Книга: Наследники страны Ямато
Назад: Глава 2
Дальше: Глава 4

Глава 3

Господин Уми-Сайто и Канаиэ быстро нашли общий язык после пары чашек сливового вина. Молодой чиновник, решив блеснуть своей образованностью, прочитал экспромт, навеянный приятной обстановкой:
– В роще кленовой,
Куда я забрёл невзначай,
Меж палых листьев,
Под трухлявым стволом сокрыт,
еле слышно журчит ручеек…

Чем вызвал одобрение канцлера, большого поклонника танка.
Женщины же предпочли мужской компании прогулку по роще.
Ихара грациозно шла рядом с матерью. Её длинное кимоно цвета сливы, подбитое тяжёлым шёлком, ниспадало красивыми складками. Девушка с удовольствием вдыхала свежий воздух…
Госпожа Хитоми на внезапное появление Канаиэ отреагировала напряжённо, хотя старалась скрыть это за приветливой улыбкой. Годы, прожитые в Исияме, научили её не доверять приятной внешности, а господин Канаиэ был красив и элегантен. Он напомнил Хитоми многочисленных вельмож при дворе сёгуна, за улыбками которых крылась зависть, взаимная неприязнь и постоянная борьба за выгодное место.
Ихара и госпожа Хитоми шли вслед за наложницами, когда услышали шелест листьев и пышных мужских одежд.
– Госпожа Хитоми! – воскликнул канцлер, уже успевший проникнуться симпатией к молодому чиновнику. – Позвольте составить вам компанию!
– С удовольствием…
Канаиэ, уже успев оценить красоту и стать Ихары, старался быть предельно вежливым и внимательным.
– Если позволите, – сказал Канаиэ, – я написал для вас стихи, – он протянул девушке свиток.
Ихара, хоть и была молода, но в Исияме за ней ухаживали мужчины, пытаясь завоевать её расположение, в том числе и стихосложением. Но стихи одних были попросту дурны, а других – недостаточно изысканны, поэтому девушка оставляла их без внимания.
Ихара сняла золотую тесьму со свитка и прочла:
Я встретил тебя.
О, если б знал, какие
Сильные чувства
Овладеют мной, как будто
Я в первый раз влюбляюсь.

Стихи привели Ихару в смятение, но она не подала вида.
– Благодарю вас, они прекрасны…
– О, если бы я мог мечтать о вашем веере… – взмолился кавалер. – То мог бы любоваться на него одинокими ночами в Киото.
Ихара улыбнулась и постаралась переменить тему разговора.
– Вы надолго в Киото? – поинтересовалась она из вежливости.
– Поначалу я думал, что всего лишь навещу родительский дом и сестру. Теперь же я в затруднении. Я не хочу расставаться с вами… – признался Канаиэ.
Слова, казалось произнесённые искренне, от всего сердца, привели Ихару в трепет.
– Хорошо, я напишу на веере стихи и подарю его вам…
Хитоми издали наблюдала за дочерью и её всё более одолевали подозрения по поводу того, что господин Канаиэ появился из провинции неспроста: но что ему надо? Неужели он приехал в столицу за наложницей? Разве в Гифу нет красивых девушек?
Канцлер наслаждался природой, выпив вина с Канаиэ, он расслабился и теперь молчал. Хитоми не тревожила его, понимая, что у господина и так достаточно проблем и тревог.
Прогулка продлилась до часа Овна, покуда женщины не начали уставать – многослойные красивые одежды сковывали движения. Ива и Югей набрали кленовых листьев и украсили ими свои веера и паланкины, чем были весьма довольны.
Хитоми также понравилась прогулка, если бы не тревожные мысли: уж так она устроена – видеть во всём подвох, наверное, это качество досталось ей от отца.
Женщины собрались в шатре, подкрепились вином, фруктами и овощами. Ихара приказала служанке достать тушечницу и кисточку, дабы написать на своём веере танка.
Она задумалась, неожиданно на плотном шёлке веера появились строки:
Пусть скоро позабудешь ты меня,
Но людям ты не говори ни слова…
Пусть будет прошлое
Казаться лёгким сном.
На этом свете всё недолговечно!

