Глава двадцать четвертая. Трофеи и обыск
Сам колокол поднимали на поверхность с нужными остановками, чтобы из крови вышел лишний кислород, скопившийся там под давлением. И когда ныряльщики устало присели в креслах прямо на палубе, весь трал уже был освобожден от сундуков, ящиков, бочек и прочего трофейного имущества. Причем все это было разложено в стороне, рядом с сундуками из библиотеки, и вскрывать законную добычу владельца крейсера без его присутствия никто не собирался.
С особой осторожностью подняли на борт и сразу уволокли в безопасный трюм «Перст Авроры», о котором большинство пока даже не догадывалось, что же это такое.
Зато теперь все с не меньшим предвкушением ожидали, что конкретно будут делать с поднятыми телами. Спеленатый веревками и с мешком на голове труп заметили сразу и теперь гадали, кто это и почему в таком виде.
Для начала Семен попросил вытащить из воды парочку магических гвардейцев ордена и отправил Крахриса на их обследование. Что доктор, что ассистирующие ему Зидан с Крайзи констатировали в унисон:
– Чего их осматривать, мертвее не бывают.
Только после этого было разрешено поднять на палубу предположительный труп самого магистра. Стоило видеть, как задергался Леон, лишь только внимательнее присмотрелся к телу. А потом, приложив руки в районе плотных мешков, он не удержался от восклицаний:
– Да этот человек умер буквально пять минут назад! А ведь он тоже был все время в воде! Я видел!
Не менее экспансивно вели себя и академик химии с ректором. Обладая более высокими умениями шабенов, чем Крахрис, хоть и уступая ему в опыте, они через минуту-другую тоже подтвердили предварительный вывод коллеги:
– Если его немедленно развязать, то можно попытаться его оживить!
– Ну да, конечно, это будет чудо, но попытаться можно.
Загребной встал с кресла и подошел к специально вынесенному для осмотра трупов столу вплотную.
– Но вы уверены, что он умер?
Догадываясь, что перед ними за улов, все три шабена утвердительно кивнули. Только Леон в задумчивости добавил:
– Судя по его почти исчезнувшей ауре, его, даже соединив все здешние силы, мы откачать не сможем. И будь он хоть шабеном двухсотого уровня…
– Слава светлым демонам, – прервал его Загребной, – что Бонг имел примерно сотый уровень.
– Значит, это он?
– Хочу надеяться… Снимаем мешки… Веревки тоже распутайте. Вызовите сюда тех младших гвардейцев!
А когда открыли лицо мертвеца, все непроизвольно скривились. Еще недавно целое, свежее и совершенно неповрежденное, теперь оно исказилось в неистовой судороге, губы почернели, глаза буквально вылезли из глазниц, изо рта и ушей вытекала багрово-красная кровь.
Подошедшая к столу демонесса запоздало одобрила недавние действия:
– Хорошо, что мы его так удачно связали. Кажется, он стал оживать во время подъема трала. Не правда ли?
Крахрис, к которому и относился вопрос, подтвердил:
– Такое и в самом деле случается с теми, кто резко всплывает с большой глубины… Но ведь до того он очень долгое время был без воздуха! Как он мог оставаться живым?!
– Жаль, что не успели спросить у него… – Семен обернулся к несмело приблизившимся пленникам и кивнул на труп: – Кто это?
Несколько минут понадобилось гвардейцам ордена, чтобы распознать и убедительно доказать по всем приметам, что на столе и в самом деле находится тело бывшего верховного магистра. Потом на всякий случай позвали еще несколько шабенов из близкого окружения Зарриса и, самое главное, привезли на кресле-каталке престарелого поэта и барда Лара Танета. Те тоже подтвердили идентичность всех примет, одежды, драгоценностей и знаков отличия. А всемирно известный деятель культуры не такого уж и далекого прошлого не удержался и плюнул в сторону тела своего бывшего воспитанника. Еще и проклятиями напоследок обсыпал, пожелав в пятом слое Эфира не просто гореть в огненном вулкане, а ежеминутно оказываться в пасти самых разных чудовищ.
Все сошлось. Военный конфликт, унесший тысячи человеческих жизней, получил свое логичное завершение. Зло наказано, и виновный умерщвлен. Еще один человек, лелеющий мечты завоевать себе императорский престол с помощью обмана, подлости и циничного кровопролития, оказался раздавлен могучей поступью истории.
Увы, никто над этими философскими выводами задуматься как следует не успел. Стоящий чуть в стороне десятник Лейт условным жестом показал хозяину корабля, что все готово для задуманного устранения доктора с крейсера под вполне благовидным предлогом. Видимо, по этой причине к противоположному борту «Лунного» как раз швартовался двухмачтовый бриг. Загребному только и оставалось, что кивнуть да посмотреть, как развернутся события.
