Глава девятнадцатая
СТРАСТЬ И СЛЕЗЫ
Масштаб произошедшей трагедии Дмитрий осознал сразу. И проникся состраданием настолько, что у него из головы вылетели все его прежние размышления об Александре и все попытки разрыва. Потому что он прекрасно помнил свое состояние, когда умерла его бабушка, самый близкий, единственный родной человек. Молнией пронеслось воспоминание о том, как ему в тот момент не хватало истинной дружеской поддержки и участия. Именно поэтому все его последующие действия были направлены на сохранение хрупкой психики круглой сироты от последствий такого безжалостного удара судьбы.
Разум еще только подбирал первые слова утешения, а ноги уже несли к входной двери и дальше, прямо к автомобилю:
– Так, Саша! Ты меня слышишь?
– Да…
– Тебе немедленно надо мобилизоваться и сделать все от тебя зависящее для проводов Катаржины в последний путь. Первым делом тебе следует позвонить в «скорую помощь». Ты это сделала?
– Нет… – Девушка отвечала с большими паузами из-за рыданий. – Я пришла с работы… а она лежит… вся ледяная… на полу…
– Значит, сейчас немедленно набираешь телефон службы помощи и говоришь о сути дела. Все равно должны приехать эксперты и дать заключение о смерти. Делай это сразу, я подожду!
– Но… я ведь звоню тебе…
– У вас есть домашний телефон, звони с него! Мобильный не отключай.
В автомобиле Светозаров переключил телефон на внутреннюю систему салона и теперь гнал на максимально возможной скорости, прислушиваясь попутно к производимым Александрой действиям. Та, все с теми же всхлипываниями и плачем дозвонилась куда надо, более или менее доходчиво описала суть своего несчастья, затем назвала адрес и все данные, как свои, так и усопшей Катаржины. Когда она положила трубку домашнего телефона, опять управление перехватил руки Дмитрий:
– Теперь: что ты знаешь о последней воле своей бабушки? Ну, чего молчишь? Ведь наверняка она тебе не раз говорила, где и как хочет быть похоронена?
– Нет, не говорила…
– Тогда отправляйся к ее бумагам и тщательно пересмотри все ее записи.
– Что? – Шуру подобное требование немного возмутило, но это было уже лучше, чем непрерывные рыдания. – Как я могу посметь рыться в ее вещах?
– Ты теперь единственная наследница! Поэтому все письма и бумаги ты просто обязана пересмотреть и тщательно сохранить для своих будущих внуков. Значит, в самом срочном порядке займись вычиткой наследства Катаржины. Или ты хочешь, чтобы чужие люди безжалостно сожгли память о родном для тебя человеке в мусоросборнике?
– Нет! Я не позволю!
– Вот это правильно! Наверняка бабушка оставила пожелания о своих похоронах в письменном виде. Раз вслух об этом не говорила. Ну, нашла?
– Что тут искать, все ее личные вещи хранятся вот в этом столике…
– Значит, поторопись! Еще до приезда служб городского морга ты должна выяснить, что завещала Катаржина. От этого будет зависеть многое в ее похоронах.
– Да, конечно… я уже смотрю. – Голос девушки потускнел, как цветок под ледяным ветром, но всхлипывания теперь раздавались гораздо реже.
– Мне осталось проехать совсем немного, держись! – подбадривал Светозаров. – Может, я еще и раньше всех успею!
Действительно, Торговец успел первым. Да и куда было торопиться комплексной бригаде из городской службы, если факт смерти однозначно подтвержден родственницей. Спасать никого не надо, реанимировать тоже, поэтому группа из пары полицейских, следователя, врача и психолога приехала с изрядным опозданием.
За это время Александра успела выплакаться на груди у Светозарова, и он переключил все ее внимание на осмотр оставшихся в наследство документов. Как и предполагалось, ничего ценного или особо заслуживающего внимания в ворохе бумаги не нашлось. Сотни фотографий, в большинстве пожухлые от времени, даже не были сложены в альбом. Пока Шура, утирая слезы, просматривала исписанные листы бумаги, Дмитрий принялся укладывать рассыпавшиеся фото в одну стопку, изредка присматриваясь к особо пожелтевшим, некоторые из которых относились к военному времени. Хотя попадались и новые, уже современные, цветные и отличного качества. Например, на одной из них была запечатлена Катаржина лет десять назад возле какого-то памятника. Рядом с ней стоял симпатичный мужчина лет пятидесяти, а на обороте стояла размашистая подпись карандашом на польском языке: «Моей обожаемой тетушке на память о нашем путешествии».
