Глава восьмая

– Все еще дуешься?

Света наморщила носик и, не ответив, демонстративно отвернулась.

Надутые губки, сдвинутые ниточки бровей, едва заметная, как прочерченная иглой, морщинка на гладком лбу.

Даже от обиженной супруги просто глаз не отвести.

Почувствовав взгляд Вадима, Света хмыкнула, опустила шезлонг, развернула журнал.

Тонкая узкая спина, выступающие позвонки, и – самое любимое – две ямки над трусиками, чуть ниже талии, там, где начинаются холмики ягодиц. В этих ямках было столько трогательного и детского, что от нежности становилось трудно дышать.

Вот и сейчас Вадим испытывал нежность и… стыд. Его любимая заботливая девочка так хочет вернуться в Москву. Она напугана тем, что случилось на дайвинге. Потом этот перевернувшийся джип и камень, несущийся прямо на Ирочку.

Вадим сознательно не стал пугать жену своими подозрениями о том, что все эти события – не просто совпадение. То есть насчет машины уверенности не было, а вот дайвинг и скалы…

Его хотят убить. Но убийца опять просчитался. Купился на кепку Вадима с большим козырьком. Только надета она была на Ирочкину головку. Бедняжка в тот день совсем обгорела в пустыне. Ее ладонь прикрывала затылок от палящего солнца, а профессор Романов – в широкополой панамке, между прочим, – впаривал ей, как обычно, околоегипетскую галиматью. Да так и не сообразил предложить свой головной убор…

А Ирина тогда безумно обрадовалась этой кепке! Спрятала под нее свои рыжие волосы, сказав, что так будет не жарко.

Вот почему Вадим и бросился за ее рюкзачком. Хотелось хоть что-то сделать для чуть не пострадавшей по его вине девушки. Кепка, кстати, лежала там же, возле рюкзака, он отряхнул ее от пыли и нахлобучил на голову.

Уехать, так и не выяснив, что происходит? Исключено. Это просто не по-мужски…

Нет, за ним и Светланкой явно кто-то наблюдает. И эта машина, преследовавшая их по дороге в Луксор, ее тоже не стоит сбрасывать со счетов. В общем, все эти непонятные моменты требуют объяснения…

– Пойду поиграю в волейбол. Хочешь со мной? – Вадим поднялся с шезлонга, набросил рубашку.

Света молча продолжала изучать журнал.

– Котенок, ну все, не обижайся, – примирительно сказал Карпов и добавил: – Если будешь уходить, предупреди меня.

– И не подумаю, – буркнула жена.

А он все равно с ней помирится! Есть уже проверенное, испытанное средство.

– Ладно, да ну его, этот волейбол. Пошли, пройдемся по ювелирным магазинам.

Как Вадим и предполагал, Света взвизгнула от восторга и, отбросив журнал, пулей помчалась в корпус, чтобы переодеться.

Паша вошел в номер и неодобрительно крякнул:

– Горе мое! Сколько можно сидеть за компьютером? Пошли обедать!

– Не хочется, – призналась Лика, не отрывая глаз от монитора. – Принеси мне фруктов и сока гуавы.

Она снова проверила почтовый ящик. Опять та же мерзкая надпись: «Лика Вронская, у вас нет непрочитанных сообщений». Седов явно не торопится выполнять ее просьбу…

Еще вчера, когда они с Пашей возвращались в отель после ночной вылазки в горы, ей пришли в голову следующие соображения. Довольно простые, но что-то в них определенно было.

Все русские туристы в один голос уверяли: это их первая поездка в Египет. Потом заговорили о других курортах, о поездках вообще. Вадим, помнится, рассказал о том, как ездил в Эйлат, Ирочка говорила про Сочи, профессор признался, что продал квартиру, для того чтобы оплатить этот тур. Кирилл, выяснилось, немало поколесил по свету вместе с шефом, но именно в Египте отдохнуть начальник не сподобился. Алина, смущенно покраснев, заметила, что это вообще первая за всю ее жизнь поездка за границу. Промолчали лишь Игорь и Галина.

А ведь для того, чтобы столкнуть камень со скалы, надо точно знать , что это возможно. А это, в свою очередь, подразумевает: предполагаемый убийца раньше был в этой стране. Конечно, рядом есть ходячая энциклопедия под названием «Все о Египте» в лице Тимофея Афанасьевича, но это уже выглядело бы полнейшим идиотизмом. Как вы думаете, профессор, можно ли вытолкнуть из скалы кусок, который расшибет несчастную Ирочку?

