Глава 23
Сбор информации
Отдыха никто не получил, командир скалистой крепости решил немного повеселиться:
– Ну всё, пора их немного мистикой припугнуть, не то они нас всю ночь в покое не оставят. Не верят в демонов, так мы им сейчас убойную песню по заказу спустим. Ребята! Берите щиты и мечи, будете в роли музыкального сопровождения.
После чего ещё и голосовые роли распределил, напев мотив и разъяснив, как надо гудеть и в каких местах мычать. Мелодия была, в принципе, одним их лучших галактических хитов последнего тысячелетия и при всей своей несложности в исполнении являлась шедевром большой эстрады.
Короткая репетиция ударов мечами по щитам, когда они хоть немного были распределены по тональностям, – и пошёл забойный и залихватский ритм. Потом добавилось голосовое сопровождение в виде мычания и уханья. Ну и напоследок, когда ритм стал целостным и не сбивался, Виктор Палцени запел. Преобразованное в омолодителе горло могло выдавать такие рулады, что, когда он раньше пробовал, то сам заслушивался. А теперь, в яростной экспрессии и воодушевлении, получилось ещё лучше. Мотив соответствовал полностью мелодии хита. Слова почти те же, на галакто, только каждая вторая строчка пелась на местном языке и не мудрствуя лукаво звучала весьма кошмарно:
– Мы демоны, вселяющиеся в людей! Мы не пьём кровь, мы любим высасывать мозг!
О! Как эффектно звучало всё это с вершины скалы!
А воздействовало на разбойников ещё эффективнее, чем невидимые стрелы!
Очередная атака, к которой готовилось уже непонятно сколько человек, была отменена, и все злодеи отошли обратно в свой лагерь. И уже там, с каким-то мистическим ужасом на лицах, просто замерли на местах и слушали.
Минут десять Виктор изгалялся, но потом ему это надоело. Перестал петь, командуя «музыкантам»:
– На счёт «три!» – полная тишина! Раз, два, три!.. Уф… Ну вот… теперь посмотрим, что они станут делать…
Разбойники словно очнулись, и как-то лениво, хаотично стали передвигаться по всему пространству лагеря. Разжигали костры, передвигали и укрепляли навесы, обихаживали встревоженных лошадей. Но именно неопределённость в их действиях больше всего и не понравилась эмиссару:
– Ржавчину им в палисадник и чёрную дыру в голову! – ругался он с досадой. – Время уходит, а они никак не решатся спать завалиться! Уж лучше бы атаковали, зря мы их спугнули…
Тут же со своими предложениями влезли мэтры. Они прекрасно поняли, что пока разбойники не успокоятся, Николаю Резецкому с позиции над тропой отлучаться нельзя. Тогда как уснувшие Лысые Вещатели требуют немедленного пленения с вытекающими оттуда допросами. Верёвка вниз уже была сброшена, и по предварительной задумке на плато должны были спуститься командир со Слишем.
Теперь же учитель боевых искусств предлагал сделать по-иному:
– Я туда с Форшем пробегусь! Легко и сами справимся! В крайнем случае, ты к нам позже присоединишься.
– А в пропасть не свалитесь? – засомневался эмиссар.
– Ещё чего! Она же чуть светится, вон, даже отсюда там что-то сквозь темень вроде как переливается. А уж под ногами у себя всяко рассмотрим… Да и не по самой кромке пойдём, а в метре от обрыва.
– А что с клопами? Они на вас не перебросятся?
– А у нас противоядие! Ну и постараемся всех до одного опять собрать. Очень элитная вещь, каждая штука на учёте.
– Ладно, действуйте! Главное – колокол нечаянно не троньте. Он возле крайней справа ячейки. Если вдруг увижу на дороге от крепости смену караула или спешащую помощь, дам вам знать таким вот криком…
И он попытался издать некое подобие крика филина. Получилось совсем не похоже, зато достаточно громко и пугающе. Вздрогнули и поёжились все люди: что находящиеся на скале, что расположившиеся внизу в лагере.
Профессионалам повторять дважды не надо, не прошло и минуты после окончания инструктажа, как они уже соскользнули по верёвке вниз, не издав при этом не единого стука, лязга или скрипа.
