Глава шестнадцатая
- Нам следует поторопиться, - говорила Ева.
И Всеслав соглашался с ней. Поэтому пока он ездил к Локшинову, она отправилась на встречу с Гордеем Рудневым. Тот не скрывал своего удивления.
- Мне предстоит прогулка по парку в обществе красивой женщины? - усмехнулся он. - А я думал, у господина Смирнова есть новости. Интересные у него методы!
- Главное - во всем разобраться, - сказала Ева. - И побыстрее. Вы же не хотите, чтобы…
- Не хочу! - перебил ее Руднев. - Считайте меня трусом, паникером, кем угодно… но мне начали сниться кошмары, я вздрагиваю от телефонных звонков. Жена взяла отпуск за свой счет. Мы боимся нанять няньку для сына! Перестали встречаться с друзьями, не открываем двери соседям. Это безумие пора прекратить!
Ева кивнула. Тут у них с Рудневым не было разногласий.
- Господин Смирнов поручил мне ознакомить вас с некоторыми фактами из биографии вашей матери, - серьезно сказала она.
- Вы ему помогаете?
- В некоторых вопросах. Я стажер, - засмеялась Ева. - Вам приходилось бывать в Березине, на родине покойной Екатерины Максимовны?
Было видно, что слово покойной резануло слух Руднева: по его лицу пробежала тень.
- Нет… к сожалению. Мама редко вспоминала детство, молодость, сама не ездила в Березин и нас не приглашала. Как-то тетка еще при ее жизни обмолвилась, что у них там остался дом без присмотра, наверное, развалился от времени. Мама промолчала.
- А что за дом? Почему они его не продали?
- Со слов тетки, дом деревянный, плохонький. Кто его купит?
- Знаете, у вашей мамы в Березине был парень… которого она любила - жених.
- Правда? - удивился Руднев. - Вот не подумал бы. Хотя… почему бы и нет?
- Екатерина Максимовна работала в больнице медсестрой, - продолжала Ева. - А он - вроде бы инженером по электрооборудованию или по технике безопасности. Собирались они пожениться, свадьбу сыграть. Но… жених оказался ненадежным, увлекся другой женщиной, и…
- Я понимаю, - перебил ее Руднев. Ему было неприятно говорить о прошлом матери. - Разве это относится к делу?
- Выслушайте меня до конца, Гордей Иванович, наберитесь терпения. Так вот… Катя Зотова - это девичья фамилия вашей мамы, очень любила жениха, и его измена оказалась слишком сильным ударом для нее. Она умоляла парня вернуться, но он наотрез отказался. И тогда… Катя решила прибегнуть к последнему средству - услугам «пришлой» ворожеи, гадалки. От отчаяния, от невыносимого горя она пошла на этот шаг.
- Простите, - снова перебил ее Руднев. - А зачем она пошла к этой… ворожее? Погадать?
- Возможно, - кивнула Ева. - И погадать, и взять приворотное зелье, например. Чтобы вернуть жениха.
Гордей Иванович скривился. Такие подробности из жизни матери пришлись ему не по вкусу.
- Мама не была суеверной, - возразил он. - Я не помню, чтобы у нас в доме речь шла о колдовстве или гадании. Тем более - о каких-то зельях. Вы ничего не путаете?
- Если и да, то не по существу, а в деталях. Березин - городок маленький, сплетни разносятся с быстротою молнии, и подобное происшествие обратило на себя внимание обывателей. Раз о нем до сих пор помнят! Значит, кто-то видел, как ваша мама посещала «пришлую» колдунью, или Катя сама проболталась. Поделилась с подругой своим горем: на что ей пришлось пойти ради любви. Слушайте дальше. Жених Кати Зотовой - теперь уже бывший - вдруг заболел, зачах и… умер.
- Что-о?! - Руднев побледнел, потом покрылся красными пятнами. - Вы намекаете…
- Я не намекаю, а излагаю факты, - спокойно ответила Ева. - Парень, который собирался жениться на вашей матери, а потом передумал, увлекшись другой дамой, вскоре после посещения Катей Зотовой гадалки-ворожеи захворал и умер. Знаете, каковы были симптомы его болезни? Кашель, слабость… осложнение на сердце… Вам это что-нибудь напоминает?
Руднев побагровел. Он хотел что-то сказать, открыл рот… закрыл и уставился на Еву побелевшими от ярости глазами.
