Глава 36
Броди
Изначально озеро показалось состоящим из черной маслянистой жидкости. Она огромной лужей уходила вдаль, под нависающие своды, и превращалась там в пугающий мрак. Но когда все подошли к кромке и соединили лучи своих фонариков, вода заиграла прозрачными бликами и даже озарилась синевой. Сквозь нее прекрасно просматривалось круто уходящее вниз дно. Александр Константинович первым опустился на колени и под вспышки фотоаппарата Люсии, фиксирующей чуть ли не каждый шаг экспедиции, осторожно опустил руку в воду. На его лице появилась довольная улыбка:
– Тепленькая… Можно принимать ванну…
Пузин тоже наклонился, набрал воду в пригоршню и, поднеся к лицу, стал осторожно принюхиваться.
– Никаких посторонних запахов, – и предложил: – Давай попробую!
– Не надо! – остановил его Броди. – Ведь от жажды никто не умирает, спешить некуда. Сделаем наверху анализы проб и тогда, уже спокойно, будем употреблять. Та легкость, с которой мы достигли этого места, говорит о том, что сюда ходили веками. Дорога расширена и нахожена, когда-то ее, видимо, содержали в идеальном состоянии. Следовательно, вода питьевая. Ею пользовались и служители храмов, и священные воины, обитающие в казармах, и наверняка жители близлежащих селений. Но проверить все-таки надо. Что мы имеем по температуре? – спросил он у Ларисы, под руководством которой Пако и Мануэль проводили замеры и уже начали устанавливать регистрирующую аппаратуру и датчики.
Она сверилась с показаниями термометра.
– Воздух здесь прогрет до тридцати градусов, вода… вода меньше: двадцать восемь с половиной. – Она открыла один из футляров, висящих на поясе, и достала счетчик радиации. После его включения раздалось ритмическое пощелкивание. – Фон немного повышенный, но в пределах безопасной нормы, – огласила Лариса показания. Поднесла прибор к воде. – Здесь тоже все в порядке!
– А это еще зачем? – спросил Пузин, с подозрением следящий за ее манипуляциями. – Здесь и близко не должно быть ничего подобного.
– Ну… видишь ли… – замялся Броди. – Перестраховаться никогда не помешает.
– Очень тебя прошу, будь другом! – Карл молитвенно сложил перед собой ладони и попросил жалобным голосом: – Дай почитать трактат! Пожалуйста!
– Ты и мертвого уговоришь! – улыбнулся Александр Константинович. – Приходи вечером в штабную палатку. Заодно решим, кого из светил будем приглашать к нам на работы.
– Приглашать?! – протестующе воскликнул Карл Пузин. – Да их отсюда придется отгонять лопатами! Сам увидишь: все припрутся, как только первый фоторепортаж Люсии появится в газетах! Да еще и с моими комментариями… Во время этих импульсивных высказываний Люсия почти все время щелкала камерой в направлении своего любимого археолога, и Броди пошутил:
– Достаточно будет опубликовать только что отснятые твои фотографии. Поймут сразу – открытие века!
– Тысячелетия! Не меньше!
– Ладно! Это потом, сейчас за работу! – Он обратился к практикантам: – Распаковывайте и накачивайте резиновую лодку. Попробуем оплыть озеро и осмотреть его берега, возможно, найдем впадающую в него или вытекающую из него речушку. Уж больно здесь вода чистая и прозрачная, не иначе проточная. Лариса, устанавливайте все приборы и сводите их воедино к кабелю. Постарайтесь закрепить провода под самым сводом, чтобы они не мешали или случайно не порвались. А мы с Карлом немного прогуляемся и взглянем на местность с левой стороны. Там были два широких коридора. Возможно, они ведут вокруг озера. Вернемся минут через тридцать.
– Надеюсь, вас не придется разыскивать? – Лариса демонстративно взглянула на часики, засекая время.
– Главное, ты никуда не денься! – с иронией хмыкнул Броди.
– Не волнуйся, я за ними присмотрю! – деловито пообещала Люсия, протискиваясь между стеной и распаковывающими лодку практикантами. При этом она задела своим мягким местом за выступающий край скалы. И хоть сдержала стон, но закусила губу и болезненно поморщилась. Александр Константинович и Карл Пузин переглянулись, артистично закатили глаза на лоб и одновременно громко вздохнули.
