Глава пятнадцатая
Хлебозаготовки
Долина тумблонов осталась позади, хотя напоследок путники не могли отказать себе в удовольствии еще раз осмотреть ее с небольшой высоты бреющего полета. Настроив зрение, Загребной зафиксировал массу отсвечивающих теплом комочков, а одну взрослую особь даже успел рассмотреть на верхушке кустарника оливковой пшеницы. Взрослый тумблон настолько не ожидал опасности сверху, что, когда поднял глаза вверх, испугался так сильно, что свалился куда-то вниз в обмороке. Хорошо, что здесь не обитало ни одного орла или высокогорного коршуна, – пернатые хищники могли сильно проредить колонию зверушек.
– Будем надеяться, что он себе ничего не повредил, – сочувствовала Люссия. – Да и листьев там мягких предостаточно.
– Мне тоже жалко этих милых созданий, – признался Семен, отправляя Зэро к новой цели. – Будь моя воля, создал бы здесь заповедник. Может статься, в природных условиях мы скорее откроем то свойство телепортации звуков, которым пользуются тумблоны. Только, увы, суровая правда жизни диктует свои жесткие условия.
– Понимаю. – При усилившемся встречном ветре демонессе пришлось воспользоваться магическим усилением голоса. – При таком разбросе наших детей по краям континента каждому придется иметь более десятка тумблонов для связи каждого с каждым. А нам – все двадцать. Свой зоопарк получится.
Загребному очень понравилось упоминание детей с местоимением «нашим», и он с улыбкой послал своей возлюбленной десяток пусть и воздушных, но весьма страстных поцелуев. Потом немного подумал и высказал свои рассуждения по поводу многочисленности тумблонов:
– Мне понравилось наличие возле зверька так называемых «телефонистов». Смотри, как здорово у Федора получается: пенсионеры себе сидят в тепле и довольстве, ухаживают за зверушкой и моментально приносят самые важные новости. В ином случае нам придется лично сидеть полдня «на связи». А жить когда?
– Вот и я об этом! – Люссия послала воздушный поцелуй в ответ. – Кстати, стоит надеяться в этом вопросе и на империю Иллюзий. Если твой Федор имеет неограниченное влияние на духов Эфира, то наверняка со временем отыщет более действенные создания, чем тумблоны. А может, и сам секрет телепортации звуков откроет.
– Ха! Мечты многодетной семейки! – рассмеялся иномирец. – Ладно, давай спи, а я присмотрю и за тобой, и за полетом.
– Что же ты внизу рассмотришь, если ночь наступает и под нами проплывают сплошные облака? Давай доверимся нашим милым сайшьюнам и выспимся одновременно. Вдруг на стоянке не получится?
Словно подтверждая полную безопасность полета на их спинах, шмели-транспортники слаженно хрюкнули и опустились самостоятельно чуть ближе к облакам. Как ни странно, но после такого маневра стало значительно теплей, и, зарывшись лицами в упругий мех, наездники и в самом деле вскоре заснули. Привыкание к полету и скапливающаяся усталость сказывались.
Зато и проснулись они перед посадкой от несколько брутального возвращения в действительность. Впервые суровое испытание подбросила природа: из низко нависших туч лило как из ведра. И пока сайшьюны безразлично застыли на точке посадки, человек и демонесса вымокли до нитки – дождь шел на обеих сторонах Изнанки.
Благо еще, что умные духи с явной заботой выбрали маленькую Платформу, свободную от убийственных для каждого демона маустов. Небольшое место, всего шагов сорок на сорок, но для временного лагеря, да еще и под проливным дождем, более чем достаточное.