- Вы полагаете… - с усилием наконец вымолвил бизнесмен. - Мама сама… устроила всю эту… весь этот… - от возмущения у него перехватывало дыхание. - При чем тут бывший жених, гадалка… и все остальное? Прошло столько лет, и вы…
- Мы пока только обсуждаем причины, по которым Екатерина Максимовна напрочь отрезала свое прошлое, специальность, даже листок из трудовой книжки вырвала. Думаю, там была запись о ее работе медсестрой в Березинской больнице. Как вы это объясните?
Руднев сник, пожал плечами.
- Понятия не имею. А вы?
Ева промолчала. Они шли по аллее между молодыми березками. Их белые стволы напомнили ей собственное детство - прозрачный березовый сок, стекающий по холодной коре… сладкий, обжигающий губы. Фиалки в траве, которые она собирала в маленькие букетики и приносила домой, запах ландышей в тенистых уголках леса.
- Почему вы молчите? - не выдержал Гордей Иванович.
- Не торопите меня, - строго сдвинула брови Ева. - Я собираюсь с мыслями. Итак… по какой-то причине бывший жених Кати Зотовой умер. Совесть заела? Или приворотное зелье повлияло не так, как ожидалось? Или… брошенная невеста отомстила неверному возлюбленному? Предположим, заказала заговор «на смерть». Какой вариант вам больше по душе, господин Руднев?
- Никакой… - буркнул бизнесмен. - Разве не бывает совпадений? Мог он просто заболеть?
- А людская молва приписала Катеньке неслыханное злодейство! - с готовностью подхватила Ева. - Несправедливо! Березинские сплетницы небось проходу ей не давали. На работе стали шептаться, больные отказывались от ее услуг. Пришлось бросить работу, уехать. Допустим, ваша мама пострадала безвинно. Но почему же она уничтожила все фотографии той поры? Или не пожелала взять их с собой? Почему сменила профессию, невзирая на медицинский диплом, перешла в торговлю? Почему листок из трудовой книжки вырвала? Только ли из чувства незаслуженной обиды?
- Да, странно, - вынужден был согласиться Руднев. - В Березине похоронены мои дедушка с бабушкой, другая родня, но мама не ездила на кладбище. Во всяком случае, я такого не помню. Может быть, она так сильно переживала смерть того… человека, что вычеркнула из жизни любое воспоминание о тех событиях?
- Не исключено. А в обстоятельствах последних месяцев жизни Екатерины Максимовны, в ее болезни и смерти вы не видите никакой связи с прошлой историей?
- Пожалуй, вы правы, - не стал сопротивляться Гордей Иванович. - Но что это означает? Жалко, мы не узнали историю маминой молодости раньше. Можно было бы спросить у нее.
- Теперь уже не спросим, - вздохнула Ева. - А как насчет мести? Кто-то отомстил Кате Зотовой.
- Смерть за смерть? По прошествии стольких лет? - усомнился Руднев. - Кто? Родителей бывшего жениха, скорее всего, уже нет в живых. Кстати, господин Смирнов установил, кто был тот парень? Фамилию, имя, адрес?
- Пока нет. А это имеет смысл? Он же мертв.
- Раз вы говорите о мести, имеет. Вы забыли ту женщину, которую он полюбил и ради которой бросил мою мать. Сколько ей сейчас? Вероятно, за пятьдесят? Но почему она так долго ждала?
Ева не стала делиться с Рудневым мыслями по поводу того, как изменилась к лучшему жизнь Екатерины Максимовны и у нее появилось, что терять, о чем жалеть. Ей вдруг показалось: в этих рассуждениях не хватает чего-то главного… Вроде все складно, а на поверку - притянуто за уши. Самое непонятное - способ, который использовал злоумышленник. Черная магия? Ева горячо отстаивала эту версию, в глубине души соглашаясь со Смирновым - это не все. Если и есть влияние «темных учений», то за ними стоит нечто нераспознаваемое.
