Глава 30
Броди
Четырнадцатый день для экспедиции был прямо-таки ажиотажным. И виной тому послужили не сделанные ранее находки, а обнаружение нового, явно рукотворного предмета. Открытие сделал поздно вечером накануне Оливер, заместитель Пузина, на выделенной ему «перспективной восьмерке». Он со своими людьми откопал огромную резную арку из камня. Сильно избитую временем, но с вполне узнаваемыми очертаниями явной искусственности.
Броди добавил на «восьмерку» людей, оставил уходящий куда-то в сторону ход на Ларису и тоже принял непосредственное участие в очистке арки. Когда к вечеру, в конце работ, все археологи сошлись вместе, то единодушно решили, что это не что иное, как вход в какой-нибудь храм. И на четырнадцатый день почти все силы были брошены именно туда. С самого утра, правда, выяснилось, что арка не стоит на рукотворных основаниях, а покоится на скальном склоне, вернее, является его частью. Древние люди просто красиво обработали верхний край пещеры – и получился вход. А сам проем имел солидные размеры: высотой четыре и шириной три с половиной метра. И сколько ни выбирали песок, он все продолжал сыпаться и сыпаться из постепенно увеличивающегося зева. Создавалось впечатление, что за тысячелетия там скопилась вторая Сахара. Работа шла медленно, так как приходилось слишком далеко отбрасывать песок, метров на сто, не меньше.
Но к обеду под внутренним сводом арки наконец появилось свободное пространство. Это так всех воодушевило, что перерыв был сокращен на целый час. Обедали весело и быстро. Хорошее настроение еще увеличивал своими шутками Пузин. Он буквально достал своего молодого помощника Мануэля, поднимая на смех неказистый талисман. Парень носил на шее на толстой серебряной цепи некий камешек и очень гордился его происхождением. Доказывал, что талисман достался ему от прадеда по отцовской линии и является очень ценным. По преданию, это не что иное, как осколок упавшей на Землю звезды.
– Видимо, твой прадед слишком любил заглядываться в стакан! – издевался Карл. – И не заметил, как грохнулся о встречное дерево! Упал, потерял сознание, очнулся – ко лбу прилип камень! История о звезде с ходу пришла в голову!
– О моем родственнике все отзывались как о самом правдивом и честном человеке! – с достоинством отвечал парень. – Он бы никогда не опустился до россказней о какой-то невменяемой цыганке! Которая раздает кольца провидения! Да еще и с ониксом!
Карл от обиды даже задохнулся и грозно зарычал:
– На святое посягаешь?!
– Вот мой талисман действительно свят! И уже не одно поколение! Я уверен, что это кусочек упавшего метеорита…
– Что-что? – Пузин даже есть перестал. – Еще скажи, что это кусочек потерянного мозга!..
– Этого я сказать не могу! Но где-то вычитал, что люди, носящие на пальце кольцо с поддельным ониксом, очень быстро деградируют. И последние события это подтверждают, несомненно!
– Это ты на меня намекаешь?! Ничего, ночью я к тебе подберусь, уволоку цепь с кирпичом твоим, раскручу со всей силы – и кряк! Кусочек звезды превращается в пыль! Туда ему и дорога!
Люсия информировала обедающих, по ходу шутливой перепалки, что этот спор у ребят продолжается давно. Оба не дают другим прикасаться к своим реликвиям и лишь хвастаются их значимостью да пытаются умалить достоинства талисмана у соперника. Дабы быстрей закончить обед, Александр Константинович пообещал лично дать оценку каждой вещи и разрешить спор.
Затем работа закипела с новой силой. Даже Карл Пузин оставил свой шахтный ствол и, весь взмыленный, метался по верхней кромке осыпающегося песка, подгоняя всех криками, шутками и обещаниями бессмертной славы. Его лопата мелькала быстрее всех, когда он разгребал песок из-под самого верха, пытаясь сделать щель побольше, так чтобы в нее можно было протиснуться. И вот ему это удалось. Из заднего кармана своего маскхалата он достал фонарь, опустился на четвереньки и посветил вглубь. Все внизу стояли и с напряжением ждали его реакции на увиденное. Через минуту он сдал назад. Глаза Пузина были круглыми, и лицо выражало полный восторг.
