Глава двадцать третья
Александр Броди
Кгорбо осторожно продвинулся на два шага вперед. За ним последовал его товарищ желлатук, и только третьим вошел в открытое помещение их коллега, представитель Земли. И тоже замер, пытаясь подавить бурлящий в душе восторг прирожденного археолога. Пожалуй, во все времена и на любом краю вселенной неспокойные опытные создания, разыскивающие предметы старины, реагируют при значительных находках одинаково. Ну или похоже. Просто стоят и любуются.
Лишь со временем начинают прорываться слова и начинается обсуждение.
Лонгир посмотрел на Броди и поинтересовался именно у него, как у единственного коллеги, который побывал в разных концах вселенной:
– Ты рассказывал о сфинксах. Если я правильно помню твое описание, то они очень похожи. Да и некое подобие всего зала однозначно напоминает их пантеон.
И в самом деле очень многое напоминало и перекликалось с историей цорков. Во-первых, сам зал. В данный момент три археолога стояли на метровом поясе самых верхних ступеней, которые кольцами опоясывали весь зал и сбегали довольно круто, чуть ли не метровыми перепадами высоты, вниз. До арочного свода из неизвестного материала в данном месте было всего лишь три метра. Тогда как верхний диаметр всего зала достигал гигантского размера, не менее пятидесяти метров. А во-вторых, в его глубине, на самом дне, оставался между нижних ступеней ровный круг, всего лишь метров пятнадцати в диаметре. И вот на этом кругу, на небольшом постаменте расположилось изображенное в мраморе создание, которое на первый взгляд и в самом деле можно было сравнить со сфинксами. Примерно та же поза восседающего на отдыхе льва и примерно такое же образование, напоминающее гриву.
Но вот дальше уже шли только различия. Лицо ничем не напоминало человеческое. Скорее уж волчья пасть, с сильно расширенным демоническим лбом и торчащими из него двумя прямыми рогами. Дальше лапы: передние вроде как были сходны с лапами-руками цорка, но здесь из плеч выходили и другие конечности, теперь уже воистину человеческие, и лежали, небрежно опираясь на передние лапы. То есть сразу была понятна связь местных четырехруких с данной статуей. Но если у людей именно четыре руки, то у данного зверя все-таки нижние и более мощные считались лапами.
А вот задняя часть объемного торса имела свои четыре отдельные лапы. На которых вроде как данный зверь, а может, и разумное создание ходило. То есть если привести аналогии, то создание отдаленно можно было сравнить с четырехруким кентавром. Мало того, кентавр этот не был гол, имел некие одежды, портупеи, холодное оружие на спине в виде мечей, и в двух кобурах оружие, очень напоминающее массивные наганы. Разве что обувь отсутствовала полностью да головного убора не существовало. А то образование, которое с первого взгляда напоминало гриву, оказалось при лучшем рассмотрении эдаким круговым капюшоном. Если включить немного фантазию, то капюшон поднимался и превращался в огромный шлем, охватывающий всю голову вместе с рогами. Но вот вдобавок на голове статуи располагалась искусно сделанная из цветных металлов и украшенная драгоценными камнями корона. Если учесть, что размер головы волка и демона и так большой, да плюс общие размеры пятиметровой статуи, то корона по диаметру скорее напоминала большой обруч. Наверняка в этом зале именно это украшение, или отличительный знак, стоило многократно больше всего здесь увиденного вместе с дворцом. Хотя заявлять подобное об исторических находках всегда глупо и преждевременно. Еще неизвестно, что могло находиться внутри мраморной статуи.
И все. Больше ничего в так называемом пантеоне не было.
Ни резьбы на ступенях, ни рисунков на своде, ни записей или мозаики на стенах. Ни одного выхода или входа. Ни одного окошка или щели. И пожалуй, последний фактор, уже после того как Александр Константинович скрупулезно обрисовал все сходства и различия по заданному вопросу, заметил именно Лонгир:
– А здесь душно. И воздух затхлый. Нет вентиляции.
– Но была, – возразил Кгорбо, сосредотачивая свет своего фонаря на своде. – Просто когда дворец наверху рухнул, все воздуховоды завалило наглухо.
– Хорошо, что течь вниз не образовалась, – рассудил землянин. – Иначе чаша наполнилась бы доверху.
