Глава седьмая
Увидев через окно микроавтобуса Алину Гордиенко в обществе рыжеволосого мужчины, Лика Вронская едва не утратила дар речи. У нее не было никаких сомнений в том, что сейчас эта женщина уже проходит паспортный контроль в Москве.
– С кем это она? – недоуменно воскликнула Галина, тоже наблюдавшая за входом в отель. – Игорь, ты не знаешь?
Тот лишь едва заметно пожал плечами.
Паша почесал сгоревшую руку с уже заметными пленочками шелушащейся кожи и равнодушно заметил:
– Я этого парня ни разу не видел.
Алина с мужчиной поднялись в микроавтобус, Тимофей Афанасьевич сразу же придвинулся поближе к Ирине, давая возможность появившимся людям присесть.
– Доброе утро! – приветливо произнесла Света Карпова и заботливо поправила кепку на голове мужа.
Алина поздоровалась и, чувствуя направленные на нее недоуменные взгляды, сразу решила объясниться:
– Это Кирилл Панкратов. С Юрой Космачевым произошел несчастный случай. Он неудачно нырнул в море и разбился на скалах. Я – родственница крупного предпринимателя, Юра по его просьбе сопровождал меня в этой поездке. По состоянию здоровья я вынуждена остаться в Египте. Теперь со мной будет Кирилл. Вот такая история.
– Сочувствуем вам.
– Как же так случилось?
– Голубушка, примите мои соболезнования…
– Вадим, я тебе давно говорила, пора возвращаться в Москву. В этом отеле ужасный сервис, видишь, что творится. Алина, крепитесь. Хоть Юра просто работал с вами, то есть не близкий, в принципе, человек, все равно я представляю, какой это был шок!
Лика Вронская машинально прислушивалась к голосам туристов и прикидывала, стоит ли доверять Алине.
«Пожалуй, ее поведение не вызывает подозрений. Я не знаю, случайна ли смерть Юрия Космачева, вполне возможно, с ним и правда произошел несчастный случай. Выпил, а пьяному, как известно, море по колено, решил сигануть с вышки, разбился. Такой вариант возможен. Если же его смерть не случайна и если даже предположить, что Алина имеет к ней отношение, то ее поведение после случившегося должно было выглядеть по-другому, – рассуждала Лика, украдкой поглядывая на Алину и Кирилла. – Она бы закрылась в номере и рыдала. А Алина как ни в чем не бывало отправилась на экскурсию. Один сопровождающий погиб. Второй приехал. Видимо, этот предприниматель, Филипп Пригорин, заботится о своей родственнице. Для богатых людей здоровье родных, получается, важнее, чем гибель персонала. Да, пожалуй, все сходится. В бумаге, которую мне передал Джамаль, отмечалось: у Алины украинский паспорт. Но это ни о чем не говорит. Родственница Пригорина вполне может иметь украинское гражданство, почему бы и нет. А вот за кем надо действительно понаблюдать, так это за Игорем Полуяновым. Не ровен час, красавчик опять попытается прихлопнуть Вадима…»
Когда микроавтобус остановился в пустыне, гид принялся что-то увлеченно рассказывать, но Лика Вронская совершенно не прислушивалась к его словам.
Легкое марево миража, катящего обманчивые волны у срастающегося на горизонте с небом песка, осталось ею практически незамеченным. Взгляд девушки, как магнит, притягивала широкая спина Вадима в светлой рубашке.
– Влюбилась? – толкнул ее в бок Паша. – Тебе не светит, горе мое.
Лика не без труда оторвалась от созерцания четы Карповых и как можно беззаботнее сказала:
– На фоне пустыни ты меня еще не снимал. Надо это срочно исправить!
Услышавший этот разговор Игорь выхватил у Паши фотоаппарат:
– Давайте лучше я вас вместе щелкну! На память о вашей идиллии!
Она забыла улыбнуться. Филологиня выискалась! Всю дорогу от отеля ломала голову над тем, как бы поточнее охарактеризовать отношения Вадима и Светы, а вот оно, именно то слово – «идиллия»…
То, что Вадим боготворит свою жену, бросалось в глаза сразу же: так смотрят только на любимых, с нескрываемым обожанием и легкой тревогой. Не пропустить бы очередное желание, прихоть, просьбу, каприз – все, что заблагорассудится «второй половине».
Света же вела себя более сдержанно. Однако сегодня на завтраке в ресторане, скрывшись за широкой колонной, Лика подсмотрела, как заботливо девушка приносит мужу тарелки с едой. А потом с нежностью наблюдает за ним, сосредоточенно жующим. И холеная ручка лежит на колене Вадима.
«Как бы ни складывались раньше ее отношения с Игорем, теперь у Светы период счастливой семейной жизни, – решила перед началом экскурсии Лика. – Надо отложить на время обнародование своих подозрений. Вадим ревнив, и кто знает, как он отреагирует на мои слова. Могу просто испортить людям жизнь».
– Голубушка! – прокричал Лике Тимофей Афанасьевич. – Мы вас ждем! И Светочку с Вадимом поторопите, пожалуйста.
Лишь только убедившись, что супружеская чета без всяких приключений разместилась в микроавтобусе, Лика запрыгнула следом. В глазах сидевших напротив Игоря и Галины ей почудилась скрытая насмешка. И она демонстративно вытаращила свои зеленые глазищи. Дескать, хихикайте сколько хотите, все равно стану шпионить и за Вадимом, и за вами…
– А сейчас, – провозгласил гид, – мы отправимся в глубь пустыни и приступим непосредственно к прогулке на джипах. Те, кто не водит машину или боится заблудиться, могут воспользоваться услугами наших водителей.
– Паша, я сяду за руль! – сразу же заявила Лика.
Он обернулся к египтянину и озабоченно поинтересовался:
– А это не опасно?
– Там холмы. Бывали случаи, когда машины переворачивались. Но если девушка давно за рулем, то все будет в порядке.
Лика поспешно заверила:
– Давно, я вожу машину давно и неплохо.
Бойфренд скептически усмехнулся, явно вспомнив недавно разбитую во время парковки фару Ликиного «Форда», однако вежливо промолчал.
– А вот мы лучше доверимся профессионалам, – пророкотал Тимофей Афанасьевич. – Не возражаете, Ирочка?
С неожиданной категоричностью Галина выпалила:
– Мы тоже, правда, Игорь?
Он нахмурился и, не ответив, уставился в окно.
– Алина, не волнуйся. Я хорошо вожу машину и буду очень осторожен, – пообещал Кирилл Панкратов. – Как ты себя чувствуешь? Пить хочешь?
Алина отрицательно покачала головой.
Джипы, защитного цвета «Чероки» с открытым верхом, оказались с механической коробкой передач.
У привыкшей к «автомату» Лики долго не получалось тронуться с места. Когда удалось освоиться с педалью сцепления, она с ужасом поняла: от автомобилей других туристов остались лишь облака пыли среди бескрайних песков. Только машина с Алиной и Кириллом с неторопливостью черепахи ползет по песку.
