Глава 17

– Фра Арнольдо заключил договор с могущественным демоном и по соглашению с ним пытается снова собрать из артефактов Портал, – убежденно заявил Тавров. – Дубровник совсем рядом с Черногорией, и я не удивлюсь, если наш «друг» в самом скором времени объявится в Будве или Которе.

– Но почему Асмодей хочет, чтобы ты нашел Виктора Брена? – задумчиво произнес граф. – А фра Арнольдо сразу расторг с тобой договор на поиски Брена, как только увидел на твоей руке печать Асмодея. В то же время фра Арнольдо связан договором с Баэлем, королем Востока Ада. Неужели Баэль ведет некую игру, скрывая свои планы от Асмодея? Что скажешь, Ефросинья?

– Все словно за стеной дыма, вся Пограничная Зона, – ответила Ефросинья. – Ничего не видно, что творится за ней. Одно утешает: стена затрудняет и продвижение демонов в Этот мир. Как только они начнут проникновение, я это увижу. Они будут ждать, пока им откроют Портал из Этого мира.

– Хорошо, допустим, что фра Арнольдо должен открыть королю Баэлю и его демонам Портал, – вмешался Тавров. – Но зачем Асмодею нужно, чтобы я нашел Брена? Зачем он ему?

– Похоже, что все дело в инсигниях, – заметил граф. – Видимо, только Брен может получить их. Но вот какова связь между инсигниями и Порталом?

– Анам и Атап, Кавелла и Норихон ждут своего часа обретения свободы, – вдруг монотонно произнесла Ефросинья.

– Ты о чем? – недоуменно спросил Тавров.

– Манускрипт, – ответила Ефросинья. – Все в нем! Но у нас нет всего документа, только его третья часть, потому мы и не можем понять суть. Зато у нас есть ключ: складень! Каждая часть триптиха на складне означает место хранения тайны. Святой Трифон… «Тайна в ногах собравшихся к молитве, вера в сердце, и да минет их чаша горького знания». Валера, свяжись с твоими молодыми людьми, пусть обследуют пол в соборе Святого Трифона!

– Жаль, что мы не имеем доступа к первой части, – сказал с досадой граф. – Наверняка в ней излагается вся предыстория, без которой мы и не можем понять третью часть манускрипта. А третья часть – самая важная!

– Нет, – отрицательно качнула головой Ефросинья. – Ведь фра Арнольдо в свое время не проявил интереса к третьей части рукописи. А ведь он знал от Далинского о том, что Кайтелер владеет именно этой частью византийского документа. Может, и он не все знает? Что, если Виктор Брен знал нечто, чего не знает фра Арнольдо?

– Фра Арнольдо принадлежит к узкому кругу посвященных, уже восемь веков хранящих тайну Серебряного Ангела, – сказал граф. – Из файлов Брена следует, что инсигнии Повелителя Мира как-то связаны с Откровением Серебряного Ангела. Но непонятно, почему Брен изложил свои знания как набор разрозненных текстов, а не в виде толкования манускрипта с Откровением? Может быть, дело обстоит как раз наоборот, фра Арнольдо знает больше, чем Виктор Брен, и на самом деле инсигнии – лишь миф? А что, если древние артефакты вовсе не обладают приписываемыми им свойствами?

– Во всем этом деле есть только один фигурант, который действительно знает все! – заключил Тавров. – Это сам Серебряный Ангел.

– Кто бы спорил?! – вздохнул граф. – Но кто он и как его найти? Что скажешь, Ефросинья?

– Я ничего не знаю о нем, – ответила Ефросинья. – Я не могу выйти на контакт с ним. Вполне возможно, что под серебряными одеждами скрывается какой-нибудь демон, но какой именно? Как с ним связаться, если не знаешь его имени? Если он не захочет этого сам, то все бесполезно…

В назначенное время Кайтелер с Кудасовым сидели в широких кожаных креслах ресторана «Соле Мио» и в ожидании профессора попивали прекрасный кофе. Народу было мало, но, судя по количеству посадочных мест в этом ресторане, а также в соседних заведениях, в сезон тут так и кишели туристы.

– В удачное время мы приехали, – удовлетворенно прокомментировал Кудасов, разомлев на теплом ветерке. – И не жарко, и море теплое, и народу мало.

– Мы здесь не на отдыхе, – строго напомнила Кайтелер. – Надо соблюдать конспирацию и держаться вместе.

