Сцена 22
Время шло, никто из других рекалей на уютной полянке среди гор не появлялся, и землянин успокоился.
«Не пытают… угощают вкусняшками… – рассуждал он. – Вдобавок, может, какие тайны узнаю… И самое главное, после улиток и местного аская – силёнки-то растут! Вдруг и в самом деле удастся… ну, голову я ему не сверну, не тот экземпляр… элитный гад! Но может, хоть зрения его лишу?..»
А сидящее перед ним существо и в самом деле оказалось птичкой высокого полёта. Такой мог знать и наверняка знал множество секретов не только своей цивилизации, но и, скорей всего, имел доступ к святая святых всего Монстросоюза.
Мэйлар Риндович являлся князем, пятидесяти четырёх лет и двадцать третьим в очереди на объединённый престол чуть ли не всей данной планеты. Но о короне даже не мечтал, понимая, как много иных, крепких телом и здоровьем претендентов на пути к этой хлопотной должности. Правда, и сам для себя выбрал стезю не менее хлопотную и ответственную: начальник предварительной безопасности столицы, которая в данный момент уже лежала в руинах под слоем промчавшегося по ней селя.
Когда человек не удержался и спросил: почему же сейчас начальник не на своём посту и не участвует в спасательных работах, рекаль скривился:
– А это уже и не мой пост. Для этого есть служба спасения. И не княжеское это дело – ковыряться в грязи. Лично я ничем помочь не смогу, а беспокоиться мне не о ком: свою семью, друзей и близких я давно отправил в безопасное место. Ибо знал, предвидел, чем это разгильдяйство может закончиться…
А дальше выяснилось, что князь Риндович как раз и был тем самым службистом, который бил во все колокола, требуя немедленно усилить оборону плотины. Долго требовал, настойчиво и радовался искренне, когда узнал, что нужные силы на важнейший объект готовятся к отправке. И, наверное, стал бы национальным героем, если бы успел спасти столицу.
Увы, к его страшному огорчению (а для людей – к счастью), не успел… Хотя героем в любом случае станет, пусть и неофициальным. Потому что самые высшие чины армии и флота не признают во всеуслышание факта высшего ума и тактической прозорливости своего подчинённого, пусть и не менее их титулованного.
Именно сожалением о случившемся и оправданием собственного бездействия завершил Мэйлар короткое описание своего нынешнего положения:
– Чувствую, что сердце у меня разорвётся, когда глаза увидят разрушенную столицу… потому и спрятался в горах… Не хочется ни с кем из своих даже общаться… Ну а ты, Фредерик, что о себе расскажешь?
Принц задумался над предстоящим ответом. Вроде как о Полигоне враг его не выпытывает, расположение Солнечной системы во Вселенной принц и сам толком понять не может, а уж тем более указать точные координаты – пустой номер. О древней крови говорить тоже не стоит. А вот по поводу личной жизни? Что рассказать, а о чём умолчать? Вроде как никакой тайны в этом нет, в том числе и в плане наследственности испанского престола. Если рекаль не соврал, то в любом случае его титул двадцать третьего по счёту наследника всей планеты – несоразмерно выше, пусть и первого, но наследника захудалого и никчемного (сравнительно!) участка суши.
То есть о семье и о быте можно разговаривать сколько угодно. Другой вопрос, и наиболее важный: в чём главный подвох творящегося застолья? Неужели закоренелый, генетически изменённый под элитного воина враг хочет просто «поговорить по душам»? Как вовремя раскусить готовящуюся подлость и грамотно «уйти», оставив противника «с носом»? В идеале лучше и без носа, и без рогов, и без головы! Но до такой степени фантазировать о своих силах и способностях Фредерик не осмеливался. Поэтому остановился мысленно на простеньком объяснении:
«Копытный хочет меня заговорить, а уже потом… Ведь он-то меня смертником считает! Значит, я в ответ буду требовать откровенности от него, вдруг чего и выболтает… хе-хе! Если живой не вернусь, то хоть тайну какую захвачу домой… Да и ребята, пока я здесь, могут подлечиться и… и хоть в те же увольнительные выбраться…»
После принятия такого решения стало легче и беззаботнее вести беседу:
– Ну а я – первый наследный принц нашего королевства. Женат, двое детей. Имеются две сестры, куча племянников и много иных родственников. По натуре ярый пацифист, воевать не люблю и не хочу совершенно, да только обстоятельства сложились так, что приходится браться за оружие. Увлечения – парусный спорт, спелеология и туризм по городам глубокой древности.