Поэтому еще ночью Лика написала следователю Володе Седову письмо с просьбой проверить, вылетали ли раньше русские туристы в Египет.

А ответа все не было.

Понукаемая Пашиным «мы отдыхать приехали или как?», Лика, приложив титанические усилия, все же отлипла от компьютера и хорошенько погоняла бойфренда на теннисном корте.

Потом соленая морская вода обняла ее разгоряченное тело мягкой прохладой. Плывущий рядом Паша смешно фыркал, и у Лики иногда даже получалось отвечать на его вопросы, но мысли все равно вились вокруг содержимого ящика электронной почты.

Желанная клавиша «обновить». И новое письмо, от Седова!

Прочитав его, Вронская больше не сердилась на следователя. Он хорошо поработал.

Оказалось, один человек летом 2003 года вылетал из Москвы в Хургаду. Галина Нестерова. Ее билет был оплачен пластиковой картой некоего Андрея Орлова. Этот же мужчина регистрировался на рейс в Хургаду вместе с Галиной.

Предусмотрительный следователь переслал Вронской кое-какие данные и на Андрея Орлова. Мужчина – крупный предприниматель. Профиль бизнеса – строительный.

Тот же, что у Вадима Карпова.

Но при чем тут тогда Ирочка, Виктор Попов, Юрий Космачев?

Пасьянс опять не сходится.

Любить ее. Быть с ней рядом. Видеть небесно-голубые глаза, касаться черных волос. Да хоть тряпкой под ее ногами. Пусть топчет, все равно.

– Игорь, почему ты не ешь? Не голоден?

Он смотрел на встревоженное лицо Галины, но видел совсем другую женщину и боялся спугнуть свою радость, а сердце останавливалось от воспоминаний…

– Так-то ты меня любишь, – сказала ему Света. – Сразу же нашел себе подругу…

У него хватило сил отшутиться:

– Одинокий мужчина на курорте – это как-то подозрительно.

А внутри взорвалось ликование. Она заметила, что он не один. Она возмутилась. Она ревнует? Она ревнует!!!

Как же хочется ее вернуть. Отдать что угодно, сделать все так, как она пожелает, – только бы позволила опять войти в свою жизнь. Только бы впустила…

– Шоу будем смотреть? – поинтересовалась Галина. – Ау, с тобой разговариваю.

Игорь покачал головой:

– Извини, что-то плохо себя чувствую. Пойду в номер.

– Есть очень хорошее средство от всех болезней.

– Потом, ладно? Не обижайся.

Он выскочил из ресторана, снова и снова вспоминая божественное: «Так-то ты меня любишь…»

Весь день профессор Романов ходил за Ирочкой, как хвостик. Рассказы об истории Египта прерывались исключительно вопросом:

– Как ваша ручка?

Ирочка сто раз ответила, что рука в порядке и сто пятьдесят – мысленно пожелала профессору нехорошего. К примеру, очередного приступа радикулита.

Накануне Ирочка полностью обшарила свой номер. Ключей там не оказалось. Однако еще теплилась надежда, что они могли выпасть на скалах. Там Ирочка накануне обнаружила небольшое углубление, куда можно поместить сверток с ожерельем. Надо же где-то его спрятать! В номере убирают каждый божий день, а вдруг наткнутся! Внутри естественной пещерки в скалах совсем сухо, так что можно не беспокоиться за бесценное сокровище. Которое вскорости бы непременно оказалось там, если бы не запертый сейф! А теперь и пропавшие ключи… Кто знает, может быть, связку уже лижут волны, а она тут топает под рассуждения Тимофея Афанасьевича по обсаженным пальмами дорожкам…

Наконец, быстро проглотив в дымке вечера ужин, Ирочка заявила:

– Профессор, я устала. Пойду в свой номер.

– Конечно, голубушка, – мягко заметил Тимофей Афанасьевич. – Отдыхайте, набирайтесь сил. Не забывайте, нас ждет Луксор.

«Карнакский храм, храм Хатшепсут и колоссы Мемнона, – мысленно закончила Ирочка. – Но вначале мне надо найти ключи и выкрасть ожерелье…»

– Кирилл, ты так странно на меня смотришь. Что-то не так?

– Все в порядке, – быстро заверил Алину Панкратов, чувствуя, что краснеет отчаянно, как мальчишка. – Как ты себя чувствуешь? Тебе не холодно? Вернемся в номер или еще погуляем?