– А мы, пробивая дыру, поспешно бы бежали не просто в купальни, а на поверхность, – продолжил за коллегу Лонгир. Еще раз посветил по сторонам и в нетерпении спросил: – Ну что, спускаемся к статуе? Хочется ее руками потрогать.
Но два его собрата по исследованиям покачали синхронно головами. Словно сговорились. К тому же Кгорбо еще и грубил своему старому приятелю:
– Мало ли что тебе хочется! Забыл пословицу? Кто много хочет, в археологах либо долго не засиживается, либо долго не выживает.
– Да ладно тебе! Чего не так? Да тут, похоже, со дня постройки дворца даже четырехрукие не бывали. Не удивлюсь, если они про своего бога, предка, прообраза и слыхом не слыхивали. Уже навскидку могу утверждать, что этому пантеону не менее тысячи лет.
– Согласен. Но что мне больше всего не нравится, что здесь не видать ни одного входа. Не странно ли?
– А меня удручает ловушка в том проходе, – признался Броди, оглядываясь на взломанную варварски дверь. – Если там есть одна, то инстинкт самосохранения твердит: неприятных сюрпризов тут много. Поэтому лишние шаги в сторону делать не рекомендую.
– Ха! Спелись! – чуть ли не обиделся Лонгир, светя фонариком коллегам в глаза. – И разные вроде на вид, а думают одинаково.
– Ничего, ничего, – хмыкал Кгорбо. – Вот еще о твоем мальчишеском желании узнает наша академик. Ха-ха!
– Да ладно тебе! Старушка вообще каждого скрипа или шороха боится! Ха!
Но смех так и застрял у него в горле. Все трое отчетливо услышали, как с протяжным скрипом закрывается массивная железная дверь, которая отсекала узкую комнату с тремя телами двуруких, «безреберных синезодов» от коридора с ловушкой, ведущего к купальням.
Кто-то пытался закрыть тяжелейшую и прочнейшую преграду!
А если продолжить только что обсуждаемую тему, то вполне возможно, что начала срабатывать устроенная древними создателями пантеона западня. Но уже не раз пробежавший по зигзагообразному тоннелю Броди понимал: сама дверь вроде закрыться не сможет или, образно говоря, «захлопнуться от сквозняка» не имеет права. Он лично подстраховался на этот случай по максимуму. А значит, там кто-то есть!
Поэтому землянин, бросившийся первым, не мчался сломя голову, а просто хотел успеть хоть что-то швырнуть в закрывающийся проем.
Но для везения хватило и предварительных мер. Все-таки никакой подлый враг со спины не подкрался, а сработала и в самом деле ловушка, которую соорудили строители данного места. Изначально, открыв дверь до упора, Александр вставил одну из подпорок так на уровне пола, что она с усилием входила между стеной и дверью. Но дверное полотно не сразу стало закрываться. Словно руководимое чужой волей, оно вначале ушло дальше в сторону открытия, и лежащая подпружиненная распорка просто выкатилась наружу. Зато окончательному закрытию помешали остальные распорки, сложенные с левой стороны вдоль плинтуса. Именно они, пусть и скрипя от огромного на них давления, оставили щель в двадцать сантиметров и не дали фиксирующим стержням выскочить из стены, пола и потолка. Да и сами стержни стали заметны только сейчас, когда они шевельнулись и потревожили слой ржавчины.
И все равно невидимые рычаги настолько плотно прижали дверь, что от мощного толчка плечом более здоровенного Кгорбо даже не шелохнулись.
– Вот же мерзость! – возмущался мохнатик, перехватывая поданный ему тяжелый лом и вставляя его на всякий случай в оставшуюся щель. – Как оно неожиданно! А я еще в душе посмеивался над тобой, дружище Броди, когда ты укладывал эти подпорки именно таким образом. Прости за недоверие и прими мое обещание: второго своего сына назову твоим именем.
Со вторым ломом возле него пристроился Лонгир, который не столько нервничал, сколько ворчал:
– Ты еще вначале первого сына заимей. – И уже специально для землянина: – У него три дочери только.
– Меньше болтай! – прикрикнул на него в притворной строгости товарищ. – Лучше думай, как открывать будем. Уж слишком мощные рычаги.
