Глава двадцать четвертая
Гигантский лес
Тем временем Крафа рассказывал о произведенной им модернизации кресла. В итоге даже Прусвет со своими коллегами разобрался в новом контуре и заявил, что теперь и сами они смогут соорудить нечто подобное.
– И когда кресло будет готово к работе? – спросил Дмитрий.
– Часов через двенадцать, – прикинул Живой Ужас. – Если, конечно, не додумаемся до усовершенствований по увеличению массы переносимого человека. Или как нас перекидывать, не придумаем.
Трибун высказал идею, которую оба Торговца уже разок обсуждали:
– Конечно же, первые испытания следует провести именно Дмитрию. Вдруг ему удастся наложить свои силы на передающий луч этого контура и проломиться на подворье замка. Другой вопрос, если ничего не получится… Тогда придется крепко думать…
Хотрисом никто не хотел рисковать, особенно когда шанс на удачу так призрачен.
Крафа взглянул на Дмитрия.
– Или ты отыщешь подсказку на своей Опорной Станции?
– Ты словно мысли читаешь. Как раз думаю, на сколько часиков смогу туда наведаться и как эффективнее употребить время на исследования и обучение.
Гегемон понимал, что ему откажут, но все равно спросил:
– Помощник нужен?
– Нужен. Возьму Александру, – неожиданно даже для самого себя заявил граф.
– Как?! Неужели она оторвется от просмотра и экспериментов с одеждой?
– Ей полезно будет слегка развеяться. Елену тоже постараюсь вытянуть… А тебя куда забросить?
– Домой, конечно. Я уже и забыл, когда последний раз нормально ел. Наверное, когда встречу твою с Настей организовывал. Кстати, может, составишь мне компанию за поздним ужином?
– Ну… если ты мне поможешь закрыть портал в мире Гигантского Леса. Оттуда в этот мир прорываются порой такие кабаны, что здесь города рушат играючи. Заодно увидишь, что это за лес такой…
– Прыгаем! – согласился Крафа.
Оказавшись на месте, Дмитрий остолбенел. Название мира полностью соответствовало его сути. Деревья здесь были воистину гигантскими, они напоминали плотно стоящие небоскребы или кем-то отесанные исполинские каменные столбы. И это еще хорошо, что Торговцы стояли на скале, с которой дожди смыли всякий мусор и землю. Ведь чуть ниже царил настоящий ад, наполненный вязкой черной жижей, из которой выпирали узловатые корни да торчали замшелые валуны. По сравнению с этой местностью мир Болот с их тварями, несмотря на Хохочущий туман, смотрелся, словно место для душевного пикника. В черной жиже плавали подобия крокодилов, гигантских питонов и бобров-переростков. В щелях в коре и в дуплах деревьев какие только грызуны не жили, на ветках какие только птицы не гнездились, а в тяжелом, затхлом воздухе какие только насекомые, размером с руку взрослого мужчины, не летали! И все это громадье фауны гудело, рычало, квакало, пищало, пело и визжало.
Если бы Торговцы не держали вокруг себя силовые щиты, их обоих унесли бы птицы на пропитание птенцам или комары избавили от крови в два присеста. В первую минуту мужчины подверглись атаке представителей местной фауны около сотни раз. Потом волна атакующих резко спала, видимо, предупрежденная писком и визгом неудачников, рухнувших в болото и там пожираемых с отменным аппетитом иными крокозябрами. И уж на что Крафа навидался ужасов да мрачных мест на своем веку, и тот непроизвольно вздрогнул, а потом выдал витиеватую руладу на разных языках. Смысл был понятен и без перевода:
– Какое же здесь величественное место, рожденное матерью-природой! Как здесь легко потерять здоровье и внутренние органы вместе с глупыми мозгами! И по какой надобности, сэр, мы с вами сюда приперлись?
На всякий случай усилив щит и приготовив плазмер для стрельбы, граф стал осматриваться, причитая не менее экспансивно:
– Твой старый дракон-маразматик явно что-то напутал! Разве это похоже на долину? Да еще и отсюда должен открываться вид сверху, ибо мы якобы стоим на плоскогорье! Что за подстава?!
