Глава четырнадцатая
Шансы растут
После отдачи последних крох магии и физической силы для помощи тяжелораненым Виктор так и свалился в лазарете. Помещение под временный госпиталь располагалось на первом этаже единственного жилого строения на территории крепости. Здесь было сухо и довольно светло из-за полностью вынесенных в прошлые времена окон вместе с рамами. Не было и дверей, отчего свежий воздух проникал со сквозняком в любой закуток. От дождя спасали лишь плотно уложенные плиты на крыше, сквозь стыки между которых и кончик кинжала просунуть не удавалось. Пока дождя не было, но остатки бушующего в океане урагана приближались, небо стало заволакивать густыми облаками, и, скорее всего, вода с небес ночью хлынет обязательно.
Такие авторитетные рассуждения ветеранов высший лорд-барон успел запомнить перед тем, как провалиться в беспамятство сна. К сожалению, его сорок пятый уровень умений Шабена не позволял восстанавливаться хотя бы с двукратным ускорением и для приведения себя в порядок, потребовалось пять часов беспрерывного сна. Как командир, Виктор бы себя и раньше поднял направленным усилием воли, но организм распорядился по-своему: пока минимально не окреп, дремлющее сознание сдерживал. Ну а все остальные члены отряда во главе с Готтэ и не подумали разбудить отдавшего все силы лидера. К тому же обстановка позволяла отдохнуть. Враг основательно укрепился на дороге к крепости и не атаковал. Смертельно раненных, требующих немедленной помощи самого сильного Шабена, не было. Можно с уверенностью сказать, что все шли на поправку. Поиски подземного хода могли продолжаться и без руководящих указаний, а выспавшиеся кашевары без всякого напоминания вполне успешно приготовили сытный, хоть и намного припозднившийся ужин.
Вот именно от донесшихся запахов пищи Виктор и проснулся. Мотнул головой, не сразу соображая, где находится: темный зал освещал единственный факел, а снаружи стояла непроглядная темень. Большинство раненых спало после ужина, и только несколько «ходячих» собрались в уголке да тихонько перешептывались между собой. При виде проснувшегося командира они виновато затихли, но поняли, что не они его разбудили, после тихого вопроса:
– А пожрать для меня что-то оставили? А то в животе урчит, словно воплотник голодный туда забрался.
– Конечно оставили, – ответил самый словоохотливый раненый. – Сейчас кликну, принесут.
– Не надо. Сам на кухню схожу. – Виктор уже стал разворачиваться, но все-таки спросил: – А меня почему никто раньше не разбудил?
На этот раз рассудительно отозвался наиболее пожилой рыцарь:
– Зачем? Боя нет, никто не умирает, а кашу и без присмотра высшего лорда-барона приготовят.
Товарищи рыцаря хохотнули в кулаки, да и сам лорд-барон заулыбался. В его отряде в бытовой обстановке всегда царили самые дружественные и простецкие отношения. А уж тем более здесь, в импровизированном госпитале, среди раненых и покалеченных, никто не стал бы придерживаться ранговых церемоний. Когда не шли в атаку с риском для жизни, шутка и дружеский тон всегда приветствовались и поощрялись. И Виктором – в первую очередь. Вот и сейчас он на мгновение замер, перед тем как выйти.
– Раз кашу без меня умудрились сварить, тогда хоть сбегаю, помогу котел почистить.
Когда командир вышел, раненые с гордостью и любовью закивали в ответ на хвастливые слова того самого пожилого товарища:
– Да-а! Наш герой и в одиночку весь котел отчистит!
Казалось бы, положение хуже некуда. Половина отряда геройски пала в тяжелейших боях с преследующим врагом, из оставшихся половина – тяжело или значительно ранены. Легкораненые так и не покидали боевого строя, да еще и потерявших способность товарищей переносили. В данный момент все находятся в однозначной ловушке, а более чем десятикратно превосходящий противник наглухо перекрыл малейшую возможность к прорыву. То, что он не атаковал сегодня, значит только одно: завтра враг постарается взять крепость без напрасных жертв со своей стороны. По всеобщему мнению, шансов на спасение не было. Но вот парадокс: никто и словом не винил своего молодого командира. Да и к его другу, знаменитому рыцарю, послу высшей справедливости Жармарини, лорду-барону Варнградскому, претензий не было. Хоть именно лорд-барон Виктор Алпейци, при содействии ближайшего сподвижника Готтэ, и привел сюда весь отряд, преследуя сугубо личные интересы. Эти интересы заключались в нахождении железного корабля древности, который, по преданиям, заклинил Загребной прошлого столетия в одной из узких бухточек восточного побережья Южной Шпоры. Корабль-то отыскали – по крайней мере, успели рассмотреть его очертания между скал вкупе с сохранившимися палубными надстройками. Но только это и успели сделать с господствующей над заливом и несколькими бухтами высотки. После этого сзади накатились волны саниеровцев, и пришлось с боем отходить вдоль побережья.
