Книга: Копье Дракулы
Назад: Глава 11
Дальше: Глава 13

Глава 12

– Так что же случилось с подлинным копьем Лонгина? – спросил Бредников.
– До конца греческого правления в Константинополе эта реликвия там и оставалась, а затем исчезла в ходе захвата и разграбления города воинами османского султана Мехмета Второго Завоевателя.
– Тогда подлинным является то копье, которое турки передали папе Иннокентию, – убежденно заявил Тавров. – Ведь проданный Балдуином кусочек железа был отломан от наконечника именно этого копья!
– Это всего лишь говорит о том, что антиохийское и ватиканское копья есть один и тот же предмет, – возразил Стогов-Абашидзе. – А ведь еще у участников Крестового похода возникло сомнение в подлинности копья, поскольку наконечник был типичен для турецких копий, но отнюдь не для римского копья «гаста лонга». Вот, посмотрите!
Он достал из кармана несколько фотографий, и мы согласились, что на рисунке с ватиканским копьем и фотографии турецкого копья из музея изображен один и тот же тип копья.
– Римское копье «гаста лонга» имело наконечник в форме шалфейного листа и крепилось к древку на трубке. Очень похоже на типичное франкское копье, не так ли?
Разглядывая фотографии, мы согласились с этим.
– Теперь посмотрите на фотографии хранящегося в Вене копья святого Маврикия и фотографию копья Судьбы из Кракова. Краковское копье официально признано копией венского копья, поэтому его можно исключить из рассмотрения.
– То есть краковское копье – очевидная фальшивка? – уточнил Бредников, но Стогов-Абашидзе с ним не согласился.
– Я же сказал: копия. Ее специально изготовили для польского князя Болеслава Первого Храброго по приказу императора священной Римской империи Оттона Третьего, который передал эту точную копию Священного копья, содержащую частицу драгоценной реликвии – Гвоздь с Креста Господня. Это копье и поныне хранится в Краковской соборной сокровищнице. Таким образом, само верховенство над церковью ставило Болеслава выше немецких герцогов и приближало его к рангу короля. Отныне он, освободившись от даннической зависимости от Германского королевства, подчинялся только императору, а Польша должна была стать составной частью Империи. Ну а с точки зрения того времени, копия, созданная с подлинника хотя бы приблизительно, но пребывавшая рядом с ним, обретала статус не меньшей священной реликвии. Тем более что, по уверению императора, туда были вкраплены частички Гвоздя с Креста Господня. Однако вы сами видите, что краковское копье – достаточно грубая имитация венского.
Изучив фотографии, мы согласились и с этим.
– Итак, ватиканское копье является антиохийским и не может быть ни копьем Лонгина, ни копьем святого Маврикия. Краковское копье есть копия венского, а венское копье, невзирая на то, что традиция перечисляет в числе владельцев копья от римского императора Константина Великого до короля франков Карла Великого, тем не менее с достаточной долей достоверности прослеживается от времени первого императора Священной Римской империи Оттона I, создавшего империю в 962 году, – подытожил Стогов-Абашидзе, но я перебил его.
– Но вроде бы самым древним признано копье, хранящееся в Армении, – припомнил я.
– Да, есть такая реликвия, – сдержанно улыбнулся Стогов-Абашидзе. – Ныне она хранится в сокровищнице Эчмиадзина, а до этого вплоть до тринадцатого века находилась в монастыре Гегардаванк, где она хранилась с третьего века. По армянскому преданию, в Армению его доставил апостол Фаддей Эдесский, ученик учеников Христа, который после различных мучений был усечен мечом 21 декабря 50 года в Артазской области к западу от озера Урмия, что на территории нынешнего Ирана. Однако по фотографии армянского копья достаточно хорошо видно, что оно никак не может быть боевым копьем, а скорее всего, просто навершие посоха. Вполне возможно, что эта реликвия принадлежала самому Фаддею и уже потому является священной христианской реликвией. Но быть копьем Судьбы оно не может никак!
