… и приключениям

Утро выдалось немного пасмурным и туманным. С берега дул ровный, упругий ветер, иногда прерывающийся кратковременным затишьем. Но было очень тепло, да и вода была в меру нехолодная. И ровно в десять Карлота стояла на самом высоком прибрежном валуне и всматривалась в сторону порта, из яхт-клуба которого и должен был явиться так давно ожидаемый инструктор с виндсерфингом.

А когда она увидела, вынырнувший из-за мыса парус, то запрыгала на месте, призывно замахала руками, привлекая в себе внимание. Увидя поднятую руку, облачённого в гидрокостюм инструктора, сбежала на пляж и принялась одевать такой же костюм на своё прекрасное тело. Заранее было оговорено, что у неё должен быть индивидуальный. А виндсерфинг тем временем, красиво и изящно подходил всё ближе к берегу. Вот он сделал последний галс, корректируя направление, запрыгал по набегающим на берег волнам и, вместе с ними, плавно, но стремительно выкатился на пляжный песок.

Карлота перестала одеваться, и даже улыбка постепенно сползла с её лица. С напряжением и удивлением она пристально пыталась рассмотреть физиономию инструктора, почти полностью скрытую под огромным козырьком противосолнечной шапочки. К тому же он, оттолкнув от себя парус на песок, шёл к ней низко наклоня голову, видимо глядя исключительно себе под ноги. Когда между ними оставалось всего два метра, она не выдержала, и первой громко поздоровалась:

— Доброе утро!

Вместо ответа, подходящий сделал два последних шага-прыжка и повалив её на песок, стал целовать в незакрытую ещё комбинезоном шею. И только потом Карлота расслышала приветствие:

— Доброе утро, моя сладкая!

За мгновение до того, она меня узнала и, вместо готовых сорваться с её уст криков и визгов, я услышал радостный и чарующий смех. Я попытался скрыть самодовольный вид и придать себе побольше строгости.

— Вообще-то девушка, мне платят не за то, что бы я смешил учеников на занятиях по парусному спорту.

— Вижу, ты великий специалист по сюрпризам! — немного успокоившись, сказала Карлота, подставляя губки для поцелуя. Я отреагировал на это надлежащим образом, и несколько минут мы были лишены возможности подискутировать. Потом она отстранилась и села на песок, поправляя выбившиеся из под резиновой шапочки волосы.

— Интересно! О какой такой непомерной плате за уроки говорил мой отец вчера? Как он будет с тобой рассчитываться?

— Да ерунда! Мы же с ним всё-таки друзья! — я встал и помог подняться Карлоте, заодно обнимая и прижимая к себе. — Плата почти никакая, можно сказать: мизерная.

— Ну всё-таки? — настаивала она, уворачиваясь от моих поцелуев.

— Да… Всего лишь одно, только одно моё желание. Которое, он обязуется выполнить по первому моему требованию.

— Какое?

— А я… его ещё не придумал! — схитрил я. — Как только что-нибудь измыслю, сразу поставлю его в известность.

— Ну, знаешь ли! — забеспокоилась она. — Мало ли какие у тебя могут быть желания!

— А тебе то что? — удивился я. — Тебе главное — научиться кататься. И пусть тебя не волнует условия оплаты. Поэтому застёгивай костюм и за мной!

И только сейчас мы заметили Терезу, которая стояла от нас всего в нескольких шагах.

— А я то теряюсь в догадках: кто это здесь целуется с моей подругой, — она хитро улыбалась. — Во думаю, инструктор попался! За пять минут девчонку окрутил!

— Да, они такие! — немного смутилась Карлота. — Когда в спецодежде или в форме — от них теряешь голову и контроль над своим телом.

— Ещё как! — сочувственно закивала головой её подруга. — Можешь не рассказывать — сама знаю.

— Попрошу не мешать занятиям! — скомандовал я. — Внеурочно работать я не собираюсь, а время урока истекает. Четверть часа мы уже потеряли на… знакомство. Поэтому — начнём!

И я стал учить Карлоту. Вначале, на берегу объяснил основные правила управления доской и парусом. Показал, как надо стоять, куда прилагать усилия ног, как уваливать парус на ветер и тянуть на себя при падении назад. Тереза всё время внимательно прислушивалась, и было заметно, что ей тоже бы хотелось поупражняться с парусом. Но ведь музыку то заказала Карлота!

Потом я, со своей ученицей, заплыл подальше в море и стал учить её вставать на доску и стартовать, начиная движение по волнам. Хоть Карлота прекрасно координировала своё тело и чудесно держала равновесие, всё равно, как и у всех начинающих, у неё были непрекращающиеся падения в воду. В конце концов, она даже расстроилась:

— У менявряд ли получится. Со стороны смотреть — ничего нет сложного, а самой научиться — совсем невозможно.

— Ну, это ты напрасно! — успокоил я её. — Поверь мне, у других вначале получается ещё хуже. Когда прочувствуешь полный контакт с виндсерфингом — поймёшь, как это просто и приятно.

К нам подплыла Тереза, до этого долго наблюдавшая с берега за попытками Карлоты укротить доску с парусом и обратилась к подруге:

— Можно я хоть разок попробую?

— Пожалуйста! — милостиво разрешила та, разлегшись и отдыхая на колышущихся Волнах.

Я стал помогать Терезе выйти из воды, подсказывая, что и как надо делать. Но у неё вообще ничего не получалось. Возможно, из-за того, что ветер резко усилился, иногда даже, переходя в короткие шквальные порывы.

Вдобавок, она умудрялась так нелепо падать в воду, что Карлота не выдержала и стала смеяться. В одно, из таких падений, Тереза грохнулась мне прямо на спину, но не растерялась, а, обхватив ногами мои бока, оседлала и закричала:

— Ой, как здорово! Я лучше буду учиться кататься на инструкторе! Я заработал быстро руками и ногами и чуть поднырнул, изображая из себя ручного дельфина, провезя при этом наездницу пару метров. Она вцепилась руками в мои плечи и визжала от удовольствия и восторга:

— Какие у него мышцы на плечах! Просто чудо!

Но меня кое-что обеспокоило: я не слышал смех Карлоты. Взглянув в её сторону, увидел, что она быстрыми гребками плывёт к берегу. Соскочившая с моей спины Тереза, бросилась за ней. Я встал на доску и догнал подруг в тот самый момент, когда они выходили из воды. Они ругались! И последнее, что я расслышал, были слова Карлоты:

— А ещё моя лучшая подруга! — и быстрым шагом отправилась в сторону дома.

— Карлота, ты куда? — выкрикнул я, выскакивая на берег. Она остановилась и с ненавистью выкрикнула в мою сторону:

— А с тобой я вообще не хочу даже говорить! И больше никогда ко мне не приходи! Я тебе запрещаю появляться даже возле нашего дома! — и продолжила своё движение, но уже бегом.

— Чего это она? — я с удивлением воззрился на расстроенную Терезу.

— А…! — она собрала свои вещи и пояснила: — Я никогда даже не подозревала, что она такая ревнивая. В сто раз больше чем я! — увидя моё недоумение и поникший вид, успокоила: — Не переживай! Пойду её успокаивать, извиняться, ну и всё остальное. Думаю, она поймёт, что не права.

— Мягко сказано: не права! — завозмущался я. — Да я никого в жизни ещё так крепко и сильно не любил как её! Неужели она во мне сомневается?!

— Но ты ведь знаешь, что мы, женщины, самые капризные существа на планете. И нам надо прощать наши маленькие ошибки и заблуждения.

— Но должен же быть какой-то предел! — всё больше распалялся я. — Нельзя так издеваться над мужчинами! Где, спрашивается, равноправие и взаимоуважение? Я буду жаловаться!

— Кому?

— В общество «Защиты мужчин»! — раздосадованный я схватил виндсерфинг и бросился в воду. Я действительно был зол. Поэтому отплывал от берега, не оглядываясь. Ну, надо же! Всю жизнь я насмехался над людьми ревнивыми, имевшими подобные капризы. И вот! Влюбился в девушку, которая устраивает такие неприятные сцены! Только этого мне не хватало!

Ветер был прекрасен. Только и катайся да получай удовольствие. И я направил парус в сторону открытого океана. Что бы хоть немного устать, дать выход своим эмоциям, и успокоиться. Далеко, далеко виднелась точка рыбацкого баркаса, и я решил доплыть до него, а уже потом вернуться в яхт-клуб и сдать арендованный мною виндсерфинг. Дальше от берега ветер усилился ещё больше, и это заставило меня сосредоточить всё своё внимание на управлении, применяя максимум своих знаний и мастерства.

Мои мысли постепенно приняли другое, более мягкое направление: «Хоть с другой стороны, происшедшее существенно радует! Значит Карлота ко мне совсем неравнодушна и это как минимум. Неужели и вправду она так резко отреагировала на поведение своей подруги? Неужели не смогла справиться со своими чувствами и попытаться скрыть свою ревность? Следственно есть надежда на существенное постоянство наших отношений, к чему, собственно я и стремлюсь и о чём мечтаю. Как мне всё-таки повезло, что мы встретились. Что я сел именно в тот автобус, приехал именно сюда, познакомился сразу с её отцом (какой он всё-таки славный и превосходный человек!), да и не только с ним. Нет! Жизнь прекрасна! Хоть и бывают в ней некоторые недоразумения».

Во мне появилась уверенность, что когда я вернусь — всё будет хорошо, всё будет в порядке. С этими блаженными мыслями я даже решил, было поворачивать сразу же назад, но проявился спортивный азарт. Ведь решил же оплыть намеченный ориентир, тем более, что осталось около трети расстояния. Отдавшись своим размышлениям, я шёл на порядочной скорости уже более получаса.

Постепенно рыбацкий баркас всё увеличивался в размерах, принимал определённые формы, а со временем, я уже мог рассмотреть его надстройки и палубу. На видном мне борту никого не было. Вероятно, рыбаки находились на противоположном. Интересно, чем они ловят рыбу, какими сетями? Вряд ли это краболовы. Тем, на такой глубине и так далеко от берега делать нечего. Да ещё днём.

Я оглянулся на берег и чуть не упал, потеряв равновесие. Как он был далеко! Выходит, я находился почти в открытом океане! Порядочно я заплыл! Ну, ничего ещё чуть-чуть и буду возвращаться. Жаль только придется идти частыми галсами, дабы выйти к яхт-клубу — сильный ветер будет меня постоянно оттеснять в море. Я даже пожалел, что заплыл так далеко, ведь на обратную дорогу уйдет времени, чуть ли не вдвое больше.

Когда до рыбаков оставалось метров двадцать, я увидел в рубке человека пристально рассматривающего меня в бинокль. Как это я его раньше не заметил? Видно всё внимание сосредоточил на управлении парусом.

Решил обходить баркас левым бортом. Он стоял на двух якорях, носовом и кормовом, боком к ветру. Вероятно по каким-то своим, особым правилам ловли. О которых, к сожалению, мне было известно очень мало. Но вот я обошёл баркас с кормы и стал делать дугу оплыва, попав при этом в почти безветренный участок создаваемый бортом судна. А с этой стороны не было ни сетей, ни снастей, лишь со шканцев свисали и уходили под воду многочисленные верёвки и какие-то шланги.

Значит, это всё-таки краболовы? На палубе стояло ещё двое человек, и смотрели на меня в упор и с явным недовольством. Один из них вроде бы был похож на рыбака, а вот другой! Весь его вид напоминал карикатурный персонаж, каким обычно изображают богатого миллионера на отдыхе. Длинные, ниже колен шорты, витиеватого оттенка джемпер-безрукавка с многочисленными карманами и огромная белая панама на круглой голове с чёрными очками, свисающими жирными складками щёк и тройного подбородка. Весь портрет завершала большая сигара, которой толстяк попыхивал с каким-то нездоровым усердием.

Увидя их злые глаза, я даже растерялся от такой недоброжелательности, но попытался всё-таки улыбнуться и приветственно помахать им рукой. Улыбка у меня получилась, а вот из-за поднятой руки я пострадал. Ибо в этот момент мой виндсерфинг вышел из безветренной зоны и в парус, со всей силы, ударил шквал ветра. Мне не удалось увалить мачту, она потянула меня за собой и, нелепо кувыркнувшись, я грохнулся в воду.

Бывает! Мало ли я падал раньше? Лишний раз мне не повредит. Но и осмотреться надо всегда по сторонам. Курсируя по тёплым морям я имел опыт и знал: не помешает проверить, нет ли рядом какой-либо хищной рыбёшки. Поэтому открыл глаза под водой и быстро крутнулся вокруг своей оси. Хорошо, что не захлебнулся от неожиданности! Акул то я не увидел. Но на фоне подводной части баркаса, лениво шевеля ластами, виднелось пять или шесть водолазов! Их маски были направлены в мою сторону и я понял: меня здесь явно не ждали!

И лучше всего убраться отсюда как можно поспешнее! Тут же нырнув к серфу я притопил доску и, выдернув парус из воды, встал на волну. Мне вероятно ещё и повезло, так как ветер развернул моё судёнышко в нужное положение и помог моментально набрать скорость. Я сразу пошёл в такой крутой бейдевинд, что мои плечи и спина почти касались воды. Это мне тоже очень помогло! Ибо я услышал со стороны баркаса, приглушенные свистом ветра, выстрелы и тут же заметил небольшую дырочку в парусе, возле самого ствола мачты.

По мне стреляли! Сердце так бешено запрыгало в груди, что в момент мне стало жарко как в духовке. Повернуться назад и посмотреть, кто ведёт по мне огонь, не было малейшей возможности. Я молился только об одном: лишь бы не потерять управление и не грохнуться в воду! Ну, ещё, пожалуй, что бы ветер был покрепче. Тогда баркас будет больше раскачиваться, и они не смогут в меня хорошо прицелиться. В таком невероятном напряжении я двигался несколько минут. Понимая, что расстояние уже довольно-таки увеличилось, я попустил парус, приподнимаясь и, сосредоточившись, оглянулся на «рыбаков». Те спешно поднимали якоря! К тому же, дым бил из выхлопной трубы и тут же разносился, так мне помогающим ветром.

Значит погоня? Логично! Раз стали стрелять, то я им очень, даже очень, очень, помешал. Смогу ли я от них уйти? Если это простой рыбацкий баркас, то запросто. Но я в этом сомневался: мало ли какой может быть у них двигатель.

Долго ли им вытаскивать водолазов? Ведь не бросят же ониих! Минуты три, четыре. А якоря? Глубина здесь порядочная… хотя стоп! Тогда водолазам здесь делать нечего! Выходит неглубоко! Значит, у меня только несколько минут осталось для того, что бы сделать максимальный отрыв и осмотреться.

Все эти мысли проносились у меня в голове пока я шёл с самой максимальной скоростью, в самом крутом бейдевинде.

Придется идти к берегупо прямой. Прикинув своё местонахождение и предполагаемую траекторию движения я понял, что попаду на берег далеко южнее, намного дальше чем Порто До Сон. Далековато! Но что делать?! Если пойду к берегу галсами, меня догонят без особого труда.

Я опять приподнялся и посмотрел в кильватер. Баркас, к моему удовлетворению, был на порядочном расстоянии, но шёл носом строго в мою сторону. И по белеющим бурунам у его форштевня — шёл на всех парах! Быстро же они стартовали! Пришлось и мне приложить все усилия. Лишь бы их хватило до берега! А может, подоспеет ко мне какая-нибудь помощь? В виде военного или полицейского патрульного катера? Но сколько я их не пытался высмотреть, всё безрезультатно! Лишь в кино, вероятно, они появляются вовремя и в нужном месте. А может, они отдыхают? После вчерашнего праздника?

Очень радовало, что берег становился всё ближе и ближе. Уже отчётливо был виден огромный пляж, с кое-где разбросанными на его территории скалами. Вдали пляж завершался холмистой грядой, поросшей лесом и сходящей прямо в океан. Я даже заметил несколько авто и расположенные возле них палатки. Они были разбросаны по всем окраинам пляжа, но главное было добежать до любой из них. Наверняка мобильный телефон есть у каждой группы отдыхающих.

Но, оглянувшись, я забеспокоился. Баркас немного сократил расстояние между нами и упорно продолжал преследование. На что же они надеются? Ведь видно невооружённым глазом: я достигну берега раньше! Странно! Неужели они осмелятся преследовать меня и на суше? «Вряд ли! — подумаля, осмотрев пляж. — Уж больно людно, да и машин порядочно. Вон даже кто-то катается на джипе».