Была неплохая надежда отсидеться на труднопроходимой тропе вдоль горы Сахар, но и там не повезло: вражеские воины из королевства Саниеров нашли обходные пещеры, пробили тонкую перемычку и неожиданно стали выходить в тыл основному отряду. Хорошо, что успели рыцари Жармарини вовремя перестроиться и прорваться к единственному возможному месту обороны на кончике небольшого полуострова, вдающегося в море. Спастись здесь не удастся, но вот дать последний, решительный бой – что может быть лучше?
Так что командира корить в случившемся никто и не думал. Порой обстоятельства складываются неблагоприятно для рыцаря, но это не разрешает ему искать виноватых и проклинать злой рок. Умирать – так с боевым гимном прощания! По крайней мере, ходячие раненые потому и собрались в кучку, чтобы обсудить возможность своего последнего сражения с оружием хоть в одной руке. Думая при этом не о предстоящей смерти, а как можно о большем количестве унесенных с собой жизнях противника.
Наоборот, высший лорд-барон еще больше был бы горд и растерян, подслушав страдальческий, полный грустной надежды речитатив одного из раненых:
– Эх! Если бы хоть Виктор спасся! Я бы тогда почивал спокойно. Потому что был бы уверен: за нашу смерть отомстят всем виновным.
И ему поддакивали чуть ли не хором:
– Он такой! Верно говоришь!
Но в голове Виктора и мысли не возникало бросить боевых товарищей и спастись самому. Хотя при его умении плавать, ныряя навстречу волнам, уплыть и спрятаться где-нибудь вдоль дальнего берега труда бы не составило. Котел он и в самом деле очистил ложкой до блеска и только тогда, ощутив невероятную тяжесть в желудке, понял: здесь наверняка оставалась пятикратная порция. Для спящего командира оставили больше всех, не пожалели. А он от навалившегося аппетита и не рассмотрел. За что и поплатился почти сразу: не смог после ужина выйти из кухонной башенки.
Вернее, выйти-то смог, но лишь после определенного физического и магического воздействия на себя. Хорошо, что никто не видел, как он долго массажировал живот да силой, весьма осторожно расталкивал образовавшийся ком пищи по кишкам. Не будь он Шабеном, пришлось бы позорно отлеживаться после такого переедания. А так, когда во дворе кто-то забегал с вопросами, где командир, он вышел к воину вполне нормально, не сгибаясь от колик:
– Здесь я! Что случилось?
Дождь пока так и не начался, но вот мелкая водяная пыль сразу увлажняла на открытом пространстве лицо соленой влагой. Поэтому молодой оруженосец вначале протер ладонью лицо от капель и только потом доложил:
– Ваша светлость, господин Готтэ просит вас спуститься в подвалы. Говорит, что без вас там делать больше нечего.
Хорошо, что подвалы имели всего три этажа и ступеньки туда вели не слишком крутые. Да и с каждым шагом становилось все легче, трехкратное повышение усвояемости пищи начало действовать. На нижнем подвальном уровне при мельтешащем освещении факелов несколько голых по пояс воинов стояли под стенкой и освежались дождевой водичкой. А земля под их ногами громоздилась кучками, словно готовые к посадке грядки огорода.
Местная разновидность шампиньонов тоже выращивалась в подвалах.
– Что, решил высаживать дубарики? А семена имеешь?
Готтэ даже бровью не повел на такой вопрос. Видимо, от усталости еле на ногах держался, оставаясь единственным человеком, который не прикорнул и минуты за последние двое суток. Поэтому и шутки до его сознания уже не доходили. Только дело.
– Облазили и простучали все, что можно. И что нельзя – тоже. Глухо, пусто и безнадежно. Только пол вот этого зала отличается: везде скальная поверхность, а здесь почему-то слой земли с мелким гравием. Перекопали, а под ним везде огромные, толстенные плиты. А это еще более странно. Скорее всего, под одной из них и есть твой вожделенный ход. Других вариантов не вижу. Но не ломать же все плиты? Мы их даже выковырять не можем с имеющимся инструментом.
– Понял, сейчас просмотрю. – Виктор задействовал свои умения, рассматривая ту плиту, на которой стоял. – Вот это да! Чтоб я так жил!