- Я вспомнил одну вещь, - вмешался в ее рассуждения Руднев. - Получается, в ваших словах есть доля истины. Как-то раз мы всей семьей ездили в Сергиев Посад, в лавру: я, Ира, мама и Антоша. Мама загодя готовилась к поездке - постилась и прочее, собиралась исповедаться тамошнему священнику. Меня это удивило. Я не замечал за ней особой религиозности. На мой вопрос, откуда такое рвение, она страшно рассердилась, вспылила. Потом, в лавре… она постоянно нервничала, углубилась в себя. Когда мы уже собрались уезжать, мама решилась идти на исповедь. Вернулась она сама не своя - подавленная, отрешенная. Мы с Ириной ни о чем ее не спрашивали, молча сели в машину и поехали. Антошка устал, начал капризничать… проситься на руки к бабушке. Но она его не взяла. Вы понимаете? Я только сейчас осознал, насколько она была расстроена. Ведь мама обожала Антона, души в нем не чаяла… а тут вдруг отказалась взять внука на руки. Так он и хныкал почти до самой Москвы, пока не уснул. Она сидела всю дорогу с закрытыми глазами и беззвучно шевелила губами, словно молилась. А приехали - открыла глаза и произнесла одну только фразу: «Грех на мне, дети. Батюшка не сумел отпустить… облегчения не чувствую». И все. Больше об этой поездке мы не заговаривали.
- Это было до того, как начались телефонные звонки с запугиванием?
Руднев подумал… кивнул.
- Да, кажется.
- Может быть, она имела в виду ту историю с женихом? - предположила Ева.
- Знаете, тогда я не придал значения маминым словам - у пожилых людей свои странности, но теперь они приобретают иной смысл. Вполне возможно, мама в чем-то раскаивалась… хотела снять тяжесть с души.
- А перед смертью она не просила привести священника?
Руднев отрицательно покачал головой.
- Нет. Она не ожидала, что умрет - болезнь развивалась исподволь, маме становилось то лучше, то хуже. Врачи тоже не видели серьезной опасности. И вдруг… приступ за приступом, удушье и… конец. Ира позвонила мне в офис, я срочно приехал. Мама звала меня… возможно, хотела что-то сказать. Не успела.
Они остановились у маленького кафе - на открытом воздухе под навесом стояли несколько столиков.
- Хотите выпить? - предложил Гордей Иванович. - Или лучше мороженого?
Ева попросила себе кофе, Руднев заказал коньяк и лимон. Он пил небольшими глотками, о чем-то думал.
- Полагаете, та женщина… ну, к которой ушел мамин жених… это она? - спросил он.
- Что? - рассеянно спросила Ева. - А… в принципе, мотив для мести у нее имелся. Но как она это сделала?
- Если то, что вы рассказали, соответствует действительности, - сдвинул брови Руднев, - я понимаю, почему маму ужасно пугали все эти приемчики, особенно катафалк и призрак смерти. Та женщина все просчитала.
- Скажите, Гордей… а откуда родом ваша жена?
Руднев поднял на Еву полные недоумения глаза.
- Вы Иру подозреваете? Боже мой, какая ерунда! Они с мамой прекрасно ладили.
- И все-таки.
Руднев пожал плечами, всем своим видом выражая благородное возмущение.
- Ирина родилась под Ставрополем, в какой-то Грачевке. Потом ее родители переехали в город… вернее, отец. Мама Иры умерла рано… я не вникал в подробности. Какое это имеет значение?
- Никакого, - примирительно сказала Ева. - А что вы еще знаете о жизни вашей жены?
- Иру, кажется, воспитывала бабушка, - буркнул Руднев. - Потом отец забрал ее в Ставрополь, но каникулы и лето она проводила в Грачевке. Потом… Послушайте, к чему эти вопросы? Ире двадцать пять лет! А та женщина… по нашим подсчетам, гораздо старше.
Какая-то мысль пришла ему в голову, и он замолчал, изменился в лице, одним глотком допил коньяк.
Летний день входил в силу. Солнце вовсю грело сквозь навес. Дорожки парка покрылись пятнистым ковром света и тени.
Ева прикидывала, как ей связаться со Смирновым. У нее тоже появилась смутная догадка…
***
Межинов вертел в руках золотое кольцо, внутри по кругу шла надпись «Л С Н С»: начальные буквы фразы Любовью Соединены На Смерть.
- Ты уверена, что надпись расшифровывается именно так? - спросил он Карину.
Они сидели в ее квартире на просторной застекленной лоджии, рассматривая зловещий презент.
- А как еще?
Карина была одета в домашний костюм из хлопка, обтягивающий ее соблазнительные формы. Вымытые волосы ложились естественной волной на открытую шею.
Рудольф Петрович боролся с желанием заключить ее в объятия, прильнуть губами к ее теплой коже, пахнущей зеленью тропиков. Эти духи кружили ему голову.