Виктор сосредоточил основное внимание на лагере разбойников, хотя и в сторону плато и «гребешка» поглядывал время от времени. Возле ячеек с уснувшими стрелками подданные баронства Бисме появились неожиданно быстро, создалось обманчивое впечатление, что они попросту перебежали плато напрямик. Ну и если судить по начавшейся возне, всё прошло по запланированному сценарию. Монахи спали без задних ног, не сообразив даже, что уснули. И бдящие о сохранности своих клопов больше, чем о самих себе, мэтры приступили к поиску и сбору миниатюрного секретного оружия. Для этого они даже маленькие фитили для освещения использовали, нисколько не опасаясь, что их заметят с другой стороны плато разбойники. Те в любом случае к слабому свечению присматриваться не станут. А если и присмотрятся, то уверены будут, что это стрелки своими делами занимаются.
На передислокацию клопового войска опять в коробочки у лазутчиков ушёл целый час. И всё это время нервничающий Менгарец никак не мог покинуть свой пост. Разбойники вроде как определились и стали строить невысокую стену из камней, как раз на той линии, где проходили дневные поединки, но это не значило, что они по единой команде не могли бы сорваться с места и кинуться на штурм тропы. Поэтому поневоле командиру малого отряда приходилось бездельничать. Скорее всего, от нечего делать в голову полезли сумбурные мысли.
«Может, опять к ним в лагерь спуститься для разминки? Вон на том краю котёл на огне стоит, каша варится… Нет, глупости это… При такой разминке можно и без головы остаться… Но и даром стоять – беситься сейчас начну!.. Трофеи, что ли, собрать?.. Точно!»
Выспавшись за день, теперь он готов был горы перевернуть. Ну а товарищей заставить эти горы раздробить на песок. Поэтому начал с них:
– Хватит прохлаждаться! Кто из вас силён в допросах? Быстрых, жёстких и действенных?
Его высочество отвернулся в сторону, будто нет его. Виконт, придерживающий ведущую на плато верёвку, скривился, как от лимона. Мол, могу, но… И только маркиз Хроммель со скорбным вздохом признался:
– Чего уж там, наверное, мне придётся…
– Вот и отлично! Приступай к допросу этих двух: кто такие, сколько их, как действуют, какие отношения с монахами и есть ли условные знаки или сигналы для связи с крепостью Лысых. И старайся, чтобы они ничего лишнего своим подельникам не прогорланили. А я пока тропу освобожу, совсем негодяи замусорили…
Проследил, как маркиз поволок первого пленника, который уже очнулся, к дальнему краю скалы, после чего положил лук на удобное место и приступил к работе. За полчаса Виктор вытащил наверх все двадцать два трупа, ну и собрал почти всё оружие. Зачем оно всё, пока только смутно предполагал, стараясь отождествлять свою работу только со спортивной разминкой.
Правда, один труп оказался не совсем покойник. Это был тот самый покалеченный, который сорвался с тропы и до сих пор находился без сознания. Определить у него переломы руки и ноги не составило труда, хотя сразу же возникло чувство жалости как к раненому военнопленному. Поэтому его даже положили отдельно от всех, возле лошадей, и связали чисто символически.
Когда Палцени закончил со своей несколько циничной разминкой и решил отдохнуть, прибыли с первой партией добычи Форш и Слиш. Доставили они отличные композитные луки, три громадных тубуса стрел, по сто пятьдесят штук в каждом, и три холщовых мешка с продуктами и водой. Немного там оказалось еды, но мало ли что? Вон командир какой прожорливый, может и не хватить запасов до прилёта катарги.
Один остался всё это привязывать к верёвке, а второй немедленно умчался к месту сна повязанных стрелков.
Маркиз тоже оказался дока в умении выжимать максимум информации за минимум времени. Первый разбойник свистящим шёпотом только и делал, что говорил и говорил на любую тему, надо было только подправлять сюжет его интенсивного рассказа наводящими вопросами. Так что вскоре место допрашиваемого занимал уже второй клиент, повествующий о секретах лиходейских формирований из дезертиров, грабителей, мародёров и прочего человеческого отребья.
