Глава 31
Бои на личном фронте
Хорошо быть здоровым, сытым, уверенным в себе и почти счастливым. В таком состоянии даже мрачные физиономии Димона Чайревика и Эвана Брока меня нисколечко не смущали, не нервировали. Ну злятся себе, ну мысленно пытаются набить мне морду или вообще растерзать на кусочки, что с того? Не набьют и не растерзают! Не дамся! И женщину своей мечты, идеальную, выстраданную в моих снах и фантазиях, — не отдам!
Правильно и вовремя юный друг подсказал: нельзя пускать процесс приручения, привыкания и влюблённости на самотёк. Следует самому формировать нужное русло привязанностей, интереса и зависимости от самого себя. Тогда не придётся запоздало сожалеть об упущенных возможностях и потерянном безвозвратно времени.
Как итог: приятная беседа, чувственные взгляды и чуть ли не касания руками и коленками, потому что рядом, потому что близко. Ну и воспоминания о наших поцелуях приятным томлением разливаются по телу, обещая повторное райское наслаждение в ближайшем будущем.
По сути, мне оставалось только в финале нашей трапезы правильно сформулировать официальное коммюнике, по которому мне доставался главный приз. То самое обещание сияды о поцелуях, которое она дала на вершине холма, на самом деле применимо было сразу ко всем нам троим. Рыцарь Чайревик выдвинул удачную мысль разбудить чудовищ, созданных для прокачки игроков, и натравить их на окружившие нас армии. Чуть позже некромант Эван догадался направить наше бегство к замку своего деда, тем самым тоже спасши даму. Ну и я, как командир, в общности принявший наиболее правильные решения, тоже оказался в числе претендентов на приз. И нисколечко в его получении не сомневался.
Потому и начал несколько вальяжно подводить (а может, и подталкивать?) даму к правильному выбору:
— Дани, ты всем довольна?
— Угу… — Баронета доела печенюшку, запила отваром и кивнула: — Всё просто здорово!
— И?.. Ты ничего не хочешь мне добавить? — Под столом наши коленки соприкоснулись, и женская нисколько не отстранилась.
— Тебе? Не-а! — беззаботно ответила сияда, но тут же спохватилась и чмокнула воздух своими губками в сомнении. — А вот для всех — хочу! Чуть не забыла… Я ведь объявила о награде самому лучшему, приложившему максимум ума и сил для моего спасения. Поэтому…
Мы все затаили дыхание, и даже появление на периферии возвратившегося привидения не отвлекло меня от любования моим идеалом. А прелестница продолжила:
— …Раз достойных оказалось сразу трое и мне предстоял весьма нелёгкий выбор, то я решила… Ведь нельзя тридцать разделить на троих, подобное не делится. А обидеть тоже никого нельзя. Поэтому… моя награда пока откладывается на будущее! И достанется тому, кто ради меня совершит больше подвигов, обеспечит мне комфорт и одарит наибольшим вниманием.
В следующий момент моя коленка осталась в одиночестве, а дама сама себе радостно захлопала:
— Правда, я здорово придумала?!
«Как бы не так! — захотелось мне выкрикнуть в её наглые, смеющиеся глаза. — Ведьма! Что ты себе позволяешь?!»
Но я промолчал, всеми силами стараясь удержать рот закрытым и лихорадочно размышляя, что же я не так сделал. Создавшейся ситуации искренне порадовались только мои конкуренты. Расслабленно вздохнувший Чайревик не удержался от восклицания:
— Очень мудро и дальновидно, ваша светлость!
— Богиня — всегда права! — вскинул подбородок некромант, со вновь воспламенившимся раболепием взирая на красавицу.
Но так как я продолжал буравить её тяжёлым взглядом, она снизошла до косвенного объяснения, глядя при этом на самого юного и нейтрального в нашей компании:
— Я всегда любила и люблю истинных кавалеров, которые никогда не упустят случая сделать мне комплимент и напомнить о моей красоте. А разговоры о старухах меня сразу приводят в бешенство.
Понятно! Она никак не могла мне простить игнорирования её неоднократного эффектного появления. Но за кого она меня принимает? И кем бы хотела видеть? Ласкающимся к её ручке хомяком или туповато улыбающейся от её вида жабой? А может, слизнем, только и ползущим на запах её тела? Увы, такого она может дождаться, только будучи со мной наедине и ведя себя точно так же по отношению ко мне. Иные варианты — мне неприемлемы.