– Ход?! – в счастливом изумлении воскликнул рыцарь ветеран.
– Если бы, – разочаровал его командир отряда, продолжая всматриваться себе под ноги. – Просто последний ужин мне пошел невероятно на пользу. Чуть не лопнул от переедания и, похоже, перескочил сразу на сорок седьмой уровень.
Понятно, что для Готтэ магические умения его друга были неинтересны. Глаза посла опять потускнели за пеленой усталости.
– Надо же! Лучше бы ты ход отыскал. – Но, уловив укоризненный взгляд в свою сторону, вежливо поинтересовался: – Что нам это дает?
– Верный вопрос, именно «нам»! Прикинь, если раньше я просматривал камень на глубину всего лишь тридцати сантиметров, то теперь чуть ли не до метра! Плиты толщиной двадцать пять сантиметров, под ними песчаная основа слоем в десять, а дальше голая скала. Здорово! Так отчетливо различаю, что и кучки земли не мешают.
– Так что, мы зря здесь корячились? И здесь скала?
– Все может быть. Но утверждать берусь лишь после просмотра каждой плиты. Начну с этого угла помещения. – Он отодвинул рыцаря рукой чуть в сторону и оторвал взгляд от пола. – Кстати, пойди поспи до утра, я тут и сам управлюсь.
– Мм? – вывалился из прострации Готтэ. – Да нет, надо мне будет еще раз посты и стены проверить. Мало ли.
И в следующий момент вздрогнул всем телом от ударившего по нему усиленного магически голоса:
– Не хватало со стены свалиться! – Тогда как отдыхающие воины даже не повернулись на звук, из чего стало понятно, что оба друга прикрыты пологом тишины и звуки их разговора никого не беспокоят. – Что за безответственность и ребячество? – бушевал командир, уверенный, что движения его губ никому не видны. – Когда надо – значит, надо. А сейчас тебе просто необходимо набраться сил перед завтрашним сражением. Я, что ли, за тебя меч носить буду?
– Ты за меня не переживай! – набычился ветеран. – Еще и тебя сутки носить смогу!
– Верю. Но сейчас спать! И не спорь. Надо пользоваться моментом затишья. И не вздыхай так, мы и в самом деле без твоей силищи справимся с любой плитой. Если будешь нужен, сразу позову.
Только после этого компромиссного обещания Готтэ утвердительно кивнул и отправился спать. А Виктор стал скрупулезно просматривать каждую плиту. Причем дело двигалось невероятно быстро, новые умения поспели очень кстати. Но половина плит оказались ничего не прячущим покрытием. Зато третий угол сразу воскресил затухающий энтузиазм. Самая крайняя плита под собой скрывала темный зев уходящего круто вниз прохода.
– Кажется, нашли! Ну-ка, парни, очищайте весь угол от земли.
После отдыха сил у поисковиков прибавилось и землю с гравием отгребли в сторону за четверть часа. Потом большой чистящий поток до блеска оголил каждый шов или трещинку между плитами от вековой грязи и пыли, но тщиться сдвинуть или приподнять плиту весом в полтонны даже не пытались. Магической силы не хватало, а вожделенные ломы отсутствовали. Благо еще, что в багаже оружейника имелись для починки лат молот и набор зубил. Выбрали самое большое, закрепили в указанной точке стоя, а потом Виктор «навесил» на кувалду магический удар большой силы и опустил на верхушку зубила. Стальной стержень влез в камень больше чем наполовину, передавая дрожь по всему зданию, и вначале показалось – плита не лопнула. Но зажатая плотно со всех сторон, она тем не менее вся покрылась сетью трещин. И разворотить эти остатки монолитного только что материала не составило труда.
Заглядывая в открывшуюся дыру, Виктор не поскупился на среднее освещение. По ходу первого осмотра он обменивался мнением с пыхтящими у него под локтями воинами:
– М-да! Узковатый спуск.
– В полных доспехах не пробраться.
– Зато с голым торсом – легко!
– Ха! Это тебе легко! А некоторым, таким как господин посол, и без одежды проблема.
– А как же раненых здесь спускать?
– Придется к носилкам привязывать.
Ход и в самом деле не отличался большой практичностью, напоминая скорее круто уходящий вниз лаз. На глубине метров в десять он изгибался, пряча свое продолжение за поворотом. Но все равно одним видом вызывал уважение к тем людям, которые его выдолбили в глубокой древности. Местные скалы не мармелад, ковыряться в них не удовольствие. Крутые, высокие ступеньки даже спускаться заставляли спиной вперед. Словно карабкаешься вверх, только в обратном порядке. Что для простого воина весьма чревато в плане безопасности – может и не рассмотреть затаившуюся под ногами опасность. Поэтому у командира и сомнений не вызывало, кто первым двинется в разведку.