Сжав зубы, Лика вдавила в пол педаль газа. Глазам сразу же стало колко от песка, он хлестал по рукам, забивался в рот, щекотал ноздри.
– Сбрось скорость, – простонал Паша. – Мне дышать нечем!
– Мне тоже, – прищурившись, пробормотала Лика. Позади остался джип с Тимофеем Афанасьевичем и Ирочкой, разместившимися на заднем сиденье. – Но я же не жалуюсь.
Лихо объехав песчаный холм, Вронская едва не врезалась в стоящий за ним автомобиль. Другая машина, чуть дальше, перевернулась набок, ее переднее колесо медленно вращалось.
За джипами, прямо на песке, лежал окровавленный Вадим. Склонившаяся над ним Света. Галина, заламывающая руки. И даже издали видно – губы Игоря расплываются в довольной улыбке.
«Неужели? – с ужасом подумала Лика. – И так быстро…»
– У вас есть с собой вода? – прокричала Галина.
Паша перегнулся на заднее сиденье, а Лика, не дожидаясь его, распахнула дверцу и побежала к Вадиму.
– Что случилось? Вы перевернулись? – спросила она и облегченно отметила: Карпов дышит, ранено только предплечье, на Свете и вовсе ни царапины.
Вадим слабо пошевелился и открыл глаза.
– Кажется, я опять не умер. – Он через силу улыбнулся и посмотрел на разбитую руку. – Так, суставы сгибаются, значит, переломов нет. Интересно, есть ли в этих джипах-развалюхах аптечки?
– В микроавтобусе, наверное, точно что-нибудь найдется, – предположила Лика. – Вадим, так что же случилось?
– А хрен его знает! – воскликнул он и поморщился: Света, оторвав кусок платья, пыталась промыть рану. – Просто автомобиль вдруг потерял управление. Тяги там рулевые полетели или еще что – понятия не имею. Скорость у нас уже приличная была. Хорошо, что Игорь с Галей быстро подъехали. Куда уж Светлане мою сотню кагэ из машины вытащить.
– Как наслушаешься про эту курортную технику – хоть вообще из Москвы не уезжай, – в сердцах бросил Паша. – Лик, ты помнишь? С моим приятелем Серегой – тоже, кстати, в Египте отдыхал – неприятный случай произошел, катер прямо в море тонуть начал.
– Да, помню, – машинально кивнула Лика.
Он не взял водителя, как предлагала Галина. А ведь те машины первыми рванули с места.
Он долго осматривал автомобили, вполне мог приблизиться к джипу Карповых и что-нибудь в нем повредить.
И он снова улыбался…
Окатив Игоря презрительным взглядом, Лика заявила:
– Вадим, Света, вы поедете назад в нашей машине.
– Может, лучше пешком? – растерянно предложила Света. – Вадим, ты как?
– Я в полном порядке, – бодро отозвался он. – Поехали, Светик, бомба дважды в одну воронку не падает!
Увидев окровавленный лоскуток на руке Вадима, Тимофей Афанасьевич всплеснул руками:
– Ну вот! А я только что говорил Ирочке, что беспокоюсь, и оказалось, не напрасно… Мы вас уже полчаса дожидаемся. Где это вы, Вадим, так поранились?
Причитания профессора разбудили дремавшего в салоне микроавтобуса гида. Он высунул в дверь взлохмаченную голову, тут же нырнул обратно и выбежал уже с бинтом. Вслед за гидом из микроавтобуса вышли, встревоженно переглядываясь, Алина и Кирилл.
– Джип перевернулся, – пояснил Карпов и специально для гида повысил голос: – На металлолом ваши автомобили пора сдавать, понятно?!
Египтянин с беспокойством забормотал:
– О, наша компания приносит вам свои извинения. Я поговорю с начальством о форме компенсации за причиненные по нашей вине неудобства. Думаю, вы можете получить дополнительные экскурсии.
– Нет! – взвизгнула Света. – Не надо нам никаких экскурсий! Вадим, мы улетаем в Москву.
– Прямо сейчас? – почтительно осведомился гид.
Света растерялась:
– А что? Это невозможно?
– Думаю, возможно. Но в программе сегодняшней экскурсии еще предусмотрено восхождение на горы и любование закатом солнца, так что если вы не против…
– Не будем лишать других туристов этого удовольствия. Я нормально себя чувствую, – заверил жену Вадим.
Гид обрадованно улыбнулся и, пересчитав присутствующих, объявил:
– Все в сборе, можно ехать!
В окрашенном лучами заходящего солнца горном пейзаже было что-то марсианское. Вздыбившаяся красноватыми скалами земля расстилалась до линии горизонта, завораживающая, величественная, бескрайняя. Никакой зелени, голубых бликов воды. Кругом только кровь раскаленного камня.
На мгновение Лике сделалось жутко. «Не хотела бы я здесь оказаться в одиночестве», – подумала она.
Словно бы подслушав ее мысли, у скал притормозило еще несколько микроавтобусов, из распахнувшихся дверей хлынул поток туристов. И вот уже горы стали напоминать муравейник, вереницы людей деловито устремились вверх.
– Просьба не отрываться от группы, – объяснял тем временем гид фальшиво-радостным тоном массовика-затейника. – А чтобы легче было идти, мы с вами будем петь песню. Запоминайте слова: «со-ясо-хабиби-хаясо». Совсем несложно, да?
– Я надеюсь, это приличная фраза, – флегматично заметил Паша.
– О, совершенно! Переводится как что-то вроде «милая, любимая, ла-ла-ла!»
Игорь плюнул себе под ноги и достал сигареты:
– Бред сивой кобылы!
– Но такова традиция… Туристам нравится, – виновато заметил гид.
– Я вас здесь подожду.
– Я тоже, – оживилась Лика и пояснила вопросительно поднявшему бровь бойфренду: – Что-то я устала, Паша.
Присоединившись к заунывному пению гида, группа, замыкаемая Алиной и Кириллом, начала медленно подниматься по узкой, петляющей среди скал тропинке.
Не дожидаясь просьбы, Полуянов протянул Лике пачку. Она достала сигарету, прикурила от щелкнувшей в таком же безмолвии зажигалки и внимательно посмотрела в голубые глаза Игоря.
Спокойные. Равнодушные. Неужели он считает, что его привлекательность оправдает все?
– Я знаю, – выпустив дым, сказала Лика, – что вы со Светой работаете в одном модельном агентстве.
Он вздрогнул:
– Откуда?
– Не важно. Предполагаю, что у вас был роман. А потом она вышла замуж. Влюбилась в Вадима. Или сначала в «дольче вита», а потом уже и в того, кто все это обеспечил. Это, в общем, не важно. Важно только то, что ты не захотел с этим смириться. Ты не можешь ее отпустить. Я вот только одного не понимаю: неужели ты думаешь, что, если Вадима не станет, она сразу же вернется? Ты думаешь, убийцу можно простить и опять полюбить? Это глупость, Игорь!
Щелчок отброшенного окурка. Взметнувшееся в глазах парня изумление исчезло. Они опять совершенно спокойны.
Лика, разозлившись, схватила Игоря за плечи и хорошенько встряхнула.