После услышанного бык с удовлетворённым хмыканьем потянулся к бутылке пресловутого чёрного джина:
– А ведь сразу проскальзывало определённое воспитание и отточенный стиль в твоих словах… коллега! Поэтому ещё раз предлагаю выпить, но уже по совсем иному поводу: «За первую исторически сложившуюся официальную встречу, состоявшуюся в неофициальной обстановке». Понимаю, что тосту не хватает дипломатической вычурности, но ведь без свидетелей общаемся…
Подняли бокалы, выпили по несколько глоточков, смакуя напиток и продолжая при этом рассматривать друг друга. Наверное, Фредерик всё-таки первым продумал свой вопрос:
– Раз уж мы так душевно общаемся, Мэйлар, то скажи мне откровенно: простой народ, то есть рекали рабочего сословия рвутся воевать с нами?
– Ну что ты! Воевать никто не хочет! – с пафосом заявил бычара. – Они просто вынуждены это делать, защищая своё право на существование.
– Оставь эту демагогию для оболваненных обывателей, – не повышая голос, продолжил человек. – Ты прекрасно знаешь, что не мы к вам, а именно ваши передовые соединения космического флота вторгаются в наши миры и стремятся уничтожить человечество. И ты просто обязан знать причину, по которой это делается. Так вот скажи мне: зачем?
Раскрывать вопрос до конца – не было смысла. Рекаль и сам ведал, что неосвоенных, пустых миров – неисчислимое количество и колонизировать их – задача не одного триллиона лет. И это с условием, что колонизаторы не будут при этом погибать или умирать от старости. Зачем же воевать сейчас? Какой смысл? Что это даст тем же рекалям? Или их союзникам по Монстросоюзу?
Повисшая пауза показала: князь Риндович знает ответ. Или хотя бы правильно о нём догадывается. И дальнейшие его слова это подтвердили:
– А ваши умники с Полигона разве не знают?
– Скорей всего, что знают, – кивнул Фредерик. – Но я тоже хочу знать, вот потому и спрашиваю.
– То есть даже наследным принцам у вас подобные тайны не раскрывают? – уточнял бык с показной ленцой, хотя наверняка внутри кипел повышенной заинтересованностью.
– Ха! Кто же раскрывает подобные тайны смертникам? Так они быстро перестанут быть таковыми. А вот после удачного возвращения домой нас поднимают в табеле о рангах, повышают уровень допуска, и мы узнаём всё, что надо. Мне в этом плане не повезло, уйти отсюда домой у меня не получится… Так что можешь мне ответить откровенно…
– В самом деле – могу, – согласился рекаль со странным смешком. – Тем более что я клятв о неразглашении не давал, особых чипов умерщвления в себе не имею, никому ничего не должен… а ты и в самом деле влип! Как бы… Вот только логики в твоих рассуждениях недостаёт. Подумай: раз мы про Полигон знаем, то и о солдатах его ведаем. Причём немало ведаем!
– А конкретно?
Быкоподобное существо не спешило уточнять, само раздумывало, попивая при этом джин. Наверное, именно напиток королей позволил принять верное решение, которое вылилось в слова:
– Мне известно, что ты – копия. Причём многоразовая. Умирая здесь, ты вновь возрождаешься у себя на Полигоне. Причём отлично помня при этом каждое услышанное слово.
Теперь уже принц успокаивал себя джином, досадуя о такой осведомлённости деятелей Монстросоюза. Вряд ли теперь удастся выпытать нечто мало-мальски ценное. Но тогда к чему вообще вся эта беседа ведётся?