– Ага! Если бы кто-то стоял в проеме, расплющило бы как улитку.
– И я не удивлюсь, если со стены на дверь упали не замеченные нами ранее подпорки, – пробормотал Броди. – Мне лично такое не попадалось, но читал о такой ловушке. Несмотря на оставшуюся щель, так и не смогли изнутри открыть или выломать имеющимся инструментом. Хорошо, что снаружи помощь подоспела.
– А что ж ты раньше-то не вспомнил?
На этот вопрос Кгорбо землянин только шумно вздохнул:
– Чего уж теперь! Пробуем все вместе навалиться.
Ну и начали пробовать. Вначале телами, упираясь ногами в противоположную стенку. Узость комнаты в метр это позволяла. Потом с помощью толстенных ломов, делая рычаг на открытие. Затем те же ломы опуская упором от стены и прыгая к концу железяк, которые упирались по скользящему полотну двери.
Но судя по тому, насколько нерушимо стояла преграда, там сзади наверняка и в самом деле выпали клинообразные подпорки.
– М-да, это мы влипли! – не столько сокрушался, сколько пытался интенсивно подбадривать себя восклицаниями Кгорбо. – И вот спрашивается: какого лешего следовало так мудрить при строительстве? Представляете, насколько дорого все обходится при сооружении таких вот сюрпризов?
– Нет, не представляем! – оборвал его раздраженный Лонгир. – Ты лучше бы придумал, как отсюда выбираться. Понятное дело, что завтра, если мы не выйдем на связь, дозорный сюда придет и освободит, но какой позор на наши головы! Наша академик на сто лет вперед получит поводы для насмешек, издевательств и подначек.
Желлатуки стали лениво переругиваться между собой на тему нежелательных подначек, но сами напряженно размышляли, что делать. Задумался и Броди, улегшись на пол возле одной из мумий. Положение вроде и в самом деле не выглядело катастрофическим, но терять чуть ли не сутки да вдобавок сидеть здесь не «жрамши и не пимши» в любом случае не хотелось.
Поэтому он стал рассуждать вслух, переводя беспредметные пререкания коллег в более деловое русло:
– Ну а что мы имеем в багаже наших домыслов и находок? Ведь в любом случае очевидно: женщина с ядом – это двойственный персонаж. Она могла предать этих троих и оставить их умирать в данной комнате преднамеренно, но могла и банально подстраховать собственные тылы, чтобы никто случайно, когда она шла травить воду в купальнях, не ударил ей в спину. Но все равно правомочно утверждать, что и она, и эти вот трое прошли в эту комнату именно со стороны пантеона. Или! С противоположного торца комнаты, где мы можем попытаться варварски выломать точно такую же дверь. Благо ломики у нас есть.
Кгорбо резонно заметил:
– По краю второго торца нет ни малейшей щелочки.
– Значит, следует входить в пантеон и уже там искать продолжение пути. Кстати, можем присмотреться по следам. Пыли там полно, и мы ничего не затоптали. Строению тысяча лет, а эти синезоды ходили тут лет двести назад. Может, чего и рассмотрим? Ко всему, не мешало бы еще раз, но уже более тщательно осмотреть найденные нами находки. Что-то должно быть обязательно, связанное с открытием иных проходов.
– Тогда логично спросить, – заговорил и Лонгир, – почему эти раненые не остались лежать прямо в пантеоне?
– И сразу следует логичный ответ. – Броди демонстративно ткнул носком ноги по заклинившей двери. – Значит, на ступенях пантеона или в его своде имеется некий прибор, который регистрирует там появление либо лишних существ, либо нарушение общей массы этих существ. И тогда начинают срабатывать иные ловушки. Не исключено, что и в самом помещении со статуей четырехрукого кентавра может оказаться масса смертельных сюрпризов: газ, летящие лезвия, ямы с кольями, ядовитые иглы. То есть там имеется разрешение только для поспешного перехода. Остановился или полез снимать обруч с рогатой башки волка-демона – получи гранату и распишись в получении кровью.
– А значит?
– Ничего не остается, как прорываться через пантеон наскоками. Вначале рассмотрим след, куда ведет. Потом – что с другой дверью. Потом подбор предметов к замку, или не знаю, что нам в голову придет. Но каждый раз пребывание там не дольше пяти минут.