– А ведь и венское копье никак не похоже на наконечник от римского копья, – заметил я. – И даже на наконечник от франкского. Вот тут, на трубке, сделаны два выступа. Видите? На римских и франкских копьях их нет.
– Совершенно верно! – охотно подтвердил Стогов-Абашидзе. – Зато такие выступы-крыльца являются непременной деталью копий, появившихся с девятого века и называемых по-немецки «кнебельшпис». Правильное наблюдение! А теперь возьмите копье Дракулы и посмотрите на него: чем оно отличается от венского копья? Вот фотография венского копья со снятыми накладками. Видите? Во-первых, на копье Дракулы нет ни вырезов, ни крылышек. По сути, это обычное боевое копье с листообразным наконечником. А что мы видим у наконечника венского копья? Его середина была вырезана, чтобы разместить там гвоздь с частичками подлинного Гвоздя с Креста Господня. И исследования материалов копья показали, что венское копье выковано никак не ранее седьмого века. Зато материал вкраплений на Гвозде гораздо древнее. Вследствие выреза ребра жесткости наконечник ослаб и сломался у перехода трубки в лезвие. Сварить части копья не решились, чтобы не повредить Гвоздь, а вместо этого сделали железные пластинки, присоединили их серебряной проволокой к трубке наконечника, а на них закрепили сначала серебряные, а позже золотые накладки, дабы уберечь охрупченное вырезом копье от разрушения.
– Так чем вы можете это объяснить как эксперт? – заинтересованно спросил Тавров.
– Очевидно, что только лежащее перед нами копье Дракулы – точнее, копье Дракона – из всех вышеперечисленных может быть с достаточной степенью вероятности идентифицировано как копье Лонгина или копье святого Маврикия, – убежденно заявил Стогов-Абашидзе. – Несомненно то, что как краковское копье – всего лишь достаточно грубая копия венского, так и венское – копия копья Дракона, изготовленная из подручного материала, то есть из современного для немецких ремесленников девятого – десятого веков копья «кнебельшпис».
– Но каким образом столь бесценная христианская реликвия могла оказаться в руках Дракулы? – скептически покачал головой Тавров. – Ее должны были беречь как зеницу ока.
Стогов-Абашидзе снова улыбнулся: он явно ожидал подобного вопроса и был готов дать на него исчерпывающий ответ.
– Дело в том, что отец Влада Цепеша Влад Дракул был рыцарем Ордена Дракона. Если вы не знаете истории этого одного из самых загадочных христианских рыцарских орденов, то я вам вкратце ее изложу. В конце четырнадцатого века сербский князь Милош Обилич, зять властителя Сербии Лазаря Хребеляновича, твердо намеренный остановить турецкую агрессию на Балканы, создал «Орден Дракона святого Георгия Победоносца». Целью Ордена было убийство султана Мурада Первого даже ценой собственной жизни. На щите князя было изображено солнце с двенадцатью лучами, которые символизировали двенадцать членов Ордена. Отличительным знаком Ордена служило изображение на шлемах рыцарей дракона, свернувшегося кольцом, – символ возрождения через смерть, восходящий к древнегреческому образу Уробороса, заимствованному, в свою очередь, из древнейших культур Востока. Убить султана удалось только в день битвы на Косовом поле, когда князь Милош проник в лагерь турок под видом дезертира и заколол султана прямо у него в шатре. Князь был казнен по приказу нового султана Баязида с другими пленными сербами. Из всех членов Ордена выжить удалось только Стефану Лазаревичу – сыну князя Лазаря Хребеляновича, павшего на Косовом поле. Молодой князь бежал в Венгрию, под покровительство короля Сигизмунда. Потерпевший 25 сентября 1396 года сокрушительное поражение от турок под Никополем, где погиб цвет французского, бургундского, немецкого и венгерского рыцарства, Сигизмунд горел желанием отомстить туркам, мобилизовав для этого весь христианский мир. Идеология самопожертвования во имя победы, проповедовавшаяся Обиличем и его рыцарями, оказалась как нельзя кстати, и 13 декабря 1408 года состоялось возрождение Ордена Дракона под латинским названием Societas Draconistrarum, называемом немцами Drachenorden. Теперь в нем состояло двадцать четыре рыцаря. В 1410 году Сигизмунд стал немецким королем и императором Священной Римской империи германцев, и Орден приобрел имперское значение. Отличительным знаком члена Ордена служил медальон, изображавший все того же свернувшегося кольцом дракона. В число рыцарей Ордена входили такие знаменитые люди, как Сигизмунд Люксембургский, король Венгрии и император Священной Римской империи германцев; Стефан Лазаревич Сербский; Король Арагона и Неаполя Альфонсо; Король Владислав Второй Польский; Великий князь Литовский Витовт; Герцог Эрнест Австрийский; Кристофер Третий, Герцог Баварии и Король Дании, и, разумеется, Влад Второй Дракул, отец Влада Цепеша, более известный как Влад Дракула.
