Глава 31

После анонимного звонка Иваницын окончательно потерял покой и сон.

Как он найдет Астру? Где? Ехать в Богучаны? Немыслимо. А если ее там нет? Она не такая дура, чтобы отправиться в лесную глушь. Донести на шантажиста Борисову? Поставить Ельцова в известность о нежеланном свидетеле? Каждый из вариантов отпадал по разным причинам. Но самым весомым аргументом против выступал страх.

Захар по-настоящему испугался за свою жизнь. Чего добивается прохвост частный детектив? Зачем ему воссоединять жениха и невесту? Что за идиотская блажь?

Если Ельцов узнает о шантаже, то не станет возиться с этим грязным делом, а пойдет самым простым путем – уберет конфликтную фигуру. То есть его, Захара! Шепнет Борисову на ушко заветное словцо, и найдут главного менеджера с переломанной шеей где-нибудь на заброшенной стройке или выловят из реки его раздувшийся труп.

Президенту компании скандал ни к чему. Не дай бог, клиенты узнают, что Иваницына обвиняют в убийстве – репутации «Юстины» будет нанесен серьезный урон. Ельцов этого не допустит.

Шантажист наверняка просчитал ходы наперед и прикинул расклад интересов. Он не боится сделать неверный шаг и убежден: Захар не побежит ни в полицию, ни к Борисову, ни тем более к Ельцову.

Теперь благодаря новой опасности, нависшей над ним, Иваницын понял, что ему не стоило принимать на веру угрозы Юрия Тимофеевича. Шеф его не сдаст и не посадит, во избежание огласки и ущерба для имиджа компании. Ельцов блефовал, а Захар купился.

– Я безмозглый простофиля! – ругал он себя. – Доверчивый болван, которого обвели вокруг пальца.

«Молись, чтобы Ельцову не пришлось выбирать между репутацией «Юстины» и единственной любимой дочери. Тогда тебе не поздоровится, парень, – нашептывал ему страх. – Тебя обложили со всех сторон, прижали к стенке. Загнали, как зайца!»

Положа руку на сердце, незадачливый ловелас не был уверен на все сто, что шантажист – сыщик из агентства. Но кто? «Кому понадобилось в тот чертов день следить за мной? – спрашивал он себя. – Борисов на шантаж не пойдет. Остается детектив, нанятый Мариной. А если есть еще кто-то третий? Или все-таки сыщик? Мошенник, деньги взял, а снимки отдал не все. Приберег для черных делишек. Так они и кормятся, детективные агентства: один и тот же материал продают в разные руки. Жулье!»

Одолеваемый самыми мрачными мыслями, Иваницын отправился к Лене Бровкиной в надежде выведать у нее хоть какой-то намек на местопребывание Астры. Даже если он ее отыщет, то как вымолит прощение? Как ни проклинай себя, как ни казнись, а ничего назад уж не воротишь.

Естественно, Лена понятия не имела, куда подалась Астра. Она кокетничала, морщила лобик и ничего вразумительного не сказала. Дружба дружбой, а секреты у каждой свои. Впрочем, «секреты» Леночки все красными буквами выступали на ее миловидном, тщательно подкрашенном личике: поскорее выскочить замуж за красивого, богатого, умного, доброго и, конечно, безумно влюбленного в нее мужчину. Такие барышни, как Бровкина, упускали одно важное обстоятельство: воображаемых ими женихов не бывает в природе.

Жизнь вообще далека от идеалов. Захар испытал ее жестокие удары на себе. А тоже тешился мечтами! Витал в облаках! Упивался иллюзиями! Суровая действительность пришла и сняла с него розовые очки. Без этих волшебных очков существование обрело присущие ему краски – серые и черные. Иваницын обнаружил себя в опасном, беспощадно жестоком мире, где на каждом шагу подстерегают недоброжелатели, а за каждым углом прячется враг.

Куда идти после Бровкиных, молодой человек решительно не знал. Марина мертва, а других близких подруг у бывшей невесты не было. От отчаяния и безысходности захотелось взвыть. Если бы это помогло, Захар так и поступил бы. Порой иголку в стоге сена отыскать проще, чем человека.

