Книга: Наследники страны Ямато
Назад: Глава 1
Дальше: Глава 3

Глава 2

Кортеж достиг поместья Момодзоно в середине дня, едва завершился час Овна. Госпожа Хитоми выглянула из окошка экипажа и как у всякой женщины любопытство взяло верх, увы, даже над нормами приличия. Она буквально высунула голову из окна, с интересом рассматривая четыре сторожевые башни-ягура, которые ни в какое сравнение не шли с теми, что она привыкла видеть в Адзути или Исияме. Четыре угловые ягура были не высоки, видимо более предназначаясь для хранения припасов, нежели для обороны от неприятеля. Поместье окружал земляной вал, за ним следовал сухой ров, въезд на территорию поместья осуществлялся через карамон, ворота в китайском стиле.
Кортеж проследовал через внушительный подъёмный мост, ханэ-баси, миновал китайские ворота, и, наконец, очутился на земле господина канцлера.
Охрана господина Уми-Сайто спешилась, сам же хозяин, довольный собой и своими владениями, вышел из экипажа и тотчас начал отдавать приказы.
Госпожа Хитоми с Ихарой с радостью покинули экипаж, дорога изрядно утомила их. Они наслаждались долгожданным завершением путешествия, надеясь, что в Момодзоно и Киото все их надежды непременно воплотятся.
Госпожи Хитоми пребывала в прекрасном расположении духа. Она окинула взглядом строения поместья: дом канцлера, выполненный в стиле букэ-ясики, производил благоприятное впечатление, хозяйственные постройки, стражницкая и два флигеля для прислуги выглядели вполне прилично. Входную дверь, сразу же ведущую в небольшой зал, расположенную на западной стороне фасада, что вполне соответствовало статусу хозяина, венчало помпезное перекрытие кабукимон.
Единственное, что заметила Хитоми – порядок наводили недавно и впопыхах, явно к приезду хозяина. Земля, прилегавшая к дому, в порядок явно не приводилась – там, где должны виднеться клумбы для цветов буйствовала трава. Впрочем, Хитоми резонно подумала, что осенью сажать что-либо уже не было смысла.
К гостьям подошла служанка господина Уми-Сайто.
– Госпожа Хитоми, хозяин распорядился проводить вас в покои и помочь с обустройством. Вы в праве пожелать всё, что сочтёте необходимым для жизни и удобства.
Вдове понравилось такое обхождение, несомненно, оно обещало комфортное пребывание в Момодзоно.
Гостьи вошли в дом, за ними следовали слуги со множеством поклажи. Хитоми оценила декоративный нагэси, дорогое украшение притолоки, а также раздвижные перегородки, украшенные росписью в виде золотисто-зелёных дубовых листочков и желудей, отделявшие длинный коридор от жилых помещений.
* * *
Быт в поместье постепенно налаживался. Хитоми хлопотала, обустраивая свои покои и покои дочери. Господин Уми-Сайто был необычайно щедр, и гостьи пользовались его явным расположением.
Хитоми заказала множество предметов роскоши: два больших серебряных зеркала, два шёлковых покрывала, новомодный чайный сервиз из Киото, две расписные ширмы, напольную вазу с парчовой росписью для икебана, четыре гобелена с изысканными пейзажами, два небольших резных шкафчика из груши для хранения письменных принадлежностей, свитков и различных мелочей.
Всё это время, несмотря на крайнюю занятость, постоянные заботы в поместье и начало строительных работ во дворце Нисиномия, господин Уми-Сайто не забывал посещать покои Хитоми, особенно после ужина в час Свиньи*.
Хитоми, как умудрённая опытом женщина, полностью завладела помыслами и желаниями канцлера, да так, что тот перестал посещать своих наложниц, которых поселил в самом отдалённом крыле. Наложницы воспылали к фаворитке господина жгучей ненавистью, ожидая только момента, дабы оклеветать и унизить её. Но покуда такой возможности им не представилось, Хитоми считалась Госпожой из южных покоев. Она умело распоряжалась по дому – годы, проведённые в Исияме, научили её многому. Наложницы, готовые выказывать новой Госпоже своё ежеминутное презрение, едва сдерживались, стараясь скрывать свои истинные чувства и помыслы.
* * *
Госпожа Югей, одна из наложниц канцлера, проплакала всю ночь. Наложницу угнетала обида: ведь она молода, ей всего-то минуло двадцать лет, хороша собой, умеет поддержать разговор, прекрасно владеет слоговым женским письмом и стихосложением, а господин уделяет всё свободное время Хитоми. Почему так происходит? Что он вообще нашёл в этой перезрелой особе? Да её дочь, Ихара, более подходит ему в наложницы!
Служанки в последнее время побаивались госпожу Югей, она стала чрезмерно раздражительной – уж они-то прекрасно понимали причину её дурного настроения. Да и ни для кого не было секретом в поместье: канцлер проводит время только в покоях госпожи Хитоми.
Югей сгорала от стыда и негодования. Она приказала служанке достать тушечницу, бумагу и написала быстрым слоговым письмом:

