Глава 25
Господин Фарбин понял, что сыщик пришел с определенной целью. Вряд ли его всерьез интересует причина смерти художника Рогожина. Это, скорее всего, начало, за которым последует продолжение.
Альберт Демидович забавлялся. Он давно не играл в психологические игры и от души наслаждался происходящим.
Дождь усиливался, стучал по стеклу в потолке, шумел за окнами. Со двора пахло мокрой сосной. Дрова в камине потрескивали от жара. Над камином висела искусно вылепленная маска женщины в огромном кокошнике - черты ее лица оттеняли мягкие сиренево-вишневые краски деталей головного убора, на шее мерцало ожерелье. Ее глаза были кокетливо подведены, а губы улыбались.
Смирнов, наверное, слегка опьянел, потому что лицо женщины показалось ему знакомым.
- Я ее уже где-то видел, - сказал он.
- Вот как? - полуудивленно-полунасмешливо воскликнул Фарбин. - Это голова менады. В Древней Греции так называли жрицу Вакха, вакханку. Прекрасная работа! Савва выполнил ее для меня из терракоты.
- Мне нравится.
Всеслав не мог отделаться от ощущения, что глаза менады пристально наблюдают за ним. Отблески пламени и бегущие по ее лицу тени создавали иллюзию жизни.
- Возлюбленная из далекого прошлого… - загадочно произнес Альберт Демидович. - Вы верите в переселение душ?
- Отчасти, - выскользнул из расставленного капкана сыщик. - У меня тоже есть что вам показать!
Нельзя было разрешить этому хищному господину перехватить инициативу. Смирнов вытащил из пакета «этрусское зеркало», положил его на стол.
- Позвольте? - Альберт Демидович взял зеркало и принялся рассматривать. - Занятно, занятно… Могу я спросить, как оно к вам попало, или здесь вопросы задаете только вы?
- Разумеется, только я.
- Вы неподражаемы! - усмехнулся Фарбин. - Ну, что ж… раз я согласился играть по вашим правилам, так тому и быть.
- Вы узнаете эту вещь? - спросил Всеслав.
- Конечно. Зеркало принадлежало Савве Рогожину. Думаю, вы уже знаете его историю. Я угадал?
- Почти. Как оно могло попасть к другому человеку?
Альберт Демидович рассмеялся:
- Тысячей способов, мистер Шерлок Холмс! Но я вам назову только три. Например, его могли украсть. Или Савва сам подарил его кому-то. Или… зеркало попало в чужие руки после смерти хозяина. К какому из вариантов у вас душа лежит?
- Я, право, в растерянности… - изобразил замешательство Смирнов.
- Лукавите! Хотите, чтобы я сам сказал? Ладно. Я бы остановился на двух последних версиях. Объясню почему. Если бы зеркало украли, Савва непременно сказал бы мне об этом. Он очень дорожил этой вещью. Я просил его продать мне это зеркало, но он решительно отказался. Видите ли, у меня уже есть несколько отличных подделок… С вашего разрешения?
Фарбин тяжело поднялся, вышел в соседнюю комнату и через минуту вернулся с большим бархатным футляром. Он достал оттуда два бронзовых зеркала и положил перед гостем.
- Посмотрите, какая изумительная гравировка! Это «Туалет Афродиты». А это… «Играющие Эроты». Чудо, правда? Я хотел, чтобы «Прорицатель Калхант» занял место рядом с ними. Рогожин ни за какие деньги не согласился расстаться с зеркалом. Значит… он мог подарить его только очень близкому, бесконечно дорогому человеку. Или кто-то завладел зеркалом после смерти художника.
- Это дорогая вещь? - спросил Всеслав.
- Для настоящего ценителя - да, а что касается денежной стоимости… не особенно. Это же подделка. Хотя и мастерски выполненная. Думаете, Савву убили из-за зеркала? Чушь!
Сыщик проигнорировал выпад Фарбина.
- Когда вы видели Рогожина в последний раз? - спросил он.