По инициативе Сигизмунда был разработан пышный ритуал обряда приема в рыцари и заседаний. Папа Григорий Двенадцатый одобрил учреждение Ордена. Основополагающий документ – булла «Сигизмунд – король венгерский» – в том числе подтверждал, что члены Ордена могут носить знак дракона. В 1431 году Сигизмунд захотел увеличить количество степеней в Ордене. Для этого он пригласил в Орден большое количество политически влиятельных и в военном отношении полезных вассалов и знати. Появление новых людей привело к расширению Ордена, появлению новых классов. Каждый класс отличался в деталях, но основной символ его был неизменен – мотив дракона всегда был доминирующим. Изменились только латинские надписи «O quam misericors est Deus» – «О, как милосерден Господь» – или «Justus et paciens» – «Оправданно и мирно». Именно тогда, в 1431 году, и был принят в члены Ордена Влад Второй Дракул, отец Влада Цепеша, который служил в то время командующим пограничными войсками и охранял проходы через Трансильванию. Прозвище Дракул было дано именно из-за того, что он состоял в Ордене Дракона. И именно в год вступления Влада Дракулы в Орден Дракона родился его сын Влад Дракула, Сын Дракона. Орден оставался сильным до смерти Сигизмунда в 1437 году, однако без сильного спонсора Орден быстро потерял влияние и престиж. А Влад Дракул в 1436 году занял престол господаря Валахии. Так вот: Сигизмунд, расценивая его как лидера в борьбе с турками на Балканах и считая этот фронт первостепенным, и передал тогда Владу Дракулу священную христианскую реликвию, настоящее копье Судьбы.
– Так все-таки это было копье Лонгина или копье святого Маврикия? – спросил я.
– Скорее всего, это одно и то же копье, – ответил Стогов-Абашидзе. – Видимо, уже в первые десятилетия христианства общины христиан стремились сберегать реликвии, передавая их наиболее достойным. Вне всяких сомнений, командир Фиванского легиона Маврикий был достойным человеком и авторитетным командиром, раз солдаты его легиона без колебаний последовали за ним на смерть. Так что я склонен считать, что Маврикий получил копье Лонгина и после его смерти оно стало называться копьем святого Маврикия. Видимо, долгое время это было фактом, поскольку в итоге артефакт стал называться копье Судьбы.
– Одно непонятно: если это подлинное копье Судьбы, то почему же оно не принесло удачи своим владельцам? – усомнился Тавров. – Дракуле, например?
– Христианская реликвия – это не магический талисман, приносящий удачу любому его обладателю, – возразил Стогов-Абашидзе. – Она выполняет особое божественное предназначение, нам не ведомое. Кто знает, может быть, копье Судьбы ждет своего часа и ждет Своего владельца? Поэтому я твердо убежден: следует вернуть копье Судьбы его истинному владельцу – Церкви. Только Церковь может надежно сохранить реликвию до назначенного часа.