Загребной все равно запретил своей любимой спускаться на землю, аргументируя свои опасения словами: «В этом тумане и вертуги еле просматриваются!» Соорудил над ней маленький шалаш из непромокаемой, пропитанной жирами ткани, укрепил его двойной межмирской мантией, а потом одним импульсом среднего осушения убрал всю влагу с любимого тела и пропитавшейся одежды. Мех шмеля тоже стал сухим и блестящим, и, выглядывая из своего гнездышка, Люссия растроганно пробормотала:
– Ты такой заботливый! И так все здорово умеешь устроить, я прямо млею от удовольствия и удобства.
– Ну вот и выспись как следует.
– А ты куда? – Она резко ухватила его за руку, опять намочив ладошку.
– Прогуляться надо обязательно. Тебе ничего не грозит, потому как демонов на сотни километров вокруг не сыщешь, а люди быть здесь не обязаны. Тем более в такую погоду. Да и огни какого-то огромного поселка мигнули перед нашей посадкой. Во-первых, хлебца свежего для наших благодетелей постараюсь прикупить. А во-вторых, выясню, далеко ли та самая гора Сахар, возле которой нам Виктора разыскивать. Вдруг о ее конкретном месте сайшьюны не знают? Так хоть прикинем, где гора находится и сколько до нее лететь.
Люссия в сомнении долго хмурилась, но вынуждена была признать справедливость рассуждений. Да и куда она пойдет, если кругом и в самом деле полно смертельных маустов, которым обильный дождь совершенно не мешал их паразитической жизнедеятельности. Поэтому она порывисто чмокнула удерживаемую руку и попросила:
– Только возвращайся как можно скорее, мне без тебя страшно.
– Страшно? Командиру экипированных воинов? Посмеши кого другого! – посмеивался Семен, закрывая пологи шалашика со всех сторон. – Отдыхай! Думаю, что за час-полтора вернусь.
Затем соорудил над собой из межмирской мантии нечто вроде обширного зонта, высушил себя и свою одежду и с бодрым настроением, разбрызгивая сапогами лужи, поспешил к назначенному для посещения поселку.
Раскинутые по легкому склону взморья строения и в самом деле оказались довольно близко. И уже через четверть часа иномирец располагался на краешке стола забитого до отказа трактира, с интересом прислушиваясь к чрезвычайно оживленному пьяному говору. Как ни странно, но гостя выделили из толпы проворные глаза хозяина заведения, и он, словно узнав важную для этих краев персону, сам поспешил взять заказ:
– Что изволите, господин?
Господину вдруг захотелось всего. И жареных румяных колбасок, которые кто-то ел за соседним столом, и кусков сочной баранины, и прожаренных в духовке клубней картофеля с грибной подливкой. Да и от хорошего вина бы не отказался вкупе с пивом. Чего себе всегда и во всем отказывать? Вечно гонки получаются наперегонки с ветром. И по горяченькому внутренности за время перелета соскучились.
Но вначале вспомнил о духах:
– Есть тут поблизости место, где можно купить свежего, еще горячего хлеба? Буханок сорок, пятьдесят?
– Всенепременно! По соседству находится пекарня, и там работают круглосуточно. Когда желаете и как?
– К окончанию моего ужина пусть будут готовы мешки с хлебом и двое посыльных – помогут отнести к месту ночевки. Справитесь?
– За час – вполне! Что подать на ужин?
– Подай самое изысканное вино, а из еды – все вкусное и аппетитное, что уместится на две большие тарелки.
– Сей момент, уважаемый!
Хозяина словно ветром сдуло. Лишний раз при этом он убедился в своем даре сразу рассмотреть важного клиента: ведь и в трактир вошел сухой из разверзшихся хлябей, и про цену самого изысканного вина не спросил. Несколько странно выглядел заказ такого количества горячего хлеба, но уважения к клиенту от этого не убавилось. Сразу видно – личность. Заплатит любую цену и глазом не моргнет. Но тут уже и владельцу трактира опростоволоситься нельзя, придется в подвал мчаться за вином, которое не стыдно и самому королю подать. Благо хранил для такого случая несколько бутылок.
