Часть III

Мы как раз были над Стэтен-Айлендом и уже почти у границы штата Нью-Джерси, когда мне вдруг пришло в голову, что я ни за что не успею вернуться вечером в Саутхэмптон к моему «комендантскому часу». Машинально я потянулся к левой ноге и, засучив штанину, смущенно проблеял что-то невразумительное:

– Эээ… я не был до конца честен с тобой, Кайли. Эта штуковина у меня на щиколотке… ну, в общем, это не пейджер… – И тут внезапно раздался этот жуткий пронзительный вой, и пилоты в кабине впереди засуетились, нервно поглядывая на оранжевые огоньки на приборной панели нашего вертолета. «Сикорский S-76» продолжал нестись на запад в сторону Атлантик-Сити со скоростью ста сорока узлов и вдобавок при попутном ветре.

А потом вдруг вой внезапно стих. Кайли, сидевшая слева от меня, вжалась в сиденье, обитое роскошной рыжевато-коричневой кожей, вцепившись в ремень безопасности. Казалось, она вот-вот разразится слезами.

– Я… я никогда раньше не летала на вертолете, – пролепетала Кайли. На ней было шикарное мини из алого шелка, за которое мне только что пришлось выложить две тысячи баксов в одном из самых роскошных магазинов Саутхэмптона. – Они всегда издают такие кошмарные звуки?

– Ну да, – непринужденно кивнул я. – Постоянно.

Кайли я подцепил всего каких-то пару часов назад, так что не знал о ней практически ничего – только то, что ей недавно стукнуло двадцать два, что выросла она в Ванкувере, провинция Британская Колумбия, Канада, а в Нью-Йорк приехала, чтобы сделать карьеру в модельном бизнесе. Впрочем, как я вскоре узнал, карьера Кайли закончилась, так и не начавшись, а все благодаря ее привычке питаться чем попало, из-за чего она то поправлялась, то худела сразу фунтов на тридцать. На сегодняшний день в ней было добрых сто тридцать фунтов, что для модели ростом всего пять футов восемь дюймов, согласитесь, многовато, так что Кайли пока сидела без работы. Тем не менее выглядела она роскошно – правильные черты лица, кожа цвета свежего меда, пухлые губы, высокие скулы и карие глаза миндалевидной формы.

В этот самый момент наш вертолет вдруг заложил крутой вираж и резко пошел на снижение. Глаза у Кайли просто полезли на лоб.

– О господи! – взвизгнула она. – Что теперь-то не так?! Мы падаем, да?!

Я успокаивающе сжал ее руку:

– Не думаю, – и мысленно добавил: «Да просто потому, что со мной всегда так. Почему-то со мной вечно происходит то, что другие счастливчики видят только в кино, – самолеты падают, машины разбиваются, яхты тонут, кухни взрываются, вертолеты пикируют в океан исключительно затем, чтобы спасателям было чем заняться. Но, Кайли, выше нос – потому что я, как кошка, всегда приземляюсь на четыре лапы!»

Впрочем, все эти мысли я благоразумно предпочел оставить при себе.

В этот момент второй пилот, обернувшись, слегка сдвинул плексигласовую перегородку, отделявшую кабину пилотов от пассажирских кресел. Просунув нос в образовавшуюся щель и нацепив на лицо уверенную улыбку, он объявил:

– У нас тут кое-какие технические проблемы, поэтому придется совершить аварий… в общем, промежуточную посадку в Тетерборо. – Он подмигнул Кайли: – Не волнуйтесь, юная леди. До Тетерборо всего пара миль лету. Все будет хорошо, – с этими словами он задвинул перегородку, наклонился к первому пилоту и принялся что-то оживленно ему говорить.

Я покосился на Кайли, на лице которой до этого момента сияла счастливая улыбка – теперь в нем не было ни кровинки, да и кожа цвета меда как-то разом поблекла, – и успокаивающим жестом обнял ее за плечи.

– Расслабься, крошка. Знаешь, мне случалось бывать и не в таких передрягах, и я всегда выходил сухим из воды. Я везучий, – я крепко сжал ее руку. – И вообще, тебе же всего двадцать два – рановато умирать, тебе не кажется?

Кайли печально покачала головой и залилась слезами:

– Да, но я же соврала! Это неправда! На самом деле мне всего семнадцать! – И тут до меня дошло, что я капитально влип.

