Глава девятая
Карл Пузин и Люссия
Карл Пузин если чего и боялся, то лишь бессмысленной смерти в кровати от простуды или чрезмерного ожирения. Ревности своей пассии он тоже не страшился. Наоборот, частенько подтрунивал на эту тему и не робел давать поводы Люссии для недовольства.
Поэтому, пока женщины дошли до колодца, он, уже совершенно голый, без всякого стеснения окатывал себя водой из некоего подобия раздавленной проржавевшей миски. И только вытершись майкой, которую использовал вместо полотенца, стал надевать на себя сухую одежду. При этом умудрялся делать приглашающие жесты представительнице иной цивилизации, с помощью выставленного вверх большого пальца показывая, насколько водичка хороша и бодрит преотменно.
– Веди себя прилично! – не выдержала корреспондент. – И вообще уматывай отсюда! Может, дама стесняется раздеться.
Не успела она это сказать и оглянуться на «даму», как та оказалась совершенно обнаженной. Ну разве что еще некоторое время снимала с себя все украшения, браслеты и укладывала их аккуратно на стоящий рядом каменный блок. Подхватила стоящую на краю бассейна миску и первым делом стала отстирывать и полоскать свое шикарное вечернее платье. Потом простирнула трусики и некое подобие лифчика. А затем довольно бесстрашно стала и себя окатывать достаточно холодной водой с ног до головы.
Закончив процедуру умывания, она оглянулась по сторонам и требовательно вытянула руку в сторону импровизированного полотенца, которую Карл весьма интенсивно пытался взмахами хоть немножко просушить. Получив мужскую майку, без всякой брезгливости вытерлась ею и стала надевать на себя то, что имелось. Этого момента еле дождалась Люссия, отдавшая женщине свою курточку, чтобы та не столько согрелась, сколько прикрыла свою грудь, бесстыже торчащую под мокрым платьем.
Археолог все это время сыпал шутками да прибаутками, суть которых сводилась к тому, что Люссия до сих пор так и не искупалась после их прибытия в этот мир.
– Неужели воды холодной боишься? Ну тогда жди, когда ванну с гидромассажем отыщем. А ведь могла бы сразу доказать нашей гостье, что твоя грудь еще более соблазнительна. Ну? Попробуешь?
К тому времени погода наладилась настолько, что сквозь густые облака нет-нет да проникали лучи местного светила. И тогда сразу становилось жарко. Так что и в самом деле было грех не воспользоваться таким моментом и не искупаться. Поэтому землянка тоже быстро разделась, кое-что из одежды вначале простирнула, потом то же самое демонстративно сделала с использованной майкой и отдала ее на интенсивную сушку в руки мужчины. И только после искупалась с непроизвольным визгом и сама. И, опять-таки демонстративно, подскочила к Пузину с требованиями:
– Растирай меня! Раз не обеспечил теплым гидромассажем и сауной, сам теперь поработай руками.
То есть она сразу показала незнакомке: «Мужчина этот мой, и не смей его соблазнять своим худосочным телом!» Ее мужчина и в самом деле принялся за растирания, со смешком косясь на Анику. А та, казалось бы, совершенно не обращала внимания на парочку землян. Надела на себя все свои украшения, кроме колье, а потом приступила к тщательной очистке и этого уникального раритета. Любой разбирающийся в драгоценностях специалист при взгляде на это украшение лишился бы дара речи и розовости щек. Даже по скромным прикидкам оно стоило целое состояние.
Что, впрочем, не помешало Карлу удивиться в его обычной шумной манере:
– Ну и чего там чистить? Да еще и травинками? В воду его, в воду! Да прополоскать хорошенько! – Закончив помогать своей пассии одеваться, он и к бассейну приблизился с намерением лично показать, что и как надо полоскать. Но незнакомка с истерическим вскриком выставила руку вперед, не разрешая приблизиться, и что-то гневно залопотала. – Ага! Ты бы еще нам все это на русский перевела. Или хотя бы на испанский. Ха-ха!
Аника перешла на резкие восклицания и жестикуляцию. Причем попытки объяснить свои действия у нее увенчались успехом. Получалось, что колье – это не столько украшение, сколько еще и сложнейшее техническое устройство, помогающее при общении ее хозяйки с существами, говорящими на незнакомом языке.
Ничего землянам не оставалось, как пригласить нежданную гостью обратно в развалины, где уже в частично прогоревший костер набросали нового хвороста и несколько коряг. Теперь пригревало со всех сторон – и местное солнце сверху, и жар огня от горящих веток снизу.
После чего Аника снова занялась чисткой украшения, а знаменитый археолог озадаченно почесал подбородок.
– Кто это на нашу голову свалился? Мне вначале показалось, что это сбежавшая из гарема рабыня. Ну ладно, ладно, не смотри на меня так. – Это он бросил обиженно глядящей на него Люссии. – Может, она и не рабыня, а царица какая или даже любимая рабыня. Ха! Но вот наличие подобного устройства говорит о том, что наша гостья из невероятно развитой технически цивилизации. Может быть, даже такой, как у цорков. А это…
– Что тебя так смущает?