– Мне хочется пройтись.

– Хорошо.

Говорить о мелочах. Спрашивать про здоровье. Унять колотящееся в груди сердце и не думать, не думать, не думать о том, что Алина фантастически, потрясающе красива.

Кирилл краем уха слышал: беременность некоторых женщин украшает. Но та женщина, которая идет с ним рядом, не только красива. Хотя нельзя не заметить ее сияющих тихим счастьем глаз, налитой груди, округлых бедер. Срок небольшой, животика практически не видно. Если не знать о том, что Алина беременна, можно подумать, что женщина немного полновата, но это ей так к лицу.

Но не только в красоте дело, думал Кирилл, наслаждаясь тем, что Алина взяла его под руку. Рядом с ней в голову приходят странные мысли. Что было бы хорошо возвращаться вечером с работы и чтобы она ждала его дома, и кормила ужином, и слушала. А еще почему-то представляется малыш. Их малыш. Такой же ясноглазый, как Алина. А может, и необязательно, чтобы это был их ребенок, их в прямом смысле этого слова. Кирилл ни разу не видел Родьку, но в груди поднималась теплая волна, когда Алина показывала фотографию сына, рассказывала о нем.

Эти мечты обескураживали. Раньше никогда не было такого, чтобы необъяснимая нежность вдруг становилась навязчивее, чем физическое желание.

– Кирилл, а как ты попал к Филиппу Марковичу? – поинтересовалась Алина и кивнула на скамейку. – Давай посидим.

Откуда эта тревога? С ней все в порядке? Она устала? И ох уж эти ее легкие, наверное, все серьезно, если врач так категорически настаивает, чтобы она оставалась в Египте…

Удержав готовые сорваться с языка вопросы, Кирилл опустился на скамью.

– Я строитель, Алина. Родители из Рязани, в Москву на заработки приехал. Коттедж мы Филиппу Марковичу с ребятами отделывали. Он приехал посмотреть на нашу работу, ругался много. Он вообще часто без повода ругается. И вдруг я вижу: бадья с цементом с балки прямо на Пригорина летит. А охранник все обои в тот момент ковырял. В мозгу как вспышка – кричать поздно, а там еще и шумно было, ребята переговаривались, кто-то стену сверлил. Короче, я как-то его в сторону отбросил. Бадья меня зацепила, кровища течет, больно. В больницу положили. На следующий день Филипп Маркович приходит и говорит: «Ты в моей охране, у тебя рефлексы, в отличие от моих мудаков». Когда про зарплату мне сказал, я засомневался – маловато. Оказалось, в долларах. Так на эти доллары теперь все мои родственники в Рязани живут. Я Филиппу Марковичу так обязан. Забочусь о нем. А другие охранники говорят: подлизываюсь…

Алина рассмеялась:

– Рефлексы! Да я была уверена, что после сегодняшней поездки ты меня в номере закроешь. Да, кстати. А там вообще народ в курсе, что Филипп Маркович с Анной затеяли? У него же прислуги куча. Горничные, домработницы и так далее. Что люди говорят?

– Обсуждают беременность Анны…

– Понятно.

– Мне рассказали только перед поездкой. Никто не знает подробностей.

Алина уже не слушала, мгновенно помрачнела, сникла, как увядший цветок.

К горлу Кирилла подступил комок. Бедная девочка. Чтобы вот так, свою кровиночку… А выхода нет…

– Все будет хорошо. – Панкратов старался, чтобы голос звучал бодро. – Даже не сомневайся!

Вздохнув, Алина поднялась со скамейки и медленно пошла в сторону корпуса.

«Дурак я, дурак, – принялся ругать себя Панкратов. – Глупость сморозил, но так хотелось утешить ее, что же делать-то?»

– Я сейчас лягу, – сказала Алина у дверей номера. – Если что-то будет беспокоить, сразу же позвоню. Я уже наизусть помню все инструкции.

Попрощавшись с женщиной, Кирилл стал открывать дверь своей комнаты, но потом понял: не уснет сейчас. Вот ни за что не уснет. Надо погулять по побережью, чтобы выветрились все глупые мысли. А сотовый включен. На всякий пожарный…

Али нащупал рукоятку закрепленного на шортах ножа. Но прохладный металл не успокоил разгоряченные мысли.

Уже утром Али понял: сегодня ночью все случится . Строители закончили продолжавшуюся круглосуточно в течение нескольких дней работу. Убрали инструменты и даже вывезли старые камни, облицовывавшие прежде клумбу.