Проплыв с минуту, опять взглянул на берег и встревожился не на шутку. Джип, хоть и ехал далеко от прибоя, но с одной со мной скоростью и в том же направлении, куда я намеревался причалить. Мадре мия! А если это какие-то личности из одной и той же шайки, что и «рыбаки»? Ведь они могли запросто созвониться! А я, выскочив на берег, брошусь прямо в их объятия?

Ещё раз, присмотревшись к бороздящему песок джипу, я решил не рисковать, а продлить свой путь и понёсся параллельно вдоль берега. Решил доплыть до скал. Там я смог бы спокойно уйти и от странных «рыбаков-водолазов» и от возможных противников наводящихся в машине.

Спину и шею стало сводить судомой усталости. Ноги онемели от непрерывного напряжения, а руки уже отказывались держать вырывающийся парус. Подобных усилий я не прилагал, катаясь на виндсерфинге ни разу в своей жизни! Придавало сил лишь сознание, что надо за неё бороться. Куда же это я влип? С какими мразями столкнулся? Неужели я так много мог увидеть? И за это меня преследуют?

Ладно! Думать буду потом. Холмистая гряда и скалы её опоясывающие уже близко, поскорее бы причалить! Но тут я увидел, что джип стоит возле самих каменных глыб и два человека, прыгая с камня на камень, бегут вдоль кромки пенящегося прибоя.

Ну, надо же! Эти гады меня просчитали и пытаются опередить!

Пришлось плыть дальше. Бегущих по берегу я обогнал быстро, а вот баркас оказался совсем недалеко от меня. Ветер возле суши стал намного слабее и это сразу лишило мой серф нужной скорости, что было очень неприятно.

Хорошо! Буду идти до предела. Если они сократят расстояние до опасного минимума, откуда смогут стрелять, сразу же выбрасываюсь на берег.

Прошёл ещё сотню, а то и две метров и понял, пора! Скальная гряда, к тому времени, почти закончилась, и моему взору открылся новый пляж, более узкий и длинный. Но противоположный от моря край его, был покрыт густым колышущимся лесом. Если я успею до него добежать — я спасён. Бежать, естественно, придется по небольшой диагонали, опасаясь преследователей со стороны джипа.

Добежать! Легко сказать! А как это сделать? Ноги словно свинцом налиты! И как назло никак не начинался песок пляжа. В полосе прибоя торчали острые, покрытые ракушками и мхом камни.

Наконец я заметил самый гладкий из них и, ломая киль на серфе, въехал на его поверхность и бросил парус. Инерция всё-таки была большая, я не удержался на онемевших ногах и покатился по жесткой и горячей от солнца поверхности. От многочисленнейших ран и порезов меня спасла ткань гидрокостюма. Но я тут же проклял её, лишь только начал бег к лесу. На ходу раздеться не было малейшей возможности, а останавливаться я побоялся, не желая терять ни секунды. И в момент стал просто таять. Пот лился с меня буквально ручьём, мешал дышать, заливал и резал глаза. Но я уходил от погони. Пробежав чуть больше половины пути к спасительному лесу, оглянулся как раз в тот момент, когда из скал, в полосе прибоя, выскочило трое типов (видимо к ним присоединился водила джипа) и бросились по моим следам. Если они не знают какого-либо секрета бега по песку, или не летают — им меня не достать. Хоть я и судорожно хватал ртом воздух, но в душе засмеялся: совсем недавно я сам хвастался знанием подобного секрета. Как было бы здорово, если бы я его действительно знал! А так и без того непослушные ноги вязли в песке, лишая последних сил. Задыхаясь, я ещё подумал: «И зачем я курю?! Если бы не никотин в крови, давно был бы в лесу!»

Но вот уже и последние метры, вот уже твёрдый грунт, а вот уже и спасительная, прохладная тень деревьев!

Не снижая темпа, я пробежал первые кустарники, пронёсся между нескольких сосновых и эвкалиптовых стволов, взбежал на небольшой пригорок и спрыгнул в раскрывшуюся за ним ложбину. Тут же повернул резко вправо, забежал за торчащую среди деревьев скалу и, сдерживая дыхание, осторожно выглянул в сторону своих преследователей. Баркас уходил вправо, вдоль берега и уже почти скрылся из виду. Двое из джипа стояли на середине пляжа и пытались отдышаться. Наверняка они курили намного больше, чемя!

А вот третий! Продолжал бежать изо всех сил в мою сторону! «Во, настырный! — удивился я, лихорадочно стягивая с себя мокрый и липкий из середины, костюм. — Ну ладно, беги, беги! Сейчас я тебя встречу!» Ещё раз взглянув на остановившихся на пляже, которые что-то кричали вслед продолжавшему меня преследовать, я понял: они дальше не побегут. Ну что ж, тем лучше! Метнулся по ложбине обратно и присел за густым кустом, возле места, где я спрыгнул с пригорка.

Через некоторые мгновения раздалось шумное фырканье и сопение, сопровождаемые частым топотом. И в следующую секунду вниз спрыгнул мужчина внушительного телосложения. Вероятно он меня заметил, так как резко шарахнулся влево, уходя от моего прыжка. Резко остановился, развернулся и без раздумий кинулся на меня. Но я успел подняться и, несмотря на перегрузки выпавшие на мою долю за последние пару часов, изящно увернулся от прущего на меня тела и изо всей силы рубанул его ребром ладони по шее. Хоть у меня и мелькнула мысль о самых худших последствиях для нападавшего, но мне было не до сантиментов: с пляжа могли подоспеть его дружки! Поэтому, лишь проследив за падением тела, которое по инерции вдобавок грохнулось бесчувственной головой о твёрдые, выступающие из земли корни деревьев, я тут же вернулся на свою наблюдательную позицию. Двое с пляжа, чуть ли не бегом, уходили обратно, к своему джипу! Видимо у них была полная уверенность в том, что их товарищ или сам со мной справится или, скорей всего, что тот вообще меня не догонит. Возможно, существовала и некая договорённость о встрече в другом месте.

Я вздохнул с облегчением и возвратился к бесчувственному телу. Подошёл, пощупал, вроде дышит, шея не сломана. Обыскал. При нём ничего не было: ни документов, ни ключей, ни денег. Карманы спортивного костюма были совершенно пусты!

Что же мне с ним делать? Тащить на себе? Да в нём килограмм сто, не меньше! Я даже вздрогнул, представив очередную нагрузку на мой обессиленный организм. После небольшого раздумья, снял с него одежду и накрепко привязал к выступающим узловатым корням. Присовокупив к этим импровизированным верёвкам и свой гидрокостюм, я надеялся, что этого будет достаточно до моего возвращения. Теперь главное — поднять на ноги полицию!

Как назло, весь пляж был почти пуст, только на самом дальнем его конце, слева, виднелась довольно-таки многочисленная группа отдыхающих. И не медля больше ни секунды, я бросился вдоль кромки леса в их сторону.

Ведь невозможно, что бы у них не было телефона!

Хоть я был измучен, бежалось легко. Ведь на мне были только одни плавки. Единственное, надо было следить за попадающимися на тропинке острыми шишками и стеблями ежевики, кое-где выползшими с опушки. Добежав приблизительно до места, где надо было брать вправо, я поднял голову, и увидел, что пляж пуст! И только через несколько мгновений осознал, что кромка прибоя и люди скрыты от меня высоким песчаным барханом. Ругая себя за несообразительность, побежал по горячему песку (который уж раз) в сторону так необходимого мне телефона.

Домчался до бархана, взбежал по его пологому склону и сорвался, не в силах остановиться по крутому откосу. Прокувыркнувшись несколько метров, сел, выплюнул песок изо рта, протёр глаза и замер. Вокруг меня находились отдыхающие и с удивлением взирали на моё облепленное песком тело. Но не это меня смутило. Я увидел то, что не рассмотрел раньше: все они были голенькие. Я без спросу вторгся на пляж нудистов! Теперь понятно, почему они так далеко забрались.

— Добрый день! — громко сказал я, вспоминая, что мне сейчас не до извинений. — Здесь рядом произошла попытка совершить преступление и мне надо срочно позвонить в полицию. Есть у кого-нибудь телефон? — увидя лица выражающие сомнения, добавил: — Дело очень важное, нельзя терять ни секунды!

Один из сидящих рядом мужчин молча достал из сумки мобиль и протянул мне. Даже не поблагодарив, я стал спешно набирать полицию. Так и не вставая с песка, сжато поведал о случившемся и своём местонахождении. Все вокруг прекрасно слышали каждое слово, и когда я вернул телефон, стали разочарованно собираться.

— А вы куда? — не понял я.

— Так ведь сейчас полиция прибудет! А с ними и всякая корреспондентская шушара. — пояснил мне мужчина, одолживший телефон. И в сердцах добавил: — Вечно кто-нибудь мешает спокойно отдыхать!

— Извините, но я здесь не виноват! — ответил я и быстренько стал карабкаться по склону бархана вверх. Но спиной чувствовал на себе осуждающие и недовольнее взгляды нудистов.

Кому что, а я был рад, что выпутался целым из такой критической ситуации и страшно собой гордился. Хоть и двигался из последних сил, но был удовлетворён как своими действиями, так и своей физической подготовкой. «А курить, всё-таки, брошу!» — решил я добегая до места своей недавней короткой стычки.

И успел вовремя. Тип, оглушенный мною полчаса назад, пришёл в себя и с мычанием пытался разорвать связывающие его путы.

— Ты б не дёргался, голубок! А то всю кожу на руках поздираешь! — посоветовал я самым непререкаемым тоном. В ответ детина остановил на мне взгляд своих мутных, налитых кровью глаз и прорычал:

— Тебе конец, ублюдок!

Я навис над его телом и сказал со всей твёрдостью:

— Ещё одно некрасивое слово и я тебя опять отключу!

Видно он меня прекрасно понял, так как весь сжался и замер. В тот же момент я услышал над головой рокот и, взглянув вверх, увидел полицейский вертолёт. Бросился из под деревьев на открытое пространство, и замахал призывно руками. Через минуту воздушный аппарат приземлился на пляже, и из его чрева сыпануло с десяток полицейских.

— Это вы подняли тревогу? — обратился ко мне самый старший из них по званию.

— Да, я — мне пришлось ещё раз, но уже более детально, рассказать о событиях со мной происшедших.

— Какой номер баркаса? — стал уточнять офицер.

— Без понятия, — я развёл руками. — Даже не знаю, где он находится, — после того как мне объяснили, закрыл глаза, вызывая в памяти картинку судна. — Да! Что-то там такое было, но… не помню.

— А номер джипа?

— Он был ко мне всё время боком, поэтому видел только модель и цвет.

— Ладно! Хорошо хоть взяли одного из них. Он, надеюсь, даст нам необходимую информацию.

Другие полицейские, тем временем, вывели захваченного мною пленного из леса. Но шёл он без наручников! Свободно! Лишь бросался в глаза жутко измятый спортивный костюм, который он опять на себя напялил. Взглянув в его сторону, офицер воскликнул:

— Хавьер! А ты, какого дьявола здесь делаешь?

Окружавшие того полицейские заулыбались, и один из них сказал:

— Так это его этот парень оглушил и привязал, чуть ли не трусами. Офицер взглянул на мою фигуру с уважением, разъясняя:

— Это наш здешний участковый. Между прочим — чемпион округа по боксу…. — увидя, что Хавьер недоумевающе смотрит на меня и протягивает руки в мою сторону, как бы делая попытки задушить, строго добавил: — Успокойся! И расскажи, что тебя связывает с этими типами?

— Какими?

— С которыми ты преследовал этого человека!

— Да я их вообще первый раз в жизни видел! — завозмущался участковый и стал сбивчиво объяснять: — Сижу я среди скал, с биноклем. Наблюдаю за опушкой. Ну, нудисты пожаловались, что их постоянно кто-то фотографирует из леса. Ну, значит сижу, вглядываюсь в деревья…

— Или в нудистов? — подковырнул один из полицейских.

— Ещё чего?! Я ж на работе! Обязан отреагировать на жалобу или нет? — не дожидаясь ответа на свой вопрос, продолжил: — А тут двое бегут, чуть Меня не растоптали. Я им: «Что случилось?», а они: «Вон тот вор, украл наш виндсерфинг!» Ну, я и бросился за ними вдоль прибоя. Вижу он, — кивок в мою сторону. — Выпрыгнул на берег и по пляжу бросился к лесу. Ну, думаю, от меня не уйдёшь!.. — тут рассказчик осёкся и, потрогав себя за шею, болезненно скривился.

— И что, не ушёл? — сочувственно заулыбался офицер.

— Так он… неожиданно… сзади… как прыгнет…

Я не стал вдавайся в подробности нашего сражения, а просто пояснил:

— Думал ты с ними, а ведь они в меня стреляли.

— Да ну!.. — недоверчиво протянул здоровяк.

— Меня интересует, как вы это докажете? — спросил старший.

— Парус! На нём есть явная дырка от пули. Да и доска, я потом видел под ногами отколотый скал по правому борту.

Мы тут же прошли к морю. Одного взгляда было достаточно, что бы понять: найти пресловутые следы от пуль будет почти невозможно. Ибо начавшийся прилив достал виндсерфинг с пологого камня, а усилившийся прибой превратил доску в обломки и изодрал парус в клочья. Несколько ретивых полицейских всё-таки принялись вылавливать обломки моего боевого корабля и вытаскивать их на берег.

Со стороны леса подошла ещё одна группа полицейских, среди которых я увидел Мартина. Он весьма удивился моему здесь присутствию и, поздоровавшись, спросил:

— Так это ты тот самый парень-нудист, переполошивший всё побережье и все полицейские службы?

— Никого я не полошил, просто поставил в известность. Если кого и разбудил, так нечего спать на работе. А среди нудистов я оказался из-за необходимости позвонить.

— А я думал, ты там отдыхал! — пошутил Мартин и, отозвав офицера в сторону, стал с ним о чём-то живо переговариваться. Это меня слегка задело, но вида я не подавал, только внимательно присматривался к жалким останкам моего судёнышка, которые раскладывали на камнях для осмотра.

Через минут пять, наговорившись, вернувшийся вместе с Мартином офицер спросил:

— Чего же вы не вспоминаете о том, что находились совсем рядом с местом вчерашнего преступления?

— Не вижу никакой связи с сегодняшним событием.

— Да? — офицер рассматривал меня с совсем нездоровым любопытством. Потом, подумав, неожиданно спросил: — Почему вы приехали отдыхать именно сюда?

— Товарищи здесь работают, пригласили, когда узнали, что я в отпуске.

— Товарищи по перевозкам? — серьёзно поинтересовался Мартин.

— У хорошего человека — везде много друзей! — изрёк я, с укором глядя на кузена Карлоты. — Если, конечно, они настоящие!

— Естественно! — согласился он со мной. — Ну а что же ты тогда умалчиваешь о том, что окончил высшую специальную школу полиции?

— Разве у тебя было время выслушать мою полную биографию? Да и хвастаться я не люблю, ты ведь знаешь.

Они рассматривали меня в упор несколько минут молча, не говоря ни единого слова. Замолчал и я, удивляясь, как это Мартину удалось докопаться до моей учёбы. Видимо ему пришлось испрашивать довольно-таки высокие инстанции, дабы пройти все компьютерные блокады и запреты. Интересно: такое же усердие он проявил и при розыске «самурая»? А тех людей, арендовавших дом? Не выдержав затянувшегося молчания, я спросил:

— Может, расскажете мне что-нибудь новенькое? Они переглянулись, и офицер спросил с нажимом в голове:

— Так, где же вы, всё-таки, работаете?

Стало понятно: им и это известно. Оказывается, не так уж трудно сделать подобное. Надо запомнить на будущее и принять надлежащие меры. А пока, ничего не поделаешь, надо отвечать.

— В Ассоциации Содействия Государственным Службам (АСГС), — и добавил многозначительно: — Надеюсь мне не надо напоминать, что эта ценная информация не для широкого круга?

— Естественно! — успокоил меня офицер. — Но вы здесь по работе или всё-таки отдыхаете?

Наша Ассоциация пользовалась большим доверием и уважением среди большинства силовых структур и имела солидный авторитет. Правда, не всегда нам оказывали содействие, а иногда, попросту, вообще игнорировали и открыто мешали работать. Но это, бывало, редко. Чаще всего нас окружал налёт некой таинственности и создавался романтический образ частных детективов, работающих по государственным заказам и выполняющих самые щепетильные и деликатные поручения и задания. К сожалению, мало кто знал, что нашему шефу попросту подсовывали то, что могло опорочить и поставить в неудобное положение официальные органы расследования и власть имущих.