Через полчаса, как и было обещано, тройка вернулась к озеру. Практиканты, сменяя друг друга возле насоса, уже почти закончили накачивать воздухом огромную пятиместную лодку. От интенсивной работы ребята были порядочно взмылены и блестели от пота в лучах фонарей. Пузин с одобрением пнул борт лодки ногой и с уважением обратился к практиканту, бывшему шеф-повару. Хоть тот с сегодняшнего дня уже и участвовал в работе непосредственно археологической, все по-прежнему называли его не иначе как «кормилец». Он выделялся самым мощным телосложением, а при соревновании в армрестлинге с ним мог тягаться лишь водитель «КамАЗа», оставшийся наверху, в храме.
– Что, кормилец, жарковато? По холоду не скучаешь?
– В тэпли кращэ, нэ замэрзнэш! – засмеялся тот.
– А ну, дай-ка я попробую! – Пузин сменил парня у ручного насоса.
Александр Константинович придирчиво осматривал работу, проделанную Ларисой, Пако и Мануэлем. Потом похвалил:
– Хорошо! Совсем другой вид! Что ж, постепенно берег давно заброшенного озера превращается в место научных исследований. Чтобы не бегать все время наверх, возможно, здесь и устроим временный лагерь. А может, даже и ниже. Если… найдем такое же подходящее место.
– А что в тех проходах слева? – поинтересовалась Лариса.
– Да ничего особенного. – Броди с восхищением и любовью наблюдал, как жена ловко вколотила в стену крюк, связала изолентой пучок проводов и закрепила все это в специальном резиновом кольце. – Оба коридора поднимаются круто вверх и вскоре заканчиваются тупиками. В стенах – до пятидесяти маленьких выемок, в каждой из которых небольшая комнатушка с возвышением для кровати или, вернее, ложа. То ли это кельи отшельников, то ли тюремные камеры. Мы с Карлом так и не сошлись во мнении. Но это сейчас не важно. Факт, что с левой стороны озеро пока обойти нельзя. Остается обследовать правые ответвления и, естественно, более дальние от озера. Скорее всего, проходы сделаны намного выше уровня озера. Иначе подземные ручьи затопили бы все. Я и так удивляюсь, почему озеро находится в стабильном состоянии многие тысячелетия. Его воды должны были давно пробить себе новую дорогу. Впрочем, ответ напрашивается: возможно, все шахты затоплены и этот уровень, который мы видим, является самым верхним.
– А что, это так плохо? – Лариса принялась прикручивать отверткой оголенные концы проводов в клеммы распределительной коробки.
– Естественно! Тогда на глубине в девятьсот метров огромное давление, вряд ли мы вообще туда доберемся.
– А как могло образоваться это озеро? – Люсии надоело фотографировать вспотевшего Пузина, и она переключила свое внимание на руководство экспедиции. – Ведь кругом такие твердые скалы, гораздо тверже, чем в проходах.
– Да, действительно, – согласился Броди, присматриваясь к окружающей их породе. – Состав резко меняется. Возможно, здесь некая аномалия. Когда озеро обследуют геологи, мы будем иметь ясную картину его происхождения.
– Капитан! Судно готово к отплытию! – торжественно огласил Пузин.
Оба практиканта, Пако и Мануэль, взяли лодку за брезентовые шлейки и осторожно опустили на воду.
– Что ищет он в стране далекой? Что кинул он в краю родном? – продекламировал Карл и уже собрался перекинуть ногу через борт. Но его опередила Лариса, бросившая свою работу.
– Дамы проходят первыми! – С этими словами она ступила на прогибающееся дно, прошла вперед и гордо уселась в самом носу покачивающегося судна.
– А вдруг здесь живут страшные подводные монстры? – округлила глаза Люсия.