Гегемон стал помаленьку успокаиваться, хотя с оружием и щитами поступил аналогично:
– Может, ты ему вместо даров ценных отраву подсунул? Вот он и отомстил неверными ориентирами…
Но Дмитрий, присматриваясь и сличая увиденное с имеющейся у него картинкой, стал постепенно находить нужные объекты. Получалось, что они и в самом деле стоят на остатках разрушенного корнями и временем плоскогорья. А перед ними гораздо более приподнятая, чем в древности, долина. И важней всего, что отыскалась одна из двух скал, продолжавшая возвышаться своей специфической, легко узнаваемой верхушкой над болотом. Именно между ней и соседней располагался постоянно действующий портал, проходя через который, местные подобные курганам или холмам кабаны попадали в наказанный драконами мир колдунов.
А вот второй скалы не было. Но судьба ее была ясна и без следственных экспериментов. На ее месте виднелся ствол рухнувшего древесного небоскреба. Видимо, и тут для деревьев приходит время смерти, и эти гиганты падают, уничтожая под собой все живое. По предварительному осмотру получалось, что дерево рухнуло года два-три назад. И столько же времени, по хроникам мира Кабаний, новые громадные свиньи там не появлялись. А значит, портал был разрушен самой природой. А если и не сломан, то попросту вколочен в грунт исполинской массой здешнего повелителя. Иначе если не кабаны, то уж крокодилы и питоны, вместе с жидкой грязью, хлынули бы в иной мир, заполненный сиреневым туманом.
Крафа согласился с выводами Дмитрия и спросил:
– А разумные создания здесь обитают?
– Осстиял о них ни слова не сказал. Да и кто в таком мире станет разумным? Любую теплокровную обезьяну комары сразу загрызут.
– Ну не везде же тут лес! Надо будет сюда наведаться, отыскать подходящее место и оставить исследовательскую экспедицию. Не возражаешь?
– Двумя руками «за»!
Дмитрий заметил, как из черной грязи стала вздыматься в их сторону громадная пасть на длинной гибкой шее, и выстрелил по ней из плазмера.
– Ух ты! – воскликнул он, когда визг затих и обугленная, разорванная голова непонятного существа утонула в болоте. – Что это было? На диплодока не похоже…
Но Трибун Решающий отвечать не стал, проявив присущий его опыту прагматизм и осторожность:
– Может, хватит играть в охотника? Домой! А то я сейчас от голода сам начну на этих комаров кидаться.
В его замке оба расслабились окончательно и, обмениваясь на ходу впечатлениями об удивительном Гигантском Лесе, поспешили в малую столовую. Скорей всего, некой вездесущей магической сущности здесь не было и в помине, но как и кому местный император сумел незаметно сообщить о намерениях трапезничать с гостем, так и осталось непонятным. Тем не менее, когда они вошли, на столе уже стояли легкие закуски. А пока сбросили сюртуки и привели себя в порядок в ванных комнатах, стол уже был сервирован и накрыт полностью.
Утолив голод, Дмитрий поинтересовался работой по ликвидации людоедских колоний. Крафа, чтобы не отрываться от еды, потратил две минуты на ментальное слияние и сбросил коллеге всю информацию. Не пожалел, так сказать, раскрыть секреты и координаты еще одиннадцати миров, заселенных разумными существами.
Но кое-где единичные плагри могли затеряться или схорониться в бомбоубежищах. Для уничтожения этих одиночек следовало бы на некоторое время оставить там по внушительному отряду воинов с самым современным оружием из технически развитых миров. А это сложности, да еще и какие.
В том, что более молодой союзник может предложить выход из создавшегося положения, Крафа не сомневался. И даже догадывался, какой именно выход.
– Понятно, что Прусвет – великий воин, – сказал он. – А как его соплеменники?