– Ну не соответствует ее одежда такому высокому уровню технологий.
– Много ты понимаешь! А уж в моде совсем не разбираешься, – фыркнула корреспондент, потому что и сама любила ходить во всем простеньком, но удобном. – При желании любой из цорков, например, мог бы носить точно такие же браслеты и ожерелья. Так что несоответствия тут ни при чем. И не забывай, что одна цивилизация может помогать и потворствовать другой выборочно. Допустим, оружие и ракеты им не дать, а вот лингвистические устройства – да хоть каждому обитателю по десятку в каждое ухо. Цели могут быть в каждом случае разные.
– Ну да, ну да.
– И прекращай на ее сиськи пялиться! – вскипела Люссия, рассмотрев, куда уткнулся взглядом любимый мужчина.
– С чего бы это? Лишний раз убедиться, что твои гораздо лучше, никогда не помешает.
– Ну да. А пощупать их не хочешь?
– А можно?
Корреспондент поняла, что подобный вопрос задан с провокационными целями, и сразу успокоилась:
– Да сколько угодно. Разве что у хозяйки вначале попроси разрешения. Если она тебя не оглушит, то я тебе точно пальцы поломаю.
Некоторое время парочка мило переругивалась, посматривая на занятую Анику и гадая: получится у нее починка или нет. Но в итоге всех постигло разочарование, устройство так и не заработало. Скорбно покачивая головой, гостья из другого мира повесила колье себе на грудь и вопросительными жестами поинтересовалась, куда теперь идти и что делать.
– Если бы мы сами знали! – воскликнул в сердцах Пузин. – Вначале следует обыскать развалины, соорудить плот и проплыть дальше в подвалы, ну а уже потом выходить через вон то ущелье в большой мир.
Он тоже умел пользоваться самыми нужными жестами, которые и дикарям понятны. Так что женщина решила и дальше продолжить начавшийся диалог, спрашивая, рассказывая о себе и ошарашивая землян своими познаниями.
Самое интересное, что она прекрасно поняла, в каком мире они находятся, и поведала о нем некие важные детали. Начала с того, что указала на местное светило и уверенно произнесла:
– Иршень! – То есть местная звезда называлась именно так. Потом указала рукой на один из выбеленных временем скелетов: – Адельвана!
– То есть ты хочешь сказать, что над нами сияет Иршень, а это мир адельванов? – с пол-оборота завелся прославленных археолог. И, получив в ответ утвердительный кивок, начал длинный и яростный спор. Вернее, не столько спор, сколько выяснение глобальной истины. И выяснилось очень многое.
Люди с четырьмя руками были известны сразу в нескольких цивилизациях, где процветали иные разумные создания. Назывались они адельванами, и с каждыми «разумными братьями» установили телепортационные каналы для перемещений. Но в то же самое время четырехрукие не раскрывали своих секретов и ни в коем случае не желали сводить, знакомить иных разумных между собой. То есть те знали друг о друге только гипотетически, используя для этого крохи подобранной у адельванов информации. Именно это и стало причиной разгоревшейся впоследствии войны в данной галактике. Пожалуй, только сагири, как называли себя люди из мира Аники, продолжали относиться к адельванам как к высшей расе, сравнимой с полубогами, и ни о какой войне даже не помышляли. Потому они и оказались вдали от всего вообще и вдали от любых военных действий в частности. Сагири построили множество храмов и общественных зданий, в которых и находились площадки телепортов. В одном из таких храмов Аника и была главной жрицей и заодно техническим надзирателем портала.
И вот двадцать три года назад (именно такой срок был доходчиво нарисован палочками на расчищенной земле) все адельваны неожиданно эвакуировались на свои планеты. Забрав с собой все ценное, не говоря уже о малолетних детях. Вот с тех самых пор ни один портал так никогда не сработал и ни одного адельвана в мире сагири больше не видели.
Сегодня же жрица совершала традиционный утренний обход и банально провалилась прямо в центре концентрического круга телепорта. Довольно красочно она пальчиками показывала, как она прошла в круг, как вдруг ее что-то подхватило, потом окунуло в черное – и она закричала от страха. Естественно, при такой реакции любой человек захлебнется и погибнет. Так что можно считать огромным чудом сам момент присутствия в подвале землян и что Люссия обратила внимание на посторонние звуки.
На вопросы о планете с целыми, но брошенными много веков назад зданиями, которую та же богиня Пеотия и назвала миром адельванов, представительница сагири так ничего и не смогла толком ответить.
В итоге часа через три все выглядели уставшими, но сравнительно довольными. Несмотря на употребление в споре жестов и примитивных рисовальных принадлежностей, хрипота в голосе превалировала у всех.
– Мы, наверное, простыли от холодной воды, – предположила Люссия. – А у нас до сих пор так ничего и нет для кипячения и готовки горячей пищи или отвара.
– Ха! А кого кипятить будем? – хохотнул Пузин. – Тем более что ты нашу подругу по разуму обзываешь худосочной.
– Ну хоть бы из яблок отвар сделать. Пусть он и кислый получится.