– Вероятно, поэтому и существует традиция пропускать вперед женщин! – пошутил Броди, усаживаясь на корме, Карл тем временем расположился посередине, у весел. – Первый раз вижу нашу прославленную прессу испуганной. Садись, Люсия, на дно, вот так, между нами. Здесь у тебя меньше шансов вывалиться за борт. При этом он очень многозначительно взглянул на свою жену. Но та внимательно рассматривала низко нависающие овалы сводов, делая вид, что намеки ее совершенно не касаются. Помотав возмущенно головой, Александр Константинович обратился к остающимся на берегу:
– Закончите подсоединять приборы – и втроем идете обследовать проходы с правой стороны. А ты, кормилец, остаешься здесь на связи. Веди записи наших переговоров. Думаю, что радиоволны будут проходить свободно, слышимость не пропадет. Разве что озеро станет сильно петлять. Ну а мы – вперед! Давай, моторист, заводи свой двигатель, отчаливаем!
– Есть, капитан! – бодро ответил Пузин и налег на весла.
– Стоп! Мы же совсем забыли! – спохватился Александр Константинович и достал из рюкзака водонепроницаемый фонарь. – Лариса, ты ведь знаешь, где его установить. Не забыла, как?
– Не волнуйся!
Она взяла переданный ей фонарь и, свесившись с носа суденышка, закрепила его в гнездовом зажиме, в передней подводной части. Теперь свет рассеивался непосредственно в воде и освещал пространство перед самым килем. Стало намного безопаснее на случай появления подводных скал. Лариса так и осталась лежать на борту, выполняя функции заправского впередсмотрящего. Надувная лодка, освещенная, как новогодняя елка, многочисленными фонариками, тронулась в путь и плавно стала приближаться к первому повороту. За ним открылся второй изгиб, затем третий.
– Похоже на речку… – тихо высказалась Люсия, время от времени озаряя проплывающие мимо стены вспышками своего фотоаппарата.
– Видно дно? – поинтересовался Броди.
– Полная чернота! – огласила Лариса. – У меня появилось ощущение бездны.
– Ну-ка, давай к самому берегу! – скомандовал Броди. – А сейчас?
– Ты знаешь, склоны уходят вглубь почти вертикально, – прокомментировала впередсмотрящая. – И вода остается кристально чистой, никаких посторонних тел или даже просто мути нигде нет.
– Естественно, – заговорил Пузин. – На такой глубине под землей это не что иное, как простая трещина в базальтовых породах. Их прочность огромна, а озеро здесь существует не один десяток тысячелетий.
– Немного странные извилины для такого разлома, как ты полагаешь. Не правда ли? Обрати внимание: раскол должен быть более прямолинеен, – заспорил Броди. – А здесь такие крутые повороты.
– Да, немного странно… – согласился его товарищ, опять налегая на весла.
Когда они стали огибать третий поворот, их глазам открылась сказочная и таинственная картина.
– Смотрите! – воскликнула Лариса, и даже Пузин замер, перестав грести.
Ранее нависавшие чуть ли не над головой стены резко разошлись в стороны и теперь почти вертикально уходили в черноту. Свод устремился вверх и с трудом просматривался не менее чем в двадцати пяти метрах. А прямо перед ними вырисовывалась расширяющаяся кверху мощная колонна. К воде она сужалась и была около двадцати метров в диаметре. Что особенно заинтересовало всех, так это наличие буйной растительности на ее стенках. Вся колонна как бы обросла торчащими в стороны кустиками, свисающими клочьями мха и несколькими видами гибких ползучих растений, похожих на лианы. Вся эта флора была совершенно черного цвета и даже не отсвечивала в лучах фонариков.
– Черный лес! – восхищенно зашептал Пузин, когда они подплыли к колонне почти вплотную. – Саня! Если я не ошибаюсь, ботаники тебе с ходу поставят памятник за подобное открытие.
– Гм! – хмыкнул Броди и добавил рассеянно, продолжая внимательно всматриваться в растущее на колонне чудо: – Бронзовые бюсты установят нам всем! Так сказать, на родине героя. Даже твоя Одесса прославится.
– Ой, шо ви говорите! – затараторил Пузин с одесским прононсом. – Только не напоминайте мне, шо она моя!
Руководители экспедиции заулыбались. Лишь представитель прессы не расслабилась и сидела настороженно. Видимо, она не удосужилась побывать в Одессе.