- Дайте вспомнить… Выставка открывалась двадцать третьего августа, и Савва выразил желание поприсутствовать. Тогда… двадцать второго днем мы виделись в последний раз. Точно. Рогожин доделывал росписи в гробнице… больше он в доме не появлялся, и я решил, что он уехал. Он действительно уехал!
- Кто-нибудь видел, как он уходил или уезжал?
- Я специально не расспрашивал… Зачем? Он мог уйти… здесь через лес до электрички сорок минут ходу.
- А охранник у ворот? Он видел, как Рогожин уходил?
- В тот день охранника не было, - подумав, сказал Альберт Демидович. - Он отпросился. Ворота закрываются автоматически, так что иногда мы обходимся без охраны. Здесь и так спокойно. К тому же со мной оставался мой помощник, Геннадий. Двое неробких мужчин при оружии - вполне достаточно.
- А ночью вы ничего подозрительного не заметили?
- У меня летом обострилась болезнь, и я начал принимать снотворное, - ответил Фарбин. - Сплю крепко. Геннадий с трудом разбудил меня около десяти часов утра.
- Вашей памяти можно позавидовать, - восхитился Смирнов.
- Не жалуюсь.
- Вас тогда ничего не удивило, не насторожило?
- Пожалуй, лишь одно. Почему Рогожин не попросил подвезти его хотя бы до станции? Обычно Геннадий возил его и в Лозу, и в Ключи.
- Значит, художник собирался на открытие своей персональной выставки, а вместо этого повесился. Вам это не показалось странным?
- Творческие натуры непредсказуемы, - вздохнул Фарбин. - Насколько мне стало известно, Савва совершил обряд… возможно, он прочитал на жертвенной печени предначертание судьбы. Так я и подумал. Не понимаю, кому понадобилось его убивать.
Он повернулся к камину и поправил кочергой горящие поленья.
- Сколько у вас машин? - спросил Всеслав.
- Здесь - две: «Рено» - для хозяйственных поездок, и «Мерседес» Геннадия. Сам я за руль не сажусь, здоровье не позволяет. «Рено» три дня в неделю водит наемный водитель. Он привозит продукты, готовую еду и приходящую домработницу. В тот день его, кажется, не было, - предупредил Фарбин вопрос сыщика.
Смирнов не анализировал полученную информацию - просто слушал и запоминал. Обдумывать нюансы он будет потом.
- Вы знаете об ограблении выставки «Этрусские тайны»?
- Разве это не был рекламный трюк? - удивился Альберт Демидович.
- Допустим… А что вы скажете о модельном агентстве «Авгур»?
Господин Фарбин надолго замолчал. Он смотрел на огонь, ни одна жилка на его лице не дрогнула.
- Я должен был догадаться, зачем вы пришли, - наконец вымолвил он. - Ведь вы назвались Данилиным, братом Алисы. Признаться, я не просчитал заранее вашу комбинацию. Разговорами о Рогожине вы увели меня в сторону.
- Предлагаю играть в открытую, Альберт Демидович.
Фарбин расхохотался. Его смех был холодным, отрывистым, как будто по комнате раскатились стальные шарики.
- Извольте, - отсмеявшись, сказал он. - Вы невероятно хитры, господин сыщик. Но мне нравится беседовать с вами. Это развлекает! Да, я открыл агентство «Авгур». И что?
- Вы отошли от дел, уединились… у вас даже нет постоянной прислуги, садовника, кухарки и надлежащей охраны. Вы живете в глуши, под чужим именем, почти никуда не выезжаете. Зачем вам модельное агентство?
Фарбин поднял глаза на улыбающуюся менаду, и его лицо преобразилось. Оно обрело чувственность, ожило, покрылось легким румянцем. Или это была лишь игра огня?
- Вы мне не поверите, - со странной полуулыбкой произнес он. - Хотя… какая разница? Начнем. Итак, господин Смирнов, вы когда-нибудь слышали о небесных пряхах, которые держат в своих руках нити судьбы?
- Весьма отдаленно, - признался Всеслав. - Освежите мою память.