А Загребной тем временем усиленно прислушивался к ведущимся между соседями диспутам. Несмотря на ночь и весьма ненастную погоду, в поселке намечалось невероятное по своему политическому и общественному накалу мероприятие. Да что там поселок, по местным меркам этот пункт считался полноправным городком, благоустроенным, богатым и довольно славным на побережье. К тому же с правом считаться вольным и не платить налоги в казну баронства Южная Шпора. Разве что название слегка подкачало по звучности: Редкий. Но сами жители вольного города, похоже, так не считали, потому как с особой гордостью называли себя редковчанами.
Жили редковчане многие столетия, придерживаясь старых канонов, традиций и весьма консервативных укладов. Практический каждый свой шаг и действие сверяли с завещаниями предков и ни на шаг не отходили от вечных, незыблемых законов. Прославляя при этом в восклицаниях светлых демонов и с некоторой уважительной опаской упоминая темных. Хотя какая между ними принципиальная разница, люди как следует и не разбирались, потому что жившие когда-то здесь демоны даже в рассказах прапрадедов не упоминались. Мало того, позабылись и сами причины такого единоличного обитания здесь только людей. Ведь смертельные маусты их не беспокоили, а куда подевались жившие здесь в седую старину демоны, никого не волновало.
А вот традиции и обряды волновали основательно. Как раз один из самых редкостных и суровых и должен был церемониально исполниться буквально через час на главной площади Редкого. И обсуждение деталей и предшествующих событий служило основной темой разговоров, дискуссий и даже яростных споров.
Казалось бы, вопрос хоть и существенен для города, но большой сложности вызвать не должен. Прежний губернатор всеми силами пытался остаться на второй срок. А так как должность являлась выборной, то ему совершенно ничего в этом плане не светило: простой народ его ненавидел, знать побаивалась, а рыцари презирали, но тоже… побаивались. Слишком уж страшный и опасный человек был этот виконт Рондольфо. За десять лет своего первого правления он подмял под себя суд, воинскую дружину, монопольную торговлю многими товарами и оказался полным хозяином небольшого, но единственного морского порта на побережье. А это давало ему в руки рычаги управления при распродаже основного потока вяленой и соленой рыбы, на котором зиждилось благосостояние всего Восточного побережья. Мало того, при воцарившемся беззаконии весь криминальный мир теперь работал только на виконта Рондольфо, а зачастившие в порт пираты все свои операции по купле-продаже награбленного проводили только через губернатора.
Казалось бы, срок губернаторства окончен и теперь жители Редкого вздохнут с облегчением. Но не тут-то было! По древним законам и традициям, минуя прямые и повторные выборы, губернатор мог остаться на следующий срок, если пройдет огненные испытания. Испытания несколько абсурдные, не совсем понятные и лишенные на первый взгляд здравого смысла. Заключались они в попытке сожжения старого губернатора в огромном костре на главной площади. Мол, если светлые демоны возжелают продолжения губернаторства, то они погасят костер и не дадут умереть претенденту. Соответственно, если кандидатура не подходит светлым демонам, то они уступают право решать темным, а те с воодушевлением разжигают костер с утроенной силой. Понятно, что решившийся в таком случае обойти законные выборы человек сгорает заживо.
Легко и просто. Но вот тут как раз и пускались в ход те самые дополнительные правила, которые хитрые адвокаты пишут мелким почерком в конце документа. Дрова заготавливал сам претендент, кострище тоже строил он. И самое главное – время для сожжения тоже выбирал претендент. Конечно, существовал и «временнóй коридор» – в пять суток перед выборами. Да и качество веревок с жесткостью привязки губернатора к лобному месту мог перед поджиганием проверить каждый горожанин. Плюс к вышесказанному четыре внушительных факела бросались сразу на все четыре стороны кострища, и никто больше не имел права приблизиться к нему до тех пор, пока не угаснет последняя головешка и не развеется последний дымок. Крутые правила!