Но что делать? Ведь всегда нужна некая частная организация, у которой больше развязаны руки и не всегда идеально правовые методы работы. Всегда потом можно сослаться, что, мол, это не официальные лица превысили свои полномочия, а бог знает кто.

Но отпуск есть отпуск. Поэтому я ответил:

— Заявляю категорически — отдыхаю!

В это время Мартин высказал свой вопрос, уже видимо давно вертевшийся у него на языке:

— Но как тебе, иностранцу, удалось вообще, даже поступить, в Высшую Полицейскую Академию?

— Ещё при моём несовершеннолетии родители приняли испанское гражданство. Да и Академии предшествовало окончание юридического факультета университета имени Карлоса третьего.

— Ого! — воскликнул Мартин, выражая общее удивление. Глядя при этом на меня со всё возрастающим уважением. — Когда же ты всё успел?

— Да, трудновато приходилось, — признался я. — Свободного времени почти никогда не было….

— И что, — продолжил допытываться офицер, — Часто за вами охотятся в ваше свободное от работы время?

— Если мне не изменяет память: первый раз в жизни!

— А может вы не совсем правильно… — но свой вопрос офицер так и не закончил. Один из полицейских принёс трубу мачты моего виндсерфинга, с которой свисало несколько обрывков паруса. И на одном из них была видна круглая, ровная дырочка. И по всем признакам было понятно, следствием чего она является.

— Давайте всё-таки проедемся в комиссариат и всё запротоколируем. Возможно там и узнаете некие подробности, связывающие эти два события.

— Давайте мы сначала заедем в яхт-клуб за моей одеждой, — предложил я.

— Первый раз вижу нудиста, который стесняется своего тела! — невинно удивился Мартин.

— А я первый раз вижу полицейского, который привык, что нудисты его не стесняются! — не остался я в долгу и миролюбиво добавил: — Согласен, согласен! В свои выходные ты вправе отдыхать, как хочешь!

Мартин даже чихнул, не то от возмущения, не то от резкого ветра, поднимающего песок с пляжа, но тут же заулыбался вместе со всеми, и мы двинулись (хорошо хоть не спеша) черед пляж, недоступный для автомобилей, через лес, туда, где Мартин оставил свою служебную машину. Я бы не отказался сократить время нашего пути на вертолёте, но того уже давно и след простыл. Рванул на поиски рыбаков-водолазов, а возможно и джипа с его ретивыми пассажирами.

У яхт-клуба меня ожидал приятный сюрприз. В виде Карлоты! Она чуть не бросилась мне на шею и сдержалась, вероятно, лишь от присутствия Мартина, да незнакомых для неё полицейских. Зато я не растерялся! Как ни в чём не бывало, чмокнул её прямо в губки и деловито спросил:

— Давно ждёшь, сладкая? — её большие глаза выражали одновременно и раскаяние, и испуг, и переживание.

— Очень давно! Но… — она бросила вопросительный взгляд на полицейских, потом вернула его мне: — Где твой виндсерфинг?

— Увы! — я грустно возвёл очи к небу. — Не выдержал маленького столкновения с большой сушей и, добитый безжалостным морем, приказал долго жить. Сейчас оденусь и сдам обратно лишь маленькую его часть в виде небольшого обломка с впаянной в него пластинкой с номером.

Видно было, что Карлота распереживалась ещё больше. Но не сказала ни слова. Только всё время не отходила от меня — ни на шаг. Даже помогала одеваться. Но когда я сдавал комбинезон, который был в довольно-таки плачевном состоянии, почувствовал на своей талии её руку. Мне захотелось пошутить, но лишь я к ней повернулся: сразу же осёкся. Карлота была бледная, и губы её дрожали.

В полицейскую машину она вообще села первая и с таким видом, будто это сам вице-премьер (не меньше!). Мартин вопросительно взглянул на офицера, но тот так поднял недоумевающе плечи и сопроводил это такой отчаянно-безнадёжной мимикой, что стало понятно: он готов её не замечать, лишь бы не нарваться на что-нибудь эдакое.

Зато в комиссариате её очень грамотно от меня отшили и оставили сидеть в комнате ожидания. Сделано это было с помощью старого служаки, которому несвойственны были ни колебания, ни сомнения. Когда он вызвал меня для составления протокола и увидел, что вперёд проходит Карлота, строго спросил:

— Так кто из вас Андре?

— Разумеется, он! — она указала на меня, пытаясь одновременно проскользнуть мимо внушительной фигуры, загораживающей проход.

— Вызывали только его! Всем остальным оставаться на местах! — сказано это было так безапелляционно, что Карлота, уже готовая поднять шум, так и замерла на полуслове. Проходя мимо, я успел шепнуть ей на ушко:

— Не расстраивайся, солнышко! Я не надолго!

Но вышел только через полтора часа! В этот момент, она уже чуть не плача, отчаянно пыталась прорваться мимо охраняющего дверь полицейского. Тот стоял непоколебимо, как скала, но когда я взял Карлоту за плечико и повёл к выходу, снял фуражку, вытер вспотевший лоб и вздохнул с таким облегчением, что я понял: заслон готов был пасть, в любую минуту. Правду говорят: вода и камень точит.

На улице нас ждал Пабло, присевший на крыло своего автомобиля, и прикуривающий сигарету. Увидя как мы вышли, весело поздоровался и протянул мне пачку, угощая.

— Спасибо, я не курю! — твердо сказал я.

— Ого! — удивился мой дружок. — С каких это пор?

— Да уже…. — я посмотрел на часы. — …Семь с половиной часов! Последнюю выкурил в девять тридцать.

— Серьёзная заявка на успех! — похвалил Пабло. — Береги здоровье смолоду! Пример достойный подражания. Но почему так вдруг?

— Понял: как иногда могут быть дороги одна-две секунды! Подвези нас, надо поговорить и всё рассказать. Ты уже свободен?

— Разумеется! Николя потом сам подъедет, когда закончит работу.

Мы ехали в машине, и Карлота крепко прижималась к моему боку, чем основательно взбодрила весь мой организм. К моему рассказу она прислушивалась с таким вниманием и напряжением, что её ушки стали пунцово-красными. Мне хотелось похвастаться перед ней ловкостью и проворством, но краски я не сгущал. В свете случившегося я и так выглядел героем. Важнее было посоветоваться с Пабло: всё-таки опыта у него было намного больше чем у меня.

Когда мы прибыли на место и уселись за стол на внутреннем дворе усадьбы, Карлота лишь спросила:

— Хочешь есть? — и хоть я ответил утвердительно, осталась сидеть с нами, опасаясь пропустить хоть одно слово. Я как раз излагал сведения, полученные в полиции.

— Оказывается, вчерашний убитый в скалах здесь рядом, это матрос одной из яхт, зашедшей в порт несколько дней назад по довольно странным причинам. Она направлялась из Южной Америки в Англию, где у владельца были некие важные дела. Но в одну из ночей вахтенный матрос разбил все приборы, вывел из строя двигатель и сбежал со всеми своими вещами на шлюпке. Когда другой матрос с трудом разбудил капитана (вероятно тему подсыпали снотворное) тот с ужасом обнаружил, что яхта находится в плачевном состоянии и дрейфует в морском течении не так уж далеко от берега. И как раз примерно в том месте, где я сегодня наткнулся на водолазов! Естественно, капитан, он же и владелец, завёл яхту для починки в порт и заявил о пропаже матроса. А вчера, выяснилось, он лишился и второй половины своего экипажа. Но если первый матрос сбежал, то второго попросту убили. Да и капитан яхты, Макс Билландер, ведёт себя в последние дни очень странно. А когда узнал об убийстве, вообще закатил жуткий скандал в комиссариате. Обзывал всех полицейских никчемами и бездельниками и выкрикивал, угрожая, что если что-нибудь ещё случится, он за себя не ручается и пойдёт на крайности. Какие именно крайности имелись в виду, он не уточнял, но это всем очень не понравилось.

— Как говоришь имя владельца яхты? — спросил Пабло, набирая номер на своём мобиле. Я повторил. — Алло! Николя? Ты ещё на месте? Тогда будь добр и загляни в компьютер. Достань там самую полную информацию о Максе Билландере. Всё, всё что можешь! И сразу вези сюда, мы ждём…. Что?.. Да, он здесь!.. Да, слухи подтвердились: подался в нудисты! Приглашал и нас! Всё, заканчиваю, а то меня топчут кулаками по голове!

Я действительно наподдал ему по лысине, что бы меньше паясничал, а потом спросил:

— А как там по моему вопросу?

— Посадили «птичку» высматриваем, — ответил он зашифровано, бросив осторожный взгляд на Карлоту. Но та была вся внимание.

— О чём это вы говорите?

Я подумал, что лучше иметь в ней союзника, чем подозревающего.

— Видишь ли, — стал объяснять, конечно, не всё. — Мои друзья, электронщики и им не составило особого труда установить мини-телекамеру на одном из столбов для наблюдения за усадьбой Фергюссонов.

— Зачем? — недоумевала она.

— Мальчик! Всё-таки там что-то не так! Уж больно его поведение подозрительно и не укладывается ни в какие рамки.

— И что? — этот вопрос она адресовала уже только Пабло.

— Да ничего! — он скривился, раздумывая и глядя поочерёдно то на меня, то на Карлоту. — Почти! Ибо за всё время из дому выходила два раза женщина, видать та самая. Но оба раза она выходила из боковой двери и шла за угол, на внутренний двор. К сожалению, не удалось заснять её лицо. И больше на этом участке не наблюдалось ничего интересного.

— На этом? — переспросил я.

— Да! Так как на соседнем, за забором, разделяющим территории, замечен ещё один наблюдатель.

— Да ну? И кто же?

— Некая особь. — Пабло заулыбался. — С пречудеснейшими кудряшками, шустрейшая девчушечка лет шести, семи. У неё там, в кроне дерева, нечто вроде домика и она постоянно, из замаскированного окошка что-то высматривает в подзорную трубу.

— Это Виктория! — просветила нас Карлота. — Действительно, резвее и любопытнее ребёнка трудно найти на всём побережье.

— Ты её хорошо знаешь? — поинтересовался я.

— С самого рождения! И мы с ней прекрасные друзья.

— А не могла бы ты, — я провёл рукой в воздухе, изображая волну. — Этак деликатно узнать у своей подруги: что её так заинтересовало у соседей?

— Прямо сейчас?

— Ну, естественно!

— Нет! Сначала ты должен поесть! — при её словах я сразу понял причину моего дискомфортного состояния и сообразил, что я действительно зверски голоден. Поэтому сразу же согласился.

— Не возражаю! Только вот что: в моей палатке всего много, да…

— Здесь тоже не умрешь с голоду, накормлю! — пообещала она. И не знаю, по какой причине: то ли не хотела, что бы мы с Пабло о чём-то секретничали без неё; то ли не желая со мной разлучаться, скомандовала: — Пойдёшь со мной! Поможешь накрыть на стол!

Желания возражать у меня совершенно не нашлось, и я покорно пошёл за ней в дом, сопровождаемый насмешливым и понимающим взглядом своего товарища. Попробуй поспорь с любимой да ещё и на пустой желудок! Не знаю как кто, но я на такое неспособен.

На кухне я попытался поймать её за талию и притянуть к себе. Но Карлота ловко вывернулась и, встав на безопасное расстояние, строго сказала:

— Хочу тебе кое в чём признаться!

— А-а! Давно хотел послушать! — я примерно уже догадался, что она хочет сказать, но решил воспользоваться этим моментом и уточнить одну, очень волнующую, меня, деталь. — Интересно будет узнать всё о твоём женихе и о ваших отношениях.

Карлота немного смутилась, но потом отрицательно замотала головой и объяснилась без единой паузы.

— Говорю тебе со всей откровенностью: мы с ним просто хорошие друзья и между нами никогда, ничего не было. А женихом я его иногда представляю (по нашей взаимной договорённости) для собственной солидности: ведь не пристало такой красавице как я, не иметь поклонника. Хотя бы одного! Или я не права?

— Хм… В этом случае права! — согласился я.

— Но я хочу признаться в совершенно другом.

— Я весь — внимание.

— Сегодня утром я повела себя очень глупо…

— Согласен! — успел я вставить одно слово.

— …И очень об этом жалею! — продолжала она с нажимом в голосе. — Больше такое не повториться! Пообещай мне, что не будешь вспоминать об этом случае, ни при каких обстоятельствах.

Мне, конечно же, хотелось обговорить этот случай поподробнее и подвергнуть её действия полной и безжалостной критике, но! Она и так молодец, сама всё поняла и осознала, и я сказал:

— Уже и не помню, о чём ты говоришь… А память у меня слабая: если что забываю, то навсегда! Например, в данный момент в моей голове только два воспоминания: первое — хотел тебя поцеловать, второе — что-нибудь перекусить.

— Начнём со второго! — сказала Карлота, ловко вставляя в мои протянутые к ней руки большую кастрюлю. — Зажги газ и подогрей это. Потом нарежь хлеб! Потом нарежешь ветчину, а я сделаю салат.

— И почему всё не по порядку? — тоскливо вздохнул я ставя кастрюлю на плиту. — Не как у людей…

— Если бы всё было по-твоему, — заулыбалась Карлота. — Человечество давно бы вымерло! От голода!

— Зато из-за таких как ты, — возразил я. — Человечество может вымереть сразу по двум причинам.

— По каким именно?

— От переедания, — стал я перечислять. — И от уменьшения количества…

— А ты бы уже и не ел! — с сарказмом возмутилась Карлота. — Лишь бы увеличивать народонаселение!

— Да! — я, скромно потупив глаза, стал медленно, бочком, к ней приближаться. — На хорошее дело, я всегда готов!

Карлота выбрала самый большой и красный помидор и, подкидывая его на ладони, вкрадчиво спросила:

— В тебя томатами когда-нибудь стреляли?

— Нет! Бог миловал! — при этом я остановился.

— Тогда режь хлеб! И не ходи туда-сюда по кухне!

Пришлось, при таких угрозах, подчиниться. Но я заулыбался, представив себе наступающий вечер, чем Карлота сразу заинтересовалась:

— Чему радуешься?

— Тому, что после «второго», обязательно должно наступить «первое».

— Совсем необязательно! — она поставила на поднос стопку тарелок, стаканы, приборы и вышла из кухни. А я приступил к твёрдой ветчине, думая вслух: — Да нет, всё-таки обязательно!

К концу нашей трапезы, как раз к десерту, подоспел и Николя. Глядя, как он смакует доставшийся ему кусочек торта, Пабло печально вздохнул:

— Если бы ты приехал чуть позже, твоя порция досталась бы Андре…

— Почему? — удивился тот.

— Ну, как, почему! Заслужил парень: умеет попасть в нужное место как раз в самый интересный момент. А мы с тобой так получается, совсем не у дел.

— Не знаю как ты, а я свой торт заслужил! — похвастался Николя и достал несколько сложенных листков из своей поясной сумки. — Докопался до многих, очень интересных вещей. Возьми, почитаешь на досуге.

Он протянул листки мне, делая вид, что не замечает возмущённого фырканья Карлоты.

— Моей девушке, — я сделал ударение на первом слове и заметил, как у неё сразу же зарделись щёки. — Тоже будет интересно послушать, читай вслух. Как говорится: три головы хорошо, а четыре лучше!

Николя пожал плечами и стал разворачивать листки, а я, за свои высказывания, был награждён многообещающим взглядом и ещё одной порцией сладкого. Увидя это, Пабло авторитетно заявил:

— Карлота, к тому же, прекрасно знает местные условия и всех соседей. Без неё мы не сориентируемся! — и с нахальной демонстративностыо протянул свою тарелку.

— А как же иначе? — согласилась Карлота, накладывая и ему кусок торта. — Без меня ваши инициативы обречены на полную неудачу.

Тем временем Николя пригладил свои волосы и стал читать:

— Твой знакомый «самурай» оказывается довольно-таки тёмная личность. Он подвизается одним из главных подручных крупного наркомафиози, колумбийского происхождения. Полиция с постоянной периодичностыо арестовывает и его, и его шефа и, с такой же периодичностью, выпускает на свободу. Ибо нет на них явных обвинительных улик для вынесения более сурового приговора. Вечно они выкручиваются с помощью лучших адвокатов и изъянов в мягком законодательстве.

— Пока не вижу повода для поощрительной добавки! — изрёк Пабло, старательно слизывая сладкий крем со своей тарелки и глядя, как я делаю то же самое. — А?

— Да! — согласно закивал я головой. — Хотя информация интересная.