- Древние представляли их в виде трех обаятельных дам - Клото, Лахесис и Атропос. Разумеется, это всего лишь образ, символизирующий некий безликий Фатум, роковое стечение обстоятельств. Поглядите на меня: я давно и неизлечимо болен; по всем медицинским показаниям я должен был уже лет тридцать как покоиться на кладбище - но я все живу и живу! Тогда как Савва Рогожин, вполне здоровый человек, - умер. Не важно, как! Вот и этруски верили в неотвратимую силу судьбы. У меня с ними много общего… Иногда мне кажется, что я - один из них.
Фарбин говорил тоном, не позволяющим определить, шутит он, иронизирует или излагает свои мысли всерьез. Складывалось впечатление, что он издевается над собеседником.
- Некоторые люди верят, что они могут продлить свою нить, если будут вести праведную и осмотрительную жизнь, - продолжал Альберт Демидович. - Например, откажутся от курения или будут есть овощи вместо мяса. Но пряхи неумолимы! Они не подчиняются даже богам. Однажды Аполлон допьяна напоил этих суровых девиц, надеясь спасти своего обреченного на смерть друга Адмета. Дамы поставили условие: Адмет должен был найти кого-то, готового умереть вместо него.
- И ему это удалось? - поднял брови Всеслав.
- Его молодая жена Алкестида согласилась… Но я, к сожалению, не женат.
- На что вы намекаете?
Фарбин одарил гостя взглядом, полным сарказма:
- Я пытаюсь объяснить вам, какая идея овладела мной! Только не принимайте меня за сумасшедшего, - поймал он мелькнувшую у сыщика мысль. - Я трезв и рассудителен, как никогда. В этом году моя болезнь, которая уже почти отступила, дала неожиданную вспышку. Я привык к периодическим спадам и обострениям, но на сей раз симптомы насторожили меня.
- И вы решили найти того, кто согласился бы умереть вместо вас?!
Повисло тяжелое молчание. В глазах Альберта Демидовича отражались языки пламени, и на краткий миг он показался Смирнову фантастическим монстром, затаившимся в человеческом обличье.
- Я мог бы ничего не говорить вам, - делая акцент на каждом слове, произнес Фарбин. - Я мог бы вовсе не пустить вас в свой дом! Но я поступил наоборот, подчиняясь внутреннему голосу. Мы не соперники, господин сыщик. Имейте терпение выслушать меня до конца. Вы сами предложили играть в открытую… так наберитесь мужества видеть вещи такими, каковы они на самом деле. Да! Я поддался безумной надежде, что смогу найти существо, которое согласится спасти мою жизнь! Не смотрите на меня так, будто я рехнулся. Заметьте, я говорю - согласится! То есть пойдет на это добровольно. Таково условие. Это должна быть нежная, прекрасная девушка, подобная юной Алкестиде…
- Вы верите в эти… сказки про небесных прях, Аполлонов и прочую дребедень? - не выдержал Всеслав. - Вы! Человек, создавший себя сам и сделавший свое состояние на нефти и газе?! Наверняка вам пришлось пройти через всю грязь, все катаклизмы большого бизнеса…
- Не вам судить меня! - перебил его Фарбин. - Тот, кто вышел из шторма невредимым и сумел уберечь свой корабль, начинает втрое, вдесятеро сильнее любить жизнь! Когда рифы и бури остаются позади, наступает особая пора… Впрочем, вам не понять! Что вы знаете? Разве вы жили изо дня в день, из года в год с мыслью о неминуемой смерти, которая может настигнуть вас завтра, через час… засыпая и просыпаясь с осознанием своей обреченности? Вы не жили с этим бок о бок, не смотрели в глаза небытию… Из этой черной бездны тянут невидимые, хрупкие нити бесстрастные пряхи - дочери Ада и Ночи… вечной ночи… Но я не привык покоряться. Я решил бросить им вызов! Я много думал, как я могу встретить свою Алкестиду… и остановился на идее модельного агентства. Я назвал его «Авгур» - отдаваясь на волю провидения. Если ему будет угодно, птичка залетит в позолоченную клетку… Мне не пришлось долго ждать. На объявления, помещенные в газетах от имени агентства, откликнулось множество девушек. Я пачками перебирал фотографии претенденток, пока одно лицо не поразило меня до глубины души. Сама судьба сделала выбор! Да, это была Алиса Данилина. Узнаете? - Он показал на голову менады. - Ее лицо! Савва сделал маску по моему заказу.