Совращение несовершеннолетней – чертовски скверная штука. Нет, конечно, я знал, что порог совершеннолетия в разных штатах разный, но штука в том, что мы сейчас готовились сесть в аэропорту Тетерборо, и я вдруг стал гадать, по законам какого штата, Нью-Йорк или Нью-Джерси, меня станут судить, если вдруг застукают в постели с Кайли? Вылетели мы из Саутхэмптона, штат Нью-Йорк, а в этом штате совершеннолетие наступает в семнадцать лет… но летим-то мы в Атлантик-Сити, штат Нью-Джерси, а там как считается этот возраст? Этого я не знал. И в этом-то и была вся загвоздка, поскольку именно там, в гостеприимном люксе казино «Трамп Касл», я и планировал заняться совращением Кайли. «Так с какого же возраста девушка считается совершеннолетней в штате Нью-Джерси», – лихорадочно соображал я.

Естественно, спрашивать об этом у пилотов я не собирался, поскольку Кайли сидела рядом – тем более что при внимательном рассмотрении она вполне могла бы сойти за тинейджера. Да и аппетитный жирок, который я вначале списал на неразборчивость в еде, вообще говоря, больше смахивал на детскую пухлость подростка, который все еще растет.

И все-таки я не чувствовал за собой особой вины, поскольку хорошо помнил тот момент, когда впервые положил глаз на Кайли. Я увидел ее обнаженной в душе на первом этаже моего дома – соблазнительная растительность на ее теле имелась именно в тех местах, где и положено, а упругие грудки выглядели достаточно пышными, чтобы принадлежать взрослой женщине. И к тому же она была не одна! Рядом с ней отиралась еще одна совершенно голая девица – голубоглазая блондинка по имени Лайза, выглядевшая не менее взрослой, чем Кайли, – и вдобавок они слились в страстном поцелуе, при этом явно находясь на вершине экстаза.

В общем-то, ничего странного в этом не было. Подумаешь, две юные модельки, которых я видел впервые в жизни, пробрались в мой дом, чтобы принять вместе душ! Да к середине июля каждая собака в Хэмптонс уже знала, что на Мидоу-Лейн есть шикарный особняк, куда любая смазливая девчонка, нацепив на мордашку улыбку, может явиться в любое время и тусить там, сколько ей заблагорассудится. Правда, я первый готов был признать, что это отвратительно. Но раз уж моя жизнь и так могла в любой момент пойти прахом, так почему бы не проделать это с шумом и треском?

Именно это и навело меня на мысль провести последнее лето на Мидоу-Лейн в обществе юных старлеток, тем более что детей мы с Герцогиней договорились забирать к себе по очереди.

Чэндлер, которая росла настоящей папиной дочкой, такой порядок вещей вполне устраивал, может, потому, что излюбленным ее развлечением в то лето было изводить девиц, крутившихся вокруг ее отца. Она никогда не упускала случая заявить во всеуслышание, что роскошный ресторан, куда он их водил, или бутик, где он покупает им тряпки, мол, те же самые, где он бывал с дюжиной их предшественниц. Ты обычная шлюха, недвусмысленно говорила Чэндлер. Не пройдет и недели, как твое место займет другая, только покрасивее и помоложе.

Зато Картеру, похоже, было все равно. Он был совершенно счастлив, часами не вылезая из стоявшего на открытом воздухе джакузи – слово, которое он и выговорить толком не мог, говорил: акудди. А если он не плескался в джакузи, то его следовало искать в телевизионной комнате – закрывшись там, он часами смотрел «Могучих рейнджеров», а полураздетые модельки усаживались вокруг него в кружок, гладили его по голому животику, обещая сделать что угодно, если Картер одолжит им свои ресницы на время очередной фотосессии. А я, украдкой наблюдая подобную сцену, сильно подозревал, что когда-нибудь мой сын будет горько жалеть, что в свое время шуганул всех этих юных красоток, чтобы не мешали ему смотреть его обожаемых «Могучих рейнджеров».

К слову сказать, именно тогда, в последних числах июня, я впервые услышал о существовании некоего Джона. Первой упомянула о нем Чэндлер, небрежно пояснив, что это, мол, «новый мамин приятель, откуда-то из Калифорнии». Джон. Поначалу я даже не обратил особого внимания на ее слова, хотя негромкий голосок в моей голове настойчиво твердил: «Это может стать проблемой!» Нет, дело не в том, что у Герцогини наконец появился постоянный дружок, – это меня как раз не волновало. Не устраивало меня другое – что этот ее «приятель» жил на другом конце страны. Влюбись она в него, еще, чего доброго, вздумает переехать в Калифорнию, чтобы быть поближе к любимому.

Я почти ничего не знал об этом парне, только то, что он чуть старше меня, при этом весьма богат (кто бы мог подумать?) и вдобавок ему в Лос-Анджелесе принадлежит крупная фирма, занимающаяся производством детской одежды. Меня так и подмывало отправить Бо, чтобы он разнюхал детали, но я все-таки подавил в себе это желание, решив: пусть все идет своим чередом. В конце концов, Герцогиня имела полное право поразвлечься, а шанс, что она влюбится в этого Джона, был не слишком вероятен.