- Удалось рассмотреть человека, который вручил тебе кольцо? - спросил он, опуская глаза. - Хотя бы определить пол: мужчина или женщина?
- В темноте? - вздохнула Карина. - «Призрак» выбрал отличное место - густую тень, куда не падал свет фонаря. Он был в длинной одежде… наподобие савана… только черного.
- Саван белый, - пробормотал Межинов, ощущая горячую волну желания.
- А этот был черный, - ничуть не смутилась Карина. - И рука… ладонь, на которой лежало кольцо, тоже была черная. Помнишь детские страшилки про «черную руку»?
- Помню. Наверное, «призрак» надел на руку перчатку, - выдавил напряженную улыбку Рудольф.
- Да? Возможно…
- А какое у него было лицо?
- У «призраков» не бывает лиц, - сказала Карина. - Я ужасно струсила… стыдно признаться, до какой степени. Просто к месту приросла! Потом пыталась вспомнить подробности… куда там! Как взяла кольцо, толком не могу сообразить.
- Если бы я не знал тебя много лет… мог бы обвинить в разыгравшейся фантазии, - нахмурился Межинов. - Что я могу предпринять в данной ситуации? Кольцо явно изготовлено на заказ. Искать в Москве ювелира, который его сделал, - все равно что иголку в стоге сена.
Карина смотрела на него чересчур подозрительно. Подполковнику стало не по себе.
- Ты… думаешь, это моя дурная шутка? - в горле у него пересохло. - Ради бога! Я клянусь тебе…
- Не клянись. Мне это даже чуть-чуть нравится, щекочет нервы. Славная любовная игра!
Карина была чужда простых радостей. Она жила страстями. Существование для нее заключалось в том, чтобы ходить по лезвию бритвы. Любое приключение, пусть и с привкусом смерти, развлекало ее.
Межинов не стал отпираться. Он давно понял: если Карина составила какое-либо мнение, то заставить ее отказаться от него практически невозможно.
- Как здоровье Зои Павловны? - желая сменить тему, поинтересовался он.
- Неважно. Она кашляет и совсем упала духом. Отец сам не свой… Что с ним происходит, не пойму?
- Родители знают… об этом кольце?
- Еще чего не хватало?! - взвилась Карина. - Не вздумай им сказать! У них свои проблемы.
- Но как же…
- Рудольф! - перебила она, гневно блестя глазами. - Не вмешивайся в наши семейные отношения. Они как сухой порох: одной искры будет достаточно, чтобы все взорвалось к чертовой матери!
- Понял, - покорно кивнул он.
Рудольф Петрович терялся в догадках, каким образом ему обеспечить безопасность Карины. Учитывая известные факты, золотое кольцо, преподнесенное «призраком», могло означать недвусмысленный намек на… Нет, от самой этой мысли он испытывал суеверный ужас. Только не Карина! Кому она может мешать? На ее место в «Анастазиуме» вряд ли кто-то претендует. Да и не тот масштаб, чтобы заказать человека. Значит, поводом послужили либо бизнес Игната Сереброва, либо неуловимый любовник. Корысть и ревность - два кита, на которых держится преднамеренное убийство. Любовник, скорее всего, женат… Супруга нанимает частного детектива, выслеживает соперницу и… если денег много, обращается к киллеру. Просто и цинично. Зловещая атрибутика - появление «призрака» и прочее, определяет почерк этого наемного убийцы-оригинала. В жизни и не такое встречается.
- О чем задумался? - спросила Карина, прислоняясь к его плечу.
По телу Межинова от ее прикосновения прошла мощная волна жара, дыхание стеснилось.
- Да так… ни о чем, - соврал он. - Кстати, откуда ты узнала о Святой Смерти?
- В журнале прочитала. Почему ты спрашиваешь?
- Интересно. Я вот думаю, что мистические романы не исчерпывают даже отчасти нашу земную реальность, не говоря уже о потустороннем. Смотришь фильм или читаешь книгу - кажется, ну, автор и накрутил! А действительность порой бывает куда круче и ужасает не фантазиями - обыденностью вещей, которые творятся вокруг нас.
Межинов перед тем, как ехать на Осташковскую, к Карине, выслушал доклад заместителя. Тот добросовестно изучил вопрос о новом мексиканском культе Святой Смерти. Оказывается, все обстоит довольно зловеще: поклонение Санта Муэрте, как это звучит на их языке, существует более трех столетий, уходя корнями в древние верования ацтеков, в которых отсутствовало понятие Зла. Существуют такое явление, как смерть, и занятия, сопряженные с ней, - значит, есть и тайная сила, покровительствующая этому.
