Глава 16
Недвижимость
Не успели двое идентичных на вид мужчин заговорщицки переглянуться, как из прихожей послышался голосок Ольги:
– Сюрприз, дорогой! Я уже дома! А ты с кем там хохочешь? Кто у нас?
– Никого нет, – сообщил вышедший ей навстречу Иван-Один. – Сам себя рассмешил! – деловито чмокнул красавицу в щёчку и повернул на кухню со словами: – Иду делать кофе. Присоединишься к полднику?
– Легко! – согласилась та, сбрасывая туфли и подхватывая поставленные на пол пакеты с покупками. – И вообще я страшно проголодалась! Что-то осталось от вкусностей, приготовленных Ульяной?..
И в прихожей нос к носу столкнулась с Иваном-Два, который заверил:
– Вполне достаточно! – и тут же поцеловал супругу в другую щёку, не обращая внимания на её глаза, ставшие словно блюдца. Подхватил падающие из рук пакеты и перешёл совсем на иной тон: – А может, вначале как всегда? Устроишь демонстрацию покупок? А я тебе помогу быстро переодеться.
Вот тут бедная фантома завопила по внутренней связи так, что услышали все остальные, а сам обладатель непроизвольно скривился:
– Ну и чего так кричать? Это тебе только кажется, что ты сходишь с ума. На самом деле ты в полном порядке! – заявил второй номер, да так и скрылся с пакетами в спальне.
Тут из кухни выглянул Иван-Один:
– Тебе кофе с молоком?
– С… с м-молоком! – икнула от неожиданности женщина. Кулинар скрылся, зато со спины появился второй номер с претензиями:
– Так ты будешь раздеваться? Я жду! И времени у тебя мало, Игнат Ипатьевич тебя тоже заждался, хочет с тобой посоветоваться. До торгов всего два с половиной часа осталось.
Не спуская с него глаз, бледная Фаншель попыталась улыбнуться:
– Вань, а как у тебя получается так… прыгать? В кухню и обратно? Ты что… тоже фантомом стал?
И подпрыгнула на месте, когда сзади неё послышался голос:
– Да нет, такое мне не под силу… А кстати, в десять вечера у нас ужин с теми самыми полусотниками, я уже столик заказал. Так что рассчитывай время и на торгах не задерживайся.
После чего тоже замер на месте и в четыре глаза, с обеих сторон, принялся с удовольствием рассматривать свою любимую. А та попыталась вначале быстро крутить головой, потом стала пятиться в угол гостиной, пока не смогла ухватить взглядом одновременно две фигуры.
Только тогда задышала более спокойно и стала анализировать увиденное:
– В разной одежде… значит, не… фантом. Но и не галлюцинация. А что?.. Вань, ты чего натворил?
– А что тебя так поражает? – пожал плечами первый номер. – Ты же не удивляешься, когда видишь сразу двух ведьм Сестри?
– Значит, всё-таки… – задумчиво протянула она, но ей не дал договорить второй номер:
– Дорогая, неужели так трудно догадаться? Ну? Вспоминай!..
И она всё-таки догадалась:
– Тело! Ты создал запасное тело?! – и при этом стала бочком продвигаться к раскрывшему объятия второму номеру. Пришлось самому на себя прикрикнуть:
– Ты чего это мою жену обнимать собрался?! Грабли свои убери!
Стоило видеть, как Ольга дёрнулась в другую сторону. Тогда возмутился вполне справедливо и второй номер:
– А чем ты докажешь, что это именно твоя жена, а не моя?
Что вызвало у сударыни Фаншель нервный смешок:
– Так что… выходит, у меня теперь… два мужа?..
И тут с максимальной громкостью внутренней связи ворвался в разговор фантом уже усопшего целителя Хоча:
– Ну что за люди! Что за люди! Я тут на части разрываюсь, ничего не успеваю просмотреть, продумать и как следует оформить, а они там ерундой занимаются! Вот честное слово, Иван, плюну на всё, на эту вашу Москву, и уеду в свою пещеру сибирскую! Ну сколько можно меня мытарить да по всяким уголовным делам моё драгоценное время тратить?