— Слушайте дальше, лизоблюды и подхалимы! Имеются ещё более интригующие факты. Пропавший матрос, с яхты «Пиранья», некий Пепе, имел когда-то непосредственные контакты с вышеупомянутыми «самураем» и его шефом, и даже является их земляком — они все родом из одного посёлка.

— А о нём ты откуда знаешь? — удивился я.

— Когда я работаю с компьютером, — снисходительно стал поучать Николя, — То делаю всё основательно и скрупулезно. Начав с владельца яхты, наткнулся на его заявление о пропаже матроса и проверил последнего, как можно глубже во времени.

— Да ты молодец! — я похвалил его от всей души. — Карлота, если не трудно, дай ему, пожалуйста, один из оставшихся моих кусочков торта!

— Почему только один?! — возмутился Николя. — Это ещё не всё! Самое интересное впереди.

— Если он ещё что-то откопал, — обречено вставил Пабло. — То можете ему и мою порцию отдать!

— Ловлю на слове! — Николя выставил вперёд указательный палец. — Так вот. Второй матрос с той же яхты, ныне уже покойный, не в столь уж далёком прошлом, был замешан в одно крупное дело, связанное с контрабандой наркотиков. Так как не было на него прямых улик, то он был оставлен на свободе, и затих. С тех пор больше не попадался в поле зрения полиции. Один только нюанс: он работал с крупными русскими мафиози, которые всеми силами пытаются влезть на современный рынок торговли наркоотравой. И пользуются при этом самыми мерзкими и подлейшими методами. Не гнушаются ничем. Как впрочем, и их конкуренты, которые мало чем отличаются в лучшую сторону.

Мы с минуту сосредоточено молчали, пытаясь переварить и сопоставить полученную информацию. Пабло заговорил первым.

— Выходит, все ниточки ведут на яхту «Пиранья». Она явно во всём этом замешана. А сам владелец, Макс Билландер, что ты о нём узнал?

— Как ни странно он совершенно чист! — отрешённо сказал Николя, с удовлетворением принюхиваясь к внушительному куску торта, который Карлота положила ему на тарелку. — М-м! Как пахнет! — и добавил: — Вот на том листке о нём все данные: где родился, учился, что делает, как и где живёт, сведения о семье и даже некоторые суммы доходов и расходов.

Мы все втроём, поочерёдно, просмотрели предложенную нам чуть ли не полную биографию. Да, придраться было не к чему — Билландер вёл образ жизни достойный подражания.

— Не подкопаешься! — я с ожесточением потёр пальцами виски, заставляя себя думать более интенсивно. Но в голову ничего не приходило. — Почему же тогда он так нервничает и агрессивно настроен?

— Вы теоретики, вот вы и думайте. Я, практик, свое дело сделал. Если найдёте какую-нибудь зацепку, — Николя довольно погладил себя по животу. — Может и вам сладкого перепадёт.

Тут Пабло защёлкал пальцами и снова взял уже прочитанный нами листок. Ещё раз пробежав его глазами, задумчиво хмыкнул.

— Конечно, это будет слишком уж притянуто за уши, но… Вот смотрите: у Макса Билландера двое детей, старшая девочка и мальчик девяти лет. А что, если это тот самый мальчик, которого ты Андре, видел позапрошлой ночью? Было бы фото, ты смог бы его опознать?

— Думаю, что да. Мне хорошо запомнилось его лицо, освещённое фарами проезжавшей мимо машины.

— Тогда сделаем так: ты, Николя, найди фотографию ребёнка, как хочешь. Можешь даже подключить кого-нибудь из наших (если там кто-то есть). Я бегу просмотрю информацию в телевизоре, а ты, Андре, пройдись с Карлотой в гости к той маленькой красотке. Я думаю, причину для визита вы найдёте сами. Если что-то интересное, сразу звоните мне, для координации. Имеются какие-то дополнения или предложения?

— Может, позвоним в полицию? — засомневалась Карлота.

Мы все втроём одновременно переглянулись и вздохнули.

— И что мы им скажем? — мягко спросил я. — По поводу ребёнка пока ничего конкретного. Остальная информация им наверняка известна. Поэтому лучше не торопиться и не выставлять себя в ненужном свете. Особенно мне. И так у меня репутация всюду сующего свой нос и нарывающегося на неприятности.

— Я себе представляю, что думают о тебе те, кто знает тебя ещё больше! — она встала первой. — Тогда вперёд на поиски истины! — и добавила то, что всем нам очень понравилось: — Зайду только возьму фотоаппарат и шоколадку.

Усадьба, граничащая с тылами владений Фергюссонов, хоть и находилась частью в пределах видимости с дороги, располагалась довольно-таки далеко. Пришлось петлять по узкой асфальтовой ленте минут пятнадцать, прежде чем мы, объехав несколько громадных прибрежных холмом, попали к главным воротам.

Открывшая нам калитку женщина, видимо хорошо знала Карлоту, так как очень была рада встрече.

— Девочка моя! Сколько же мы не виделись?! Могла бы проведывать почаще! А это кто с тобой? — она прямо засыпала Карлоту поцелуями и вопросами.

— Это мой друг, он тоже в отпуске, отдыхает, — стала объяснять Карлота. — А здесь мы ради прекрасного вида на залив, который открывается из вашего сада. Я рассказала Андре о нем, и он загорелся желанием сделать несколько фотографий. Можно, если мы вас не побеспокоим?

— Какие могут быть беспокойства? Да я вас и не отпущу, пока вы с нами не поужинаете! И Виктория будет рада гостям.

— И где она — это маленькое чудо?

— Это не чудо, а настоящий чертёнок! — возразила, улыбаясь, хозяйка. Потом несколько раз громко выкрикнула имя девочки. Прислушалась и безнадёжно махнула рукой: — Ну вот! Опять где-то летает! Иначе про неё не скажешь! — потом спросила: — Вас провести по саду? Хоть ты, девочка, знаешь всё здесь не хуже меня.

— Да, да! Не беспокойтесь! Мы сами выйдем наверх. Заодно постараемся отыскать Викусю.

— Если найдёте, ведите вниз. Ужин почти готов, пусть она хоть раз в день поест нормально. Всё время как метеорит — заскочит в дом, схватит, что успеет на ходу и ест, уже убегая.

— Обязательно приведём! — пообещала Карлота, и мы двинулись к вершине холма.

— Какой огромный у них участок земли! — удивился я, озираясь по сторонам. — Настоящий гигантский парк заповедник.

— Да! — подтвердила Карлота. — У них, пожалуй, самая большая усадьба из всех, находящихся в этой зоне.

— Хорошо хоть Пабло нарисовал нам точное место, в котором находится дерево со штаб-квартирой местной военначальницы. Давай постараемся так подкрасться, что бы она нас не увидела. Да и из-за интересующего нас дела, тоже нежелательно, что бы нас заметили.

— Попытаемся… если получится!

— А в чём сложности? — забеспокоился я.

— Вокруг её, как ты выразился, штаб-квартиры, полно самых различных сигнальных устройств. В этом ей помогает её отец, как он сам себя называет: «старый шпиён». — Карлота улыбалась, вспоминая. — Какие-то верёвочки, ниточки, проволочки к которым привязаны консервные банки, бутылки и прочие, издающие шум предметы. Девочка смотрит только фильмы про разведчиков, следопытов и типа «Рембо». Ты знаешь, её даже старшие мальчишки побаиваются, делают вид, что не хотят связываться. Представляю, какой она станет, когда вырастет!

— А мне интересно, ты в детстве какой была? Мне кажется золотым ребёнком: тихая, спокойная…

— Ну, ты и скажешь! — даже возмутилась она. — Да я была, как рассказывает мама, «наказание господне». Постоянно держала всех в напряжении своими выходками и непредсказуемыми поведением.

— И видишь, во что ты превратилась со временем? — я обхватил Карлоту за талию, и крепко прижал к себе.

— Во что? — чуть слышно спросила она замирая.

— В самое желанное и самое сладкое создание из всех живущих на этой планете! — она своими пальчиками упёрлась мне в подбородок, не давая себя поцеловать.

— А на других планетах есть кто-то желаннее?

— Извините, сеньорита, — я тут же исправил свою досадную оговорку. — Я хотел сказать: «…Во всей Вселенной!»

Она с мгновенье подумала, вероятно, прикидывая: не осталось ли ещё мест для потенциальных конкуренток, а потом смилостивилась, и разрешила впиться губами в её прелестные губки. Но ненадолго. Через несколько минут она отстранилась и спросила:

— Мы что, уже никуда не идём?

— А куда мы шли? — ничего не соображая, пробормотал я, пытаясь чуть ли не силой продолжить прерванное удовольствие. В ответ Карлота, неожиданно резко, впилась своими коготками мне в шею, возвращая к действительности. Пришлось запричитать: — Ой-ой! Зарезали! Спасите!

— Не преувеличивай! — строго сказала она, поглаживая, всё же, пекущие места на моей коже. — Крови не видно кости не сломаны!

— Ну, спасибо, ну утешила! Но зачем же драться? И так еле дышу!

— А не надо применять силу! — возразила она. — Я ведь так не делаю, когда хочу тебя поцеловать…

Моя физиономия расплылась в счастливой улыбке.

— Теперь мы квиты! Потому что я тебе это разрешаю! — и снова попытался её поцеловать, но сразу ощутил предварительно впившиеся ноготки. — Ладно, ладно! Не хулигань! Так и быть, пойдём, сделаем последнее дело и отдыхать! Договорились?

— Можно подумать, ты не отдыхаешь! — она взяла меня за руку и потянула на вершину холма. — Целый день море, солнце, свежий воздух…

— Знаешь, — я пошёл быстрей, стараясь помочь ей при подъёме. — Я бы всё это отдал без сожаления, лишь бы очутиться сейчас с тобой… — и замолчал на полу слове, не договорив конец фразы: «…На огромной и мягкой кровати!» От увиденной, в своём воображении картины, меня даже бросило в жар, а щеки и уши приняли малиновый оттенок. Это сразу заметила Карлота и не преминула спросить, с явным подозрением:

— Где очутиться?

— Ну… — я лихорадочно пытался придумать подходящее место. — …На этом… На необитаемом острове!

Она саркастически хмыкнула и после паузы спросила:

— Большом?

Я представил себе остров в виде внушительной кровати, плывущей по морю, не выдержал и засмеялся:

— Вполне достаточном!

— Достаточном для чего? — Карлота пыталась заглянуть мне в глаза.

— О, богиня! Ты ведь сама недавно говорила: «Мало ли какие желания у тебя могут возникнуть!»

— Вот это то, меня и смущает! — изрекла она многозначительно!

— Это потому, что ты ещё маленькая! — сочувственно вздохнул я. — Когда подрастешь, не будешь смущаться. Тебе это даже будет нравиться.

— Да?! — Карлота неожиданно сжала мою ладонь, а другой рукой попыталась оцарапать меня ниже локтя. Я успел среагировать и выдернул свою руку, но её коготки промелькнули в опасной близости от моей кожи.

— Дело пахнет кровью! — выкрикнул я, видя, что моя любимая девушка сжав упрямо губы, снова делает попытку нанести повреждение моей телесной оболочке. Пришлось спасаться бегством. Это нас немного вымотало, но зато мы достигли обратного склона за считанные минуты.

И сразу же выдали своё присутствие. Вероятно, мы порвали несколько сигнальных нитей, приводящих в движение средства оповещения и механизмы изгнания нежелательных агрессоров. Так как слева что-то защелкало, справа раздался грохот жестяных и стеклянных банок, а где-то в кронах высоких сосен, даже бамкнул небольшой колокол. Но это было не всё! На бегущею за мной Карлоту, откуда-то сверху, упала огромная рыбацкая сеть, в которой девушка моментально запуталась и повалилась наземь. Вдобавок над ней стала раскачиваться на леске жуткого вида игрушка с торчащими во все стороны черными перьями и издавать звуки, напоминающие крик совы: «Угу-у! Угу-у!»

Карлота с перепугу издала какие-то гортанные модуляции, отдаленно напоминающие писк и, став брыкаться, запуталась ещё больше. Если бы это не была моя любимая девушка, я бы, вероятно, умер от смеха. А так, не задумываясь, бросился ей на помощь. Хоть и не удержался от комментариев:

— Вот видишь! Травля одиноких и беззащитных мужчин не проходит безнаказанно и преследуется по закону. Даже в здешних, глухих лесах, торжествует справедливость!

— Пусть она мне только попадется — эта «справедливость»! — ворчала Карлота, но уже с улыбкой. Заметив, что я замер, задумавшись, спросила: — Почему не распутываешь?

— Просто представил себе: как удобно было бы тебя целовать. В создавшейся… э-э, ситуации… — увидя её глаза, заблестевшие не то от возмущения, не то от возбуждения, спешно добавил, успокаивая: — Это я так шучу, зря размечталась! — и последовательно принялся вынимать её из сетей.

Только мы закончили это нелёгкое дело, как из кустов раздался громкий голос, полный угрозы:

— Всем лечь на землю! Руки не затылок! Немедленно! — но голос был совсем не страшный, а правильнее сказать, детский. Поэтому Карлота спокойно поднялась, опираясь на мою руку и крикнула с укором в сторону кустов:

— Это так ты встречаешь гостей? Если я тебя поймаю, съем как вот эту шоколадку! — и она, достав из моей заплечной сумки сладкий подарок, помахала им в воздухе.

В тот же момент, из своей засады, вышла девчушка в бриджах, рубашке и с развевающимися в стороны косичками. В одной руке и неё был искусно сделанный лук, в другой, грозного вида праща, а из кармана торчала внушительного размера рогатка.

— Вам повезло, что вы пришли с миром и данью! — напыщенно произнесла юная амазонка и, отбросив свое вооружение, подбежала к Карлоте и прямо прыгнула в её объятия. — Ну как тебе моя ловушка, понравилась?

— Просто чудо! — согласилась та, угощая девчурку шоколадом и целуя в налитые розовые щёчки.

— У меня ещё есть две, такие же, с сетями! — похвасталась малышка. Карлота смиренно вздохнула:

— Не так уж много, для такой большой площади. И меня угораздило в одну из них попасться.

— Зато они расставлены в самых стратегически важных точках! — похвалил я, осматривая тропинку, по которой мы бежали.

— А это кто? — спросила девочка с детской непосредственностью. — Твой жених?

Увидя, что Карлота смутилась и немного замялась с ответом, я заговорил первым:

— Да, жених! И зовут меня Андре.

— А меня Виктория! — и со всей серьёзностью пожала мою руку.

— Давно я не видел таких мощных укрепрайонов! — продолжил я восхищаться. — Никакой противник не проберётся сюда незамеченным.

— А вы что, военный? — заинтересовалась Вика.

— Нет. Но недавно был на полигоне, где проходили учения. Так им всем далеко до твоих ухищрений и сигнализаций. У них даже штаб не был замаскирован — просто стоял посреди поля, да ещё и с развевающимся и видимым всем издалека флагом.

— А мой штаб вы никогда не найдёте! — Виктория гордо подняла свой подбородок. — Даже с вертолёта!

— Не может быть! — засомневался я. — Карлота, неужели после того как мы(!) попали в сети и здесь опростоволосимся?

— Ни за что! — возразила та. — Обязательно найдём!

— Тогда досчитайте до ста и идите меня искать, — сказала Виктория, поднимая с земли своё вооружение. — Если вам повезёт, дам посмотреть в подзорную трубу из моего окна. Если не найдёте, то даже отзываться не буду.

— Договорились! — согласился я и сразу стал довольно-таки быстро считать: — Один, два, три…

Девчушку это не смутило, и она моментально скрылась из виду.

Дерево, на котором находился штаб Виктории, мы нашли быстро, но пришлось сделать вид, будто продолжаем искать. Наконец я не выдержал и сказал громко, но расстроено:

— Да! Видно это дело совсем безнадёжное! Давай хоть чуть-чуть дух переведём. Смотри, какая густая тень, присядем в ней, а то я уже ног не чувствую.

Покряхтывая, мы присели на травку, и прислонились спинами к стволу нужного нам дерева. Оглядываясь по сторонам, я прислушался.

— Как здесь чудесно! И тишина какая! Просто невероятная! Карлота поняла меня с полуслова:

— Вообще-то странно, даже птиц не слышно! — и, как бы невзначай бросила взгляд на скопление веток и листьев у нас над головой. Присмотревшись, радостно закричала: — Смотри, Андре! Я нашла, нашла! Вон там, между веток, целый домик!

Я тоже поднял голову, рассматривая витиеватое строение.

— Ого! Это ж сколько надо было досок сюда наносить!