Кого еще Астра могла посвятить в свои планы? А никого! Она всегда была себе на уме – ларчик с мудреным замочком, к которому не подберешь ключика. В жизни охотно играла самые причудливые роли, а на сцену выходить не пожелала. Обожала любовную поэзию, а в сексе была холодна и безучастна. Привыкла к деньгам и комфорту, но не дорожила ими. Обладала тонким интеллектом, а интеллектуалов избегала. Во все верила и все критиковала. Всем интересовалась и от всего скучала. Как будто стремилась к возвышенному, но предпочитала грубые и приземленные забавы: например, развести огромной костер и подбрасывать в него полено за поленом, при этом встречая восторженными воплями каждый сноп искр. Где можно искать такую женщину? Нигде… везде…

Сам Захар не задумывался над характером Астры и не подвергал его анализу. Это делала Марина. Она получала удовольствие, сродни мазохистскому, сравнивая себя и подругу, – разумеется, в пользу последней. Степнова завидовала ей, поэтому испытывала особенную сладость в любовных объятиях мужчины, который собирался жениться на Астре. Словно в мгновения соития становилась ею, перенимала ее образ, завладевала частью ее души. Никакой другой мужчина не мог дать Марине этого непередаваемого ощущения перерождения.

Иваницын в тонкости не вдавался. Он был поверхностным человеком, поверхностным любовником и поверхностным мужчиной. Копни чуть глубже, и отовсюду полезет фальшь, как пыльные перья из старой перины. Спать вроде мягко, но колется и постоянно тянет чихать.

Зачем при такой негодной начинке природа наделяет человека внешностью потрясающей красоты – на первый взгляд загадка. На самом деле формы порой призваны маскировать содержание. Они усложняют игру и дают пищу уму.

Захару не повезло. Он стал заложником собственных амбиций – не надо было замахиваться на дочь Ельцова. Вокруг полно красивых девушек, которые будут счастливы любить его и во всем ему угождать. Но эти курочки не снесут золотых яичек!

Нервное напряжение Захар гасил коньяком. Быть козлом отпущения ему не с руки и не по рангу, как он полагал. Но кто-то рассудил по-другому.

День прошел в бесполезных метаниях, он впустую объездил несколько столичных театров, где работали бывшие сокурсники Астры. Она не поддерживала с ними отношений и не посещала спектакли, в которых они играли. На этом фантазия Захара иссякла, и его потянуло к бутылке. Будущее пугало, настоящее казалось кошмарным сном.

«Что делать? – назойливым дятлом стучало в мозгу. – Что делать? Неужели придется бежать? Но куда? Ведь найдут!»

Изрядно набравшись, он отправился в детективное агентство, но нужного ему человека не застал. Разъяренный неудачей, Иваницын зашел в бар и заказал двойную порцию коньяка.

«Застрелить негодяя, и дело с концом! – решил он во хмелю. – Приглашу его в машину, отвезу в лес, прикончу и закопаю. Пока землю не сковал мороз. Видит бог, я не убийца, он сам меня довел до этого!»

«А вдруг ты ошибаешься? – гундосил внутренний голос. – И сыщик ни при чем?»

– Все р-равно… з-застрелить… – говорил хмель.

Иваницын цедил коньяк, исподлобья озираясь. Его тошнило, кружилась голова, в груди нарастала нервная дрожь. Казалось, кто-то следует за ним по пятам, из одного конца города в другой. Даже здесь, в полутьме, пропахшей жареными кофейными зернами и сигаретным дымом, ощущалось чье-то незримое присутствие. Какая-то женщина, сидящая за столиком у выхода, не сводила с него глаз. Кто она? Бывшая подружка, случайно оказавшаяся в баре? Или…

Женщина, заметив, что он повернулся в ее сторону, быстро опустила голову. Захар вспомнил голос шантажиста – он вполне мог принадлежать даме. «Меня преследует женщина? – удивился он. – Надо подойти, поговорить. Пусть объяснит, чего она добивается».

Он встал, пошатываясь, направился к столику, за которым сидела дама. Зацепился по дороге за стул, потерял равновесие и едва не упал. С трудом удержался на ногах, поднял глаза и невнятно выругался. Преследовательница исчезла. Ее лицо смутно напомнило ему кого-то. Будь в зале больше света и будь Захар трезвее, узнал бы, а так…

Из бара главный менеджер вышел сам не свой. Ноги не слушались, в висках пульсировала кровь, а ему еще надо было вести машину.

Как он очутился рядом со своим автомобилем, совершенно выпало из памяти. Добрался на автопилоте. К боковому зеркалу его «Опеля» кто-то прикрепил черный шнурок. Шутники!