– Саня! Все-таки здесь какое-то святилище или храм! – закричал он вниз. – Давайте все сюда! Но возьмите фонари, здесь темно как в могиле! – И, не дожидаясь Броди, юркнул в образовавшуюся щель. Только и мелькнули рифленые подошвы его армейских ботинок.
– Продолжайте работать! – скомандовал Александр Константинович. Схватил сразу два заранее приготовленных фонаря и поспешно стал карабкаться по осыпающемуся песку.
Лариса и Оливер сделали то же самое. Через минуту все трое скрылись под сводом уходящей в глубь пещеры. Оставшиеся снаружи опять схватились за лопаты, откидывая песок все дальше и дальше.
Протиснувшись сквозь узкую щель, Броди стал спускаться по внутреннему склону. Здесь песок был вообще мельчайший, наносной, ноги в него проваливались почти по колени. Сзади раздавалось возбужденное дыхание Ларисы и, немного с хрипотцой, Оливера. Свод чуть опустился, потом поднялся еще выше, и в разные стороны раскинулась внушительных размеров пещера. Утопая по щиколотку в пыли, которая покрывала все вокруг, они прошли несколько метров по более твердому грунту, и перед ними открылась вся пещера, а вернее, древний доисторический храм, когда-то здесь устроенный. Остановившись и включив фонари, стали осматриваться.
Прямо от их ног вниз уходили широкие ступени, раскинувшиеся от уходящих в стороны стен, углубляя помещение почти на три метра. Справа и слева до самого конца пещеры тянулись ступени еще более широкие, скорее всего, это были скамейки для сидения. Их было по восемь у каждой стены. А почти вся задняя часть храма являла собой пантеон, украшенный витиеватой искусной резьбой по камню. И в этом пантеоне стояли две статуи. Одна, в центре, была самой огромной, она изображала верховное божество – Солнце. Слева была фигура поменьше, и сразу было трудно определить ее прообраз. Справа, на ведущих к пантеону ступенях лежала еще одна такая же статуя. Она частично раскололась при падении, и ее вообще было невозможно рассмотреть.
Карл Пузин стоял перед центральным божеством и только переводил луч фонаря с одной детали на другую. Когда подошли все и присоединились еще шесть лучей света, он медленно заговорил:
– Очень… Очень напоминает храмы древних египтян… Только еще более древнее… Намного старше… Такого не находили никогда… Сколько, ты говоришь, этому городу лет? Полторы тысячи?
– Да нет, ты ошибся… – Броди до сих пор казалось, что он спит и это все ему снится. Но чувства юмора он не утратил. – Разве я говорил: полторы? Я говорил: более шести тысяч лет!
– А-а! Точно! Что-то с моей головой не в порядке! – согласился Пузин. – Ты уж меня извини: такое увидишь, забудешь, как тебя зовут!
– Действительно! – Броди обнял за плечи рядом стоящую Ларису и порывисто прижал к себе. – Вот это уже оно! Можешь смело считать, что экспедиция полностью себя окупила.
Она слабо и устало улыбнулась:
– Я в этом не сомневалась с самого начала…
Неожиданно прямо на статую упали яркие лучи заходящего солнца. Это рабочие под руководством молодых археологов продолжали выбирать песок, и вниз осы́палась большая его часть, открыв доступ дневному свету туда, где, возможно, его не было долгие, долгие тысячелетия.
– Странно, что храм сориентирован почти строго на запад, – удивился Оливер.
– А его никто не ориентировал, – стал объяснять Пузин своему помощнику. – Пещера ведь, похоже, чисто природное сооружение. Подчистили, подровняли – и приходи богов чествовать. Тем более что вечером это делать гораздо сподручнее.
– Смотрите! – Лариса осветила сбоку от пантеона темнеющий вход во внутренние помещения. Потом перевела фонарь на другую сторону. – А там еще один. Какой вход будем осматривать первым?