Получалось у него очень строго и ой как сердито! Даже обладатель на некоторое время забыл, что это он создатель фантомов и это его распоряжения должны выполняться беспрекословно. Стал оправдываться, словно провинившийся школьник:
– Всё, Игнат Ипатьевич, отправляю к вам Оленьку немедленно. Извините, что задержались слегка по вине семейных разборок.
Кажется, и любимая нисколько не возражала, чтобы как можно быстрей спрыгнуть туда и как-то скорей выйти из создавшегося щекотливого положения здесь. Она утвердительно кивнула и тут же была отправлена на помощь разгневанному старику.
Тогда как оставшийся дома Загралов в сопровождении своего двойника отправился на кухню и там в компании с ним оприходовал приготовленный кофе. Но при этом так и не прекратил общение с целителем:
«Ипатьевич, давай признавайся, что ты там придумал со спекулянтами сотворить?»
«Чего уж там… вроде получается, – признался тот. – Поэтому могу рассказать…» – и разъяснил простенькую схему предстоящей денежной аферы. Вернее, не аферы, а вполне законной трансакции, благодаря которой он станет единственным обладателем солидного кусища университета. Оказывается, подготовку к этому он начал ещё раньше, до того как подкинул подобную мысль обладателю. Пользуясь предоставленной ему свободой и только формально подчиняясь распоряжениям полковника Клеща, дедуля больше подыскивал себе место для лаборатории, чем рьяно вылавливал и наказывал преступников.
Но укорять создателя Яплеса Хоча и «ДЖ Хоча» язык не поворачивался. Оставалось только выслушивать продуманную им схему да удивляться.
Оказалось, что данный участок с корпусами и лесом уже давно если не поделили между собой некоторые крупные корпорации спекулянтов, то уж в любом случае между собой договорились, кому он конкретно достанется. Вести войну на торгах им всем было совершенно не выгодно. Другой вопрос, если в эту войну вдруг кто-то вмешается из посторонних. Тогда они будут действовать сообща и приложат все усилия, чтобы не допустить чужака к лакомому кусочку. Да так могут взвинтить при этом цену, что выиграть торг станет очень тяжело.
Поэтому целитель везде, где надо, зарегистрировался, всё, что надо, оформил и нужные заявки, пусть и задним числом, устроил. Да так грамотно, что и комар носа не подточит. Но самое главное, он взял беспроцентные целевые кредиты с возможностью невыплаты у тех же группировок спекулянтов, которые пытались скупать всё ценное в Подмосковье. А почему беспроцентные и почему вообще дали? Да по простой причине: после смерти покупателя любое приобретённое им недвижимое имущество переходило в полную и безграничную собственность кредиторов. А в контрактах на предоставление средств чётко указывался возраст старого просителя: девяносто второй год пошёл. Ну и как такому не дать? Особенно если поручителями оказались ну очень большие и солидные люди?
Вот и дали от всего щедрого сердца. Конечно, на маленькую оговорку в контракте все обратили внимание: «Право безоговорочного перехода недвижимости в собственность кредиторов истекает через сорок лет. После этого владелец имеет полное право перепродажи, дарения, завещания и тому подобное любому гражданину Российской Федерации». Но кто, будучи в здравом уме, воспримет всерьёз шанс старикана дожить до ста тридцати с лишним лет? Мало того, имеются ведь и другие рычаги воздействия, если уж слишком захочется немедленно прибрать лакомый кусочек к рукам.
Вот как раз о последнем моменте Иван высказал сомнения:
– Дед Игнат! А ты не боишься, что на тебя устроят охоту самые высокооплачиваемые киллеры нашего славянского мира?
– Ха-ха – сто раз! А они меня смогут убить?! – радовался старикан, словно пацан. – И пусть только попробуют меня сжить со свету, у нас сразу против этих спекулянтов будут руки развязаны. Начнём казнить и потрошить любого, кто даст заказ на моё устранение. Ещё и гласность поставим при этом на самый широкий уровень в узком кругу мальчиков-плохишей.
Загралов слушал и всё равно кривился в сомнениях. Вроде как на словах красиво дед придумал, а как оно в реальности получится? Слишком много подводных камней просматривалось, даже не учитывая тот факт, что само государство может ополчиться на бессмертного деда и грудью встать на защиту спекулянтов.