В ответ, из раскрывшейся сбоку дверцы, раздался голос Виктории:

— А мы с папой доски на машине привезли, — потом показалось и её прелестное личико. — Но вы меня нашли совершенно случайно.

— Да. Тут нам повезло, — согласился я. — Но ты, надеюсь, не забыла, что обещала показать окрестности из твоего окна.

Девочка молча скрылась из виду и через мгновение вниз свесилась верёвочная лестница. Потом раздалось предупреждение:

— Заходить по одному! Без оружия!

Внутри, её штаб, оказался довольно-таки тесноватым для взрослых, но сказочно украшенным и, вероятно, очень удобным для ребёнка. Вдобавок из большого, открытого окна открывался чудеснейший вид на весь залив и близлежащие горы. Кроме того, на переднем плане отлично просматривалась усадьба Фергюссонов. Органично вписывался в общий пейзаж и полутораметровый каменный забор, мелькающий между деревьев.

— Какое прекрасное место ты выбрала для своего штаба! — искренне восхитилась Карлота. — Просто великолепное!

— Угу! — согласилась Вика, с аппетитом уплетая шоколад.

— А ты что, одна здесь играешься? — удивился я, делая несколько снимков из фотоаппарата.

— Нет. У нас тут спецотряд. В него входят четверо моих лучших друзей, — похвасталась девочка. А потом грустно добавила: — Правда приходится их приводить сюда, а не то они вечно рвут мои сигнальные устройства и ловушки…

— А по соседству что, детей нет? — продолжал я допытываться.

— Есть. Мальчик, — личико её стало печальным. — Но он болен, не может ходить, — потом она оживилась. — Когда солнце вон там, слева, мы с ним всегда пускаем друг другу солнечные зайчики.

— И сегодня тоже?

— Нет. — Викуся объясняя, смешно развела ладошки. — Тот мальчик недавно уехал вместе с родителями.

— Тот? А что, есть какой-то другой?

— Ну, да! Там сейчас живут другие люди. И у них тоже есть мальчик.

— И ты с ним познакомилась?

— Его совсем не выпускают на улицу, — она не по-детски печально вздохнула. — И мама его бьет…

— С чего это ты взяла? — забеспокоилась Карлота.

— Да, я слышала, как он кричал и плакал.

— Когда?

— Вчера, — увидя наше недоверчивое переглядывание, Вика стала рассказывать подробности: — Его мама вышла покурить на внутренний дворик, и тогда мальчик стал кричать. Наверное, с ним что-то случилось, потому что он стал звать на помощь. Мама бросилась в дом, и он стал кричать ещё громче. Она его наказывала. Может, он натворил какую-то беду или разбил что-то ценное? Но мне его всё равно жалко. Он такой несчастненький…

— Так ты его видела?

— Видела, — подтвердила девочка.

— Так он же только дома сидит, — напомнила Карлота.

— А я его в подзорную трубу хорошо рассмотрела, когда он на кухне обедал. Это там, большое окно справа, внизу, — она показала пальчиком. — Он всё время смотрел сюда, на лес и глаза его были такие печальные, печальные. Даже со слезами.

— Как же ты слезы увидела? — засомневался я.

В ответ Вика снисходительно хмыкнула, достала из футляра подзорную трубу и установила в торчащий на подоконнике штатив.

— Ух, ты! — восхитился я, рассматривая прибор. Это была очень дорогостоящая модель телескопа «Повер 525» сто пятидесятикратного увеличения. Я припал к окуляру, наводя резкость и просматривая внутреннее убранство кухни. Действительно, всё можно было увидеть до мелочей.

Но там никого не было. Все же остальные окна были тщательно зашторены, а то и закрыты жалюзями. Неожиданно девочка задала мне странный вопрос:

— А зачем некоторые люди носят в носу кольца?

Я даже немного растерялся и обернулся посмотреть: не шутят ли надо мной. Но Вика глядела на меня серьёзно и выжидающе. Лишь Карлота пыталась скрыть улыбку.

— Ну, видишь ли, малышка, это делается по двум причинам. Первая: из чисто гигиенических соображений. Вот ты, например, чем пользуешься, когда у тебя насморк и надо прочистить носик?

— Вот этим платком, — и девчушка с готовностью его продемонстрировала, достав из заднего кармана.

— А те люди просто дёргают себя за кольцо и готово! Всё, им мешающее в носу, вылетает со скоростью урагана.

— А другая причина?

— Очень простая: только для того, что б они не рыли носом землю. Как некоторые, особо ретивые, свинки.

Вика задумалась над моими словами, видимо, пытаясь представить, как это всё происходит. Зато Карлота, закрыв лицо руками, изо всех сил сдерживалась, чтоб не засмеяться. И я задал свой вопрос:

— А почему ты интересуешься?

Она несколько секунд подумала, прежде чем ответить:

— У мамы этого мальчика в носу есть кольцо…

— Ну, тогда понятно, — я закивал головой. — Почему она такая злая. Карлота стала смеяться, и только я собрался сделать по поводу этого замечание, как заработал вибратор моего мобиля. Звонил Пабло и интересовался: что нового и кто это так радостно смеётся.

— Да так, ничего важного, — ответил я. — Подробности расскажу позже. А смеётся… Как ты думаешь? Правильно! По какому поводу? Радуется, что познакомилась с таким неиссякаемым источником знаний и мудрости как я. Что?.. Карлота, он передаёт тебе свои соболезнования… И привет!.. Ага, и тебе тоже!

Далее мой друг пожаловался, что Николя не удалось раздобыть фотографии мальчика, но он всё ещё в процессе поиска. Никого из наших, в том месте, где жил Билландер со своим семейством, тоже не было. Так что оказать помощь было некому. Но Пабло надумал сейчас же, найти и встретиться лично с самим владельцем яхты «Пиранья».

— Завтра к нему должен прибыть представитель, страховой компании, так почему же мне этим не воспользоваться сегодня? — Вполне резонно рассуждал он по телефону. — Но уже становится поздно, Билландер может запропаститься где угодно, поэтому я ставлю тебя в известность: в моём мобиле будет твой номер на первом месте; мне будет достаточно включить два раза кнопку вызова и ты услышишь каждое наше слово.

— Неплохо придумано, — согласился я. — Особенно для того случая, если он действительно в чём-то замешан.

— Ты тоже держи меня в курсе…

— Я тебе позвоню минут через пятнадцать.

— Хорошо, я уже буду в дороге к порту.

— Тогда до скорого!

— До встречи! — попрощался Пабло и отключил телефон. Во время моего разговора Карлота сменила меня возле подзорной трубы и рассматривала окрестности.

— Ну, как тебе, правда здорово приближает? — спросила у неё Вика.

— Великолепно! — воскликнула Карлота. — Если ты не против, мы ещё раз придем к тебе в гости. Конечно же, с дарами и с миром.

— Можно и без даров и без мира! — великодушно разрешила девочка и пояснила: — Будем играть в войнушку!

— Согласны! Если ты, конечно, выдашь нам вооружение.

— Вооружу до зубов! — пообещала воинствующая малышка.

— Ну, а нам уже пора! — сказала Карлота, переглянувшись со мной. — Будем возвращаться. Кстати, твоя мама ждёт тебя к ужину, так что идём с нами.

— Сейчас не могу. — Вика деловито взглянула на свои часики. — Передайте маме, что буду ровно через тридцать пять минут. Надо сбегать в одно место и кое-что сделать.

— Как прикажете! — согласилась Карлота, спускаясь первой по верёвочной лестнице. — Главное, что бы нас на гауптвахту твоя мама не посадила, за то, что ты не с нами.

— Ничего, — успокоила нас малышка совсем по взрослому. — Посидите, попьете чайку, а потом я вас освобожу.

— Ну, нет уж! — возразил я, опускаясь на землю. — Мы так просто не сдадимся! Отходим по проверенным тропам на заранее подготовленные позиции.

— Да и домой уже пора. Ты надеюсь, не забыл, что по твоей милости я сегодня целый день должна стоять у плиты?

— Вижу! И даже могу подтвердить: по своей воле ты кухню не покидала! — я шёл впереди, приглядываясь, на всякий случай, под ноги. — И если папа спросит… Что-то я его сегодня не видел. Куда это он пропал?

— Он с дядей Игнасио поехал в Сантьяго, за мамой. Она позвонила, что летит самолетом. И заказала машину к трапу.

— Так ваш сосед не переваривает медленную езду! — вспомнил я. — Как это он поехал с Фернандо?

— Так это не он, а папа с ним поехал. Потому, что мама страшно любит, когда ведёт дядя Игнасио. И просила именно его подъехать за ней в аэропорт.

— А как же папа? Он же не любит гонок?

— О том, как они едут вместе, нельзя рассказать — это надо видеть и слышать. Дядя Игнасио топчет педаль газа до полика и во всю глотку поёт свои любимые песни. Мама визжит от страха и у довольствия, а папа надрывным голосом умоляет именам всех святых ехать хоть чуть-чуть помедленнее. Угрожая, при этом, выпрыгнуть на ходу на первом же повороте. — Карлота даже засмеялась вспоминая. — Я один раз ехала в этом дурдоме и ни за что больше не соглашусь — лучше пойду пешком!

— Ну, сладкая, — согласился я. — После такого рассказа и я против твоего участия в подобных поездках.

— Не зарекайся! — возразила она. — Может дядя Игнасио ещё и тебя уговорит покататься, а ты и меня с собой возьмёшь.

— Скажешь тоже! — мы уже подходили к дому и навстречу вышла хозяйка. Я попросил Карлоту вполголоса: — Придумай что-нибудь, лишь бы было удобно отказаться от чая.

И та с ходу соорудила версию:

— Так не хотелось уходить, но только что Андре позвонил его шеф и срочно вызывает на встречу. Он ждёт его в порту.

— Какая жалость…. — хозяйка смотрела на меня с сочувствием. — Что ж у вас за шеф такой? Совсем не дает отдохнуть — ведь поздно то как!

В ответ мне ничего не оставалось делать, как только безутешно развести руками да скорбно закивать, в знак согласия, головой. Глядя на мои ужимки, Карлота не смогла сдержать улыбки:

— А Виктория обещала быть ровно через…. — она взглянула на свои часы. — …Двадцать одну минуту.

— Ну, спасибо. Но дайте слово, что обязательно зайдёте в ближайшие дни.

— Да я и сам думал к вам напроситься, — признался я. — Хотелось бы ещё сфотографировать залив в лучах восходящего солнца.

— Вот и чудесно! — обрадовалась хозяйка. — Приходите завтра к утреннему чаю.

Мило распрощавшись, мы уселись в машину.

— Давай заедем на кемпинг, — предложил я, доставая телефон.

— Так ведь мама уже наверняка приехала, и нас ждут к ужину.

— Тем более! Мне надо переодеться. Не пойду же я знакомиться с мамой моей любимой девушки в таком мятом и несвежем виде! Да и гитару надо взять. Она мне придаёт больше солидности и уверенности.

— И побриться бы не мешало! — пристыдила Карлота.

— Да? — недоверчиво протянул я, проводя ладонью по скулам. — Вроде недавно брился… И к тому же, сейчас в моде лёгкая небритость.

— Ну, знаешь ли! — в её тоне сквозило презрение. — Никогда не понимала типов, которым лень бриться и они выглядят, как бездомные грязные псы. Но ещё больше не понимаю тех, кто эти мохнатые хари суёт на обложки журналов и в телепрограммы.

— Мохнатые?! — я смеялся от всей души. — Ну, ты даёшь!

— А что, нет? — в том же духе продолжала Карлота. — Некоторые похожи даже на обезьян, которым выбрили лбы и немного вокруг глаз, а на остальное не хватило времени.

— Всё! Хватит, я и так с тобой полностью согласен…. — я пытался успокоиться и остановить смех, рвущийся из меня наружу. — Мне самому неприятно видеть себя не в форме. А с утра опаздывал в яхт-клуб и подумал, что побреюсь в обед. И видишь, как получилось? Всё некогда!

— Это единственное, что тебя оправдывает, — улыбнулась она и добавила: — Так ты звонишь Пабло или нет?

— С тобой обо всём на свете забудешь! — посетовал я, вспоминая о зажатом в руке мобиле.

Мой друг уже находился в порту и интенсивно занимался поисками так нас интересующего капитана. Я ему подробно рассказал о наблюдениях Виктории и добавил свои комментарии:

— Насколько я понял, она видела мальчика вполне вменяемого. В отличии от меня, там, на дороге, поздно вечером.

— Может у него нечто вроде приступов? И учти — мальчик всё-таки ел на кухне!

— Ну, на твои замечания можно нафантазировать сколько угодно. Самое существенное — я хотел бы его сам увидеть, и постараюсь это сделать, во что бы то ни стало. Завтра, с самого утра, намереваюсь не пропустить ни одного движения в кухне Фергюссонов. Если, конечно, что-нибудь не выяснится раньше.

— Да, хотелось бы… — с надеждой в голосе сказал Пабло. — А вы сейчас куда направляетесь?

— На кемпинг. Переоденусь и к Карлоте, ужинать.

— Ну, ладно, смотри только, не забывай о диете! — посоветовал он. — И о телефоне. Пока!

Солнце уже село за противоположный берег залива, когда мы завершили наши дела и добрались до места назначения. Стало почти темно, но под ярким светом ламп, во дворе за столом, восседала шумная и весёлая компания. Фернандо рассказывал, видимо, очередной анекдот и сам же и смеялся, чуть ли не громче всех. Слева от него сидела стройная пожилая женщина с идеально уложенной причёской и с лёгким, как раз в меру макияжем. По тому, как она держала его под руку, я понял, что это и есть мама Карлоты. Напротив них сидели раскрасневшиеся от смеха Тереза, Мартин и Игнасио. А справа от хозяина сидела женщина, выглядевшая чуть старше всех находящихся за столом. Как я узнал впоследствии, она являлась мамой Мартина и, соответственно, сестрой Фернандо.

Заметивший нас первым, Игнасио застучал пустым стаканом по столу:

— Вот и наша пропавшая, часть молодёжи появилась! А вина на столе то нет!

— Так что же ты своего не принесёшь попробовать? — язвительно спросил Фернандо вставая. — Жадничаешь?

Все тоже встали и шумно с нами поздоровались. Я был представлен обеим женщинам, и те тут же стали изучать чуть ли не каждый сантиметр моего тела и каждую нитку на моей одежде. Под их пристальными взглядами я даже смутился, хоть в душе был рад, что привёл себя в идеальный порядок. Мартин, за это время, принёс два стула и поставил их с торцов стола. Приглашая меня присесть, он поинтересовался:

— Где же вы так долга пропадали?

— Ездили в гости к одним моим старым друзьям. — ответила Карлота за нас двоих. Увидя, что я не знаю, как и куда лучше поставить гитару, взяла у меня её из рук и прислонила к заборчику.

— Не лишай нас возможности послушать хорошую песню, да ещё в исполнении автора! — укорила её Тереза.

— Автора вначале надо накормить! — возразила Карлота. — Возможно, тогда он нам и споёт.

— Не ты ли говорила, что гранды искусства должны жить впроголодь, дабы к ним почаще заглядывала муза? — напомнил ей с улыбкой отец. — Тогда мол, на пустой желудок, они лучше творят.

— Это я говорила о маститых грандах, а начинающие нуждаются в усиленном питании. — Карлота насыпала в мою тарелку большую горку салата. — Им нужны силы для вдохновения.

— Ну, тогда конечно! — засуетился и Фернандо, подкладывая мне куски буженины и мясного рулета, — Надо есть нечто посущественнее, не только одну капусту! А то я так и не дождусь презентации обещанного тобой «Морского танго».

— Так ведь… — я чуть не поперхнулся салатом. — …Времени нет…

— Могу подтвердить, — заступился за меня Мартин и добавил с подтекстом: — Из всех отдыхающих, он больше всех работает, — увидя мой настороженный взгляд и недоумение на лицах старших, пояснил: — Устроился даже подрабатывать инструктором по виндсерфингу.

— Уже выгнали! — успокоил я всех. — За порчу инвентаря.

— Если это можно назвать порчей! — засмеялась Карлота.

— Надо будет — купим новый… — начал я старую детскую считалку.

— …Лишь бы был не безголовый! — подхватили все дружно со смехом. Дальнейший ужин прошёл в воспоминаниях о весёлом детстве, истории из которого рассказывали все по очереди. Я уже и не помню, когда в последний раз так много смеялся. Даже живот заболел от постоянного напряжения.