Утром он с ужасом посмотрел на себя в зеркало – заросший щетиной, опухший, с нездоровой желтизной на щеках. После выпитого вчера вечером раскалывался затылок, мутило. И тут сам собой пришел на ум черный шнурок, привязанный к зеркалу его автомобиля. Кажется, таким способом восточные султаны оповещали подданных о смертном приговоре.

– О боже! – прошептал Захар. – Может, мне спьяну показалось?

Так же само собой вспомнилось и лицо женщины в баре. Где еще он ее видел? Ах, да, в альбоме Марины…

Астра приехала в поселок инкогнито – почти как в первый раз. Только теперь ей пришлось надеть парик и очки.

Она настояла, чтобы Матвей остался в Москве.

– Вдвоем мы привлечем больше внимания. И потом, какая опасность мне угрожает? Я же все выдумываю!

Ему было нечего возразить, и он заставил себя согласиться. Пусть едет. В конце концов, она права – кому нужно ее убивать? Если допустить, что ночной посетитель ей не приснился, а действительно устроил пожар в доме баронессы и рылся в ее вещах, то Астра не видела его лица и не сможет узнать. Рана, нанесенная отверткой, может быть плодом ее воображения. Ну, ткнула в панике куда попало орудием для закручивания шурупов, скорее всего, промахнулась. Неизвестный такого оборота не ожидал, струхнул, и давай бог ноги. Он ее тоже не видел!

Узнать в Астре компаньонку госпожи Гримм реально может только Тихон, а он в бегах. Кроме того, благодаря парику и очкам ее внешность существенно изменилась. Пройди она по улице мимо родного отца, и тот вряд ли признал бы в ней дочку.

В общем, с какой стороны ни смотри, никаких аргументов против поездки Карелин не нашел. «Какое мне дело, куда и зачем она едет? – уговаривал он себя. – Богатая бездельница сходит с ума от скуки, а я поддаюсь на ее провокации. Выставила меня главным шутом в своей клоунаде и потешается!»

Он кидался в крайности – от непонятного расположения к Астре до приступов негодования, – не понимая причины. Ее рассуждения казались бредом. Только происшедшее с ним самим в ночь Самхейна удерживало Матвея от того, чтобы послать все к черту, бросить валять дурака и вернуться к прежней жизни без доморощенной мистики и дурацкого притворства.

Дилетантское расследование, к которому подталкивала его Астра, – да что там говорить, он уже влез по уши в эту глупую комедию, – вызывало бурный протест. С другой стороны, он интуитивно чувствовал: привычное бытие кануло в Лету, к нему нет и не может быть возврата. Глубоко внутри себя Матвей осуществил переход с одного уровня на другой, более тонкий и зыбкий, но и более значимый, открывающий неведомые доселе горизонты. Променять заманчивую бесконечность сей перспективы на уже знакомое и наскучившее не представлялось возможным.

«Тогда отчего я злюсь на Астру? – спрашивал он себя. – Не оттого ли, что она интересует меня сильнее, чем я допускаю в отношениях с женщинами?»

Избегая ответа, он звонил Ларисе и забывался в ее объятиях. Секс на время отвлекал его от крамольных мыслей. Но любовные утехи стали казаться пресными и механично-однообразными. Даже тот изыск, который привносила в ласки Лариса, отдавал некой заученностью, чем-то заранее заданным. Лежа на спине после вымученного финиша и глядя в потолок, Матвей вдруг осознал: вся прелесть интимных удовольствий заключается не в «как», а «с кем». Этот вывод опрокидывал ряд его убеждений.

До сих пор он ставил на первое место «искусство любви», а затем чувства, романтику и прочую сентиментальную чепуху. Опыт убедил его в обратном. Лариса была весьма искушенной и умелой любовницей, но она перестала возбуждать и волновать его. Матвею приелись ее утонченные «приемы», в нем проснулась жажда непосредственности и простоты. Есть разница между вольным скакуном, который резвится на диких просторах, и тщательно выдрессированной цирковой лошадкой.

Сравнивая женщин с лошадьми, он ничуть не смущался. Однажды он выразился подобным образом при Астре и получил замечание.