– Почему ты молчишь? – закричала она. – Ты хочешь, чтобы я на весь автобус заорала, что ты убийца?! Так за мной не заржавеет!
Он мягко отвел ее руки:
– Кричи. Кричи на здоровье. Мне абсолютно наплевать. А знаешь почему? Потому что у меня и в мыслях нет причинять зло Вадиму. Я думаю, вряд ли ты поверишь, что мы столкнулись в этой гостинице совершенно случайно? Что я уезжал в Египет с одной-единственной мыслью – сменить обстановку и обо всем забыть?
– Игорь, не ври, я все знаю. Ты купил эту экскурсию лишь потому, что на нее собирались поехать Карповы. Ахмет мне все рассказал, отпираться бессмысленно. Как ты повредил их машину?
– Ахмет сказал тебе чистую правду. Я действительно не планировал ехать на джип-сафари. Не люблю песок, а тут еще эти песнопения, – он брезгливо скривил губы. – Но если я такой злодей, как ты утверждаешь, разве сложно было на первой же встрече с гидом в отеле посмотреть, какие экскурсии оплачивает Светкин хрыч и купить те же самые? А приехал я в эту гребаную пустыню вот по какой причине. Люблю комедии. Светка всем вам пудрит мозги. Уж я-то знаю, какая она в этом деле мастерица! Кстати, если ты считаешь, что я такая сволочь, – зачем мне было останавливаться и вытаскивать тушу Светкиного мужа из машины?
– Потому что ты видел, что я еду следом!
«Игорь врет, – подумала Лика. – Хотя что ему еще остается делать? Он скрыл, что знаком со Светой, соврал о том, где работает. А на сафари он поехал лишь по той причине, что во время дайвинга у него ничего не получилось. Весь этот наш разговор лишен всякого смысла. Надо просто рассказать обо всем Вадиму и…»
Ее мысли оборвались внезапно. Остался лишь оглушительный грохот где-то за скалами, крики, плач… и гулкое эхо разносит шум над красными верхушками гор.
Лика и Игорь вскочили с камней, бросились к тропинке, но оттуда уже стекал широкий людской поток.
Первыми в толпе не выключающих кинокамеры японских туристов показались Вадим и Света. Карпов заботливо подхватывает поскользнувшуюся жену под руку и с тревогой оборачивается назад.
Ликин взгляд отмечает опирающуюся на руку Кирилла Алину. Потом – сгорбленную Пашину спину. Бойфренд движется медленно-медленно, осторожно исследуя ногами готовые вот-вот скатиться вниз камни. Тимофей Афанасьевич осторожно поддерживает кого-то за плечи. Голубые льняные брюки, синяя майка, склонившаяся набок голова, темно-рыжие слипшиеся от крови волосы закрывают лицо. Мужчины несут Ирочку…
Возле микроавтобуса с русскими туристами уже паломничество. Растет батарея упаковок с водой. Люди приносят целые аптечки и отдельные бинты. С ними не очень-то гармонируют полбутылки виски. Откуда-то даже появились жесткие носилки…
Увидев их, Ирочка слабо запротестовала:
– Это лишнее, со спиной, я чувствую, все в порядке, с ногами тоже.
Однако Паша и Тимофей Афанасьевич, не обратив на возражения ровным счетом никакого внимания, осторожно опустили ее на носилки.
Кисть Ирочки неестественно сдвинута в сторону, багрово-фиолетовая, отекшая.
– Он говорит, что у нее закрытый перелом со смещением, и надо срочно ехать в больницу, – перевела Света слова француза, присевшего на корточки перед Ирой. – Он готов поехать с нами и составить раздробленные кости, но гипса, разумеется, у него с собой нет, так что в больницу ехать в любом случае надо.
В голове Лики сразу же пронеслись советы девушки из туристического агентства – по возможности не болеть, так как нет никаких гарантий получения квалифицированной медицинской помощи. Вид французского врача внушил ей доверие, и она с жаром поддержала его предложение:
– Конечно, пусть он поедет вместе с нами. Египтянин, не приведи господь, еще плохо составит кости, мучайся потом по больницам!
Ирочка растерянно огляделась по сторонам:
– Мой рюкзак… Он остался в горах. Там деньги, телефон…
Вадим сразу же сорвался с места.
– Я принесу! – прокричал он уже с тропинки у подножия скал.
К тому времени, когда Вадим вернулся, француз успел осмотреть Ирочкину спину и ноги, убедиться в отсутствии других переломов и сделать ей обезболивающий укол.
Тимофей Афанасьевич, захватив принесенный рюкзак, скрылся в микроавтобусе с французами, вызвавшимися доставить Ирочку в больницу.
Подойдя к уже заведенному автомобилю, Галина ободряюще сказала:
– Ира, ты только не волнуйся, все будет хорошо.
Когда машина с Ирочкой скрылась из глаз, гид робко заметил:
– У нас еще в программе ужин в поселении бедуинов…
– Предлагаю вернуться в отель, – твердо сказал Паша. – Сегодня явно не наш день.
Желающих поспорить с этим утверждением не нашлось.
Дорога в «Aton’s hotel» сопровождалась молчанием и… страхом. Даже циничному Игорю сделалось явно не по себе. Он, как и все пассажиры микроавтобуса, кроме Алины, не отказался от предложенной Галиной таблетки валидола. А Лика положила под язык сразу две штуки. Вцепившаяся в сердце боль не проходила…
В теплой ночи уже рассыпался крупный, светящийся жемчуг натянутых вдоль верхушек пальм гирлянд.
Шоу на сцене было в самом разгаре. Разместившись на выставленных рядами стульях, весь отель с увлечением выбирал мисс «Aton’s hotel».
Света не удержалась, бросила профессиональный взгляд на импровизированное дефиле. Кошмар, от одного вида этих женщин две недели мороженого не захочешь!
Она развернулась и заспешила прочь от одобрительного улюлюканья и вспышек фотоаппаратов. На глаза навернулись слезы. Вадим – он совершенно не желает прислушиваться к ее мнению…
Из кустов магнолий, безжалостно ломая ветки с розовыми чашами цветов, к ней бросился человек.
Светлана испуганно отпрянула и тут же его узнала – Али, выдающий полотенца на пляже.
– Ты что, шпионишь за мной? – насмешливо спросила она, без страха глядя прямо в черные шальные глаза. – Утром – на пляже, ночью – здесь?
Он облизнул губы, схватил ее за запястье и сдавленно прошептал:
– Когда? Когда ты станешь моей?
«Никогда, – подумала Света. – Не стоит так серьезно относиться к моему кокетству и глупым обещаниям».
Брезгливо стряхнув его руки, она сказала:
– Али, ну ты же видишь, Вадим ни на шаг меня от себя не отпускает. Я записала твой номер телефона. Как только муж куда-нибудь выйдет, я сразу же тебе позвоню.
– Там… там дальше, на пляже, есть безлюдные места. Мы будем одни, только ты и я…
– Прости, Али, я все понимаю. Но и ты меня пойми. Пляж – это уже как-то совсем негигиенично, – категорично заявила Света. – И не приставай ко мне в отеле. Не хватало еще, чтобы Вадим о чем-то догадался!