– Вот, нашла… – с непередаваемой грустью прошептала Александра дрожащими губами. Вначале прочитала сама несколько раз короткое послание потомкам, а потом передала Светозарову: – Читай.
На данном листке Катаржина сообщила, что еле оправилась от неожиданного помутнения в глазах и чуть не потеряла сознание. В связи с чем вспомнила, что никогда не оговаривала условий собственных похорон. А чтобы не расстраивать внучку, делает это в письменном виде и завещает: кремировать ее тело и захоронить урну с прахом на городком кладбище. Над длинной витиеватой подписью стояла дата полугодовалой давности.
– Она уже тогда чувствовала… – вновь стала всхлипывать Александра. – Если бы она… – чуть не проболталась о чрезмерном курении, – себя берегла! Ведь врачи предупреждали давно…
Вот тут как раз и группа городских служб прибыла. Началась присущая такому событию беготня в тесной квартирке: врач осматривал тело, следователь делал фотографии, проводил замеры, а полицейские пригласили парочку соседей быть понятыми и засвидетельствовать смерть. Тридцатилетняя женщина-психолог попыталась было проводить привычную для нее процедуру психотерапии, но ее довольно строго осадил Светозаров, сказав, что благодарит за содействие и просит больше на эту тему не беспокоиться, мол, они и сами справятся. Что явно задело профессиональную гордость психолога:
– А вы, собственно, кто такой и кем приходитесь девушке?
– Самым близким другом! – твердо ответил мужчина, а затем показал импозантно оформленное удостоверение председателя попечительского совета. Как ни странно, эта женщина была наслышана о знаменитом человеке, поэтому сразу изменила надменный тон на уважительный, деликатно извинилась и ушла.
Врач и следователь тоже в положенный срок закончили свою работу и констатировали причину смерти: инфаркт.
Затем приехал катафалк из морга, тело уложили в гроб и повезли в часовню при городском крематории. Там тоже пришлось провести массу времени, оформляя различные документы и подписывая сопроводительные бумажки. Попутно Дмитрий заказал кучу красивых венков и живых цветов, которыми украсили гроб, установленный в специальной часовенке для прощания с телом усопшей. Александра напоследок еще долго звонила по телефонам, после чего с грустью сообщила, что никто из малочисленных родственников приехать на погребение не сможет. Только высказали свои соболезнования и сочувствия. Так что смысла оттягивать кремацию не было, и ее назначили на завтрашнее утро.
Девушка после этого вполне решительно заявила, что хочет особо почтить память Катаржины и всю ночь провести в часовенке. И только с применением всего своего красноречия и умения убеждать Светозаров уговорил Сашу не предпринимать подобных действий. Потому что опасался не только за психику оставшейся круглой сиротой девушки, но и вполне резонно переживал за ее физическое здоровье. В часовне гуляли сырые сквозняки, а ночью здесь от простуды спасет только полный комбинезон десантника с шапкой-ушанкой.
Кажется, последнее утверждение убедило больше всего. Бедная сиротка и так уже дрожала от холода и переживаний, поэтому с печалью призналась:
– Шапки у меня нет…
И позволила заботливому кавалеру отвезти себя домой. Вполне естественным для обоих показался и тот факт, что поехали они не в маленькую, мрачную, пропитанную ощущением недавней смерти квартирку, а на виллу к Светозарову.
К тому времени мнимый миллионер уже был в курсе событий, творящихся вокруг этой сладкой парочки, и у него не оставалось сил сдерживать рвущуюся злобу. Пил коньяк, метался по дому и в сотый раз проклинал судьбу и эту дерзкую, наглую девку. Все свое невезение и тотальную неудачу он списывал только на коллегу по конторе. Ну и, вполне естественно, на тупого и недальновидного шефа-ублюдка. Постепенно на улице наступала ночь, и с той же неумолимостью становились все более мрачными мстительные мысли агента Королюхова. Отныне он все свое свободное время посвящал только составлению планов грядущего возмездия. Да и чем еще оставалось заниматься, если поступил четкий приказ затаиться на недельку, а еще лучше вообще сделать вид, что уехал куда-то в туман по своим неотложным делам. Любые траты тоже оказались под категорическим запретом.