Не успели еще перебросить трап с одного корабля на другой, как с фрегата стали взывать:
– Врача! У нас тяжелораненый!
Понятно, что на вызов следовало броситься Крахрису, а чтобы он недолго колебался, Семен уставился на него с невероятным удивлением. Словно восклицал: «Доктор! Вы еще здесь?!» Леон поспешно спустился на парусник, но не успел еще скрыться во внутренних каютах, как раздалось другое восклицание сигнальщика крейсера:
– Получено сообщение: корабль губернатора Тарангона атакует морское чудовище! Поступила просьба о срочной помощи.
И опять десятник жестами дал понять Загребному, что надо делать.
– Отдать чалки! Поднять якоря! Машины, полный вперед!
Видимо, на бриге и в самом деле имелся раненый человек, да и шуму там матросы устроили, продолжая бегать по палубе, словно при погрузке-выгрузке. Так что когда растрепанный доктор выскочил в растерянности на палубу парусника, «Лунный» уже дымил своими трубами в десяти кабельтовых, набирая скорость и следуя в сторону Тарангона.
А когда доктор подступился к капитану с претензиями и с криками немедленно гнаться за крейсером, тот невозмутимо поинтересовался:
– Что такого стряслось? Нам приказано дожидаться возвращения командующего флотом здесь, значит, все иные разговоры на тему передислокации бессмысленны.
Тогда как непобедимый стальной корабль и в самом деле поспешил в море, разделяющее острова-башни и побережье королевства Цисами. Там и в самом деле состоялась встреча с кораблем лорда Кипия. Да только те к тому времени уже и сами отбились от странного морского кита, который после получения нескольких гарпунов сбежал в глубину.
После чего уже оба корабля взяли курс к архипелагу и неспешно двинулись к месту основных событий. Но все это время Загребной при помощи Люссии, Бьянки, которой вначале открыли тайну только частично, и при подстраховке Луки осторожно вскрывали, а потом с не меньшей осторожностью обыскивали каюту доктора и его личные вещи. Как выяснилось, особо опасных ловушек или тревожных сетей предатель у себя не поставил. Может, не успел, а может, и не желал подобным действом привлекать явное внимание. Ведь всегда в каюту может ворваться дневальный, собирающий всех по общей тревоге.
Но вот особые метки на некоторые баулы и не вскрываемые простым ключом запоры на некоторые шкатулки были установлены. А на одной коробке так сразу было написано прямым текстом: «Не вскрывать! Особо опасные яды для любого! Смерть также грозит и всему окружающему пространству!»
– М-да? – саркастически хмыкал Семен, когда стал осматривать странную коробку. – Но я-то ведь не «любой». И надпись уж больно странная… Словно показательная… Ух ты! И какие сложные магические запоры стоят! Такие даже мне только взламывать!
После чего, рассуждая здраво, решили покопаться более основательно в иных вещах и присмотреться к расставленным повсюду предметам. Вроде бы легкая работа, бери в руки да всматривайся магическим зрением, да не всегда даже умения Семена могли помочь. Например, демонесса обратила внимание на висящую над кроватью красивую витую ракушку сантиметров тридцати в длину.
– Таких не бывает, – огласила она после тщательного осмотра. – В моем Мастораксе был целый музей редчайших морских произведений природы, но подобного чуда там точно не было.
Просмотрел ракушку и Семен. Приложил к уху, послушал «шум моря», попытался подудеть в узкую часть, словно в горн, пожал плечами да и повесил обратно на переборку со словами:
– Самая обычная. Привозят с моря как воспоминание. Пусть и редкостная… Переходим к личным вещам!
И вот там, в бауле с лекарственными эликсирами и зельями довольно мягкого воздействия, обнаружили на первый взгляд ничем не примечательный пузырек. И надпись спугнуть не могла даже закоренелых параноиков: «Слабительное при обострении желтой болезни». То есть местное название гепатита, или, как иначе ее помнил землянин, болезни Боткина. А вот запах сильно насторожил: никак не походил на слабительное. Но в то же время и отравой не являлся.
Хочешь не хочешь, а пришлось Загребному бежать к великому химику и задавать ему банальный вопрос:
– Что это такое?
Для Вишу не составило большого труда, не задавая лишних вопросов, прямо в каюте, которую он превратил в походную лабораторию, начать священнодействовать по определению состава. Взял из пузырька всего капелюшечку, разделил ее еще на несколько пятнышек, а потом стал просматривать под увеличительными стеклами, соединять с лакмусами и греть до нужных температур.
И довольно скоро пришел к определенным выводам, которые не преминул вывалить на терпеливо ожидающего результатов Загребного:
– В этом пузырьке – редчайший, можно даже сказать, никогда реально не опробованный учеными змеиный афродизиак. По преданиям и легендам, подобным средством оживляли из мертвых громадных летающих духов с длиннющими змеиными шеями. Для людей и для демонов змеиный афродизиак имеет двойственное воздействие: простых граждан он вгоняет в сон на двое суток, а шабенов лишает магической силы на десять суток.
