Книга: Время невиноватых
Назад: Профессор, писатель и мент
Дальше: Прогулки по Тиходонску

Преступление и наказание

 

— Только что вы поставили точку в четырнадцатом романе. О чем он?
— Это «Татуированная кожа-2». Герой выполняет специальное задание по внедрению в уголовную среду, для достоверности его покрыли зековскими татуировками с головы до ног. А картинки ожили, стали разговаривать, давать советы, менять его личность. То ли мистика, то ли психиатрия… Писалось очень тяжело: на книгу ушло три года. Потому что требовалось в подробностях воспроизводить жизнь в тюремных камерах, нравы и обычаи их обитателей. Очень трудно писать о том. чего сам. к счастью, не испытал. Сказалась и магия накожных рисунков: вдруг появилось желание обзавестись татуировкой! Уже собрался наколоть свой зодиакальный знак — льва на плече. Но татуировки сказываются на судьбе, меняют ее. Я большую часть жизни прожил без картинок.
Подумал: зачем что-то менять? Короче, передумал.
— Ваши книги издаются в серии «Классик отечественного детектива». Каково ощущать себя классиком при жизни?
— Я к этому отношусь с юмором. Пишут — и пусть пишут. Вот если бы я сам считал себя классиком — тогда дело плохо. Никогда в жизни не называл себя ни писателем, ни ученым. Как говорил знакомый профессор: «Ученые медведи в цирке!»
Только недалекие люди, графоманы и недоучки искренне верят в свою исключительность. Это диагноз: мания величия. Когда смотришь на телеэкран, появляется мысль, что болезнь прогрессирует.
— В чем секрет достоверности ваших книг? И как соотносится их содержание с действительностью?
— Как правило, в основе всех описанных событий реальные факты, люди, происшествия. Но они не описываются один к одному, а служат кирпичиками, из которых складывается сюжет. Наиболее достоверный материал — собственный опыт и рассказы сведущих людей. Я сам начинал следователем, расследовал около ста уголовных дел. арестовывал, проводил обыски, допросы, очные ставки. В числе моих собеседников были оперуполномоченный контрразведки «Смерш». ответственный сотрудник НКВД СССР, работавший под началом Л. П. Берия, боевой пловец, участники группы, приводившей в исполнение смертные приговоры, военные контрразведчики, следователи, оперативники, прокуроры и судьи. И, конечно, люди из того, противоположного мира. Многие из них вполне адекватны и очень откровенно рассказывают о том. что меня интересует. Избегая, конечно, конкретики.
Вымысел и реальность переплетаются очень тесно. В Ростове снимали 12-серийный сериал «Оперативный псевдоним». Реквизиторы оборудовали в заброшенном ресторане чебуречную для взрыва, поставили вывеску. Подъезжают на джипе двое: это наша территория, хотите торговать чебуреками, должны платить! Им говорят: хозяин будет завтра в три, с ним и договаривайтесь. А в три как раз снимали взрыв! Пожарные, милиция, грохот, горящие каскадеры из окон вылетают. Если приезжали, то зрелище, думаю, оказалось поучительным.
— А есть ли среди преступников фигуры значительные и многозначные, как, например, Родион Раскольников?
— Я таких, практически, не встречал. Да и в Раскольникове никакой многозначности не нахожу. Обычный корыстный убийца, причем низколобый и примитивный. В наши дни такие преступления часто совершают наркоманы. Но надо учитывать, что правоохранительная машина заглатывает всякую шелупень. Если уголовная политика изменится, тогда на скамье подсудимых появятся и значительные, и многозначные.
— Десять лет назад в «Акции прикрытия» вы предсказали вторую чеченскую войну и определили ее движущие механизмы: нефть и деньги, скрываемые за дымовой завесой «борьбы за независимость» и «наведения конституционного порядка». Считаете себя провидцем?
— Когда вторая чеченская кампания началась, мне часто задавали этот вопрос. Конечно, приятно стать на цыпочки и бить себя в грудь: да, я такой умный, прозорливый и все точно просчитал! Но я отвечаю другое: тут никакого ума не надо, ситуация была ясна любому!