Но! Уже вторые сутки лил проливной дождь, и под ним тщательно промокало заготовленное аутодафе. Причем мнение было единодушным: сами факелы, сколько бы на них пакли со смолой ни наматывали, тоже загаснут через десяток минут. Хитрый и коварный виконт Рондольфо предусмотрел все мелочи и с беспринципной наглостью собирался на очередные десять лет продлить свою власть в городе. Редковчане этого страшно не желали, жутко боялись, но по всему выходило, что перешагнуть через вековые традиции, догмы и вбитые в них стереотипы не смогут.
Истоки огненных испытаний Загребной понял прекрасно. Когда-то городок населяли и демоны. Они присматривали за людьми, те присматривали за демонами. И в случае явного перекоса в управлении таким образом устраняли опустившегося на дно или поддерживали воистину достойного губернатора. Может, и на демонической стороне существовали подобные законы, которые поддерживались неукоснительно человеческими Шабенами. Но рычаги регулировки имелись. А сейчас – демоны пропали, рычаги тоже.
Колбаски и в самом деле оказались преотменные. Как и все остальные закуски вкупе с ароматным, быстро пьянящим вином. Но все удовольствие от ужина смазывалось подслушанными разговорами. Подвыпившие редковчане уже вовсю не стеснялись в выражениях, ругали на чем свет стоит проклятого Рондольфо и плакались о своей несчастной судьбе. Порой при этом во всеуслышание перечислялись все гнусные поступки подлого губернатора, его откровенные преступления и грядущие беды. А напоследок горожане за последним столом стали обсуждать последнюю новость, в которой утверждалось, что крытыми повозками в губернаторский замок пираты доставили большое количество рабынь и схваченных в морских рейдах маленьких детей.
Дальнейшие разговоры Загребной слушать не стал, терпение его истощилось. Да и крепкое вино ударило в голову, отринув малейшие упоминания об осторожности и собственной безопасности. Хотя до основного действа на площади еще оставалось полчаса, он быстро доел, расплатился с хозяином за ужин, предупредил, что скоро вернется, и поспешил к губернаторскому замку. Прежде чем применять какие-то меры к наказанию преступника, следовало все-таки убедиться в несправедливости собственными глазами. А ненастная погода с льющим словно из ведра ливнем только поможет в этом деле.
Внушительное мрачное строение резиденции виконта оказалось минутах в десяти ходьбы. Правда, возле самого замка пришлось проворно отскочить в сторону, чтобы не затоптали. Вылетев из раскрытых ворот, навстречу пронеслись в брызгах воды и грязи две огромные кареты и отряд закованных в латы всадников. Уже догадываясь о том, кто это и куда отправился, Загребной бросился к стражникам, закрывающим ворота:
– Господа! Куда это так спешил виконт Рондольфо?
На своем веку ему много раз приходилось сталкиваться с грубостью и хамством, но тут он оказался чуть ли не шокирован.
– Не твое дело, скотина! – рявкнул один из стражников, угрожая массивным копьем. – Проваливай отсюда, пока кишки тебе не выпустил!
Видимо, стражники были настолько злы, что пришлось выйти из дежурного помещения прямо под такой дождь, что потеряли последние остатки разума и человечности. Они даже к прохожему не присматривались сквозь падающую стену воды. За что и поплатились. Несколько импульсов магии, и три фигуры безмолвно завалились прямо в лужи. Оттащив их под стену и прикрыв ворота, чтобы заранее не привлечь к себе внимания, иномирец зашел в сторожку и точно так же «успокоил» еще троих стражников, бросившихся ему навстречу. Тревоги никто не поднял, поэтому нежданный Шабен-судья без всякого оповещения или стука вошел в сам замок.
