любой сотрудник милиции, независимо от территориальности, — выпалил Вадим.
Пашка ответил ненавидящим взглядом. А Сивцов покачал головой.
— По закону, оно может и так, а по практике… Представляешь, что начнется, если все полезут на чужие территории? Так и пострелять друг друга недолго…
— Так сейчас, когда разобрались, надо туда ехать! — выкрикнул парень.
Сивцов посмотрел на часы.
— Во сколько это было?
— Около четырех…
— А сейчас почти шесть…
Сивцов вздохнул. Опера стояли полукругом и смотрели на начальника. По их лицам Вадим понимал, что они не вникают в ситуацию и рассматривают надоедливого заявителя как препятствие к доброму дружескому застолью. Тем более каждому было ясно: что могло случиться, то уже случилось. Сейчас все зависело от позиции начальника УР.
— Они угрожали твоей девушке? — неожиданно спросил Сивцов. — Может, ножи показывали, убийством пугали?
— Да нет. Взяли за руки и повели…
— Так чего ты волнуешься? Может, это ее знакомые?
Парень посмотрел совершенно диким взглядом.
— Да какие знакомые? Бродяги, бомжи, пьяные, оборванные…
Он явно ничего не понимал. А все остальные поняли и направились к выходу.
Самойлин посмотрел вслед коллегам, выругался и хлопнул парня по плечу:
— Сейчас поедем, разберемся!
Он повернулся, подошел к окошку дежурного, протянул карточку-заместитель.
— Оружие выдайте!
Майор Литовко покачал головой.
— С разрешения начальника.
— Обойдусь! — Вадим поймал за рукав сержанта Пестикова. — Одолжи монтировку! Или молоток! Короче, что есть в машине…
— Молоток есть, есть бита.
— Подойдет!
— Гля, как молодой землю роет, — усмехнулся Сытников. — Товарищей побоку, с каким-то лохом ехать собрался…
— А ну, заткнись! — рявкнул Сивцов. И уже спокойным тоном продолжил: — Так не годится. Все поедем. Дел-то на полчаса!
На улице стояла желтая «газель» с шашечками на борту и табличкой «Центр — Автовокзал». За рулем напряженно сидел невзрачного вида мужичок и с опаской поглядывал на милиционеров.
Сивцов сел впереди, оперативники набились в салон.
— Давай на Левый берег, под мост, живо! — скомандовал Юматов. Он был мрачен и никак не обозначил своего отношения к происходящему. Раньше он был более активен.
Затарахтел движок, натужно заскрипела передача, микроавтобус тронулся с места и покатился по широкому проспекту, среди сотен машин, спешащих в обе стороны. Конец рабочего дня, люди возвращаются домой, к семейному уюту, обеду и заслуженному отдыху у телевизора. У всех свои дела, и никого не интересует, куда едет набитое молодыми мужчинами маршрутное такси. Между тем пассажиров маршрутки дела чужих людей интересовали. По крайней мере должны были интересовать. Хотя сейчас всем хотелось скорее оказаться за столом с доброй выпивкой и хорошей закуской.
Пробравшись сквозь «пробки», «газель» выехала на мост, переехала на Левый берег, свернула направо и съехала к пляжной полосе. Парень в синей куртке показывал дорогу.
— Вон там, где камыши, — звенящим голосом произнес он. И внезапно замолчал.
На обочине дороги стояла девушка, кутающаяся в испачканное пальто. Колготок на ней не было, ноги, почти до колен, — в жидкой грязи. «Газель» поравнялась с ней, притормозила, парень выскочил первым, подбежал, стал что-то расспрашивать. Но девушка не реагировала.
— Опоздали! — сказал Сивцов. — Давайте загасим этих тварей, чтоб неповадно было…
Опера высыпали на мокрый асфальт.
— Где они? — спросил начальник УР.
Девушка молча показала рукой в сторону Дона. Между дорогой и берегом чернели густо переплетенные заросли потерявшего листву кустарника. За ними безразлично шелестел желтый камыш.
— Пошли!
Одиннадцать мужчин направились в указанном направлении, но, перейдя засыпанную гравием обочину, остановились.