– Всех шабенов?! – не поверил Семен.
– Без исключения! Даже имеющих восемьдесят шестой уровень умений. Поэтому в свое время великие шабены древности ввели казнь на месте тому, кто такое зелье только пытался приготовить. А перед тем казнили всех его родственников на глазах у провинившегося.
– Так вот у кого Сапфирное Сияние научился подобной жестокости… – прошептала Люссия.
– Вполне возможно. Кстати, содержимого этого пузырька хватит на воздействие к членам экипажа двух таких крейсеров, как «Лунный». Достаточно вылить змеиный афродизиак в котел с супом. Кипячение ему не грозит потерей качеств.
Загребной к тому времени уже принял решение:
– Вишу, а вы можете сделать похожее средство? По цвету, запаху и консистенции?
– Да в сущности… особых сложностей нет. Часа два мне понадобится.
– И на него я смогу потом поставить магическую метку, чтобы заметить, где и когда его попытаются применить?
– Жаль, что у вас только восьмидесятый уровень, – начал Крайзи с определения возможностей. – Но в любом случае с вашими умениями можно сделать так, что метку никто не заметит, и она продержится полтора-два месяца.
– Отлично! Можете приступить к работе немедленно?
– Уже приступаю.
Чтобы не вернуться к поверженной башне раньше окончания операции «Обыск», «Лунный» вместе с кораблем губернатора лег в дрейф в открытом море. Быстро завершили проводимый обыск и таки отыскали тайничок, в котором имелись сразу две уже хорошо знакомые тряпочки, на которых стояли «вечные» метки. Одна уже была помечена Загребным, поэтому он пометил только вторую и оставил обе в прежнем месте.
А потом, как ни хотелось Семену заняться повторной вычиткой расшифрованного текста или опробованием и рассматриванием «Перста Авроры», пришлось поддаться на уговоры триясы и завалиться спать. Тело и в самом деле выкручивало от двух суток напряженнейших действий, выматывающего силы ныряния и свалившихся на сознание впечатлений.
Понятно, что короткий отдых использовали все без исключения. Естественно, кроме вахтенных, дежурной команды и непосредственно Вишу Крайзи. И когда в дверь каюты через полтора часа постучался дневальный, Семен проснулся первым и, аккуратно отстранившись от продолжающей спать Люссии, поспешил на выход. Академик химии справился с возложенным на него заданием блестяще: созданное им вещество ничем не отличалось от изначального аналога по цвету, запаху и консистенции. На вкус, вполне естественно, пробовать никто не захотел.
– Огромное спасибо, Вишу! – от души поблагодарил владелец крейсера. – Вам причитается внушительная доля из трофеев.
– Да мне на жизнь и реактивы хватает, – стал отнекиваться химик. – У меня к вам другая просьба…
– Постараюсь выполнить любую. Выкладывайте.
– Просьба одна – уничтожьте змеиный афродизиак. – Заметив, как землянин погрузился в раздумья, академик поспешил дать разъяснения своему желанию: – Компонентов для создания этого вещества уже не существует в природе, так что, скорее всего, оно произведено сотни, если не тысячи лет назад. На вас я не думаю ничего плохого, но будет очень обидно, если пузырек у вас похитят и воспользуются им со злодейскими намерениями. Сами понимаете, как обидно оказаться шабену без сил перед лицом опасности для него и его близких.
– Хорошо, если это средство и в самом деле не произведено недавно, а осталось от прошлых веков, я обязательно его уничтожу. Обещаю! Ну и хочу еще раз напомнить вам о соблюдении полной секретности по этому вопросу. Даже если вы случайно заметите этот пузырек у кого-то из ваших знакомых, держите себя в руках, не выдавайте своей осведомленности. Договорились?
– Хорошо, можете на меня положиться.
Подложное вещество поместили обратно в баул, и вскоре уже «Лунный» прибыл к торчащим обломкам башни-артефакта. Опять тут же стали готовить водолазный колокол к погружению, Загребной и Люссия приступили к инструктажу сразу четверых ныряльщиков. Поэтому на сердитого доктора, который перебрался с брига чуть не по канату, никто вроде и внимания не обращал. А тот сразу же поспешил в свою каюту. Судя по тому, что через полчаса он вышел на палубу переодевшийся и успокоенный, ни обыска в своих вещах, ни подмены не заметил. И с довольно заинтересованным видом присутствовал при вскрытии первых трофеев, добытых элитными ныряльщиками.
