Глава четырнадцатая. Новые неожиданности
Итого, после первого проведенного в Вадерлоне полудня перед семейством стояли три основные задачи: разобраться с Бьянкой Лотти; решить, как поступать с предателем; и каким-то образом ускорить расшифровку загадочных текстов.
Но для расшифровки следовало возвращаться на корабль. Потом, за Леоном Крахрисом в данный момент следили со всем тщанием и пока форсировать события в отношении его не решились. А с коварной ведьмой итальянского происхождения все равно не поговоришь раньше позднего вечера, когда ее привозили во дворец первого рыцаря двое сопровождающих шабенов малого уровня. Заниматься приемом подарков от императрицы Зари для Виктора – тоже дело несолидное. С этим подчиненные и сами справятся, чего их смущать недоверием и присмотром. Поэтому Семен и предложил:
– Раз Виктор пока от нас сбежал по своим делам, давай-ка проверим, как идет работа по уничтожению вертуг в пригороде. Заодно и с этой ведьмой пообщаемся в неформальной обстановке.
Через минуту они уже стояли на крыше, поглаживая огромного шмеля под глазами и подкармливая каракатицами из третьего эфирного слоя. Молодому императору подобное действо было не дано, поэтому сайшьюн явно соскучился по такому деликатесному угощению, а когда наелся до отвала, то готов был катать своих наездников без всякого браслета подчинения.
Усиленно работающую пленницу отыскали быстро. Примерное направление знали, да и видимость погибающих вертуг впечатляла. Внушительная часть древнего демонического города, которая была сто лет заселена тысячами демонов, уже сейчас была готова принять новых поселенцев. Конечно, от здания остались в большинстве случаев лишь фундаменты да стены, но уже это считалось отличным подспорьем для реконструкции жилищ. Почистить, подправить, накрыть крышей, и можно жить.
Один конный конвоир застывшей статуей возвышался метрах в сорока сзади пленницы. Второй вел своего коня в поводу метрах в ста впереди. А сама Бьянка работала и в самом деле не покладая рук: так и металась от одной вертуге к другой, втыкая строго по центру четвертинку фасолины равьенды. Она и опустившегося шмеля с наездниками увидела лишь тогда, когда почти уткнулась в него лбом. Конвоиры, прекрасно опознавшие и Загребного, и графиню Фаурсе, отдали честь только издали. Наверное, поняли, что их доклада в данной ситуации никто не потребует.
А вот сама пленница, когда сообразила, кто прилетел, явно испугалась. По крайней мере, ни эмоции испуга в ауре скрыть не смогла, ни панические оглядки замаскировать не сумела. Словно решила, что ее прямо здесь сейчас и убьют.
«Или в самом деле морально раздавленная, – подумал Семен, – или испугалась, что ее очередные коварные замыслы раскрыты. Иначе чего еще бояться человеку честному и искренне раскаявшемуся? Виктора ей обмануть и обольстить легче всего оказалось, а вот пусть попробует мне в глаза посмотреть!»
Кажется, точно такие же мысли мелькнули и у триясы. Но она решила сразу надавить на Лотти по методу непроизвольного признания. Не поздоровавшись и не слезая с Айна, она строго приказала:
– Рассказывай! Тогда, может, и выживешь.
У итальянки чуть дрожащие ноги не подогнулись, и она стала заикаться:
– Что… р-рассказывать?..
– Все! – подхватил игру Загребной, сошедший на землю. – А если о чем-то умолчишь – пеняй на себя…
– Но я не хотела никому признаваться, мне страшно!..
– Чего уж там бояться! И кого?
– Виктора… Он меня может казнить… А я Виктора люблю и не желаю даже неосторожным словом доставить ему неприятности… Тем более ЭТИМ…
– И тем не менее! Признавайся лучше сама! – с леденящим металлом в голосе рычал Загребной. – Мы и так все знаем!
Бьянка вообще поникла, еле удерживаясь, чтобы не рухнуть на колени.