– О! Ты мой прелестный персик! Представляю, насколько ароматный, сладкий компот получится из…
– Ага! Смотри, чтобы приторный компот не получился, – разозлилась Люссия, – а то все у тебя намертво склеится.
После чего стала деловито объяснять подруге по несчастью, рисуя на земле, что у них нечего кушать, негде спать и нечем лечиться. И что следует до темноты найти хоть что-нибудь стоящее для выживания.
Карл на них полюбовался, покряхтел, а потом, сам себя ругая за долгое бездействие, оставил пистолет своей подруге и поспешил в подвал вязать плот. При этом на ходу и громко приговаривая:
– Сделаю вначале одно дело, зато потом все силы можно будет бросить на… сбор яблок. Диета мне противопоказана, слишком злой становлюсь и нервный.
– Давно пора! – буркнула ему вслед корреспондент.
Но долго после этого общаться со жрицей не смогла. Как-то моментально у них потерялось то полное взаимопонимание, та атмосфера прозрения, которая царила в присутствии прославленного археолога. Да и высохнуть одежды у женщин успели полностью, так что возле костра, несмотря на приближающийся полдень, было слишком жарко. Поэтому, подхватив какое-то бревнышко, землянка поволокла его в подвал. Мало ли, вдруг для плота как раз его не хватает? Тогда как сагири в своем поблескивающем платье даже сухой ветки для факелов не прихватила. Шла рядом и все пыталась втолковать или объяснить какую-то идею.
– Ну-ну, неблагодарная! – ворчала громко Люссия. – Думаешь, если жрица, так и поработать не придется? Вот только пусть Карл твою спесивость заметит!..
Опытный археолог связал плот довольно быстро. А уж соорудить для себя весло, уложить правильно тонкий шест да закрепить два факела для него оказалось вообще не делом, а забавой. Еще и женщин подначивал, которые сидели на верхней ступеньке, оставив наибольшее расстояние между собой:
– Чего, как два голодных воробья, нахохлились? Или успели уже поссориться?
– Да мы с ней вроде и не дружили никогда, – равнодушно отвечала любимая.
– Ладно, тогда машите мне вслед платочками и вытирайте слезы! Отправляюсь в плавание! – И, уже устраиваясь на плоту, словно на байдарке, посетовал на местную негостеприимность: – Ни тебе веревок не оставили, ни проволоки! А травка-то скоро размокнет. Если на несколько суток уплыву, назад добираться не на чем будет.
– Поговори у меня! Несколько суток он шляться надумал… Чтобы через час был дома. – Подобные словесные игры оба представителя Земли любили. – Тем более что у нас сегодня на ужин будет шикарное блюдо. Мм!
– Неужели?! – Карл уже плыл, не думая оборачиваться. – Неужели худосочную жрицу на вертеле зажаришь?
– Увы! Сегодня не рыбный день. Поэтому получишь твое самое вожделенное блюдо…
Во время короткой паузы археолог шумно сглотнул наполнившую рот слюну:
– Неужели…
– Угадал! Размоченные в родниковой воде яблоки местного разлива!
Наверное, отважный мореплаватель обиделся. Потому что больше ни на какие реплики своей любимой женщины не реагировал. Приблизившись к первому арочному своду, он откинулся на спину и продвинулся дальше, касаясь темно-красного кирпича руками. В следующей зале он еще больше увеличил скорость, памятуя о слабости, вернее, коротком сроке использования травяных веревок. Тем более что и рассматривать было нечего. Но уже в шестом по счету помещении стал приговаривать себе под нос:
– Что они такого в этом монастыре прятали? Зачем им такие подвалы? Неужели для хранения фруктов? Ну если представить, что вся долина была засажена фруктовыми деревьями, то урожай и в самом деле мог быть невероятно большой.
Анфилада заканчивалась на десятой зале. Но именно там и виднелась кривоватая, вырубленная прямо в скале лестница, поднимающаяся вверх и уводящая в узкий тоннель. Археолог со всей доступной ему сноровкой перекантовался с плавсредства, гордо именуемого «плот», на ступеньки, а потом заторопился с факелом наверх. И по большому счету уложился в тот срок, который ему в шутку назначила Люссия. Через полчаса он вернулся к плоту и поспешно погреб обратно.
Кажется, его возвращение с огромным облегчением встретили обе женщины. Но вот их безделье мужчину расстроило.
– Ну и чего расселись, как две клуши? – крикнул, как только преодолел последнюю арку. – Делать нечего?
– Я корягу принесла, – возразила корреспондент. – Факел горит преотлично. Это вобле делать нечего. – И сразу перешла на другой, требовательный тон: – Ну, не томи! Нашел ведь что-то?
Высадившись на берег, Пузин и не думал отвечать на вопрос, устремившись сразу на поверхность.
– За мной, о прекрасные амазонки! И если вы будете послушны и ласковы, то я вас этой ночью сделаю сытыми и счастливыми!
Но донесшуюся ему в спину угрозу расслышал отчетливо:
– А сам навсегда останешься импотентом!