– Оба сразу! – решил Александр Константинович. – Возможно, они тут же за стеной и сходятся. Мы с тобой – направо, а вы, ребята, – налево. Если проходы тянутся далеко, сразу возвращаемся. Знаете, что без экипировки в такие дыры заходить не рекомендуется.
– Конечно, шеф! Как прикажете! – ответил Пузин, и они с Оливером чуть ли не бегом отправились к левому чернеющему овалу.
А Броди и Лариса, не спеша, пошли по правому проходу. Тот сразу же расширился, стал более высоким и идеально ровным. Слой пыли резко пошел на убыль, хоть и здесь ее было предостаточно. Но под ногами стало явственно различаться покрытие, очень напоминающее искусно отделанные плитки.
– Солидный коридорчик! – высказала свое мнение Лариса. Она шла за мужем и старалась светить своими фонарями ему под ноги.
– Самое поразительное, – ответил он, – что воздух здесь совершенно чистый, я бы даже сказал, свежий. Никакой затхлости и сырости, хоть и очень тепло. Видимо, природная вентиляция не нарушена, значит, этот ход связан напрямую с катакомбами. Смотри!
Он неожиданно остановился, а потом осторожно прошел еще немного вперед. Их взору открылись две массивные деревянные двери, расположенные в стенах коридора одна против другой. Они стали одновременно осматривать обе.
– Древесина! – восторженно зашептала Лариса. – С помощью радиоуглеродного анализа мы теперь без проблем определим точный возраст. Как здорово, что она сохранилась!
Она попробовала открыть дверь, слегка на нее надавив. Та не поддалась. Пришлось навалиться чуть ли не плечом.
– Приросла, что ли?
В следующее мгновение она успела услышать только предупреждающий окрик Александра – и тут же двери не стало, она рассыпалась в прах. Не удержавшись на ногах, Лариса сделала шаг вперед, закрыв глаза от вздыбившейся пыли, – и почувствовала пустоту. За дверью была крутая лестница, и госпожа генеральный спонсор кубарем покатилась вниз. Уткнувшись в конце полета во что-то мягкое, она с удовлетворением почувствовала себя неповрежденной. Фонари остались на руках, привязанные накидными шлейками, и она тут же их включила, пытаясь осмотреться. И от испуга заорала диким голосом. Первый раз в жизни ей было так страшно. Ибо во все стороны от нее разбегались скалящиеся своими жуткими улыбками многочисленные скелеты. Вернее, они даже не разбегались, а как бы испарялись, словно привидения, и от этого становилось еще более жутко. Она кричала до тех пор, пока вниз не сбежал не менее перепуганный Броди и не подхватил ее на руки. Он тоже успел увидеть исчезающие скелеты. Но отнесся к ним совершенно спокойно. Его больше волновало состояние жены.
– Что с тобой? Где болит? Что-нибудь сломала?
– С-со мной все в порядке… – Она даже стала заикаться от пережитого. – Н-но т-там… – и посветила по сторонам.
Александр бережно поставил ее на ноги и продолжал спрашивать:
– Руки-ноги целы? Можешь попрыгать? Ну, ты меня напугала! – Он стал отряхивать с нее пыль. – И ведь предупреждал: осторожно надо все делать!
– Но ведь тут эти… – Она продолжала боязливо светить фонарями по сторонам. – Ты их видел?
– Видел! И, к большому сожалению, я был последним, кто успел их лицезреть. Благодаря тебе, конечно! Если бы ты так сюда не… гм… не спешила, мы бы имели солидные куски древесины и отличные фотографии древнейшего могильника, который ты превратила в прах одним только прикосновением своего прекрасного молодого тела.
– Так это был могильник… – Она поспешно поднялась из непонятных останков на несколько ступеней по лестнице.
– Да, жаль, конечно… – Он скорбно обводил взглядом большое помещение. – Возможно, позже мы здесь что-нибудь и отыщем, когда тщательно все пересеем. Но будем надеяться и на вторую дверь. А возможно, здесь еще несколько подобных могильников. Хотя за подобные нарушения правил безопасности тебя следует наказать недельным дежурством на камбузе.