Вот и сидел Борис Бонке, потягивая баснословно дорогой коньяк прямо из горлышка и в щелочку между шторами посматривая с ненавистью на полностью затемненный соседский дом.
В то время как Дмитрий Светозаров всеми силами пытался утешить и вернуть к какому-то подобию нормальной жизни свою подругу, Александра выглядела совершенно подавленной и полностью растерянной. Каждое совершенное ею действие происходило с утомляющим замедлением и частыми всхлипываниями. И это при том, что опекун и утешитель ей попался один из лучших в мире. А как любил говорить сам Торговец – попросту самый лучший во всех мирах.
Вначале он заставил Александру плотно поужинать. На сытый желудок любой человек уже не так ярко воспринимает происшедшие с ним трагедии. Средство немного подействовало: глаза девушки затуманились некоторой поволокой сонливости и уже не так слезились.
Затем хозяин виллы мягко, но настойчиво заставил сиротку присоединиться к мытью посуды и тщательной уборке кухни. Хорошо, что он в этот момент не слышал проносящихся в голове у Александры кровожадных мыслей: «Тоже мне, психолог фиговый! Трудотерапию устраивает! Да мне бы сейчас в тысячу раз легче стало на полосе препятствий. Пострелять до онемения в руках, а потом еще и хари нескольким козлам до крови расквасить! Вот тогда бы я точно успокоилась…»
Когда уборка была окончена, Светозаров повел Александру наверх. Но сразу завел не в спальню, а в большую ванную комнату с джакузи и с прекрасным душем Шарко, предложив выбрать то, что лучше подойдет для расслабления. А сам поспешил во вторую ванную комнату этого этажа, где принял интенсивный душ. После этого первым вернулся в спальню и с непонятным волнением улегся на кровать.
Во всей суматохе второй половины дня ни он, ни она еще ни словом не коснулись темы вчерашних событий. И вот теперь предстоял некий момент истины. Что сейчас произойдет? Как она отнесется к такому положению вещей и пожелает ли вообще войти в комнату, где была накануне лишена девственности? А если и войдет, то в каком настроении? Все-таки смерть единственного, самого последнего родственника может подкосить кого угодно. И вместо мира или отчужденных прохладных отношений между ними вполне может начаться война – вплоть до скандала. Ведь они не являются давними партнерами – ни мужем и женой, ни просто любовниками с совместным стажем, которых подобное сегодняшнему горе может примирить или даже сблизить. Отношения между ними были такими нестойкими и неопределенными, что еще с самого утра Светозаров был уверен в полном и бесповоротном разрыве.
И вот сейчас он лежит на своей огромной кровати и, с недоумением прислушиваясь к себе, понимает, что ждет Александру с непонятной страстью и вожделением. Сердце так и стучит, а уши совсем непроизвольно улавливают все звуки, доносящиеся из большой ванной комнаты. Даже некоторое раздражение появилось по поводу такого долгого купания: «Ну сколько можно себя струями насиловать? Дырки в ней промоют!» Потом раздражение сменилось обеспокоенностью: «Может, ей нужна помощь?» Шум воды стих. После чего пришел щемящий страх, что вдруг Саша пройдет мимо этой спальни сразу и начнет выискивать себе место для ночлега в других комнатах.
Не прошла. Правда, когда приблизилась к кровати, кутаясь в большой не по размеру махровый халат, то сначала замерла, рассматривая лицо неподвижно лежащего мужчины. Долго раздумывала над своим следующим поступком и неожиданно спросила:
– Ты не будешь меня обижать?
Дмитрию хотелось пожать плечами и переспросить: «Разве я тебя когда-то обижал?» – но он не стал в такой момент устраивать подобные разбирательства, а ответил просто и коротко:
– Нет.