Канаиэ с благодарностью принял веер, поклонившись Ихара.
– Мне жаль, что прогулка была столь коротка, – заметил он. – Вы позволите поговорить с вашей матушкой, дабы испросить у неё дозволения видеть вас?
Ихара хотела прикрыть лицо веером, но, увы, теперь у него другой владелец. Молчание девушки Канаиэ воспринял как знак согласия и тотчас, обмахиваясь веером, направился к госпоже Хитоми.
Она тотчас узнала веер дочери.
– Госпожа Хитоми, не сочтите за дерзость, – начал Канаиэ свою речь, – но позвольте пригласить вас и Ихару в мой киотский дом.
Теперь Хитоми не сомневалась: у господина Миёси вполне определённые намерения. Она ответила весьма сдержанно:
– Если я надумаю принять ваше предложение, то узнаю точное местонахождение вашего дома у госпожи Югей.
Канаиэ, несколько разочарованный, поклонился: да для этой женщины одной мужской красоты явно недостаточно…
Госпожа Хитоми и Ихара сели в паланкин и плотно задёрнули занавес.
– Покажи мне свиток, подаренный тебе господином Миёси, – произнесла вдова тоном, не терпящим никаких возражений.
– Но… – пыталась противостоять Ихара.
– Я хочу прочесть то, что в нём написано.
Дочь уступила и протянула свиток. Госпожа Хитоми развернула его и бегло прочла.
– Прекрасно! Несомненно, этот чиновник из провинции появился здесь, чтобы найти наложницу, причём с выгодой. Конечно, дочь сёгуна – лакомый кусочек!
Ихара хотела возразить, что отец давно не интересовался ею, полностью полагаясь на воспитание матери.
– Матушка, но господин Канаиэ красив, образован и обходителен…
– Вот именно! Увезёт тебя в провинциальную глушь, купит ещё один дом и будет навещать только по ночам! Уж я-то знаю: каково быть наложницей! Поверь мне! Ты создана для большего. И уж, если ты и станешь наложницей, то только самого императора!
Ихара округлила глаза.
– Но это невозможно!
– Для меня нет ничего невозможного. Завтра же отправимся в Киото к моему давнему знакомому господину Хиросэ. Он когда-то служил в Исияме, но потом перебрался в столицу. Господин Хиросэ – человек весьма общительный и знает всю подноготную знатных киотских семей. Надеюсь, он поможет выбрать тебе достойного мужа. А об этом Канаиэ забудь!
– Как вам угодно, матушка…
Хитоми многозначительно взглянула на дочь, ибо мысль о том, чтобы та разделила ложе с императором, показалась весьма заманчивой…
* * *
На следующий день посыльный из Киото привёз для госпожи Ихары послание, написанное Миёси Канаиэ. Он снова в стихотворной форме выражал свои чувства и приглашал её в киотский дом. Ихара тотчас направилась в покои матушки и показала ей письмо. Особенно Хитоми возмутила откровенная концовка послания:
«От смутной тоски,
От невыразимой печали
Трепещет оно, сжимается и замирает,
Моё беспокойное сердце!..»

И она в очередной раз уверилась: следует нанести визит господину Хиросэ и как можно быстрее.
Югей также получила послание:

 

«Дорогая сестра!
Хочу огорчить тебя: госпожа Хитоми – серьёзное препятствие для воплощения нашего плана. Думаю, что Ихара полностью находится под влиянием матушки. Та же, безусловно, считает, что дочь сёгуна, хоть и побочная, достойна только киотского аристократа, а мне чиновнику из провинции, пусть даже четвёртого ранга, можно о ней и не мечтать… Необходимо, подумать, как укротить амбиции госпожи Хитоми, а уж это я предоставляю тебе».