Ему хотелось поймать взгляд своего ангела, но Света взяла полотенца в другой будочке и сосредоточенно смотрела в журнал. А потом и вовсе исчезла с пляжа.

Все это Али очень не понравилось. Он боялся, что ангел раздумает выполнять свое обещание…

Наверное, в глубине души он никогда не верил в то, что девушка сдержит свое слово. Поэтому и пробрался на заветный балкон, мечтая перерезать глотку хозяину ангела. Вот тогда точно не будет никаких преград, чтобы убежать вдвоем, только вдвоем… Но в ту ночь в руках ее мужчины сверкнуло дорогое украшение, зачаровывающее. И Али заметил почти полностью набираемые на сейфе цифры кода. Продав это ожерелье, они с ангелом ни в чем не будут нуждаться. Но захочет ли этого Света? Смолчит ли она, увидев, как Али убивает мужа?

Али пожирал глазами узкую тень Светланы в горящем окне и все никак не мог найти ответа на этот вопрос.

Теней стало две.

Светин муж, поднявшись с постели, натянул шорты, майку, закрыл за собой дверь номера. И широченная спина неспешно удалилась в направлении главного корпуса.

Ангел поговорила по телефону, трогая тугой узел волос на затылке. Потом сбросила легкий халатик, сверкнула белой грудью. Ангел, она ангел! Али покроет ее грудь поцелуями и обязательно скажет: «Ты моя сладкая!»

Девушка натянула коротенькое платье, и через минуту свет в номере погас. Рядом с кустами магнолии процокали ее каблучки.

«Пора», – подумал Али и, убедившись, что поблизости нет туристов, перемахнул через невысокие балконные перила.

Как обычно, дверь осталась открытой. Ангел закрывала ее лишь днем, когда в номере работал кондиционер.

Глаза быстро привыкли к темноте. Али отодвинул дверь шкафа, набрал замеченные ранее цифры, добавил еще одну. Мимо, дверца не отщелкнулась. Но следующий же вариант сработал!

Даже в темноте ожерелье было прекрасно. Как завороженный Али переводил взгляд с шести нитей золотых цепей на украшенную камнями подвеску и никак не мог налюбоваться мерцающей живой красотой.

Совершенно не отдавая себе отчета в своих действиях, Али защелкнул на шее маленький замочек. Расстегнул ворот рубашки, чуть улыбнулся легкому покалыванию камней. Он приблизился к зеркалу и замер, пытаясь найти в себе силы снять украшение и одновременно понимая: это практически невозможно, оно слишком красиво.

Его привели в чувство голоса шумящих у балкона туристов. Поборов оцепенение, Али подошел к окну и отодвинул штору. Компания расположилась на камнях отремонтированной клумбы, потягивала пиво из банок и явно не собиралась в ближайшее время уходить.

Контуры предметов вдруг стали нечеткими, словно размытыми. Али потер глаза и с ужасом понял: руки едва сгибаются. Преодолевая свинцовую тяжесть в ногах, он дотащился до двери номера, открыл ее, но… ковер в коридоре больно царапнул лицо.

Последнее, что он увидел потухающим взором, – собственную руку, судорожно цепляющуюся за порог номера непослушными пальцами.

Потом Али прошептал: «Ангел…»

И наступила полная темнота.

В неярких отблесках фонарей песок пляжа шевелился. Морские ежи. Ночь – время этих ощетинившихся комочков, выкатывающихся на берег.

Галине хотелось искупаться. Уплыть далеко-далеко. Может, уставшие руки и срывающееся от соленого ветра дыхание заставят умолкнуть скрипящую внутри пластинку: «Вот все и закончилось…»

– Нет, в море нельзя, – осмотрев пляж, прошептала Галина. – На дне, должно быть, тоже полно этих тварей.

Пластинка не умолкала: «Вот все и закончилось…»

Галина в отчаянии огляделась по сторонам. Уже дважды она обошла огромную территорию отеля. Выпила чашку мятного чая в баре, поболтала с официантом, познакомилась со смешной супружеской парой из Германии. Потом смотрела, как черноволосые парни сдвигают столики и стулья с открытой террасы ресторана. А сна по-прежнему ни в одном глазу.

Только пластинка. И ужас. Больше не будет широких, шутливо нахмуренных бровей Игоря. Блестящих темно-русых волос, по которым с наслаждением скользили ее пальцы. Впадины живота, трогательной, совсем мальчишеской, с едва заметно розовеющей от поцелуев кожей… «Вот все и закончилось…»

«Может, если напиться, станет легче?» – подумала Галина и, обойдя расположившуюся прямо на камнях клумбы компанию беззаботно хохочущих туристов, отправилась в бар.