Вот тут князь Риндович и продолжил несколько иным, словно притворным тоном:
– Но я в подобное не верю! Это противоречит основным законам распространения энтропийной информации, а я в этой науке не последний учёный. Поэтому кое-что тебе расскажу, чтобы оценить твою реакцию и услышать откровенное мнение по этой теме… – Он надолго замолк, словно собираясь с мыслями. И лишь минуты через три поведал: – Мы и в самом деле не понимаем, зачем воюем с человечеством. И шоом не понимают… и кальвадры. Об этом ведают только высшие жрецы и правители, прошедшие посвящение и получившие невиданную ментальную мощь от наших союзников. Догадался, о ком я говорю?
Фредерик старался рассуждать быстро, ничем внешне своих эмоций не выдавая:
«Вполне возможно, что Монстросоюз в данный момент устроил через меня банальную проверку. Им известно, что мы недавно вывезли из храма Аофаса хищную тварь Уалесту. А вот довезли мы её живой на базу и как в дальнейшем учёные смогли достать из той разумной пиявки ценные сведения – неизвестно. Причём Монстросоюз осознаёт, насколько сведения могут быть важными, а то и полезными для человечества. Если мы ими воспользуемся, возможно, придётся менять концепцию войны с нами. Или мы сумеем придумать некое контроружие, уникальную защиту или ещё нечто, что сразу склонит чашу побед в нашу сторону. Значит, мне даже полусловом нельзя заикнуться о твари, которая проела мозги Третьему во время боя в храме шоом…»
Поэтому поощрил собеседника максимально равнодушным тоном:
– Понятия не имею, о ком речь. Но ты продолжай, может, нечто по этой теме отыщу у себя в памяти.
– Я и не сомневался, что ты станешь молчать обо всём, что связано с цивилизацией алеста. Даже у нас считается тайной наличие в союзниках такой вот жидкой грязи, пусть даже разумной. А вот твои кураторы наверняка об этом знают, и давно… Они о многом знают… И судя по удачному уничтожению плотины, тайн для них вообще не существует… Скорей всего, они и наш разговор сейчас прослушивают… или прослушают в записи, как только этого пожелают… Верно?
И на этот вопрос можно было не отвечать. Князь веровал свято: кураторы Полигона могут всё. Зато сам принц Астаахарский не просто сомневался в подобном, но был уверен, что «знать всё» – просто нереально. Да и сержант как-то кратко обмолвился на эту тему: «… делать учёным больше нечего, как за каждой мышкой подсматривать! Тем более что при наведении информационного луча необходимо наличие сразу двух человек!»
Естественно, что столько миллиардов помощников просто физически разместить в тайной обители – нереально. Но враг-то это не знал и знать не мог! Следовательно, лучше всего как бы невзначай, нехотя, подтвердить его убеждения. Что землянин и сделал с подспудным недовольством:
– Перед простыми солдатами наши умники не отчитываются… Но при чём тут какая-то грязь и каким образом она соотносится с вашей агрессией против человечества?
– На первый взгляд никак. Но ты ведь сам упоминал, что воевать тем же рекалям с людьми – смысла нет. Мы прекрасно можем уживаться где угодно, а современная техника нам позволяет выживать даже на планетах без атмосферы как таковой. Но вот что есть общего у вас, у людей? Что вас всех объединяет в первую очередь?
Сложные вопросы оказались для землянина. Ещё совсем недавно он вообще не знал о существовании братьев по разуму, но даже сейчас вряд ли бы догадался с миллионного раза, что же этих братьев объединяет? Руки и ноги? Иные органы, в том числе и внутренние? Двуполые отношения?
Гадать было бессмысленно, легче спросить самому:
– Не подскажешь конкретно? – и услышал:
– Все материнские планеты ваших цивилизаций, да и подавляющее большинство заселённых вами колоний имеют на своей площади как минимум тройное преимущество океанов над сушей.
Рекаль сказал это – и замолк. А у принца в голове промелькнула только одна логическая цепочка: грязь-жидкость-болото. То есть получалось, что та же трофейная хищница Уалеста ненавидит людей, мечтает их уничтожить, чтобы впоследствии заселить обильные океанами планеты сонмом себе подобных?