 

Госпожа Югей тотчас написала ответ, покуда посыльный от брата ожидал у ворот поместья:

 

«Согласна с тем, что ты пишешь. Не волнуйся, Госпожу из южных покоев я усмирю, но ты должен помочь мне, написав письмо определённого содержания, в котором ты говоришь о связи с ней, как о свершившемся факте. Я же позабочусь о том, чтобы твоё послание попало в руки к господину канцлеру. Вероятно, что после его прочтения он придёт в ярость, приказав Хитоми и её дочери оставить Момодзоно навсегда. И тут выступишь ты в роли спасителя, пригласив несчастных женщин погостить в Киото. Это будет самый подходящий момент, чтобы овладеть Ихарой… Я же достигну цели: избавлюсь от них обеих, ты же получишь юную наложницу и её приданое».

 

В это время госпожа Хитоми также занималась написанием письма, предназначавшегося господину Хиросэ, который служил начальником Левой дворцовой стражи. В своё время он разочаровался в службе сёгуну, переметнувшись к императору, где сразу же продвинулся по службе. Хитоми помнила, что Хиросэ затаил обиду на Тоётоми, ибо тот не мог оценить стараний и заслуг самурая.

 

«Мы не виделись давно, почти три года прошли с тех пор, как вы оставили Исияму. Надеюсь, что ваше пребывание в Киото всё это время было приятным. Я же сейчас нахожусь в поместье Момодзоно, что недалеко от императорской столицы, непременно хотела повидаться с вами и как можно скорее. Думаю, нам есть, что сказать друг другу…
Госпожа Тоётоми Ода Хитоми»

 