– Два виски без льда и содовой.

Официант явно собирался пошутить, но, испугавшись пустых, безжизненных глаз, просто сказал:

– Могу дать вам всю бутылку. Правда, вам придется за нее заплатить. Но вы уверены, что это решение проблемы?

Решение проблемы не хочет ее видеть. Решение проблемы зажглось ее страстью и потухло. «Вот все и закончилось…»

Поблагодарив официанта, Галина расписалась в счете. Парень предложил упаковать виски, но она отказалась. Что за церемонии, в самом деле? Ей совершенно безразлично, что кто-то увидит ее с бутылкой виски. Вот, пожалуйста, любуйтесь все, кому не лень, – она хлещет обжигающую жидкость прямо из горлышка…

В холле корпуса Галине почудился легкий запах туалетной воды Игоря.

Свет в окнах его номера не горел. «Моему любимому мальчику тоже не спится? Он, как и я, возвращается после ночной прогулки?» – подумала Галина и, слегка пошатываясь, пошла по коридору первого этажа, в конце которого и находился номер Игоря.

– Бли-и-ин… – она присела на корточки и осторожно поставила бутылку у выступа стены. – Они все-таки порвались!

Галина не любила делать покупки в арабских странах. Смысл торговаться, получать скидку в восемьдесят процентов и все равно переплачивать? Чтобы после первой же стирки убедиться: яркие восточные красавицы с сарафана бессовестно удрали. Или взять вот эти сандалики. Знала же, что порвутся, и все равно купила, польстившись на тисненые иероглифы.

Галина закручивала порвавшийся ремешок, но жесткая кожа упрямо выскальзывала.

– А вот все равно ты от меня не…

Договорить она не успела.

Из номера Карповых высунулась голова Игоря. Парень осмотрел коридор и, не заметив женщину, скрытую выступом стены, заторопился к себе.

Галина, со злополучным сандаликом в одной руке и бутылкой виски в другой, направилась за ним следом.

– А мы с Вадиком рогаты, – бормотала Нестерова, – ой рогаты, ой…

Из номера Карповых торчала чья-то рука.

Женщина с ужасом заглянула за дверь. В коридоре, лицом вниз, лежал черноволосый мужчина, который ни ростом, ни телосложением Вадима совершенно не напоминал.

Внезапно она улыбнулась и довольно пробормотала:

– Вадим, не Вадим – нет никакой разницы. А в любви все средства хороши… И на помощь звать не буду. Мой мальчик убийца? А что с того? Мне совершенно безразлично, по каким причинам Игорь будет рядом!

– Легче стало? – участливо поинтересовалась Света.

Вадим кивнул. Теперь уже и не верится, что она была – резкая, пронзительная боль, выворачивающая внутренности. После принятой таблетки, которую вручил сонный врач, все проблемы с желудком как рукой сняло.

– И надо было тебе за мной тащиться, – неодобрительно заметил Вадим.

Он распахнул дверь корпуса, пропустил Свету вперед.

– Я же беспокоюсь, – сказала девушка. – У тебя никогда раньше такого не случалось. Я уж подумала: аппендицит.

– Надо было меньше за ужином наворачивать, – рассеянно отозвался Вадим, любуясь грациозной походкой жены. – Эх, не могу, как ты, соблюдать диету, кухня здесь отменная, но, Светик, я обещаю: вернемся в Москву, тогда…

Жена закричала. Вадим инстинктивно оттолкнул Свету в сторону и… было от чего кричать. В коридоре их номера на полу лежал мужчина.

– Стой, где стоишь, – коротко сказал Вадим и щелкнул выключателем.

Мужчина не шевелился.

Уже переворачивая его на спину, Вадим понял по застывшей, неподвижной тяжести – он мертв. Но, глядя в его лицо, все же коснулся запястья. Пульс не прощупывался.

– Это тот самый парень с пляжа, – срывающимся голосом сказала Света.

– Вижу. И что он здесь делает? Светка, предупреждаю: если у тебя с ним что-то было, все ноги поотрываю!

– Вадим, сейф! – взвизгнула супруга.

Распахнутая дверца. Пустая ячейка. Ожерелье Атона исчезло.