Никак не укладывалось такое предположение в концепцию звёздных войн. Грязевые медузы – сами по себе не воины. Даже захватив целые галактики и заселив их собою хоть на всю глубину океанов, они не смогут удержать миры и будут легко уничтожены из космоса всеми подряд. Достаточно ведь яда попроще, излучения пожёстче или вируса поактивней. Может, они мечтают для удержания своей власти превратить за тысячелетия экспансии представителей Монстросоюза в беспрекословных рабов? Недаром было сказано, что они во время обряда дают высшим сановникам и жрецам невиданную ментальную мощь. Со временем посвящённые и сами «подрастут» в своих силах и станут легко настраивать мозги обывателей в нужном верноподданническом духе. А сами давно уже и наверняка – стопроцентные послушники мерзкой, пиявкоподобной цивилизации.
Конечно, могли быть иные причины для войн, о которых князь Риндович и под пытками не признается. Не стоило отрицать вариант и со специальной подачей людям ложной информации. Цель? Да какая угодно! Вплоть до отвлечения внимания от собственных тушек. Пускай, мол, людишки теперь бросят часть акций по возмездию на уничтожение пиявок. Для подачи такой дезинформации можно и не пытать очередного пленника в застенках, а просто организовать подобное застолье да навешать на уши какой угодно лапши.
«Конечно, моё удивительное спасение подстроить было нельзя, – размышлял принц, продолжив одновременно разговор на второстепенные темы. – Из потока меня в последний момент бычара выловил совершенно случайно, причём с немалым риском для собственной жизни. Но это не значит, что в их штабе подобный вариант развития событий не предполагали. Только и следовало каждому высокопоставленному функционеру дать должную инструкцию и соответствующие разрешения. Вряд ли на подобное получил бы позволение пилот рангом ниже или с более скромным титулом… Хотя можно и на эту тему моего тюремщика прощупать…»
Сформулировал фразу мысленно и спросил:
– А вот как остальные твои соратники и начальство относятся к нашей встрече?
– Никак! – фыркнул смехом Мэйлар. – Никто о ней пока ни слухом ни духом не ведает. Но всё равно скрыть подобное у меня не получится при всём желании. Да и паника вскоре закончится, начнут меня и мой флайер разыскивать повсеместно. Всё-таки я – не последний винтик в местной машине власти.
– Неужели ты желал бы скрыть сам факт нашей встречи? – вычленил землянин самое главное из услышанного. – Почему?
– А ты и не догадался? – слишком уж многозначительно спросил рекаль. Потом продолжил уже совершенно иным, высокомерным тоном: – Тем более что я сразу объяснил: мне просто интересно пообщаться с врагом в нормальной бытовой обстановке, изучить его менталитет, узнать сильные и слабые стороны характера, выяснить его склонности и увлечения. И находясь на своей высокой должности, я имею право на совершение такой встречи или собеседование без согласования с кем бы то ни было. И делать это хоть за столом, хоть сидя на альпийской травке, а не в камере пыток, как поступили бы иные на моём месте.
Из этого ответа стало понятно, что запись разговора ведётся, но потом будет князем перемонтирована в нужном для него ключе. Это – раз. Второе – он всё-таки пытается донести до человека некую важную мысль, которую опасается провозгласить открытым текстом. И третье – возможно, очень скоро сюда нагрянут совершенно иные рогатые твари, и тогда разговор с пленником станет совершенно иного свойства.
Ну а по поводу намёка и важной мысли, то они как бы виднелись на поверхности: «Мы, рекали – белые и пушистые! И мы сами находимся под ментальным влиянием пиявок, которые и есть главное вселенское зло. Поэтому не слишком на нас нападайте…» Где-то примерно так.
Но землянину захотелось уточнить и конкретизировать:
– Понять-то тебя, князь, можно, да только верится с трудом. Слишком уж глубоко ненависть въелась в отношения между нашими видами. Поэтому спрошу без экивоков: ты веришь, что мир между нашими цивилизациями возможен?