 

Все кончено. Заморосил осенний дождь. И словно листья на ветру, Поблекли Слова любви.

 

Это пятистишье было десятым по счёту, написанным ею за время пребывания в Момодзоно.
Югей отбросила перо и ощутила очередной прилив ненависти к Госпоже из южных покоев. Вот уже пять дней прошло, бессонными ночами которых она обдумывала план мести…
* * *
Покои наложницы госпожи Ивы, ей минуло двадцать восемь лет, и она успела родить канцлеру сына, находились почти напротив. Она пробудилась в то время, когда госпожа Югей изливала душу на рисовой бумаге.
Ива не часто видела сына, им занималась кормилица, и это её вполне устраивало, ибо забота о детях старит и препятствует удовлетворению телесных желаний. По обыкновению наложница пробудилась на исходе часа Дракона. Она умылась, служанки помогли ей одеться и причесаться.
Госпожа Ива позавтракала. Она решила прогуляться к живописному пруду, дабы собраться с мыслями и подумать, как противостоять Госпоже из Южных покоев.
Ива приказала служанке достать верхнее хаори цвета сикон, расшитое орнаментальным рисунком из шёлковой нити с добавлением серебра, по утрам, после ночи, когда остывала земля, уже было прохладно. Облачилась, она направилась на прогулку, запретив служанке следовать на ней.
Госпожа Югей, закончив занятие стихосложением, уловила звук раздвигающихся фусуме. «А это кто? Неужели господин выходит от Югей?» – подумала она, и чуть отодвинув перегородку, выглянула в коридор, увидев лишь свою соперницу, госпожу Иву, удалявшуюся в полном одиночестве. «Она собралась прогуляться… Очень кстати… Необходимо поговорить с ней…» – решила она и тотчас приказала служанке подать тёплое кимоно.
* * *
Наложницы канцлера, некогда соперничавшие за ложе своего господина, встретились в китайском павильоне около пруда.
– Госпожа Ива, рада вас видеть, – Югей поклонилась.
– Благодарю вас, госпожа Югей… Что привело вас сюда в столь ранний час? – поинтересовалась госпожа Ива.
– Раздумья. Я заметила, что вы вышли из дома и направились в это живописное место. Не скрою, меня охватило желание последовать за вами…
Госпожа Ива удивлённо приподняла брови.
– Вероятно, ваши раздумья касаются именно меня?
– Нас обоих…
Госпожа Ива, сражённая словами соперницы, не выдержала.
– Говорите, госпожа Югей, не испытывайте моего терпения.
– Я и не думала этого делать. Господин Уми-Сайто совершенно не посещает мои покои, и не преподносит мне подарки. И это печалит меня, – призналась Югей. – А давно ли он вам уделял внимание?
Будучи в Исияме, госпожа Ива непременно бы пресекла неприличное любопытство Югей, но времена меняются.
– С тех пор, как здесь поселилась бывшая наложница сёгуна, эта так называемая Госпожа из южных покоев, я почти не вижу его. Мне стыдно в этом признаться, но я так тоскую о господине Уми-Сайто, он такой страстный любовник…
Госпожа Югей улыбнулась.
– О, да! Наш господин умеет доставить удовольствие женщине….
– Но к чему я всё это говорю вам?.. – посетовала на себя госпожа Ива.
– Потому, что мы – отвергнутые женщины. И у нас общая цель – уничтожить госпожу Хитоми, – пояснила Югей.
– Но как?
– Вы готовы помогать мне?
– Конечно, госпожа Югей! Но с одним условием: впредь мы не будем соперничать за сердце господина.
* * *
В это же день госпожа Югей написала письмо своему брату:

 

«Дорогой Канаиэ!
Очень по тебе скучаю, ведь мы не виделись с тех пор, как ты получил назначение в Гифу. Пошло без мало пять лет. Из робкой юной девушки я стала женщиной. Теперь я имею честь жить в поместье Момодзоно, что принадлежит господину канцлеру Уми-Сайто Санэмори.
Шесть лун назад, когда я ещё жила в Исияме, ты прислал мне письмо с известием о своей женитьбе. Я всячески радовалась за тебя и твою избранницу. Но, если быть откровенной, я как наложница знаю наверняка – мужчине недостаточно лишь одной женщины.
Поэтому я и пишу это письмо, ибо в поместье живёт очаровательная Ихара, дочь госпожи Хитоми, которая в своё время пользовалась особенной привязанностью господина Тоётоми Хидэёси. И насколько мне известно, он обещает за ней хорошее приданое.
Не мне говорить, дорогой братец, что значит, породниться с самим сёгуном, пусть даже взяв в наложницы его дочь. Надо признаться, что госпожа Хитоми перестала представлять для него какой-либо интерес, и он буквально переуступил её своему канцлеру. Но Ихара по-прежнему остаётся его дочерью. Я припоминаю, что в Исияме господин Тоётоми был всегда добр по отношению к ней.
Да и потом, ты окажешь мне огромную услугу, если устранишь нежелательную соперницу.
Жду тебя к празднику Любования клёнами, который состоится через семь дней».
* * *
Миёси Канаиэ несколько удивило послание сестры и, несмотря на дерзость намечаемого предприятия, но он нашёл его вполне разумным и своевременным, ибо его жена пребывала на том сроке беременности, когда плотские утехи становятся опасными, и в последнее он всё чаще подумывал о наложнице.
Конечно, господин Канаиэ понимал, что являясь всего лишь чиновником четвёртого ранга, исполняя обязанности помощника наместника провинции, он не вправе претендовать на особое внимание госпожи Ихары. Некоторое время его одолевали сомнения… Но перспектива того, что Ихара сможет замолвить перед сёгуном всего лишь слово – и он станет наместником, взяла верх над всякой нерешительностью и Канаиэ стал поспешно собирать в Момодзоно, чтобы успеть к празднику, ведь ещё следовало заехать в Киото, где он намеревался купить подарки хозяину дома, сестре, госпоже Хитоми и юной Ихаре.
В это время госпожа Югей поведала господину канцлеру, что её родной брат пребывает в Киото по делам, и она хотела бы с ним увидеться и если господин того позволит – пригласить в поместье. Господин Уми-Сайто не возражал…
Госпожа Югей села в паланкин и отправилась в Киото на третью линию, где находился дом её покойных родителей, в котором должен остановиться брат. Он не заставил себя долго ждать.
Югей распорядилась, дабы домашние слуги, следившие за порядком и охранявшие жилище от участившихся пожаров, приготовили покои для Канаиэ. Сама же молодая женщина разместилась в комнате матери, скончавшаяся десять лун назад, с ширмами и бамбуковыми шторами цвета прелой листвы.
Югей сидела подле жаровни в покоях матери. Дни становились всё холоднее, стояла десятая луна, поэтому в помещении требовалось постоянно поддерживать тепло. Но она не могла согреться и потому приказала принести ещё одну жаровню.
К вечеру, когда настал час Собаки и двор окутали осенние сумерки, на улице возле ворот послышался шум. Югей встрепенулась и тотчас приказала отворить их – приехал Канаиэ.
Паланкин господина Миёси в окружении слуг и небольшого отряда стражников проследовал во двор. Югей вышла поприветствовать брата. Она поклонилась и произнесла:
– Надеюсь, твои волнения, связанные с неудобством дороги и излишним беспокойством, оправдают себя.
Канаиэ замер от неожиданности, он давно не видел сестру, которая за это время расцвела и стала красавицей.
– Югей! Я рад тебя видеть. Не тревожься, всё впорядке. Погода и звёзды благоприятствовали нам. Ты прекрасно выглядишь – фрейлины императрицы блекнут перед твоей красотой.
Югей улыбнулась, ибо знала о своей привлекательности, оттого-то и было вдвойне обидно, что господин Уми-Сайто не уделяет ей внимания.
– Я приказала приготовить покои, что ты занимал в юности…
– Отлично. Я немного устал и проголодался.
– Кухарка приготовила красную фасоль с запеченной рыбой и овощной салат. Мы отужинаем вместе, ведь нам есть о чём поговорить, – заметила Югей.
Канаиэ улыбнулся.
– Ты всегда была рассудительна и чрезмерно самостоятельна. Надеюсь, эти качества пошли на пользу…
– Несомненно, – сказала сестра. – Тебе необходимо переодеться, я распорядилась приготовить кимоно и тёплую куртку отца. В доме прохладно, за время нашего долгого отсутствия он остыл, слуги не отапливали наши покои – я же здесь всего лишь второй день.
Наконец Канаиэ переоделся и расположился за столом в небольшой трапезной рядом с сестрой. Она не без удовольствия заметила, что за минувшие пять лет, Канаиэ стал более представительным, возмужал и производил вполне респектабельное впечатление, всё это непременно требовалось, дабы осуществить её план.
Канаиэ с аппетитом поглощал овощной салат, рыбу и фасоль. Югей была почти неголодна, она отведала лишь салата и налила брату земляничного вина.
– Вино из старых матушкиных запасов. Я боялась, что оно сильно перебродило, но бочка, где оно хранилось, оказалась отменной. За столько времени напиток не потерял своего первозданного аромата.
Канаиэ отпил вина и ощутил нежный букет земляники, по телу разлилось живительное тепло.
– Перейдём к делу, – решительно сказал брат. – Не будем тратить время. Расскажи мне подробно о своём плане.
– Всё очень просто. Ихара молода и красива, я боюсь, что господин охладеет к своей фаворитке и её место займёт дочь. Да и фаворитку я хочу устранить…
Канаиэ удивлённо вскинул брови.
– Как? Отравить? Нанять убийцу?
Югей рассеялась.
– Зачем?! Я выкрала у Хитоми свиток со стихами, теперь я знаю её почерк. Просто я напишу от её имени письмо, где она, сгорая от любовного нетерпения, назначит тебе свидание… А затем оно случайно попадёт в руки господина канцлера. Таким образом, я избавлюсь от матери и дочери.
Канаиэ замер.
– Хм… А ты уверена в невинности Ихары?
– Безусловно. Я знала её ещё в Исияме, уверяю тебя в вопросах чести она безупречна.
– Что ж, тогда я не против отведать этот лакомый кусочек, – решил Канаиэ и отпил вина.
* * *
На следующий день, в час Змеи Югей одна вернулась в поместье Момодзоно. Господин Уми-Сайто пребывал на строительстве дворца, и её приезд остался бы почти без внимания, если бы не госпожа Ива, которая сгорала от нетерпения узнать о приезде брата своей союзницы.
Не успела Югей войти в свои покои и переменить кимоно, как появилась Ива с бесконечными расспросами. Югей отвечала сдержанно, рассказав сообщнице лишь то, что считала нужным. Затем она достала свиток, украденный у Госпожи их южных покоев, и протянула Иве.
– Вот эти стихи писала сама Хитоми. Посмотрите…
Сообщница развернула свиток и прочитала изящные танка:
Далеко в горах
По красной листве клёнов
Ступает олень.
Я услышу его крик,
Так грустно осень идёт…