После чего девушка сбросила халат, скользнула к нему под одеяло и доверчиво прижалась всем телом. Вполне естественно, что такое движение, совмещенное с соприкосновением рук и ног, моментально ввело мужчину в состояние наивысшего возбуждения. Он даже дернулся всем телом, словно от удара током, но сумел сдержаться от немедленного и бурного проявления чувств. Кажется, девушка ощутила примерно то же самое, потому что попыталась медленно отстраниться. Да только рука Дмитрия уже плотно прижимала ее тело со спины.
Тогда девушка расслабилась, немного посопела, словно набираясь решимости, и заговорила:
– Как ты думаешь, мне сегодня можно заниматься с тобой «этим»?
– Не просто можно, а необходимо.
– Почему?
– Жизнь остается для живых, и все ее формы – естественный процесс. Конечно, пойти сегодня на дискотеку или всю ночь петь веселые песни – такое для психически нормальных людей неприемлемо. Но секс, будем называть вещи своими именами, должен помочь тебе вернуться к жизни, ощутить, что твое тело полно сил и энергии, и тем самым заставить продолжить ту эстафету поколений, которую нам навязывает эволюция человечества, все наши предки. Никто и никогда не имеет права прекращать хоть на мгновение естественный ход вещей в любом мире. А секс как раз и относится к области естественного, того, что дано нам природой и закреплено в инстинктах.
Александра долго лежала без единого движения, переваривая выданное ей откровение. И скорей всего, вынуждена была с ним согласиться. Но опять-таки умудрилась все перевернуть с ног на голову:
– Ты знаешь, Дим, я теперь очень буду бояться одиночества. Это будет для меня наибольшим ужасом. Это хорошо, что ты оказался рядом и я, почти ничего не соображая, позвонила именно тебе. Мне уже сейчас хорошо… Но если я вдруг вновь останусь одна, то…
Она замерла в нерешительности, а еле сдерживающий себя от страсти Дмитрий одними губами прошептал:
– Ты теперь никогда не будешь одна… Но был услышан:
– Все равно я боюсь. А ведь я еще ничего не умею делать как в жизни, так и в «этом»… ну, в сексе…
– Не боги горшки обжигают, – последовало горячее поощрение.
– Вот именно поэтому я и хочу, чтобы ты меня научил всему, что знаешь и умеешь сам. Можно тебя об этом попросить?
– Ну-у-у-у… – затянул Дмитрий скорее от неожиданности, чем от сомнения, но этого хватило, чтобы девушка вырвалась из его объятия, чуть отодвинулась и поднялась на локоть. Внимательно вглядываясь в глаза своего любовника, она напряженно спросила:
– Ты отказываешься?
– Ни в коем случае. Просто о таких вещах никто и никогда не договаривается. По ходу дела с нежностью и доверием помогают друг другу советами, подсказками и пожеланиями.
– Нет! На советы и подсказки уходят годы! – От внутренней решимости на переносице у девушки прорезалась глубокая складка: – А вдруг у меня не будет столько времени на учебу?
Светозаров блаженно улыбнулся:
– Ладно, будем учиться. Только все же лучше всего использовать для этого твой женский инстинкт. Поддавайся ему смело – и у тебя все получится естественно и прекрасно. Расслабься, доверься заложенным в твои гены миллионам лет эволюции.
– Так уж и миллионам…
– И спорить никогда не надо, если хочешь учиться как следует. Просто постарайся все сразу принимать на веру, в том числе и сроки развития человеческой особи. Я тебе много чего со временем докажу и покажу, если будешь хорошей ученицей.
Александра неумело, но со всей горячностью и девичьей непосредственностью опять прильнула к нему всем телом:
– Буду! Обязательно буду!
После этого процесс обучения пошел быстро и интенсивно. А часа через три Александра не смогла сдержаться от душащих ее криков восторга и удовольствия: по ее расширенным глазам и проходящим по всему телу конвульсиям Динозавр понял, что у его партнерши впервые в жизни наступил оргазм. Причем такой сильный и продолжительный, что и сам Дмитрий при всей своей опытности и умении не смог удержаться.
После этого они долго лежали, отходя от испытанных великолепных ощущений, и, когда показалось, что девушка уснула, она вдруг заговорила:
– Разве может быть подобное: моя бабушка умерла, а мне так хорошо, что чуть сознание не теряю… Почему?