— А как мы пройдем-то? Тут сапоги нужны, — сказал Сухарев.
И действительно, твердая земля закончилась — впереди расстилалась огромная, напоминающая болото лужа. Как преодолеть метров пять-семь жидкой грязи? Можно, конечно, разуться, закатать брюки… Но было холодно, и лезть в это месиво никому не хотелось.
Оперативники переглянулись.
— Да, так их не достанешь, — выразил общую мысль Росляков.
— Наши действия? — спросил Кравчук.
— Что могли, то сделали, теперь едем в кабак, — подвел итог Воскобойников.
Сивцов подошел к парню с девушкой.
— Значит, так, я пошлю сюда наряд, они всех задержат. А вы завтра с утра приходите с заявлением… Прямо ко мне. Лично!
Девушка качнула головой.
— Я заявлять не буду, — мертвым голосом сказала она. Бледное лицо было исцарапано, губы разбиты.
— Почему? — спросил начальник УР, но ответа не получил. Он неловко переступил с ноги на ногу.
— Ну, раз так… Садитесь, до города довезем…
— Сами доберемся, — сказал парень откровенно враждебно.
— Ну, смотрите, — пожал плечами Сивцов. — Тогда счастливо оставаться.
— Вам бы такое счастье, — парень выругался.
— Смотри, какой борзой! — Сытников угрожающе вытаращил глаза. — Сейчас я тебя быстро на пятнадцать суток оформлю!
Опера садились в «газель». Вадим взял под руку Сытникова, отвел в сторону.
— Чего тебе? — презрительно скривил губы тот.
Вадим молча ударил его в челюсть и удачно попал — Пашка отлетел на два метра и шлепнулся в грязь.
— Я тоже пешком пойду! — сказал Самойлин.
На следующий день с Самойлиным никто не здоровался, разговоры при его появлении прекращались, вокруг сгустилась атмосфера враждебности и неприязни. После оперативки Сивцов вызвал его к себе.
— Ты Сытникову челюсть сломал, — угрюмо начал он. — За что?
— За то, что сволочь, — Вадим стоял напротив стола начальника и смотрел в сторону. Сесть ему не предложили.
— А кто это определил? — мрачно спросил начальник УР. — Ты?
— Оно само видно. И вы все это знаете.
Сивцов покачал головой.
— Но он в коллектив вписался, а ты нет. Он показатели дает, а ты — нет. На него во всем положиться можно, а на тебя — нет!
— Почему на меня положиться нельзя?! — возмутился молодой человек.
— Да потому, что не знаешь — чего от тебя ждать! Ты же себя чистеньким считаешь, а всех остальных — грязненькими! Даже Юматова, друга своего, поначалу отмазывать не хотел! А ведь такое с каждым из нас может случиться!
— Почему не хотел? Просто…
— Вот тебе и «просто»! Как с тобой работать? Вдруг что не так, и ты в УСБ побежишь или в прокуратуру!
— Я еще никого не сдавал!
— До поры до времени все не сдают. А потом, наступает момент, — один молчит, а второй пишет!
Вадим молчал и смотрел в пол.
— Может, тебе работа не нравится? — после небольшой паузы спросил Сивцов.
— Не нравится, — сказал Вадим, понимая, что сейчас переходит определенную черту, за которой хода назад уже не будет. Но останавливаться не хотел.
— Почему? — вскинул брови начальник УР. Он явно не ожидал такого ответа.
— Да потому! Я думал, тут честных людей защищают, преступников наказывают, а выходит все наоборот! Кругом чернуха, очковтирательство и обман!
Лицо Сивцова вытянулось. Он встал, обошел стол, в упор заглянул подчиненному в глаза.
— Ты думай, что говоришь! Это уже политические заявления! Раньше тебя за такие слова…
Он махнул рукой и вернулся на место.
— С таким настроением ты переаттестацию не пройдешь!
— И не надо, — твердо произнес Вадим. — Я сам напишу рапорт!
— Сам, сам… Ты молодой специалист, тебе еще рано рапорта писать!
Сивцов озабоченно почесал затылок.
— Ладно, иди, работай пока…