– Вроде все правильно, – согласился Кгорбо, зажигая свой фонарь. – Приступам к осмотру.
Хотя была уже поздняя ночь, но спать, оказавшись в ловушке, никому не хотелось. Так что продолжили интенсивно искать выход. Тщательно осмотрели все находки, прикинув заранее, что при смеси разных инопланетных технологий строители замка могли придумать вместо ключей и отмычек. Раз тут такие чудеса творятся, то, может, и магнитной карточки или сенсорного устройства хватит для перехода в то или иное помещение или для использования конкретного тоннеля. Судя по обильным жертвам, не все посетители данного места знали досконально все секреты. Потому и остались здесь навсегда, превратившись в мумии. Одни понадеялись на дверь с ключами, отравительница не знала про острейшие штыри в стене, а в итоге никто не выбрался. Ну, может, кто и выбрался счастливо да удачно, но археологам они ни карт, ни инструкций после себя не оставили.
И сейчас трое коллег жутко жалели, что не обыскали тщательно тело отравительницы в узком тоннеле: вначале отложили это дело до выхода в купальни, а потом отвлеклись на пробивание дыры непосредственно в пантеон. У той наверняка мог быть либо универсальный магнитный ключ, либо карта с пометками.
А так приходилось довольствоваться предметами, обнаруженными в комнате. Отобрали несколько, что, на искушенный взгляд опытного археолога, могло помочь. Затем, внимательно вглядываясь в следы, и в самом деле отыскали ту панель, за которой якобы мог находиться иной проход. Но как и что вокруг него ни прикладывали, стена не желала открываться. Ничего не оставалось, как опять браться за ломы.
Но Кгорбо возражал:
– А толку?! Ну выйдем мы в следующий проход, ну пройдем ловушки или западни, но ведь почти со стопроцентной гарантией можно утверждать: тоннель ведет в иные подвальные этажи замка. А там все рухнуло. Причем основательно рухнуло.
– Что предлагаешь? – резко поинтересовался Лонгир. И, увидев в ответ лишь пожатие плеч, с энтузиазмом воскликнул: – Тогда бери лом – и работай! А наш брат по разуму думать будет!
Совсем не к месту Броди рассмеялся, вспомнив аналогичную фразу из бестселлера российского кинопроката. Пришлось даже объяснить коллегам причину, чтобы те не обиделись. После чего быстро уйти вместе с Лонгиром в комнату и оттуда уже внимательно присматриваться, как Кгорбо начинает пробивать отверстие в стене.
Пять минут работы, пять – перерыв. Потом идет работать тяжеленным ломом второй мохнатик. Таким образом желлатуки трудились не менее получаса, но вот результата явного пока и не наметилось. То ли в выборе места ошиблись, то ли стена оказалась значительно толще ожидаемого.
Но в один из моментов, когда с ломом пыхтел Лонгир, активно «думающий» землянин вдруг с криком «Пузина на нас нет! Он бы сразу догадался!» вскочил на ноги.
– Свети! – И когда мохнатик ему посветил своим фонарем, выдернул из кучи находок тот самый ключ, которым неудачливый синезод пытался двести лет назад вскрыть замок-обманку. – Ха! Если я не ошибаюсь, замок тут есть! Но! Он действует лишь в положении «закрыто наглухо». То есть если бы штыри вошли из рамы в полотно, вот тогда ключ нужен. Бедняга толкнул дверь: она закрыта. И он был уверен, что ключ поможет.
С этими словами он осторожно и в разные стороны вращал ключом, засунув его в замочную скважину.
– Но там же клинья! – напомнил мохнатик.
– Не обязательно. Мало того, и клинья могут быть подняты и убраны в стену. Может быть… О-о-о! Сработало!
Ликование Александра Константиновича можно было понять: где-то под полом и над потолком захрустели запорные устройства, нажим аннулировался, а потом и упавшие из стены распорки (как потом рассмотрели) втянулись обратно. И втолкнутая плечом дверь подалась назад с усилием, как и в самый первый раз.