– В теории – возможно всё. И на практике не вижу особых сложностей в налаживании мирного сосуществования. Вы вон, с какими только тварями не дружите, да и наши союзные отношения с кальвадрами и шоом наверняка кажутся для вас чем-то абсурдным. Но мы-то уживаемся…
– Согласен. Тогда спрошу иначе: пойдут ли представители цивилизации алеста на мирные договоры с человечеством?
Бык не столько фыркнул, как коротко промычал в раздражении. Но ответил, кажется, вполне искренне:
– Очень, очень в этом сомневаюсь. Разумные пиявки, как я понимаю, даже слышать о вас не желают. Что-то у них там на инстинктах завязано, а на каких конкретно – мне узнать не удалось. И я, честно говоря, даже рад этому незнанию.
Принц попытался подвести итоги полученной им информации:
– Вы воюете с нами, используя свою ментальную мощь разума, фактически по принуждению? При этом вы и сами как бы находитесь под гипнозом? Но тогда логично предположить, что разумные пиявки некто особо злой и пакостный покорил своей воле, используя ментальное воздействие? Может такое быть или нет?
– Ха! Чем меньше я знал, тем больше сомневался в новом. Теперь я знаю несоразмерно больше, но уже ни в чём и никогда с ходу не сомневаюсь. Так что возможен и такой вариант развития мироздания, о котором ты только что спросил. Не удивлюсь, что на телах разумных пиявок проживают ещё более разумные симбионты. Маленькие, величиной с ноготок, тщедушные и слабые… Но именно они и собираются покорить всю обозримую Вселенную!..
Прозвучавшее предположение выглядело абсурдным, но и оно имело право на существование. Причём некие симбионты размером с ноготок могли оказаться не последними в цепочке желающих заселить собой всю вселенную. Могли оказаться и более миниатюрные разумные создания, которые в виде микробов благоденствовали и размножались на симбионтах. Ведь кто сможет с уверенностью доказать, что микроскопичность разума конечна?
Лишь здравый смысл подсказывал, что для ведения умственной деятельности необходимы некие существенные объёмы плоти. Мелкая плесень может оказаться разумной лишь в суммарной своей массе, да и то гипотетически. Точно такой же логикой отвергается и образование разума в некоем огромном мозге, начиная от животного размером с гигантского тиранозавра и больше. Тут и знаний землянина хватало для обобщения. Что он и сделал:
– Нет, маленьким микробам наша гибель не нужна, они и на нас прекрасно размножаются и уже давно овладели всеми мирами. Ха! – после короткого смешка добавил: – Мы уже давно у них в ментальном рабстве. Они восседают у нас в районе глазниц и, словно через гигантские экраны, наблюдают за окружающим, руководят нашими мыслями, заставляют наши тела кромсать друг друга ножами, а потом, весело переговариваясь, телепортируются в новое тело для продолжения развлечений.
Смешно было смотреть, как бык недовольно хмурится и несуразно шевелит крупными ноздрями. Нарисованная человеком фантазия ему ох как не понравилась! О чём он и заявил с рычанием:
– Нет! Такого не может быть никогда! Если бы такое существовало в природе, то для меня бы потерялся всякий смысл дальнейшего существования! Я бы тогда сразу разогнался на флайере и на всей скорости врезался в скалу!
– И даже не догадался бы, – продолжил ёрничать человек, – что данное желание разбиться насмерть тебе было продиктовано твоими хозяевами. А они, потирая от научного восторга свои лапки, до последнего мгновения твоей жизни исследовали агонию твоего разума и считывали импульсы нервных окончаний.
– Ну да, ну да… – попытался князь сбросить с себя наваждение неприятного образа. – А ты бы как поступил, узнай о повелевающих тобой микробах?
– Ха-ха! Да ничего! Просто посмеялся бы над теми, кто в подобных повелителей поверит.
Мэйлар Риндович согласно кивнул, а потом и сам развеселился, что-то припомнив:
– Есть у меня несколько особо мнительных друзей, вот я их скоро и попугаю твоими фантазиями. Посмотрю на их реакцию… Ха-ха! – И тут же потянулся за бутылкой с алкоголем чёрного цвета. – Ещё?