Сверкнув черными глазами, Али стиснул ее руку влажными ладонями и бросился назад, напролом через кусты.
Свете не понравилось выражение его лица.
Впрочем, сегодня ей не нравилось решительно все.
Этот джип, внезапно утративший управление. Преследующая ее и Вадима Лика Вронская. Постоянная нехорошая улыбка на губах Игоря. Но больше всего беспокоил настойчивый голос интуиции. Он упрямо шептал: «Пора возвращаться в Москву…» А муж и слушать об этом ничего не желает!
Девушка со вздохом опустилась на скамейку под тростниковым навесом, обняла колени и зябко поежилась. Как же страшно было увидеть огромный, катящийся со скалы камень… Он несся вниз, готовый вот-вот смять, раздавить, сокрушить беззаботно о чем-то щебечущую с гидом Ирочку. И тогда Света что было сил закричала: «Ира, берегись!» Завьялова успела отскочить, но, потеряв равновесие, упала на острые камни…
От воспоминаний об обрушившихся скалах Светины мысли вновь перекинулись на Игоря.
Сколько презрения было в его глазах, когда Света, убедившись, что Вадим ушел плавать, присела на краешек шезлонга.
– Можешь не беспокоиться, я ничего не скажу твоему хрычу. Это все, что тебе надо для счастья? – уверял он тогда.
А вдруг скажет? Конечно, Игорь ничего не знает о том, как она все разузнала про капиталы Вадима, а потом уж постаралась спикировать с подиума прямо на колени состоятельного мужика. Но береженого, как говорится, и бог бережет… Пора уезжать из Египта. Ожерелье у них – и это самое главное. А со всем остальным можно разобраться потом.
Света бросила взгляд на круглые часики от «Chaumet», в прозрачном корпусе которых перекатывались крупные бриллианты. С того момента, когда она с треском захлопнула за собой дверь номера, прошло полчаса. Еще минут пятнадцать прогулки – и можно возвращаться. Может быть, Вадим все же решит прислушаться к ее мнению и согласится вернуться в Москву.
– Слушай, а хорошая это идея – в сауну отправиться. Только здесь и можно избавиться от песка. Хотя мне до сих пор кажется, что он скрипит у меня на зубах, – пробормотал Паша, с наслаждением растягиваясь на полке.
Лика поправила белое полотенце на голове и скромно заметила:
– Да я вообще гениальна. Только ты этого не ценишь!
После парилки и ледяного бассейна ей стало чуть лучше. Исчезло вызванное страхом оцепенение, в висках больше не стучала навязчивое: «Уехать, быстрее уехать…»
Лика придвинулась к Паше поближе и попросила:
– Расскажи о том, что произошло в горах. Господи, почему я осталась у подножия скал?!
– Наверное, тебя заинтересовал один покуривающий там смазливый субъект, – ревниво заметил Паша и задумался.
Он и сам толком не понимал, откуда обрушился тот самый камень.
…Распевая заунывную песню, группа добралась до небольшого плато. Темнеющее небо над головой казалось морем, волны которого лижут красный диск солнца… Мгновение, и край раскаленного кругляша уже сточен сине-фиолетовой бесконечностью.
Гид попытался еще раз затянуть нехитрый мотив, но его заглушили голоса лопочущих французов, пересекших плато и устремившихся вверх в горы.
– Они нас обогнали! Непорядок, – сказал кто-то из женщин.
– Там выше опасно, можно сорваться вниз, – предупредил гид.
Но ему не оставалось ничего иного, кроме как следовать за неугомонными русскими туристами.
– Не волнуйтесь, – успокоила гида сердобольная Ирочка. – Вы же видите, вон французы туда направились и японцы, кажется…
Гид заволновался, но по другой причине. До Паши доносились его настойчивые вопросы: сколько Ирочке лет? Есть ли муж? А нет ли желания съездить сегодня вечером на дискотеку в Хургаду?
Тимофей Афанасьевич, неодобрительно крякнув, обогнал парочку и устремился вперед.
Скоро русская группа перемешалась с трещащими без умолку, как сороки, французами.
Резкий грохот пикирующего вниз камня подхватило эхо. И Паша закрутил головой, пытаясь понять, откуда идет звук. Но истошный вопль Светланы сразу же привлек его внимание к Ирочке.
К счастью, она успела отпрыгнуть от обрушившегося куска скалы, но, поскользнувшись, упала на тропинку и инстинктивно выставила вперед руки.
К девушке подбежали рыжеволосый Кирилл, потом Галина. От хлынувшего сверху потока охваченных паникой туристов отделился Тимофей Афанасьевич, сразу же закричавший:
– Перенесите ее с дороги вон на ту площадочку. Ирину же сейчас растопчут!
– Она не двигается. И рука, посмотрите на ее руку! – зашлась в истеричном крике Галина.
К ним, расстроенным и напуганным, подскочил француз и, оживленно жестикулируя, попытался что-то объяснить.
– Осторожно снесите ее вниз, он врач и сразу же проведет осмотр, – перевела побледневшая Светлана.
– Давайте, Паша, голубчик, помогите мне, – засуетился Тимофей Афанасьевич и взял Ирочку за плечи.
Паша старался спускаться осторожно, часто оглядывался назад, выискивая места на тропинке с крупными камнями. Они не так осыпались под ногами. Но все же он один раз оступился, и безвольное тело Ирочки вдруг вздрогнуло. Женщина пришла в сознание, попыталась ощупать лицо. И, увидев опухшую руку, с ужасом прошептала:
– Я не могу ею пошевелить. А что с лицом?
– Потерпите, голубушка, у вас на щеке лишь небольшая ссадина. Выступило немного крови. Потерпите, внизу уже дожидается врач. – Тимофей Афанасьевич пытался приободрить Ирину, но его голос срывался от волнения.
– А все остальное, в принципе, ты сама видела. А, ну да, еще Алина здорово перепугалась. Больше всех, наверное. У нее лицо было белое как мел, – закончил свой рассказ Паша и рывком поднялся с полки. – Пойдем плавать или ты посидишь еще?
– Подожди, правильно ли я поняла: русская и французская группа смешались. И четко установить, где кто находился в момент обрушения камня, невозможно?
Паша смахнул пот со лба, сорвал войлочную шляпу и поскреб затылок.
– Там еще японцев много было. В общем, куча мала. Впереди шел Вадим – я это точно помню. Сначала я посмотрел на Ирочку. Светка же завизжала, как сумасшедшая, вот я и обернулся. А потом глянул вверх и… Ну да, там была Галина… Подожди, ты совсем спятила? Ты хочешь сказать, что это кто-то из нашей группы столкнул камень вниз, чтобы пришибить Ирочку? Но зачем?
– А вот этого я не знаю, – задумчиво сказала Лика. – Так, выбегаем, или я сейчас сгорю!
Поплавав в бассейне, Вронская вполне натурально разыграла приступ грызущего голода.
– Собирайся скорее, ресторан закроют, – торопила она Пашу.
– Не закроют, еще целых два часа.