На следующий день госпожа Хитоми пробудилась в час Дракона и начала спешно собираться в Киото. Спустя дзиккен она миновала Китайские ворота поместья в своем экипаже и достигла Второй линии в Киото, где располагался дом господина Хиросэ, едва настал час Овна.
* * *
Господин Хиросэ направился в покои Такико, своей супруги, дабы дать ей поручение встретить гостью, которая прибудет из Момодзоно. Такико была женщиной тихой и никогда не задавала лишних вопросов, а попросту делала так, как угодно Хиросэ.
Госпожа Такико, как и обещала мужу, встретила гостью, как и подобает гостеприимной хозяйке, не забыв сообщить, что он – в императорском дворце, но вот-вот прибудет.
Хитоми проводили в небольшой приёмный зал, где она расположилась на шёлковых подушках. Обходительные служанки принесли четыре жаровни, дабы нагреть помещение, но гостья не ощущала холода.
Господин Хиросэ прибыл из Яшмового дома в час Обезьяны. Встреча давних знакомых, а также некогда любовников, прошла сдержанно. Женщина не без удовольствия заметила, что Хиросэ почти не постарел и не утратил своей военной выправки.
После светских формальностей Хиросэ признался:
– Не ожидал, что вы вспомните обо мне, госпожа Хитоми.
Женщина улыбнулась.
– Отчего же? Помнится, мы доверяли друг другу в Исияме…
– Да, но много воды с тех пор утекло. Так что же привело вас в Киото?
– Я писала вам в письме, что живу в поместье Момодзоно, которое принадлежит канцлеру сёгуна…
– Да, я припоминаю это обстоятельство. Влияние Тоётоми уже охватывает императорскую столицу, что не может не настораживать.
– Вы помните мою дочь Ихару?
– Конечно, ей, наверное, уже минуло пятнадцать вёсен.
– Вы совершенно правы, господин Хиросэ. Поэтому я здесь… Вы человек влиятельный и близкий к императорскому двору – помогите найти для Ихары достойного жениха.
Хиросэ рассмеялся.
– Найти жениха! Для такой красавицы, как Ихара – пустяковое дело! Но…
Хитоми напряглась.
– Разве есть какие-то препятствия? – удивилась она.
– Нет… Просто госпожа Аояги подыскивает для императора новых наложниц…
Гостья тотчас проглотила наживку.
– Неужели?! – почти воскликнула она от радости, едва сдерживая эмоции.
– Я думаю, не стоит говорить вам о том, что мальчиков, рождённых наложницами, император признаёт законными наследниками трона, а девочек же – принцессами.
Хитоми разволновалась до такой степени, что ей стало жарко. Она раскрыла веер и начала им обмахиваться.
– Если наш план воплотиться, то….
– То я не попрошу ничего сверхъестественного, поверьте, – заверил начальник стражи. – Просто, если понадобиться, Ихара замолвит за меня слово перед императором.
– Можете не сомневаться!
– Но-о-о… – неожиданно протянул Хиросэ.
Гостья снова напряглась.
– Что-то не так? – заволновалась она.
Хозяин улыбнулся.
– Я всё же попросил бы вас об одной услуге…
Хитоми ощутила в его словах бывшего любовника подвох, но отступать было некуда.
– Какой?
– Вы можете услышать и увидеть в Момодзоно много интересного.
Несмотря на то, что Хитоми ещё недавно было жарко, внутри у неё всё похолодело.
– Вы предлагаете мне шпионить за господином Уми-Сайто?
– Вот именно. Я рад, что вы называете вещи своим именами.
– Но…но…
– Я понимаю, госпожа Хитоми, что вы никогда этим не занимались. Но, как говориться: жизнь всему научит!
– Я право затрудняюсь ответить… – в растерянности медлила гостья.
– Поверьте, в этом нет ничего сложного, а тем более постыдного! Я подозреваю, что сёгун замышляет захватить Киото, – признался господин Хиросэ. – Все шепчутся об этом… Император потерял интерес к жизни и к власти, он не сможет противостоять Тоётоми, и смиренно примет свою судьбу – уйдёт в монастырь.
Хитоми пришла в ужас.
– Но это означает войну!
– Вряд ли. Император и оглянуться не успеет, как Тоётоми усядется на трон Аматэрасу. Он даже состряпал себе родословную, согласно которой является отпрыском побочной императорской линии.
– Но тогда и мы бессильны что-либо сделать! – воскликнула она.
– Отнюдь! Ваша дочь – прекрасное создание. Я сделаю всё, что бы именно она возлегла на ложе императора и вернула ему вкус жизни. Надеюсь, она унаследовала от вас искусство любить мужчину?
– Она ещё невинна, но посвящена во все тонкости…
– Прекрасно! Невинность – это то, что нам нужно! Так, что? Вы согласны помогать мне?