– С удовольствием! – не стал отказываться принц, к тому времени опять ощутивший голод, и, взяв вилку, потянулся за вкуснейшими улитками в винном соусе. – Если, конечно, не слишком отвлекаю своей болтовнёй от важных государственных дел?
– Ну что ты, что ты! – радушно восклицал рекаль, подхватывая уже наполненный бокал. – Это я тебя, наверно, слишком задержал? Небось, тебя уже заждались?
– В самом деле! – принимая игру и словно в озарении воскликнул Фредерик. – Хоть как мне ни интересно и познавательно с тобой пообщаться, пора и честь знать. Только доем эту улиточку… мм, и эту тоже…
Челюсть после ударов о камни в речке уже не так болела, и землянину удалось оприходовать новую порцию улиток в два счёта, запивая их великолепным напитком. Тогда как бык еле сдерживался от издевательского хохота:
– Да ты не спеши так! Ещё несколько минут у тебя есть в запасе. А начнёшь опаздывать, так на бег перейдёшь, верно? Или, может, ещё кружку аская желаешь?
– Ещё как желаю! Тем более что и в самом деле потом пробегусь трусцой…
Естественно, что Десятый себя чувствовал многократно лучше, чем перед началом нежданного обеда. И кофе взбодрило, и пища великолепная, да и само тело пыталось интенсивно себя подправить всеми имеющимися внутренними ресурсами. Но всё равно о попытке сразиться с рекалем да сбежать от него – не могло быть и речи. Как и о быстром беге. Но идти Фредерик смог бы вполне. Опухшая нога всё-таки слушаться стала намного лучше. А если ещё и костыль отыскать да от назойливых провожатых избавиться…
Оставалось только выяснить свои нынешние точные координаты. Пусть это и будет сделано только ради проформы:
– Вот только я не местный, и мне трудно сориентироваться. Мэйлар, не просветишь по старой дружбе в этом вопросе?
– Легко! Как ты мог сомневаться в подобном? – укорил князь своего высокопоставленного сотрапезника. И ткнув толстенным пальцем в свой коммуникатор лётного костюма, высветил над столом виртуальное изображение местности: – Видишь? Синяя точка – это наше местоположение, а вот эти две красные – плотина и взорванный вами склад… Кстати, изменение режима охраны на нём я тоже пытался произвести, но меня только высмеяли…
– Ничего, зато сейчас будут прислушиваться, словно к великому пророку, – утешил принц хозяина застолья, поспешно допивая очередную порцию местного кофе. – Но ты, главное, постарайся для начала себя оградить от ментального влияния пиявок, потом короля и остальных, кто там на его уровне командует, ну а уже потом попытайся их убедить, что воевать с нами нельзя.
– Прямо с сегодняшнего дня и начну убеждать! – уже не скрываясь, паясничал рекаль. – Мне очень жаль, что ты так спешишь. Или давай я тебя подброшу к цели твоего путешествия?
– Не стоит беспокоиться! Я уж как-нибудь сам… – Фредерик Астаахарский стал осторожно вставать на ноги, не забывая о правилах хорошего тона: – Благодарствую за шикарное угощение, восхитительную выпивку и приятную компанию. Ну и за сам факт финальной помощи во время моего непроизвольного купания в горной речке. В ответ приглашаю тебя погостить в моём королевстве, и даже попутешествовать. Окунуться, так сказать, полностью в среду нашего обитания. Надеюсь, что и у меня отыщется, чем удивить тебя за накрытым столом.
Князь Риндович прекратил всхрапывать от смеха, тоже встал, вполне серьёзно кивнул в ответ и добавил:
– Принимаю приглашение! И при первой возможности наведаюсь в твою Испанию с дружественным визитом.
– До встречи! Всего наилучшего!
– И тебе счастливого пути!