– Не дождешься! – высокомерно произнесла Лариса, поднимаясь по лестнице и выходя в коридор.
– А что, мысль хорошая! – оживился Броди, поднимаясь за ней. – Заодно и я бы поел вкусно. А то уже забыл, как ты готовишь свои деликатесы. Тем более сегодня устроим праздничный ужин по поводу такой эпохальной находки.
– Помечтай! – фыркнула она и спросила: – Идем дальше?
– Нет! Возвращаемся! Здесь спешка не нужна – будем обследовать планомерно каждую деталь, каждое помещение. Посоветуемся с Пузиным, и, мне кажется, через день-два надо вызывать сюда нескольких крупных специалистов, наших коллег. Теперь нам есть чем похвастаться! Конкретно!
И он быстрым шагом стал возвращаться в пещеру-храм. Лариса поспешила за ним, испуганно оглядываясь на идущий по их следам густой мрак тысячелетий.
А возле пантеона было уже почти светло. Щель между песком на полу и сводом пещеры достигала двух метров, не меньше, и постоянно увеличивалась. Тут же появились и Пузин с Оливером. Отряхиваясь, они наперебой стали рассказывать об увиденном.
– Там тьма-тьмущая переходов, чуть не заблудились!
– И помещений достаточно, кое-что в них даже сохранилось!
– И воздух свежий, пригодный для дыхания! Хоть, как это ни странно, совсем не прохладный, а скорее, наоборот, подогретый…
– И шахту нашли новую, а может, колодец. Метра полтора в диаметре! Ведет вниз метров на пятнадцать, дальше вроде засыпан песком; и вверх метров на восемь, а потом перекрыт, скорее всего, плитой!
– Похоже на целый комплекс храмовых помещений! Меня просто колотит от возбуждения! – признался Пузин. – А вы что нашли интересного?
– Длиннющий коридор. Потом два помещения. В одном из них… – Броди незаметно, с укором взглянул на свою жену, – был могильник. Второе пока не вскрывали. Все хрупкое и сразу превращается в пыль!
– Логично… С одной стороны, египтяне всегда устраивали захоронения. Но у тех это было слева, – удивлялся Карл. – Почему же здесь – справа?
– Солнечная сторона! – просветил его руководитель экспедиции, улыбаясь. Обернувшись ко все расширяющемуся входу, сказал: – Все штабное оборудование, даже палатки переносим сюда. Места вполне достаточно. Гораздо удобнее будет работать на месте, не бегая по раскаленным пескам. Тем более что работы здесь – на века.
– Это точно! Но я все-таки пойду к своей шахте…
– Ты чего? Там и без тебя потихоньку будут справляться!
– Вот именно: потихоньку! – Пузин тяжело вздохнул. – Хоть и отсюда уходить не хочется, но мне все-таки кажется, что мой объект перспективней!
– Очень, очень хочу на это надеяться! – засмеялся Александр Константинович. – Если подобное случится, мы к тебе все перебежим!
– Вам тоже без меня долго не придется скучать! Буду наведываться очень часто! – пообещал Пузин, идя к выходу.
– Ты там в своей шахте долго не задерживайся, – крикнула ему в спину Лариса. – Наш шеф сегодня обещал устроить праздничный ужин по поводу открытия храма. И куда ты спрятал Люсию? Ее давно не видно.
– Оставил за себя руководить работами. Она хоть и непутевая…
– Это кто – непутевая? – раздался голос фотокорреспондента, и ее личико появилось на гребне песка.
– Ты почему не на объекте?! – набросился на нее Пузин.
– Это не мой объект! Моя работа – фотографировать! – Люсия стала доставать камеру из футляра. – Снаружи я уже все сняла, теперь готова начинать внутри! – И она взвела затвор.
– Ладно! Оставляю вам ее здесь! – Пузин уселся на гребне и пригрозил пальцем: – Только никуда не лезть! – Потом обратился к мужчинам: – Вы уж присмотрите за этой «щелкалкой». Ведь знаете женщин – всюду свой нос сунут!