– Глубина? – спросил Броди и получил ответ: «Без изменений!»
Тогда он вынул весло из уключины и осторожно прикоснулся к одному из торчащих кустиков. Растение спружинило и вернулось в прежнее положение.
– Живое! А мне вначале показалось, что оно засохло и почернело тысячи лет назад. Берем пробы, разбираться будем наверху. Если, конечно, удастся, с нашими познаниями в ботанике.
Он достал резиновые перчатки, надел их и с помощью пинцета и скальпеля взял пробы каждого растения, находящегося в пределах досягаемости. Пузин ему помогал, открывая и закрывая герметичные баночки и укладывая те аккуратно в коробку с перегородками. Люсия сопровождала их действия регулярными вспышками яркого света, а Лариса удерживала лодку веслом возле колонны.
– Щось знайшлы? – раздался из динамиков знакомый голос. Это кормилец, сидящий на связи и слышащий каждое их слово, переключился на передачу.
От неожиданности Броди чуть не свалился в воду и, чтобы этого не случилось, спешно оперся о борт лодки. Скальпель и пинцет он при этом выронил, и те, последний раз сверкнув металлическим блеском, бесследно исчезли в черных глубинах.
– Да! Радиоволны пока проходят идеально, слышимость прекрасная! – утешил Пузин своего товарища. – Не расстраивайся, пробы мы уже взяли, нам пока хватит.
– Вполне! – согласился Александр Константинович, снимая перчатки. – Двигаем дальше.
Лишь только они проплыли несколько метров, как впередсмотрящая крикнула:
– Еще две колонны!
Новые формы вырисовывались из темноты, постепенно принимая очертания своей первой соседки. Они вместе образовывали почти правильный треугольник, немного расходящийся параллельно стенам. Эти скальные подпорки свода были идентичной конфигурации и тоже топорщились черной растительностью. Только гораздо более буйной и пышной.
– Это ж надо! – вслух удивилась Лариса. – На стенах и сводах ни травинки. Здесь же – почти джунгли.
– А у меня мороз идет по коже… – признался Пузин. – Не кажется ли вам, что эти колонны… слишком уж необычно расположены? И форма… Может, к ним кто-то руку приложил?
– Ну, форма вполне обычная! – запротестовал Броди. – Таких и им подобных на Земле тысячи. И расположение тоже пока ни о чем не говорит. Единственное, что можно утверждать с уверенностью: это категорически не разлом! Согласен? Ну, видишь! Пытался со мной спорить! Меня больше удивляет флора на стенках этих колонн. Лариса правильно подметила: нигде раньше мы не заметили подобного. Раз они живут без фотосинтеза, значит, их подпитывает та самая странная тепловая энергия, идущая из недр. Не иначе… Давайте-ка замерим температуру их поверхности и заодно проверим радиацию. Идем направо, к той, что поближе. Доставай прибор! И мне подай градусник. Так, осторожнее! Причаливаем!
Пока Лариса настраивала прибор, он прикоснулся электронным термометром к поверхности скалы, просунув его между растениями. И воскликнул:
– Ого! Всего двадцать градусов! А воды? Надо же: все те же двадцать восемь. И взгляните, – он посветил туда, где вода соприкасалась с колонной, – ни одно из растений не опускает ни единого корешка в воду. Очень странно! Не правда ли?
– Не любит теплой воды эта живность. Ей вполне хватает избытка испарений, – предположила Лариса, поднося прибор к черным растениям.
Все замерли, подспудно ожидая, что счетчик защелкает с большей скоростью. Но этого не случилось.
– Радиация в норме, – констатировала Лариса.
– Тогда продолжаем плавание! Держись посередине между правой стеной и колоннами, если они, конечно, еще будут.
Метров сорок они проплыли вдоль стены, держа ее постоянно в поле зрения. Постепенно ее почти ровная поверхность изменилась, появились рваные уступы, выемки, и стена стала постепенно поворачивать налево. В этот же момент Лариса сказала:
– Кажется, слева еще одна колонна… Посветите тоже.
