Комаров прождал больше часа. Вначале у начальника РУВД шло совещание, потом он вызвал нескольких руководителей подразделений и устроил им разнос, да такой, что его рык долетал сквозь двойную дверь в приемную.

Наконец, референт сделал разрешающий знак:

– У вас пять минут, капитан!

Комаров переступил порог. Он уже жалел, что затеял эту авантюру. Без каких-либо документов, через голову своего начальства выйти на этот уровень… Но отступать поздно.

– Здравия желаю, товарищ генерал-майор!

Крушинский оторвался от бумаг. Лицо его еще не избавилось от красных пятен – следов предыдущего общения с подчиненными. И на вошедшего он смотрел, как разъяренный лев. Хорошо, если по инерции…

– Что за «личное дело по служебной необходимости»? – рыкнул генерал.

– Я веду разработку по сбыту чистого золота, – быстро сказал Комаров. – Один из фигурантов – некто Синцов. Когда вы работали в отделении, то контактировали с ним…

– Что за ерунда?! Мало ли с кем я контактировал! Я понятия не имею, кто такой этот Синцов!

– Это диггер, прозвище Леший, – поспешно объяснял Комаров. – У него очень мутная биография, вот я и собираю информацию.

– Леший? – казалось, разъяренный лев разобрался, что перед ним не назойливый уборщик, а дрессировщик с порцией мяса. – Лешего я знаю.

Крушинский расслабился и откинулся на спинку кресла.

– Какая у него «мутная биография»?

Комаров смутился:

– Может, я не так сказал… Просто десять лет назад он куда-то пропал, работал вроде на военном заводе, потом опять появился… Непонятно, где был, чем занимался…

– Садись, капитан! – Крушинский встал, обошел стол и сел напротив. – Слушай меня внимательно, капитан! Этот Синцов – золотой парень! Я ему звонил в любое время суток, и он всегда отзывался. Собирался, спускался в свою канализацию и спасал всяких пропавших дураков. Ни разу не отказался!

– Да, я знаю, он многих спас…

Капитан хотел показать, что он настроен к Лешему вполне лояльно, но Крушинский его не слушал.

– С виду он такой… Лоховатый… Но на самом деле – кремень! Ты знаешь, какая у него военная биография?

– Знаю.

– Только половину знаешь, а может, и меньше. Чего ты в него вцепился? Что у тебя на него есть?

Комаров потупился.

– Его телефон нашли у одного скупщика золота. Да и есть у него общая связь с фигурантом, которого задерживали при попытке продать золотой отпил высокой пробы…

– И это все?!

– Все. Только непонятно, чем он занимался все эти десять лет…

Крушинский встал, вздохнул, прошелся по кабинету.

– У тебя источник сбыта чистого золота вырисовался?

– Нет пока…

– Что с этим твоим фигурантом? У которого отпил был?

– Прекратили за недоказанностью. Он сказал – в урне нашел. Презумпция невиновности… Других-то улик нет…

– Так чего ты к Лешему привязался?!

– Да я не привязывался… Я узнать хотел…

Генерал Крушинский сел на свое место.

– Ты знаешь, что он шпиона задержал? Самого настоящего шпиона?

– Н-нет…

– Тогда, в две тысячи втором, весь город на ушах стоял, все выезды перекрыли, а взял его Леший! Да мои долбачи отпустить его хотели, но он не дал! А потом его в ФСБ пригласили и взяли на службу! Хотя он не подходил по ряду параметров! Только те, что подходили, они на глубину спускаться не могли, а он мог! Так чего ты к нему привязался?! Или на него презумпция невиновности не распространяется?

– Распространяется, конечно, товарищ генерал, – пробормотал Комаров.

– Ты знаешь, что этого цыгана, Мануша, выпустили? Тоже «за недоказанностью»! А через него тонны золота и наркоты прошли!

– Слышал, – Комаров развел руками.

– Так вот! – генерал взял себя в руки и говорил почти спокойно. – Синцов, конечно, не ангел… Выносил он из-под земли всякую старинную мелочь: монеты, подсвечники… Но я тебе одно скажу: Леший не самый большой преступник в этом городе!