Эпилог
Прошло пять дней.
Недавно взошедшее солнце уже изрядно припекало сквозь проносящийся с моря лёгкий ветерок. Стояла прекрасная августовская пора, и лишь небольшие продолговатые облака лениво проплывали чуть дальше, в стороне, над открытым океаном. И хоть синоптики обещали на завтра дожди и порывистый ветер, в это слабо верилось.
Карлота сидела на прибрежном камне, окунув свои прелестные ножки в колышущуюся воду, и бросала раздражённые взгляды в нашу сторону, Уже с полчаса я с Фернандо шушукался под тенью скалы, лишь изредка поглядывая на девушку загадочно и многозначительно. Наконец она не выдержала и подойдя к нам, спросила:
— Вы опять сговариваетесь на какую-то пакость против меня? Учтите, я не буду больше участвовать в ваших глупых розыгрышах и соревнованиях!
Мы оба посмотрели на неё с умилением. Внутри меня всё вздрагивало от радостного ликования, но я постарался говорить спокойно и твердо:
— Дорогая! Твои самые смелые мечты исполнились: я готов на тебе жениться! — увидя, что она пытается возмутиться, быстро добавил тоном, не допускающим возражений: — Не бойся и не сомневайся: папа тебя очень любит и мне удалось уговорить его отдать твою руку, только после трудных и длительных переговоров.
Карлота упёрлась кулачками в свои бёдра и скептически оглядела нас обоих.
— И в чём же заключались трудности? — какой в её тоне был сарказм!
— Папа предложил в начале слишком огромную сумму в приданое, — стал я подробно объяснять. — И, чтоб это не выглядело подкупом с его стороны, я долго не соглашался, и называл цифру в… полтора раза меньшую.
— Да ты что?! — ужаснулась она, а потом гневно резюмировала: — Такой муж-недоумок, мне не нужен!
— Вот потому то я, в конце концов, согласился лишь, когда сумма выросла в три раза, от предложенной первоначально.
— Ой! Счастье то какое! — протянула Карлота. Потом хитро прижмурилась и посмотрела на отца: — И какова же моя цена? Я в смысле приданого? Фернандо сложил губы буквой «О» и скорбно развёл руками.
— Пришлось пообещать всё, что у меня есть… — он сделал длинную, эффектную паузу и, театрально воздев глаза кверху, запричитал: — Все! Все мои кровные, с таким трудом нажитые — 60 тысяч песет! (Примерно 360 евро) Карлота схватилась руками за голову и восторженно зацокала языком.
— Естественно, — продолжал отец. — С моей стороны подобные растраты непозволительны. Но! Чего не сделаешь ради…
— Ради того, — продолжила за него Карлота. — Что бы избавиться от единственной и самой любимой дочери.
— Ну почему избавиться? Андре мне обещал, что вы будете приходить к нам в гости… Часто… Хотя бы на дни рождения…
— Ещё чаще! — радостно пообещал я, мы будем приходить каждый раз, когда вы будете обедать!
— Вообще-то, — Фернандо стыдливо ковырялся большим пальцем ноги в песке. — Мы только завтракаем…
— Ничего! И это неплохо! Сам знаешь — продукты сейчас дорогие и для молодой семьи будет очень накладно питаться по барам и ресторанам.
— Да-а! — скорбно закивала головой Карлота. — Никогда не думала, что в вдобавок к моему папочке, я буду иметь ещё и мужа клоуна!
Мы с Фернандо радостно переглянулись и ударили друг друга по ладони.
— Да, ты оказался прав! — согласился он.
— Я знал, что она будет не против! — подтвердил я.
— А с чего это вы взяли, что я согласилась? — возмутилась Карлота.
— Так ведь ты сама, только что, обозвала меня весёлым представителем манежа! — стал я напоминать.
— Ну и что?
— А перед этим вставила слово «муж»! Я слышал, у меня даже свидетели есть!
— Подтверждаю! — торжественно вставил Фернандо, положа руку на сердце. Увидя, что дочь хочет возразить, подвёл черту нашего спора: — Всё! Продано!
Я радостно потёр руки и подскоча к Карлоте нежно поцеловал её в щёчку. Уже только то, что она не отстранилась, говорило о хорошем её настроении, и я воодушевился ещё больше.
— Папаша! Это дело надо отпраздновать! Где твоё знаменитое вино?
— Кончилось! — явно соврал Фернандо.
— Ай-я-яй! — стал я его стыдить. — Какой жадный у меня тесть будет. А ведь обещал каждый день угощать!
— Ты тоже кое-что обещал! — стал он укорять меня в ответ. — Я? Что?
— Написать танго!
— Так ведь… — я, улыбаясь, развёл руками. — Я его уже написал.
— Правда? — не поверил он.
— Когда? — удивилась Карлота.
— Этой ночью! — похвастался я. — После того как мы расстались.
— Так ты не спал? — она осудительно сдвинула брови.
— Почему не спал, спал! А на творчество у меня ушло минут 50–60, не больше.
— Так давай, спой нам, — попросил Фернандо.