Когда луч света усилился, их взору предстала еще одна подпорка свода. Но гораздо объемнее по толщине, чем предыдущие: чуть ли не в два раза. А когда подплыли ближе, то заметили и многочисленные повреждения в структуре. Хоть вся поверхность была облеплена такой же растительностью, но явно просматривались трещины и расколы, избороздившие колонну вдоль и поперек. Кое-где даже не хватало солидных кусков, вероятно за тысячелетия рухнувших в воду. Но глубина озера и здесь была основательной. Как они ни пытались высветить упавшие обломки скалы, все равно это им не удалось.
– Если я правильно понимаю, – Броди рисовал на листе бумаги приблизительные контуры пройденного пути, – мы находимся здесь. То есть эта колонна является одной из двух центральных. По логике, дальше по прямой должна быть еще одна, такая же. Мы ее наверняка отыщем на обратном пути вдоль левого берега. Сейчас вернемся к правому и продолжаем оплывать озеро по периметру. Пока оно мне представляется в виде ромба.
Последующее их плавание полностью опровергло предположения Александра Константиновича. Берег вдруг повернул вправо, потом резко влево – и опять, плавно, вправо. Колонны стали попадаться совсем нерегулярно и хаотично, к тому же самой разнообразной толщины. Состояние их тоже было самым различным: от идеально стройных линий до полуразвалившихся, с острыми, рваными краями и изломами. Наконец правая стена полого подалась влево и сомкнулась под острым углом с другой стеной.
– Все-таки больше похоже на разлом! – высказался Пузин, усердно работая веслами.
Они возвращались назад вдоль левого берега, который был почти гладким, лишь слегка закруглялся влево.
– Слишком уж странный разлом! – не уступал Броди, расчерчивая фломастером уже четвертый лист ватмана. – В общем, озеро имеет форму как бы жирной запятой. Мы сейчас находимся в середине ее более длинной, наружной дуги. И эти колонны! Их расположение вызывает головную боль.
– Смотрите! – Постоянно делающая снимки Люсия указала рукой наверх. – Свод резко снижается. А та колонна совсем невысокая.
Действительно, шершавая скальная поверхность свода резко опустилась и нависала над головой. А ближайшая колонна едва достигала пяти метров в высоту, и на ее стенках чернело лишь несколько чахлых растеньиц. В тот же момент Лариса, вглядывающаяся в воду, сообщила:
– Вижу дно! Оно близко… Еще ближе! Полтора метра, один метр!
– Табань! – скомандовал Броди, и Пузин стал грести веслами в противоположную сторону, замедляя движение.
Они почти совсем остановились и теперь продвигались вперед со всей возможной осторожностью. Метров через десять им даже пришлось отойти подальше от берега: так низко свод нависал над их головами. Но вот он резко поднялся вверх – и они увидели канал, шириной метров пять, уходящий в глубь скалы.
– Глубина полметра! – продолжала комментировать Лариса.
Пузин опустил весло и уперся им в дно. Но лодка продолжала свое движение, поворачиваясь другим бортом в направлении уходящего в скалы канала.
– Ого! Да здесь течение! – воскликнул Карл, переставляя весло и давая лодке понемногу продвигаться вперед. – И довольно приличное!
Так они прошли еще метров двадцать, и постепенно канал расширился и превратился в небольшое озерцо, образовавшееся в высокой круглой пещере с пологими, удобными берегами. В стенах пещеры виднелось несколько овальных проходов, ведущих во тьму.
– Ну вот, кажется, нашли продолжение пути! – обрадовался Александр Константинович. А когда услышал шелестящий шум, добавил: – И исток из озера! А это воодушевляет: значит, нижележащие катакомбы и шахты не обязательно затоплены, мы можем надеяться продолжить наши исследования посуху.
Четверка высадилась на берег и, вытянув лодку из воды, вошла в ближайший, самый большой проход. Сразу было заметно, что он рукотворный. Уж слишком он был прямым. Через несколько десятков метров послышался шум, и чуть дальше, ниже уровня пола, исследователи увидели стремительно несущийся поток воды. Русло небольшой речушки сопровождало туннель некоторое время, а потом резко вильнуло в сторону и скрылось в узкой расщелине. Это было справа. Минут через пять русло опять показалось на короткое время, но уже слева от тропы.