Но в конце нашего застолья я сумел перевести разговор в нужное мне русло и, как бы невзначай спросил у Мартина:

— Нашли баркас, который так всех заинтересовал?

— Да где там! — он расстроено макнул рукой. — Проверяем, правда, некоторые похожие…

— Неужели их так много? — удивился я.

— Тысячи! Здесь ведь не только местные рыбаки ведут ловлю.

— Ну а джип?

— Та же картина: машин здесь ещё больше.

— Но всё-таки цвет довольно редкий, — настаивал я. — Да и модель солидная…

— Вы о чём? — заинтересовался сразу оживившийся Игнасио.

— Ищем джип, «Тойота», светло-зелёного цвета, класса «Люкс», с большим передним бампером из нержавеющих труб… — стал описывать Мартин.

Отец Терезы на мгновение прикрыл глаза, вспоминая. — Видел, видел я эту машину…

— Да ну! — не поверили мы в один голос.

— И даже знаю, где она находится! — он открыл глаза и с превосходством взглянул на Мартина. — Как вы там, в полиции работаете? У вас ведь компьютеры и всё такое прочее?

— Ну, ведь, — стал оправдываться Мартин. — Кадры у нас молодые, неопытные, так сказать. Но где всё-таки вы видели тот джип?

— По дороге номер 879, на двадцать третьем километре, есть одна усадьба с огромными железными воротами, под высокой каменной аркой.

— Ого! Куда тебя занесло! — удивился Фернандо. — Всё гоняешь по мало оживленным и глухим местам?

— А что же мне, по городским улицам тренироваться? — фыркнул Игнасио.

— Насколько я знаю, — стал вспоминать Мартин. — То поместье раньше принадлежало старой чете, умершей несколько лет назад. Их наследники, всё это время, пытались продать доставшуюся им недвижимость…

— Видимо уже продали, — констатировал Игнасио. — Когда я там катался, перед обедом, то видел, как в открытые ворота заезжали какой-то старый потрёпанный «Фиат» и описанный тобой джип.

Мы с минуту молчали, а потом я спросил:

— А если это не тот?

— Ха! Конечно, может и не тот! Мало ли таких джипов? Но полиция ведь и одного пока не нашла.

Мартин в задумчивости теребил себя за ухо, явно не решаясь, что-то предпринять и неожиданно, даже для самого себя, я предложил:

— Давай съездим туда и посмотрим! Если что, сразу вызовем подкрепление, — и спросил у Игнасио. — Там можно незаметно взглянуть на дом и его обитателей?

— Да! — подтвердил тот. — Но надо заходить с другой стороны, от леса, там будет удобнее наблюдать, не нарушая границ территории. Если хотите, могу показать дорогу, я знаю несколько прекрасных тропинок.

— Конечно, хотим! Ну, что, Мартин, едем?

— Куда ты меня втягиваешь? А если влипнем в какие-то неприятности? — сомневался он.

— С тобой то?! — я хлопнул его по плечу. — Да мы везде выкрутимся!

— Я еду с вами! — безапелляционным тоном сказала Карлота, вставая с места.

— Нет! — ещё более решительно возразил я. — Едем только мы!

— Чего это ты мною командуешь?! — возмутилась она. Но тут вмешалась её мама:

— Уже темно и женщинам лучше находиться возле дома.

— Мама! Дома я буду переживать…

— А там ты будешь путаться под ногами, — перебила её мама. — И он будет переживать ещё больше.

— Совершенно верно! — подтвердил я, обрадованный такой поддержке. Мне действительно не хотелось бродить по тёмному лесу и постоянно помнить о присутствии рядом моей любимой. — Так нам буде спокойнее.

— Тогда вперёд! — скомандовал, вставая Игнасио. Я последовал его примеру. К нам, после некоторого колебания, присоединился и Мартин. Фернандо тоже сделал попытку подняться и был остановлен при этом мягкой, но властной рукою своей жены.

— Дорогой, — заворковала она. — Мы так долго не виделись, а ты уже от меня убегаешь!

— Моя помощь всегда может пригодиться. — Фернандо безуспешно пытался вырваться. — С моим то опытом…

— И с твоей то комплекцией?! — засмеялась его сестра.

— А чем тебе мой вид не нравится? — обиделся он. — Да я бегаю, например, быстрее, чем Карлота!

Уходя со двора, мы слышали, как он хвастливо стал рассказывать о вчерашнем соревновании на пляже.

Когда мы садились в машину, нас догнала Карлота и, схватив меня за руку, стала просить, как маленький ребёнок:

— Ну, возьми меня с собой! Я не хочу даже на минутку с тобой разлучаться, — заметив мои колебания, она прижалась ко мне, и стала твердить ещё настойчивее: — Я буду сидеть в машине и никуда их неё не выйду! Честное слово!

От её объятия мне стало сразу жарко, и я уже был готов уступить её просьбам. Но нас услышал Мартин и охладил строгим голосом:

— Карлота! Тебе ведь было сказано ждать дома. Ну, как ты не поймёшь: если это те люди, которых мы ищем, они могут быть очень опасны. Андре! Что ты в неё вцепился? Едешь? Или мы отправляемся без тебя?

— Конечно, еду! — я вырвался из объятий Карлоты, чмокнул её в полураскрытые от обиды губки и юркнул на заднее сиденье. Игнасио тут же тронул машину с места и выехал на шоссе. Ехал он очень быстро, но уж никак не лихача и, не переходя границы здравого рассудка. Я удивился этому, вслух, поведав о мнении Фернандо.

— Ха! — скривил губы в презрительной усмешке Игнасио. — Сейчас я не еду, а просто ползу. Но зачем привлекать к себе излишнее внимание в столь поздний час?

Это было очень похвально, но я представил себе его езду, когда он не «ползёт» и немного поёжился. Пусть уж лучше «ползает», чем «летает».

Минут через двадцать мы прибыли на нужное место. Игнасио свернул налево, в малоприметный с дороги заезд и развернул машину носом к шоссе.

— Отсюда дорога хоть и дальше, — стал он нам объяснять шёпотом, пока мы стояли возле авто, и привыкали к темноте. — Но удобнее. Вверху она пересекается с более нахоженной тропой, которая ведёт вдоль усадьбы и выходит к самым воротам. Но на ней нас могли бы увидеть с территории или почувствовать собаки (если они там есть). Так что лучше, идём в обход.

— Мартин! — заговорщески зашептал я. — А дядя Игнасио случайно не у вас, в полиции, работает?

— А кто вас знает, — подковырнул тот. — Где вы все работаете! — и двинулся, было, вслед за Игнасио. Но я его опередил, советуя:

— Лучше будешь прикрывать нас сзади! — и улыбнулся, когда услышал за спиной возмущённое бормотание.

Через десяток метров глаза окончательно свыклись с ночным мраком и я уже отчётливо различал под неверным лунным светом узенькую тропинку, вьющуюся между деревьев и полого поднимающуюся в гору. После пятиминутной ходьбы до моих ушей донеслась отдалённая музыка. Я остановил Игнасио и пошёл впереди него. Всё-таки себе я доверял больше! Постепенно музыка становилась всё громче и громче и вдруг, совершенно стихла. Замерли и мы, прислушиваясь. Сзади, осторожно, меня тронул за плечо Игнасио.

— До угла усадьбы, — зашептал он. — Метров двадцать, двадцать пять…

И это расстояние мы прошли медленно, часто останавливаясь и с напряжением вглядываясь в контуры деревьев и кустарников. Как хорошо, что мы приняли подобные меры предосторожности! Лишь только я различил угол высокого (метра под два) забора, как послышался быстрый топот ног. Кто-то шёл нам навстречу! Мы так и приникли к земле, стараясь стать совсем незаметными. Я лихорадочно соображал, что же делать дальше, если на нас наткнутся. Но силуэты двух мужчин, чуть ли не бегом, пронеслись вправо, вниз, по тропинке идущей вдоль забора усадьбы к трассе.

Мы с облегчением перевели дух, прислушиваясь к отдаляющемуся, немного странному скрипу посвистыванию. Я тут же сообразил, откуда он исходит, вспомнив, как и у меня однажды было нечто подобное с обувью. Просто в образовавшуюся между слоями подошвы дырочку, входил и выходил воздух.

Прождав в напряжении порядочное время и не услышав больше ни звука, мы встали и подошли к забору.

— Может, вернёмся? — неуверенно спросил Мартин. — Не нравится мне эта беготня!

— Раз уж здесь, — возразил я. — То посмотрим хоть одним глазком! — и мы продолжили красться вдоль забора. Мало того, что он был высок, так ещё и поверху проходила в несколько рядов колючая проволока. По металлическому блеску, нетрудно было догадаться, что установили её совсем недавно. Видимо у новых владельцев были все основания для подобной защиты своей собственности.

Но вот показалась довольно-таки широкая калитка, сваренная из толстых прутов арматуры. Когда мы её тронули, она отворилась почти бесшумно.

— Смотри! — прошептал Мартин, указывая на раму прохода. Свисающий замок был цел, но одно из звеньев цепи было явно перекушено каким-то мощным инструментом. Несколько вариантов разгадки данной несуразности у меня мелькнуло в голове и самый простейший, что, возможно, сами хозяева потеряли ключи. А погулять то — хочется!

Стоя в проёме калитки, мы стали внимательно рассматривать усадьбу. Из всего освещения были включены лишь несколько фонарей на дорожках между строениями, да в огромном доме-замке светилось два окна на самом верхнем этаже. Главное здание, конечно же впечатляло: величественное, мощное, с толстыми внушительными стенами, с арочными порталами и высокими узкими окнами украшенными кое-где витиеватыми балконами. Чуть правее и ближе к нам, располагался огромный гараж, стоящий к нам боком. Ворота его были открыты настежь, а в обращённой к лесу стене виднелась полуоткрытая стальная дверь. Чуть дальше, в глубине, между огромными развесистыми соснами торчали крыши ещё одного дома, но гораздо меньшего.

Стояла идеальная тишина, нарушаемая лишь движением природы.

— Собак у них нет! — шёпотом констатировал Игнасио.

— Тогда быстренько заглядываем в гараж и сматываемся! — скомандовал я.

— Как это будет выглядеть? — возмущённо зашипел Мартин. — А если нас кто-то заметит? Особенно меня?

— Ты прав! — согласился я. — Хоть все уже давно спят непробудным сном, всё же тебе не стоит рисковать своей репутацией. Я сбегаю сам, а вы постойте здесь и следите за обстановкой. В случае чего, подадите сигнал, и отходим к машине в спешном порядке, но без паники.

— Я тоже иду! — решительно заявил Игнасио.

Мартин шумно вздохнул:

— С кем я связался? — и обречённо добавил: — Идём все вместе!

Я улыбнулся его сомнениям и пошёл впереди. Двери, ведущей в гараж, мы достигли без малейшего труда. Зашли вовнутрь и замерли, прислушиваясь. Тревогу никто не поднимал, значит, всё в порядке. А внутри, в более густой темноте, виднелся контур автомобиля.

— Жалко нет фонарика! — посетовал Игнасио.

— Я нащупал выключатель! — проинформировал Мартин.

— Не включай! — запретил я. — Ворота выходят прямо на дом и оттуда сразу заметят свет. Подойдём поближе и вполне сможем рассмотреть машину. Если это наш джип, тем более надо уйти как можно быстрей и незаметнее.

Говоря это, я, вытянув руки вперёд, продвигался маленькими шажками к интересующему нас объекту. Вдруг, носок моей обуви уткнулся во что-то мягкое. Несколько раз аккуратно потрогал подошвой то, что лежало у меня на пути, и мне стало как-то нехорошо. Нагнувшись, осторожно ощупал «это» руками. Мои самые худшие опасения подтвердились!

— М-Мартин! — я даже плохо справлялся со своим голосом. — У тебя есть оружие?

— Нет! — заволновался он. — А что случилось?

— Здесь труп!

Было слышно, как шумно задышал Мартин в ответ на мои слова. Подойдя ко мне, он тоже присел, и сам убедился в поставленном мной диагнозе.

— Звоню в участок и не только туда! — и через несколько мгновений в его руках зажглось табло мобиля. Я тут же сообразил, что телефон можно использовать как небольшой источник света и, достав свой, осветил лицо убитого. Оно было мне незнакомо и по хмыканью Мартина — ему тоже.

— Игнасио! — зашептал я.

— Что? Я здесь! — ответил тот немного дрожащим голосом.

— Посмотрите машину, нет ли в ней ключей! — я сунул ему в руку свой мобильник. — А я выгляну за ворота!

И крадущимися шагами стал приближаться к выходу из гаража. Мартин тем временем назвал своё имя и скороговоркой говорил координаты и кратко обрисовывал сложившуюся здесь ситуацию. Внезапно, из-за створки ворот, выскочил коренастый мужчина невысокого роста и застыл прислушиваясь. В руке у него был пистолет! И через секунду он громко закричал с явно различимым южноамериканским акцентом:

— Эди! Эди! В гараже кто-то есть! — и сделал пару шагов мне навстречу, заодно поднимая пистолет в моём направлении. Когда кто-то делает нечто подобное, я не думаю. Моё тело автоматически рванулось ему навстречу, нога пошла вперёд и хлёстко выбила пистолет из руки нападающего. Удар получился такой сильный, что оружие отлетело далеко в траву, покрывавшую лужайку возле гаража, а крепыш взвыл от боли и схватился целой рукой за, вероятно, сломанные пальцы другой. Пришлось прекратить его вой прямым в челюсть. От полученного хука он отлетел назад и всем телом ударился в загромыхавшую половинку ворот. Нелепо осунулся наземь и замер. Зато откуда-то слева раздалась короткая автоматная очередь, и пули со скрежетом прибили несколько дырок в противоположной створке ворот. Да здесь война! Не иначе!

Я отпрянул вовнутрь гаража. И тут же раздалась другая очередь. Теперь пули противно зазвенели по железной двери, через которую мы вошли вовнутрь. Во дают! Получается: оба выхода перекрыты! А в ответ даже бабахнуть не из чего!

— Есть ключи! Они были в бардачке! — Игнасио сидел за рулём, в слабо освещённом салоне джипа. Похоже, машина была именно та, которую мы искали. Но при каких обстоятельствах она была найдена!

— Мартин! В машину! — скомандовал я нашему представителю полиции, продолжавшему тараторить по телефону. Он без возражений вскочил в услужливо распахнутую мною заднюю дверцу. Я спросил кратко у Игнасио:

— Прорвёмся?

— Главное, что бы джип был на ходу! — он затаил дыхание и плавно повернул ключ зажигания. Мотор тут же заурчал тихой, но приятной и мощной музыкой. — Сказка!

— Удастся быстро развернуться в гараже? — спросил я, усаживаясь рядом. В ответ Игнасио скривил лицо в сардонической ухмылке и прорычал:

— Застегнитесь! — и сам первый, затянулся ремнём безопасности. И лишь только щёлкнули наши замки, мотор взвыл, и автомобиль прямо сорвался с места на задней скорости.

Я, конечно, прожил мало. Но такой езды я никогда не видел! Вернее, никогда не чувствовал! Потому, что возможно и наблюдал нечто подобное: в кино или по телевизору. Но самому оказаться внутри взлетающего и прыгающего авто! Да ещё двигаясь задом!

Как будто не своим сознанием я успел только зафиксировать в лобовом стекле: невероятно быстро удаляющийся гараж, искрящуюся дорожку в камне дороги от рикошечащих, пытающихся нас догнать, пуль, да вынырнувший справа от нас забор из высоких, густых кустов. Вероятно, в этот момент, мы как раз вышли из сектора обстрела. (Потом, позже, я догадался, что стрелок просто не успел повернуть ствол автомата с нужной скоростью. Мы ехали быстро и даже невероятно быстро).

Тут же джип совершил немыслимый пируэт, развернувшись на бездорожье (мы как раз подпрыгивали на каких-то канавах) на 180 градусов и понесся, теперь уже передом, к замаячившим, между деревьями, воротам. Те были закрыты! И как внушительно они выглядели!

Но Игнасио знал, что делает. Затормозив за миллиметр от возникшей на нашем пути преграды, он тут же снова дал газ, просто толкнув, высокие, сделанные из толстых кованых прутов, ворота. Те рухнули наземь со страшным грохотом. Они ещё не полностью коснулись земли, когда наш джип перепрыгнул их и устремился по шоссе.

— По нам стреляют! — раздался сзади громкий голос Мартина. Он говорил это и нам и дежурному в полиции. — Их машина стояла в кустах! Завелись! Ведут преследование за нами!