– Спускаюсь первым. За мной, на дистанции шесть метров, – ты, Лейт! – Он указал на самого ловкого, худощавого и подвижного воина. – Понесешь кувалду и факел. За ним двинешься ты, Геберт, с зубилом и вторым факелом, выдерживая ту же дистанцию. В случае моего крика «вверх» стрелой выскакиваете обратно сюда. Остальные ждут с оружием в руках – мало ли что там внизу.
Один из помощников принюхался к тянущему снизу сквознячку.
– Морем запахло. Какая же там может быть опасность?
– Хе! Может, ход прямо в воду ведет? – предположил высший лорд-барон, словно и сам сомневаясь в том, что говорит. – А в таких дырах кто только селиться не любит: горчичные медузы, мурены, осьминоги, кракены.
– А кто такие кракены? – не удержался кто-то.
– Да это я так, – опомнился представитель Земли. – Сказку вспомнил, где в сто раз больших осьминогов кракенами называли. Ерунда, в общем-то.
Если он хотел подстегнуть своих подчиненных и настроить на бдительность, то ему это удалось с лихвой. Остающиеся наверху живо поспешили к своим доспехам и оружию. Глядя им вслед со скрытой улыбкой, Федор напомнил идущей с ним паре:
– Не забывайте о дистанции. Никакой самодеятельности, разве что заподозрите опасность. Двигаем!
Он и так находился без доспехов, в повседневной воинской одежде, которую обычно носят рыцари во время тренировок. Разве что сбросил пояс с ножнами, взяв меч в правую руку. После проверки метательных ножей за отворотами сапог в левую руку взял кинжал и ногами вперед стал спускаться в лаз. И уже на первой минуте единственный раз в жизни пожалел, что вымахал такой крупный и высокий: спина, локти и колени изрядно страдали от выступающего шершавого камня. Дружищу Готтэ и в самом деле придется здесь несладко. Вдобавок и смотреть вниз представляло определенные сложности.
Но опасностей не наблюдалось, хотя скоро и в самом деле блеснула колышущаяся водная поверхность. Неглубоко, обычная лужа, которую остаточные силы грохочущего в неистовстве прибоя колыхали в маленькой прибрежной пещерке. Опасных существ или обитателей Эфира тоже в пещерке не оказалось. Только и зашевелились во всех углах от яркого освещения сотни крабов да испуганно забилось на мелководье несколько десятков огромных рыбин, очень напоминающих океанского тунца.
Ступивший в это царство относительного покоя Шабен недоумком или нерасторопным не оказался. Вовремя нанесенный удар подчинения эмоций для хладнокровных созданий оказался хуже удара ослепленного сна. Все, что шевелилось, опять замерло в сонной прострации.
«Это я хорошо попал! – радовался Виктор. – Ухи и жареной рыбы на всех хватит. Ну а крабы для раненых вместо деликатеса пойдут. Эх! Ротозей! Сразу не догадался веревку за собой тянуть с прочным мешком. Чего ребят туда-сюда лишний раз гонять?»
– Эй! – Так и стоя в луже морской воды, он шагнул к лазу обратно. На высоте пяти метров сидел напряженный воин с кувалдой и факелом. – Лейт! Тут внизу все вроде спокойно. Забирай у Геберта на всякий случай зубило и спускайся ко мне. А он пусть дует вверх за остальными ребятами. Заодно и веревки пусть опустят по системе сплошного кольца. Будем в мешках рыбу наверх подавать и крабов.
Среднего освещения для пещеры хватало с избытком. И вскоре она наполнилась восклицаниями потомственных рыболовов, которые никогда рыбу хоть и не ловили, но азарт добытчика им передавался с рождения. Один довольно бодро перебирал руками веревку, двумя звеньями которой служили две прочные емкости из суровой ткани, а несколько других наполняли мешки рыбой и собранными по всем трещинам крабами. Тогда как сам Виктор, в сопровождении все тех же Лейта с Гебертом, продолжил обследование как самой пещеры, так и возможных выходов из нее. Но как ни хотелось молодому командиру обрадовать своих соратников известием о найденном шансе для спасения, ничего не получалось. Похоже, что лаз только и был выдолблен с единственной целью: обеспечить непосредственный выход к морю и дать шанс обитателям крепости иногда баловаться блюдами из морепродуктов.
