Быстрая ритмичная музыка: бум-бум-бум. Яркие огни. Духота. Судорожные стробоскопические движения диджея за пультом. И сладкий розовый коктейль, которым сегодня угощали всех посетителей по случаю ежегодной «Барби-Пати». От всего этого голова казалась набитой воздушной сахарной ватой: распирающая тупая боль, и в то же время странная легкость и пустота внутри. Чувство для Пули привычное. В чем-то даже приятное.

– А я бы на твоем месте послала его куда подальше! – прокричала ей на ухо Светка. – В самом деле!

Пуля:

– А? Ага. Так просто.

Светка:

– Чего-чего?

Из-за громкой музыки постоянно приходилось кричать. Бум-бум-бум.

– Неважно! – крикнула Пуля.

– Мой тоже жался, деньги от меня прятал – мол, бизнес плохо идет!.. Пока я ему, сукину коту, хвост не прижала, мозги не выполоскала и на место не поставила! Сразу бизнес хорошо пошел, утром позвонил, что купил мне белый «мерсик-купе»…

– А если б он тебя бросил?

– Кого?! Меня?!

Пуля покачала головой. «Ну, Светка в своем репертуаре». Еще вчера утром она, повздорив с мужем, собиралась вешаться и пить димедрол – Пуля весь день с ней проваландалась, успокаивала, с Лешим, вон, разругалась… А теперь у Светки шикарная машина, все тип-топ, теперь она хвастает напропалую, учит ее жизни, тупая дырка, блин!

– Да ты знаешь, как я смотрюсь в своем «мерсике»? – Светка округлила накачанные губы. – Как королева!

«Видела, как ты в “Пежо” смотрелась! Руль перебирала, будто резинку в трусы вставляла!»

– Ничего. У меня тоже будет своя машина, – упрямо изогнув тонкие брови, проговорила Пуля. – Может, и покруче «мерина».

– Чего-чего?.. Что ты там бурчишь себе под нос?

Пуля закусила губу. Музыка затихла, на сцену пригласили посетительниц, желающих поучаствовать в конкурсе на лучшую Барби. Вышли четыре девахи: высокие, длинноногие, в ярких мини-платьях. Три блондинки и брюнетка. Пуля болела за брюнетку.

– Попомни мое слово, подруга: не проучишь мужика как следует, он так и будет тобой помыкать! – гундела и гундела Светка. – Каждую копейку отрабатывать заставит! И еще в ножки ему кланяйся! Все мужики такие! И мой был такой, и твой тоже! Скажешь, нет?

– Отвали, – сказала Пуля.

– А? Чего?

«Барби» по очереди исполнили несколько танцевальных па и пропели по куплету из «Крылатых качелей». Аплодисменты. Началось голосование, или, точнее, аукцион: каждая участница снимала с себя какую-то деталь убранства – пояс, перчатку, заколку, а зрители предлагали за нее свою цену. Выиграла одна из блондинок – ее шпилька ушла за десять тысяч рублей.

– Да он нормальный, в общем, – сказала Пуля. – Иногда приходит веселый, с огромным букетом, при деньгах. Подарки там и все такое… А иногда вообще без копья. И начинает: типа я не хозяйка, привыкла жить на всем готовом!

Светка подозвала официанта, показала на пустые бокалы. Тот смешал им еще по порции «Руби».

– Так что, он и сегодня тебя без денег оставил?

– А-а, – Пуля поморщилась. – У мамы взяла. Ему ничего не сказала. Он куда-то по друзьям своим опять отправился.

Светка:

– Во ублюдок.

Пуля:

– А ты – тупая дырка.

Светка:

– Чего-чего? Не слышу!

Пуля:

– Ничего. Ему здесь просто неинтересно. Ему кроме «минуса» ничего не надо, понимаешь?..

Откуда-то прибежала Алевтина в желтых штанах «Оливьери».

– Девчонки, там у Поплавской живот свело, сидит рыдает! А она уже заявлена! Все ждут, не знают, что делать. Кто хочет продефилировать на халяву?

– Где продефилировать?

– Да в конкурсе! Она даже готова свое платье одолжить – цвет «розовый лишай», подол на уровне лобка! – хрен с ним, зря шила, что ли?

– Это типа Барби изображать? – дошло до Светки. – А что, давай! Я запросто!

Алевтина окинула ее фигуру критическим взглядом:

– Не, талия не сойдется. Не твой размер. – Она перевела взгляд на Пулю. – Вот ты сойдешь. Ну-ка, встань… Нормуль. Должна влезть. Только греби скорее, там уже выход должны объявить.

Пуля отмахнулась.

– Никуда я не собираюсь влезать!

– Ты чего? – удивилась Алевтина. – Иди, задницей потрясешь, покажешься всем, покрасуешься…

– Не то настроение…

– А, так Светка тебе уже рассказала про свой «мерс»? Ну, так и болт на нее! Тем более развеяться надо!