Смирнов присмотрелся. Вот почему выражение глаз менады, ее губы, нежные линии щек и подбородка показались ему знакомыми. Она похожа на Алису!
- Передо мной встал вопрос, - между тем продолжал господин Фарбин. - Как мне предстать перед сей пленительной молодой дамой? Знакомство не может быть обычным, оно должно произвести на девушку сильное, неизгладимое впечатление. И я придумал! Как вы понимаете, я обладаю средствами и возможностями для осуществления любой своей идеи. Я изложил подробный план «случайной встречи», а осуществил его господин Шедько. Вернее, подготовил все для его осуществления.
- Это было нападение у дома Алисы? - уточнил Всеслав. - То самое, когда девушку едва не изнасиловали пьяные, обкуренные юнцы? А ее друга избили? Изумительный способ знакомства! Главное - вы, Альберт Демидович, предстали в образе этакого романтического героя, рыцаря и спасителя.
- Девушки приходят в восторг от подобных вещей, - притворно кротко опустил глаза Фарбин. - Мог ли я не воспользоваться столь галантным способом знакомства? И потом… все было под контролем. Насилия никто бы не допустил, а «избили» молодого человека, который провожал Алису домой, чисто символически. Стукнули пару раз, чтобы кровь пустить для вящей убедительности, да и все. У страха глаза велики!
Он прятал улыбку, и сыщик понял, что пробудить у этого господина угрызения совести ему не удастся.
- Знакомство прошло по вашему сценарию?
- Разумеется. Я дал девушке визитку - и она мне позвонила. Сама! Я сделал ход и предоставил ей право ответного шага. Она его сделала! Мы стали встречаться. Правда, мне давались с трудом поездки в Москву - иногда болезненная слабость одолевала настолько, что я мог передвигаться только в инвалидной коляске. Это, с одной стороны, подстегивало меня, а с другой - необходимость выглядеть бодрым и привлекательным придавала сил.
- Как же вы собирались уговорить ее умереть? - спросил Всеслав.
- Уговорить? Боже упаси! Это грубо… и не в моем стиле. Я начал пробуждать в ней чувства. Знаете, у меня мало опыта общения с женщинами, но если я за что-то берусь, то делаю это отменно, - усмехнулся Фарбин. - Я начал с изысканных комплиментов, дорогих цветов, пару раз пригласил ее в лучшие рестораны, но… получил лишь кратковременный эффект. Я поразил ее воображение, она была исполнена благодарности, и только.
- Маловато для добровольной смерти.
- Вот именно! - ничуть не смутился Альберт Демидович. - Я начал играть влюбленного. В ход пошли дорогие подарки, но Алиса отказывалась их принимать. Чем больше я ухаживал за ней, тем сильнее удивлялся. Она оказалась необыкновенной девушкой, не похожей ни на одну из тех, кого я знал! Женщины вообще занимали ничтожное место в моей жизни. Мне недосуг было интересоваться ими, уделять им внимание. В юности болезнь отобрала у меня возможность ухаживать за дамами, а когда я немного окреп, то с головой погрузился в бизнес. Я пользовался услугами дорогих проституток и, проснувшись утром, забывал о них. Секс тренировал мои гормоны, держал организм в тонусе - ничего другого. Напряженный ритм моей деятельности, плотный график каждого дня не оставляли времени для прекрасных дам. Я бежал от самого себя, от своего страха смерти, и тащить за собой женщину в этой безумной гонке мне не представлялось возможным. Ни одна из них не выдержала бы.
Наверное, я потому и заработал свои капиталы, что они никогда не были моей основной целью. Бизнес был лишь средством борьбы с болезнью. А когда я оставил его, недуг выбрался из угла, куда я его загнал, и исподтишка накинулся на меня. Мне понадобилось новое средство против моей хвори, и я пустился на поиски. Материальный мир дал мне все, что мог. Передо мной простирался мир духовный - неизведанный и многообещающий… Алиса пришла ко мне оттуда. Она очаровала меня, захватила, вывернула наизнанку! Я полюбил ее, не понимая, что со мной происходит. Я принял это чувство за горячку, за нервную лихорадку, вызванную болезнью. С Алисой можно говорить обо всем - от тайного смысла поэзии до фатализма этрусков. Я показал ей свой новый дом - этой чести не удостоился ни один из моих знакомых. Она восхищалась тем же, что и я - искренне, как маленькая девочка, которая попала в Страну чудес.