– Все равно! Есть хочу – умираю!
«Конечно, ужин только начинается, – подумала девушка, с раздражением наблюдая, как медленно Паша натягивает одежду. – Но Игорь с Галиной ходят в ресторан, едва он только открывается и в нем еще совсем мало людей».
Добравшись наконец до прохладного шумного зала с горящими на столиках свечами, Лика с досадой нахмурилась. Как много народу! К столам с горячими блюдами выстроилась очередь, и количеству тянущихся за едой рук позавидовал бы сам изображенный на потолке Атон.
– Пойду найду нам столик, – сказал Паша. – Здесь все занято.
Рассеянно кивнув, Лика взяла две тарелки, встала в хвост очереди и принялась осматривать ресторан. Да, здесь интересующей ее парочки точно нет. Правда, часть зала отсюда не видна, зал продолжается и за высокой горкой стола для десерта. Однако Игорь с Галиной там никогда не ужинали…
И все же она их высмотрела через широкие окна ресторана! Парочка с бокалами вина размещалась на стульях перед сценой, где шло какое-то шоу. Игорь обнимал Галину, та положила голову ему на плечо, и… окно загородил официант, остановившийся прямо возле Лики.
– Можно говорить с тобой? Хочешь дискотека Хургада?
– Подержи, – хихикнув, Вронская сунула ему в руки тарелки и помчалась к выходу из ресторана…
Галина отнеслась к вопросам Лики совершенно спокойно. Там, на площадке у скал, любовалась закатом группа японских туристов, двигались французы, все вразнобой пели одну и ту же песенку. Она и не заметила, как от скалы отделился тот самый камень. Обернулась – а рядом уже проем, зияющая пустота.
– Но ведь ты же стояла совсем рядом? – уточнила Лика. – А кто из русских был поблизости?
– Никого. Света стояла чуть ниже, а больше я никого не видела.
– Мне это все надоело, – Игорь вскочил со стула и вопросительно посмотрел на Галину. – Ты остаешься или идешь со мной?
Если бы Галина решила досмотреть шоу, Лика была бы очень удивлена.
Но удивляться не пришлось. По-собачьи преданный взгляд, быстрые движения, просительные интонации. Галина засеменила рядом с Игорем, просто окутывая его облаком своей любви.
Он решил остаться внизу лишь потому, что наверх отправилась она ?
У нее паралич воли, сознания, умственных процессов – всего, кроме любви. Это означает готовность на все ?
«Допустим, Галина, обезумевшая от любви, и в самом деле готова выполнить любую прихоть своего красавчика. Но зачем Игорю убивать Ирочку? – думала Лика, разыскивая в ресторане Пашу. – Вадим – тут все понятно, ревность. Но Ирочка? Какой мотив? И смерть Виктора Попова – она ему тоже была выгодна? И что же все-таки случилось с Юрием Космачевым, случайна ли его смерть?»
– Где ты бродишь? – сурово поинтересовался Паша. Перед ним уже стояла тарелка с пирожными.
– К барбекюшнице ходила, – на голубом глазу сообщила Лика. – Захотелось жареного мяса.
– И где мясо? Горе мое, только не говори, что ты умяла его по дороге, – бойфренд иронично улыбнулся. – У тебя губы идеально накрашены.
– Хорошо. Я разговаривала с Галиной. Игорь почему-то разнервничался.
Размешав ложечкой сахар в чашке, Паша заметил:
– Знаешь, горе мое, я бы тоже разнервничался. Все мы устали и перепугались, а тут ты со своими вопросами.
– Паша, просто во время этой поездки произошло слишком много случайных совпадений. Так не бывает.
– Тоже правда. Давай поменяем отель, а? Мне все это действительно начинает не нравиться.
Лика посмотрела на Пашу умоляющим взглядом и заискивающе попросила:
– Пашечка… А давай еще раз съездим в эти горы? Ты дорогу запомнил?
– Запомнил. И что ты хочешь там найти? Думаешь, у вылетевшего камня тебя дожидается выроненный убийцей платочек с вышитой монограммой?
Она покачала головой:
– Мне интересно прикинуть, могут ли камни в этих скалах отваливаться без посторонней помощи. Те, что осыпались с тропинки, я видела собственными глазами, но они мелкие. Понимаешь, в эти горы каждый день привозят туристов. Если бы это было так опасно, то вряд ли бы такие экскурсии проводились.
– В горах сейчас темно, – заметил Паша. – И если ты не права, то нас там завалит камнями. Только вот рядом не будет ни знакомых, чтобы стащить вниз, ни врача…
– Ну Пашечка, – заскулила Лика. – Мы осторожненько так посмотрим. А машину возьмем у Вадима и Светы. Я видела, она до сих пор у гостиницы!
– И на ней большими буквами написано: «Машина Карповых», да? – Паша встал из-за стола. – Ты что-то недоговариваешь, дорогая. Ладно, пошли, мисс Марпл. Со мной целее будешь.
В номере Лика провела буквально пару минут: натянула джинсы, набросила на плечи свитер. Потом сразу же спустилась в комнату Карповых.
После легкого стука дверь распахнулась мгновенно. Однако, увидев на пороге Вронскую, Вадим разочарованно пробормотал:
– А, это ты? Светланку не видела?
– Нет. А как это ты отпустил ее гулять в одиночестве?
– Я не отпускал, сама сбежала. Заладила как попугай: «Давай уедем, давай уедем!» Словно бы в Москву к любовнику ей не терпится вернуться!
– Просто она беспокоится за тебя. И ее можно понять. Сначала дайвинг, потом этот случай на джипе, – говорила Лика и думала: «Нет, про Игоря говорить пока не стоит, Вадим ее точно „запилит“. Наверное, Света тоже подозревает Полуянова – потому и рвется в Москву от греха подальше». – Вадим, я чего пришла. Не знаешь, где автомобиль напрокат взять можно?
– Знаю, сам машину брал. Но сейчас все уже закрыто. Завтра с утра съездите с Пашей в центр, там на главной площади целая куча контор.
– Как жаль… А мы сегодня хотели в город съездить.
Вадим опустил в ее ладонь ключи и пояснил:
– Белый «Рено» прямо у входа. И если Свету увидишь, скажи, чтобы возвращалась, хорошо?
Лика кивнула и закрыла за собой дверь.
Паша, как и договаривались, уже ждал ее в холле отеля.
Демонстративно позвенев ключами, Лика махнула ему рукой.
– Мы там ничего не увидим. Нас определенно завалит камнями. И вообще, горе мое, ты так легкомысленна, – проводил воспитательную работу бойфренд, пока Лика, открыв «Рено», шарила в багажнике.
– Йес! – удовлетворенно воскликнула она, обнаружив среди инструментов фонарик. – Садись за руль, я дорогу не помню.
Через час в белом свете двух прожекторов включенных фар и узкой желтой полоски фонаря они уже поднимались вверх по крутой тропинке.
Приблизившись к тому месту, откуда на Ирочку обрушился кусок скалы, Лика, закусив губу, принялась толкать соседний камень. Он поддался только через две минуты и с грохотом покатился вниз.
