Глава 16
О! Нет тебя страшнее — женское коварство!
Хотелось бы проснуться быстро, безболезненно, в полной боевой готовности. Но вместо этого приходил в себя так, словно в ушах вата, в глазах песок с паутиной, а во рту… Ну уж не женский сосок точно, как мне подкинула услужливая память картинку, на которой та самая вожделенная грудь упёрлась в моё звереющее лицо. Во рту — жутко неприятное послевкусие от выпитого вчера рома. И сухость Сахары. Пить хотелось так, что шершавый язык грозился поцарапать не только губы, но и зубы.
Общее состояние организма тоже удручало, находясь на отметке «неудовлетворительное». Причём не столько из-за похмелья, которое я и в жизни-то ни разу не испытывал толком, сколько по причине изнеможения и усталости. Словно на мне всю ночь кто-то ездил. А так как я чётко помнил произошедшее со мной до странного провала в сон, то соображал, кто мог меня довести до такого состояния. Помню у Булгакова в «Мастере и Маргарите» ведьма на свой шабаш летала, используя мужчину вместо метлы. Может, и со мной так же поступили?
Но в то же время имелась в сознании стопроцентная уверенность, что я просто спал. Никто со мной ничего не творил и уж точно на мне не катался. Разве только поправлял, чуть сдвигал да раздевал…
Раздевал?! Этот вопрос словно прочистил мои уши, и наконец стали разборчивы звуки ругани. Даже голос узнал, принадлежащий Димону Чайревику:
— …такое убивать надо! Стыд и срам! Уму непостижимо! Ты!.. Ты!.. Как ты допустила подобное с этим безграмотным мужланом? Отвечай!
И чуть позже — невнятный, растерянный женский лепет почти возле самого моего уха:
— Не знаю… Ничего не помню…
— Так он воспользовался твоим состоянием?! — орал рыцарь, не стесняясь перемежать нормальные слова нецензурными. — Предварительно напоил, как последнюю шлюху, и воспользовался?!
— Я бы попросила подбирать выражения! — стала злиться Даниэлла. — Что ты себе позволяешь в моём присутствии?!
— Ха! Да уж гораздо меньшее, чем ты позволила себе с этим…
Мне надоела подобная перепалка, я открыл глаза, раскрыл пересохший рот и прорычал:
— Хорош орать! — попытался подняться, опираясь на затёкшую руку, и понял, что на ней лежит головка сияды. Рассмотрел, что остальное её шикарное тело прикрыто одеялами, тогда как моё, совершенно обнажённое и существенно промёрзшее, выставлено напоказ. — А чего это мы?..
Кажется, моё недоумение было воспринято как должное и сразу последовала явно заготовленная фраза со стороны сжавшейся красавицы:
— Не знаю, я ничего не помню. А ты?
Я пока отвечать не спешил.
— Прямо так ничего? — стал уточнять. — Совсем-совсем?
— Последнее, что помню, как ты стал помогать упавшему Димону. А потом и мне поплохело. Я уверена, здесь какой-то необычный ром. Вполне возможно, что и ядовитый для наших организмов.
Если верить моей ауроцепции, врала сударыня Дарзлей чуть ли не в каждом слове. Но ощущения-догадки, тем более в состоянии похмелья, к делу не пришьёшь. И я не придумал ничего лучшего, как подыграть ей. Ведь она, кажется, ударила меня не просто сном, она ещё и память последних минут нашего общения попыталась стереть и сейчас надеется, что я ничего не помню. Сейчас-то она ни в чём не сознается, всё свалит на алкоголь, а позже я всё выясню и сделаю должные выводы.
Ну и я пробормотал:
— Скорей всего, ром виноват… Я так вообще последнее, что помню, как относил в кровать Сандера-Сашу. И мне казалось, что после этого спать завалился…
— Да?! — взорвался внимательно прислушивающийся к нашим словам Чайревик. — А кто тогда тебя раздел и почему ты валяешься в таком виде именно в кровати её светлости?!
— В самом деле… кто? — взглянул на сияду, но та отрицательно помотала головой и отодвинулась от меня на край кровати. Тогда я взглянул на рыцаря: — Уж не ты ли? Помню, мы тоже частенько подобные шутки с упитыми друзьями устраивали… Вот смеху-то было! Особенно когда мы их после такой ночи заставляли жениться! Ха-ха! Мол, дети должны в браке родиться.
Судя по взглядам паладина, которыми он нас обжигал, и по его раздувающимся ноздрям, он нам не верил и готов был дальше продолжать скандалить, а то и в драку полезть. Ну и тон, каким он задавал вопросы, не предвещал ничего хорошего:
— И ты уверен, что между вами ничего не было? — сделал шаг к кровати, положив руку на рукоять своего меча. А на мне ведь никакой защиты, и легендарное оружие невесть где. — Чем докажешь свои слова?
— Во-первых, ты ей не муж, чтобы устраивать разборки, — заявил я как можно твёрже, стараясь в то же время разогреть тело напряжением мышц и готовясь в любой момент откатиться в сторону. — А во-вторых, давай осмотрим простыни. Уж всяко следы разврата на ней остались бы. И вообще, чего это ты на меня так пялишься? Или тебя мужчины больше привлекают, чем женщины?