— А где вино?
— Есть, есть! — успокоил он меня, указывая рукой на сумки стоящие в тени. — Даже домой ходить не надо. Всё здесь, на месте!
— Ну, если так… — я обнял Карлоту за талию и зашептал ей на ушко: — Это танго я посвящаю тебе!
— Я очень рада! — промурлыкала она томным голосом будто бы говоря: «Попробовал бы не посвятить!»
Я уже сделал шаг в сторону гитары, как Фернандо, усевшийся на камне спиной к морю, приложил ладонь над глазами, прикрываясь от поднимающегося солнца.
— К нам компания! — огласил он и, почесав затылок, заворчал: — Все торопятся на моё вин… э-э… вернее, на твоё танго.
А к нам спускались все наши друзья и родственники. Они растянулись длинной цепочкой от дома до самой калитки усадьбы Фернандо. Замыкали шествие к морю его жена и сестра. Ниже были видны Николя и Пабло со своей рыжей француженкой. А первыми к нам приблизились Игнасио, Тереза и Мартин. Последний был в шортах и пляжной маечке. Чему я несказанно удивился:
— Я вижу, ты объявил всё-таки забастовку и приводишь свою угрозу в исполнение?
— К тому шло! — заулыбался он, здороваясь со мной за руку. — Но начальство прочувствовало момент и наградило двухнедельным отпуском. Теперь, надеюсь, отдохну и отосплюсь!
— Думаешь получится? — засомневался я, приветствуя подходящих товарищей.
— Здесь вряд ли! — согласился Мартин. — Поэтому мы, с Терезой, завтра решили ехать на Майорку. Там меня уже не достанут.
— Молодцы! — похвалил я. — Очень умно. Но хоть расскажи в двух словах: всех ли повыловили?
— Всех! — сказал он радостно. — Самое отчаянное сопротивление отказал «самурай» и сдался только после тяжёлого ранения. А вчера даже «толстопуза» взяли. Ну, того, шефа русских, которого ты видел на баркасе.
— А почему «толстопуз»?
— Они его так сами между собой называют, ну и вид у него вполне соответственный.
Карлота, коротко переговорив со своими мамой и тётей, решительно вмешалась в разговор:
— Всё! Никаких больше дел! Все на отдыхе находятся и никуда не влазят. Авантюрные ночные похождения закончились!
— Так мы же только болтали о пустяках! — успокоил я её, непроизвольно поглаживая себя по почти уже зажившим царапинам на щеке и скуле.
— Даже болтать не стоит! — скомандовала моя любимая девушка и уселась поудобнее на расстеленное на камне одеяло. — Чем отвлекаться на ненужное, лучше спой то, что обещал!
— Да, да! — присоединился Фернандо к уговорам. — Рассаживайтесь и соблюдайте тишину.
— А почему тишину? — решил поспорить Николя. — Мы тоже будем подпевать.
— Да потому, что Андре будет петь свою песню…
— Мы знаем все его песни!
— Новую песню, — терпеливо объяснял Фернандо. — Которую он придумал этой ночью. То есть — это премьера. И называется она: «Морское танго».
Все заулыбались в предвкушении прослушивания и дружно расселись близким полукругом. Я всегда переживаю в подобные моменты, а сейчас вообще, страшно заволновался и почти с минуту просто перебирал струны на гитаре, делая вид, что настраиваю. Наконец я выбрал нужный ритм, прокашлявшись, прочистил горло и запел:
На предвечерний закат свой нежный бросила взгляд,
А в нём застыла печаль; вновь расставаться видно жаль.
Волна ласкает всех подряд, но убегает вновь назад,
Потом что б снова возвратиться, прикосновеньем насладиться.
И я вернусь, и будут встречи, и каждый день, и каждый вечер,
И каждый час, любви минуты нас завлекут навечно в путы.
И будет вздох любвеобильный и поцелуй до крови сильный,
И пылкий жар объятий страстных, и дивный свет очей прекрасных!
А волны бьются в скалы снова, а те глядят на них сурово.
Когда-нибудь от тех касаний песком простым все скалы станут.
А может море испарится и никогда не возродится
И скалы те в пустыне встанут… пока от скуки не устанут!
Но я вернусь, и будут встречи и каждый лень и каждый вечер,
И каждый час, любви минуты, нас завлекут навечно в путы.
И будет вздох любвеобильный, и поцелуй до крови сильный,
И пылкий жар объятий страстных, и дивный свет очей прекрасных!
Ну, почему все любят море? Оно порой приносит горе,
Вода совсем не питьевая, но красота в нём неземная.
И мы опять сюда вернёмся, к друг другу нежно прикоснёмся,
В порыве ласковом сольёмся, под шум волны с утра проснёмся!
Вернёмся мы, и будут встречи, и каждый день, и каждый вечер.
И каждый час, любви минуты, нас завлекут навечно в путы.
И будет вздох любвеобильный, и поцелуй до крови сильный,
И пылкий жар объятий страстных, и дивный свет очей прекрасных!
Конец
Назад: … и приключениям
На главную: Предисловие
