Глава 20
За одним столом
Так случилось, что к южному фронту главы противоборствующих сторон прибыли почти одновременно. Разве что монарх Чагара всего лишь на полчаса раньше. Незамедлительно выбрался на передовую, послал к противнику парламентариев и стал выслушивать доклады сбежавшихся генералов. По правде говоря, он уже рассчитал, что придётся чуть ли не сутки ждать ответа на свои запросы и предложения, поэтому собирался занять себя инспекциями, осмотрами и проведениями учений.
Каково же было его удивление, когда посланные к противнику парламентарии вернулись поразительно быстро, издалека начав выкрикивать по очереди потрясающие новости:
– Ваше величество! Император Оксент здесь! Только что прибыл! Прямо на передовую! С отрядом измученных скачкой телохранителей. Увидев нас, приказал казнить! Тут же отдавая приказ своим войскам готовиться к тотальной атаке. Нам повезло по двум причинам: войска сопровождения, которые император захватил с собой, отстали в пути, и нам удалось выкрикнуть, что ваше величество готов к немедленным переговорам. Вначале император возопил от радости, что есть возможность немедленно убить главного злодея… (просим прощения, мы только повторяем слова нашего врага!), а потом вдруг согласился прочитать ваши депеши. При этом, только начав читать, опять сменил своё решение, кидая распоряжение в нашу сторону: «Бегите к своему королю и скажите, что я готов встретиться тотчас!»… Да вон, с той стороны уже начались приготовления…
В самом деле, южане интенсивно зашевелились. На нейтральную полосу, как раз в точку досягаемости чагарских пушек, устремились пара десятков фактически безоружных вояк интендантского состава, волокущие на себе всё, что может понадобиться для встречи такого уровня. Потом в течение получаса цепочка их так и не иссякла. Они сновали, поднося нужные вещи, ковры, столы и стулья, роскошные фрукты и напитки. И откуда только всё взялось непосредственно на передовой?
Открытый со всех сторон навес наверняка в иных случаях предназначался для главнокомандующего, наблюдающего с господствующей высоты за ведущимся сражением. Его возвели и закрепили, словно по мановению волшебной палочки. Точно так же быстро велась и внутренняя сервировка. Затем с южной стороны стали устанавливать флаги Редондеры и вассальных ему государств.
На это с другой стороны подтянулись со своими флагами и некими напитками интенданты Союза Побережья. Причём эта нестроевая братия между собой общалась и сотрудничала так, словно занималась этим ежедневно и никогда друг с другом не воевала.
Напоследок место встречи осмотрели и даже опробовали приготовленные напитки командиры личных телохранителей императора и короля, оговорили между собой последние детали предстоящей встречи и дали условные сигналы своим сюзеренам.
Те и двинулись к шатру, стараясь вышагивать достойно, торжественно, вполне созвучно с данным историческим моментом. Разве что Оксент норовил перейти на быстрый шаг, настолько ему не терпелось задать кучу вопросов своему главному врагу. Депеши и предложения он уже успел прочитать раза три, и теперь его душа горела одновременно злобой, негодованием, недоверием, изумлением, завистью, ревностью и ещё целой кучей бурных эмоций. И отправляясь на встречу, он всё равно приказал своим генералам выстраивать полки и готовить кавалерию для грандиозной атаки на врага всеми силами. То есть никак не был настроен на перемирие даже после ознакомления в послании с важнейшими новостями.
Гром Восьмой не совсем понимал такое бурное рвение оппонента и его дивные приготовления к атаке. Он ещё не знал о пропаже любимой куколки Катрин и не мог посочувствовать, как человек, сам переживший подобное. Так что, оставшиеся за спиной войска Союза Побережья тоже стали строиться и готовиться к бою. А к пушкам бросились запасные расчёты, готовя боеприпасы и проверяя наводку орудий на пристрелянные ориентиры. Скорее всего обе армии понимали: многое зависит от итогов личной встречи коронованных лидеров, но тем не менее страшная сеча всё-таки состоится.
Вместе с Громом навстречу вышли барон Эдмонд, из одноимённого баронства, и, можно сказать, монарх в изгнании, король оккупированного южанами королевства Гачи. Причём отступившие со своей территории войска составляли чуть ли не половину всей здешней армии Союза Побережья. Ещё две пятых – воинские силы баронства Эдмонд, и только одна пятая – чагарцы. На их пушках в основном и держалась местная оборона.
Владыка юга, никого с собой из побеждённых вассалов не взял. А его недавний соратник и союзник, странствующий король рыцарей Керранги оказался подлым предателем и сейчас наверняка либо спрятался уже за стенами монастыря Дион, либо разбит полками преследующей его кавалерии.