Представьте, что хирурга посередине операции всякие доброхоты дергают, хватают за руки и кричат: прекращай кровопролитие, зашивай! Разве не ясно, чем это кончится? В книгах я даю рецепты решения военных, политических, криминальных проолем. сраоатывает компенсационный комплекс: хоть вымышленный мир подправить! Хотя понимаю, что давать советы — это одно, а исполнять ихсовсем другое. Но я делаю, что могу. Для бойцов, воюющих в Чечне, сотрудников силовых структур — это идеологическая поддержка. Хоть какая-то помощь!
— Вы сосредоточились на криминальных проблемах, а экономические? Как вы относитесь к нашим олигархам?
— Как к личностям никак не отношусь, я ведь никого из них не знаю. А как к явлению…
Если бы дедушка олигарха имярек с наганом за поясом искал в тундре газовые месторождения, замерзал и отстреливался от волков, его отец на собственные средства ставил бурильные вышки, нанимал рабочих, подавлял пьяные бунты, болел цингой и рисковал разориться, то было бы понятно последующее благоденствие внука. А когда это делали безымянные геологи, комсомольцы-добровольцы и весь советский народ, тогда непонятно, как мог обычный наемный служащий в несколько лет стать миллионером? Фамилию можно поставить любую, дело не в персонах, а в принципе: государство разрешило отдельным людям обогатиться за счет народа. Ничего правильного и красивого в этом нет. И нечего теперь указывать, кому какой футбольный клуб покупать — эти ребята сами с усами.
— Так что, проводить деприватизацию?
— Не знаю. Сильное государство вполне могло бы и провести. Но надо предварительно просчитать все плюсы и минусы. Причем считать и принимать решение должны не сами олигархи.
— Часто ваши герои добиваются справедливости, нарушая закон. Чем это объяснить? Несовершенными законами?
— Извините, это. мягко говоря, очень странная и надуманная формулировка. А что в мире совершенно? И где в мире совершенные законы? И почему Уголовный кодекс РСФСР 1960 года успешно действовал почти тридцать лет. держа преступность в узде, а сменивший его УК РФ с 1996 года изменялся несколько сот раз и не может противостоять преступности из-за своего несовершенства?
— То есть дело не в законах, а в тех, кто их принимает и исполняет?
— Однозначно, как говорит один из руководителей Госдумы, известный мудростью, сдержанностью и интеллигентностью, словом, образец законодателя для всех россиян.
А постовой Вася, участковый дядя Петя, прокурор Иван Семенович и судья Александр Павлович любой закон исполнят в соответствии со своими взглядами и убеждениями. Правда, в тех рамках, в которых им это позволительно. Сегодня эти рамки практически не ограничены.
— А присутствует ли автор в своих романах? И кто из героев вам ближе?
— Пожалуй, генерал Верлинов из трилогии «Пешка в большой игре».
— Тот, что приказал посадить на кол отпетых преступников?
— Точнее, подчиненные так истолковали его приказ. Но он не стал их разубеждать. Ибо каждому да воздастся по делам их. Не знаю, смог бы я отдать подобный приказ, но стремление Верлинова навести порядок в стране — это моя попытка смоделировать наведение порядка хотя бы в литературном мире. Думаю, что и в антикиллере Кореневе присутствуют мои личностные качества, в том числе и не самые лучшие. Да и. вообще, разве можно отделить себя от своих героев? Это все равно, что дистанцироваться от собственных детей.
Назад: Профессор, писатель и мент
Дальше: Прогулки по Тиходонску

345435
Политики и актёры недоразвитые евреи. Притворяются и подличают евреи. Больше подобной ерундой никто не занимается. (Крипто)евреи говорят, что актёрство последнее дело, а политика дело грязное: «Работайте чисто. Меняйте имена на придуманные нами гоевские, от Пети до Мао, прикидывайтесь простыми неевреями». Например, несведущий нееврей в окружении криптов негативно отзывается, скажем, о Менделе – Медведеве. Евреи его дружно поддерживают, имея ввиду бездарную игру актёра. Подличают. Находящиеся на виду руководители всех уровней, командиры, банкиры всего лишь исполнители, актёры, Следовательно, проколовшиеся евреи. Политика подлая игра. Просто евреи орут друг на друга, да и всё. Чтобы обман выглядел убедительнее, вырубили зелень и загрязнили почву, нагородив парламенты, дворцы и резиденции.