Рядом со Светой уже стоял взлохмаченный немец, сосед из номера справа. Жена, всхлипывая, принялась что-то объяснять по-английски…

Вадим бросился к тумбочке, снял трубку телефона, нажал кнопку рецепции и прокричал:

– У нас в номере сотрудник отеля. Кажется, он мертвый.

– Повторите, я не понял, – отозвался спокойный мужской голос.

– Мертвый человек в нашем номере. Полицию вызовите!

Закончив разговор, Вадим обернулся, чтобы успокоить всхлипывающую Свету. И ревниво отметил, что немец уже старательно гладит ее черные волосы, но это совершенно не помогает, плечи жены вздрагивают…

Растолкав столпившихся у входа людей, в номер пробилась Ирочка. Взвизгнула, зашмыгала носом.

– Пропустите, там мои друзья, – задребезжал Тимофей Афанасьевич. – О боже! Да что же это?! Господи, да у него на груди знак Атона! Откуда?

Вадим еще раньше заметил кровоточащие царапины на груди Али. Парень явно нацепил на себя ожерелье и поранился. Потом, скорее всего, подрался с сообщником. Тот его убил и унес украшение с собой. Но как они узнали шифр сейфа?

Вадим в сердцах воскликнул:

– В этой стране полиция приезжает, или как?

Вместо полицейского в номере появилась Лика Вронская.

– Ребята, что случилось? Его что, убили? Кто-нибудь слышал шум?

У Карпова сразу же заболела голова от ее треска.

– Ты что, сама не видишь, что он мертвый? – протискиваясь следом, пробормотал Паша. – Даже я без очков, и то вижу.

– Алина, умоляю тебя, только не волнуйся, – повторял возникший вслед за Гордиенко в комнате Кирилл Панкратов. – Присядь, пожалуйста, а лучше давай уйдем…

Шумящий, как растревоженный улей, коридор вдруг стих, и по воцарившейся тишине застучала дробь быстрых шагов.

– Попрошу посторонних освободить номер, – сказал по-английски высокий смуглый мужчина и кивнул своим спутникам: – Осмотрите территорию отеля и корпуса. – Потом он вопросительно взглянул на Лику: – Мне кажется, ты разместилась в другом номере.

– Джамаль, я не двинусь с этого места, – Вронская решительно уселась в кресло. – Мне есть что рассказать и тебе, и Вадиму…

– Ну вот, они нашли его, – вздрогнул Игорь. В ночи звенел истошный женский крик, – они нашли этого мужика и сейчас придут за мной!

Его зубы клацнули о край стакана с виски.

– Успокойся, – сказала Галина. – Если ты не убивал его, то о чем тебе беспокоиться?

– Я не убивал его! Ты мне не веришь?!

Галина пожала плечами. Ей было совершенно все равно. Ну, или, во всяком случае, это ничего не меняло в ее отношении к Игорю.

– Скажи! Галочка, скажи им, пожалуйста, что мы были вместе.

– Исключено. Я полночи шаталась по отелю, сидела в баре, общалась с немцами. А ты где был?

– В номере. Не спалось. Решил пройтись. Увидел этого мужика, потом сразу же вернулся к себе. Меня никто не видел. Алиби нет!

Виски туманило голову. Может, поэтому Галина не понимала причин паники Игоря. Шел к себе в номер. Увидел лежащего у соседей парня. Испугался, не позвал на помощь. Она вот тоже не вызвала полицию, или как тут в Египте эта служба называется, – но совершенно по другим причинам. Ей требовался предлог для того, чтобы появиться в номере Полуянова. И она мгновенно поняла: именно теперь Игорь ни за что ее не прогонит. Безусловно, он врет, ее любимый мальчик. И пускай. Главное – Игорь так обрадовался, когда она постучала в его дверь.

А теперь – дрожащие руки, в глазах отчаяние, он напряженно прислушивается к тому, что происходит в коридоре.

Галина предложила:

– Пошли посмотрим.

– Нет!

Она обняла его, трясущегося от страха, и подумала: «Мой любимый мальчик – убийца…»

Потом плеснула в его стакан еще виски:

– Выпей и успокойся. Если сейчас к нам зайдут… Ты же знаешь, всегда опрашивают свидетелей. И если только это дело не отложат до утра, то по твоему лицу они поймут все.

– Я не убивал, – упрямо повторил Игорь. – Я не убивал, понимаешь.

– Тогда почему ты так нервничаешь?