Похоже, что слуги или давно спали, или благоразумно попрятались по своим каморкам. Потому что в пиршественном зале творились самые жуткие и кощунственные безобразия. Около десяти человек продолжали пировать, несмотря на отъезд самого хозяина и, скорее всего, большой части собутыльников. Вернее, шестеро уже спали в самых разных местах и позах, а оставались на ногах только четверо: двое сидели за столом и горланили песню о бравых пиратах, а два ублюдка издевались над привязанной к широкой лавке женщиной. Еще пять женщин в привязанном состоянии находились на соседних лавках и с застывшей в глазах безысходностью наблюдали за сценой насилия. Мрачную, трагическую картину дополняли сидящие на полу дети в возрасте от шести до десяти лет. Причем и мальчики и девочки были прикованы за ошейники цепями к ножкам столов.
Пожалуй, только дети и женщины первыми заметили нового человека и нервным содроганием показали свой страх перед новыми издевательствами. А пришедшего человека уже не сдерживали никакие размышления о жалости или всепрощении. Выверенными, отточенными взмахами своего меча он сносил головы собравшемуся в зале отребью. Всем подряд. В том числе и спящим.
Затем Семен, еле сдерживая себя от всесокрушающей ярости, пробежался по всем соседним помещениям и прикончил еще десяток людей, которые хотя бы внешностью напоминали пиратов из пиршественного зала. Попутно будил найденных слуг и гнал их на основное место событий. Пробежка заняла от силы три минуты. Когда иномирец вернулся в зал, то стал выкрикивать, одновременно при этом мотаясь среди рабов и разрубая путы вместе с цепями:
– Твари! Уроды! Как же вы такое допустили?! Почему сами не прикончили этот сброд?! Почему вообще тут живете?! – Он резко остановился перед седым стариком в мятой исподней рубахе и замахнулся на него мечом. – Отвечай!!!
Старик поднял на бушующего мстителя выжженные скорбью глаза и протянул вперед обе руки:
– Браслеты… Если я выйду за стены вокруг замка, они меня убьют.
На мгновение Загребной смутился. Вот оно что! Оказывается, у местного губернатора оказались магические амулеты наподобие браслетов подчинения и он ими жестоко пользовался. Содержа своих слуг на положении бессловесных и совершенно бесправных рабов.
– Ладно. Есть еще в доме прихлебалы виконта?
– Никого больше не осталось. – В глазах старика стал разгораться огонь надежды. – Все подались на площадь. Разве на главных воротах шестеро бандюг да на хозяйственных двое дежурят.
– Шестеро спят. Их – связать и отдать под суд. С двумя справитесь сами? У меня времени нет.
– Еще как справимся! – заговорил молодой парень с такими же браслетами, как у старика. – А что будет с виконтом?
– А что с ним может случиться? – с ядовитым сарказмом переспросил Загребной, вытирая свой меч курткой убитого пирата. – Благополучно сгорит ваш виконт, как и положено любому на его месте. Поэтому и спешу! Еще пленные в замке есть?
– Полный подвал, – печально вздохнул старик. Но тут же вскинулся всем телом и расправил плечи. – Но замки мы и сами собьем!
– Уж постарайтесь! С пленниками вести себя как с детьми родными. Трупы этих отбросов вывесить снаружи стен! Утром загляну проверю. Заодно и браслеты постараюсь снять. – Поняв, что может слегка опоздать на огненные испытания, скривился от досады. – Конь есть?
– Есть! Я оседлаю! – потянул за собой тот самый молодой парень.
Уже в конюшне, вскочив в седло, Семен спросил:
– А кто в каретах ехал?
– Лично виконт, его сподручные телохранители и капитаны пиратских кораблей со своими шкиперами. Все – редкостные сволочи! – с готовностью доложил слуга.
– То есть жалеть там некого?
Парень неожиданно вздрогнул с судорожным всхлипом:
– Готов им сам головы рубить на плахе!
Прямо из конюшни Загребной пустил коня вскачь. Так что успел к основным событиям вовремя. Фарс был готов вот-вот начаться.
