Книга: Игрок поневоле
Назад: Глава 35 Нагнетание напряжённости
Дальше: Глава 37 Тучи мглою небо кроют

Глава 36
Подсчитали — прослезились

Очень хотелось… Но крикнуть я так и не успел. Потому что перевёл бинокль на ту самую башню из брёвен, возможную обитель предводителя вражеской армии. И у меня из отвисшей челюсти вырвался стон: по верхней площадке метался и в злобе потрясал кулаками хорошо узнаваемый герцог Бигросс Канцура.
Абзац. Куча вопросов. Главный из них: как же так?!
Второй: кого же мы порешили в той бронированной повозке?
Да и первого хватало, чтобы почувствовать полный упадок сил, наплыв деморализующего настроения и навалившуюся апатию. Давно я так чего-то не расстраивался. Вот умом понимал, что победа у нас получилась просто шикарная, а вот сердце ещё чувствовало нарастающие для нас неприятности. Что-то срочно следовало предпринимать, а вот что, сознание даже не хотело думать. В таком тоскливом состоянии уселся на валун и даже не заметил, как Димон забрал у меня из рук бинокль. Чуть позже расслышал пояснения, которые наш маг-паладин давал подтянувшимся на стену товарищам:
— Зря он так расстроился по поводу выжившего герцога, тот теперь к нам и носа не сунет! Вообще без войска остался, и подтягивающиеся к нему дальние дозоры — это так, полная ерунда.
— Может, его стартовым взрывом ракеты ударило или покалечило? — слышался искренний, переживающий голос сияды.
— Ничего с ним не случилось. Мчался сюда на стену, словно бык разъярённый. И ворота быстро закрыл.
— Ну, это он сгоряча мог сорваться…
— Всё может быть. Вот иди к нему сама и пощупай, — отмахнулся рыцарь от дамы, обращаясь к последнему запоздавшему представителю нашей команды: — О, и ты здесь? А как там твой дедуля? Неужели ожил?
— Ага, осваивается, ходить пытается, но своими претензиями и придирками меня уже задолбал. Вот я и сбежал… Что тут у вас?
Чайревик принялся живописать грандиозное зрелище, я почувствовал у себя на плече ладошку Даниэллы, услышал её голос совсем рядом и моментально стал понемножку приходить в себя:
— Максим-Адриано, ты как?
— Да нормально… Просто так обидно стало, когда увидел выжившего герцога. Ведь вторую ракету нам сделать не из чего, да и не приблизится он больше на такое расстояние, годное для прицельного удара.
— Забудь про него, ему воевать больше нечем, — заверила меня красотка. — Можешь приглашать меня на пир в честь победы.
Это вызвало у меня улыбку, и уже с почти улучшившимся настроением я встал на ноги и попытался обнять сияду за талию.
— Хозяйку пира не приглашают. Это она выбирает, кого из гостей пригласить.
— Ах, как лестно, сударь, — увернулась она от моих рук. — Вы меня поставили на ступеньку выше себя. Но это не даёт вам права лапать меня на виду у всего народа.
Народ стоял немного в сторонке и оживлённо спорил, почти не обращая на нас внимания. Обсуждали действия оставшихся на ногах умертвий, которые сейчас с присущим зомби упорством рыли и перекапывали взрытую, местами ещё горящую землю. Явно пытались что-то или кого-то отыскать. По этому поводу наш учёный-некромант огласил одну догадку, которая могла иметь место.
Раз мы тут старого барона на ноги поставили, значит, и Канцура мог нечто подобное сотворить. И речь шла не просто о каком-то ином человеке, а о родном сыне, который имелся у Бигросса и вроде как проживал с ним в одной башне.
— Точно ручаться не могу, надо будет у деда спросить по поводу потомка этого мерзкого герцога. Но если в новой повозке был полуоживлённый сыночек душегуба, то бешенство и злость нашего врага понятны. Он лишился своего единственного наследника. Что, в общем-то, весьма неплохо… Одним ублюдком меньше!