– Да… конечно… у вас же средняя ментальная связь с родными… вы его сразу чувствуете…
Семен не стал говорить, что его семьдесят восьмой уровень никак не восстанавливался после ранений и детей он в последний месяц ощущает только дальним фоновым восприятием, а вот уточнять стал почти непроизвольно:
– Я много кого чувствую! А ты про кого сейчас говоришь?
– Про вашего будущего… внука.
Немая сцена: великий Загребной с минуту стоит, словно пыльным мешком пришибленный. По крайней мере, именно такое словосочетание у него в голове только и крутилось.
Сильно растерялась и демонесса. Несмотря на пару вертуг прямо возле нее, она чуть было тоже не спрыгнула со шмеля на землю. Только и задержалась, что вначале не знала, к кому следует спешить: к заливающейся слезами Бьянке или к окаменевшему в ступоре любимому человеку. Это ее и предохранило от копошащихся у поверхности маустов. Но в любом случае следовало что-то предпринимать.
Первым делом она решила проверить женщину на банальную лживость. Поэтому, пользуясь своим умением сканировать здоровье человека, тщательно просмотрела землянку. Сомнений не осталось: та была беременна и действительно ожидала мальчика. По логике и понятиям, о его существовании родной дед должен был догадываться уже на третий день после зачатия. Так что теперь стал понятен и жуткий страх бедной женщины: она не сомневалась, что грозный, всемирно известный шабен не станет с ней церемониться, а попросту уничтожит. А перед смертью еще поиздевается, заставит каяться и унижаться. Тем более с ним бесполезно сражаться: прилетел он на духе их четвертого эфирного слоя и с демонессой, которая, по слухам, была ему равна в силе. Умертвить проблему намного проще, чем впоследствии разгребать политические дрязги, мирить поссорившихся друзей и соратников или тушить военные конфликты. И так для Рыцарской империи нелегкое время становления, а тут еще император вступил в связь с преступницей, и та от него забеременела. Худшего варианта не придумаешь!
Да только итальянка судила о людях явно по себе и не могла знать о той великой любви к детям и к семье как таковой, которая превалировала в каждом поступке и действии Семена. А Люссия знала. И стала действовать первой.
Вначале заставила Айна перелететь на три метра в сторону, вплотную к закрывшей от ужаса глаза женщине. Потом требовательно протянула ей руку и, подталкивая несчастную пленницу в спину сигнальным мини-торнадо, скомандовала:
– Хватайся и влезай ко мне! – Когда та чуть не грохнулась в обморок от ужаса, деловито пояснила: – Мне на землю нельзя, из-за маустов!
Вздернув Бьянку на широкую спину сайшьюна, они стали взлетать.
– А-а-а?.. – Рука пленницы непроизвольно уткнулась в сверлящего их глазами Загребного. На что демонесса недрогнувшим голосом тоже дала пояснения:
– А мы недалеко! Вон туда, где уже вертуг нет и где можно посидеть на травке Платформы и спокойно пообщаться. А отец первого рыцаря немножко разомнется и пройдет ножками.
На травке очередной Платформы она и в самом деле смело соскочила наземь, стащила туда же женщину и приступила к расспросам:
– Чего ты вообще решила в постель запрыгнуть к Виктору?
– Да я не решала, оно все само получилось…
– Не знаешь, чем это может закончиться?
– Знаю… Но так не хотелось в той тюрьме сидеть и пить этот мерзкий пасхучу. А тут он пришел и спросил о работе… а я готова была на что угодно, лишь бы больше не находиться в тех сырых подвалах…
Семен двигался к ним не спеша, но явно слышал каждое слово разговора.
– Ну ладно бы себе работала, а вот зачем?..
