Сцена 9

К удивлению наследного принца, его супруга и его мать, уединившиеся в малой гостиной, не только не ругались, а с первого взгляда выглядели словно сообщницы-заговорщицы. Но уже это показалось хорошим знаком, пусть шушукаются, лишь бы не ругались. И так настроение ни к чёрту, после дискуссии с отцом, а уж осознание предстоящего всего через несколько часов вылета было сродни выражению «кошки скребут».

Но войти постарался с улыбкой, притворяясь настроенным на великие дела:

– Как тут у вас? Кому косточки перемываете? Уж не мне ли?

Судя по увиливающим взглядам – угадал. Хотя мать и сделала вид, что обеспокоена только поездкой:

– Ну и как, уговорил тебя отец лететь к арабам?

– К сожалению… Ты ведь знаешь, как он умеет выкручивать руки, – Фредерик уселся в кресло и с досадой фыркнул: – А больше всего укорял меня сегодняшним событием у гадалки. У меня такое впечатление, что об этом уже полстраны знает.

– Ну, извини! – возмутилась королева. – Не хватало ещё, чтобы нам не доложили о такой неприятности! А по поводу страны, так вроде пока дело держат под контролем. Смутьянов прижали со всех сторон, что они и пикнуть не посмеют пару недель. А потом уже поздно будет скандалить и жаловаться, нужное алиби для тебя будет создано. И ты правильно сделал, что приказал все сразу замять.

– Да? А может, лучше было вообще туда не идти? Сейчас бы у меня ни шишки не было, ни опасений о новом скандале.

– Прошлое уже не исправишь, – вступила в разговор Луара, – тем более что некоторые плюсы всё равно будут. Первое: плохие сны тебя больше не побеспокоят…

– Откуда такая уверенность? Вдруг, наоборот, хуже станет?

– Конечно, стопроцентной гарантии нет, но только что узнала нечто интересное, – судя по её виду, это «нечто» и в самом деле ей казалось весьма значительным и важным, и ей не терпелось эту тему обсудить со всеми подробностями. – И второе: я теперь гораздо больше осведомлена о твоей родословной.

Принц скептически скривился, уже догадавшись, о чём речь. Говорилось не о его предках Бурбонах по линии отца, а о предках со стороны матери, греческой принцессы из рода Шлезвиг-Гольштейн-Зондербург-Глюксбург. Там родословная так хитро переплелась, что не только со стороны отца королевы Софии имелась великая княжна Ольга Константиновна из Руси, но и со стороны матери, по женской линии существовали дальние корни славянских князей. Мать частенько твердила Фредерику, что истинная кровь в любом случае передаётся потомкам по женской линии наследования. А потому выходило, что сам он не грек, не датчанин и не немец, и уж тем более не испанец, а самый натуральный, истинный русский.

Подобные утверждения матери, при всём к ней уважении и любви, ничего, кроме весёлого смеха, у наследника испанской короны не вызывали. Ему было почётнее себя ощущать преемником великой Испании, чем потомком диких большевиков-ортодоксов. Подобное мнение о большевиках ему привили ещё в школьные годы преподаватели, которых подбирала в то время, увы, не тогдашняя принцесса София.

Со временем мнение о русских кардинально изменилось, многие стереотипы развеялись как дым под влиянием действительности, но всё равно неверие по теме своего рода-племени чётко сидело в подсознании.

До сих пор мать с невесткой на эти темы не общались, а тут, видимо, дело шло к скандалу, Луара была настроена более чем решительно, вот королева София и вывалила на молодую женщину все свои выкладки, расчёты и легенды. Может, и не все, но достаточно, чтобы «невероятными тайнами» привлечь на свою сторону.

Заинтригованная принцесса Астаахарская, Вианская и Жеронская, герцогиня Монбланская, графиня Серверская и сеньора Балагер тут же пошла свекрови навстречу. Той было не до просмотра в своё время родословной кандидатки в жёны принца, удовлетворилась только тем, что знати в ближайших пяти поколениях нет, а дальше и искать не стоило. Зато сама Луара вспомнила одну деталь и сейчас повторила мужу:

– Фредди, моя мать, Палома Рокасолана Крестина, утверждает, что по материнской линии её трижды прапрабабка – тоже некая русская дворянка. Её всё такой же трижды прапрадед привез в Испанию после наполеоновских войн начала девятнадцатого столетия.

– Ну и что? – развёл руки в стороны наследник короны.

– Как что! Если учитывать, что преемственность идёт по женской линии, то наши с тобой дочки по национальности чистокровные русские.

– Ради бога, Луара! – взмолился он, не удержав укоризненного взгляда в сторону матери и закипая, по мере произнесения прописных истин: – Мама! Сколько можно? Нельзя же так преувеличивать роль женщины! Общепризнанно, что наследственность, права, обязанности и все прочие детали переходят к детям по отцовской линии. В той же России никто, кроме евреев, и не заикается о противоположном! Так что давайте смотреть на вещи реально и не подтасовывать исторические факты!