– И церковь, разумеется, Римско-католическая? – с сарказмом поинтересовался Бредников.
– Я являюсь сторонником христианского экуменизма, – твердо заявил Стогов-Абашидзе. – И потому для меня неважно, в Риме или в Москве будет храниться копье Судьбы. Главное, чтобы оно не попало в руки алчного властолюбца или нечистоплотного коллекционера.
– Как раз в ближайшее время мы собираемся передать копье в руки такого человека, – мрачно сообщил Вахрушин.
– Простите, не понял! – недоуменно взглянул на него Стогов-Абашидзе. – Это шутка?
– Какие тут шутки?! – отозвался Бредников. – Похищен мальчик, Владимир Соколов. Цена его жизни и свободы – это копье.
– Нет, это нельзя делать! – вскочил с места Стогов-Абашидзе. – Это не выход! Надо придумать что-нибудь другое.
– Не о чем тут думать! – выкрикнула Вероника Павловна, сидевшая до этого настолько тихо, что мы даже позабыли о ее существовании. – Речь идет о жизни моего сына! А вы беспокоитесь о дурацкой ржавой железке!
Стогов-Абашидзе хотел возразить, но Бредников решительно пресек дискуссию.
– Все уже решено! – сказал он, ударив ладонью по столу. – Меняем копье на мальчика, по возможности пытаясь задержать преступников и не дать им увезти артефакт. Но главное – безопасность мальчика. Все! Аркадий, выходите на связь с похитителями.
* * *
Аркадий позвонил по номеру телефона, оставленному ему похитителями. Бредников, разумеется, пробил телефон по базе: это был телефон, установленный в обычной московской квартире, сдававшейся внаем. Квартиру взяли под наблюдение, но она явно была пуста. Поступивший звонок от Аркадия был записан на автоответчик. Спустя полчаса после звонка Аркадия кто-то удаленно включил автоответчик и прослушал запись. А еще минут через десять зазвонил мобильник Аркадия. По просьбе Бредникова Аркадий включил запись разговора.
– Господин Вахрушин! Я рад, что вы выполнили свое обязательство, невзирая ни на что. Надеюсь, что ваша решимость не ослабеет и мы сумеем завершить дело к обоюдному удовольствию, – сообщил голос похитителя. – Теперь слушайте меня внимательно. Завтра ровно в три часа дня вы должны встать у южного выхода со станции метро «Тульская», между лестницей в метро и ближайшим входом в торговый центр «Ереван Плаза». При себе вы должны иметь копье Дракулы, уложенное без всякой другой упаковки в спортивную сумку на «молнии». Вы должны быть один. Вы меня поняли?
– Я понял, – ответил Аркадий. – Одно предварительное условие: освободите Порхова. И еще, как я понял, Крутов тоже у вас в руках. Его тоже необходимо освободить.
– Хорошо, – неожиданно легко согласился похититель. – Они ровно в три будут на «Тульской».
– Тогда у меня больше нет условий, – ответил Аркадий и тут же уточнил: – Вы привезете и Володю на «Тульскую»?
– Нет. На «Тульской» вы получите дальнейшие инструкции. Но можете не переживать: к четырем часам дня Володя уже будет у вас, живой и здоровый. Разумеется, при условии, что копье Дракулы окажется у нас. До завтра!
– Я должен поговорить с Володей! – потребовал Аркадий.
– Без проблем! – ответил похититель, и тут же в трубке раздался голос Володи:
– Дядя Аркаша! Это я! Со мной все в порядке.
– Ты помнишь, какого цвета моя любимая куртка? – спросил Аркадий.
– Да, конечно! Коричневая, оленьей кожи… А почему вы спрашиваете?
– Я завтра в ней приеду забирать тебя, – ответил Аркадий, с облегчением переводя дух: это не запись, это действительно он разговаривает сейчас с Володей, живым и здоровым.