– И что это доказывает? – скептически поинтересовался Паша.
– Массу моментов. Во-первых, это могла сделать женщина. То есть Галина, которую ты сам заметил в этом проеме. Во-вторых, для того чтобы спихнуть камень, надо как следует поднапрячься. Сам он не свалится, это совершенно точно. Ты ведь тоже толкал камни. Падали они от легких прикосновений?
– Не падали, мисс Марпл. Вы уже осмотрели место происшествия? Платочка с монограммой не нашли? Поехали спать!
«Пусть издевается как угодно, – подумала Лика, устраиваясь поудобнее на белом сиденье автомобиля. – Главное – чтобы морали не читал…»
Ирочка поставила на тумбочку пустую тарелку. Тимофей Афанасьевич сорвался с кресла, перенес ее на столик и заботливо спросил:
– Еще салата? Или хотите пирожных? А может, чаю?
– Мне кажется, я больше не в состоянии съесть ни кусочка. – Ирочка улыбнулась, и щеку под повязкой дернуло от боли.
– Болит? – догадался профессор и в сотый, наверное, раз за вечер уточнил: – А ручка ваша как?
Скованная гипсом рука не болела совершенно. Хотя время действия уколов, сделанных французским врачом – и там, в пустыне, и чуть позже в больнице, – уже должно было закончиться. Боли Ирочка не чувствовала, даже когда врач составлял поврежденные кости. Но как же она испугалась, когда, подняв глаза после пронзительного крика, увидела падающий камень…
– Вы уверены, что не хотите кушать? – не унимался профессор. – Вам надо набираться сил. Ведь через два дня мы поедем в Луксор, и там нам предстоит осмотреть много чудесных памятников – Храм Хатшепсут и Карнакский храм, Долину царей, колоссы Мемнона.
– Я не голодна, – повторила Ирочка. – И благодаря вашей заботе отлично себя чувствую. Спасибо за хлопоты с ужином.
– Да сколько тех хлопот. – Тимофей Афанасьевич поставил свой бокал на столик, выкатил его за дверь номера и сразу же вернулся. – Я до сих пор не могу себе простить, что так непозволительно рассердился.
– Профессор, вы ревновали?
Он горестно развел руками:
– Увы, да! Этот мужчина рядом с вами, он был так молод, и вы охотно с ним общались. Наверное, у парня нет тех проблем, которые есть у меня. Я решил вам не мешать, насладиться закатом солнца, и вот… Вы бы не расшиблись, будь я рядом!
– Пустяки. Гипс через месяц снимут, и все будет в порядке, – заверила Ирочка и задала тот вопрос, который ее мучил с тех пор, как она пришла в себя после обморока. – Тимофей Афанасьевич, а вы успели добраться до плато, которое располагалось у той самой скалы, откуда откололся камень?
– Успел. Оттуда открывался чудный вид. Жаль только, что шумели французы. А японцы постоянно просили посторониться, так как я все время попадал в объективы их кинокамер.
– Скажите, а рядом с тем самым камнем… вы видели кого-нибудь из русских?
Тимофей Афанасьевич наморщил лоб. Конечно, то тут, то там сновали туристы, но вот чтобы конкретно кого-то запомнить… Нет, решительно никого.
Потом его озарило:
– А почему вас это интересует? Ирочка! Побойтесь бога! Вы что, считаете, это я столкнул на вас камень?
– Нет, конечно, нет! Он откололся случайно.
– Ирочка, вы… вы слишком хорошего мнения о моем темпераменте… Да, я помню – сначала вы говорили о том, что я решил засунуть парочку скорпионов под простыню приударившего за вами Виктора Попова. А теперь ваши предположения и вовсе перешли все границы приличия! Спокойной ночи, голубушка!
Тимофей Афанасьевич обиженно поджал губы, встал с кресла и направился к выходу.
Приподнявшись на подушке, Ирочка закричала:
– Постойте! Вернитесь, пожалуйста! Я ничего такого не думала. Разумеется, камень откололся случайно. Простите, если обидела вас!
Профессор вернулся, присел на краешек кровати.
– Голубушка, успокойтесь, – мягко сказал он. – Это я, пожалуй, веду себя непозволительно резко. Вы устали, переволновались. Успокойтесь. Отдыхайте. Набирайтесь сил. Смотрите, какой забавный иероглиф нарисовал вам санитар на гипсе. Этот треугольник обозначает холм и букву «К», лев – «Л», перо – букву «Е», вот эта петелька…
– Вешаться, что ли?
– Нет, Ирочка, так египтяне обозначали «огонь» и букву «О», квадратик – комнату и букву «П»…
– Клеопатра?
– Вы не только красавица, Ирочка, вы еще и умница. На вашей ручке нарисован картуш самой Клеопатры! Отдыхайте. Если не возражаете, прогуляемся завтра утром? – поинтересовался Тимофей Афанасьевич, поднимаясь с постели. Немного поколебавшись, он осторожно коснулся губами Ириной щеки и покраснел. – Отдыхайте, набирайтесь сил. И спокойной вам ночи, голубушка.
Дождавшись, пока за профессором закроется дверь, Ирочка поднялась с постели и вышла на балкон. Распластавшаяся над морем черничная ночь ее окончательно успокоила.
– Никто ни о чем не догадывается, – прошептала она, опускаясь на плетеный стул. – Не догадывается и не подозревает. Я обязательно найду способ украсть ожерелье Атона из номера Вадима и Светы!
…Чужая обувь в прихожей. Черная кожаная куртка на вешалке – сразу видно – дорогая, у отца такой нет.
Открыв дверь своим ключом, Ирочка осторожно положила на тумбочку в коридоре сверток с лекарствами. Сняла пальто, разулась. Надо пойти поздороваться с гостем. Интересно, кто бы это мог быть?
Она сделала лишь один шаг и замерла как вкопанная.
– Блеск золота оставлял Саада равнодушным. Это было ничто в сравнении с огромной исторической ценностью находившихся в гробнице предметов. Но то ожерелье свело его с ума. С золотых цепей усыпанный драгоценными камнями Атон протягивал лучистые руки. Саад еще не прикасался к нему, лежавшему среди других украшений, но уже точно знал, что в блокноте не появится очередная пометка…
Отец всегда разговаривал громко. Ирочка на цыпочках прошла в соседнюю комнату (а что такое стены хрущевки – картон) и вся обратилась в слух. Лежавший перед ней листок покрыли наспех сделанные пометки.
Попрощавшись с Вадимом, отец, натужно кашляя, пошел в зал и включил телевизор. Мама неодобрительно заворчала, а Ирочка, схватив ключи от старенькой «Мазды», быстро сбежала по лестнице.
Она и сама толком не понимала, зачем преследует светло-серый джип Вадима. Просто сосредоточенно смотрела на дорогу, стараясь не ехать вплотную, но и не терять машину из виду.
Вадим припарковался у туристического агентства, через полчаса вышел и снова сел за руль.
Так же машинально, не думая совершенно ни о чем, Ирочка убедилась: Карпов вернулся домой. Заехал за шлагбаум, преграждающий въезд на территорию престижного жилого квартала потрепанным машинкам вроде отцовской «Мазды».