Но в любом случае, самые влиятельные люди обеих сил противостояния сошлись вместе и уселись за стол переговоров. За их спинами, несколько потеснив телохранителей, встали вышколенные лакеи, готовые подать нужный напиток или затребованную взглядом вазу с фруктами. А уже восседая за столом, после первых обязательных церемониальных приветствий Оксент Второй с треском приложил ладонью по лежащему перед ним посланию и уставился в глаза Грома Восьмого, интересуясь только одним:
– Это всё – правда?
– Несомненная! – твёрдо отвечал монарх Чагара. – Хотя большинство деталей и не менее важных событий я просто физически не успел изложить на бумаге. Поэтому я их перескажу.
И на добрый час затянулась просветительская лекция на тему «Кто есть кто, что успел натворить и что это вокруг нас такое творится». К этой лекции с открытыми ртами прислушивались и сидящие рядом союзники. Они тоже до сих пор были не в курсе всего происходящего. А если получали некую информацию, то неполную, отрывочную и бессистемную. Тогда как сейчас вся история прозвучала слитно, без купюр и с максимальным откровением. Повелитель Чагара даже признался в своём временном помешательстве, когда он потерял голову под пагубными ласками Мааниты. Обрисовал, к чему это привело, и не погнушался попросить императора проявить великодушие и вернуть наследную принцессу, похищенную подлой наложницей.
В ответ Оксент нервно рассмеялся и выступил со встречными обвинениями:
– Понятия не имею, куда делась твоя лживая любовница, хоть и уверен, что на подвластных мне территориях её нет. Зато сам хочу у тебя потребовать возвращения сделанного мне подарка. Катрин оказалась соблазнена кем-то из твоих придворных, доверилась его призывам о любви и не далее как вчера сбежала в Чагар. Перехватить её мы не успели, были заняты погоней за предателями. Так что прежде, чем продолжить дальнейшие переговоры, прикажи вернуть мою Катрин!
Гром с недоумением оглянулся на своих союзников. Но те в один голос категорически заявили:
– В указанное время на нашу сторону никто от южан не переходил. Клянёмся своими коронами!
Понятное дело, что лазутчики или разведчики наверняка могли просачиваться, но ведь не про них шла речь. И подобная клятва, даже данная перед лицом врага, в мире Майры значила очень много.
От услышанного император даже растерялся:
– В таком случае… где же она?
Теперь уже фыркнул смехом Гром:
– А ты не подумал, что бывшие наложницы Гранлео – тоже люди? И они тоже имеют право и хотят любить тех, кого сами выбирают? Да и не все они подлые и лживые, как Маанита…
И он более подробно рассказал о Лайдюри, которая не только сама в данный момент оказывает огромную помощь, но и своих подруг по гарему смогла разбудить, призвать на помощь, заставить действовать сообща и на благо всего мира.
Подействовало. Оксент задумался:
– То есть вполне возможно, что Катрин влюбилась в кого-то из моих придворных?
– Почему бы и нет?
– Но в кого?!
– Откуда нам знать, – пожал плечами Гром. – Сам подумай… Пока ты там гонялся за предателями, кто покинул дворец?
– М-м? Да никто!.. Почти… Монарх королевства Ранель убыл на похороны своей матери…
– И? Тело матери ты видел? А может, вспомнишь про некоторые интересные моменты общения между Катрин и нашим коронованным соседом?
– Э-э-э?.. Хм! А ведь он стихи писал и каждый день слал… – император наморщил лоб в воспоминаниях. И даже возмущаться начал: – Но ей же все слали оды и восхваления!
– Увы! Стихи тоже бывают разными…
Осознавший всю глубину своего позора как рогоносца, Оксент с выпученными глазами вскочил на ноги, пытаясь сообразить, куда бежать, кого казнить и за кем гнаться. Немного помычал нечто несуразное, сжимая побелевшими пальцами рукоять своего парадного меча, а потом всё-таки взял себя в руки, под изучающими взглядами сразу трёх коронованных неприятелей, и уселся обратно. Вздохнул, принимая какое-то решение, и жестом подозвал к себе секретаря:
– Отправить немедленную погоню в королевство Ранель. Короля и Катрин арестовать и доставить в столицу Гачи! Выполнять! – Секретарь умчался быстрее тени, а Оксент даже сделал попытку улыбнуться, обращаясь к переговорщикам: – Досадно! Но… не смертельно! Тем более что, приближаясь к фронту, я надумал одну отличную мысль. А не породниться ли нам династиями? Это будет наилучшим выходом для мира в целом и для наших подданных в частности. Особенно в свете последних мировых тенденций, о которых так хорошо поведал твой Первый Советник. Иначе говоря, человек со звёзд. Уверен, если я женюсь на принцессе Розе, все стороны останутся довольны. Вот такое моё требование!