Словно мысля в унисон с обладателем, отозвался Фрол с подобными сомнениями:
– Ипатьевич, не слишком ли ты круто берёшь? А не приведи судьба, ты и в самом деле помрёшь? Или что иное с кем иным случится? Кому это всё, с таким трудом и нервами тобой нажитое, отойдёт?
Это он завуалировал основателя всей команды, просто упомянув его словосочетанием «с кем иным». Но целитель прекрасно понял недосказанность:
– Если так рассуждать, то нечего вообще огород городить! Возвращаемся в Сибирь, прячемся там в тайге и будем выживать сколько удастся. Но с другой стороны, почему мы, имея такие возможности, не имеем права бодаться с той же судьбой? Главное – действовать. Как будет, так и будет, нечего даже думать о плохом. А вдруг всё у нас получится? Глядишь, и устроится лучшим образом! Надеюсь, что Яплес моего имени по всему миру разойдётся и миллионы жизней спасёт!..
Чувствуя, что старик сейчас вообще в раж войдёт при перечислении возможных пряников для цивилизации, Фрол покладисто согласился:
– Вообще-то правильно мыслишь, Игнат! Дерзай! А мы поможем.
Да и Клещ ко всему отнёсся положительно, резюмировав со своей точки зрения:
– Конечно, и ведущиеся дела бросать негоже, но для создания нашей новой базы несколько часов всеобщего времени потерять не жалко. Считаю, мы все должны быть на торгах и обязательно по ходу накопать как можно больше компромата на наших оппонентов. Потому что сейчас они ничего не подозревают, а вот по итогам купли-продажи однозначно зашевелятся.
После такого единодушия целитель уже добродушным голосом спросил:
– Что-то я полной энтузиазма команды не слышу от Ивана… уснул, что ли?
Женщины помалкивали, и непонятно по каким причинам. Но в любом случае, что бы митингующий народ ни решал, как бы ни пенился, последнее слово оставалось за обладателем. А ему тоже стало интересно и на действо посмотреть, и за реакцией спекулянтов понаблюдать. Поэтому никакой критики не высказал и дал согласие, облачив его в пафосное восклицание:
– Так покупай!
После чего непрекращающийся процесс получил ещё большее ускорение.
Тогда как сам Загралов приступил к следующим экспериментам, бормоча себе под нос и с интересом вивисектора рассматривая своё запасное тело:
– Кофе я тебя напоил, но это не дело. Всё равно слишком много энергии жрёшь… Пора и тебя пыльцой напоить и концентраторами напичкать… Иначе непорядок получается. Мы все ели, а ты увиливаешь…
И приступил к форменным издевательствам над самим собой. Причём сам же и терпел, сам же и подсказки давал. А наблюдения постарался вести сразу с двух ракурсов. Причём быстро выяснились самые главные различия. Второй номер тоже мог видеть Цепь, просматривать направления уходящих потоков, их плотность и скорость течения. А вот те же ростки аурного фона – не замечал совершенно. Как и доброй половины всех красок, оттенков и полутонов того мира. Наверное, и подняться бы не мог, цепляясь неизвестно за что на пути к сферам защиты иных обладателей. И как тут же выяснилось, он не сумел создать «дальнюю сферу зрительного контакта», да и прочие картинки вокруг фантомов, просматривал лишь по многоступенчатой цепочке через основное тело.
А вот что было совсем плохо, так это полное отсутствие какого-либо воздействия на фантомов команды. Он их даже переместить не мог, не то чтобы воплотить в тело или развоплотить обратно в духа. А внутренние переговоры велись им на пределе слышимости, как для него, так и для абонентов.
Почему? Оставалось надеяться, что по причине невероятной юности. Сам обладатель поначалу тоже ничего не умел, а Фрола создал-вызвал чисто случайно и на одних эмоциях. Так и тут: почему бы не развить способности? Разработать умения? Да тут же мускулатуру почему не подкачать? Вот и велись эксперименты в этом направлении. Что только не пробовали и как только не изгалялись. Порой мелькала дельная мысль: «Брось всё! Засядь хоть на трое суток, но таки прочитай до конца инструкцию!»
Куда там! Тем более что встреча с наставниками – на носу. Тут бы с руками справиться и левую с правой не перепутать! Когда уж с текстом работать?