Под проливным дождем к столбу кострища стоял привязанный тучный мужчина с красным отечным лицом и презрительно улыбался в гомонящую толпу. Какой-то глашатай стоял на возвышении с крышей над головой и громко выкрикивал:
– Повторяю! Любой житель города может взойти на эшафот и проверить крепость уз на теле нашего губернатора! Ну, есть желающие?
Желающие, конечно, были, и много. Но все прекрасно понимали, как в скором будущем их проверка может сказаться на их безопасности или благосостоянии. Поэтому все лишь переминались с ноги на ногу и приглушенно ворчали. Но пара отчаянных людей все-таки отыскалась. В одеждах ремесленного люда на кострище взошло двое угрюмых мужчин и под одобрительные выкрики из толпы проверили веревки. При этом как следует затянув узлы и совсем не обращая внимания на угрозы самого виконта:
– Не доверяете народному избраннику? Значит, не быть вам теперь старшинами своих ремесленных кварталов! Сию минуту можете уже бежать из Редкого! Народ и вас, и ваших родственников уже завтра распнет на дверях ваших домов! Клянусь светлыми демонами!
– Ты бы лучше о совести вспомнил, а не о демонах! – возмутился один из старшин и с ненавистью сплюнул под ноги Рондольфо.
Затем с товарищем с грустью осмотрели мокрые насквозь дрова под собой, покачали головами и вернулись в толпу горожан. Тогда как шустрый глашатай уже распоряжался своими помощниками. По дальним углам кострища стояло по деревянному грибку, под которыми и находились просмоленные факелы. В ином случае под таким дождем их было бы и не зажечь. И вот именно эти факелы зажгли помощники по единой команде.
Несколько смущало наличие возле тех грибков и огромных бочек, полнехоньких воды, да по два ведра возле каждой. Но тут уже наверняка вступали в силу иные традиции: вдруг как огонь перекинется на строения, примыкающие к площади? Абсурд при таком дожде, но подозрительный губернатор и тут решил перестраховаться.
Его телохранители и представительные гости со стороны пиратов так и продолжали оставаться в каретах, не собираясь без нужды мокнуть под проливным дождем. Причем вели себя отвратно: продолжали пить вино, грязно ругаться и даже порывались петь песни. Отряд рыцарей располагался рядом с каретами, стоически игнорируя потоки воды и готовясь в случае опасности для своего господина немедленно броситься ему на помощь.
То есть при такой поддержке дошлый Рондольфо не боялся никакой неприятности. Не мог же он предположить, что справедливость уже изготовила смертельный удар за все его прегрешения.
Глашатай тем временем прочитал короткую выдержку из закона и стал поднимать руку для отмашки.
– Постой! – раздался отчаянный голос одного из старшин. – Дай факелам разгореться как следует!
Все горожане прекрасно понимали, что хоть сто факелов брось на кострище, тот все равно при такой непогоде не разгорится. Понимал это и явно подкупленный, если не состоящий на полном содержании у губернатора, глашатай. Потому что стал ерничать с нагловатым видом:
– Конечно, дадим разгореться! Мало того, можем вообще подождать, пока они до конца не прогорят прямо под грибками. Еще законами не запрещается прикрыть огонь собственными камзолами, чтобы те дождем не намочились. Да вот только уже на самом кострище прикрывать нельзя. Дальше только светлые демоны могут владеть судьбой провидения! – Затем сделал паузу и скомандовал: – Бросайте факелы!
Стало так тихо, что отчетливо слышалось шипение падающей на четыре источника пламени воды. Толпа разочарованно выдохнула, не сразу сообразив, что привязанный к столбу человек задергался, недоуменно поглядывая на небо над головой: непосредственно на кострище больше и капли влаги не падало.
В этот момент факелы упали на дрова, и те, под нарастающий гул удивления и крики ужаса, стали разгораться, словно пересохший хворост. Несколько мгновений, и уже при всем желании помощники глашатая не смогли бы выхватить факелы обратно.