* * *
Назавтра с половины третьего дня я, Тавров и Бредников сидели в одном из кабинетов верхнего этажа здания Арбитражного суда, выходящего окнами на «Ереван Плаза». Мы вооружились биноклями, и место действия было словно на ладони. Минут через пятнадцать из метро вышел Аркадий со спортивной сумкой через плечо. По настоянию Бредникова Аркадия снабдили микрофоном с передатчиком, смонтированными в его же мобильном телефоне вместо модуля камеры, так что теперь мы могли слышать все, что будут говорить Аркадий и его собеседники по телефону. Аркадий нервно расхаживал между выходом из метро и «Ереван Плаза», куря сигарету за сигаретой. Вот из дверей «Ереван Плаза» вышли двое парней и подошли к Аркадию. Тот бросился их обнимать.
– Ага, вот и Порхов с Крутовым, – заметил Бредников. – Значит, и похитители уже здесь. Сейчас смотрят, не притащил ли Вахрушин с собой хвост. Главное, не спугнуть их. Я операм запретил вести переговоры. Экстренный канал связи – только для меня. Пока я не начну говорить – полное радиомолчание.
– Думаешь, они здесь совершат обмен? – спросил Тавров.
– Нет, – отрицательно качнул головой Бредников. – Они поведут его туда, где будет трудно осуществить задержание. Но и мы не лыком шиты! Постараемся не лопухнуться.
Вдруг Аркадий вздрогнул и полез в карман: в его руке появился мобильный телефон. Я взглянул на часы: ровно три. Они! Бредников повернул ручку громкости на пульте стоявшей на столе рации, и я услышал через динамики уже знакомый голос:
– Рад вас видеть, господи Вахрушин! Добрый день!
– Надеюсь, что он будет добрым, – сухо ответил Аркадий. – И это в первую очередь зависит от вас.
– Мы выполним все свои обязательства. Но, разумеется, приняв меры предосторожности. Поэтому возле торгового центра мы с вами на контакт не пойдем. Нам нужно убедиться, что все чисто. Поэтому вам следует сделать вот что: идите к ближайшей лестнице Автозаводского моста – кстати, она прямо у вас за спиной. Вам следует подняться по лестнице на пешеходную дорожку моста. Там вы пройдете ровно до середины моста и остановитесь. Определить середину моста просто: с наружной стороны ограждения висит знак, обозначающий для судов фарватер, – вот прямо напротив этого знака вам и следует встать. Разумеется, с вами никого не должно быть. Никто не должен торчать на мосту.
– Я знаю, что никого не должно быть со мной, – раздраженно ответил Аркадий. – Могли бы это мне не повторять.
Похититель коротко хохотнул и отозвался с иронией:
– Так это я не для вас говорю, а для советника юстиции господина Бредникова. Он ведь сейчас наш разговор слушает, не так ли?
Бредников побагровел и выругался.
– Идите, идите, господин Вахрушин, – поторопил похититель Аркадия. – Я вам перезвоню, когда вы окажетесь в назначенном месте.
– Какая сволочь! – прошипел Бредников. – Они, скорее всего, по внутреннему кольцу проедут. Так, надо менять дислокацию!
Мы, прихватив бинокли, большую подзорную трубу на треноге и рацию, переместились в комнату, выходящую окнами на реку и Автозаводский мост. Работавшие в комнате женщины испуганно смотрели на нас.
– Извините за беспокойство, дамы! – поспешил их успокоить Бредников, доставая удостоверение. – Следователь прокуратуры, советник юстиции Бредников. На полчасика мы здесь организуем наблюдательный пункт. А вы можете пока сходить попить кофе. Девушка! Позвольте ваш телефон. Всего один звонок!
Бредников взял со стола мобильник, набрал номер.
– Это я, с чужого телефона звоню для конспирации. Короче, гляди в оба. Наш клиент на середину моста пошел, со стороны внутреннего кольца. Скорее всего, подъедут по внутреннему кольцу на машине и заберут предмет. Кольцо сейчас летит, так что если зевнем, то упустим. У меня мост как на ладони; если они на машине подъедут, я немедленно вам и марку, и номер передаю – вы сразу же на перехват. Все, до связи!