Королева София снисходительно улыбнулась на такую горячность сына и обратилась к невестке так, словно они до сих пор оставались вдвоём:

– Естественно, что он, воспитанный в традициях оголтелого мачизма, не станет слушать наши доводы и будет закрывать глаза даже на явные доказательства.

– Явные?! – фыркнул сын. – Это какие же? А вдруг сон и дальше будет меня беспокоить?

– Не будет! – уверенно заявила София. – Во время твоего визита к Маргарите-Иллоне Толедской я со своей стороны тоже проводила наблюдения по нашей кровной связи за твоей аурой. Вернее, не столько наблюдения, как ощущения на подспудном уровне мне помогли заметить, что некая аморфная субстанция тебя покинула.

– Даже так? – уже с ехидством улыбался Фредерик. – И от кого я такие слова слышу? От моей высокообразованной и всемерно развитой матери! Или тебя слишком зрелый возраст начинает провоцировать на крайности? Становишься как твоя бабка Виктория Луиза, принцесса Прусская? Та тоже к старости в оккультных науках погрязла, даже меня не раз пыталась втянуть, хорошо помню её россказни.

Виктория Луиза, о которой шла речь, жила долго, до восьмидесяти восьми лет, и в последние годы чем только не занималась, привлекая к этому и свою дочь принцессу Фредерику Ганноверскую, и свою внучку Софию. Даже правнука, в то время уже принявшего присягу как наследник, пыталась втянуть в некое тайное сообщество. Хорошо, что отец строго и категорически положил конец всем тайным отношениям с бабкой Софии, оставив только сугубо официальные и семейные связи.

Да только не до конца оборвал, сейчас, когда всплыла правда о семейных отношениях между супружеской четой, королева София вообще стала игнорировать любые пожелания мужа и продолжала заниматься тем, чем сама считала нужным.

А сейчас за Луару взялась, провоцируя лишний туман в её прелестной головке. Это будущему обладателю короны не нравилось.

– Я сейчас невероятно жалею, что тебя послушал и отправился к этой гадалке! – после этого повисла пауза, во время которой женщины просто продолжали загадочно улыбаться. Такое долго терпеть было нельзя, следовало отправляться поспать перед вылетом, но, с другой стороны, обмолвка матери о каком-то наблюдении всё-таки принца заинтриговала: – Что ты такого увидела, что меня убедит в правильности твоих выводов?

– А всё очень просто, – с довольным, если не торжествующим видом заявила королева. – Повторю ещё раз, но иными словами. От тебя после окончания сеанса ушла иная астральная проекция и унесла твой кошмарный сон с собой навсегда. Так что отныне будешь спать спокойно.

Он посмотрел на неё скептически:

– Откуда такая уверенность? Разве можно наблюдать нечто подобное с такого огромного расстояния? Или ты пряталась в соседней комнате?

– Если мать наблюдает за сыном или за дочерью, – королева больше обращалась к внимавшей её невестке, – то расстояния в пределах города не имеют большого значения. Надо только правильно использовать силу родственной связи да иметь все те инструменты, о которых я тебе рассказывала.

– А если не удастся собрать комплект для меня? – засомневалась Луара, и Фредди понял, что благоверную надо срочно как-то спасать от влияния матери. Не хватало только ей удариться в мистику, каббалистику и шаманские гадания на кофейной гуще.

– Мама, ты, конечно, извини, но мне надо собираться, да и Луаре…

– Ради бога! – перебила его королева. – Иди и немедленно ложись, не хватало, чтобы ты выглядел завтра, словно после ночного шабаша. А мы тут ещё немножко посплетничаем…

– И не волнуйся, – добавила принцесса, – утром я тебя лично разбужу, не проспишь. Хотя ты и сам всегда прекрасно просыпаешься за десять минут до подъёма.

Судя по её решительному тону, последнее слово было сказано. Переигрывать поздно, не следовало сразу оставлять женщин наедине, а потребовать от короля общения в семейном кругу. Разве что оставалось устроить открытый и некрасивый скандал, заставив мать ретироваться поневоле, но на такое Фредерик пойти не смог, потому что любил, уважал, безмерно ценил и свою мать, и свою очаровательную супругу.

Поэтому он, чтобы не уронить свой авторитет и не распылить окончательно мужской шовинизм, вскочил с кресла, чмокнул женщин в подставленные щёки и с важным видом отправился почивать. И только в дверях, чтобы хоть как-то сохранить собственное самомнение, бросил через плечо:

– Долго не засиживайтесь! Потом проверю!

Быстренько закрыл за собой дверь, отсекая наглухо два возмущённых голоса. Так что всё-таки последнее слово, пусть и номинально, осталось за ним.