– Идиоты!!! – истерически вскрикнул виконт. – Водой залейте, водой!
Подручные и несколько человек из толпы, все-таки и такие там стояли, бросились к бочкам, подхватили ведра и со звоном ударили ими по… толстой корке льда! Гул удивления поднялся сразу на пару ступенек по мощности, словно предваряя нежданный грохот и стоны умирающих. Обе кареты оказались насквозь пробиты градом невидимых клиньев, убивая всех, кто находился внутри. Тотчас, словно кегли под невидимым ударом мячей, со своих коней стали валиться рыцари личного отряда виконта. А потом на площади опять все затихло, кроме истерического крика заживо сгорающего в огне преступника. Когда и этот вопль оборвался, минуты три все боялись даже пошевелиться, лишь бездумно глядя на огромные языки взвивающегося к небу пламени. Словно ждали еще чего-то страшного.
И дождались. Дождались громкого голоса, который, казалось, сходил с небес:
– Отныне демоны возвращаются на ваши земли! Отныне каждый рабовладелец, пират или разбойник будет казнен. Каждый вор лишится руки, а каждый взяточник останется без ушей. Каждому воздастся на праведном суде за его прегрешения! Бдите старые законы и лелейте завещания своих предков. Да будет так во веки веков! – После короткой паузы голос с небес добавил: – Да, и своего судью можете тоже повесить.
Что тут началось! Крики, восторги, мельтешение во все стороны, плач и паника. Хотя стоило отдать должное старшинам ремесленников. Они громкими голосами заставили своих коллег создавать вокруг себя группы сторонников и действовать по наущению с небес светлых демонов. Именно рабочий люд и торговцы стали спешно вязать сонных рыцарей, выволакивать недобитков из карет и рассылать отряды ополчения по вотчинам сторонников догорающего губернатора. Видимо, и в среде редковчан имелось нечто наподобие революционно настроенного движения.
На догорающий костер больше никто не обращал внимания. Как и на одинокого человека, который оседлал свою лошадь и поспешил к почти опустевшему трактиру.
– Что там происходит?! – выскочил ему навстречу переполошенный хозяин. – Крики даже сюда доносились!
– Понятия не имею, – прикинулся полным иностранцем Семен. – Вроде какого-то губернатора на костре сожгли. И поговаривают, есть за что: последней дрянью был при жизни. – Он мотнул головой и хмыкнул. – Славно у вас тут развлекаются. Не правда ли?
В ответ раздался сдавленный кашель.
– Хлеб мой готов? Или уже съели?
– Как можно! – обрел дар речи хозяин и махнул рукой себе за спину. – И оба посыльных ждут вас, уважаемый.
– Давай мешки сюда и самого легкого паренька. Поедет со мной, а потом пригонит лошадь обратно.
– А кому прикажете передать животинку?
Загребной не задумался:
– Самой многодетной семье в городе. Есть такие?
– Несомненно! Через два проулка вдова плотника Габилая живет. Он сам месяц как погиб в лесу, а у нее четырнадцать детишек мал мала осталось.
– Вот им и передашь.
На крыльце показались два паренька, с усилием волоча на плечах по большому мешку хлеба. Одного из них всадник усадил перед собой, а мешки довольно удачно водрузил на круп лошади. Как ни странно, та не заартачилась от припекающего ее круп хлеба.
– Каждая буханка в полотенце завернута и соломкой обложена – метался вокруг хозяин трактира. – Только вот намокнут под таким ливнем-то.
И замер после своих слов, понимая, что на него ни одной капли не падает. Только после этого присмотрелся к всаднику, понимая, что тот вдруг вместе с лошадью стал совершенно сухим. Понятно, что и на мешки с хлебом дождь не падал.