– Лонгир! – орал Кгорбо своему приятелю. – Бросай напрасный труд и беги сюда! Скорей! Наш брат по разуму оправдал свое предназначение думать и спасать наши мохнатые шкуры! Слышь, дружище, я так вижу, что придется именем Броди назвать не только второго, но и первого сына. А если продолжит жена рожать девочек, то и их тоже.
– Разве так бывает? – хохотнул землянин, первым входя в коридор.
Ответил прибежавший и уже все понявший Лонгир:
– Еще как бывает! Только тогда к имени официально добавляется номер: Первый, Второй или Третий. Больше запрещено традициями. Ну вот некоторые родители развлекаются. Я сам числюсь Вторым, а трем сестрам еще меньше повезло, у всех имя матери. Отец ее слишком любит и балует.
– Весело у вас! – смеялся «немохнатый» коллега, двигаясь впереди. Но неожиданно замер на месте, что-то вспомнив: – Лонгир, не в службу, а в дружбу: вернись, пожалуйста, к этой железной двери, закрой ее и подопри с нашей стороны, как было раньше.
– Не понял?..
– Ну, пока мы в купальнях будем спать, вдруг из пантеона нечто пострашней вылезет, чем отравительница или раненые мужики с иголочным пистолетом.
– Понял, господин умник! Выполняю! Извините, что задаю много глупых вопросов! – Мохнатик поспешил назад, но и его коллеги далеко не ушли.
– Оп-па! – воскликнул Броди, останавливаясь. – А ловушка-то опять готова к работе!
В самом деле, распорки, которыми подперли острые штыри, теперь упали вниз, орудия убийства упрятались глубже, а на место дырочек теперь опустились миниатюрные заслонки под цвет стены. Не знать, где и что, так бы и пробежал мимо лежащей вдоль плинтуса мумии.
Пришлось опять ворочать перед собой и простукивать пол имеющейся боковиной стола. Но только после передвижения по полу мумии и добавки к ее массе большого лома штыри хищно выскочили из стены и почти что уткнулись в противоположную.
– Лихо! – поражался Лонгир, последним проходя гусиным шагом под опасностью. – Что будет, если их сваркой обрезать? Неужели новые там за стеной робот поставит?
Вариант не настолько уже фантастический.
По ходу движения сразу же захватили с собой мумию отравительницы, а добравшись до электрического освещения, с радостными подначками и обсуждениями перипетий собственного спасения приступили к обыску. А когда рассмотрели найденные предметы и карту-план на некоем подобии вечного полиэтилена, то даже не стали сильно укорять друг друга в таком явном упущении. Ну разве что Кгорбо, хмурясь в сторону землянина, на полном серьезе утверждал:
– Этот твой просчет. Думать надо было сразу, думать! А не за ломами бегать. Для такого дела и нашего образования хватает.
На карте имелись наверняка все тайные переходы, сам пантеон и почти все имеющиеся в лабиринте неприятные сюрпризы. «Почти» – потому что как раз ловушка со штырями обозначена не была. Ну а некоторые обозначения банально не были подписаны. Мол, давай поиграем в смертельную игру «Угадай-ка!». Так что выводы можно было сделать довольно верные и правильные: когда надо и кому надо давали именно тот план, в котором отсутствовало одно или несколько обозначений. То есть и дело делается, и ненужный исполнитель убирается, если больше не нужен или вызывает подозрение.
Суровая действительность вселенских интриганов. И наверняка при дальнейших исследованиях иных коридоров и пространств можно будет обнаружить не одну мумию или обезображенные останки.
– Меня туда больше и не тянет, – признался Лонгир. – Пока не пригоним технику и не уберем руины сверху, в том лабиринте делать нечего. А вот уже комплексно, вскрывая по ходу все ловушки и западни, – другое дело. Мечта истинного археолога!
Хотя карту-план еще долго рассматривали, подробно обсуждая каждую пометку и даже надписи на странном, никому не известном языке. Вначале обнаружили свою ошибку при попытках пробить вторую дверь: ошиблись всего на одну грань. Видимо, когда троица синезодов от кого-то убегала, да еще будучи ранеными, слишком натоптала возле первого выхода по сторонам. Вот и показалось, что они пробрались в пантеон чуть дальше.