Через три минуты в тесной гримерке за сценой Пуля вползала в облегающее и короткое (но не на уровне лобка, сантиметров на десять ниже) платье а-ля веселая горничная, в то время как Светка с Алевтиной колдовали над ее прической.

– Вульгарно. Но ладно. Ну, пролетишь. Ну, подумаешь! – ворчала под нос Светка. – Ну какая ты, в жопу, Барби. Барби шатенок не бывает. Или блондинки, или брюнетки. И волосы не такие короткие, и… Ой, извини!

Пуля взвизгнула. Диадема с голубыми стразами, которую Светка только что второпях нахлобучила ей на голову, чуть не выколола ей глаз.

– Бл-лин, вот так всегда, когда торопишься! Да сиди ж ты ровно! – Светка поправила диадему. – Ну, все! Красава! Кстати, слева от сцены маленький балкончик, там какой-то важный хрен в костюмчике «Бодджи». Обрати внимание. По-моему, это олигарх из «Форбса», который на яхтах рассекает… Забыла фамилию. Неважно…

Пуля повернулась, увидела себя в зеркале: синие глаза на раскрасневшемся лице, синие камни, запаянная в розовый шелк тонкая фигура, открытые точеные ноги – выглядит соблазнительно!

– Подожди, а песня? – вспомнила вдруг она. – Я ведь слов не знаю!

Фильм про Электроника она смотрела в детстве, что-то вспомнила с пятого на десятое. Да это и в самом деле оказалось неважно. Здесь другое. Сотни нацеленных глаз – внимательных, восторженных, завистливых, алчущих. Многие снимали ее на мобильники. Новое чувство, непривычное. Щекочет. Приятно. Зал заметно оживился с ее выходом. Или это только показалось? Нет, не показалось. Аплодировали так, будто она только что спела голосом Монтсеррат Кабалье…

Потом был танец, что-то вроде ламбады. Ведущий показал несколько движений, Пуля легко повторила их под музыку, затем немного сымпровизировала. Полный восторг. Ну, вообще. На остальных «Барби» никто уже не обращал внимания. Когда объявили аукцион и Пуля сняла с головы диадему с синими стразами, вверх взметнулось множество рук, зал взревел.

– Сколько просите за ваше украшение?

– Начнем с десяти тысяч, – скромно сказала Пуля.

Двенадцать!

Двадцать! Двадцать пять!

Ого – сразу сорок!

– Джентльмен на балконе дает сто тысяч рублей! – объявил ведущий.

Вздох прокатился по залу. Похоже, торг окончен. С балкона поднялся подтянутый мужчина с бледным холеным лицом, поднял руку – жест победителя. Пуля вспомнила: Трепетов. Олигарх из «Форбса». Он вышел на сцену неторопливым уверенным шагом. Поприветствовал публику, поцеловал Пуле руку, принимая выигранный приз. Вручая чек, промурлыкал негромко:

– Не уходите без меня… Я все равно найду вас…

И тут же снова включился электронный бубен: бум-бум-бум.

В гримерке Пулю накрыла новая волна восторгов – подруги праздновали ее триумф. У Поплавской отпустило живот. Светка орала как резаная, чуть не развернула на нее шампанское. Приятное щекочущее чувство не отпускало. Гримерный столик – на середину! Еще шампанского!

Возбужденная Пуля танцевала на столике в одних трусиках. Официант вкатил тележку… Выражение полного – полного, блин! – счастья на красной морде. Смеялись, корчились, рожали от смеха. Нет, это надо было видеть! Заходит такой… э-э, а вот шампанское, девушки! О-о-о!!!

– В зал тебе возвращаться не надо, – сказала Алевтина, самая умная среди них. – Будут приставать, я видела здесь нескольких казбеков. Выйдем через аварийный ход, я знаю где…

У аварийного выхода, надежно отгораживая его от улицы, стоял черный «Майбах», рядом дежурил крепкий блондин в костюме. Увидев Пулю, выходящую вместе с подругами, подошел.

– Извините… Семен Романович хотел бы сказать вам слова признательности… Если вас не затруднит, конечно…

Светка издала тихий писк.

– Семен Романович – это вы? – спросила Пуля блондина.

Блондин покачал головой.

– Нет, конечно. Семен Романович в машине. Он…

– Тогда, – перебила Пуля, – передайте ему мои слова благодарности за его слова признательности.

Она направилась было дальше, но тут дверца «Майбаха» открылась, вышел Трепетов с огромным букетом красных роз.

– Рискую показаться назойливым, – проговорил он низким приятным голосом, глядя в глаза Пуле. – И все-таки разрешите проводить вас домой. Никаких поползновений, грубостей, ничего такого. Слово джентльмена.

Пуля подумала, подумала… Завтра еще один день, утром завтрак, днем обед, вечером… Неожиданно для себя она проговорила:

– Хорошо. Ладно. Поехали… Только скорее.