– Знаем, знаем! – согласился с ним Броди, опять искоса взглянув на Ларису. – И очень постараемся присмотреть! – И со вздохом тихо добавил: – Если удастся…
Началась суета, связанная с переездом. Вначале постарались как можно тщательнее убрать всю пыль, которая вздымалась облачками при каждом шаге. Этим пришлось заняться лично археологам, так как у них были опасения пропустить нечто важное, валяющееся под ногами. Самая грубая очистка заняла часа четыре, и за это время стемнело полностью. Но водитель «КамАЗа» и один из практикантов, приданный ему в помощники, успели установить рядом с уже очищенным от песка входом самый большой из имеющихся в экспедиции генератор. И сгущающиеся сумерки разогнали мощные прожектора.
Уже поздно ночью, когда работы заканчивались, к откопанному храму прибыл шейх аль-Гиманди. Он вначале со стороны понаблюдал, как выводят наверх антенну для радиопередатчика, потом вежливо попросил разрешения войти – и долго стоял у входа, на том месте, где впервые остановились, зайдя сюда, археологи. Вдоволь налюбовавшись древними статуями, он спустился по ступеням к большой палатке, которую установили тут же и где внутри Броди и Лариса подключали главный и вспомогательный компьютеры.
– Вижу, что наши работники принесли вам удачу! – сказал он, вторично поздоровавшись. – А если бы и для женщин нашлась работа…
– Да, мы бы без вас пропали! – согласился Александр Константинович с иронией. – Ну а женщины… Что-то я и не припомню, чем они нас кормили.
– Так ведь вчерашний ужин и сегодняшний обед мы проглотили, даже не принюхиваясь, – напомнила ему жена. – Чуть ли не на ходу.
– Тогда дождемся ужина. – Броди взглянул на часы. – Как раз должны подавать! Работы окончены, и сейчас все соберутся сюда. Хотим отметить сегодняшнюю удачу. Приглашаем и вас! Тем более что это ваши люди принесли нам удачу.
Аль-Гиманди немного покряхтел для приличия, покачал в сомнении головой – и согласился. Добавив при этом:
– Всегда приятно пообщаться с умными и благородными людьми.
– Лариса! Подключи, пожалуйста, те провода к блоку питания, – попросил свою жену Александр Константинович, переходя на русский язык. И в том же тоне добавил: – Но если он опять станет меня напрягать насчет своих женщин, очень тебя прошу – бери все на себя.
– Не беспокойся, дорогой, в крайнем случае у меня есть еще с десяток рабочих мест для его гарема. – И, увидев округлившиеся глаза мужа, строго добавила: – Работать они будут только под моим непосредственным руководством. – Муж испуганно взглянул в сторону правого входа в катакомбы, и Лариса поспешила его успокоить: – Возможно, я их найму только для очистки от пыли тех помещений, в которых ты все осмотришь, ощупаешь и сфотографируешь. И, естественно, разрешишь и им туда войти.
– Ну смотри, – улыбнулся Броди. – Зарплатой ты распоряжаешься!
– Ага! – воскликнул, как всегда, неожиданно появившийся Карл Пузин. – Теперь я знаю, к кому обращаться за повышением жалованья!
– Можешь ему не платить ни цента! – заговорщицким шепотом, но громко сказал Александр Константинович. – Он будет работать просто за харчи.
– Обижаешь, начальник! – засопел Пузин. – Мы сегодня тоже постарались: половину ствола очистили, завтра обязательно выдадим на-гора первый песок. Взглянул бы. Или лень?
– Вот завтра и посмотрим, что вы там наворочали. А на сегодня рабочий день закончен. Вон, гляди, уже и основные силы молодежи собираются на ужин.
В ярко освещенную пещеру-храм входили Пако, Мануэль и два практиканта. Они принесли с собой два длинных деревянных стола и установили их посредине шатра. За ними следом вошли Николай, который выделился среди своих товарищей везучестью, и Ирена. Они накрыли столы цветастыми клеенками. Последним появился дюжий водитель «КамАЗа», несущий вместительный холодильник с напитками. Подключив его к питанию, он объяснил:
– Шеф-повар извиняется за поздний ужин, но вначале пришлось накормить рабочих. Для начальства, – он улыбнулся, хлопая себя по животу, – и всех остальных блюда доставят минут через десять – пятнадцать. Ребята! А скамейки-то мы и забыли!