«Все пропало, – подумала Ирочка, проводив глазами Вадима. – А на что я, в сущности, рассчитывала: он же сам сказал отцу, что уезжает немедленно. И после турагентства сразу помчался домой, а не в офис. Я просто не успею так быстро одолжить денег на поездку».
Она ни секунды не сомневалась – ехать или не ехать. Конечно, ехать. Если где-то в Египте спрятано ожерелье, стоящее уйму денег, то его надо разыскать. Это реальная возможность для них с Васей начать новую жизнь и забыть про это . Такой шанс выпадает лишь однажды. Другого не будет. И тогда опять только боль, страх и это . Но на какие средства лететь за ожерельем?
Очнувшись от невеселых размышлений, Ирочка заторопилась домой.
– Что-то ты долго в аптеку ездила, – пробурчал отец.
Папочка… всегда такой невнимательный, он так и не заметил лежащий в коридоре сверток с лекарствами.
Отец помог ей снять пальто, потом предложил:
– Чайку выпьем? А может, ты голодна? Смотри, а то я картошки поджарил.
На кухне Ирочка набрала воды в чайник, зажгла плиту, повернулась к столу. Хлебница стояла немного несимметрично, ее захотелось поправить и…
Плотная стопка стодолларовых купюр.
«Сюрприз от Вадима», – поняла Ирочка. На душе сразу потеплело. Как это благородно с его стороны. Помочь вот так, не афишируя. Впрочем, все равно надо ему позвонить, обязательно поблагодарить.
Ирочка уже собралась сказать о находке уткнувшемуся в газету отцу, но вспомнила, как льется пот со лба Васи, как дрожат его руки, как он мучается и страдает от этого …
Ирочка незаметно сунула деньги в карман и, закрывшись в ванной, пересчитала их дрожащими руками.
Тысяча восемьсот долларов. Она едет в Египет!
– Родители, я убежала! – прокричала Ирочка из прихожей.
Отец расстроился:
– А как же чай?
– В другой раз!
Робкая мысленная попытка успокоить проснувшуюся совесть: «Вадиму не нужно это ожерелье. Не нужно! Он так спокойно оставил родителям крупную сумму. Машина у него совсем новенькая, дорогая. И живет в одном из самых престижных районов Москвы…»
В туристическом агентстве ей пришлось добрых полчаса провести на кожаном диванчике, прежде чем стильная девица соблаговолила оторваться от тетриса на экране монитора.
– Турция, «три звезды», только завтрак? – спросила она, показывая рукой на стоящий у стола стул.
– Я хочу поехать в Египет, в Хургаду, – присаживаясь, сказала Ирочка. – И срочно.
Девица удивленно вскинула брови:
– Да что это с вами сегодня? Такое впечатление, что все клиенты хотят уехать исключительно в Египет, и побыстрее!
– А какой отель обычно выбирают те, кто едет в Египет?
– Как правило, европейские: «Хилтон», «Плаза». Вот перед вами пару часов назад клиент решил поселиться в арабском, «Aton’s hotel». Там больше национального колорита, но сервис чуть хуже, на мой взгляд. Впрочем, это все пятизвездочные гостиницы. А вас, я так понимаю, интересует вариант попроще?
«Ожерелье Атона, – подумала Ирочка. – И „Aton’s hotel“. Конечно же, Вадим решил поселиться именно там…»
– Меня интересует отель «пять звезд». Знаете, я тоже люблю национальный колорит!..
Перед поездкой Ира перекрасила русые волосы в темно-рыжий цвет. С Вадимом она виделась мельком, и то много лет назад, еще до Васиного этого . Но все равно возникли опасения: а вдруг разглядит в потухшей худощавой женщине прежнюю беззаботную хохотушку?
А разглядывать было некому. В салонах «Ту-154» звучали негромкие голоса, пассажиры предвкушали предстоящий отдых, но Вадима среди летевших в Хургаду людей не оказалось.
«Неужели я ошиблась, – с ужасом подумала Ирочка, – и он решил отложить поездку?»
Беспокойство исчезло лишь вечером. Когда во время встречи русских туристов с гидом Ахметом в холл отеля, обнимая за плечи красивую девушку, вошел Вадим. И мазнул по Ирочке равнодушным взглядом. Не узнал. Неискушенная в вопросах туризма Ирина позже поняла: в тот день было несколько чартеров из Москвы, они просто прилетели разными самолетами, приехали в отели в разных микроавтобусах.
Да что там чартеры… Ирочка добрый час разглядывала краны в ванной, пытаясь обнаружить на них рукоятки. И не находила. И уже хотела было позвонить на рецепцию и возмутиться, как это ее за такие деньги поселили в номер с неисправной сантехникой. Только случайное касание рукой умывальника поставило все на свои места. Как просто: достаточно лишь протянуть ладони…
В «Aton’s hotel» все выглядело таким удивительным. Сама гостиница: стилизованное под храм с массивными колоннами высоченное главное здание и убегающие к морю вдоль пальмовых аллей пятиэтажные корпуса. Вкусная еда, напитки – и без всяких ограничений. А если утром забудешь заправить постель – после завтрака она, со свежими простынями, встретит идеальным, без единой складочки, покрывалом.
Вот эта постель и подсказала Ирочке: раз в номерах убирают, значит, от них есть ключи. А если есть ключи – можно попытаться их стащить. Дождаться, пока Вадим и Света отыщут ожерелье, а потом, убедившись, что они уехали на экскурсию, просто проникнуть в их номер. Так куда проще, нежели самой пытаться откопать ожерелье. Хотя вот он, на всякий случай спрятан в рюкзачке, листок с пометками о месте, где находится сокровище.
Ключи от номеров – Ирочка проследила – уборщики иногда оставляли в каморке под лестницей. Самым безответственным из убиравших в номере парней казался Джеф, он мог бросить ключи и спокойно отправиться мыть коридор. И затеянный ею якобы случайный разговор развеял последние сомнения. Да он руками и ногами держится за эту работу и промолчит о пропаже!
В ухаживаниях Тимофея Афанасьевича Романова помимо массы любопытной информации об истории Египта имелся еще один весьма ценный момент. Профессор обожал прогулки по территории отеля. Любил выйти в город. Так что Вадим со всеми его приготовлениями, взятой напрокат машиной и той самой ночной поездкой был как на ладони.
Первый раз Ирочка проникла в номер Карповых сразу же после того, как у нее оказались ключи, и буквально на пару минут – осмотреться. Потом – после поездки в Каир, так как видела их, возвратившихся под утро с внушительных размеров свертком. И испугалась, что, отыскав сокровище, Вадим со Светой улетят в Москву.
Ларец стоял за чемоданами, потемневший, украшенный причудливым узором – и пустой. Ирочка исследовала все ящики тумбочек и стола, ощупала постель, аккуратно осмотрела стопки белья, одежду, сумку со снаряжением для дайвинга. Ожерелья нигде не было. Лишь когда она бросила взгляд на горящую на металлическом шкафчике зеленую лампочку, ее обожгла страшная догадка. Они положили ожерелье в сейф… А Ирочка-то все думала: что это за странная штука в шкафу? А инструкцию читать было лень. Да ну ее, эту технику. Она даже кондиционер не включала, боялась повредить, а как потом за него расплачиваться…
Выходя из номера, Ирочка обмерла от ужаса. Прямо перед дверью работали строители.