После таких пожеланий Фредерику только и оставалось, что развернуться и двинуться в заранее выбранном направлении. Сориентировался он правильно: до взорванного склада по прямой линии было не более четырёх километров. В данном израненном состоянии человека – на день пути, не меньше. Но в любом ином случае делать было нечего. Потому принц и пошёл… каждое мгновение ожидая услышать в спину издевательский смех, грозный окрик «Стоять!» или сливающиеся в одну сплошную очередь выстрелы. Естественно, что буйная фантазия подбрасывала и другие варианты развития событий, но ни в одном из этих вариантов человек не покидал периметра очаровательной поляны. То на него набрасывали сеть, то валили с ног парализующим газом, то грубо пинали копытами воины бычьего спецназа…
Но шаг следовал за шагом, за очередным метром преодолевался следующий, лёгкий ветерок усиливался по мере приближения к небольшой расщелине, уводящей в широкое ущелье, а… никто человека останавливать не торопился!
Страшно хотелось оглянуться и посмотреть на рекаля. Буквально спина чесалась до умопомрачения, настолько ей хотелось поёжиться под чужим, а возможно, и под чужими взглядами. Но Десятый загадал:
«Если не буду оглядываться – то дойду до самого ущелья! Пусть это только видимость, но пока я иду – я свободен! Хм! Можно ведь и дальше продолжить… Пока я свободен – нет смысла умирать. Пока я жив – есть смысл бороться дальше. А там, глядишь, я и до камня доберусь, удобно в руку ложащегося… или до коряги какой поувесистей… Нет, увесистую я не удержу, пусть лучше будет просто сучковатая. Вдруг да удастся какому-нибудь бугаю выбить зуб или порвать ноздри?.. Ха! Почему бы и нет?! Полянку-то я уже покинул!..»
Произошло и в самом деле невероятное: землянин прошёл узкое место между камней и оказался в ущелье. Тут уже можно было позволить себе оглянуться, причём с готовой ухмылкой на устах и продуманной фразой: «Скучно без меня?»
Оглянулся, замер с раскрытым ртом – сзади никого не было!
А почему? Чтобы лучше думалось над таким сакральным вопросом, пришлось шагнуть чуть в сторону и почесать неимоверно зудящую спину о выступающий кусок скалы. Спине стало легче, а вот мозги не справились с задачкой. Хорошо хоть подсознание сработало, успокаивая разбредающиеся мысли: «Вы пока посовещайтесь, а мы помаленьку движение продолжим…» Это оно себя так с телом ассоциировало в единый коллектив. Ну и пошли, подсознание с телом, ещё и попадающиеся на пути коряги взглядом прощупывая. Уж больно тех тут много оказалось, снесённых сюда то ли паводками, то ли свирепыми ветрами. Вначале ничего толкового, сплошное гнильё, зато потом попалась деревяшка, словно под заказ: натуральный костыль!
Это уже случилось на середине ущелья. К тому моменту сформировались мысли стройными рядами и подбадриваемые логикой и здравым смыслом (потому что на трезвый рассудок после употребления алкоголя было рассчитывать глупо) двинулись пояснять случившееся чудо:
«Честно говоря – зачем этому князю моё тело? Какого лешего он с ним творить станет? На садиста кровожадного он никак не смахивает, не создан для такой работы да и воспитание не позволит… Значит, уже по этой причине ему убивать меня нет смысла. Это если отбросить заведомый постулат, что мы враги и обязаны даже ценой собственной жизни уничтожать друг друга. Идём дальше… Если посмотреть на дело с точки зрения впаривания мне ложной информации? Причём информации не обязательно о пиявках, а некоем втором плане, который я даже не заметил? Тогда тем более меня надо отпустить домой в полном здравии. Что ещё?..»
А вот следующий повод отпустить его домой заставил принца замереть на месте, а потом интенсивно оглядываться минут пять по сторонам. Вроде никого не заметил, но для технически развитых цивилизаций ничего не стоит наблюдать за человеком издалека или с помощью миниатюрных летающих видеокамер, а значит, при желании человека из виду не упустят. А в финале пути, возможно, и приготовили ловушку. Причём не для Фредерика лично, а для… транспорта!