Практиканты тут же метнулись наружу и внесли четыре прочные скамейки. Все стали рассаживаться. От внимания окружающих не укрылось, что Николай усадил Ирену возле себя и они тут же о чем-то оживленно зашептались.
– Везунчик! – констатировал Пузин.
Неслышно появились две женщины, прикомандированные к камбузу, поклонились в первую очередь своему шейху и принялись сервировать стол.
Тут же с другой стороны послышался громкий разговор, и из темнеющего левого входа в катакомбы вышли оживленные Оливер и Люсия.
– Наконец-то! – воскликнул руководитель экспедиции. – Я уж было думал посылать на ваши розыски!
– Вы себе даже не представляете, что мы еще нашли! – спешно заговорила фотокорреспондент (несколькими часами раньше Броди разрешил им вдвоем осмотреть ближайшие помещения и заснять все на пленку).
– Ничего, конечно, сверхъестественного! – осадил ее пыл рассудительный Оливер. – Просто два огромных помещения. По площади даже больших, чем это.
– Где?! – удивленно воскликнул Александр Константинович. Он тоже с полчаса осматривал проходы слева, но ничего такого большого ему в глаза не бросилось.
– Да здесь же, в двух шагах! – стал объяснять Оливер, показывая очень наглядно руками все направления и путь следования. – Первый же коридор налево, который заканчивается двумя проемами и круто уходящими вниз лестницами. Мы сначала хотели оставить их на потом, но сейчас, уже возвращаясь, решили спуститься. И осмотрели оба недаром. Тот, что ведет налево, спускается в длинное, но невысокое помещение, расположенное примерно под местом, где мы сейчас находимся. Вторые ступени, направо, в помещение более высокое, к тому же в два раза шире. Посередине его разделяет надвое ряд арочных колонн, поддерживающих свод. И в первом, и во втором на потолке одинаковые ряды иероглифов. Я хоть и спец, но таких еще не встречал.
Все с немым вопросом уставились на Броди. Тот только руками развел:
– Ну, раз ужин еще не готов, минут десять мы вполне можем посвятить беглому осмотру! – и первым, схватив фонари, бросился к новонайденным помещениям. Все заторопились за ним. Даже аль-Гиманди пытался не отстать.
Сразу стали спускаться направо, чтобы осмотреть большее. Оно пугало своей чернотой, размерами и совершеннейшей пустотой. Лучи фонариков бессильно пытались осветить темнеющие стены.
– Здесь даже какой-то другой цвет камня, – заговорила Лариса, стараясь держаться поближе к мужу.
– Другое помещение ровно в половину этого, – напомнил Оливер.
– Зато вентиляция и здесь отменная! – обрадованно констатировал Пузин. Он ходил вдоль стен, поочередно светя фонарями то под ноги, то над головой. – Здесь масса каких-то отверстий, и все они, к удивлению, не забиты и функционируют. Если этим катакомбам столько лет, то это даже подозрительно. Такое впечатление, что возраст всего этого тысяча, ну максимум две тысячи лет.
– Что-то они мне напоминают… – задумчиво проговорил Броди.
– А что же написано на потолке? Совсем незнакомые письмена…
Все посветили наверх, присматриваясь к грубо, но отчетливо вырубленным знакам.
– Да нет, – возразил Броди, – прочитать можно. «Все во славу Творца нашего!»
Все посмотрели на руководителя с уважением и завистью. Лишь Пузин понимающе закивал головой:
– Значит, трактат все-таки был! И ты его расшифровал!
