Глава 29
Связь поколений
В библиотеке всё оставалось без изменений. Тело находилось на месте. Разве что ещё не видевшие его Даниэлла и Александр приблизились к столу с некоторой осторожностью. Заметивший это академик ухмыльнулся, но осмелился попугать только Пятницу:
— Не бойся, он не укусит! Если пальцы в рот не совать… Хе-хе!
Малой только фыркнул в ответ, зато мне почудилось повторное фырканье, словно в помещении поселилось эхо. Причём эхо не полное, а несущееся от двух кресел, стоящих чуть осторонь, под стеной. Понятно, что там никого быть не могло, но я себе заметку сделал и покосился на то место. Ещё и нафантазировал:
«Что за той стеной — мы не знаем. Вполне там может кто-то находиться и рассматривать нас в зрачок или щёлочку…»
Тем более что на стене висел огромный гобелен, в тусклых красках которого можно было спрятать что угодно. Наверное, поэтому я не стал принимать участие в возобновившемся обыске тела, предоставив это делать более проворным пальчикам женщины и вора.
— У вас лучше получится, — поощрил я их, а сам стал прохаживаться по библиотеке, незаметно косясь на гобелен. Ну и попутно брал в руки то книгу, то статуэтку, то просто к цветным корешкам присматривался. Всё равно читать не умею.
Между тем трое соратников обыскивали, переговариваясь по поводу находок.
— Вот и ключик! — радовался Эван, доставая раритет на цветной ленте и вешая себе его на шею. — Теперь не придётся взламывать остальные двери данного крыла.
И опять мне почудилось презрительное фырканье, всё с того же места. Чуть глаза не вывернул, пытаясь рассмотреть точку подсмотра и удостовериться в её наличии.
— Ух, ты, — удивилась сияда, доставая из карманов щегольского камзола друг за дружкой браслеты и несколько колечек с камнями. — Да твой дедушка недаром считался любимцем женщин! Наверняка в любой момент был готов одарить красавицу за томный взгляд, красивую фигурку и изысканный вкус в одежде.
— Сомневаюсь! — улыбнулся барон своей богине. — Уж такой старой рухляди, как он, не понять женскую красоту, осознаваемую мной! И он был истинным скупердяем! Тогда как я — дарю тебе все сокровища этого замка-крепости!
На этот раз я уже отчётливо расслышал прямо-таки возмущённое фырканье. И хоть окончательно заработал себе косоглазие, да и уши в трубочку свернулись, сумел определить место исторжения звука. Как это дико ни показалось мне самому, фыркало и возмущалось одно из кресел.
«Японский городовой! Твою дивизию! — забеспокоился я. — Это у меня уже галлюцинации, или старый предок Эвана живое кресло у себя сотворил?!»
Тут же сам себе напомнил, что я в одной из игровых локаций, и здесь может быть всё. Даже такое, что невозможно себе представить. Поэтому тотчас успокоился и немного поменял маршрут своего передвижения по библиотеке. Теперь мне стало удобнее присматриваться как к самому креслу, так и к пространству вокруг него. Оно у меня теперь виднелось совсем под иным углом… И в момент одного из разворотов я заметил это!..
Вначале просто нечто мелькнуло, словно струйка пара или тумана, но я успел засечь точку осмотра и медленно сдвинулся назад. Теперь уже более отчётливо проявился силуэт человеческой фигуры, восседающей в кресле. Но контур силуэта постоянно «плыл», менялся и пропадал вообще, напоминая сбой телевизионного изображения при плохой проходимости сигнала. Может, это ВИИн дурачится? Или некое наложение полей разных игровых локаций происходит? Всё-таки вокруг Осколка дикая и невообразимая мешанина разных миров.
Далее, наверное, оказалось задействовано моё нечаянное косоглазие. А может, и как-то зрение подстроилось под видимую всё чётче и чётче картинку: в кресле восседал седой, благообразный дед весьма и весьма аристократической внешности. Точнее, не дед в смысле полнокровного человеческого тела, а как бы его фантомное, слегка просвечиваемое насквозь изображение. Иначе говоря, довольно банальное (хотя я раньше с ними никогда не встречался) привидение. А по щегольскому наряду в виде камзола на привидении я стал догадываться, чьего присутствия мы удостоились.