Но больше всего заинтересовал кружок, который одним краем заползал под статую четырехрукого кентавра с головой волка-демона. От этого кружочка вился зигзагообразный тоннель с двумя обозначенными ловушками, который потом соединился с общей сетью. То есть могло иметь место телепортационное устройство, находящееся гораздо глубже, чем дно пантеона. Ведь схема на пластике не трехмерная, хотя одно устройство, найденное среди вещей троицы раненых, по мнению Кгорбо, очень напоминало карманный проектор, могущий давать в воздухе именно трехмерное изображение какого угодно помещения, здания, корабля, а то и целой планеты.
– Зависит от мощности, и у нас уже создают нечто подобное. Только как конкретно это включить? Похоже, что срабатывает после снятия параметров хозяина.
– Еще бы! – кивнул второй мохнатик, соглашаясь. – Такие шпионские страсти, что уже сам факт нахождения у нас в руках карты-схемы – просто невероятное совпадение, крупный просчет и полный провал тех, кто засылал в этот мир агентов из числа двуруких синезодов. Но зато теперь мы можем уже заниматься исследованиями комплексно, с максимальным размахом.
Александр Константинович вроде и соглашался, но вздыхал при этом слишком уж печально:
– Да телепортации в городе с избытком. В любом случае мы все проверить не сможем, а запустить – тем более. В данный момент я переживаю о супруге и друзьях. Если их все-таки тоже забросило на эту планету, то следовало бы еще кроме сигнального костра и в соседний город наведаться. Или в горы отправиться. Или по реке вниз сплавиться.
Оба мохнатика синхронно кивнули:
– Попробовать, конечно, можно.
– И надо! Ведь в любом случае пантеон от нас никуда не денется: доберутся твои предки сюда или нет.
– Но тогда ложимся спать?
– А уже завтра?..
– Правильно, коллеги! – сразу согласился Броди, стараясь и мысленно себя убеждать, что ничего страшного не случится и все образуется. – Кто где выбирает? Благо я себе присмотрел вон ту комнатку. Там столько полотенец!
Желлатуки тоже не остались без удобного для себя ночлега. Правда, выбрали комнатушки несколько ближе к главному выходу на поверхность. Дескать, у нас и парализаторы, и прочие полезные вещи.
Но что Броди напомнил:
– Завтра выберу, каких именно вещей вас лишить по причине моей победы в споре.
– А может, возьми себе тот пистолет с иглами? – скривился от жадности Лонгир. – Он словно под твою руку сделан. И будем считать, что…
– Не позорься, мой скаредный друг, – осадил его землянин, – не то и по этому поводу ваша заслуженная академик будет над тобой издеваться. Пистолет в любом случае мой, и завтра утром проведем испытания. Может, он еще и… заржавел?
– Пластмассовый? – удивился Кгорбо. – Да там в обоймах иголочки блестят, словно час назад сделаны, а уж сам пистолет не одно поколение археологов переживет.
– Ты так хвалишь, словно тоже не желаешь отдавать проигранное. И что, всегда желлатуки при проигрыше расплачиваются музейными экспонатами? Хм! Чтоб я еще раз с такими спорил!.. Спокойной ночи!
Так что вскоре три исследователя, измученные насыщенным деньком, дрыхли без задних ног.
Да так разоспались, убаюкиваемые монотонным тарахтением дизеля, что проспали с утра несколько часов больше, чем планировали. Может, и еще бы спали, если бы желлатуков не разбудил слабый вызов по рации. Позевывая, Кгорбо приблизился к выходу из купален и там начал разговор:
– Что случилось?! А-а-а… И вам доброе утро. Ну да, вот только глаза открыл. А что за спешка? И не надо так за нас волноваться, чай не дети малые. О! Да тут всего столько, что до конца дней наших можно исследовать. Ладно, к обеду мы к вам на базу и так наведаться собирались.
После окончания разговора сбегал наружу, глянул, как там погода, и уже с радостным, бодрым ревом сбежал вниз:
– Вставайте, сони! Денек солнечный и прекрасный! И нас ждут великие дела!
– Даже если и не ждут, – ворчал Лонгир, пошатываясь выходя из облюбованной им каморки, – то поневоле встанешь после твоего животного рева. Так сильно оголодал, что кричишь ни свет ни заря?..