Сравнительно быстро мэтры сделали вторую ходку, притащив на себе в этот раз двоих Лысых пленников. А пока тех поднимали, озадаченно признались:
– Третий, тот самый обжора, самый тяжелый. Придётся его по очереди нести… Или по частям, если не нужен?
– Нужен, нужен! – зашипел им в ответ эмиссар его святости. – Ночь только началась, а так хочется услышать массу интересного!
Сам он оставил свой пост, ибо теперь горящие перед невысокой стеной костры освещали частично тропу, да и мимо них никто бы не проскользнул незамеченным. Получалось, что теперь бандиты опасались малочисленных противников, сами до сих пор так и не укладываясь спать, а продолжая интенсивно укреплять своё открытое всем ветрам и тучам пристанище. Поэтому с наблюдением за потенциальной угрозой легко справлялся его высочество Ирин-тэ Шахов.
Так что пока мэтры мотались в третью ходку, дело на скале нашлось для каждого. Даже для виконта Алого, который со вздохом принялся тормошить вопросами доставшегося ему монаха. Как ни странно, но ни тот, ни второй, на которого насел Менгарец, отвечать не спешили. Оказались чуть ли не фанатиками своего преступного ордена, готовыми идти ну любую мученическую смерть, но не сказать ни слова о своих подленьких секретах.
Слышно было, как Сандер-тэ Алый несколько стушевался от такого отпора, стал нервничать и сорвался на банальные зуботычины. Хотя со стороны маркиза и понёсся совет:
– Делай, как я. Или подожди ещё полчасика, пока у меня этот бандюга не наговорится.
Методы Хроммеля и в самом деле можно было считать самыми действенными при допросе мужчин. Но ни виконт, ни эмиссар себя пересилить не могли, слишком уж они брезговали применять такие приёмы. Зато Менгарец знал точки: если нажать на них, человек сходил с ума от боли и орал как оглашенный. Именно подобными знаниями он пользовался прошлой ночью, когда пытался отпугнуть от себя более многочисленную погоню на дороге от форта.
Вот и сейчас он их применил. Вначале не вынимая кляп у пленника изо рта. Потом, подумав, с вынутым кляпом. Подействовало. Когда кляп вновь оказался во рту и пленник чуть восстановил сорванное криком дыхание, то моргал глазами с невиданной скоростью, показывая готовность отвечать на любые вопросы. Что интересно, узнанного крика товарища хватило и второму монаху для чистосердечных покаяний. А со стороны разбойника вообще последовало такое быстрое бормотание, что Хроммель не выдержал и прикрикнул:
– Не части! Раздельно слова выговаривай. Тогда великий демон к тебе и подходить не станет…
Ну и признания о монастыре Лысых Вещателей понеслись со скоростью горного потока. Слушая словоохотливых пленников, так и хотелось их задавить собственными руками сразу и здесь же.
По сути своего устава и всего смысла существования, здешние монахи гордо именовали себя собирателями низости. То есть скрупулёзно собирали и накапливали истории о наибольших подлостях, о людоедстве и предательстве, о наипаскуднейших мерзостях и о самых кощунственных человеческих злодеяниях. А для этого выпытывали данные низости у своих пленников, калеча и ломая волю, а потом в специальных клетках заставляли вытворять друг с другом то, что мучителям взбредало в голову. А взбредало им в голову порой даже такое, чего не было в их многовековых летописях.
Большинство монахов здесь же рождалось от замучиваемых насмерть пленниц, и здесь же умирало от ветхости и старости. Огромную долю свежего пополнения составляли промышляющие в данных горах и вокруг них разбойники, ну и некоторую мизерную часть составляли проявившие себя в особых низостях пленники. Те самые, которые хотели жить любой ценой и за это порой натурально съедали своих кровных родственников живьём.