- Как вы сказали? - перебил его Смирнов. - В Страну чудес?
- Ну да… Мы пили заморские вина и любовались звездами прямо отсюда, - он показал на отверстие в потолке. - И вдруг… я ощутил, как погружаюсь в нирвану… во всяком случае, я не нашел другого слова для того состояния, которое снизошло на меня. Я желал Алису, как мужчина может желать женщину, но сдерживал себя. Она казалась такой юной рядом со мной, такой свежей… И однажды я не справился со своим влечением. Вы понимаете, что произошло.
- Не совсем…
- Алиса испугалась. Она не ожидала от меня такой страсти, такого порыва… и… Наверное, я поспешил. Не следовало давать волю чувствам.
Фарбин замолчал, глядя на огонь. За окнами шумел дождь, ветка сосны качалась, стучала в стекло. Менада с лицом Алисы лукаво смотрела на мужчин подведенными глазами, призывно улыбалась.
- Каков же будет конец истории? - нарушил затянувшееся молчание Смирнов.
Альберт Демидович вздохнул:
- Я извинился, уладил возникшее недоразумение. Между нами так ничего и не состоялось… Алиса ушла, неколько дней не звонила… видимо, решалась на что-то. Или разбиралась в себе. А я, кажется, впервые познал душевные страдания. Они оттеснили прочь телесный недуг. Даже мысли о смерти поблекли… И тогда я признал, что люблю ее… эту девочку, наивную и жестокую, прекрасную в своей жажде соединить несоединимое - нездешнее с уже существующим. Жизнь все же преподнесла мне чудесный, восхитительный подарок, о котором я и не мечтал! Каких-то два месяца опрокинули все мои принципы, показали мне самого себя - не изведавшего любви и тоскующего по ней.
Алиса понятия не имела, какую цель я преследовал, завязывая наше знакомство. Да я и сам ужаснулся. Мое намерение было чудовищным. Как подобное вообще могло прийти мне в голову?!
Когда она наконец позвонила, я вознесся на небеса. Я поклялся, что наши отношения будут такими, как она захочет. Алиса поверила мне. Я надеюсь, что это в самом деле так. Мы опять встретились. Я пригласил ее погостить в моем доме.
- В каком смысле - погостить? - уточнил Всеслав.
- Пожить неделю или две… привыкнуть к тому, что окружает меня, проникнуться духом этого жилища. Места здесь предостаточно, и жить можно на разных этажах, не только в разных комнатах.
- Она согласилась?
- Представьте, да! - ответил Фарбин. - Я боялся ее отказа, но Алиса оказалась и умнее, и смелее, чем я думал.
- Значит, она у вас?
Альберт Демидович посмотрел на сыщика долгим испытующим взглядом.
- Вы полагаете, я исповедуюсь тут перед вами просто из любви к праздной болтовне? - воскликнул он. - Почему я сижу и рассказываю вам подробности своей личной жизни? Почему я вообще согласился принять вас? Не потому, что вы назвались Данилиным. Я изучал образ жизни, привычки, окружение Алисы и знаю, как выглядит ее брат. Обман не удался! Я говорю с вами по единственной причине: девушка исчезла. Ее нигде нет - ни в институте, ни дома, в Медведкове. Она не звонила мне с тех пор, как ушла отсюда.
- Этому что-нибудь предшествовало? - спросил Всеслав. - Вы поссорились? Она рассердилась, обиделась?
- В том-то и дело, что нет. После той моей… вспышки я был предельно корректен и сдержан. Клянусь, что не дал ей ни малейшего повода для огорчения. Не понимаю, почему она не дает о себе знать. Я очень обеспокоен. Найдите Алису, и я по-царски заплачу вам!