Статуя Санта Муэрте представляет собой скелет, облаченный в длинный балахон с капюшоном, сжимающий костлявой рукой косу. Ей молятся, приносят подарки, к ней обращаются с просьбами убийцы и все те, кто имеет отношение к преступной деятельности, наркоторговле, разбою и прочие, вынужденные рисковать жизнью либо избравшие сей путь добровольно. Перед Святой Смертью все равны - и богатые, и бедные, и доброхоты, и злодеи. Многие считают, что Санта Муэрте - их сообщница, она не осуждает, а помогает. Некоторые приносят ей человеческие жертвы.
- Неужели это существует в наше время? - моргая глазами, воскликнул майор.
Межинов и сам, признаться, был ошарашен «красочными» подробностями.
- А как на подобный культ реагирует католическая церковь? - спросил он. - Ведь Мексика - католическая страна, или я ошибаюсь?
- Не ошибаетесь, - криво улыбнулся майор. - Церковь долгое время подавляла поклонение Смерти, но оно возродилось и… набирает силу. Просто кошмар! Влияние мировоззрения ацтеков оказалось не так-то легко вытравить. Здесь имеет место целая философия. Не везде Санта Муэрте выглядит скелетом в балахоне: иная трактовка ее образа - унизанная драгоценностями рука, в которой Смерть держит весь мир. Знаете, в этом что-то есть.
- Давай, поговори еще! - оборвал его Рудольф Петрович. В минуты раздражения или непонимания он обращался к подчиненным на «ты», чего в другое время себе не позволял. - Сейчас мы дойдем до идеи, что и нам неплохо бы заручиться поддержкой этой Святой. Разве нет?
Майор смешался. Нечто похожее мелькнуло в его уме, но он привычно отогнал крамольную мысль.
- Может быть, в Москве появились последователи культа Санта Муэрте? - робко предположил он.
Межинов хотел возразить, возмутиться… призвать к здравым выводам. Передумал. В словах майора могла быть правда. Столько развелось вокруг суеверий, диких «учений», идолопоклонства, различных «братств», что в голове не укладывалось.
- Надо проверить, - сказал он без иронии.
- А как?
- У вас есть агентура? - перешел на «вы» подполковник. - Вот и работайте.
Теперь, сидя рядом с Кариной на лоджии, вдыхая напоенный ароматом отцветающих деревьев воздух с примесью городской пыли и дыма, Межинов сопоставлял доклад майора с ее рассказом.
Она захотела курить, вставила сигарету в длинный мундштук, затянулась и… раскашлялась.
- Ты обращалась к врачу? - спросил подполковник, понимая всю бесполезность вопроса.
- А, ерунда, - отмахнулась Карина. - Дым в глаза попал, в горле запершило.
Межинов продолжал смотреть на нее, ждать ответа.
- Ну, да, да! У нас в «Анастазиуме» свои специалисты, я ходила, попросила прослушать легкие… все чисто. Вчера была в поликлинике, рентген делать не стала за ненадобностью - сдала только анализ крови. Все показатели в норме. Тебя это успокоило?
- Покажи данные анализа.
Карина вздохнула, закатила глаза, но решила не спорить - ушла в комнату и через пару минут вернулась с заполненным лабораторным бланком.
- Вот, изволь! Это смешно.
Подполковник, не будучи знатоком в медицине, все же кое-как разбирался в общих понятиях. Данные, указанные на бланке, его удовлетворили.
Карина опять поперхнулась дымом, начала кашлять.
- Давай я договорюсь в нашей санчасти, - предложил Межинов. - Там хорошее оборудование. Мне не нравится твое состояние.
- Мы превращаемся в параноиков, Рудольф, - усмехнулась она. - Уволь, пожалуйста! Шутка не должна переходить условленных границ. Иначе она приобретает оттенок дурного тона.
С улицы доносились собачий лай и звуки ударов по мячу. Подростки во дворе играли в волейбол. Чей-то пес азартно облаивал эту забаву.
- А если кольцо - не шутка? - с дрожью в голосе произнес Межинов.
- Тогда молись перед сном Санта Муэрте! - жестко сказала Карина.
Ее слова так не вязались с этим погожим летним днем, душистым ветром, шумом зеленой листвы и игрой в мяч, что по спине подполковника волной прокатился озноб.