– Потому что меня могут заподозрить. Заподозрить в том, что я хотел убить Вадима. Теперь Вронская все расскажет, точно. И они могут решить, что я просто ошибся. Хотел убить Вадима, но в темноте ошибся!

– Да что она может рассказать? Что тебе не нравился Вадим? Ну и что, это же не повод для убийства.

– Выслушай меня! Он мне не нравился. Но совершенно по другим причинам…

Рассказ Игоря ошеломил Галину.

Она поднялась с постели и заходила по номеру.

– История стара как мир. Жена хочет избавиться от нелюбимого, но богатого мужа при помощи любовника.

В отчаянии Игорь прошептал:

– Даже ты мне не веришь! Значит, полиция тоже подумает, что это я его убил. Клянусь, мы со Светой ничего не планировали! Я оказался в этом отеле совершенно случайно.

– Успокойся, – с досадой сказала Галина. – В конце концов, еще ничего не известно. Может, это Вадим расправился с надоедливым поклонником жены.

– Ты говоришь это только для того, чтобы меня утешить.

«Естественно», – подумала Галина, но вслух заверила Игоря в обратном.

– Володенька, у соседей беда. Я так волнуюсь, так волнуюсь! А тут еще вы с Людочкой к телефону не подходите!

Сначала следователю Владимиру Седову показалось, что вот он, кошмар. Что ему снится сон, а в этом сне теща Елена Петровна чего-то от него требует. В своей обычной невыносимо визгливой манере.

– Видеть бы тещу, перед тем как с будущей женой знакомиться, – пробормотал он, поворачиваясь на другой бок и отмахиваясь от нежелательного видения.

– Что вы говорите, Володенька?! Да как вы можете! А ведь я доверила вам самое святое – свою дочь!

Седова мгновенно прошиб холодный пот. Он открыл глаза и сразу же оценил обстановку. Людка безмятежно посапывает на соседней подушке. А к его уху прижата трубка служебной мобилы, и оттуда уже доносятся всхлипывания Елены Петровны. Ерш твою медь, он ей брякнул спросонья то, что обычно относилось к числу неозвучиваемых в целях безопасности умозаключений!

– Здравствуйте, Елена Петровна, – с фальшивой приветливостью в голосе забормотал Седов. – Очень рад вас слышать!

Он скосил глаза на настенные часы и мысленно выругался. Полшестого утра. Лучшего времени для телефонного звонка родственница отыскать, конечно же, не могла.

– Беда, беда, у соседки мужа убили…

Володе сразу стало стыдно. Он осторожно поднялся с постели и прошел на кухню, чтобы ненароком не разбудить жену.

– Кошмар, что на улицах творится. Возвращался с ночной смены, шел через парк. А его кто-то по голове ударил. Деньги, документы – все при нем осталось.

– Сочувствую вам, Елена Петровна.

– Да, Володенька, вы не представляете, знакомый же человек. Всю жизнь в одном доме жили, и мне все не верится, – теща всхлипнула, судя по звукам, глотнула воды и продолжила: – Володенька, я чего звоню. В морг Семена Степановича повезли. Жена его, Катерина, вся испереживалась. В ее-то положении, все понятно. И вот что я подумала. Володенька, ты уж в морг съезди обязательно. И проследи, чтобы все было в порядке.

Володя достал из стаканчика салфетку, отыскал огрызок карандаша и спросил:

– Фамилия вашего Семена Степановича как?

– Черных он, Володенька.

– Какого года рождения?

– Ой, а я не знаю! Ему за пятьдесят было, а год рождения не знаю. Это важно?

– Да, уточните, пожалуйста, а потом перезвоните.

Нажав на кнопку окончания разговора, следователь вернулся в спальню и, стараясь не шуметь, принялся одеваться.

«Принимать душ и бриться времени нет, тогда точно на работу опоздаю. В морг судмедэксперты приезжают в половине восьмого. Мне в контору к девяти, успею. Конечно, можно было бы по телефону все вопросы решить. Попросить, чтобы вскрытие провели как можно быстрее, грим наложили поаккуратнее. Но Елене Петровне фиг докажешь, что никто в морге тела на пол не швыряет и рядом с покойниками водку не пьет, – думал Седов, спускаясь к стареньким „Жигулям“. – Поубивать бы этих писателей и киношников. Это ж надо, какой образ экспертов и санитаров вбили в головы обывателям. Теперь вот приходится отдуваться. А побреюсь я на работе. Не впервой, и бритва в кабинете, и даже смена белья, и свежая рубашка имеются. С моей работой всякое случается…»

«Жигули» в это утро вели себя на редкость прилично. Чихнули пару раз для проформы, но завелись, побежали бодренько.