– Скорее всего, виноват инстинкт самосохранения, – стал рассуждать Светозаров. – Я ведь тебе уже говорил, что чаще всего наши организмы действуют сами, надо им только не мешать. Бытует мнение, что при виде смерти близкого нам человека в сознании сразу срабатывает некий предохранитель, который зажимает наш стыд, неловкость и аннулирует перегибы целомудренного воспитания. Тогда человек становится раскрепощенным и даже бессознательно стремится к продолжению рода любыми средствами. Ав твоем случае генетическая память сразу воспротивилась той возможности, что кто-нибудь из твоих наследников будет потом жить, как ты, в полном одиночестве. Вот сама подумай и выбери, что лучше – умереть, как твоя Катаржина, или покинуть этот мир в твердой уверенности, что у любимой внучки есть большая семья. Дети, братья. Тети и дяди, которые помогут тебе в эту трудную минуту. Я не в том смысле, что «отряд не заметит потери бойца», а в том, что в большой семье и горе распределяется на всех равномерно. Поэтому и психика при этом остается крепкой, уравновешенной…
– А ты философ…
– Да какой из меня философ. Просто мои знания немного выходят за пределы общепринятых представлений, и я бессовестно этим пользуюсь. Кстати о родственниках… – Торговец напрягся, пытаясь уловить в своих рассуждениях очень важную мысль. Но в этот момент ненасытная Александра вновь решила продолжить свое сексуальное обучение:
– Читала, что на теле у каждого человека есть эротические зоны. А где они у тебя? Например, если я проведу пальцем вот здесь…
Ее ноготок, еле касаясь кожи, провел в районе вокруг его пупка, и Дмитрий моментально забыл обо всем на свете. Ученица ему попалась не просто талантливая, а гениальная, и приятно было осознавать, что немалая заслуга в этом принадлежит и самому учителю.
Парочка не покидала виллу четверо суток. Исключением стало посещение крематория и последующее печальное вложение урны в стену городского кладбища. Все остальное время влюбленные проводили в постели. И только на пятые сутки бесчисленные телефонные звонки все-таки утомили Динозавра, и он решил на несколько часов отлучиться по самым неотложным делам. Именно тогда они и заговорили впервые о делах, касающихся работы:
– Между прочим, совершенно забыл спросить, как отреагировали на твое горе у тебя в офисе? – поинтересовался Дмитрий, надевая один из лучших костюмов для предстоящей деловой встречи.
– Посочувствовали. Дали неделю отпуска за свой счет и посоветовали поторопиться с возвращением.
– Так много работы?
– Как раз наоборот: начинается сокращение и следует заранее подать нужные документы на социальное обеспечение. Так что вскоре я буду заниматься поиском нового места работы.
– Ладно, твоим местом среди безработных мы займемся позже. Гораздо важней, что ты сейчас свободна и не будешь искать поводов для того, чтобы от меня сбежать…
– Но если ты мне изменишь… – быстро вставила девушка, строго нахмурив бровки, – то я ничего не могу гарантировать.
– Может, тебя это и шокирует, – засмеялся Светозаров, доставая из шкафа зажим с галстуками и по очереди примеряя каждую полоску ткани к рубашке. – Но я тебе еще ни разу не изменил. Чем не может похвастаться ни одна другая женщина.
– Представляю, сколько их у тебя побывало в ученицах…
– Да, – утвердительно кивнул Дмитрий. – Были у меня женщины, но я с ними расставался по причине нашего полного несоответствия как в характерах, так и во взглядах.
– Ого, как ты умеешь красиво пудрить мозги витиеватыми фразами. Но я это уже поняла, проходила в наш первый вечер… – Она подошла ближе и довольно ловко выхватила галстук светлого оттенка. – Кажется, он смотрится лучше всех.
Действительно, когда пиджак был надет, сочетание галстука с рубашкой и костюмом оказалось идеальным. Оставалось только выразить свою благодарность:
– Ну видишь! Вкус у тебя есть, чувство прекрасного тоже, поэтому меня удивляет твоя зажатость и… – Дмитрий замялся, подбирая слова, – отсутствие стиля, что ли.
На что получил вполне резонный прямой ответ:
– Ты, наверное, забыл о моих с бабушкой весьма скромных доходах. Я даже и не пыталась никогда заходить в шикарные магазины или в дорогие парикмахерские, средства не позволяли.