Хоть этим удалось смутить паладина, который с фырканьем отвернулся в сторону, давая мне возможность встать и начать быстро одеваться. Таким образом я и согрелся, и тело защитил, и оружием кое-каким в виде ножей обзавёлся. А самое важное — обрёл полную уверенность в своих действиях и высказываниях:
— Даниэлла, вставай с кровати, мы с Димоном будем простынь осматривать.
А та уже кипела от бешенства:
— Может, вы вначале выйдете, чтобы дать мне спокойно одеться?!
— Нетушки! Вначале осматриваем простыню, — заявил я. — Не хочу быть впоследствии обвинён в отцовстве чужого ребёнка. Пусть даже этот ребёнок будет от моего лучшего друга Димона.
— Это как бы я мог?.. — растерялся рыцарь от такого наезда.
— Запросто! Пока мы спали, отравленные паршивым ромом, ты очнулся раньше, воспользовался беззащитностью женского тела и выполнил свой природный долг по продолжению рода.
— Пшли вон! Оба! — уже в истерике завопила сияда. — Безмозглые, невоспитанные хамы и грубияны!
После таких слов оставаться возле воспитанной дамы нельзя. Вот мы и двинулись на выход из спальни. Но я ещё раз внимательно успел осмотреть всю комнату. Платье огромной птицей раскинулось, и вроде как небрежно, на кресле. Но при этом нигде не было смято, и его положили так специально, а не спонтанно отбросили в сторону. Ну и нигде не заметил мелких деталей нижнего женского белья, а ведь они были на теле красавицы, я это точно помню, нащупывал и уже пытался снимать. Следовательно, она и под одеялами лежала нисколько не обнажённая и весь этот фарс устроила специально.
Только непонятно: в сговоре с ней Чайревик или как обычный баран себя ведёт, направляемый опытным пастухом в нужное место? Причём пастухом ой каким коварным, опытным и шустрым. Не удивлюсь, если и наше опьянение — не вина загадочного и весьма приятного на вкус рома, а дело неких женских ручек. Или не ручек, а магических умений настоящей ведьмы.
В коридоре со страдальческим выражением лица нас поджидал Александр.
— Ну вот как можно с самого утра так скандалить, чтобы разбудить всех остальных постояльцев?
И он был прав на все сто! Спящих в гостинице больше не было. Поэтому я лишь ткнул рукой в паладина и пробормотал:
— Это всё он начал… — И двинулся в общий зал трактира, надеясь там утолить страшную жажду и позавтракать, как полагается.
Тогда как идущие за мною следом товарищи по команде затеяли громкую перепалку по поводу алкоголя. Димон ханжески взывал к юноше, требуя вообще прекратить употребление спиртных напитков. А мало́й в ответ вполне справедливо заявлял, что он уже и сам большой, а значит, вправе решать автономно: пить ему дальше или подшиваться. А потом в разных словах мусолил одну и ту же мысль, которая в грубой форме звучала примерно так: «Да ты, свинья, вначале на себя посмотри, прежде чем других поучать!»
Рыцарь мысль понимал прекрасно, сердился от этого ещё больше, призывал меня к участию в споре, апеллировал к моей совести и с упорством муравья вновь заводил очередную нотацию. Я же только отмахивался от претензий ко мне и размышлял о создавшемся положении:
«Что случилось бы, пообещай я сияде убить некроманта? Похоже, она была согласна мне отдаться для закрепления договорённостей. А если и тут попыталась бы обмануть? М-да, скорей всего, так и получилось бы… Всё равно усыпила бы, а потом утверждала, что я ею попользовался. Для чего? Загадка-с! Ну и другая сразу вырисовывается… Зачем, спрашивается, уничтожать некроманта? Чем он ей так насолил? Видеть его раньше она не видела и общаться с ним не могла. Значит, личная вражда исключается. Но тогда остаётся лишь ведомственный антагонизм. Возможно, что в Новой Византии эти два класса игроков находятся в состоянии жестокой войны, направленной на полное уничтожение друг друга. И не факт, что такое творится только в Новой Византии. Надо будет в обязательном порядке перед «выносом тела» из канцелярии поинтересоваться у этого некроманта, что он имеет против сияд или им подобных персонажей. Мне ещё потом неконтролируемой поножовщины в команде не хватало!»
Постепенно вокруг обстановка разряжалась. Товарищи перестали ругаться, появилась фейри Тьюша и приняла у нас заказ на завтрак. Затем и наша мадам с гордым и независимым видом спустилась в общий зал, демонстративно усевшись за отдельный стол. На ней красовался вчерашний костюм для выездки, но для себя я отметил.
«Сердится и… боится чего-то. Не верит моей «забывчивости»? Или опасается санкций против себя любимой? Вот уж недотрога выискалась!» — Последняя фраза у меня в сознании мелькнула с огромной, запоздалой досадой. Потому что я вдруг остро пожалел, что так и не пережил самого желанного и волнующего любовного приключения в моей жизни.
Хотя тут же себя оборвал, задумавшись на тему «А если бы совершил?». Тоже плохо. Мечта бы исчезла, развеялась, наступило бы разочарование, заела бы тоска… А так всё осталось как и прежде: мечта недостижима, ожидание будоражит кровь. Так что правильно говорят: все, что не случается — к лучшему! Да и поцелуи наши всё-таки состоялись, оставляя после себя самое приятное и волнующее послевкусие. И было в них что-то такое… настоящее, что ли, истинное…
Поэтому есть что хранить в памяти, и не надо порочить светлое воспоминание чёрными, вульгарными помыслами.