В общем, до самых торгов Иван оказался занят с головой. Один раз его только отвлекли звонком в дверь, и он с первого раза угадал, кто там. Быстро выдернул на минуту Ольгу оттуда, наговаривая по ходу:
– Что хочешь говори, главное – в квартиру не пускай!
Пришлось бедной актрисе играть роль совсем невоздержанной нимфоманки:
– Кто там? Ой, ма… ты понимаешь… мы тут немножко отдыхаем… Да нет, мы не совсем одеты… Ты не поняла, мы совсем не одеты… Какой ужин?!. Ну м-а-а!..
Естественно, что тёща после такого ответа ушла обеспокоенной, но зато уверенной, что дочь живёт полнокровной и полноценной семейной жизнью. Но что бы она подумала, сумей подсмотреть дальнейшую сценку между супругами. Ольга Фаншель-Загралова вошла в гостиную и заявила с порога склонившимся над столом мужчинам:
– Эй!.. Не знаю, кто из вас кто, но отправляй меня живо к Игнату! Там как раз самая кульминация подготовки.
Иван был несколько раздосадован прерванным экспериментом, поэтому не удержался от маленькой колкости:
– Отправляй! – приказал один мужчина другому.
– Почему я? – удивился тот. – Твоя жена, ты и отправляй!
– Не могу… люблю я её слишком… соскучился… А она меня даже не поцелует!
И заметив, что жена начинает не на шутку сердиться, быстренько перекинул её к месту назначения. Туда, где пройдошный и неожиданно хитрый целитель организовывал скупку будущей базы для всей честной компании.
А сам ещё полчаса корпел над запасным телом, пытаясь улучшить его тактико-технические характеристики. Увы, безрезультатно. Почти… Ибо свет в конце тоннеля брезжил.
Подошло время отправляться визуально или опосредствованно, через фантома, на открывающийся аукцион. Выбирать, чьими глазами смотреть, не приходилось: только глазами любимой супруги. К тому же именно её взявший на себя командование над группой прикрытия Клещ оставил в качестве «смотрящей» за дедом Игнатом. Давать ей более серьёзное задание он побоялся. Всё равно завалит. Но как грамотно он её инструктировал, стоило послушать и поучиться:
– Ольга, не подведи нас. Ты – на самом ответственном и опасном участке. И по причине, тебе известной: возле фантома Игната будут находиться натуральные личности – Михаил Романов и Елена Сестри. Бди в оба и будь готова ко всему, но с ними ничего не должно случиться!
Актриса прониклась, чуть ли не клятвенно заверив:
– Буду бдеть, как за собственным мужем! – и поспешила в холл здания, где всё происходило. К тому моменту ведьма успела привезти к месту событий прилетевшего из Сибири химика-микробиолога. Дядю Мишу, конечно, ввели в курс дела в общих чертах, но тот всё не верил, что встретится в Москве с Игнатом. Видимо, чувствовало сердечко, что старого друга уже нет в живых. Поэтому когда встретился в холле, даже растерялся немного. Чем ушлый Игнат и воспользовался, прислонившись к могучему телу Романова, словно в бессилии, и зашептав на ухо:
– Веди себя солидно, король пробирок! Потом выпьем ведьмовской настойки за встречу в спокойной обстановке. А пока делай вид, что обо мне заботишься, как личный врач, и очень опасаешься, что я отброшу копыта с минуты на минуту. И ничему не удивляйся!
Поддерживаемый секретаршей с одной стороны и тяжело вздыхающим другом – с другой, похромал в помещение, где проводились торги.
Кстати, они по своей сути считались весьма и весьма редкостными для России. Потому что проводились по совершенно новой системе, основанной на правилах Аукциона Викри, плюс некая модернизация для местных российских условий. Тут уже сами организаторы постарались, а точнее сборная солянка деятелей и владельцев обанкротившегося университета. Они вознамерились получить за своё баснословно дорогое имущество нормальную цену, и ничего иного не придумали, как устроить аукцион именно такой формы. Сложной и не всем обывателям со стороны сразу понятной.