К всеобщему удивлению, малой молчать не стал:
— Верная позиция, Дани, очень верная. И я всегда твержу нашему лидеру, чтобы он подыскивал себе женщину умную, могущую оценить о ней заботу всегда, а не сиюминутно. Жаль, что такие в нашем окружении пока ещё не попадались… — И, пользуясь тем, что Эван задал какой-то вопрос баронете, повернулся только ко мне, сбавил тон почти до шёпота, словно возвращаясь к нашему разговору в начале застолья: — …И зря ты отвергаешь Алевтину! Вот палец даю на отсечение, вы друг другу не только подходите идеально, но и понравитесь с первого взгляда. Вот послушай, как она поступила перед самым моим убытием из Саллагара…
И стал интенсивно нашёптывать о какой-то девице, которая грамотно всё вызнала о приставучем ухажёре, догадалась о его подленькой и низменной душонке, а потом прилюдно козла опозорила и дала ему от ворот поворот. История и в самом деле слушалась интересно, а главная героиня выглядела идеальной в моём понимании женщиной. Особенно по уму, порядочности, откровенности и высокого нравственного достоинства.
Получалось, что мы о присутствующей даме раньше и намёком не перебрасывались, и мой верный соратник пытается меня сосватать за какую-то из своих, хорошо знакомых ему тёток. Мы, конечно, о таком конкретно примере не договаривались, да и сама идея была так себе, но союзнику я подыгрывал от всей души. И пригнулся к нему ухом, и все остальные разговоры за столом игнорировал полностью.
Может, и не стоило «будить зверя» в строптивой и капризной душе сударыни Дарзлей, но я не мог отказать себе в удовольствии наблюдать краем глаза и своим чувством ауроцепции, как она проходит все те стадии эмоционального восприятия, которые пережил из-за неё я недавно. Растерянность сменилась недоумением, потом недоверием и насмешкой. Затем навалившееся недоверие перешло в презрение, после — в откровенную злость, а там и до бешенства оставалось всего чуть-чуть.
Мой Пятница впал в творческий азарт, описывая с восторгом требования, которые дочь весьма богатых и обеспеченных родителей предъявляет к своему будущему избраннику. И шептал свои слова только для меня, получалось достаточно громко, чтобы и сияда всё слышала:
— Алевтина как раз о таком, как ты, мечтала: сдержанный, мужественный, разносторонне развитый, бесстрашный и в первую очередь умный сам и ценящий это качество в женщине. Так что не сомневайся!..
— Но разве такое бывает, — раскрыл я своё главное опасение, — чтобы красивая женщина была ещё и умной? Это же полный абсурд! Ошибка природы!
— Согласен, не бывает, — кивал Александр с видом битого жизнью философа, — но исключения лишь подтверждают общее правило. Вот она и является тем удивительным исключением, ошибкой природы… Ну сам посуди…
И очередная история, теперь уже доказывающая, как девица на выданье стройна, прекрасна и мила, полилась в мои уши. Но и другие ушки, шевелящиеся как у эльфийки, ловили каждое вылетевшее слово. Баронета даже слушать перестала обращённые к ней вопросы, настолько сосредоточилась на подслушивании. И это разливающихся соловьями кавалеров обидело.
— Богиня! — с раздражением повысил голос академик Брок. — Почему вы молчите и ничего не отвечаете?!
— А?.. — несколько ожила дама. — Эван, ты о чём?
— Я по поводу прогулки со мной в оранжерею на крыше замка!
— Что, прямо сейчас?
— Да! Я уже третий раз повторяю: пока наш паладин будет осматривать арсенал, а эти двое шушукаться между собой, предлагаю прогуляться в удивительный мир одомашненной природы.
— Нет, это я первый предложил прогуляться вашей светлости со мной, баронета желает осмотреть коллекцию оружия, собранного уважаемым Теодором.
— Чего на неё смотреть?! — громко стал возмущаться сам хозяин замка в виде бесплотного привидения. — Тем более без меня и без моего разрешения!