– Красивое стихотворение. Но оно более подходит мужчине… – заметила Ива.
– Возможно, мне трудно это определить. Но дело не в этом… Вы сможете написать почерком Хитоми письмо? – как бы невзначай поинтересовалась Югей.
– Наверное… Надо попробовать… Но зачем?
– Как я вам сказала: мой брат прибыл в Киото. Скоро он навестит меня в поместье. Господин канцлер постоянно в разъездах, а Госпожа из южных покоев скучает…
Ива заморгала от удивления.
– Вы хотите, чтобы ваш брат соблазнил и её?
– Это вовсе не обязательно. Напишите письмо господину Канаиэ от имени Хитоми, признайтесь в чувствах и назначьте свидание. Дальше моя забота, – пояснила Югей.
* * *
Ива уединилась в своих покоях, она достала тушечницу и лист бумаги из резного шкафчика, и задумалась: каким образом начать любовное послание от имени госпожи Хитоми?
Наконец она написала просто:
«Я не в силах уснуть
томленьем любовным объята,
ожидая его,
надеваю ночное платье
наизнанку, кверху исподом…
Несомненно, вы, господин Канаиэ, догадались: кого я ожидаю в своих Южных покоях.
Жду вас сегодня, в час Быка, когда в доме всё стихнет… Подумайте: что может дать вам моя неопытная дочь? Мы же – познаем истинное наслаждение…»