Ещё несколько раз пройдясь туда и обратно, я окончательно научился просматривать фантом с любой перспективы и даже сумел чётко рассмотреть презрительное, недовольное выражение на лице старика, взирающего на балагурящего и хихикающего Эванджелина. Похоже, бывший владелец замка-крепости верил, что мы его не видим и не слышим совершенно. И не удивлюсь, что пока я взламывал двери его личных комнат, он не раз кидался на меня в бессильной ярости с призрачными кулаками.
Да и как иначе может воздействовать совершенно нематериальное тело на физический мир? Да никак! В любом случае, он ещё не развеялся в пространстве лишь по причине родного, святого для него окружения. Вот тут, в самом деле, стены не только помогали, а даже продляли, пусть и призрачное, но существование.
Оставалось ещё только понять: почему я лично услышал старого ловеласа, а потом и увидел? И на это существовало множество догадок. Одна из них: персонаж с таким высочайшим игровым уровнем силы, как у меня, наверняка сможет и пятиметровые стены просматривать насквозь. Если сумеет… Если его научат… Если… Да много всяких «если»! В данном случае всё происходящее вокруг меня — результат случайного стечения обстоятельств. Ну и… появившегося косоглазия.
Обыск подошёл к концу.
— Вроде всё отыскали у дедули! — констатировал Эван, разглядывая собранные вещицы. — А вот ключа от его сокровищницы так и нет. Или этот — уникальный для всех замков?
— Ничего, — попытался солидно басить Александр. — Наш лидер своим Щитом любой сейф сковырнет! — Я тут же попытался сгладить грубость такого заявления, услышав новое фырканье:
— Ну зачем же ломать? И так ведём себя как вандалы, не уважая светлой памяти достойнейшего человека. Уж ты бы, Эван, постарался здесь помягче действовать, с оглядкой.
Тот посмотрел на меня с удивлением. Типа, не ты ли тут первый призвал всё ломать и курочить? Но тут же отмахнулся от моих советов:
— Плевать на всякие политесы! Со временем всё восстановим. А нет — так и суда нет. Главное — сокровищницу отыскать да в Сияющий её вывезти. Тогда моя богиня будет всем обеспечена до конца жизни! — и он угоднически склонился к сияде, умоляя с придыханием: — Наисветлейшая, разреши мне поцеловать твой мизинчик!
И ведьма протянула ему ладошку с благосклонной и поощряющей улыбкой!
Такого издевательства и жеманства я не выдержал:
— Прежде чем пальчики давно немытые целовать, ты бы лучше решил, что с телом славного предка делать будешь.
— Что, что… — замер в раздумье ученый. — В маринад его надо специальный положить. Чтобы тело вновь вернуло себе упругость и гибкость.
— Справишься сам? — Уж я-то видел, как старик кривится и плюётся.
— Не сомневайся! — последовал уверенный ответ.
— А как деда твоего зва… э-э, зовут? — продолжал я выпытывать в том же тоне и не останавливаясь в движении.
— Теодор. Его светлость Теодор Брок.
— О, какое красивое имя, — рассуждал я, опять направляя движение своё рядышком с креслом. Заметить успел, как фантом грустно улыбнулся и кивнул. Мол, что теперь толку от моего имени? На меня он не смотрел и совершенно не ожидал резкой остановки возле него и вежливого поклона с вопросом: — А вы, господин Теодор Брок, как относитесь к своему возможному воскрешению в собственном старом теле?
Привидение настолько удивилось от моего вопроса и прямого взгляда ему в глаза, что резко откинулось назад, грохнулось на пол сквозь спинку кресла, кувыркнулось и с коротким, но ёмким матерным восклицанием скрылось в стене за гобеленом.
Я выпрямился, обвёл взглядом изумлённых товарищей и пояснил голосом диспетчера по вокзалу:
— Беседа оказалась прервана по техническим причинам…
За гобеленом слышались шебуршание и сдавленные ругательства. Наверное, не так легко бесплотному привидению цепляться за материальные носители и оставаться в нужном месте, а не проваливаться на нижний подвальный уровень. Кстати, теперь я понял, почему по легендам все привидения в основном обитали на самых нижних уровнях катакомб.
Трое любопытных пожелали узнать подробности моего поведения.