Ибо Аукцион Викри – это алгоритм проведения однораундного закрытого аукциона (участники которого не знают ставок друг друга), при котором право на покупку получает участник, предложивший максимальную ставку, но покупка осуществляется по второй максимальной ставке. Дальше и была учёными придумана некая модернизация, направленная на резкое увеличение цены. А именно: покупка осуществлялась всё-таки по высшей предложенной цене. Но недвижимость поступала в одни руки, если они дали денег в два раза больше, чем оставшийся на втором месте покупатель. Если такого не происходило и такой разницы в два раза не было, то владельцами предмета продажи становились сразу трое владельцев, занявших в предложении три верхних позиции. Но уже с меньшими окончательными выплатами, которые в сумме и дадут высшую цену.
Например: покупатель А предложил двенадцать, пусть будет миллионов условных единиц. Покупатель Б – десять, а покупатель В – восемь. Так как не нашлось покупателя Х, который предложил двадцать четыре, покупка становится собственностью сразу троих покупателей: А, Б и В. Но выплачивают они продавцам соответственно всего лишь пять, четыре и три миллиона каждый. То есть в сумме те же двенадцать, по высшему предложению. И соответственно этому каждый из троих имеет свою чёткую долю в купленном объекте.
Сложно и загадочно, кто не понимает. Легко и прозрачно для любого торгаша. Зато устроителям показалось, что таким образом они заставят рисковать покупателей и сразу давать максимально возможную для себя цену.
Они же, организаторы, и подбирали состав участников. А из кого подбирали? Да старались из представителей разных, жестоко воюющих между собой и конкурирующих группировок. Рассуждая логично, что именно в таком случае появится здоровая конкуренция и университет получит солидную сумму, позволяющую ему удержаться на плаву ещё лет пять, а то и шесть.
Вот только учёные, профессора и академики не сообразили, что показные войны как раз для таких продавцов, как они, и устраиваются. Честной цены всё равно не будет, правдивой ставки никто не объявит. На самом деле каждый лот уже давно оговорён между спекулянтами, поделён и предназначен победителю закулисных интриг.
Так бы и случилось. Пролетели бы владельцы участка на заниженных ставках, как фанера над Парижем. Как пить дать пролетели!
Если бы вдруг в дело не вошла тёмная лошадка. Некий престарелый дедуган вначале чудом попал в закрытые, жёстко ограниченные со всех сторон списки участников. Потом выяснилось, что денег у него немерено. А чуть позже, что это именно тот тип, который набрал миллионные кредиты у тех, с кем собирался поспорить за лакомый для всех кусок недвижимости. Причём мало кто догадывался, что кредит взят не только у него. Дело было провёрнуто практически за сутки с помощью нескольких ловких адвокатов, которые и сами не догадывались обо всём масштабе операций. Просто каждый капиталист тупо ссудил огромные деньги на выгодных для себя условиях и тихо радовался, не успев поделиться радостью с себе подобными. Тем более что деньги эти не были сложены в чемоданах или в бронированном автомобиле. Все они только числились на иных, ничего не стоящих бумажках. Как бы… То есть всё-таки существовали, но где-то там… в электронном виде. Попробуй их оттуда обналичь! Но если уйдут со счёта, то всё в тот же карман капиталиста.
Да, некоторые дельцы подобного бизнеса увидели и узнали просителя. Да, некоторые даже успели удивиться в разговорах между собой:
– Глянь-ка! И у тебя этот старик успел отметиться! Но самое смешное, что он до сих пор небо коптит! Ха-ха! Оригинал!
Но никто не заподозрил с ходу, что «оригинал» сделает самую высокую ставку. Ему-то узнать о планах конкурентов – раз плюнуть, а они про его ставку узнать заранее не смогли. Не было с ним никаких консультаций и морального «выламывания рук».
Сам момент истины происходил, а точнее говоря, высвечивался на огромном экране, вывешенном организатором непосредственно возле продажной комиссии. Между прочим, в самой комиссии насчитывалось представителей от разных структур чуть ли не больше, чем самих покупателей. В их обязанности входило получить от всех запечатанный конверт с номером участника и затем верно внести указанную прописью сумму в должную графу. А на экране сумма не высвечивалась, зато поднималась или опускалась непосредственно строчка с конкретным номером.