Неожиданно заговорил все время молчавший аль-Гиманди:
– Переведи мне то, что прочитал начальник. – Он обращался к Пузину. Тот это сделал: сначала на французском, потом на местном наречии. – Теперь я знаю, что это! – Шейх развел руки в стороны. – Это казармы священных воинов древности. О них в нашем народе есть одна легенда. В ней рассказывается об этом их девизе и о том, что они всегда жили под землей, хоть и поклонялись солнцу. Под землю и ушел их последний, бессмертный батальон, прячась от страшной песчаной бури. Но солнце спасло их и вознесло на небо. Так гласит легенда.
– Очень интересная легенда… – заговорил Броди. – И много вы еще знаете подобных?
– Надо много времени, очень много, чтобы все услышать, – ответил старик.
– Э-э… – протянул недовольно Карл Пузин. – Да так мы все с голоду помрем.
– И то правда! – спохватился Броди и повел всех назад. Но уже пропуская впереди себя Ларису и Люсию, как истинный джентльмен.
Наверху их ждал явно расстроенный шеф-повар со своими помощницами, не знающий, что делать.
– Наконец-то! – закричал он с облегчением, глядя на появившуюся из подземелий голодную ораву. – Садитесь кушать, а то все остынет.
– Упрашивать не надо, юный друг, мы голодны, как волки в снежном поле! – вскричал Пузин, обгоняя всех и первым занимая одно из центральных мест, а другое, рядом, загораживая телом, для Люсии.
Когда все расселись, никто даже не стал оспаривать его право быть распорядителем. Он произнес первый, самый длинный тост во славу таланта Александра Константиновича, спел дифирамбы по поводу прозорливости и необычайной щедрости Ларисы Ярославовны и не забыл поздравить всех присутствующих. В дальнейшем он предоставлял слово по очереди, чтобы мог высказаться каждый. Поэтому ужин действительно получился праздничным и затянулся далеко за полночь.
А когда уже все собирались расходиться, появился один из сыновей аль-Гиманди. Его тоже стали приглашать за стол, но он отказался, ссылаясь лишь на необходимость поговорить с отцом. Выйдя наружу, минут на пять, шейх вернулся явно озабоченным и, не дожидаясь вопросов, объяснил причину:
– Поднялся ифтум. Завтра к вечеру могут начаться большие проблемы.
– У них тут каждый ветер имеет свое название, – стал комментировать Карл Пузин, – и их больше двадцати. Насколько я помню, ифтум – это ветер, предвещающий бурю. Конечно, не самую жуткую, недельной продолжительности, но тоже довольно-таки свирепую. Что слышно в эфире?
– Передатчик стоит на волне грозового предупреждения, но пока ничего не передавали. – Броди вышел из-за стола и еще раз проверил настройку. – Все в порядке, работает. Может быть, обойдет стороной?
– Буря идет сюда и продлится полтора-два дня! – уверенным голосом сказал аль-Гиманди.
– А нашу ложбину не засыплет? – забеспокоилась Лариса.
– Все может быть! – Шейх затеребил бородку, глядя в сторону выхода. – Тем более что вокруг такие большие барханы.
– И когда, вы говорите, начнется буря? – переспросил Броди.
– Не раньше чем после полудня, а скорее к концу дня.
– Тогда всем немедленно спать! – скомандовал руководитель экспедиции. – Завтра подъем на два часа раньше. Предстоит большой объем работ по консервации объектов и передислокации оборудования.
Когда все стали расходиться, Пузин с тревогой спросил:
– Что будем делать? А если и вправду засыплет?
– Думаю, выкрутимся! – успокоил его Броди. – Ты помнишь профессора Скоупера?
– Да! Этот англичанин занимается изучением движения песка по Сахаре.
– Так вот, он уже несколько лет как успешно помогает некоторым маленьким поселениям бороться с наползающими на их дома барханами. И сделать это несложно. Надо установить ограждения высотой в метр по ходу песка. Метров за двадцать от гребня бархана. У меня есть схема, как это делать. Происходит невероятное: песок как бы обходит поселения и оазисы.
– Не слышал! – признался Пузин. – Но если это, как ты говоришь, несложно, то почему бы не попробовать?
– Тогда спокойной ночи, дружище! – пожелал Броди. – Набирайся силенок!