– Все ясно! – Броди остановил отряд. – Возвращаемся назад! Сюда мы вернемся с оборудованием в самом скором времени. Вначале организуем лагерь на берегу озера, там, где ждет наш кормилец. Кстати, его совсем не слышно, сюда волны не достают.
Но лишь только они вернулись к маленькому озерцу, как в их передатчиках раздался взволнованный голос:
– Прыйем! Прыйем! Дэ вы попропадалы?!
– Кормилец! Все в порядке! – успокоил его руководитель экспедиции. – Возвращаемся к тебе. Как там ребята?
– Та вжэ тут, биля мэнэ.
– И мы скоро будем! – пообещал Броди.
Пока добирались, он закончил первичный план озера: обозначил несколько новых колонн и дорисовал канал с маленьким озерцом. Исследуемый объект получился в виде листа, широкого в основании и сужающегося к концу. Длина – около полутора километров, в самой широкой части – примерно пятьсот – шестьсот метров. Оставалась неисследованной центральная часть, но руководитель отложил это на потом. Ведь когда вниз доставят гальванические батареи или проведут энергокабель с поверхности, то всю пещеру, накрывающую озеро, легче будет осветить мощным прожектором.
Трое ребят, обследовавших правые проходы, ничего интересного не нашли. Сообщили только, что все коридоры и туннели идут резко вверх и заканчиваются тупиками.
Назад шли налегке, бодро и даже гораздо быстрее, чем спускались. Ведь почти все оборудование, лодку и даже запасы пищи оставили внизу. Единственное, что замедляло путь, так это разматывание огромной катушки с кабелем, который тут же, наскоро, прикрепляли к стенкам проходов. К кабелю были подключены все приборы, оставшиеся на берегу озера. С их помощью можно было следить за малейшими колебаниями как в температуре воздуха, воды и породы, так и за минимальными перемещениями любого объекта в зоне действия ультрафиолетовых лучей. И делать это можно было прямо из штабной палатки. Конечно, мало кто верил в возможность существования какой-либо жизни на такой глубине. Но, уходя, Пузин глубокомысленно махнул в сторону водной глади и изрек:
– Если есть флора, должна быть и фауна!
На что Броди пошутил:
– Если ты хочешь запугать Люсию, то делаешь это напрасно: она и так ведет себя сегодня тише всех.
В храм-пещеру они прибыли как раз вовремя: дело подходило к обеду. Остававшиеся наверху встретили «подземников» криками приветствия и бурными аплодисментами. Выслушав сжатый рассказ о найденном озере и о проделанной работе, Оливер гордо выпятил грудь и высоко поднял подбородок.
– Теперь мы тоже хотим услышать ваши аплодисменты! Полдня и для нас не прошли бесследно.
– Согласен полностью! – закричал Броди, хлопая в ладоши. – Я уже давно любуюсь возродившимся пантеоном, ожившей статуей и будто заново сделанной резьбой по камню. Вид просто потрясающий!
– Ха-ха! Это лишь цветочки! – пообещал Оливер. – Сейчас вы вообще потеряете дар речи! – И стал объяснять: – Вначале мы очистили идеально всю резьбу на задней стене пантеона, каждую щелочку, каждую канавку. Потом стали устанавливать упавшую нижнюю часть статуи. Именно в тот момент, когда вращали обломок, заметили, что круглый камень основания слегка поворачивается на оси. Обцарапали и вытянули пылесосом всю пыль до грамма, и камень стал крутиться на девяносто градусов. То есть статуя поворачивалась иногда лицом к центру. Бросились к левой, потрудились и над ней. Она тоже повернулась к центру. Ну а когда очистили центральную, выяснилось, что она поворачивается на все сто восемьдесят градусов, то есть к храму спиной. А зачем? Долго не могли докопаться до разгадки. Пока ваш Николай… – («Счастливчик!» – выкрикнул Пузин), – не надавил спиной на эту плиту. Сейчас мы вам все продемонстрируем.
Когда манипуляции со статуями были проделаны, Оливер и оба практиканта уперлись спинами в одну из плит задней стены – и та с неприятным, щемящим душу грохотом стала отъезжать назад. И за ней открылась комната, полная мраком и густой паутиной тысячелетий.