Большинство сундуков, несмотря на приближающиеся сумерки, решили вскрывать на палубе по причине простейшей безопасности. Во-первых, на многих из них имелись сложные магические запоры. А во-вторых, вдруг внутри могла оказаться весьма ядовитая субстанция? Может, там раньше стеклянные емкости находились? При ударе разбились, жидкости смешались, сейчас им достаточно только соединиться с воздухом и…
– Бабах! – восклицал Вишу Крайзи, так и отказавшийся лечь поспать после напряженной работы. – Поэтому все дружно держим щит и, если что, по моей команде сталкиваем сундук за борт.
Для пробы начали с книг. Все сундуки и в самом деле оказались совершенно герметичны, и вынутые на свет раритеты заставили волноваться всех шабенов без исключения. Особенно элиту, которая намного больше осознавала ценность манускриптов и фолиантов, ориентируясь только по названиям на переплете.
Тотчас образовалась вереница бегающих носильщиков, укладывающих трофеи уже на отведенное для них место. Затем вскрыли ларцы и сундуки с драгоценностями и долго вслух восторгались воистину сокровищами. Некоторые украшения, по авторитетному мнению Эмиля Зидана, губернатора Кипия и сопровождающих его шабенов, могли считаться наследием древних и существовать только в единственном экземпляре.
Две шкатулки и некий странный ящик, которые были вынуты из личного тайника Бонга Зарриса, на палубе только вскрыли, убедившись, что внутри нет опасных сюрпризов, после чего унесли в каюту владельца крейсера.
– Ну вот, предстоит еще несколько бессонных ночей, – шепнул Семен на ушко своей возлюбленной. – Или поручим чтение и разборку доверенным лицам?
– Кому, например? Лука страшно занят, но еще страшнее он не любит копаться в бумагах. Бьянка еще и близко не получила должного от тебя доверия. Десятники Геберт и Лейт и так не высыпаются из-за слежки за доктором и массы иных наших поручений. Остается только Зидан с его профессорами и…
– Ты права, пусть к ним и Крайзи присоединяется. Но в любом случае придется нам хотя бы несколько часов посвятить беглому осмотру наследства этого выходца с Лаккара. По крайней мере, секрет изготовления «Перста Авроры» должны знать только мы. Тем более что мечтаем и дальше проживать в нашем плавающем доме-крепости в полной безопасности…
Несмотря на позднее, а потом ночное время, ныряльщики работали не переставая. Разве что организовались смены по четыре часа каждая. И на палубы стали сплошным протоком поднимать все, что попадалось под руку ныряющим шабенам и казалось более-менее ценным. И к разборке этого имущества были допущены уже все шабены командного звена. Крахрис бурно восторгался отысканными лекарствами. Крайзи не менее экспансивно радовался уцелевшим реактивам и даже некоторому химическому оборудованию. Ректор Зидан трясущимися руками вынимал редкостные, пусть и слегка подмоченные водой учебники, талмуды или наставления. Даже эти раритеты после магической уборки соли и просушки интенсивно помогающими профессорами возвращались почти что к прежнему состоянию. Все-таки в морской воде они пролежали не так уж долго.
Барон Каменный сразу прятал под свое крыло все, что напоминало хотя бы частично какое-нибудь устройство, механизм или непонятное приспособление. И ценил эти трофеи многократно больше, чем бриллианты и прочие драгоценные камни, на краже которых он когда-то и попался в руки Загребного. Конечно, сейчас оба земляка тот случай вспоминали со смехом и даже радовались, что благодаря такой приключенческой оказии они познакомились. Ну а сейчас Лука зарезервировал только для складирования трофеев своего толка один из самых просторных трюмов. А их накапливалось все больше и больше.
Да и остальные находки из поверженной башни-артефакта в своем большинстве могли служить еще долгие годы, а некоторые в любом случае являли собой по ценности целое состояние. И это не считая массы остальных трофеев, которые без остановки свозили с других островов-башен корабли военного флота. Особенно из тех, в которых не осталось в живых ни обитателей, ни воинского гарнизона. Глядя на это богатство, прибывшие с губернатором посол Питиса и представитель Рогатых Демонов чуть волосы на себе не рвали от досады. Успей и их корабли поучаствовать в скоротечной войне с орденом Морских Отшельников, им бы тоже досталась хоть какая-то доля добычи. А так, как успел заявить Загребной, свою долю получат лишь корабли Тарангона да королевская эскадра Цисами.
Но тут уже, как говорится, поздно локти кусать, если кончилось «Боржоми». Зато в следующий раз, как только Загребной призовет добровольцев под свои знамена, от желающих идти за ним хоть на край света отбою не будет. Все припрутся и сразу! То есть кому-то последняя победа доставит много зависти, а кому-то удвоенный авторитет, почет, славу и величие. Враги теперь трижды подумают, прежде чем затеять с Загребным какую-либо свару, а уж тем более зацепить ненароком его детей.