– Хорошо, в следующий раз я оденусь женщиной, чтобы сбить с толку киллеров! – съязвил Кудасов. – Одолжишь купальник?

– Нет проблем! Только побриться не забудь, – не осталась в долгу Кайтелер. – И в первую очередь – грудь и живот.

Пикировку их прервал звонок мобильника. Кайтелер достала телефон.

– Да. Здравствуйте, Валерий Иванович! Вот сейчас как раз туда собираемся ехать. Пол?.. Понятно. До связи!

Кайтелер спрятала телефон и сказала Кудасову:

– Валерий Иванович сообщил, что в соборе Святого Трифона в Которе нам следует обратить внимание на пол. Помнишь слова на складне? «Тайна в ногах собравшихся к молитве». Возможно, на плитах имеются какие-то знаки.

– А ведь точно! – оживился Кудасов. – Может быть, это ключ ко всему!

– Поверхность плит за века должна быть полностью истерта ногами прихожан, – усомнилась Кайтелер. – Впрочем, если информацию зафиксировали на обратной стороне плит, тогда она сохранилась бы. Но как мы получим доступ к обратным сторонам плит? Нам никто не позволит выковыривать их из пола. Вряд ли мы уговорим профессора на это.

– Придется что-нибудь придумать, – заметил Кудасов.

– Ой, только без уголовщины! – предупредила его Кайтелер.

– А у меня что, кроме уголовщины, других предложений быть не может? – обиделся Кудасов.

– Не знаю, не знаю… Тебе ведь еще надо придумать, как вскрыть могилу Паповича, чтобы извлечь последний артефакт, – ехидно напомнила Кайтелер. – Интересно, за что дают больший срок по местным законам: за осквернение захоронений или за нанесение ущерба историческим зданиям?

– Нам не надо доставать артефакт из могилы, – возразил Кудасов. – Один артефакт у нас и так есть: мой, тот, который я передал на хранение Таврову. А если не хватает хотя бы одного артефакта, собрать Портал уже не удастся.

За этим спором они не заметили, как подъехал Вуланович. Он коротким гудком посигналил им, и Кайтелер с Кудасовым уселись в видавший виды «Фольксваген Гольф».

Машина выехала на Адриатическое шоссе (по-местному – Ядрански пут). Дорога поднималась в гору, внизу замелькали домики Госпоштины, а дальше открылась панорама Старого города, Будванской ривьеры, острова Святого Николая и словно плавающего в дымке Сан-Стефана.

– Красота какая! – восхитилась Кайтелер.

– А долго ехать до Котора? – спросил Кудасов.

– Через полчаса будем на месте, – ответил Вуланович.

Когда автомобиль миновал приземистый австрийский форт и начал спускаться по серпантину к Боко-Которской бухте, Кайтелер попросила остановиться где-нибудь, чтобы сфотографироваться на фоне великолепного пейзажа. Вуланович остановил машину на повороте, и они залюбовались открывшимся их взорам видом. Среди высоких гор растеклось иззубренное зеркало огромного фьорда, а по берегам рассыпались дома с красными крышами, подступающие к самой воде.

Кайтелер сфотографировалась на фоне Котора, и они снова двинулись в путь. Минут через десять их машина уже медленно двигалась по набережной вдоль темно-серых городских стен. Вуланович переехал мост через реку возле большой приземистой башни и остановил авто.

– Это река Шкурда, – пояснил Вуланович. – Вон там в реку вдается бастион Бембо, на нем смонтирован большой киноэкран. За ним мост к Северным воротам, а сразу за мостом – бастион, примыкающий к скале, видите? Это и есть бастион Рива. Делать нам там нечего: саперы тогда внутри все перекопали, а потом замуровали входы. Что вы еще хотите посмотреть?

– Собор Святого Трифона! – хором заявили Кайтелер и Кудасов.

– Тогда надо вернуться к Западным воротам, – сказал Вуланович. – Это главный вход в город.

Вуланович развернул машину, и они вернулись на набережную, к главным воротам. Вуланович провел своих спутников через ворота, устроенные в толстой стене. Он стремился выполнять и роль гида и по пути рассказывал об исторических достопримечательностях, мимо которых они проходили, направляясь к собору.

На небольшой площади, наполовину заставленной столами под зонтиками, вздымал к небу две колокольни, квадратные в плане, сам собор. Над большой аркой входа виднелось неизменное для древних храмов розеточное окно. За собором высилась гора с руинами крепостных сооружений и силуэтом словно вырастающей из камня церкви.