Правильное мнение, после такой зачистки мир станет чище и светлее, пусть он и мёртвый по некоторым понятиям. Только вот у меня появилась уверенность, что теперь точно герцог нас возненавидел даже самой последней клеточкой своего наполовину живого тела. Вроде бы не страшно, да и философские размышления настраивали на позицию крайнего наблюдателя.
«А что делать? Не уймётся этот цветастый козёл — опять ему по сусалам надаём, а скорей всего и угробим окончательно. Заедаться с командой великих Нагибаторов — это ему не детишек обижать, забирая у них конфеты!..»
И тут до меня неожиданно дошло, что именно надо было сделать.
— Японский городовой! — не удержал я досадующего восклицания вслух, и хорошо, что произнёс его не в сторону своих соратников. — Вылазка! Мы забыли продумать и подготовить вылазку! Это же так элементарно — вырваться кавалерией сразу после взрыва и попросту добить врага! О-о! Позор мне на мои седины-ы-ы!..
— Да ладно тебе, — хмыкнула сияда. — Ты ещё не настолько старый.
— Так ещё и сейчас не поздно! — загорелся Пятница, потрясая своим легендарным копьём. — Мы их враз на капусту построгаем!
Рассматривающий позиции врага Димон тотчас же возразил:
— Поздно! Почти все дальние дозоры стянулись к герцогу. Не армия, конечно, но всё равно риск… Завязнем ещё на подступах к башне…
— Так можно просто подскакать ближе и закидать ту же башню напалмом, — не унимался малой, мечтающий доказать свою лихость.
— Тоже не дадут такое сделать. Да и лошадки у нас не костяные умертвия типа Ажара. Их легко может ранить, повредив сухожилия, любой лысый гном с мечом.
Последний довод заставил и меня окончательно смириться с фактом упущенного шанса. Потому что вначале я колебался, чуть ли не согласившись с доводами и предложениями Александра. Опоздали! Сразу надо было мчаться на добивание! Вот тогда имелась великолепная возможность завершить разгром, как и полагается.
Опять мне как лидеру — жирный минус. Вот что я не продумал и что меня угнетало сразу после запуска ракеты. От навалившегося стыда мне неудобно было даже на сияду посмотреть. Так и казалось, что наткнусь на её уничижительный взгляд или нарвусь на ехидный комментарий. Но она промолчала. Да и никто из остальных ни слова не сказал. Очевидно, все поняли, что терзаюсь приступом самокритики, и этого вполне достаточно для удара по собственному престижу.
Инициативу проявил Чайревик. Отдав мне бинокль, позвал за собой Пятницу и Даниэллу:
— Пошли болты клепать! Иначе там всё заготовленное железо прогорит.
Троица ушла, и я только тогда взглянул в сторону внутреннего двора. Крышу сарая удачно погасили, а три гнома, к которым я всё равно испытывал стойкое отвращение, уже деловито принялись за ремонт стропил и замену полопавшихся черепиц.
Тут и Эван отозвался, направляясь к лестнице:
— Пойду посмотрю, что там с дедом. Может, и ты со мной? А то совсем тут побледнеешь от переживаний.
— Что, так заметно? — попытался я улыбнуться.
— Ещё как! И чего тебе так дался этот герцог? Понимаю, что уничтожив его, мы бы лишились главного на данный момент менингита, но всё равно плюнь в его сторону и расслабься. Идёшь?
В самом деле, чего мне тут на стене торчать? Враг разбит, женщине своей мечты смотреть в глаза духу не хватает, пойду хоть послушаю ругань старого барона, всё легче как-то станет. Самоедство до добра не доведёт.
И вскоре мы с некромантом входили в лабораторию, по которой довольно бодро прохаживался, разминая суставы и связки своего давно умершего тела, Теодор Брок. Причём совершенно голый расхаживал, стараясь держать спину прямо, а подбородок высоко поднятым.