Из стоявшей на столе рации донесся сигнал: это снова звонил Аркадию похититель.
– Я на месте, – сказал Аркадий.
– Я вижу, – отозвался похититель. – Оставайтесь на связи и ждите указаний.
– Откуда он может вести наблюдение? – спросил я Бредникова.
– Откуда угодно! – с досадой ответил Бредников. – Хотя бы оттуда, откуда наблюдаем мы. Отсюда до места, где стоит Вахрушин, метров триста. Или из соседнего здания налоговой инспекции – оттуда метров четыреста. Около того до высокого административного здания ЗИЛа. А вот от того офисного здания вообще меньше двухсот метров. И еще несколько зданий в пределе полукилометра. Так что есть откуда наблюдать. Но самое плохое не то, что они все видят……
– Следующие мои слова адресуются в первую очередь господину Бредникову, – раздался голос похитителя. – Тут мельтешат опера в бронежилетах и ОМОН. Вы знаете, что такое «Корд»? Это автоматическая снайперская винтовка калибра двенадцать и семь десятых миллиметра. Даже в облегченном исполнении «Корд» своей пулей разнесет в клочья любой бронежилет. Так вот: у нас есть на позиции один человек с «Кордом» и еще двое со снайперскими винтовками Драгунова «СВД». Мост как на ладони, эти трое могут организовать на мосту и прилегающей к нему территории ад – и вы ничего не сможете сделать. Кроме того, на данной территории заложено несколько мин-сюрпризов. Так что имейте в виду: любая попытка сыграть не по моим правилам – и ад вам обеспечен! Минимум полсотни трупов я вам гарантирую.
– Вот это и есть самое плохое, – пробормотал Бредников. – Нам понадобится целый день, чтобы блокировать и прочесать высотные здания в радиусе километра. Они все рассчитали, сволочи!
– Я надеюсь, что все пройдет без глупостей, – снова раздался голос похитителя. – Господин Вахрушин, посмотрите направо: к вам со стороны Автозаводской по мосту приближается мальчик. Он идет к вам. Он подойдет к вам, и дальше вы будете следовать нашим указаниям. Мне не хочется об этом говорить, но вы с мальчиком на прицеле, поэтому постарайтесь быть точным. Как видите, мы выполнили ваше требование. Теперь ваша очередь. Оставайтесь на связи!
Действительно, со стороны Автозаводской улицы по мосту шел мальчик. Он приблизился к Вахрушину метров на двадцать и, не выдержав, побежал.
– Володя! – хрипло выкрикнул Вахрушин, обнимая мальчика одной рукой, а другой продолжая прижимать телефон к уху. И чего бы ему не обзавестись гарнитурой блютуз?
– Господин Вахрушин, теперь будьте предельно собраны, – раздался голос похитителя. – Возьмите спортивную сумку в руки и отделите от нее плечевой ремень. Можете его бросить, он нам не нужен. Так, хорошо. А теперь посмотрите вниз: под вами проплывает прогулочный теплоход. На верхней палубе стоит человек. Бросьте ему сумку с интересующим нас предметом. Если вы промахнетесь, то немедленно погибнете вместе с мальчиком. Ясно? Итак, бросайте!
Я увидел, как Вахрушин бросил с моста сумку и человек на верхней палубе прогулочного теплохода поймал эту сумку, раскрыл ее, увидел содержимое и помахал рукой.
– Все, господин Вахрушин! Благодарю вас за сотрудничество. Теперь вы можете с мальчиком отправляться домой. А господин Бредников может приступать к перехвату преступников.