К сожалению, остальные его не слышали, а вот я непроизвольно вздрогнул, потому что голова барона оказалась возле моего правого уха.
— Зачем так орать?! — рявкнул я в свою очередь на привидение, заставив его отпрянуть от себя. Затем демонстративно поковырял мизинцем в ухе и пробормотал: — Ничего наш славный паладин с твоей коллекцией не сделает и много трофеев не вынесет. Тем более что у нас в караване места для груза строго регламентированы. Перегруз лошадей я не допущу.
— Что значит трофеев?! — возмутился на это дед.
— Может, я не так выразился, не трофеев, а подарков. Ведь Димон защищал крепость, значит, ему положены какие-то подарки. А кроме оружия и артефактов, он ничего больше в подарки не принимает. Правильно я говорю, мой доблестный друг Чайревик?
Мысль о подарках рыцарю понравилась, он даже хохотнул, понимая, что это шутка:
— Не только оружием. Золото и драгоценности — тоже сойдут.
— Увы! — тут же встрял в разговор Эван Брок. — Всё золото и драгоценности уже принадлежат несравненной богине Даниэлле!
Пока та в ответ кивала и томно стреляла глазками, я кривился от злобного, нецензурного рёва старшего Брока, который его внуку перевёл с максимальным дипломатическим искусством:
— Твой дедушка очень сильно расстроен попытками раздарить нажитое им и его предками состояние. Был бы он в своём теле — его хватил бы удар.
Некромант сильно задумался после этого, и я догадывался о чём: стоит ли вообще оживлять дедулю и сливать привидение с его телом? Ведь как только тот начнёт носиться по коридорам и вещать нормальным голосом, придётся не только отобрать у восхваляемой богини все побрякушки, но и самому сматываться из замка. А может, он подумал о том, какие структуры следует вставить в оживляемое тело, чтобы оно было подвластно воле своего творца? Скорей всего…
По крайней мере, про оранжерею было забыто, и баронета этим воспользовалась, поинтересовавшись у Александра:
— Сколько лет той корове, о которой ты рассказывал? Алевтина, кажется?..
— Что ты, Дани! — искренне обиделся парень. — Она никакая не корова, даже стройней, чем ты. К тому же моложе тебя на целых три года! Представляешь? Будь я хотя бы на два года старше, сам бы к ней сватался.
— Да-а-а? И с чего это вдруг такое близкое знакомство и такое доверие к тебе?
— Так я работал у её отца в лавке, ещё три года назад. Алевтина однажды возвращалась с рынка, и двое воришек решили вырвать у неё кошель и сумку. Она-то с ними почти справилась, как выскочил более старший представитель шпаны, спасающий своих подмастерьев. Я бы и сам с ним не сладил, но догадался прочную палку захватить, стоящую у меня за прилавком. Так я спас красавицу. И нашей дружбе в течение трёх лет даже сам отец потакал, говаривал, что сделает из меня достойного телохранителя для дочери и отдаст в обучение к мастерам-воинам, когда мне исполнится шестнадцать лет. Увы, не сложилось…
При этих словах мелкий так загрустил, что чуть слезу не смахнул. Поэтому его словам даже я поверил, уже не сомневаясь, что милая Алевтина существует на самом деле. Поверила в это и Даниэлла, добавившая в свой голос яд и уже обращаясь ко мне:
— Так мы что, отправляемся в мир Дракулы?
— Всё может случиться… Смотри, куда нас забросило. Мы уже к Дракуле ближе, чем к Сияющему. Так что зарекаться не стоит…
— И ты надеешься там отыскать дурочек, которые согласятся оплачивать поцелуями твои грубые и вульгарные выходки?
«Это она к чему спросила? — взыграло возмущение у меня в душе. — И о чём? Чего это грубого такого и вульгарного я вытворил? Не упал головой об пол при её появлении? Или не сделал попыток заволочь её в оранжерее за ближайшие кустики? Да, уж! Сложно с этими женщинами!..»
Но ответить, да и придумать должного не успел. Под потолком заиграла приятная, нисколько не тревожная мелодия, и привидение огласило:
— По направлению к главным воротам к нам движется неприятель! — И мне ничего не оставалось, как повторить эту фразу остальным, подхватить свой Щит с Мечом и броситься на выход из малой столовой.