Я, вывернув шею, увидел зажженные фары, пытающегося нас догнать, автомобиля. Но куда им до Игнасио! Всего лишь несколько поворотов и они безнадёжно отстали. Мы «летели»! Я боялся даже смотреть на дорогу и только смутно помню мелькающие в свете наших фар, стоящие сплошной стеной деревья и указательные знаки.

А полной грудью я вздохнул только возле комиссариата, когда мы остановились, и нас окружили поднятые по тревоге полицейские.

— По вам стреляли? Страшно было? — спросил молодой полицейский, глядя, как мы выходим из машины на негнущихся ногах. Мартин, скорей всего тоже перенесший нечто подобное впервые в жизни, облизал пересохшие губы и, вытерши пот со лба, пробормотал:

— Это ерунда! Самое страшное было — доехать сюда за три минуты.

— Можно, конечно, было и побыстрей, — стал оправдываться наш водитель с самым невинным видом. — Но уж больно этот джип неустойчивый на нём легко опрокинуться.

— Да, да! Совсем неустойчивый! — в том же тоне подтвердил я. — Мне даже показалось, что он сделал несколько сальто и, возможно, даже двойных!

Когда мы вошли в участок, Мартин первым делом надел на пояс кобуру, с торчащим из неё пистолетом.

— Теперь обязательно возьму разрешение на ношение небольшого, карманного оружия! — объяснил он окружающим. — Даже во время отдыха оно может пригодиться.

— Вот именно — отдыха! — акцентировал уже знакомый мне офицер. — Как это вас угораздило, в глухую ночь, попасть в это осиное гнездо?

— Как? — переспросил Мартин, бросая вопросительный взгляд в нашу сторону. — Да просто прогуливались…

— И забрели так далеко от дома? — удивился офицер.

— …А потом решили взглянуть поближе на этот джип. Всё-таки машину, — он кивнул в сторону улицы. — Мы разыскивали.

Пока они разговаривали, поругиваясь между собой, я позвонил со стоящего на столе телефона Карлоте и успокоил её, сказав, что джип нашли, но пришлось ехать опять в комиссариат для оформления очередного протокола. Так что пусть она меня уже не ждёт, а ложится спать. Карлота согласилась только после того, как я дал торжественное обещание предстать перед её прекрасными глазами завтра утром, не позже девяти.

В это время, по оживившемуся радиодиалогу, мы поняли, что первые патрульные машины уже на территории усадьбы и приступили к поиску по нам стрелявших. Из динамиков оперативной связи стали поступать подробные доклады от всех групп, задействованных в операции. Автомобиль нас преследовавший, пока замечен не был, хотя на всех дорогах были выставлены заслоны и проверялись все машины подряд. Мы добавили информацию о белом «Фиате», не увиденном нами ни в гараже, ни на территории вокруг домов. Существовала вероятность, что именно на нём нас и пытались преследовать.

Постепенно стала вырисовываться жутковатая картина.

На территории усадьбы были найдены пять трупов! Один в гараже, один в саду и два в большом доме, в гостиной. При каждом имелся паспорт, удостоверявший их русское гражданство. Все четверо были безоружны и, видимо, не успели оказать малейшего сопротивления. Пятый труп был возле гаражных ворот и по описанию я его опознал — это был тот самый крепыш, которого я вырубил. Но умер он не от моего удара. В теле его были две автоматные пули. Как говорится: «не успел уйти с линии огня», когда тот вёлся по нашей компании.

В самом гараже находилось большое количество подводного снаряжения: акваланги, ласты, маски, гидрокостюмы и даже новенький мощный компрессор для закачки сжатого воздуха в баллоны. Теперь становились более понятны причины, по которым были устранены обосновавшиеся в глуши водолазы.

От напавших на усадьбу и след простыл. Они видимо поняли, что поднята тревога и рассыпались по лесу, а возможно, успели уехать на вернувшейся за ними машине. И найти, пока, не удалось никого.

Зато полиции повезло в другом. Одним из постов был задержан белый «Фиат», выезжавший из Нои. В нём находилось два бритоголовых мордоворота, говоривших с явным русским акцентом. Сама машина была солидно загружена продуктами, спиртным и освежающими напитками. Пассажиров спросили, куда они направляются, и те назвали адрес того места, из которого нас совсем недавно, вывез Игнасио. Их, после этого тут же тщательно обыскали и у водителя нашли пистолет, на который не было никакого разрешения. Задержанных вернули в Ною, развели по разным комнатам и стали проводить допросы. Водитель вёл себя по хамски, дерзил и фактически отказался отвечать на любые, задаваемые ему вопросы. Зато другой, особенно после того, как ему рассказали об участи его погибших товарищей, сразу выложил всю известную ему информацию.

Оказывается он состоял в группе из пяти водолазов, срочно вызванных для подводного поиска одной организацией с весьма сомнительной репутацией. Но деньги платили немалые и гарантировали полную неприкосновенность. Надо было найти на стометровой глубине труп, с привязанными к его ногам мешками с грузом. После поднятия мешков на борт им выдавали обещанное вознаграждение, и они должны были вернуться на родину.

Но во время поисков им помешал какой-то виндсерфингист. Пришлось срочно грузиться в трюм и ретироваться из заданной точки моря. Когда их доставили на «базу», так он называл роскошнейшую виллу, где они обосновались, то разрешили отдыхать до тех пор, пока обстановка не прояснится. Но кончилась водка, и они вдвоём поехали закупаться в Ною. За рулём был его соотечественник, живущий в Испании уже давненько и являющийся одним из ближайших подручных шефа-толстопуза. Купили всё необходимое и зашли в бар, да там и застряли. Эта задержка и спасла, вероятно, им жизни. Но допрашиваемый добавил ещё одну новую деталь. В усадьбе, оказывается, оставалось пять человек: четыре водолаза и один местный, испанец. По составленному портрету, последнего не оказалось среди убитых. Значит, ему удалось уйти. Полиция усилила поиски ещё больше, уже имея на руках описание внешности. Для этого подтягивались все силы, в том числе и из соседних районов.

Пока допрашивали оставшегося в живых водолаза, другие следователи раскрутили и водителя белого «Фиата». Кто-то вспомнил об убитом, которого нашёл Фернандо вчера в расщелине и поднял показания свидетелей, отдыхавших на кемпинге. По ним выходило, что допрашиваемый и есть тот самый человек, который подозревается в убийстве. От предъявленных ему обвинений, водила сломался морально и, дабы хоть как-то облегчить свою участь, прямо таки разразился словесным поносом.

А знал он много! Достаточно много!

По его словам, на яхте «Пиранья» была доставлена к берегам Испании огромная партия — героина. Естественно без малейшего на то согласия и при полной неосведомлённости самого владельца и капитана. Наркотики были отправлены колумбийским картелем и предназначались для местных продавцов той же национальности. Сопровождал «товар» тоже колумбиец, некий Пепе, который был у капитана доверенным лицом и вне всяких подозрений. Но на яхту уже давно внедрили одного русского, в задачу которого входило выяснить и выследить пути доставки, а при возможности помочь в перехвате очередной партии. Что тот и сделал. И, как ему казалось, лучшим образом. Он инсценировал побег Пепе на шлюпке, вместе со всем героином. На самом деле колумбиец был убит и отправлен на дно моря вместе со злополучными мешками и продырявленной шлюпкой. Потом он повредил приборы, разбудил предварительно усыплённого сильной дозой снотворного капитана и преспокойно, зайдя в заранее намеченный порт, стал ждать своих покровителей.

Правда, допрашиваемый особенно настаивал на том, что он никого не убивал. Дескать, произошёл несчастный случай. Но уж больно всё выглядело подозрительным. Видимо покойный русский моряк потребовал для себя слишком большую долю. А, возможно, его приказали убить как уже ненужного и слишком много знающего.

Уставшие от пережитого и от постоянно поступающей информации, я и Игнасио решили отправиться по домам. Мартину, в отличии от нас, подобное не светило: он вынужден был оставаться на службе как минимум до утра.

— Хотелось бы забрать свою машину! — сказал Игнасио. — Нет ли кого, кто б меня за ней подбросил?

— Да у нас и так людей не хватает! — занервничал офицер, а потом, переговорив с Мартином, великодушно разрешил: — Берите мою личную машину. Я предупрежу о вас посты, — и протянул ключи. Игнасио, подбрасывая их на руке, попрощался и направился к выходу.

— А как же потом? — спросил я. — Пригнать её обратно, сюда?

— Оставишь на стоянке кемпинга, а ключи отдашь дежурному. Когда освобожусь, заберу.

— Спасибо! — поблагодарил я.

— И тебе спасибо! — он пожал мне руку. — У тебя прямо-таки талант — всюду успевать.

— И отовсюду успеть вовремя смыться! — добавил Мартин.

— Что поделаешь! — делано вздохнул я. — Жить то хочется!

Мы попрощались с ним дружеским похлопыванием по плечам, и я пошёл искать Игнасио. Тот уже сидел в машине с включенным двигателем и легонько притаптывал педаль акселератора, прислушиваясь к раздающимся выхлопам.

— Как он ездит на такой рухляди? — завозмущался он с моим приходом.

— Сейчас моя очередь вести машину! — и я открыл его дверцу, предлагая выйти и сесть на место пассажира.

— Да брось ты! Ведь знаешь: я ночью езжу очень тихо.

Я не выдержал и даже рассмеялся:

— Вот именно, что очень хорошо знаю!

— И это корыто больше восьмидесяти, не вытянет! — успокаивал он мои сомнения, закрывая одновременно дверцу. — Садись! А то сам уеду!

Что было делать? Не вытаскивать уважаемого мной человека силой из-за баранки? Пришлось подчиниться. Хоть в душе я категорически зарекался никогда больше в жизни не садиться в машину, которую ведёт Игнасио. Пригрозив, что в случае лихачества я сразу же выдерну ключи зажигания, занял пассажирское место, скрупулезно пристегнулся ремнём безопасности, и мы тронулись в путь.

На удивление езда была настолько спокойной, что я даже глазам своим не поверил. Когда я высказался об этом вслух, Игнасио, хитро прижмурившись, ответил:

— Не хочу, что бы по нам стреляла полиция, если мы вовремя не остановимся.

После этого я им завосхищался ещё больше. Вот жук! Всё предварительно продумывает и просчитывает. У него было чему поучиться. Вдруг Игнасио полез в карман и достав телефон, протянул мне.

— Вибрирует!

Ну, надо же — забыть о телефоне! Как дал ему тогда, в гараже, так и не вспомнил больше. Взглянул на определитель номера: Пабло! Включил и приложил к уху. И услышал следующий диалог:

— Доброй ночи, капитан! Я уже и не надеялся вас сегодня увидеть! — голос Пабло был радостным и приветливым.

— Кто вы такой и что вам надо?! — сердито и чуть ли не со злостью ответил, видимо, владелец яхты.

— Я представитель страховой компании, вот мои документы! — с готовностью ответил мой товарищ. — Ищу вас целый вечер, потом сидел в баре яхт-клуба и, уходя, решил ещё раз взглянуть: нет ли вас на яхте.

— Какого чёрта так поздно? — совсем уж невежливо зарычал капитан. — Приходите завтра, перед обедом!

— Видите ли, — голос Пабло стал заискивающим. — Моя жена сейчас в больнице и должна рожать с часу на час… Я так волнуюсь… Хотел бы как можно быстрее вернуться в Сантьяго. Вы не представляете, как она бедняжка переживает…

— Жена?.. Рожает?.. — голос капитана явно смягчился.

— Если вас не затруднит, — торопливо заговорил Пабло. — Давайте сделаем небольшой осмотр, сверимся с этим, поданным вами, списком (и где он его только достал? Вероятно всё из того же компьютера!) поставим подписи, и я вас больше не побеспокою!

Неожиданно в разговор вмешался кто-то посторонний:

— Капитан! Вы что, забыли о нашем уговоре?! Кто это такой?

— Страховой агент… — ответил Билландер каким-то отчаявшимся голосом. — По прибытии я подавал заявку…

— И что он делает здесь среди ночи?! — голос становился всё грубее и громче. — А ну-ка ребята, обыщите его!

(В тот же момент я протянул руку и выключил зажигание. Игнасио ошарашено посмотрел на меня, а я лишь приложил палец к губам, призывая его к полнейшей тишине и, стараясь не пропустить ни слова).

— Да что вы такое делаете?! — слышался мне возмущённый голос моего товарища. — Втроём на одного! Да кто вы такие?!

Послышалась какая-то возня, усиленное пыхтение, а потом новый голос, с неприятным акцентом, констатировал:

— Он без оружия! — (вероятно Пабло обыскали и я удивился, как это они не нашли телефона).

— Что за поведение?! — продолжал он возмущаться. — Я буду жаловаться в полицию!

— Успокойтесь! — скомандовал первый голос. — Мы сами полицейские! (Ну, надо же! Очень странно!) — А подозрение наше вы вызвали тем, что так поздно крутитесь возле яхты дона Билландера. Он подал нам жалобу, что кто-то уже здесь, совершил несколько краж на его судне.

— Так бы сразу и сказали! — Пабло сделал вид, что успокаивается, но по его тону я понял: он им совершенно не поверил. — Я ведь всё-таки по делу сюда пришёл!

— Хорошо! — согласился всё тот же невидимый мне человек. — Давайте пройдём на яхту и всё запротоколируем. Вы ведь хотите сверить размеры ущерба?

— Я ему велел прийти завтра! — вмешался Билландер.

— Капитан! — обращались с явной угрозой. — Нам здесь даны самые высокие полномочия и если человек спешит, то мы вправе пойти ему навстречу. Проходите первые: и не забывайте о гостеприимстве.

— Очень вам признателен! — растроганно залепетал Пабло. — Хотел бы вернуться домой сегодня же. Жена, знаете ли, в роддоме…

— Вот и прекрасно! Нет, нет, сначала вы! Проходите на трап, вот так, хорошо. Скоро будете дома, не волнуйтесь!..

Это были последние слова, которые я услышал. Послышался лёгкий всплеск, затем треск и связь оборвалась. Неужели они сбросили Пабло в воду?! Надо было ехать немедленно к нему на помощь! И я включил зажигание, одновременно выкрикивая:

— Игнасио! В Портосин! Срочно! Мой друг в опасности! Едьте к пирсу, где стоят яхты!

Любителю быстрой езды не надо повторять дважды. Машина сорвалась с места, и я подумал: «А ведь он говорил, что это старое корыто!» Благо хоть до Портосина было совсем чуть-чуть, и я надеялся, что данный нам автотранспорт не успеет развалиться на части. И тут же сосредоточился над своим телефоном, набирая номер Мартина, врезавшийся мне в память, вероятно, на всю жизнь.

— Алло, Мартин! Дружище! Здесь новые неприятности!.. Нет, не со мной, с Пабло!.. Его схватили какие-то личности на пирсе, у яхты «Пиранья». Они выдают себя за полицейских… Какая разница, что он там делал… По акценту, мне кажется, это колумбийцы… И Билландер у них под надзором! Мы едем, — я, вздрогнув, взглянул на мелькающую дорогу и поправился:

— Мы летим туда! Присылай кого-нибудь на подмогу! Всё, мы подъезжаем, уже вижу пирс. Конец связи!

Всё время, пока я говорил, мои руки по очереди обшаривали окружающее в машине пространство в поисках хоть какого-нибудь оружия. Даже вспомнил о желании Мартина всегда ходить с пистолетом и полностью с ним консолидировался. Единственное, что я нащупал под сиденьем, так это небольшой торцовый ключ, служащий для смены колёс. Не ахти что, но всё-таки!

Игнасио остановил машину у шлагбаума, перегораживающего въезд на пирс и я тут же выскочил, зажав ключ в ладони и прикрывая его рукой от взгляда спереди.

Хоть я никогда не видел «Пираньи» прежде, сразу определил её среди остальных по запомнившемуся описанию доставленного, нам Николя. А подбежав ближе удостоверился в правильности своего выбора, прочитав отливающие тусклым блеском металлические буквы на носу судна.

Сразу бросился к трапу, по ходу, всматриваясь в воду, боясь увидеть там плавающее тело. Но лишь только я ступил на первую ступеньку, как с палубы раздался громкий окрик:

— Ты куда?! Сюда нельзя!