– Теперь позволяют. – Он достал из бумажника кредитную карточку и положил на стол: – Можешь смело пользоваться. Конечно, не сегодня! Потому что я вернусь через два часа, а то и раньше. Но если в другие дни у тебя появится несколько свободных часов, можешь делать все, что тебе заблагорассудится.
Дни и ночи смешивались в единую реку времени. Отношения крепли, а бурные страсти, каким бы странным это ни выглядело в глазах Светозарова, ничуть не уменьшались. Если они и расставались на пару часов, когда Дмитрий отлучался из дома по делам, то потом встречались словно первый раз в жизни. Или словно после длительной, тяжко переносимой разлуки.
Мало того, в последнее время они стали играть в интимные игры в любом месте, где их настигали чувственные волны взаимной страсти. Благо мест таких в огромной вилле нашлось предостаточно. И им было хорошо. Всегда. Даже в полном молчании. Даже во сне.
Конечно, Светозаров частенько пытался разобраться в том, что происходит, и понять, почему он вдруг так привязался к девушке. Личную скорбь по бабушке он отбросил сразу, потому что знал Катаржину ничтожно мало. Соболезнование он и так проявил в полной мере и знал, что на большее не способен. Сравнения Александры с сестрой Леночкой давно испарились и выветрились из головы, как непонятный сон. Невероятное по скорости обучение большинству таинств секса Дмитрий приписывал исключительно своим заслугам. А вот именно тот дурман от сыплющихся на него ласк и удовольствий больше всего и требовал разгадки. Трудно было понять, почему ему так приятно и блаженно не только во всем теле, но и на душе. Что стало тому причиной?
Ведь были у него в жизни женщины и прекраснее, и опытнее, и сексом они занимались с гораздо большей страстью и пылкостью. Это если не вспоминать об их деньгах и их славе, что тоже весьма тешит мужское самолюбие. А тут – какая-то невзрачная серенькая мышка…
Естественно, в последнее время была масса возможностей, чтобы убедиться в незаурядности и истинной красоте доставшейся ему любовницы, но вот первое впечатление так и довлело в подсознании, не давая созреть пониманию: это и есть любовь, это и есть самая прекрасная женщина в мире. Ради которой любящий мужчина готов на все.
Окончательно все расставил на свои места один случай. В тот день, который считался десятым после смерти Катаржины, Торговец умчался по неотложным делам с самого утра. Хотя потом каждый час звонил своей ненаглядной и ласково требовал короткого отчета о ее жизни. Александра отвечала умильным сюсюканьем и капризным ворчанием, что ей без него скучно, и продолжала заниматься мелкими делами по дому.
Вернуться домой к обеду Динозавру так и не удалось, а потом вдруг выяснилось одно обстоятельство: ему неожиданно организовали давно ожидаемую встречу с одним из принцев немалого европейского государства. Тот с супругой собирался заехать в соседний город как раз ради разговора о сути давнишней договоренности. И два видных приятеля буквально атаковали Светозарова с радостным напором:
– Мы все организовали и обо всем договорились!
– Принц согласился провести ужин в узком кругу…
– Только он со своей супругой, и мы со своими!
– Для этого мы заказали лучший столик в ресторане отеля «Континенталь», где принц снял президентский номер.
– Да и выглядишь ты сегодня как по заказу: шикарный костюм!
– Только и осталось подобрать себе для сопровождения пристойную даму.
– Желательно не худшую, чем костюм.
– И не забудь, она должна помалкивать и вести себя только как кусочек красивого интерьера. Наши жены уже к этому приучены, а вот у тебя на прошлой встрече…
Председатель попечительского совета просительно поднял обе руки:
– Ладно, ладно, друзья! Хватит, наконец, о моем последнем конфузе. Хочу напомнить: никто не обиделся и было очень весело.
– Ну в этом только твоя заслуга!
– И на какое время назначен ужин?
– Ровно на восемь вечера.