Госпожа Ива отнесла написанное послание сообщнице, та прочитав, осталась довольна.
– У вас незаурядный талант к написанию любовных писем! – заметила Югей. – Право же, вы меня удивили. Что ж, пусть оно ждёт своего часа, – сказала она и спрятала листок в одном из многочисленных ящиков резного шкафчика.
* * *
На следующий день наступил Праздник любования клёнами. Даже господин Уми-Сайто решил отдохнуть и предаться приятному времяпрепровождению, ибо строительство Нисиномии продвигалось быстрыми темпами, о чём он регулярно указывал в отчётах, отправляемых в Исияму.
В этот день дамы поместья Момодзоно решили перещеголять друг друга в элегантности и богатстве нарядов. Госпожа Хитоми облачилась в алую накидку, надетую поверх бело-красных одеяний вместе с обычным набивным шлейфом, Ихара предпочла же тёмно-зелёную накидку и одеяния цвета сливы со шлейфом расшитым золотыми нитями.
Госпожа Югей достаточно смело надела сразу две накидки, шёлковую лиловую и нежно-голубую, поверх многослойных одежд цвета индиго, а госпожа Ива решила затмить своих соперниц парчовым нарядом цвета увядающих кленовых листьев, что было весьма кстати и соответствовало духу предстоящего праздника.
Господин Уми-Сайто и женщины разместились в паланкинах и в час Лошади проследовали через Китайские ворота поместья, повернув на дорогу, ведущую к кленовой роще.
* * *
Оглянулся в пути
на долину, где алые клёны,
словно море, шумят, —
над горами в небе осеннем
раздаётся тревожный ропот…

* * *
Канаиэ прибыл в кленовую рощу, когда час Змеи уже убывал. Он приказал слугам поставить паланкин на обочине дороги, а слугам отойти на почтительное расстояние, дабы не мешать ему встрече с сестрой.
Покуда господин Канаиэ предавался любованию осенней рощей, его люди разбили небольшой походный шатёр под клёнами и приготовили различные яства. И вот всё было готово к встрече…
Канаиэ сгорал от нетерпения и волнения, пытаясь представить, как выглядит юная Ихара: действительно ли она столь хороша, как говорит сестра?
Мысли его путались, отчего нетерпение всё более брало верх. Наконец, Канаиэ услышал стук копыт – приближался отряд канцлера, сопровождавший паланкины наложниц.
Передовые отряда заметили паланкин на обочине дороги и молодого мужчину, по виду преуспевающего чиновника. Они тотчас подъехали к нему.
– Кто вы такой? – поинтересовался один из самураев.
– Я, господин Миёси Канаиэ, помощник наместника Гифу. Ожидаю встречи со своей сестрой госпожой Миёси Югей.
Самураи переглянулись, негромко перекинулись парой слов и поскакали обратно. В это время госпожа Югей вышла из паланкина, она прекрасно знала, что брат ожидает её и всю компанию в условленном месте. Она услышала, как один из передовых докладывал господину канцлеру о том, что некий человек, назвавшийся Миёси Канаиэ, разбил у дороги шатёр…
– Мой господин, – поспешила разъяснить Югей. – Прошу простить меня за то, что вмешиваюсь в разговор: этот человек – действительно мой брат, о котором я говорила вам… Он хотел сделать нам приятный подарок и потому поспешил в рощу несколько раньше…
Уми-Сайто рассмеялся, настроение у него было отменным.
– Прекрасно! Я буду рад с ним познакомиться. Тем более у нас есть юная особа, – канцлер имел в виду Ихару, – которой вовсе не помешает внимание достойного мужчины!
Югей улыбнулась, прикрывшись расписным шёлковым веером: пока всё шло по плану…
Назад: Глава 1
Дальше: Глава 3