— Ты бы хоть оделся уже! — попытался его усовестить внук.
— А то вы моих бренных останков не видели…
— В растворе тебе уже бесполезно купаться, теперь только желательно делать массажи почаще увлажняющими кремами.
— Вот именно! Массажи! — перешёл дед с ворчания на пафос. — А кто этим займётся? И где та милая девушка, которая могла бы идеально подойти на роль массажистки?
Пришлось неотложно ставить зажравшегося старого развратника на место:
— Никакая она не девушка! А моя законная, официальная суженая! Нам только и осталось, что утрясти сроки свадьбы и определиться с местом нашего дальнейшего проживания.
— Да я совершенно не против, — хихикнул Теодор. — Меня сам массаж только интересует.
— Больше ничего?! — повысил я голос. — Ещё не хватало, чтобы моя невеста каких-то стариков гладила своими ручками!
— Что за поклёп? Я ещё совсем не старый! Смотри.
И вполне респектабельно выглядящее умертвие стало поворачиваться ко мне разными боками, надувать пресс и сгибать руки, показывая бицепсы. Если вспомнить, чем он являлся ещё совсем недавно, да присмотреться к его чуть ли не розовой коже, то вчерашнее привидение в самом деле выглядело великолепно. И с виду нисколько не отличалось от живого человека. Но всё это являлось заслугой учёного-некроманта, который сотворил такое чудо.
Лично я преклоняться перед подобным не собирался. Скорей наоборот, мог очень быстро прервать удачный эксперимент. О чём косвенно и уточнил, спрашивая вкрадчивым тоном младшего Брока:
— Слушай, а тебе интересно будет своего деда второй раз оживлять?
— О! Конечно интересно! — высказался тот и тут же обеспокоился: — А что не так? Он ведь вроде отлично выглядит.
— И после моего проклятия живой останется?
На мой последний вопрос живее ожидаемого отозвался сам хозяин замка:
— Уже и пошутить нельзя по поводу массажа! Никто на это дело покупать бриллиантами твою красавицу не будет, не волнуйся. М-да!.. А вот одеться мне и в самом деле не помешает.
И устремился в свою спальню. Правда, проходя мимо внука, замер, протянув к нему требовательно руку:
— Ключ верни!
— Тебе ещё надо делать питательные смеси… и вообще! — скривился тот, не желая расставаться с призрачным символом власти над крепостью.
— Ничего, я пока закрывать двери своего крыла не буду. Работай себе на здоровье! — Забрав ключ, поспешил одеваться, кидая через плечо: — Когда там праздничный ужин? Распорядись, чтобы подавали как можно быстрее!
— Тебе же нельзя! — возмутился академик. — Предупреждал ведь: только чаёк вначале и по ложечке питательной смеси изредка!
— Да ладно тебе, не буду я обжираться! — уже из своей спальни кричал дед. — Но смотреть, как это делают другие, и любоваться девахой этого солдафона — мне никто не запретит!
Мы остались в коридоре, переглянулись между собой, и я недоумённо нахмурился:
— Кого это он назвал солдафоном? Да у меня два высших образования! И воевал-то я всего чуть-чуть, каких-то три с половиной года.
— Хе! Вот потому и солдафон! — не побоялся некромант высказаться мне в лицо. — Грубый, неотёсанный и некультурный. Интеллигентности в тебе — ноль. И умение построить большущую майгу — ещё ни о чём не говорит. Ни о каком сравнении со мной — не может быть и речи! — Уже сердито глядя на меня, он двинулся по кругу, обходя мою фигуру и рассматривая, словно привидение. — И вот спрашивается: чего она в тебе нашла? А нет ничего! Только одна солдафонская грубость и циничное равнодушие, которые так ранят чувственную женщину и в то же время непроизвольно её притягивают. Да ты не только…
— Ты! — Я прервал его откровения, резко ухватив за локоть. — Прекрати молоть чепуху, иначе останешься со сломанной челюстью!