Во все времена численность монахов колебалась от нескольких сотен, если вдруг они вымирали от каких-либо эпидемий, до полутора тысяч. Большее количество людей имеющийся сад и огород прокормить не мог. Но всегда, в худшие годы или в лучшие, все традиции чтились, уставы соблюдались и преступления творились с фанатичным блеском в глазах во имя великой истории. О прародителях монастырского устава и о строителях крепости-монастыря к данному времени смутно знали лишь сам настоятель и особо приближённые к нему О-Низы. Так называли командиров боевых сотен и командиров особых внутренних служб. Но это не мешало фанатически рваться к злу и прославлять творящееся безобразие, словно великую заслугу.
По сути дела, монахи и сами не гнушались постоянными набегами на дальние тракты и отдаленные селения. А далёкие потому, что всё-таки старались поблизости не светиться. Под руководством одного О-Низа сотня вышколенных вояк уходила в поход и приводила из него в первую очередь полонянок, которые внутри монастыря становились живой разменной монетой, за которую и с которой совершались дальнейшие низости.
Иных разбойников монахи быстро заводили в «своё стойло устава», а слишком независимых или обезображенных романтикой справедливости безжалостно убивали в пыточных клетках. Те огромные банды, которые появились в окрестностях за последний месяц, были результатом огромных пертурбаций на материке: падения диктатуры империи Сангремар, войн Союза Побережья, резкого наступления армий Севера и появления массы вооружённых дезертиров без роду и племени. Монахи пока только пытались с ними контактировать и договариваться, не чураясь в то же время схватить несколько десятков в плен и пополнить свои хроники новыми низостями. Сами же почти не выбирались в свет, но совсем не по причине вдруг охватившего их миролюбия.
Так уж случилось, что в данное время Лысых Вещателей оказалось в неприступной крепости ничтожно мало по сравнению с лучшими временами. Три года назад твердыня чуть ли не пала под ударом невидимого врага, заразной болезни, которая унесла жизни трёх четвертей обитателей. Как понял инопланетянин, в монастырь заявился гепатит особо тяжёлой, прогрессирующей формы. Который к тому же распространялся и посредством полового контакта. Так что наверняка заразились все, а вот выжили лишь самые сильные. И, что интересно, менее пьющие.
Как следствие, вот уже два года в монастыре царит сухой закон, который должен гарантировать выживаемость братии. Разрешено пить только по большим праздникам, один раз в несколько месяцев. К примеру, сегодня как раз один из таких дней. С наступлением ночи настоятель проведёт торжественную литургию, а потом будет шикарное застолье и развлечения. Когда ночь перевалит на вторую половину, будет проведена Святая литургия, после которой разрешается всё, чего душа пожелает. Даже у потерявших человеческий облик пленных в голосе чувствовалось сожаление, что им сегодня пришлось идти в ночной дозор. Не соображая, насколько мерзко выглядят, пожаловались, что их котомки с пищей и водой проверяли на отсутствие самогона.
Узнав о пристрастиях садистов именно к самогону, Виктор Палцени мысленно удивился:
«Как эти твари вообще все во время эпидемии гепатита не передохли? Сивушные масла и эфирные, которых полно в подобной самогону алкогольной продукции, – это смерть для печени. Рак и цирроз – гарантированы! Ну… разве что у них есть такой же самый «омолодитель», который имеется в распоряжении хранителей Ворот…»
Вот и всё, что удалось узнать о подлой братии, кощунственно называющей свою твердыню монастырём, а свод бандитских низостей – святым уставом.
Но Менгарца больше всего интересовало, что собой представляет само Сияющее плато, что ценного или инопланетного за крепостными стенами и как конкретно пользуются летающей, управляемой смертью те, кто ещё сравнительно недавно уничтожал тех правителей, которые пытались отгородить непреодолимой стеной это гнездо зла от остального мира.
Увы, рядовые стрелки до таких великих тайн и краешком взгляда не допускались. Только и твердили, что днём на Сияющее плато входить нельзя: любое животное или человек своими движениями сразу включают сигнализацию за крепостными стенами, к гребешку скачет дежурная полусотня, а настоятель по своему усмотрению и по сигналам от этой полусотни что-то «…страшное вещает на главной башне!». После этого незамедлительно падает любой, кто находится на странной сияющей поверхности. А чуть позже воины полусотни притягивают бессознательные тела на специальных волокушах.