– Ну а потом я была так счастлива, что, когда он показывал мне, что надо делать, и пела, и смеялась, и чуть ли не на крыльях летала. Виктор сильно удивлялся, пытался даже меня припугнуть казнью, а я все равно радовалась и твердила: пусть хоть на казнь, лишь бы под открытым небом. Потом я стала со смехом рассказывать, как училась плавать и как это здорово прыгать с обрыва в воду… Потом еще что-то… И нам было так смешно… Я словно сошла с ума… Да я и сейчас ничего не соображаю и до сих пор не пойму, что между мной и им в тот первый вечер произошло. Нас словно током оглушило… Нас словно выбросило из этого мира неизвестно куда, а потом мы вернулись, и я поняла, что его люблю… Мне было все равно, что о нас подумают, мне хотелось просто немножко любви перед смертью… Я не могла забеременеть, у меня это никогда не получалось… Поэтому мы ни о чем таком не думали… И Виктор до сих пор ничего не знает… Но три дня назад я удостоверилась и поняла, что жить мне осталось совсем недолго… Мне никто этого не простит… И он не простит!..
Она с дрожью смотрела на приближающегося Загребного, которому осталось пройти метров двадцать. Затем захлебнулась слезами и рыданиями, закрыла лицо ладонями и простонала:
– Такой внук ему не нужен!..
Демонессе ничего не оставалось, как в порыве чисто женской солидарности прижать женщину к себе и успокаивающе гладить по спине. Потом мимикой дала понять своему любимому, что следует быстрее решать, как успокоить это запуганное чудо.
Но тот ничего иного не смог придумать, как начать с вопросов:
– Бьянка, тебе сколько лет? Тридцать три?
– Д-да… я м-много прожила…
– А Виктор мало. Ему всего девятнадцать! Он тебе в сыновья годится! Ты что, не могла себе кого-нибудь постарше подыскать?! – Он уже перешел на крик, хотя при этом попросил жестом прощения у демонессы: она ведь тоже была старше его. – Чего это тебя на молоденьких потянуло?!
Сквозь рыдания послышалось:
– Я не специально-о-о!.. Со мной никто, кроме него, не разговаривал больше-е-е!..
– Да тебя за такое убить мало!
Но по его тону и выражению Люссия уже поняла: что-то задумал. Поэтому вопросительно задвигала бровями, с силой придерживая забившееся в испуге женское тело.
Выдержав паузу, Загребной приблизился к пленнице, развернул ее силой к себе, заставил раскрыть лицо и, глядя прямо в глаза, перешел на свистящий шепот:
– Но у тебя есть шанс! Пожить немножко самой и спасти своего ребенка! Слышишь?! Только вот скажи мне: что ты готова для этого сделать?
– Все! Все, что угодно!
– Даже сесть обратно в мрачную и сырую тюрьму?
– Да!
– Даже если она будет из сплошного железа?
– Да!
– Но потом тебе придется оставить ребенка на воспитание мне.
– Согласна!
– И никому никогда о нем не рассказывать!
– Согласна!
Кажется, мизансцена проходила в лучших традициях мексиканских сериалов, и, вспомнив об этом, Семен в самый ответственный момент чуть все не испортил нервным, прорывающимся смехом. Если бы он сорвался, то все пошло бы насмарку. А так он пытался связать эту развратную, распущенную и еще совсем недавно жутко циничную женщину конкретными, страшными клятвами. Еще минут десять после этого он на нее конкретно «давил», оговаривал детали договора, требовал полного подчинения и косвенными данными доказывал, что иного выхода у этой ведьмы просто не существует. Если она не спрячется на корабле – вернее, не отправится туда на добровольное заточение, – то ее жизнь и ломаного гроша стоить не будет. Ее в любом случае если не уничтожат сразу недовольные оппозиционеры, то распластают после свержения с трона молодого императора.