– Это действующий католический собор, – предупредил Вуланович. – Поэтому он сейчас может быть закрыт для туристов. Но я постараюсь договориться, чтобы нас впустили.

Они вошли в храм, и Вуланович, подойдя к священнику, что-то ему сказал. Тот посмотрел на его спутников и кивнул. Вуланович вернулся и сказал:

– Все в порядке. Служба закончилась, и вы можете осмотреть собор. Здесь можно фотографировать.

Кайтелер с Кудасовым уставились на пол, выложенный полированными бежевыми и коричневыми мраморными плитками. Некоторое время они созерцали плиточные узоры пола, затем Кайтелер насмешливо произнесла:

– Однако… В моем подъезде пол точно подревнее будет… Лет эдак на сто пятьдесят!

Кудасов поднял глаза на Вулановича и растерянно спросил:

– Да, но… ведь собор был построен в XII веке? Или я ошибаюсь?

– Вы правы, – согласился Вуланович. – Собор Святого Трифона был построен в 1166 году. Но за это время он неоднократно перестраивался, и происходило это вовсе не по причине архитектурных новаций: Котор с тех пор пережил пять сильнейших землетрясений. После каждого такого случая собор реставрировали, в том числе и после последнего землетрясения 1979 года.

– А пол во время последней реставрации меняли? – спросила Кайтелер.

– Разумеется, ведь он был сильно поврежден, – ответил Вуланович. – Но это не значит, что пол, который был до этого, относился к моменту постройки собора в XII веке. В середине XV века, когда Котор перешел под покровительство Венеции, в соборе был произведен ремонт за счет Ордена доминиканцев, в ходе которого положили новый пол.

– А там не было написано, почему вдруг доминиканцы решили обновить пол в соборе? – поинтересовалась Кайтелер.

– Причина проста: за триста лет он был сильно истерт ногами прихожан, – пояснил Вуланович. – Кроме того, согласно тому документу, доминиканцы не только поменяли плиты пола, но и отремонтировали все обветшавшие части здания.

– А куда делись старые плиты? – спросил Кудасов.

– Об этом в бумагах нет ни слова! – развел руками Вуланович. – Может быть, их использовали в качестве строительного материала во время ремонта, а возможно, что и просто выбросили… Дело в том, что в документе, о котором я упомянул, доминиканцы отчитывались за израсходованные на ремонт собора средства. Замена плит пола там фигурировала отдельной строкой. А вот что стало со снятыми старыми плитами… Кто же это сейчас может знать?!

Кудасов с Кайтелер переглянулись.

– Ну ни хрена ж себе! – воскликнул Кудасов.

– Что вы сказали? – не понял Вуланович.

– Он просто выразил разочарование, не найдя подтверждения одной своей теории, – пояснила Кайтелер. – Скажите, профессор, а когда вы поедете обратно в Будву?

– Мне нужно зайти в культурный центр, так что давайте встретимся через два часа на площади Оружия, – предложил Вуланович. – Это площадь перед воротами, через которые мы вошли в город. А вы сможете, не торопясь, осмотреть город, зайти в морской музей, да и пообедать. Договорились?

– Договорились, – подтвердил Кудасов. Профессор исчез в одном из извилистых переулков, а Кайтелер с Кудасовым зашли в кафе напротив собора, заказали по чашке эспрессо и обсудили положение вещей.

– Я все думал: ведь должны быть какие-то указания, где искать артефакты? – сказал Кудасов. – Предположим, что в первой части манускрипта излагалась предыстория, во второй части содержалась информация о местонахождении артефактов, а в третьей – был зашифрован сам ритуал. У монахов осталась первая часть, третья оказалась у тебя, а вторая так и сгорела! Получается, что плиты пола – единственный источник, указывающий на местонахождение артефактов. И это предположение подтвердилось! Едва найдя подходящий предлог, доминиканцы тут же демонтировали и вывезли плиты пола, на которых содержалась информация о том, где искать артефакты!

– Подожди! – остановила его Кайтелер. – Профессор сказал, что пол отремонтировали по причине износа плит. Если что-то на них и было написано, то все надписи за триста лет стерлись ногами прихожан.

– Если надписи были действительно нанесены с другой стороны плит, то они сохранились бы идеально, – заметил Кудасов.

– Хорошо, предположим, что это так. Но как можно указать местонахождение артефактов, разбросанных по всему миру? – возразила Кайтелер. – Или ты забыл, что тогда не было спутниковой навигации?