«Вот! Вот она истинная причина всего этого спектакля! – мысленно восклицал Фредерик Астаахарский. – Монстросоюз знает о нас невероятно много, пусть и собирая эти сведения по жалким крупицам. В том числе и про «домик» знают почти всё: как он появляется для эвакуации, на каком возможном расстоянии от первой точки контроля и сколько минут находится в режиме ожидания. Уж для этого достаточно простейших камер наружного наблюдения. И естественно, что монстры мечтают постоянно захватить уникальное средство передвижения между мирами. Ведь подобного у них нет, и дай бог, чтобы никогда не было! Вот они и беснуются…»
Теперь, после таких умственных заключений, всё становилось на свои места. Князю Риндовичу, конечно, крупно повезло выловить живого диверсанта. А вот дальше уже пошла отличная организация задуманного мероприятия. Он сразу дал знать о пленнике кому следует, потом напичкал его бессознательную тушку максимально возможными по силе оздоровительными средствами, дождался частичного исцеления, усадил за стол и стал заговаривать зубы. И плевать ему было на бытовые мелочи с высоты своего княжеского титула! И никаких намёков о тайне с цивилизацией пиявки он не делал! И никаким особым гостеприимством не отличался! Буквально всё делалось с одной целью: дать коллегам время для подготовки операции (наверняка фантастически сложной в техническом исполнении!) по захвату транспорта на месте возможной эвакуации единственного, «заблудшего» десантника.
А человек слушал, считал себя умным и «ловко разгадывал коварные замыслы врага». Правда, стоило отдать ему должное: пусть и с некоторым опозданием, но разгадал-таки!
«Это я молодец… Только почему так грустно на душе и печально? Словно сам себе начинаю рыть могилу? Ну да, так оно и получается: меня вроде отпустили, свободен, а умирать-то всё равно придётся. И неважно как: до появления транспорта или в момент его захвата… – конечно, пессимизм не превалировал в рассуждениях принца, имелась и внушительная толика оптимизма: – А вдруг «домику» глубоко плевать на попытки его захвата? Вдруг он сумеет и меня забрать, и быков оставить «с носом»? Что там наш сержант на эту тему булькал? Ведь были уже попытки захвата, были…»
Если вспоминать о высказываниях Эйро Сенатора, то по ним получалось, что беспокоиться не о чём. Устройство доставки в контрольную точку пространства, а потом и эвакуирующее десантников обратно не подвержено ничьему постороннему влиянию. Мало того, самим кураторам Полигона эта удивительная полуживая конструкция подчиняется не на все сто процентов. Она каким-то образом заточена только на обладателей древней крови. А что это значило для Фредерика в данный момент? Лишь одно: побег может получиться. К тому же ни разу, ни на одном занятии солдатам не навязывали иной схемы поведения при эвакуации. Только внутрь, и только как можно быстрей по причине ограниченного лимита времени. Всё остальное – побоку! Ну, разве что прикрывать огнём иных, бегущих к спасению товарищей.
Следовательно, привести за собой врагов – не страшно. Как не страшно и оказаться вместе с транспортом в ловушке. «Домик» из любого пекла выберется, главное, забраться в него и крикнуть или прошептать «домой». Можно и не шептать ничего, истекло восемь минут, устройство само закрылось да и отправилось домой.
Сразу столько оптимизма в размышлениях опять заставили действовать подсознание, которое отправило тело в дальнейший путь. Вскоре человек уже довольно бодро для своих ран шагал по третьему ущелью.
Благо, что перед началом операции все десантники изучали не просто весь горный квадрат, но и прочие прилегающие к нему местности. Когда осматривали и запоминали, кривились, думая о напрасности такого кропотливого действа. А сейчас вон как пригодилось! Принц шёл, не обращая внимания на усталость, и совершенно не задумывался о дальнейшем маршруте. Словно бывал здесь не раз и знает чуть ли не каждый камешек, мешающий продвижению.
Душу грела томительная мечта:
«Ничего у этих копытных не получится с их ловушкой! А вот я, если выберусь… стану бессмертным… И увижусь с Луарой и дочурками…»