И только когда всадник ускакал, трактирщик почувствовал бегущую за ворот воду и бросился на крыльцо. С восторгом при этом приговаривая:
– Сподобился! Сподобился-таки светлого демона лично увидеть! Вот счастье-то какое! Вот повезло! – Он в озарении схватился за голову. – Эх! Лошадь-то вдове придется сразу утром отдать! Но надо это сделать при скоплении всего народа, пусть все видят, чьи я поручения выполняю! У-у-у-у! А еще лучше будет и название трактира сменить! Точно!
Назову его «Ужин светлого демона». И еще… Что бы такое придумать?
Очередная легенда городка Редкий рождалась стремительно.
Посыльного с лошадью Семен отпустил чуть раньше, а мешки с хлебом донес сам. Но как только приблизился к Айну, створ шалашика на его спине приоткрылся и раздался капризный голос Люссии:
– Так долго! Я уже собиралась лететь на твои поиски!
– Как планировал, так и уложился, моя сладость. Разве что полчасика задержался, не больше. Ну и похвастаться могу – глянь, сколько хлеба принес. Давай покормим наших благодетелей.
Он стал доставать деликатесы для сайшьюнов, разворачивая хлеб из полотенец. Но вставшая на осушенный для нее кусочек камня демонесса продолжала ворчать:
– Такое впечатление, что ты сам этот хлеб пек, а потом долго и тщательно заворачивал.
– Зато смотри, какой он чистый, целенький и пахнущий остался.
Минуту они кормили одобрительно похрюкивающих шмелей, но долго молчать Люссия не собиралась:
– О горе Сахар узнал?
– Ой! Совсем из головы вылетело. Я ведь в трактир вошел, а там все таким вкусным показалось, что совсем порасспросить кого-либо из головы вылетело.
– То-то я слышу от тебя запах винный. Удивляюсь, как это ты назад дорогу не забыл. Мог ведь и заблудиться.
– Но не заблудился! – рассмеялся Семен. – А утром мне все равно на пару минуток придется в замок губернатора залететь, заодно и расспрошу.
– Вместе расспросим.
– Да нет, тебе рекомендую в воздухе летать. – Тон человека стал серьезен как никогда, потому что он припомнил мимоходом замеченные невероятные количества вертуг. – Такого скопления земляных маустов я еще не видел. Мне кажется, они именно через этот городок из моря выползли. Или так совпало их выпадение из Эфира.
Демонессе пришлось смириться. Тем более что она получила разрешение полетать над Редким в полной видимости да порадовать бурлящее на рассвете население видом такого импозантного духа. Пока Загребной решал какие-то мелкие делишки и выспрашивал о горе Сахар, его возлюбленная осмотрела улицы и здания, полюбовалась двумя портовыми маяками и стоящими на рейде кораблями и недоуменно пожала плечами при виде огромного, дотлевающего кострища на главной площади. Ей в тот момент показалось, что ночью там какой-то ритуал или праздник состоялся. Может, горожане просили небо о прекращении дождя? Потому что тот и вправду совсем прекратился, хотя тучи по небу продолжали носиться хмурыми стаями.
А еще через два часа наездники на малой скорости летали вокруг найденной горы и обменивались комментариями:
– Странно! Ни души!
– Хотя следы боя все равно видны! Видишь в пропасти тела людей и верховых животных?
– Ага! О, сколько! Да тут знатное сражение состоялось!
– Куда же они все делись? И кто победил? – недоумевал Семен, еще недавно прислушивавшийся к ментальной связи с Виктором, в которой твердо чувствовалось наслаждение от поглощения жареной рыбы. – Скорее всего, сын с отрядом где-то возле самого берега. Но вот где?
– Так полетели, осмотрим ближайший! – решила демонесса.
Но только они повернули в сторону моря, как до их слуха отчетливо долетели отголоски артиллерийской канонады. В мире Изнанки стреляли из пушек. И нетрудно было предположить, по ком именно велся огонь. Да вот только предположения опытного и всезнающего Загребного оказались в некотором смысле ошибочными: интенсивный огонь велся не по Виктору и его отряду.