Удача сопутствовала Седову и в морге.

– Дмитрий Николаевич дежурит. Рано он сегодня что-то приехал, – доверительно сообщила приветливая вахтерша и вновь принялась стучать вязальными спицами. – А покойников сегодня не сказать чтоб много…

Последнюю фразу женщины Володя расслышал, уже торопясь по длинному коридору, пропахшему химическими реактивами и смертью.

Дежурство именно Ярцева следователя обрадовало. Среди судебных медиков, как и среди следователей, случайные люди если и появляются, то надолго не задерживаются. Но даже в рядах профессионалов и энтузиастов своего дела народ бывает разный, с кем-то складываются хорошие отношения, с кем-то нет. Ярцев был в числе экспертов, работавших очень давно, Володя познакомился с Дмитрием Николаевичем еще в студенческие годы. Девчонки-однокурсницы во время первого визита в морг в обморок не падали, все на Ярцева глазели и перешептывались: «Ну вылитый Ален Делон». Володе внешность эксперта была без разницы. А мужиком Ярцев оказался отличным, работать с ним – одно удовольствие.

– Приветствую, Дмитрий Николаевич, как жизнь? – поинтересовался следователь, опускаясь на стул в кабинете эксперта.

Против обыкновения, Ярцев не улыбнулся, отложил бумаги и угрюмо буркнул:

– Хреново.

– Чего так?

– Не спрашивай, Володя…

– А… понял. Не дурак. Что, опять?

Ярцев горько вздохнул и нервно затеребил рукав ослепительно белого халата.

Бывает. Такое иногда со всеми бывает, вне зависимости от профессии. Начальник заставляет делать что-то, что является не совсем приличным, совершенно не вежливым, не соотносится с прямыми служебными обязанностями. На следователя могут «давить», вынуждая прекратить производство по делу. У экспертов другие заморочки. Скрыть или, наоборот, преувеличить тяжесть побоев, занизить в результатах анализа крови процент содержания алкоголя. Да мало ли что еще может случиться у исполнителей из-за того, что кто-то там, наверху, парится с кем-то в одной бане, ходит в родственниках или получил конверт с приятно хрустящими купюрами.

– Тут убийство. Вырисовывается убийство, – мрачно сказал Дмитрий Николаевич. – А мне тело доставили без направления следователя. То есть уголовного дела, как я понимаю, нет. И вот те, кто спровадил на тот свет молодого мужчину, Космачева Юрия Александровича, останутся безнаказанными.

– Как? Как вы сказали? Космачев?!

Память у Седова была феноменальная. Из нее без проблем в нужный момент выскакивали любые подробности по всем, даже много лет назад находившимся в производстве уголовным делам, вплоть до фамилий свидетелей и потерпевших. А тут – времени прошло всего ничего. Собирал он недавно информацию по этому человеку. По просьбе неугомонной Лики Вронской, которая даже отдыхать спокойно не может, расследование какое-то затеяла.

Эксперт оживился:

– Ты что же, знал его?

– Лично – нет. Знаю только, что Космачев в охране Филиппа Пригорина работал.

Ярцев вздохнул:

– Такой уровень… Тогда понятно. Но я тебе ничего не говорил, разумеется.

Седов заверил:

– Ну разумеется. А от чего он умер?

– Утопление. Как известно, утопление бывает нескольких типов. Аспирационное, когда вода заполняет воздухоносные пути и попадает в легкие. Асфиктический тип утопления связан с возникновением стойкого ларингоспазма при раздражении водой рецепторов дыхательных путей и…

– По-русски, – застонал следователь. От нетерпения Володя даже взмок в своей легкой курточке. – От чего он умер?

– Если по-русски – его утопили. Это не несчастный случай.

– Вы уверены?

– Вне всяких сомнений.

Седов достал сотовый телефон и стал лихорадочно набирать номер Лики Вронской. Но журналистка не отзывалась.

– А зачем ты приехал? – поинтересовался Ярцев, уже заметно повеселев. – Ты меня, конечно, не закладывай. Но если тебе информация пригодится – я только рад.

– Пригодится – не то слово, – отозвался Седов, продолжая терзать сотовый телефон. – А приехал потому, что соседа тещиного убили, Черных Семена Степановича. Я так по территории прикинул – у вас должен быть.

– Точно, у нас. Да, тещу надо уважать. Иначе себе дороже выйдет…