– Всему виной подсознание! – съязвил он в ответ. – Раньше животных обожествляли и поклонялись им. Боги-крокодилы и богини-кошки были в порядке вещей. Кстати, Хатхор, как ты сама изволила выразиться, изображали коровой. Какие могут быть обиды?

Она выслушала его доводы и согласилась.

Карелин не желал признавать, что Астра задела потайную струнку в его душе и пробудила новые мысли и стремления. «Простота тоже надоест, – упрямо твердил он. – Непосредственность хороша в детях и смехотворна во взрослых людях».

– Вряд ли Коржавины будут с тобой откровенны, – предупредил он. – Мне ничего не удалось у них выудить. Ирина, которая работает фармацевтом в аптеке, тоже ничего не знает. Она только сообщила, что Эльза покупала у нее антидепрессанты по рецепту врача.

– Когда?

– В середине лета.

– Тихон говорил, что последний раз видел Эльзу в конце июля. Я хочу найти ее и расспросить о флэшке.

– Эльзы нет в Камышине.

Астра стояла на своем, и он сдался. Дал ей адрес Коржавиных, объяснил, как найти их домик с флюгером в виде флажка.

– Как ты представишься? Компаньонкой покойной баронессы?

– Зачем же так прямолинейно? Скажу, что я из газеты… «Подмосковный вестник», например. Пишу статью о пожаре на Озерной улице.

– А глухая бабка и хитрая внучка тебе все и выложат! На блюдечке с голубой каемочкой преподнесут! Они рты держат на замке, даже соседи не в курсе их дел. Обилие сплетен и разное содержание оных свидетельствуют, что никто по-настоящему не посвящен в семейные проблемы Коржавиных. Болтают кто во что горазд. Ладно! Черт с тобой, поезжай. Я куплю тебе сапоги.

Теперь, пробираясь по хлюпающей грязи камышинских улочек и обходя глубокие лужи, Астра мысленно благодарила Карелина за прорезиненные сапоги, которые он чуть ли не силой заставил ее надеть.

Осеннее золото давно облетело и пожухло, шли затяжные дожди, и поселок выглядел серо, уныло. Почерневшие от сырости дома прятались за такими же черными заборами и растрепанными голыми деревьями.

Дом с жестяным флажком на крыше показался Астре особенно неприветливым и мрачным. У калитки поскрипывало от ветра старое дерево. По двору бегала рыжая собака, ее предупреждающий рык охладил рвение «корреспондентки» проникнуть на охраняемую территорию. В памяти еще свежо было нападение бешеного пса: белки вытаращенных глаз, оскаленные клыки, смрадное дыхание и капающая из пасти слюна. На сей раз Матвей на помощь не придет, он остался в Москве.

Астра прислушалась – к скрипу дерева и шуму ветра примешивался еще какой-то звук. Женский плач? В доме Коржавиных кто-то рыдает… или ей чудится?

Она потопталась у забора, прошлась туда, сюда…

– Эй, дочка, ты к кому?

Астра повернулась на голос и увидела полную женщину в засаленной куртке и сером пуховом платке. Та стояла на другой стороне улицы, опираясь на палку.

– Я из газеты, – ответила Астра. – Пишу статью о пожарах. Вот, хожу, беседую с местными жителями.

Женщина с палкой оживилась.

– Дак тебе на Озерную надо! – посоветовала она. – Там недавно горело.

– На Озерной улице заборы по два метра и злые собаки во дворах.

– И то верно.

– В доме напротив, говорят, живет бывшая… домработница погибшей. – Астра хотела сказать «компаньонка», но рассудила, что для ее собеседницы такое слово слишком мудреное. – Эльза Коржавина. Я не ошибаюсь?

– Жила, – поправила ее женщина. – А я тетка Фрося, соседка ихняя.

И она, радуясь случаю насолить заносчивым Коржавиным, поспешно рассказала и про непотребное поведение сестер, и про слухи, которые гуляют по поселку, и про свой радикулит, бессонную ночь и машину «Скорой помощи» у дома соседей.

– Я думала, у Климовны удар, – с непонятным сожалением поведала Фрося. – А оказалось, Зойка отравилась. Желудочные колики! К ней доктора приезжали. Только я чую, врет она – сама говорит, а глазенки-то так и бегают, так и бегают.

– Зачем ей врать?