— Ты просто дурачишься? — спросил Эван.
— Нет! Он явно пытается нас испугать! — решила Даниэлла. И только мой юный соратник Пятница оказался ближе всех к разгадке случившегося:
— Ты увидал привидение?
А в следующий момент из стены на своих двоих, отряхивая несуществующую пыль со своего призрачного камзола, вышел сам барон Теодор. Покосившись на меня, он прошёл мимо, прямо к столу, и там стал пронзать тройку моих товарищей под разными углами движения. Ещё и с раздражённым хмыканьем махать ладонью у них перед глазами. А те ничего не чувствовали, не видели и не слышали.
Мне со стороны было дико такое наблюдать. Живое и… неживое? Или как? Неужели обе формы друг друга не чувствуют? Но тогда почему дед видит меня? Нас всех? И слышит ведь! Опять ему стены помогают?
Особенно меня впечатлило, как дедуля лукаво и в разной изощрённой форме стал заглядывать за ворот расстегнувшегося халата моей идеальной женщины. С минуту он рассматривал её полушария, чуть ли не ощупав и облизав, а чувственная одалиска и нимфа ничего не ощутила.
Закончив проверки с ними, владелец (наверное, всё-таки покойный) отправился прямо ко мне со словами:
— А теперь займусь тобой…
— Не надо! — тут же я остановил его вытянутой вперёд раскрытой левой ладонью. — Не люблю, когда мне грудь мужики щупают. Могу сорваться и так в челюсть приложить, что зубов не соберёшь! — После моих слов сияда стала вся пунцовая и быстро запахнула халат на груди.
— Так они у меня и так вставные, — заявил барон, останавливаясь.
— Ничего, сломанная челюсть будет болеть как настоящая.
— Ого! А сумеешь сломать?
— Будем пробовать или сосредоточимся на наших насущных проблемах? — перешёл я с шутливого тона на деловой. — Хотя как по мне, господин Брок, я могу с вами поддерживать общение и в подобной ипостаси. А вот ваш внук, представитель научного мира и наш соратник по команде, наверняка пожелает пообщаться при личном контакте…
— Ой! Только не напоминай мне об этом придурке! — Дед оглянулся на внука. — Какой с него учёный? Это же позор семьи!
— Почему сразу «придурок» и «позор семьи»? — начал я вполне правдоподобно возмущаться. Хотя на самом деле повторял нелестные эпитеты со злорадством, видя, как внимательно прислушивается Даниэлла к каждому моему слову. — Эван на самом деле заслуженный академик, добившийся высочайшего авторитета в Ихрезе, купивший там шикарный дом, да и вообще отличный мужик.
— Да знаю я, какой он академик! Маменькин сынок и слюнтяй! Даже до меня успели донестись слухи перед всемирной бедой, что его хотят казнить…
— Как видите, слухи оказались беспочвенны, ваш внук выжил благодаря своей учёности. Тем самым посрамил всех своих оппонентов и недоброжелателей. И уж ему никак не подходят определения «маменькин сынок» и «слюнтяй».
Теодор ещё раз оглянулся назад, потом на меня и поинтересовался:
— А красотка, твоя?
— Не сомневайтесь, своего я никогда не упускал.
Но тут побледневший Эван сбросил с себя окаменелость:
— Если это глупый розыгрыш, Гром, то я немедленно выхожу из состава команды. А если ты и в самом деле говоришь с духом моего деда, то скажи ему вначале, что я умею соединить старое тело с оставшимся рядом привидением. А потом спроси у этого старого сморчка только одно: хочет ли он меня видеть в этом замке? Если нет, я ухожу отсюда немедленно! Терпеть с его стороны оскорбления и унижения я не собираюсь!
Старик немного покривлялся на такое высказывание, а потом поделился:
— Вообще-то настойчивости и упорства этому ха-ха-кадемику не занимать. Чувствуется наша порода.
— Тогда, может, и в самом деле стоит признать его взрослым и достойным членом вашего семейства? — Я скорей уже поневоле выступал защитником некроманта-учёного. А так как дед продолжал в сомнении вздыхать, а его внук с недоверием пялиться на меня, я поинтересовался: — А почему, кстати, вы были против научной карьеры внука?
— А он разве не сказал?