Пока они беззлобно пререкались, и землянин подтянулся. Причем сразу, без вступлений, стал готовить место для испытаний, устанавливая один стол поверх другого на попа. Потом еще и сравнительно белые простыни на него накинул и чем-то черным нарисовал маленький кружочек.
– Мишень! – огласил торжественно, подходя к другому столу и раскладывая на нем пистолет с обоймами. – Оружие! Моя стрелять, однако, будет.
Но сразу вот так начать стрельбу от пуза не получилось. Вначале все трое долго мудрили над устройством. Пока не догадались, как подключать питание накала для игл, магнитную катапульту, а потом еще и снимать сразу с двух предохранителей. Конечно, о названии деталей, блоков никто не спорил, просто подобрали самые приемлемые понятия. То есть изначально пистолет показался более чем неудобным в использовании: пока его только подготовишь к действию, тебя любой враг три раза затопчет, пристрелит или съест.
Отыскали некий разъем для стекловолокна, и желлатуки подсказали, что это для соединения с боевым скафандром. То есть стрелок в скафандре на своем виртуальном экране прекрасно видит прицел и легко коррегирует направление стрельбы.
Также слегка поспорили на тему, почему все пять запасных и основная обоймы полнехоньки. Ведь двое из троих были ранены, если не сказать смертельно, и почему в ответ на военные действия данное оружие не применили? Вдруг оно настолько опасно, что его вообще в закрытых помещениях применять самоубийственно? Да и мало ли какой поражающий эффект могли иметь маленькие, совершенно безобидные на вид иголочки? Ну если точнее, то не иголочки, а короткие гвоздики длиной двадцать и толщиной четыре миллиметра. По сорок одной штучке в каждой обойме.
Но сошлись на предположении, что одну обойму защищавшийся мог расстрелять и выкинуть. А то и две.
Так что в целях безопасности первый выстрел Броди произвел, выйдя на открытое пространство. В идеале оружие следовало зажимать в тиски и дергать спусковой крючок веревочкой, но это было так долго и нудно! Потому испытатель и сам присел за кусок стенного блока, и руку выставил за угол, и для цели в двадцати пяти метрах выбрал толстенный кусочек стены.
Стрелялось легко, без отдачи и без громкого пугающего эффекта. Иглы выскальзывали из ствола с легким шелестом и, словно реактивные, сами набирали дальнейшую скорость. А вот при осмотре повреждений ничего, кроме маленьких дырочек, обнаружено не было. Примерно тот же результат был показан и внизу, в стрельбе по столам. Довольно толстую столешницу иглы пробивали навылет чуть ли не с пятидесяти метров. После чего практически распылялись в пространстве.
– Странное оружие, – подвел итоги Лонгир, когда израсходовали целую обойму. – Но с другой стороны, может, ничего более грозного и не требуется? Легко пробивает врагу голову или иные жизненно важные органы, крови мало, шума никакого. При определенной сноровке – идеальное оружие для отчаянного лазутчика или галактического шпиона. И подмышечная кобура об этом свидетельствует однозначно. Так что пользуйся им во славу разума, наш брат с иной галактики.
– Попробую. Только вы меня не забывайте с ломами страховать, – попросил Александр самым серьезным тоном и поставил оружие на предохранитель. – А хищникам и в самом деле придется стрелять только в голову. В иные места тому же коту-монстру только щекотно станет.
После чего трио коллег стало прикидывать: сразу идти на базу или использовать оставшиеся до обеда пару часов для добавочных поисков? Решили использовать, хотя уже изрядно проголодались. И по знакомому тоннелю поспешили к пантеону.
Каково же было всеобщее удивление, когда, убрав упоры от двери, попытались ее открыть! Вигвам! Она даже не шелохнулась!
Понятное дело, что сработала блокировка и теперь полотно можно вырвать с места только все уничтожающим взрывом. Естественно, что и про ключ вспомнили сразу, но! С этой стороны замочной скважины не было!
И ведь еще накануне это заметили, но совершенно не придали этому значения.
– Да там никак кто-то есть! – возмущался Кгорбо, ворочаясь на пятачке перед дверью. – И они от нас нагло закрылись!
Хотя понималось сразу: всему виной проломленная грубо дверь из узкой комнаты на верхний ярус пантеона. Видимо, системы глобальной защиты посчитали периметр нарушенным и воспользовались возможностью заблокировать следующую преграду.