Теплоход неторопливо поворачивал за излучину реки. Человек с верхней палубы ушел. Бредников торопливо принялся отдавать приказы по рации:
– Прогулочный теплоход, идет вверх по реке. Прикажите ему причалить к пристани на Павелецкой набережной. Всех шлите туда! Приметы разыскиваемого следующие…
Тем временем мы с Тавровым перешли в помещение, откуда был хорошо виден участок реки за излучиной. Я поднес к глазам бинокль и увидел, что за излучиной реки у берега стоит баржа. Прогулочный теплоход прошел совсем рядом с бортом баржи, не более полутора метров, и человек с теплохода легко преодолел это расстояние. Перепрыгнув на баржу, человек быстро прошел по палубе и перебрался на берег по спущенным с баржи сходням.
– Он уходит! – крикнул я Бредникову. – Человек со спортивной сумкой перебрался на берег, недалеко от завода «Динамо».
– А-а, черт! – простонал Бредников. – Новая вводная: срочно прочесать район между Автозаводским мостом, Третьим транспортным кольцом и улицей Ленинская Слобода. Приметы преступника те же. Проверять все машины, покидающие этот район!
– Без толку! – скептически оценил Тавров. – Похоже, у них в этом районе все схвачено, потому и назначили встречу здесь.
* * *
Тавров оказался прав: прочесывание района и обследование территории ничего не дало. Единственное, что удалось, так это найти место, где держали пленников: им оказалась та самая баржа. Накануне ее перегнали из Южного речного порта. Но это знание нам уже ничего не давало. Капитан прогулочного судна покаялся лишь в том, что он за деньги согласился подвезти человека до баржи, пришвартованной к берегу в районе завода «Динамо». И все!
Показания освобожденных пленников ничего не дали. Володя Соколов рассказал, что они с Вахрушиным удивились, что не встретили Лаврушина, но решили, что просто разминулись. Они прошли на стоянку, издалека увидев «Мерседес» Соколовой с тонированными стеклами, но в машине сидел не Порхов, а другой человек. Тут же к ним подскочили двое, их быстро и без шума затолкали в машину и обездвижили при помощи тряпки с пахучей жидкостью. Порхов рассказал, что к нему подошел человек, которого он принял за парковщика, – и больше ничего не помнил вплоть до того момента, когда очнулся в трюме баржи, переоборудованной под жилье гастарбайтеров. Похитители скрывали лица под масками и практически не разговаривали, кроме их предводителя.
Крутова взяли врасплох в том же самом дворе. Ему показалось странным, что предводитель похитителей тщательно расспрашивал его о тех, кто следил за особняком, и о поведении дворецкого Викентия – теперь-то ясно, что похитители почуяли конкурентов в лице людей Пихлера и опасались, что тот сумеет заполучить артефакт раньше. Так оно и получилось, но Пихлер не успел переправить копье – получается, что к счастью.
Встретившись со мной в кабинете Бредникова, Стогов-Абашидзе посетовал, что ценнейшая христианская реликвия снова исчезла, и самое ужасное – неизвестно, в чьих руках она окажется.
– А вам говорит что-нибудь имя Винценто Паоли? – спросил я.
– Да, я знал его лично, – подтвердил несколько удивленный Стогов-Абашидзе. – Познакомился, когда был в прошлом году в Григориане по делам Ордена. Доцент факультета истории и культурного достояния церкви папского Григорианского университета доктор Винченцо Паоли. К сожалению, недавно пришло известие, что он трагически погиб. А вы его откуда знаете?
– Как раз в связи с обстоятельствами его гибели, – ответил я. – Мы с господином Тавровым уполномочены неким клиентом, пожелавшим остаться инкогнито, провести расследование гибели доктора Паоли, а также еще нескольких людей, причастных к поискам копья Дракулы. Поэтому я хотел бы задать вам несколько вопросов.
Честно говоря, я начал разговор со Стоговым-Абашидзе без особой надежды на результат. Но именно он, сам того не ведая, дал мне в руки кончик той самой нити, которая вывела меня к разгадке тайны.
Назад: Глава 11
Дальше: Глава 13