Женщина задумалась. С одной стороны – шпионить в доме канцлера было делом небезопасным, с другой – если она действительно узнает нечто важное и тогда…. Она сможет просить у императора награду: и ею непременно будет замок Адзути!
– Я согласна.
Господин Хиросэ рассмеялся, довольный собой.
– Выпьем немного сливового вина за успех нашего предприятия.
Он хлопнул в ладоши, в зал вошла служанка с серебряным подносом, на котором стоял кувшин с вином и две крошечные фарфоровые чашечки.
– В конце этой луны во дворце состоится церемония, на которой будут представлены все юные девушки из знатных семейств Киото. Я сообщу вам заранее, – пообещал Хиросэ и пригубил вина. – Остальное – моя забота…
* * *
Госпожа Хитоми вернулась в Момодзоно, когда час Собаки был уже на исходе. Она сильно устала, тотчас направившись в свои покои и, приказав служанке помочь раздеться.
Хитоми легла на футон, мысли путались… Она пребывала в смятении: шпионить за человеком, который привязан к ней, с которым она делит ложе? Но… в то же время: её место может в любое время занять Югей или Ива. Что поделать – такова уж участь наложницы.
Служанка, обеспокоенная тем, что госпожа не ужинала, принесла поднос с едой. Хитоми едва прикоснулась к ней и вскоре заснула. Ей снился Адзути: вот она бежит по берегу Бива вместе с сестрой… Они собирают полевые цветы. Та кричит: «Юрико! Юрико!»
Вдова внезапно проснулась, словно её толкнули.
– Сколько времени прошло, но никто не называл меня – Юрико … Я и забыла о том, кто я есть на самом деле…
Женщина поднялась с футона, спать более не хотелось. Неожиданно ей захотелось выйти на воздух. Она накинула два тёплых кимоно, запахнула их и просто подвязала длинным шарфом.
Хитоми раздвинула фусуме – дом безмолвствовал – проследовала по длинному коридору и покинула Южные покои. Женщину обдало ночной прохладой, она жадно вдохнула свежий холодный воздух.
Погода стояла тихая и безветренная, поэтому Хитоми решила немного пройтись по дорожке, выложенной камнем, ведущей к пруду. Вдоль дорожки виднелись кованые фонари, их масляные фитили медленно и блекло тлели, но этого вполне хватало, дабы освещать путь.
Хитоми направилась по дорожке и ужё достаточно отдалилась от Южных покоев, приблизившись сначала к Восточному павильону, выполненному в китайском стиле, а затем к Павильону любования луной. Неожиданно она заметила, что за сёдзи последнего теплится огонь – внутри явно что-то происходило.
Женщина растерялась. Первым её побуждением было: вернуться назад и лечь спать, но потом верх взяло, скорее, ни любопытство, а желание узнать, как можно больше о замыслах канцлера.
Она подхватила полы длинных кимоно и, стараясь идти как можно тише, не шелестя просторными одеждами, и не издавая цоканья о каменную дорожку деревянными гета.
Приблизившись к Павильону любования луной, она огляделась: стражи не было видно. Затем женщина приблизилась к окну с затворёнными ставнями и замерла, чётко различив разговор двух мужчин. Голос одного из них, несомненно, принадлежал господину канцлеру.
– Когда Верховный сёгун приблизиться к императорской столице? – спрашивал он у собеседника, голос которого Хитоми слышала впервые, вероятно, то был один из многочисленных самураев Тоётоми.
– Как только вы закончите Нисиномию, ибо Верховный сёгун считает для себя оскорбительным пребывание в бывшем на тот момент императорском дворце….
– Работы предстоит ещё слишком много. Не следует затягивать нападение на столицу, – высказался канцлер.
– Вряд ли состояние Гендзи изменится через две-три луны…
– Вероятнее всего, не изменится, но… боги могут поменять своё расположение к Исияме.
– Не нам судить о милости богов, для этого у Верховного сёгуна есть прорицатели, самые лучшие в Поднебесной. Они указывают, что для захвата Киото наиболее благоприятна середина одиннадцатой луны… – высказался самурай.
– В таком случае, если все сроки определены: что требуется от меня?
– Быть осторожным, продолжать строительство ускоренными темпами и запастись провиантом, ибо всякий воин должен поддерживать свои силы. Думаю, Верховный сёгун разобьёт около Момодзоно свою военную ставку…
Голова у Хитоми закружилась от волнения, сердце неистово забилось, пытаясь выскочить из груди. Она несколько раз глубоко вдохнула и, едва ступая по земле, направилась в сторону Южных покоев.