«Предположим, я ходила за кремом от ожогов для своей подруги», – успокоила она себя и, придав лицу невозмутимое выражение, обошла бадью с раствором.
«Должен быть какой-то выход, должен, – думала Ирочка во время джип-сафари. – Мне обязательно нужно найти это ожерелье».
Узнав, что машина Вадима перевернулась в пустыне, Ирочка вдруг почувствовала озноб, хотя гид говорил, что температура воздуха в пустыне превышает сорок градусов, а в разгар лета может зашкаливать и за шестьдесят.
Сначала происшествие во время дайвинга, теперь неудачное джип-сафари…
Кто-то узнал об ожерелье? Кто-то хочет убить Вадима?
Ирочка своим глазам не поверила: раненый Вадим решил вместе со всеми подняться в горы. И он как-то странно на нее смотрел… Неужели строители ему все рассказали? Какое неожиданное участие… Заметил, что она обгорела, нахлобучил на нее свою кепку, посоветовал поменьше завтра торчать на солнце.
«Он меня подозревает», – решила Ирочка.
На душе стало так тревожно, что она в отчаянии заговорила с гидом, пытаясь отвлечься от горьких мыслей.
Потом раздался истошный Светин крик, и если бы не он, то свистящий камень раздавил бы ее, беззаботно поднимающуюся по тропинке.
Когда Ирочка открыла глаза, ее поразило даже не наливающееся синевой небо, не онемевшая рука и капающая на камни кровь. Рюкзачок с ключами. Он остался там, в горах.
С трудом дождавшись, пока французский врач осмотрит руку, Ирочка прошептала:
– Там портмоне, телефон.
Вадим как-то подозрительно быстро вызвался помочь.
– Неужели? – страшная догадка пронзила Ирочку. – Неужели он его открывал?
Она вскочила со стула, хлопнула балконной дверью и, отыскав на кресле рюкзачок, с трудом его расстегнула.
Помада, расческа, прочая женская дребедень.
Все в целости и сохранности.
Кроме той самой связки…
– Может, она еще найдется, – прошептала Ирочка. – Может, я просто выронила ее в номере. А еще надо посмотреть возле того места, где я планировала спрятать ожерелье…
Как страшно… Алина Гордиенко, втянув голову в плечи, вяло ковырялась в тарелке с салатом и вела мысленный разговор с Кириллом Панкратовым. Сейчас он вернется в ресторан и скажет: «Ты плохо выполняешь условия контракта. Я позвонил Филиппу Марковичу, он в ярости. Говорит, что пересмотрит условия договора. Ты родишь Пригориным ребенка, но денег не получишь. В горах была стрессовая ситуация, и еще неизвестно, как это отразится на беременности». А она… Она ему возразит: «Кирилл, а кто предложил мне поехать на эту экскурсию? Кто говорил, что надо отвлечься от грустных мыслей, хотя бы ненадолго сменить обстановку? Ты! И поэтому с твоей стороны просто непорядочно звонить Филиппу Марковичу и меня закладывать. Я ни в чем не виновата!» И еще, разумеется, надо рассказать ему про Родьку. Ну не каменное же у него сердце. Должен понять!
Но когда Кирилл вернулся за столик, то сказал совсем не те слова, к которым мысленно приготовилась Алина. Он заговорщицки подмигнул и положил на столик две бумажки.
– Это квитанции. Скоро мы с тобой поедем в Луксор. Кредит у нас неограниченный, так что будем им пользоваться на полную катушку, – рассуждал Кирилл, с аппетитом уминая ароматное мясо. – Конечно, с горами мы немного погорячились. Но мы же не знали, правда? А насчет Луксора я все выяснил. Автобус комфортабельный, ехать всего четыре часа. Ахмет уверяет, что ни разу во время этих поездок с туристами ничего не случалось. Правда, он рассказал, что много лет назад террористы расстреляли туристов прямо в каком-то храме. Но это же сто лет назад было! Эй, ты что, плачешь, что ли?
Кирилл отложил приборы, вытащил из кармана носовой платок и протянул его Алине.
– Возьми. Я тебя чем-то обидел? Успокойся, милая…
– Кирилл, пока тебя не было, я такого себе напридумывала, – задыхаясь от слез, пробормотала Алина. – Я решила, что ты пошел звонить Филиппу Марковичу. И что он денег мне не заплатит…
Слова текли сами собой, как будто прорвало плотину и долго сдерживаемый поток воды вырвался на свободу. Она рассказывала обо всем. Как ее обидел тот человек, как любила мужа, как сердце заходится от боли за сына и как пришлось решиться на такое, ведь по-другому совсем нельзя было много денег заработать, а нужно, сынишка маленький, а сердечко у него больное, совсем больное…
Кирилл пододвинул к ней стул, обнял, гладил по голове. Так приятно было чувствовать его пальцы, ерошащие ежик волос, движения руки успокаивали, слезы высохли, хотелось сидеть так, обнявшись, долго-долго.
– Успокойся, милая, – повторял Кирилл. – Я очень хорошо тебя понимаю. И не осуждаю. Перед близкими у каждого нормального человека есть ответственность. Ты сильная женщина. Самоотверженная.
Потом он положил ладонь ей на живот и сказал те слова, от которых у Алины вдруг заныло сердце.
– Как там наш малыш?..
Если хотя бы на пару минут запрокинуть голову вверх, подставив лицо накрывшей Хургаду ночи, можно заметить, как пикируют вниз звезды. И начать загадывать желание. И бросить это занятие. Так как легкий гул снижающегося самолета разочарует: это лишь вспышки огней, а все звезды крепко-накрепко схвачены небесами.
Но у встретившихся на берегу моря мужчины и женщины не было времени любоваться ночными красотами. Они разговаривали.
– Может, лучше подкараулить Вадима в Москве? Здесь становится слишком много любопытных глаз.
– Но ведь ты же сама хотела, чтобы это выглядело как несчастный случай.
– Мне кажется, во время экскурсий это делать уже опасно.
– Что ты предлагаешь?
– В номере. Надо убить его в номере. Постарайся не оставить следов – и никто ничего не узнает.
– Как скажешь, любовь моя.
– Значит, завтра ночью. Дальше откладывать смысла нет.
– Хорошо.
Они попрощались и разошлись в разные стороны. Конечно, можно было бы без проблем переговорить в номере или ресторане, однако только ночной пустынный берег не оставляет любопытным ушам ни единого шанса.
«Хорошо, что мы вернулись не вместе, – подумала женщина, узнав в приближающихся фигурах Лику и Пашу».
Она нырнула за пальму, дождалась, когда стихнут шаги, и вошла в небольшой холл корпуса.
Желтое пятно лампы равнодушно скользнуло по тонкому белому шраму на загорелой женской щиколотке…