Но я нёсся не останавливаясь. И уже пробежав середину трапа, увидел мужскую фигуру, шагнувшую к борту из тени надстройки. В руках он держал нечто, очень напоминающее клюшку для гольфа. И с явным намерением разнести мне голову. Я изо всей силы метнул в него ключом и даже удивился, как этот тип успел увернуться. Но это дало мне лишние мгновенья для того, что бы проскочить оставшееся расстояние, свалить его на палубу и попытаться обезвредить. В первую же секунду моему противнику удалось вывернуться и нанести мне ощутимый удар под рёбра. По инерции просунувшись метра полтора по дощатой поверхности, я здорово ободрал себе ладони и правую часть лица. Как меня это разозлило! Я метнулся перекатом к нему под ноги в тот момент, когда он поднимал клюшку для удара и сделал подсечку. Но он упал прямо на меня, тем самым не дав мне возможности подняться, и мы, сцепившись, покатились по палубе. Масса у него была побольше и надо было вырываться во чтобы то ни стало. Помогла мне в этом стойка леера, нас разъединившая, когда мы на неё напоролись.

Здесь я отличился большим проворством. И пока он вставал, нанёс ему мощнейший удар каблуком в висок. От этого он обмяк и, перевалившись через палубные ограждения, с шумным всплеском упал в воду.

Сразу же после этого раздался топот по трапу, и на яхту взбежало несколько полицейских.

— Стоять! Поднять руки! — заорали они, направляя свои фонарики и пистолеты прямо мне в лицо.

— Это Андре! — раздался за их спинами голос Игнасио. — Ищите лучше бандитов.

— Вот именно! — подтвердил я. — Один за бортом охлаждается, остальные не появлялись, должно быть ещё двое. И осмотрите тщательно всё пространство вокруг яхты. Возможно, они сбросили туда моего товарища, да и капитана тоже, — пока я давал эти просьбы-распоряжения, на палубу взбежало ещё пятеро полицейских и я обратился к ним: — А вы со мной! Проверим каюты! — и первым бросился на нижнюю палубу.

У меня сразу же отлегло от сердца, когда в салоне я увидел заклеенную по рту широким пластырем физиономию Пабло. Он сидел накрепко привязанный к стулу, в полном здравии и без видимых повреждений. Я отклеил ему рот и спросил:

— Цел?

— Да я то цел, а вот ты! Твоя девушка приревновала тебя или что?

— Да нет! Было бы ещё хуже! — я спешно развязывал опутавшие его верёвки. — А так просто… упал…

— Стареешь друган, уже ноги не держат? — заулыбался Пабло.

— А где капитан?

— Они его сюда даже не заводили. Один тип остался меня привязывать, а двое, вместе с капитаном, сразу же ушли.

— А почему связь оборвалась? — вспомнил я.

— Телефон у меня был в рукаве рубашки, и я его сбросил в воду, когда поднимался по трапу.

— Почему?

— Один из них меня явно опознал, — стал объяснять Пабло, растирая освобождённые руки. — Да и я его тоже. Он часто гулял по пляжу, любуясь морем, особенно в последние дни. И когда он зашептал что-то на ухо своему шефу, я понял: не избавлюсь от телефона, они на 100 % удостоверятся, что я никакой не страхагент. Этот тип и остался возле меня. Не с ним ли, ты так долго здоровался, там, наверху?

— С ним! — я провёл тыльной стороной ладони по сдёртым местам на лице. Моя рука покрылась кровью.

— Надо промыть… — сочувственно начал Пабло.

— Да ерунда! До свадьбы заживёт! Идём отсюда.

— А что, уже и свадьбу назначили?! — удивился мой дружок, похлопав меня по спине. — Ну, ты шустряк! Всюду успеваете!

— Мне это уже сегодня говорили! — сказал я, выходя на верхнюю палубу. Возле пирса скопилось несколько полицейских машин и две скорой помощи. От мигания их лампочек даже в глазах зарябило. Оценив свой телефон, который совсем не пострадал после драки, в отличии от меня, я дал его Пабло. Надо было связаться с Николя и выяснить, что там высмотрела наша «птичка». Сойдя по трапу, к тому месту, где санитары грозили на носилки бесчувственное тело, поинтересовался:

— И как этот гад, дышит?

— Большая гематома в левой височной части головы, — стал объяснять врач. — Да немного выдавили из него попавшую вовнутрь воду. Но в сознание пока не приходит. Присядьте здесь! — и обращаясь к своему коллеге: — Обработай ему рану на лице!

Действительно надо было это сделать и я безропотно подчинился. В этот момент и подъехала ещё одна полицейская машина. Вышедший из неё Мартин сделал удивлённое лицо.

— А я думал, ты уже десятый сон видишь!

— Как же! Уснёшь тут у вас! — ответил я, стараясь не морщиться от резкого пощипывания, возникшего при промывании моих сдертостей. — Мне кажется, что здесь самая криминогенная обстановка в Европе.

— Пока тебя не принесла сюда нелёгкая, всё было тихо! — резюмировал Мартин. — А как ты появился — домой никак не попаду.

— Да! — согласился я. — И вряд ли ещё скоро попадёшь.

— Что, есть ещё что-то для полного счастья?

— Есть! Но сначала дай сопровождение в эту санитарную машину. Этот тип очень опасен, еле с ним справился. И мне кажется, что он симулирует своё бессознание. — я прислушался к разговору Пабло с Николя. — И будем двигаться за мальчиком, и брать остальную шушару. Они, видимо, все вместе там собрались. Возможно, и капитана держат возле себя.

— Каким мальчиком?! — стал повышать голос Мартин. — Что вы ещё тут такого узнали, о чём мне неизвестно? Да меня из-за вашей самодеятельности из полиции попрут!

— Мы, конечно, собрали кое-какую информацию, но ты смело можешь заявлять, что это твои данные… — стал успокаивать Пабло.

— А ты где работаешь? — с подозрением, полным сарказма, спросил у него Мартин. — Случайно не на перевозках?

— Точно! — радостно подтвердил мой дружок. — Хорошо всё-таки у нас полиция действует — ничего не скроешь! Всё знает!

— Ладно, не юродствуй! — Мартин уже явно стал сердиться. — Выкладывай лучше: что и откуда знаешь!

— Ну, насчёт откуда… — Пабло неопределённо покрутил кистью ладони в воздухе. — Так это я смутно помню. Могу поручиться только, что сведения самые достоверные. А вот насчёт, «что» — слушай!

После его подробного рассказа, Мартин умудрился поднять ещё больший переполох. Такой крупнейшей операции и при таком количестве работников из правоохранительных органов, мне видеть ещё не приходилось. Хоть «видеть» — это будет неправильно сказано. Нас и близко не подпустили даже в роли простых наблюдателей. А, попросту говоря, продержали под негласным арестом до самого утра. Несмотря на все наши уговоры и даже угрозы.

Но зато уж полиция развернулась вовсю. Кто только и откуда не понаехал! За одну ночь количество проживающих, а вернее пребывающих, в окрестностях Портосина, возросло, чуть ли не втрое.

В течении двух часов, самолётом, была доставлена специальная антитеррористическая бригада. Со всеми вытекающими и добавочными последствиями.

Были задействованы, поднятые по тревоге, две близлежащие воинские части, естественно тоже, со всем командным составом.

И напоследок прибыли даже некие личности, в тёмных неброских костюмах, которые громко именовали себя: европейская служба «Интерпол».

Усадьба Фергюссонов была оцеплена по всем правилам высшей полицейской и военной науки. А точнее говоря: на каждое правило, по одному оцеплению. Короче: была устроена настоящая, показательно-боевая, парадно-наступательная операция.

А надо то было: человек десять-пятнадцать, хорошо знающих своё дело и владеющих приёмами самообороны. Их вполне бы хватило на все случаи, могущие там возникнуть.

Ибо когда начался «штурм» и закованные в бронежилеты и вооружённые до зубов элитные части, одновременно, со всех сторон, вывалили все двери и почти все окна, то в ответ раздался лишь крик того самого мальчика. Он спросонья подумал, что дом взорвался или началось страшнейшее землетрясение. Об этом подумали и все соседи, так как треск и грохот, разнесшиеся в предрассветной тишине, были просто невообразимыми. Даже Карлота мне потом рассказывала, что проснулась неожиданно от какого-то грома. Взглянула в окно: грозой и не пахнет. После этого к ней долго не возвращался сон и она тревожно задремала лишь, когда совсем рассвело.

В усадьбе, кроме испуганного мальчика, прикованного, кстати, наручниками за ногу к кровати, нашли и капитана Билландера. Тот был попросту заперт в подполе большого хозяйственного сарая. На крышке люка был навален с десяток мешков с цементом, поэтому то и не было вначале даже слышно его криков о помощи, и были безуспешны его попытки вырваться из подвала.

Мальчик действительно был его сыном, и их встреча была самым радостным событием этой ночи. Билландер плача прижимал к себе ребёнка и так, держа его на руках, ходил от одного сконфуженного полицейского к другому и, не жалея, самых красочных эпитетов благодарил их за свое спасение и освобождение сына.

Как он рассказал позже, мальчика выкрали в первый же день захода «Пираньи» в Портосин, те самые колумбийцы, которых видел Пабло на пирсе. Они постоянно шантажировали капитана убийством сына, подозревая, что сам владелец яхты был в сговоре с исчезнувшим Пепе и приложил руку к их давно ожидаемому грузу. Они следили за каждым его шагом и, по мнению Билландера каждую минуту были готовы привести свою угрозу в исполнение.

Самих же преступников и след простыл. Как и куда они успели скрыться — никто не мог понять. Высшие чины были в шоке и в ярости. Рядовые полицейские мечтали побыстрей вернуться по домам и отдохнуть после бессонной ночи, а средний состав был просто в запарке. И от постоянно несущихся, каждый раз новых, приказов сверху и от безуспешных попыток напасть хоть на какой-нибудь след.

Именно такими, взмыленными, и появились Мартин и его Старший офицер в восемь утра в портовом полицейском участке, где я, Пабло и Игнасио томились в незнании и праздном ожидании.

— Ну что, всех выловили? — задал я вопрос, когда они появились в дверях. Мартин с кислым видом махнул безнадёжно рукой:

— Никого! Все ушли!

— Как никого?! — даже закричал я.

— Ну, капитана и его сына освободили, с ними всё в порядке, — поспешил он нас успокоить. — А вот преступники смылись! Бросили Билландера в подвал, закидали люк мешками с цементом и испарились. Все до единого! — он очумело и устало покрутил головой: — Вот гады!

— Да как же вы?! — я был в отчаянии. — Сразу, сразу надо было ехать в усадьбу! Прямо от пирса! Тогда бы их взяли, всех до одного!

— Когда стоит вопрос об освобождении заложников спешить нельзя! — нравоучительно, но как-то совсем уж неубедительно и неуверенно процитировал офицер. Потом тяжело вздохнул и спросил: — Вы бы не проехались с нами в комиссариат? Надо бы все оформить и запротоколировать. Опять предстоит исписать кипу бумажек.

— Нет! — хоть я и старался скрыть обиду и раздражение, но всем было это заметно. — Мне надо привести себя в порядок: в девять утра у меня важная встреча!

— А-а! Помню, помню… — протянул офицер, ища взглядом поддержки у Мартина. Тот тоже стал просить:

— Андре! Ну не упрямься! Там дела на полчаса, не больше. А потом я тебя отвезу, куда и когда захочешь, — у видя как я в раздумье уставилсявокно, добавил: — Ну, ты пойми, у нас тоже начальство есть, если мы не отчитаемся, то будем жить на работе. А ведь у нас тоже есть личная жизнь…

— Ладно! Поехали! — решился я. — Но в девять ровно я должен быть у Карлоты! Если я не успею…

— Успеешь! — перебил меня Мартин. — В крайнем случае, тебя Игнасио в два счёта подбросит.

Я засмеялся первым. Так как уже не мог зарекаться, что не сяду в машину, если за рулём Игнасио. Кто его знает? А вдруг и вправду подбросит?!

— Да! Так ещё пару раз и я привыкну к езде со скоростью самолёта! — сказал я, когда мы вышли на улицу. — Буду как мама Карлоты, любить острые ощущения.

Мы подошли к машине и офицер сел за руль.

— А что, моя колымага ещё доедет до дома? — спросил он, заводя двигатель. — Я всегда на ней ездил не больше шестидесяти. Неужели вы ехали быстрей?

— Намного! — Подтвердил я, усаживаясь в авто последним. — Раза в три, не меньше!

— Да ну… — он заулыбался. — Не может быть.

— Могу поменяться с вами местами, — предложил Игнасио.

— Не надо! — одновременно, в один голос закричали мы с Мартином. Это развеселило нас ещё больше. Так и доехали мы в Порто До Сон: уставшие, но посмеивающиеся и расслабленные. Но тут вдруг Пабло завозмущался:

— Первый раз нахожусь в компании с четырьмя некурящими мужчинами. Даже сигарету взять не у кого.

— Просто до нас быстрее доходят предупреждения Минздрава, — похвастал я. — Бережём здоровье!

— Но я то не берегу! Мне то хочется! Раньше хоть ты курил, можно было у тебя взять.

Неожиданно офицер остановил машину возле самого бара.

— Можешь выйти и купить себе отравы, — разрешил он.

— Спасибо! Андре! Возьми мне, пожалуйста, пачку Мальборо.

— А почему я? Тебе надо, ты и иди!

— Ну, тебе ж всё равно выходить, — стал объяснять сидящий между мной и Игнасио Пабло. — А потом только несколько шагов сделатьдо автомата и всё. Что тебе стоит? Да и моложе ты, мог бы уважить старика.

— Если будешь так много курить, — угрожающе пообещал я. — Тебя через год-два выгонят на пенсию по старости. Итак, выглядишь намного старше, чем Игнасио!

В спину мне, из машины, раздался дружный смех.

Зайдя в бар, я выгреб мелочь и подсчитал. Маловато! Мальборо стоили 410, а у меня было лишь 300 песет с небольшим. Придется менять. Я подошёл к стойке и протянул банкноту бармену.

— Разменяй дружище! — и пока тот отсчитывал мелочь, окинул взглядом небольшой зал. Было почти пусто, лишь в самом углу сидела какая-то загулявшая парочка и целовалась. Но вот они прекратили своё приятное занятие, женщина взглянула на часики, и они стали вставать, намереваясь уходить.

«Как им хорошо! — подумал я с завистью. — Всю ночь быть возле друг друга! Как там моя Карлота» — и я заулыбался, вспомнив о своей любимой и представив, как она ещё спит.

Бармен дал мне размен на блюдечко, я ссыпал его в руку и, подойдя к автомату, стал скармливать ему монеты. Нажал нужную кнопку и стал доставать сигареты из щели. Парочка как раз прошла мимо меня и стала открывать дверь. А я так и замер прислушиваясь. Скрип! Знакомый скрип с посвистыванием! Точно такой же я слышал ночью в лесу, возле усадьбы, где мы искали джип. И скрип исходил с подошвы выходящего из бара мужчины. Взяв пачку, я стал её открывать и тоже ступил к уже открытой двери. Спешно пытаясь найти нужное и правильное решение, я не придумал ничего лучшего, как громко спросить:

— Зажигалки не найдётся? — и, выйдя на улицу, вставил в рот сигарету.

— Пожалуйста! — мило улыбнулся мужчина и, достав из кармана зажигалку, зажёг её. Я опустил голову, прикуривая, и бросил взгляд на его брюки. Их видимо, пытались отряхивать, но всё равно была явственно видна цементная пыль! Где это он нашёл цемент, прогуливаясь со своей дамой? Я перевёл взгляд на лицо женщины и чуть не поперхнулся дымом. У неё в носу было кольцо! Я тут, мысленно, вспомнил фигуру, ведущую за руку, слабо упирающегося ребёнка и сравнил. Она! Без сомнения! Вернее почти, без сомнения!

После моего «спасибо!», мужчина сказал: «Не за что» и, обняв женщину за талию, не спеша, пошёл по улице. «А ведь идут на автобусную остановку! — догадался я. — Если у них документы в порядке, никто бы их никогда не побеспокоил. Тем более в общественном транспорте. Хитро придумали. Наверняка сейчас должен подойти и автобус!»

Из машины на меня и так смотрели удивлённо и непонимающе. Поэтому, когда я подал сигнал опасности и указал на удаляющуюся парочку, ребята моментально всё поняли. Мартин выскочил на тротуар и, доставая пистолет, вместе со мной догнал подозреваемых. А офицер дал газу и, остановившись впереди, тоже вышел из-за руля, прикрыв тем самым путь для возможного побега. Увидя это «влюблённые» замерли и оглянулись назад. Моё ободранное лицо послужило довеском к моему угрожающему голосу:

— Постарайтесь вести себя благоразумно и не оказывайте малейших действий, которые могут быть расценены нами как сопротивление!

Назад: К любви

Дальше: Эпилог