За столом повисла долгая пауза, которую Гром держал так долго, как только смог. И только решив, что терпение краснеющего на глазах императора вот-вот лопнет, заговорил:
– О чём может идти речь, если моя дочь похищена и мы даже не можем понять, где её прячут? Мало того, несмотря на все несомненные выгоды династического брака и даже не учитывая моей твёрдой уверенности в его необходимости, я никогда не заставлю родную дочь выйти насильно за кого бы то ни было. Только с её полного согласия и одобрения она будет выдана замуж. К тому же Роза Великолепная уже влюблена и даже почти помолвлена. Церемония просто не состоялась из-за чрезвычайных обстоятельств и непосредственно самого похищения. И тем не менее! – глава династии Виларнов поднял вверх указующий перст, акцентируя внимание на своих словах: – Твой брак на моей дочери при некоторых обстоятельствах всё-таки может состояться. Самое главное условие: моя дочь должна тебя полюбить и добровольно согласиться на брак.
Глаза Оксента сузились вначале от подозрения, что над ним издеваются. Ведь сразу заявили, что сделка о браке невозможна, а вот теперь несколько иное предложение. Но уже через минуту, когда в памяти прокрутилась вся нужная информация, морщины на челе императора стали разглаживаться:
– Если я правильно понял, то ты говоришь о второй своей дочери? Сколько ей лет?
– Недавно исполнилось шестнадцать. Умна не по годам и отлично развита физически. Если мы заключим между собой мир, милости прошу в Радовену на торжества по этому поводу. Ты ещё вполне молод, симпатичен, по многочисленным слухам и мнениям, нравишься женщинам, так что у тебя есть ещё все шансы завоевать сердце моей второй дочери.
Завоеватель Юга помотал головой:
– Эк у тебя всё так складно получается! Я поддамся, мир заключу, а вдруг твоя дочь на меня и не взглянет?! Оно мне надо? Не лучше ли мне не давать слабину, а начать наступление немедленно? И то, что мне не желают предоставить по-хорошему, будет взято мною по праву сильного!
– А ты уверен, что настолько силён? – словно со старым приятелем разговаривая, рассуждал Гром. – Я ведь про орлов катарги не шутки ради упоминал. Они и в самом деле разбомбили ставку северян и не нанесли окончательный разгром врагу только по той причине, что летали туда в разведывательных целях. Взяли с собой слишком мало боезапаса. Но уже в данный момент сотни бомб готовы упасть с неба не только на северян, но и на твои позиции. Пойми, война стала совсем иной, и у нас хватит сил остановить три армии, таких, как твоя. Может, хватит соревноваться, кто больше крови прольёт? Может, лучше посоревнуемся, кто быстрее построит у себя громадные фабрики и заводы? Кто первый соединит столицы и порты железными дорогами? Кто первый построит океанский лайнер, совершающий кругосветное путешествие?
Он продолжал задавать свои сравнительные вопросы, открывая всё новые и новые грандиознейшие перспективы, которые ему самому преподносил совсем недавно Монах Менгарец. А император Юга, заворожённо слушал и никак не мог решиться на такое очевидное и вечное перемирие. Сердце обливалось кровью при воспоминании о Катрин. Мужская гордость рвалась от возмущения и обиды за измену. Болезненное самомнение требовало покорить всех врагов до единого, заставив подчиняться только ему самому. Благоразумие диктовало быстрее завершить здесь все свои дела и метнуться навстречу непобедимым рыцарям Керранги. Ну а разум лихорадочно пытался выстроить аргументы «за» и «против» мирного договора. И выбор помогли сделать обстоятельства.
Примчался бледный от изматывающей скачки посыльный, осмелившийся побеспокоить сюзерена даже во время настолько важных переговоров. Правда, говорил он последние, фатальные новости чуть в сторонке, чтобы не услышали ни единого слова представители Союза Побережья:
– Ваше императорское величество! Рыцарский корпус предателя не пустили в монастырь Дион. Целители раскусили его хитрости и не поддались на длительные уговоры. Но Дашиг Керранги сумел разгромить нашу кавалерию на встречном ударе и выскользнуть из мешка окружения, нанеся сокрушительные потери четырёхтысячной армии преследования. И теперь корпус рыцарей движется на столицу королевства Гачи.
Всё стало понятно. Пусть Дашиг и понёс потери тоже, но в любом случае он без труда захватит древний город, в котором практически не осталось воинов. Если, конечно, немедленно не предпринять встречные меры. Ведь сейчас все возможные защитники стояли выстроенные для решающего сражения вдоль линии фронта.
И Оксент Второй понял, что проиграл. Вернее не столько проиграл, как просто имеет всего единственный шанс именно сейчас и именно здесь всё исправить и закончить войну не жалким просителем-пораженцем, а вполне достойно, с гордо поднятым забралом. Оставляя за собой имперское правление сразу нескольких аннексированных им в военной кампании государств.
Поэтому щедро наградил посыльного, невзирая на очень плохие новости, отдал несколько распоряжений своим адъютантам и вернулся за стол переговоров. И немедля начал с таких слов:
– Хорошо! Приступаем к обсуждению главных пунктов мирного соглашения!