Они договорились о заблаговременном прибытии на место и поспешили утрясти оставшиеся дела, а мысли Динозавра с самого начала разговора сновали словно бешеные:
«Кого? Кого взять?! Графиня – в горах. Моника – на своих показах моды в Париже. Вот незадача! И почему у меня нет жены? Вот их жены – ходят как дрессированные куклы и только улыбаются, когда надо. Стоп! А почему бы и нет? Ведь у меня есть Александра! Ох! – Он мысленно застонал, вспомнив почему-то свитер грубой вязки и бесшабашно торчащие в стороны косички: – И как она здесь будет выглядеть? М-да… Если бы хоть за несколько дней раньше, я бы ее приодел как следует. А в остальном, что ж – она может справиться с ролью не хуже, чем остальные. Вдобавок попрошу – и будет помалкивать. Сидела бы себе, и я бы был спокоен, что она рядом. А впрочем… Ведь вкус у нее отменный, да и сама обещала одеться приличнее. В крайнем случае, в лучшем магазине ее и так оденут как с иголочки. А значит… будь что будет! Решено!!! Так… вначале в гараж аренды лимузинов…»
Телефонный разговор с Александрой состоялся через несколько минут на самом высоком, деловом уровне:
– Александра, ты мне очень нужна.
– Ой? А что случилось?
– У нас на сегодня очень важная встреча и ужин с принцем.
– Уф! Я уже испугалась: голос у тебя такой напряженный, словно… в этой стране голод, а на ужин будут подавать меня.
– Сашенька, дорогая! Я рад, что ты шутишь, но умоляю тебя: проникнись ответственностью момента! Только что я вызвал к нам домой автомобиль по заказу, с минуты на минуту он подъедет. Ты садишься в него со всей поспешностью и распоряжаешься им до нашей встречи. Потому что я нахожусь на противоположном конце города, здесь еще несколько неотложных дел: как раз еле успеваю прямо в ресторан. Твоя задача: привести себя в самый шикарный вид, хотя и так лучше тебя никого нет, а потом наведаться в магазин верхней одежды. Водитель все знает: отвезет тебя в наилучший салон. Доверься модельерам, и они подберут самое стильное, подчеркивающее именно твою фигуру вечернее платье. Ты все поняла?
– Да, милый.
– Тогда поторапливайся!
– Хорошо! Но ты мне забыл кое-что сказать.
– Ах да, не забудь кредитную карточку!
– Она у меня и так уже в руке. Я жду другого…
– Извини, замотался… кхе-кхе! Я очень по тебе соскучился! Вот.
– Ну ладно, – не стала капризничать девушка. – Хоть какие-то чувства проявляешь…
– Э-э-э-э… – начал было Дмитрий, но его перебило искреннее сожаление:
– Ой! Мне ведь еще наверняка в парикмахерской станут укладку делать. Ах! И все остальное… Ладно, все! Прочие признания я истребую потом, сейчас у меня нет времени.
На том разговор и закончился. Оставшиеся до ужина часы прошли в круговерти дел, и удалось созвониться лишь коротко два раза. В первый раз Светозаров узнал, что его подруга послушалась совета водителя и сразу отправилась в такой салон, где не только продавали вечерние наряды для королев, но еще и приводили дам в надлежащий вид. Говорить долго Александра не могла, тем более что ей как раз проделывали весьма мешающие процедуры с ноготками. Лишь когда разговор прервался, звонящий кавалер пожалел, что не догадался настоять на самом дорогом и шикарном платье. Наверняка скромно жившая до сих пор девушка прозаически выберет простое и дешевое. Оставалось надеяться, что и подобные платья, купленные в этом салоне, не вызовут стыда перед принцем и приятелями.
Второй раз Александра ответила, уже садясь в лимузин. Сразу успокоив ее, что они успевают в «Континенталь» вовремя – пробок на дорогах в том направлении нет, – Дмитрий все-таки не выдержал и спросил:
– Как ты выглядишь?
– Как обычно! – последовал логичный ответ, из чего Торговец понял: видимо, скромность все-таки возобладала при выборе платья. Но к тому времени он и в самом деле так соскучился, что был согласен на любую внешность своей пассии. Поэтому пожелал удачного пути и тоже поспешил к машине.
Доехал он намного раньше нанятого лимузина и уже в ресторане присоединился к своим приятелям, которым по рангу надлежало дожидаться спускающегося к ужину принца, прохаживаясь возле накрытого столика. Приветливо поздоровался с женами друзей, которых хорошо знал, и все пятеро завели непринужденный разговор, хотя первый вопрос был:
– А кто тебе сегодня аккомпанирует?