— Вот! Вот оно, лишнее подтверждение твоего ума! — Эванджелин старался не кривиться от боли в локте, но и не вырывался. — Никакого поиска, никакого раздумья или сомнения. Только применение грубой силы, неуважение к оппоненту и неумение цивилизованно вести дискуссию. Что? Я не прав?! Сумеешь мне аргументированно возразить или сразу сломаешь челюсть?
Да уж. Сильно мужика прихватило! Оно и понятно: возле такой женщины, которая наверняка для многих является идеалом. Тут я его понимал и даже искренне жалел как друга и боевого товарища. Но это не значило, что я сам должен бросить ту, которую вожделею до дрожи в коленках. Может, оно со стороны и незаметно, хотя и стараюсь себя изо всех сил контролировать. Но…
— …Могу и сломать! Если ты не соберёшься, не обдумаешь простую истину и не примешь её за аксиому. — Локоть я отпустил и услышал ехидное:
— Неужели?! Ты способен на простой обмен мнений?
— Не ёрничай, иначе я усомнюсь в твоей интеллигентности. Лучше вспомни, как ты относишься к Даниэлле. Сразу напомню: как к богине. А что такое богиня для любого верующего в неё послушника? Неземное существо, которое никогда не ошибается и всегда право. Даже в неправильных на первый взгляд поступках и деяниях богини существует харизма избранности, непогрешимости и величия. Истинный верующий должен прощать небожительнице всё, как и восхищаться её выбором себе спутника жизни. Потому что если ты начнёшь сомневаться в правильности её выбора, то сразу перестаёшь быть верующим в неё, а значит, грешен, лишён всякой благости небес и достоин горения в аду веки вечные! Аминь!
Некромант-учёный даже от ухмылки не смог удержаться:
— Ну ты и загнул! Увёл у меня женщину и ещё пытаешься меня убедить в том, что я должен этому радоваться и сикать кипятком от счастья?! Ха! Да ты не солдафон! Ты — опаснейший, хитрющий демагог, которого нельзя пускать в приличное общество! Надо же! Ещё и меня сделал виноватым!
— Ну вот! — Я дружески похлопал Эвана по плечам, подталкивая легонько обратно к лаборатории. — Я рад, что сумели договориться, и ты признал своё поведение недостойным. Впредь разрешаю тебе относиться к Даниэлле точно так же, как ты относился к ней прежде. То есть восхвалять, дарить драгоценности и роскошные платья, говорить комплименты и даже сочинять поэмы в её честь. Поверь, богиню этим не обидеть и не расстроить. Наоборот, ей будет приятно иметь такого искренне верующего в неё человека. А-а…
— Если ты ещё раз скажешь «Аминь!», — вскипел Брок угрозой, — то уже я тебе выломаю челюсть!
— …А отношения между нами, — продолжил я как ни в чём не бывало, — постараюсь укрепить тем, что буду готов сватать за тебя любую понравившуюся тебе красавицу. Хоть саму королеву!
— Ха! Хитрец! Ему — богиню, а мне какую-то жалкую королеву!
— Ладно, отыщешь богиню, я и за неё для тебя сражаться буду.
Эван тяжело вздохнул и только тогда осмотрелся по сторонам:
— А чего это мы сюда…
— Будь другом, подбери мне такие лакмусы и магические ингредиенты, на которых я бы точно мог проверить силу, дальность, распыление своих проклятий. Как ты понимаешь, мраморные столики для этого и растения в горшках — совершенно не годятся.
Некромант стал озираться более осмысленно, а мне только и оставалось, что пожалеть об отсутствии удобных и практичных амперметров, вольтметров, энергометров и прочей измерительной, апробационной техники, которой хватает в земной цивилизации.
Назад: Глава 35 Нагнетание напряжённости
Дальше: Глава 37 Тучи мглою небо кроют