— Нет, не говорил…
— О! Да ему прочили славу величайшего певца и трубадура всех времён! — загорелись глаза у старого барона так, что все остальные свидетели моего разговора с пустым пространством просто обязаны были увидеть свечение. — Он уже в юности так прекрасно пел и сочинял такие чудесные баллады, что они моментально становились известны по всему королевству! Играл почти на всех инструментах. У него идеальный слух. Гений! Непревзойдённый талант! — тон старика резко съехал с восторженного на скептический: — А он взял и решил переквалифицироваться в лаборанта, воскрешающего падаль…
Мне ничего не оставалось, как сочувственно покивать и констатировать:
— Конечно, идеальный слух — это феноменально. Да и на всех инструментах уметь играть… просто завидую! — Таких слов оказалось достаточно, чтобы академик мне поверил окончательно. — Но с другой стороны, благодаря своим знаниям ваш внук остался в живых. Да и сейчас имеет возможность помочь своему любимому деду хотя бы в частичном воскрешении. Разве это не прекрасно?
— Любимому?! А то я не слыхал, как он обо мне тут отзывался и обзывал старым жмотом!
— Значит, было за что! Вы ему хоть одной монеткой помогли во время учёбы? Или во время начальной практики? Это же проще всего — зациклиться на своих личных обидах, вычеркнуть талантливого человека из списка родственников и со злорадством следить за возникающими у него на пути трудностями. И лишь потому, что он не угодил деду, развлекая того игрой на балалайке, а выбрал собственную стезю в жизни.
И мне удалось смутить привидение! Старик как-то замялся, и мне стало понятно, что не только мои слова попали в цель, а что барон всё-таки до сих пор сильно любит своего внука. А его негромкое ворчание можно было скорей списать на вредный характер, чувство противоречия и нежелание признать свои ошибки. Но и это уже был заметный прорыв в отношениях.
— Стезя в жизни!.. — удалось мне разобрать ворчание. — Ещё толком неизвестно, чему он выучился… Изломает моё тело или окончательно растворит в каком-то соусе!..
— Да много чему научился. Хотя бы тот факт, что он спас город от морового поветрия несколько лет назад, уже достоин награды в виде памятника во весь рост на его родине и в самом Ихрезе. К тому же, если у него что-то не будет получаться, вы ему в первую очередь и подскажете.
Старик присмотрелся ко мне уже совсем иным взглядом:
— А ты неплохой парень! Умеешь защищать своих товарищей. Хотя и выглядишь слишком молодо для такой авторитарности и умения заговорить оппонента. Так что… я вам, пожалуй, и в самом деле постараюсь помочь…
В любом случае старый развратник попытался перекрутить ситуацию так, словно это мы умоляли его о помощи, а он милостиво согласился. Спорить я не стал, не поленившись в ответ поблагодарить за такое согласие и невероятное гостеприимство. Старик если и заметил иронию в моих словах, виду не подал. Зато предложил немедленно отправляться в лабораторию, где у него имелись все нужные ингредиенты для создания весьма важного для восстановления тела раствора.
Но я несколько перенастроил первоочерёдность стоящих перед нами задач:
— Прежде чем заняться вашим оживлением, а точнее говоря, перевоплощением духа в починенное тело, хочу напомнить, что у нас война с Канцура. Мы его изрядно поколотили, но сомневаюсь, что он так просто от нас отступится.
— Да, он такой… Редкостная гнида…
— Поэтому первым делом хотелось бы укрепить максимально стены и всё близлежащее, в том числе и подземное пространство. Слишком у нашего врага много всяких тварей, которые могут и тоннели прорыть.
— Правильно! Сейчас я всё устрою! — несколько пафосно воскликнул старый барон. Тут же вспомнил о своей ипостаси, но не смутился, а поправился в выражении: — Следуйте за мной и выполняйте все данные вам инструкции!
Ну мы и двинулись этакой цепочкой чисто мужской компанией. Впереди осторожно вышагивал полупрозрачный фантом. За ним я, единственный, кто продолжал видеть старика и слышать, а уже за мной Эван и Санёк. Потому что сияде надоело пялиться в пустое пространство, и она умчалась приводить себя в надлежащий вид. Правильно решила, что красота важнее знаний о том, как и где тут включаются разные ловушки, защиты и средства пассивного нападения.