Хитоми слегка раздвинула сёдзи, проскользнув внутрь, словно речной угорь. И, достигнув своих покоев и, не раздеваясь, прямо в одежде упала на футон, понимая, – она стала свидетелем заговора против императора. Женщина и предположить не могла, что войдёт в роль «шпионки» так быстро после разговора с господином Хиросэ.
Хитоми немного успокоилась, скинула с себя тёплые хаори и накрылась покрывалом, пытаясь собраться с мыслями. Она ещё раз мысленно восстановила услышанный разговор. «Сообщить об этом господину Хиросэ в письме нельзя… Отправиться завтра в Киото – подозрительно… Посвятить во всё дочь? – небезопасно, она слишком молода…» – размышляла наложница, не зная как лучше поступить. Она понимала: времени до вторжения сёгуна в императорскую столицу осталось не так уж много, чуть меньше луны…
Не успела она заснуть, как фусуме её покоев приоткрылись – вошёл господин Уми-Сайто. Женщина испугалась: неужели он заметил её около павильона? Но канцлер желал иного – любви наложницы…
* * *
На следующий день госпожа Югей получила от брата письмо, написанное по её просьбе, якобы предназначенное Госпоже из Южных покоев. Наложница прочла послание и удивилась стройности слога и буре чувств, умело излагаемых Канаиэ. Она задумалась: как лучше подбросить любовное послание брата? Впрочем, к нему можно присовокупить и мнимый ответ госпожи Хитоми.
Югей достала свиток, некогда написанный Ивой, её сообщницей. Она ещё раз пробежала по нему глазами: да почерк Хитоми передан почти в точности… Но опять же Югей засомневалась: подбросить письма в покои канцлера или… подкупить управляющего? Идея с управляющим ей очень понравилась, и она тотчас направилась к нему, прихватив письма и мешочек, наполненный серебряными рё.
Управляющий сидел в своей комнате, заваленной различными свитками, и занимался нелёгким трудом: подсчётом расходов. Госпожа Югей вошла и плотно затворила за собой фусуме.
Управляющий тотчас поднялся и поклонился наложнице.
– Что привело вас ко мне, госпожа Югей? – поинтересовался он.
– Неотложное дело, господин управляющий… Я крайне нуждаюсь в вашей помощи, – Югей тотчас без предисловий преступила к делу.
– Всегда к вашим услугам…
– Насколько мне известно, господин управляющий, несколько лет назад вы имели несчастье потерять свой дом во время очередного киотского пожара.
– Да, госпожа… Не для кого не секрет – моя семья осталась без крова. Я вынужден был устроиться управляющим, но я всем доволен, – поспешил заметить собеседник.
– Конечно, господин канцлер щедр по отношению к вам. – Югей нарочито задела больную тему: Уми-Сайто был достаточно прижимистым в отношении слуг и управляющего, чего нельзя сказать по поводу наложниц.
– Да, госпожа… – сквозь зубы процедил управляющий.
– А ведь вы очень образованный человек… – снова начала госпожа Югей. – Наверняка вы бы хотели купить дом в Киото, скажем, на Четвёртой линии.
Управляющий скрежетал зубами, едва сдерживаясь и не понимая: что нужно наложнице? К чему все эти расспросы?
– Дом на Чётвёртой линии стоит не менее пятисот рё, госпожа. А ведь у меня – жена и трое детей… Мне не удаётся хоть что-то скопить, дабы купить дом на Пятой линии, где проживают чиновники самых низших рангов… Даже там дом стоит не менее трёхсот рё. Жизнь в столице, увы, слишком дорогая.
– Вот задаток, – Югей положила на стол перед управляющим мешочек с серебром. – Выбирайте: либо вы помогаете мне и покупаете дом в Киото, либо до конца дней остаётесь в управляющих. А что станет с вашей семьёй, если, например, вас постигнет недуг или того хуже?
Управляющий сглотнул и округлил глаза.
– Госпожа Югей… Я не желаю участвовать в ваших коварных замыслах против хозяина…
Наложница рассмеялась.
– Что вы! Против господина! Я ещё не лишилась разума.
– Тогда против кого? – осторожно поинтересовался управляющий.
– Против Госпожи из Южных покоев… – пояснила Югей.
Управляющий облегчённо вздохнул.
– Женское соперничество… – вымолвил он и тотчас спохватился. – Ах, простите меня, госпожа!
– Вы всё правильно поняли. Вот два письма: одно предназначено госпоже Хитоми, другое – её ответ любовнику. Если эти послания попадут в руки господину, и он избавит Момодзоно от присутствия Хитоми и Ихары, то считайте, что вы – владелец нового дома.
Управляющий приосанился и сказал:
– Я помогу вам, госпожа Югей. Но учтите, ели вы обманите меня…
– Не волнуйтесь, огласка мне ни к чему, – заверила наложница.
Назад: Глава 2
Дальше: Глава 4