Но и этого Загребному оказалось мало. Мысленно уже продумав свои действия на много (около девяти!) месяцев вперед, он контурно стал обрисовывать предстоящие задачи:
– Значит, так, все должны знать только одну легенду. Якобы я тебя забрал силой, отвез на острова ордена Морских Отшельников и там продал на разделку тамошним продавцам человеческих органов… Стоять! Глаза не закатывать и не падать! Держи себя в руках, а то так и сделаю, если хоть раз ослушаешься… Императору я как бы вместо тебя подставляю новую игрушку. У нас в экипаже есть одна замечательная, преданная и умнейшая разведчица. Из рыбачек, которая тоже попала под благодарность Лунной госпожи. Она, мол, и будет девять месяцев любовницей Виктора, а на самом деле просто будет ему дополнительной охраной. Потом постараемся сделать так, чтобы это как бы она родила сына, и тот потом будет воспитываться во дворце если уж не как официальный наследник, то как принятый под опеку отца бастард. Ну а тебе меняем кардинально внешность и делаем из тебя служанку. Все равно нам надо будет набрать на корабль десятка два прачек, разносчиц и официанток. Для пояснения твоей заметной в последующие месяцы беременности ты якобы станешь любовницей одного из преданных нам десятников. Он замолчал, грозно хмуря брови и лихорадочно размышляя, что еще добавить. Затем несколько расслабился и обратился уже к Люссии:
– Уф! Кажется, ничего не забыл?
Та смотрела на него несколько ошарашенно. А в глазах так и читалось: «Ну ты и аферист! Ну ты и затейник! Да все иные злодейские злоумышленники позорно краснеют в сторонке перед твоими талантами интригана!» Но потом глаза ее еще и подозрением наполнились, и она сурово добавила, глядя в заплаканное лицо Лотти, хотя, скорее всего, эта фраза предназначалась именно любимому человеку:
– Браслет твоего подчинения всегда будет находиться у меня. А я умею быть еще более безжалостной, чем прославленный Загребной! Ты поняла?
Пленница уже и говорить не могла сорванным от рыданий голосом, поэтому только утвердительно трясла головой.
Ну и следовало отсюда отправляться немедленно сразу на корабль. При этом вспомнилось о ведущейся здесь работе:
– Много у тебя еще фасоли равьенды осталось?
Бьянка магической силой заставила свои легкие не вздрагивать и только тогда ответила:
– Намеревалась к завтрашнему обеду закончить всю высадку.
– И где остальные семена?
– Вон у того конвоира.
Семен уже догадался, чего хочет его любимая, и стал распоряжаться, ткнув ладонью в сторону пленницы:
– Ты продолжаешь идти прежним маршрутом, а мы с графиней будем засаживать равьенду прямо в полете. За работу!
Даже демонесса скривилась в некотором сомнении, что сверху можно будет проделать эту деликатную работу быстрее и закончить за оставшиеся три часа официально отведенного на трудодень времени. Но и она оказалась поражена, когда они, забрав семена, взлетели и стали их рассаживать.
– Ты только подпитывай меня своей силой, – попросил Семен. – А то я сразу на столько процессов восстанавливаться не успеваю.
А дальше он только и делал, что одну за другой бросал четвертинки фасоли в сторону. Быстро бросал. Но летели они словно по заранее выстроенному пологому желобу, после чего идеально попадали в самый центр очередной вертуги. Внимательно присматриваясь к его действиям, Люссия заметила, что в действиях имеется магическая повторяемость процесса да умение ставить магические отметки более высоким уровнем. Ну и умение максимально ускорять рост растений присутствовало. Самих вертуг она видеть не могла, но зато, когда оглядывалась, замечала за спиной сотни, а потом и тысячи проросших в демоническом мире ростков.
Справились за час. Причем конвойных Загребной отпустил еще в самом начале работ, приказав передать определенные слова начальнику охраны. При всем уважении к собственному молодому императору шабены перечить его отцу не смогли, так что в будущем им никакие неприятности от Виктора не грозили. Ко всему прочему и с сыном Семен уже заранее продумывал всю политику предстоящего разговора. Одну половинку конфликта запугать было мало, следовало теперь еще и правильно сориентировать вторую половинку.
Когда все семена закончились, Айн отвез наездников вначале на корабль, где Люссия озаботилась благоустройством не только Бьянки, которую провели в каюту под пологом краткой невидимости, но и прибывающих на крейсер служанок. С первой же минуты Лотти занялась под руководством демонессы и изменением своей внешности. И уже через два часа никто бы не узнал в несколько располневшей, низкорослой крестьянке с простым лицом ту великолепную красавицу, которая лишила сердечного покоя не одного мужчину.
