«Творческие муки» — это «высокий штиль», штамп, не имеющий ничего общего с реальной действительностью. А было так: в 1991 году я вступил в Союз российских писателей, то есть формально из литератора стал профессиональным писателем. В те времена это давало ряд преимуществ, в том числе возможность посещать знаменитый ресторан ЦЦЛ и отдыхать в не менее знаменитом Доме творчества. В 1993 году я этой возможностью воспользовался и по льготной путевке (что в то время было для меня очень важно) поехал с женой в Переделкино. Ничего писать я не собирался, просто отдохнуть. Но вся обстановка Дома творчества: большой светлый номер с огромным писательским столом, просторная лоджия, опять-таки со столом, сосны и ели вокруг, чистый воздух, тишина — все это располагало к работе.

Я купил тетрадку, ручку и начал писать рассказ, который предполагал назвать «Все по закону». О том. как оперативника, беспощадно боровшегося с преступностью, сажают в тюрьму, а задержанного им убийцу — выпускают, причем все происходит в формальных рамках закона. Но мой герой по прозвищу Лис получился таким, что стал жить своей жизнью, в задуманном сюжете он не удержался: расправился с убийцей и скрылся, не дав посадить себя в тюрьму. То есть сделал все «Вопреки закону». Так я и назвал получившийся рассказ, он вскоре дал название толстому сборнику, вышедшему в московском издательстве «Квадрат».

Лису оказалось тесно в рамках рассказа, и на следующий год я приехал в Переделкино с ноутбуком и целые дни проводил за рабочим столом, написав половину романа «Антикиллер» и опубликовав отрывок из него в газете «Куранты», который особого внимания не привлек. Вернувшись в Ростов, я дописал роман, и он действительно мгновенно стал знаменитым, целый год занимая первые места в рейтинге «Бестселлеры Москвы». На сегодняшний день его тираж — более 5 миллионов и около 30 миллионов читателей. «Антикиллер-2» имел менее шумный успех.

Истинное значение словосочетания «Ростов-папа» я узнал совсем недавно от знаменитого донского сыщика Виля Абрамовича Акселя. Оказывается, ростовские босяки, чтобы «уесть» одесских воров, гордящихся Одессой-мамой и пытавшихся диктовать другим блатным свои законы, придумали, что Ростов делает с Одессой то же. что папа делает с мамой, а следовательно, является главным. Но это лирическое отступление.

А Тиходонск — вымышленный литературный город, который лежит в географических координатах Ростова. Читатели узнают знакомые улицы, площади, здания, случаи из ростовской жизни. В том числе и те. о которых я никогда не слышал.

Анатолий Рублев работал на заводе «Ростсельмаш», потом по партийному набору пришел в уголовный розыск Кировского РОВД и быстро зарекомендовал себя как умелый, хитрый и смелый сыщик, получив от блатных прозвище Лис. Однажды он задерживал хулигана — двухметрового скульптора, тот оказал сопротивление, прокуратура возбудила уголовное дело. Приобщили справки судмедэкспертизы: у Лиса два синяка, у хулигана живого места нет. Тем не менее, он получил три года — тогда на подобные «шалости» смотрели очень строго. Году в семидесятом, зимой, следователь Кировской прокуратуры Ю. В. Ермаков. А. Рублев и я. тогда еще студент и общественный помощник следователя, ехали в холодном микроавтобусе в Егорлык, задерживать насильника. По очереди садились рядом с водителем к печке, разговаривали. Старшие рассказывали, а я слушал. И хотя преступника задержать не удалось, я не жалею о давней поездке, в которой узнал много интересных историй. Сопоставив рассказы Лиса с рассказами о нем других людей, я составил мнение об этом человеке, который впоследствии стал героем «Антикиллера». Почти все эпизоды из жизни литературного антикиллера — это реальные факты биографии Рублева. За исключением того, что он никогда не сидел в тюрьме. К сожалению, стрессы и постоянное напряжение не прошли даром: реальный Лис рано умер от инфаркта. А несколько лет назад на встрече с ветеранами уголовного розыска выяснилось, что его никто не помнит! Ведь руководящих должностей он не занимал, пахал на «земле» и сгорел быстро. А сколько их, таких незаметных пахарей сыска, которых судьба не свела с писателем…

Когда шла подготовка к съемкам, продюсер Юсуп Бахшиев позвонил мне и сказал о планах пригласить Куценко. Я спросил, где он играл? Тут же вышел и купил его первый фильм «Мама, не горюй». Гоша играл там бандита, но мне он понравился, я тут же перезвонил Юсупу и об этом сказал. Хотя по условиям договора мое мнение решающим не являлось.

А что касается получившегося образа? Он не соответствует книжному. Там Лис — опер до мозга костей, даже попав за решетку борется, строит оперативные комбинации, благодаря которым выходит на волю реабилитированным. В фильме Лис — полумент, полузек. Он отбыл три года, приобрел арестантские привычки, пьет чифир, который, кстати, неправильно заваривает. Ну, да это субъективизм автора. А вообще Куценко сыграл очень хорошо.

— Это определяют создатели фильма, ориентируясь на наличие кинематографической базы, которая удешевляет съемки. Потому снимали в Питере возле «Ленфильма», в Москве возле «Мосфильма». В Ростове киностудий нет. К тому же ставилась задача уйти от образа провинциального южного города, который якобы неинтересен столичному и зарубежному зрителю. Не думаю, что это так, но выбирает тот, кто финансирует съемки.

Высоцкого, мимо которого, пожалуй, не прошел ни один человек вашего поколения, а уж тем более вашей профессии?

Это ошибка — там нет моей песни. Я действительно написал стихи для этого фильма, но Иван Кононов попросил дать ему возможность сделать песню. Он показал мне несколько вариантов, один не понравился, так он написал второй. Что ж, песни — это его хлеб. Поэтому я не стал настаивать на своем варианте. Тем более, что временной формат фильма не приспособлен для песен, она с трудом вставлена в сцену погони, хотя ей не соответствует. А у меня есть ряд стихов, которые я сочинял для своего сына, который тогда учился играть на гитаре. Он их и пел, их пели герои моих книг.

Может быть, и на экране когда-то споют.