– Уже тогда люди знали, что Земля имеет форму шара. А на шаре можно организовать четкую систему координат с помощью сетки меридианов и параллелей, – объяснил Кудасов. – Причем нулевая параллель однозначно проходит через экватор, проблема лишь с определением нулевого меридиана. Но если указания по этому поводу содержались в первой части Откровения Серебряного Ангела, то доминиканцы получили в свои руки точные данные, где искать артефакты. Уже во времена Колумба мореплаватели сравнительно точно умели вычислять свое местоположение по звездам. Так что не вижу проблем с определением координат артефактов. Разумеется, доминиканцы не имели в своем распоряжении моего прибора, но зато они имели много времени и фанатичных монахов, готовых искать артефакты день и ночь, да хоть всю жизнь. А поскольку артефакты всегда обнаруживались в местах с выраженным присутствием аномалий, то задача по их поиску существенно упрощалась. За пятьсот лет они собрали артефакты по всему миру, и остались лишь те, что были спрятаны на территории бывшей Российской империи. Там доминиканцам было очень сложно работать: ведь власти царской России и церковные иерархи Православной церкви всегда настороженно относились к деятельности католических священников и монахов на своей территории. И не случайно даже такой добрый католик, как Змаевич, предпочел завещать свой талисман не доминиканцам, а дальнему родственнику. Похоже, что и он побаивался фанатичных доминиканских монахов: ведь именно доминиканцы вместе с францисканцами возглавляли инквизицию, а эту организацию боялись и ненавидели даже католики, поскольку от фанатиков всегда можно ожидать любой гадости. На кострах инквизиции, как известно, сожгли немало добрых католиков, попавших туда по наветам недоброжелателей.

– Тут я спорить не буду, – согласилась Кайтелер. – Давай подведем промежуточный итог. Во-первых, мы узнали абсолютно точно, где находится артефакт, бывший талисманом адмирала Змаевича. Во-вторых, мы нашли убедительные подтверждения версии, что ключ к местонахождению артефактов находился в плитах пола собора Святого Трифона и что эти плиты оказались в распоряжении доминиканцев. И именно благодаря этому ключу они получили в свое распоряжение большую часть артефактов. Собственно, больше нам выяснять здесь нечего.

– И мы можем со спокойной совестью оставшееся время посвятить отдыху, – подытожил Кудасов. – Тем более что пора тебе наконец задействовать захваченный с собой ассортимент купальников.

– Молодец, правильно понимаешь! – Кайтелер улыбнулась и тут же посерьезнела. – Только боюсь, что Валерий Иванович финансировал нашу поездку не для этого.

– Ты думаешь, что он нам не сказал всего? – насторожился Кудасов.

– Я думаю, что он сам не знает всего, – мрачно ответила Кайтелер. – Не знаю, поймешь ли ты… Валерий Иванович находится в Пограничной Зоне, причем явно не по своей воле, и похоже, что ситуацию он не контролирует.

– Объясни подробнее! – потребовал Кудасов.

– Да не могу я объяснить подробнее! – с досадой ответила Кайтелер. – Но не все он нам говорит… И не потому, что скрывает, а потому, что сам не понимает… В чужую игру мы играем, Влад! Но ничего поделать не можем. Пока не можем… Кстати, Валерий Иванович говорил, что направил с нами человека для прикрытия и показал тебе его. Ты его здесь видел?

– Да, он сидит вон за тем столиком, под зонтиком с надписью «Кока-кола», – ответил Кудасов.

– Ну, слава богу, – вздохнула Кайтелер.

– Мне все-таки не дает покоя судьба инсигний, – сказал Кудасов. – Я сильно подозреваю, что штандартенфюрер фон Брена возил их с собой. А когда он сдался в плен союзникам в Италии, никаких инсигний с ним не было. Не бросил же он их в море?! Похоже, что он спрятал их здесь, в Которе. Допустим, они находились в бастионе Рива. Куда же они делись? И еще: если он вывез из монастыря Сан-Северин собранные доминиканцами артефакты, вряд ли он спрятал их вместе с инсигниями. Элементарная логика говорит об этом: осторожный человек не кладет все яйца в одну корзину.

Кайтелер посмотрела на возвышающуюся на горе крепость Сан-Джованни и с иронией спросила:

– Предлагаешь обыскать весь город и крепость на горе?