– Сестру выгораживает, – без тени сомнений заявила соседка. – Эльза у них прячется, точно! Баронессу удавила, дом подожгла и побегла прямиком к своим. Куды ей еще деваться? «Скорая» к ней приезжала, в чувство приводить. Может, и забрали ее, я не видела. Темень стояла, хоть глаз коли.

– Почему вы так думаете?

– Это в ту самую ночку и было, когда дом на Озерной сгорел! Может, Эльза обожглась на пожаре-то, может, еще что себе повредила. Коржавиных хоть стреляй, нипочем не признаются!

– Смерть хозяйки сгоревшего дома наступила в результате несчастного случая. Таковы результаты экспертизы, – блеснула своей осведомленностью Астра. – Вы в это не верите?

– Экспер-тизы? – с трудом выговорила Фрося. – Полиция что хошь придумает, лишь бы не работать. Мало ли, что они говорят? А я чую, Эльза немку порешила. Час назад к ним полицейский приходил.

– Зачем?

– Кабы я знала! Видно, догадался, где Эльза прячется.

– Полицейский один вышел?

– Один, – горестно вздохнула тетка Фрося. – Разве ее, холеру, отыщешь? Дома и стены помогают.

Астра на ходу изменила свои планы. К Коржавиным она не пойдет, в сложившихся обстоятельствах это бессмысленно.

– Где у вас в поселке станция «Скорой помощи»?

– Вижу, ты меня поняла, – просияла соседка. – При больнице. Где ж ей еще быть-то?

Пока Астра добиралась до больницы, пошел дождь, и она вымокла. Зонтик не спас: ветер забивал под него косые струи воды. Она продрогла, проголодалась и молила об одном – чтобы кто-то из приезжавшей по тому вызову бригады оказался на месте. Ей удалось застать только водителя. В поселке были на ходу всего две машины неотложной помощи. Шофер одной из них занимался текущим ремонтом, копаясь в двигателе. Он помнил и пожар на Озерной улице, и ночной вызов к молодой женщине по названному Астрой адресу.

– Я в машине сидел, – нехотя сказал он, вытирая руки черной от масла тряпкой. – Прилег на руль и задремал. Потом проснулся, и мы поехали.

– А больная?

– Ее забрали с собой.

– Как… с собой? – растерянно переспросила Астра, вспоминая разговор с соседкой Коржавиных.

– Очень просто. Она не в себе была. Мы ее отвезли в частную клинику для этих… с психическими отклонениями. А что, это обязательно в газете писать? Как же врачебная тайна?

Астра представилась ему корреспонденткой «Подмосковного вестника», только изменила тему статьи. «Я пишу о трудовых буднях сотрудников «Скорой», – объяснила она. – Хочу добиться дополнительного финансирования».

– Постойте, я запуталась. Вы забрали с собой молодую девушку, подростка?

– Да нет. Молодую женщину, кажется… Хотя я точно не скажу. Вы бы лучше врачей расспросили.

– Они дома, отсыпаются после смены.

Шофер кивнул:

– Завтра приходите.

– Завтра я уже должна сдать материал в редакцию.

Он развел руками и вздохнул. В дырочки навеса над площадкой, где стояла машина, просачивалась вода. Дождь не прекращался.

– Куда вы отвезли ту женщину? Разве здесь есть частная клиника?

– Здесь нет. А за тридцать километров от Камышина есть, недавно построили, – «Тихая поляна» называется.

«Откуда у Коржавиных деньги на частную клинику? – подумала Астра. – И кого туда отвезли? Зойку или Эльзу? Судя по словам соседки, которая видела младшую сестренку дома, – Эльзу. Выходит, права тетка Фрося!»

– Разве вы обязаны возить пациентов в частные клиники?

– Обязаны, не обязаны – договориться всегда можно.

– Вам заплатили?

– Я не врач, – рассердился водитель. – Мое дело – баранку крутить!

– Да, конечно. Признаться, вы меня удивили: в такой глуши, и вдруг – «Тихая поляна».

– Место там больно красивое – сосны, березки, молодая дубовая роща, озерцо с кувшинками. И тишина, только птички поют и лягушки квакают. Как раз для успокоения души.

– Ой, об этом я непременно напишу! – с воодушевлением воскликнула Астра. – Наверное, клиника построена на спонсорские деньги? Такой опыт нужно пропагандировать и распространять. Как туда попасть?

Похоже, ее актерские навыки все еще были хороши, потому что шофер поверил. И подробно объяснил, как добраться до «Тихой поляны»…