То есть присутствовала на продаже немалая интрига, назначенная поддерживать интерес покупателей до самого конца. Конверты в кипе лежали вперемежку, номерами книзу, брались тоже строго по порядку, сверху. Вот и получалось следующее действо: чуть в стороне от перечня высвечивался номер в мигающем окошке, а потом он же после внесения суммы перемещался на ту или иную строчку. А духам таюрти, могущим влиять на предметы здесь, ничего не стоило конверт своего представителя продвинуть чуть ли не на последнее место для оглашения.
Было очень интересно наблюдать за покупателями, истинными артистами своего дела! Как некоторые из них терзались, когда их номер выпадал с первых трёх мест. Хотя на самом деле прекрасно знали о своём оговорённом – «надцатом» месте. Как искренне радовались те, которые сразу попадали в вожделенную тройку и там потом оставались. Хотя тоже заранее просчитали отдачу и время возврата каждой вложенной в это дело копейки. Любо-дорого было смотреть на них. Артисты Большого, Малого и прочих театров стыдливо стоят вдоль стеночек и завистливо учатся у настоящих мэтров!
Зато на их фоне совсем плохо смотрелись представители университета. Они-то сидели в комиссии и сразу видели означенные суммы в конвертах, и некоторые из них чуть не плакали. Целая кафедра университета с корпусами производственной практики для студентов и «малым» научно-исследовательским полигоном грозилась уйти меньше чем в половину реальной стоимости. То есть, продавая вне аукциона, можно было получить нормальные деньги. Так нет, возжелалось заработать хотя бы чуточку больше! В итоге вот-вот грянет полное фиаско. И на унылых учёных рожах всё больше проступало наряду с отчаянием понимание, что их всё-таки хорошо поимели. Причём поимели нагло, беспринципно и безжалостно не только типы А, Б и В, но и все остальные в зале, которые пытались выдавить на своих сытых, лощёных лицах скорбь и сочувствие.
На что ещё можно надеяться, когда на подносе осталось всего три конверта?
И тут ведущий торги, вскрывающий конверты первым, присмотрелся к обратной стороне и объявил:
– Покупатель «Икс»… – на экране замигал всё тот условный «Х», – вносит определённую сумму и перемещается… – да так и поперхнулся воздухом.
Потом показал цифру секретарю, который вносил ставку в электронный реестр, а затем бумага пошла гулять по рукам всех членов комиссии. Эх! Как резко оживились, как воспряли духом представители университета! Как они задёргались, не в силах, да и не умея сдерживать эмоции. Зато в зале картина наблюдалась с точностью до наоборот: сговорившиеся между собой спекулянты притихли, побледнели и заволновались.
И только после того, как лист с цифрами вернулся к ведущему в третий раз, он прокашлялся и выдал уже бодрым голосом:
– …Перемещается на первую строку! – И радость его тоже была оправданна. Устроители аукциона получали свой чётко оговоренный процент от высшей ставки минус вычет налога в пользу государства.
Оставшиеся два конверта вскрывали в полнейшей тишине. Но те уже не внесли каких либо изменений в лидирующую тройку с наивысшими ставками. Зато по лицам покупателей А и Б можно было догадаться, на что они надеялись. Что «Икс» предложил тринадцать, ну максимум четырнадцать миллионов и в любом случае все-таки станет только совладельцем купленного. Потому как дать условных двадцать четыре миллиона – это в понимании «честных аферистов» было вне всякого здравого смысла.
Финал всего веселья стал для большинства присутствующих словно гром среди ясного неба. Ведущий торгов встал и огласил итоги, не скрывая окончательную сумму. Так оговаривалось в правилах:
– Итак! Владельцем старых зданий и корпусов (это так оно всё фигурировало на бумаге!), рекомендуемых к сносу, вместе с земельным участком, где они расположены, становится покупатель… «Икс», сделавший ставку, вдвое превышающую ставку покупателя А, и составляющую… двадцать пять миллионов!
Естественно, что суммы и валюта назывались иные, но в соотношении к поданным чуть выше расчётам всё было верно.
Обладатель Иван Фёдорович Загралов, за час до того не имеющий даже собственной квартиры в столице и её окрестностях, стал в одночасье крупным землевладельцем и обладателем огромной, можно сказать, неподъёмной для простого человека недвижимости. И неважно, что официально бумаги оформлялись на господина Хоча, главное, что теперь было где должным образом обустроиться всем и уже там преспокойно настраиваться на работу, не дергаясь на каждый звонок в дверь.