«Ну, разве что еще и на доске покататься во время более пологих волн, – досадовал Виктор, с опаской выглядывая из пещерки на островок грязной пены, скопившейся прямо в створе из нескольких скальных обломков, уже непосредственно выходящем на открытый залив с гигантскими волнами. Других пещерок рядом тоже не просматривалось. – Странно! Почти отвесные, хотя и с множеством промоин стены. По логике туда можно добраться и проверить, но как? При таких волнах любого Шабена по стене как медузу размажет. Разве что…»
Именно мысль о серфинге и подала новое предположение. Если море успокоится, уровень чуть спадет, тогда можно будет осмотреться по скалам в обе стороны. По всем логическим выкладкам получалось, что лаз все-таки пробит сюда недаром. Для простого спуска проще было выдолбить лестницу в одной из трещин, ветвящихся до самого верха, да и не маскировали бы сам вход такими громоздкими плитами с дополнительным слоем земли и щебня поверху. Слишком тщательно пытались замаскировать, а для банального снабжения рыбой такие титанические усилия прилагать совсем не требовалось.
Значит, надо дождаться затихания отголосков океанического шторма. Да и наличие рыбы на мелководье косвенно подтверждало вполне спокойное здесь временами состояние вод. Иначе бы и морских обитателей оглушило и раскатало по скалам многотонной массой бушующих волн.
Конечно, рассуждения так и могут остаться оными, но не дать и малейшего позитива. Все могло оказаться без толку, если предположить, что здесь просто нечто прятали. И этого «нечто» здесь давно и в помине нет. Забрали. Украли. Рассосалось. Да мало ли что случилось с ним за века? А чтобы все окончательно проверить еще раз, требовалось только одно – время? Сколько его даст враг, перекрывший единственную дорогу и обложившийся каменной стеной?
Шанс вроде новый появился, но и вопросов прибавилось.
Перебирая эти вопросы разными сторонами, Виктор вернулся в реальность в центре пещеры. Все воины стояли вокруг и терпеливо ожидали дальнейших распоряжений. А людей следовало поберечь в первую очередь.
– Выбираемся отсюда, и всем спать. Будет возможность, после рыбного завтрака спустимся сюда для более тщательного исследования. Может, и еще рыбка появится.
Дождался, пока все скроются в проходе, снял среднее освещение и, пользуясь вполне достаточным ночным зрением, тоже двинулся вверх по ступенькам. Наверное, именно иное зрение и изменило несколько цветовую гамму восприятия скальной породы. Ступеньки с двадцатой по двадцать третью показались совсем иной структуры, хотя при первом спуске это в глаза не бросилось. Магическая чистка камня и малейших трещинок только убедила в странности породы. Еще больше воодушевил магический просмотр осматриваемого участка: в пределе видимости сорок седьмого уровня просматривалась черная пустота. Есть контакт! И эмоции Виктора метались от крайнего удивления и недоумения к фанатичному восторгу и радости:
«Вот ведь, нашел-таки! Нашел! Целый блок ступенек ведет в иное ответвление подземного хода. Как феноменально продумано: веками рыбаки ползали бы по этим выемкам и не обратили бы на них малейшего внимания. Вот это мне повезло!»
Криком наверх он заставил вернуться Лейта, а когда тот доставил ему молот с зубилом, командир лично и с остервенением принялся долбить по контуру стыков всего блока. Ему почему-то показалось, что инородный блок должен будет утопиться внутрь, открывая, скорее всего, горизонтальный тоннель. В этом направлении логика, как казалось, работала правильно.
Но чуть позже выяснилось противоположное: логика у строителей отсутствовала напрочь. Мало того, когда Виктор расширил щель стыка внизу и по сторонам, а после приступил к расширению верхней кромки, то ему стало дурно от мистического ужаса. Еще не понимая, что случилось, он инстинктивно вскарабкался чуть выше и, пытаясь унять грохот собственного сердца, прислушался. Что-то страшное и массивное билось с обратной стороны каменного блока о ступеньки! Весь лаз вздрагивал от мелкого сотрясения, а доносящийся рев прибоя почему-то вдруг усилился вдвое.
Но хуже всего, что блок со ступеньками от ударов из глубины скалы стал выдвигаться прямо в лаз. Мелькнула обнадеживающая мысль, что блок просто упрется в свод лаза и застрянет на месте, но и она оказалась неправильной. Оказывается, блок состоял из нескольких плит! Первая из них, со ступеньками, плавно скользнула вниз, проваливаясь в пещеру. Вторая после этого выдавилась еще быстрей. За ней третья. А вот дожидаться, пока вывалится последняя плита, высший лорд-барон Жармарини не стал: словно обезьяна, подгоняемый в зад утробным рычанием неведомого создания, он устремился наверх.