Сам Загребной вернулся на крышу дворца, где его уже ожидал взъерошенный и заметно встревоженный Виктор.
– Что ты с ней сделал?! – сразу бросился он к отцу. – Где она?!
Тот вначале обнял более высокого сына рукой за плечи, но вместо ответа спросил сам:
– Ты ведь знаешь, что любую проблему я постараюсь решить лучше всех. Тем более с моими возможностями и нынешними умениями шабена. Не сомневаешься?
Судя по тому, с какой паузой Виктор кивнул, он вроде как и не сомневался, но…
– И все-таки, где она?
– Я ее спрятал на «Лунном». Потому что не хочу ни ее смерти, ни твоих огромных трудностей. Причем трудностей и проблем, ведущих к гибели и тебя как императора, и всей Рыцарской империи в целом. Если ты даже просто уйдешь в отставку, то без тебя новое великое государство распадется уже через час, а всех твоих друзей и соратников просто утопят в крови народа. Раз ты уже взгромоздился на престол, то наверняка понимаешь: в ближайшие годы тебе оттуда не спрыгнуть при всем желании. А вот со временем, когда воспитаешь и взрастишь должную смену, – вполне возможно. Только в этом ответственном деле спешка ну совсем не нужна.
Император это понимал прекрасно, только его в данный момент очень беспокоила безопасность пленницы-землячки:
– На нее готовится покушение?
– Вполне возможно. В том числе и твоими сторонниками. Причем сторонники будут даже в большем праве это сделать, чем враги. Потому что таким образом они защитят от гибели в первую очередь тебя, себя и свои семьи. Кстати, отдай мне свой браслет управления Бьянкой.
Требуемый артефакт Виктор отдавал с еще бо́льшим сомнением:
– А ты за себя не боишься? Вдруг и тебя вместе с ней начнут атаковать?
– Где атакуют, там и обделаются! – грубо ответил Семен, пряча браслет в карман. – Или ты забыл, кто я в этом мире? Мало того, для поддержания собственно имиджа и снятия с тебя всех обвинений мы распустим слух, что подвергли госпожу Лотти изощренной казни. Никто не станет сомневаться, что она получила по заслугам за свои преступления.
– Э-э… А как оно будет на самом деле?
– У нас отныне масса времени для решения этого вопроса. С ножом у горла никто над нами не стоит. Так что… придумаем и организуем все по высшему разряду!
Первый рыцарь Жармарини стоял с покрасневшим лицом и переживал как сопливый мальчишка. Не сдерживая участившееся дыхание, он признался:
– Отец, я долго без нее не смогу!..
«Ох, как его припекло! – мысленно восклицал Семен. – Это ж надо было такому случиться?! И все равно не верю я россказням этой ведьмы, что все получилось случайно! С ее хитростью, цинизмом и неимоверным опытом совращения она наверняка каждое свое слово просчитала, каждый жест и каждое движение тела. И как теперь выкручиваться?»
Ну а вслух сказал:
– Что-нибудь придумаем… Например, у тебя в личной охране появится одна преданная семейная пара… – После чего задумался и спросил у сына, который с надеждой заглядывал ему в глаза: – И как так случилось, что ты на нее клюнул?
Виктор пожал плечами, потом мечтательно улыбнулся:
– Да она мне вначале показалась полностью сумасшедшей. Чуть руки не целовала, когда я ей браслет подчинения надевал. А потом, когда оказались на травке под открытым небом, я испугался, что ее лечить уже и не придется от сумасшествия. Крайняя, запущенная форма. Она даже не соображала, что делала, первые десять минут прыгала как коза, кувыркалась и чуть ту же траву не ела. Ну и захотелось ее немного в чувство привести, успокоить… А там и не заметил, как сам ей подыгрывать стал, потом вполне естественно, безболезненно и сам… с катушек съехал… – Он немного подумал, подвигал бровями, а потом констатировал: – Я, конечно, настолько хорошо, как ты, в людях не разбираюсь, но мне кажется, что она как-то изменилась… может, и в самом деле с ума сошла, но явно уже такой, как прежде, никогда не станет… Как ты думаешь?