Тут и думать долго не приходилось. Родной клан Живого Ужаса был уже наверняка готов к переезду на новое место. Да и на остальных обломках поднялся ажиотаж. Теперь-то уж точно никто не пожелает оставаться там. Особенно если разумные кальмары, которые исследуют Илиазанские горы и город Медаюрши возле Уральских гор, вернутся и подтвердят: вселенные бескрайние, места хватит всем, и там с радостью встретят переселенцев.
Тот же Прусвет быстро сформирует отряды из пары десятков особей каждый, которые легко смогут уничтожать одного, а то и двух кентавров-людоедов. А если миры им понравятся, то они останутся там жить.
Когда гость изложил свои мысли по этому поводу, Трибун Решающий покивал и сказал:
– Не знаю, как в остальные мои миры, но я бы с удовольствием поселил по сотне, а то и по тысяче Пронзающих Камни в этом мире и в мире Фиолетового Наваждения, где правит твоя мать Анастасия.
– Ну да, о матери я и сам подумывал… и о братике, – землянин вовремя вспомнил о внуке собеседника. – Но понемногу, десяток, максимум два, в каждый дворец. Разумных кальмаров еще уговорить следует, а потом расселять поэтапно.
Сотрапезник с ним не согласился:
– Уверен, что погибающую цивилизацию на новых местах желательно расселить большими общинами. Тогда они будут чувствовать себя более спокойно, в безопасности – и демографический взрыв неизбежен. Особенно если нам удастся решить проблему с восстановлением щупалец у мужских особей. Не удивляйся, мне Прусвет рассказал о таких перспективах… А уже потом пусть сами расселяются, как им захочется.
– Ладно, подумаем, тем более, что проблема не горит, время есть…
Дмитрий замялся, и союзник подбодрил его:
– Спрашивай! Ведь вижу, что тебя что-то гложет.
– Ну да… Имею к тебе два важных вопроса…
– Задавай.
– Первый: что это за мир такой, Полигон, где обитают Торговцы, которые могут передвигаться только в пределах отдельных планет и планетоидов? Почему о нем никто ничего не знает?
Рассказ сухонького маркиза-целителя Крайдара из мира Янтарный давно не давал Светозарову покоя. Ему казалось, что это Крафа устроил в том мире нечто вроде блокады и проводит над лишенными полной силы Торговцами бесчеловечный эксперимент. И вот теперь решил спросить напрямую.
Гегемон ни юлить не стал, ни скрытничать. Только и удивился:
– Поражаюсь, откуда ты все знаешь? – И сам себе ответил: – Хотя догадываюсь, кто эти рассказчики, их всего-то не больше десятка. Им я не запрещал раскрывать эти тайны, но предупреждал об ответственности разглашения таких сведений первому встречному. А раз кто-то из них с тобой поделился, значит, признал достойным. Или таким, кто в любом случае эти кладези информации раскопает. А история и тайна того мира проста, хотя и поучительна. Я сам над ее разгадкой провел сотню лет в наблюдениях и тщательном анализе собираемых данных.
По словам Крафы, нынешняя цивилизация Торговцев не была первой. До нее существовала еще одна. И там тоже дошло до того, что появились некие реформаторы, рассчитавшие возможную гибель вселенных из-за неконтролируемого перемещения в межмирском пространстве. И тоже были ортодоксы, заявлявшие: «Мы за полную свободу! Долой запреты!» И тоже началась война, но не такая кровопролитная, а, скорей, позиционная. Обстановка накалялась, дело шло к большой бойне, и вот тогда тамошние реформаторы решили отделиться от цивилизации и замкнуться в громадной системе с тремя звездами. Так сказать, не хотите с нами жить, мы свою отдельную избушку построим! Ну и отмежевались от всего мира раз и навсегда. Благо сделанные к тому времени технические открытия это делать позволяли.
Вроде бы все хорошо и правильно, но изолировавшиеся реформаторы допустили непростительную ошибку: не почистили предварительно свои ряды. И в результате среди них оказалась солидная «пятая колонна». Когда окопавшиеся ортодоксы поняли, что связь со сторонниками прервалась окончательно и навечно, они в бешенстве не придумали ничего лучшего, как нанести подлый удар в спину расслабившимся в спокойствии реформаторам. И победили. Война была короткой, но настолько жестокой, что выжила только сотая часть населения. Голод, нищета, одичание, утеря умений и возможностей, пещерное существование – вот итог этой войны.