– Моя девушка, довольно симпатичная.
– Из какого она рода? – деловито поинтересовался второй коллега. – Или дочь какого-то…
– Да нет, вполне обычная девушка, с никому не известной фамилией, – сразу расставил все точки над «i» Светозаров. Но после этого ясно увидел упрек в глазах приятелей. Мол, мог бы для такого случая и расстараться. А женщины так вообще потеряли всякий интерес к разговору и отошли чуть в сторону, делясь великосветскими сплетнями. Тогда первый приятель заговорщически прошептал:
– Твоя прошлая дама хоть выглядела великолепно, за что ей многое прощалось, но теперь придется тебе еще больше постараться поддерживать нужное настроение за столом.
– Не переживай, я справлюсь. Думаю, наш вопрос будет решен положительно: филиал нашего сообщества будет открыт и в…
Но в этот момент второй приятель, предварительно оглянувшись на увлекшуюся жену, толкнул обоих коллег под локти:
– М-м-м-м, – протянул он с чувством: – Дмитрий, лучше бы ты эту принцессу на сегодня пригласил.
Мужчины повернули головы к широкому входу. Да и не только они это сделали. Почти все присутствующие в ресторане кто с немым восторгом, а кто с нескрываемой завистью рассматривали высокую стройную блондинку с длинными, почти до пояса волосами, которая, словно всемирно известная модель, фланировала на высоченных каблуках в центр зала. Фиолетовое с черными вставками платье настолько подчеркивало своими блестками великолепную фигуру, что даже простым взглядом ощущалась немыслимая роскошь женского тела.
Теперь уже первый приятель зашептал в гипнотическом очаровании:
– Эта бестия – никакая не принцесса! Она – королева! И только Светозаров стал говорить с философским спокойствием:
– На всех королев не хватит…
А в следующий момент он встретился глазами с приближающейся женщиной. И только по ним узнал Александру. От нахлынувшего вдруг томного и щемящего чувства стало трудно дышать, а левая щека дернулась от никогда ранее не испытанного тика. Он ждал серенькую мышку, а к нему явилась императрица! Представить себе подобные изменения Торговец не смог бы и в райском сне. Ведь до этого он десять суток видел девушку только обнаженной или в облачении полотенец, любимых простыней и в окружении струй воды. А до этого – в несуразном свитере на катке, в деловом костюмчике офисного канцеляриста и в траурном платье. Перемены произошли разительные, не поддающиеся никакому осмыслению. Где-то на заднем плане сознания только и мелькнула мысль, что сегодня им очень повезло с умелой модельершей, которая заставила клиентку облачиться именно так, да еще и прикрепила к перекрашенным волосам длинную, роскошную гриву блондинки.
Теперь следовало немедленно взять себя в руки, подавить дрожание губ и всего тела, не допустить повторного появления нервного тика и удержать на месте отваливающуюся челюсть. Что и успел сделать Светозаров раньше всех. И когда довольная произведенным эффектом королева приблизилась к президентскому столику, председатель попечительского совета был готов к выполнению правил хорошего тона. Под изумленными взглядами всех присутствующих он сделал несколько шагов навстречу, нежно сжал поданную ему ладошку и прикоснулся к ней губами. И в тот самый момент впервые осознал, что это такое – настоящая любовь и чего ему до сих пор в жизни так не хватало.
Момент встречи слишком затягивался, и поэтому его вовремя перебил хорошо знакомый родной голос:
– Привет, дорогой! Я не опоздала?
– Ну что ты, сладкая! Твоей пунктуальности могут позавидовать короли. Разреши, я познакомлю тебя со своими друзьями и их прекрасными дамами.
Причем при последних двух словах Дмитрий виновато дернул бровями, словно заранее извиняясь перед своей любимой за то, что посмел в ее присутствии характеризовать других женщин подобным образом. Александра в ответ только улыбнулась уголком губы, обращенной к своему кавалеру, как бы намекая, что осознает правила хорошего тона и прощает высказанную ложь.
И, уже знакомясь с будущими сотрапезниками, девушка с громадным удовлетворением мысленно констатировала:
«Все! Теперь он мой навсегда! – а потом с каким-то веселым ужасом подумала: – Но и я теперь принадлежу только ему…»