– Хм! Если бы я знал, какой она раньше была. Ну ничего, со временем к ней присмотримся, проанализируем поведение, несколько раз проверим ее реакцию по самому широкому спектру вопросов… Недаром ведь масса тестов существует и даже твоими братьями и сестрой используется. Ну и наши личные умения распознавать людей с положительными свойствами характера весьма пригодятся. Э-э-э… – Отец потянул гласную, пытаясь решить, стоит ли рассказывать сыну о его отцовстве, но в итоге решил пока промолчать об этом важном моменте. Иначе психика парня может и не справиться. Но на будущее решил несколько перестраховаться, вернее, предопределить неожиданное потом известие – неким подспудным ожиданием чуда:
– Но я твердо уверен, эта Лотти может буквально огорошить чем-то этаким… Так что будь всегда готов как к самому негативному с ее стороны, так и к невероятно позитивным моментам общения с ней. То есть не удивляться, не паниковать и нормально принимать все последствия, которые от ее действий могут случиться. Договорились?
Первый рыцарь, кажется, боялся и ждал в данный момент только негатива. Поэтому пожал плечами:
– Да мне уже все равно. Лишь бы она хоть немного превратилась в адекватную и предсказуемую женщину.
Загребной основным итогом разговора и так был страшно доволен, но еще немного помялся и все-таки решился спросить:
– Сынок, а тебя не смущает, что Бьянка тебя намного старше?
– Нисколько. Тем более что выглядит она на порядок младше…
– Вот это и опасно. Может легко этим воспользоваться и потом станет тобой манипулировать.
– Да-а? – вроде как искренне удивился Виктор. Но, как оказалось, несмотря на страдальческое выражение лица, чувство юмора окончательно не потерял: – И как тебе дышится под гнетом манипуляций графини Фаурсе?
– М-да! – нахмурился отец. – Хотелось бы пошутить в ответ, но ситуация – не до смеха. Хочу только напомнить, что Люссия имеет в нашей семье вполне равные со мной права, да и только. Ко всему прочему, она не начинала войн и не стремилась захватить полконтинента. А за тебя, твоих братьев и Мармеладку будет рвать горло любому, кто попытается вас обидеть.
– Извини, это я так…
С минуту родственники стояли молча, переминаясь с ноги на ногу. Но так как дел имелось невпроворот, то личностные переживания стали отходить на второй план.
– Па, так что с тем корветом пиратов?
– Конечно забирай, что за вопрос!
– А ты сам сейчас куда? Кстати! – Беспокойство о Бьянке выбило из головы императора последние новости: – Совсем закрутился! Тут мне Виктория сообщила, а ей – банкир Брюнт, а ему – его коллега из столицы Мрака, а тому передал срочное сообщение для тебя ректор Зидан…
– Мог бы всю цепочку не перечислять.
– …и он, как только получил от тебя приглашение, так на следующий день и отправился в путь. То есть уже седьмой день пошел. Причем отправился не сам, а в компании. Еще через четыре, максимум пять дней собирается быть в городе нашего «выпадения» в этот мир, в Тарангон, и будет ждать тебя там пять суток. Если ты за это время не появишься или не передашь определенную весточку, ректор Зидан сам отыщет корабль, идущий сюда, и отправится на нем.
– О! Вот это оперативность! И сам знаешь, как он мне нужен. Так что твой вопрос снимается сразу: иду готовиться к завтрашнему отплытию.
– А-а-а?.. – Виктор опять сразу поник.
– Конечно, пока Бьянка побудет со мной. К тому же надо дать время слухам и сплетням разойтись. Пусть все уверуют, что я ее со злости и ради твоего блага казнил. Не волнуйся и поверь, так будет намного лучше.
Все-таки как молодой парень ни переживал и ни сомневался, победило вбитое с детства в сознание убеждение: «Папа может все! И если взялся решить проблему, можно о ней забыть».
Если бы еще сам папа был точно так же уверен в себе самом…