Со временем цивилизация возродилась, встала на ноги и освоила весь этот изолированный участок космоса. В данное время все двадцать две планеты и более трехсот лун заселены или колонизуются, но выходов из системы нет. И развиваться больше некуда: во все телескопы вокруг системы просматривается только девственно чистый черный вакуум.
Основная часть истории Полигона утеряна.
Что случилось в Большом мире – тоже неизвестно.
Сам Крафа попал туда случайно, после трагического взрыва в лаборатории одного из миров. Как выжил при этом – сам понять не мог. Но три года он провел на Полигоне, не имея возможностей оттуда вырваться. Удалось ему вернуться домой лишь после сотен проб и ошибок. И то лишь благодаря своей заметно возросшей силе Торговца и накопленной в кристаллах энергии. С годами подготовился и совершил вояж в замкнутую, так до сих пор непонятно, где находящуюся, вселенную еще раз. Затем путешествия стали регулярными и изучение пошло полным ходом. Продолжается оно и сейчас.
– Хочешь, присоединяйся, – предложил Крафа. – Буду рад помощи и новым идеям. Хотя там очень и очень трудно работать из-за повсеместного религиозного дурмана, обилия тайных лож и распространенной практики уничтожать ударами ножа или с помощью яда всех неугодных или не до конца согласных. Кошмарный мирок и, несмотря на наличие сразу трех солнышек, довольно мрачный.
И уже в который раз Светозаров поверил каждому сказанному слову. Поэтому кивнул:
– Как только немного освобожусь, помогу. И второй вопрос: что с тем сумасшедшим, который якобы побывал на Опорной Станции? Нельзя ли его память считать с системных блоков и понять, что же с нашим коллегой стряслось?
– О! Феноменальный вопрос! – Трибун взял кусок торта и отхлебнул кофе. – Я думал, что ты уже и забыл о моем рассказе. Но сразу хочу тебя огорчить: не ты первый догадался таким образом проверить этого сумасшедшего. Но увы! Сколько я ни искал, сколько ни пытался «чужими» глазами увидеть Хандера Югича, у меня так ничего и не получилось. Из чего я сделал вывод: либо этот наш коллега ни разу не касался камней памяти на крыше замка, либо он по какой-то причине тщательно скрывал свое настоящее имя. Также у меня вызвал немалое подозрение тот факт, что с какого-то момента о судьбе лишившегося разума Торговца все забыли. Только и бытовало мнение, что Хандер Югич умер от старости или его залечили целители в попытках вернуть разум. Обе версии тоже не нашли подтверждения по моим расследованиям: хоронили «наших» в то время еще очень редко и очень пышно, даже самоубийц-придурков, а уж неудача целителей точно бы осталась запротоколирована в истории. Ведь были и другие сумасшедшие, так о них и их болезни написаны целые тома. Не в пример знаменитым, но психически здоровым.
Граф еле сдержался, чтобы не оглянуться.
– Вот ты говоришь, «или – или». А третьего не дано? Может такое быть, что этот… сумасшедший, пусть он даже и не Хандер Югич, до сих пор жив и сейчас с насмешкой за нами наблюдает?
Крафа скептически скривился, но так и замер. Потом озадаченно подвигал бровями и машинально взял уже опустевшую чашку. Поднес к губам, понял, что кофе там нет, и опять поставил на стол. И только тогда пробормотал:
– Ты знаешь, до такой глупости даже я не додумался. Она бы не пришла мне в голову… Раньше… А сейчас вот сижу… и ты знаешь… как-то неловко себя чувствую. Дискомфорт какой-то появился… Такое подспудное впечатление возникло, что я где-то очень крупно просчитался или не заметил нечто важное…
Оба союзника примолкли, с напряжением глядя в глаза друг другу.