– Вряд ли что-либо вывезли из бастиона Рива для того, чтобы спрятать где-то в Которе, – возразил Кудасов. – А что, если их переправили в какое-нибудь другое место? В Будву, например, или в какой-нибудь заброшенный монастырь?

– Мы не сможем прочесать все подходящие места и за десять лет, даже если воспользуемся твоим замечательным прибором, – заметила Кайтелер.

Они прогулялись по извилистым улочкам старого Котора, причем Кудасов время от времени на всякий случай включал свой прибор, но безрезультатно: фоновое излучение оставалось в норме.

Вуланович арендовал катер и повез их в храм Богородицы на Скале: взглянуть на знаменитые картины, написанные венецианскими мастерами японскими красками на китайском шелке.

Кравцов добросовестно отрабатывал деньги Таврова. Он поселился в той же гостинице, что и Кайтелер с Кудасовым. Утром он зафиксировал их выход, вместе с ними сидел и пил кофе в «Соле Мио». Когда он увидел, что его подопечные сели в красный «Фольксваген Гольф», то немедленно подбежал к ближайшей машине – благо тут же находилась стоянка такси, – и сказал водителю:

– Слышь, командир! Давай вон за той красной тачкой!

– Не розумие, – ответил водитель.

Кравцов крякнул от досады, но уселся на сиденье рядом с водителем и достал из бумажника купюру в сто евро.

– Вон та красная тачка! – заорал он, тыча пальцем в удаляющуюся машину Вулановича. – Плачу вдвое! Ферштейн? Ехать можешь?

– Можна! – обрадовался водитель. Впечатленный видом сотенной и наличием в бумажнике Кравцова ее «сестер» солидного номинала, водитель резво сорвал с места свой «БМВ» и повис на хвосте неторопливого «Гольфа». Кравцов с облегчением вздохнул и закурил, не спрашивая разрешения у водителя: в Черногории дымили все поголовно, включая беременных женщин, и не испытывали никаких комплексов по этому поводу – воистину, все болезни от нервов!

Тавров не успел выйти за ворота загородного дома Ефросиньи, как позвонил Павлов и попросил его срочно приехать. Тавров почувствовал, как радостно забилось сердце: ага, Вадик что-то нарыл!

И он помчался на Петровку.

– Валерий Иванович, здравствуйте! – поздоровался Павлов. Он был очень озабочен. – Садитесь, пожалуйста.

– Здравствуй, Вадик! – ответил Тавров, усаживаясь напротив Павлова. – Ну, что? Есть новости?

– Похоже, Валерий Иванович, что нюх вас не подвел, – сообщил Павлов, перебирая бумаги. – Как вы и просили, я обратился в полицию Черногории по линии Интерпола и сообщил им, что некая организованная преступная группировка, состоящая из граждан России, предположительно членов окружения беглого олигарха Олега Варежко, в ближайшее время планирует убийства и похищения российских граждан в Черногории, вероятнее всего, в районе Будванской ривьеры. И вот сегодня утром я получил факс из Подгорицы, в котором говорилось, что два дня назад на дороге Будва – Цетинье в автомобильной катастрофе погибли двое граждан России. Что интересно: примерно за час до происшествия их останавливала полиция за превышение скорости, когда они мчались в сторону Будвы из аэропорта Тивата. Поскольку в машине нашли оружие, полиция сочла необходимым выслать нам их фотографии и отпечатки пальцев. Мы пробили их по базе данных, и выяснилось, что покойники – бывшие сотрудники ЧОПа, принадлежавшего до недавнего времени Варежко. Кроме оружия, в машине полицейские обнаружили фотографии, явно не похожие на снимки из семейного альбома. Полное впечатление, что киллеры поджидали в аэропорту свои жертвы. Дело в том, что один из опоздавших российских чартеров в последний момент вместо аэропорта Тиват, закончившего работу в 19 часов по местному времени, был направлен на посадку в аэропорт Подгорицы. Похоже, что киллеры на полной скорости мчались в аэропорт Подгорицы, чтобы перехватить свои жертвы, и не справились с управлением на горной дороге. По моей просьбе фотографии отсканировали и переслали сюда электронной почтой. Изображенные на них люди у нас нигде не числятся, и потому я хотел бы узнать у вас: знаете ли вы их?

Павлов протянул Таврову несколько фотографий. Тавров взял фотографии в руки и почувствовал, как у него вспотели ладони. На снимках были изображены Кайтелер и Кудасов!