– Эх, Броди! – сокрушался Лонгир. – Зря ты мне посоветовал дверь закрыть и подпереть. Наоборот, надо было заклинить в раскрытом виде.
– Ну не все же мне одному думать, господа хорошие! – ворчал землянин, впрочем при этом не испытывая ни досады, ни отчаяния. – Но с другой стороны – ничего страшного. План у нас есть, и мы при тотальной, комплексной экспедиции внутрь пантеона в любом случае проберемся. Входов и выходов там – считать устанешь. Так что раз такая неудача нас постигла, то придется поспешить на обед. Причем возражения от трудоголиков не принимаются!
Но все-таки на базу они прибыли именно к обещанному обеду. Потому что вначале вокруг руин дворца дали солидный круг, потом по пути еще две норы попытались рассмотреть, куда они ведут, а уже возле самого финиша пути, в пределах видимости дозорного, на троицу вдруг начал заходить на бреющем очередной пернатый хищник. А второй, летящий у него ведомым, тоже стал готовиться к атаке.
Броди тут же достал пистолет, за пару секунд включил, снял с предохранителей и стал целиться в приближающегося петуха со словами, обращенными к мохнатикам, приготовившим свои парализаторы:
– Стойте, стойте! Не стреляйте! Дайте я вначале попробую попасть в голову!
Выстрелил двумя иглами. Попал вроде одной только.
Но зато с каким эффектом! Голову вместе с шеей и треть груди снесло, словно арбуз, разрывной пулей! Оставшаяся часть туши просто рухнула вниз цветастым камнем. А второй птиц резко свернул в сторону и, явно напуганный, умчался к реке.
Первым обрел дар речи Кгорбо, опуская свой большой парализатор:
– Слышь, умник, чем ты там маленькую иголочку подменил?
Землянин и сам с удивлением посматривал на пистолет, с опаской крутя его влево-вправо:
– Не бейте, дяденька, я нечаянно.
Зачем до чего-то додумался и побежал к рухнувшей туше пернатого хищника, который валялся метрах в пятидесяти. Следующий выстрел, сделанный особо прицельно, нанес метров с пятнадцати, и вот тогда окончательно прояснились все свойства патронов. На этот раз выстрел буквально взорвал изнутри заднюю половинку петушиной туши. То есть иглы были созданы для повреждения именно живой плоти противника.
Опять трофейное мясо. Опять вкусный и пышный обед.
После обеда часа на три засели всей компанией, в которой госпожа академик уже кричала громче всех и в которой участвовали и носители гипса. На заседании громогласно обсуждали найденные находки и пытались отыскать им правильное применение. Так как Кгорбо и Лонгир считались и так все увидевшими и обсудившими, то они время от времени отправлялись наверх для краткого осмотра местности. Теперь с таким оружием и нашествие десятка котов казалось нестрашным, так что постоянный дозор наверху нести смысла не было. Но именно Лонгир, сбегая вниз по лестнице, начал орать как оглашенный:
– Кто хочет посмотреть?! Наверх! Там станция с орбиты падает!
Понятное дело, что посмотреть хотели все, но вот раненой с поломанными ногами пришлось остаться.
А все остальные, кто больше, а кто только оставшийся след на небе, успели посмотреть на крушение неизвестного объекта. Тот рухнул в горы и своим падением перевернул все намеченные планы. Тотчас единогласно было решено, что с раннего утра троица сработавшихся друзей отправляется в горы к месту падения. Пожелание и недовольство госпожи академика, которая тоже настаивала на своем участии в походе, удалось вначале проигнорировать, а потом ликвидировать простым сообщением Кгорбо:
– А у нас в отряде командует брат землянин. Как он скажет, так и будет.
– Нас идет только трое, – отчеканил тот. – Выходим в темноте, с таким расчетом, чтобы на рассвете оказаться за городом и успеть пересечь места водопоев для выходцев из леса. Ну и топаем дальше вдоль реки, до уровня нужной нам горы. А сейчас отсыпаемся!
Ненужные споры утихли.
А вот обиды со стороны заслуженной дамы-академика и постоянного дозорного-практиканта остались.