Единственное, что меня волновало в то время – помимо того факта, что наличные у меня таяли с угрожающей быстротой, – это с каким маниакальным упорством ФБР охотится на Шефа. Собственно говоря, за последний месяц я пару раз смотался в Нью-Джерси, пытаясь вовлечь Шефа в разговор о наших прежних делишках, который я смог бы записать на диктофон. Однако Шеф был тертый калач и не спешил заглатывать крючок. Тем не менее в Бюро были уверены, что у меня получится. Будучи мошенником до мозга костей, считали они, Шеф рано или поздно не устоит перед искушением.

По странной иронии судьбы именно эти две поездки в Нью-Джерси и стали причиной, почему я с такой легкостью поддался на уговоры Кайли слетать в Атлантик-Сити. Было часов одиннадцать утра, я как раз готовил завтрак для них с Лайзой, когда Кайли вдруг предприняла нечто вроде мозгового штурма.

– Послушай, обещай, что как-нибудь свозишь меня в Атлантик-Сити и научишь играть в рулетку!

Сложность в том, что перед Кайли невозможно было устоять. И дело было даже не в хорошенькой мордашке, просто мне импонировал ее характер. Кайли была живой и по-детски непосредственной, что я тогда отнес за счет ее полученного в Канаде канадского воспитания, совершенно упустив из виду, что она, в сущности, еще совсем ребенок.

– А ты что, никогда не была в Атлантик-Сити? – спросил я.

– Не-а, – с невинным видом протянула она. – Так свозишь меня туда?

Теперь-то я, конечно, припомнил, что тон, которым это было сказано, больше пристал маленькой девочке, которая просит дедушку сводить ее в зоопарк. Когда я машинально спросил, сколько ей лет, Кайли беспечно ответила: «Двадцать два. А тебе?»

А я-то, дурак, поверил ей на слово. И принялся прикидывать, сильно ли мне влетит, если я возьму вертолет и слетаю в Атлантик-Сити, – ведь я в это время находился под домашним арестом.

В конце концов я решил, что здесь есть по меньшей мере два неприятных для меня момента. Первый – я выезжаю за пределы штата Нью-Йорк, не поставив в известность моего офицера по досудебному надзору. И второй – вероятность того, что я застряну в Атлантик-Сити, нарушив условия «комендантского часа» (срока возвращения домой). Что до азартных игр, меня это несильно волновало, поскольку азартные игры в Атлантик-Сити совершенно легальны. Не волновала меня и необходимость прихватить с собой пятьдесят штук наличными – поскольку именно такая сумма должна была убедить Дональда Трампа одолжить мне вертолет. В конце концов, в сейфе у меня в спальне лежало вдвое больше, что, в свою очередь – по чистой случайности, – составляло как раз ту сумму, которую я задолжал правительству в счет конфискации моего имущества (в действительности у правительства просто так и не дошли руки его конфисковать). И кто меня осудит, подумал я, если я одолжу у правительства США жалких несколько баксов?

Никто, решил я. Поэтому я позвонил в казино, потом заказал вертолет, прошвырнулся с Кайли по магазинам, после чего, сделав, так сказать, небольшой заем у федерального правительства, отправился в гелипорт.

И вот спустя шесть часов я застрял в Тетерборо – торчу в каком-то ветхом ангаре, с малолеткой-скороспелкой, а комендантский час, между прочим, вот-вот наступит. А то, что я удрал в Джерси, на фоне всего этого просто детские шалости.

– Получается, мы никуда не летим? – прощебетала Кайли.

Бросив взгляд на часы, я угрюмо покачал головой.

– Не знаю, Кайли. Уже девять, а к полуночи я должен быть дома.

Кайли мгновенно надулась.

– Печально.

– Да, знаю, – сочувственно кивнул я. И вдруг задумался – мне впервые пришло в голову, что мой «комендантский час» все-таки не настоящий комендантский час. Или все же настоящий? Ну, в общем-то, формально, конечно, да, но если отбросить формальности… иначе говоря, столь безобидное нарушение режима, да еще воскресным вечером, скорее всего, останется незамеченным. Да, возможно, компания, которая мониторит мой браслет, позвонит Патрику Манчини, моему надзирающему офицеру, но Пат с его порядочностью наверняка решит, что браслет просто барахлит. Я хочу сказать, все эти штуковины то и дело ломаются, разве нет? Ну да, конечно, это наиболее вероятный вариант, убеждал я себя… и потом, Пат уверен, что мне и в голову не придет куда-то лететь, разве нет? Ну конечно, уверен, вдобавок он знает, что я с самого начала сотрудничал с федеральными властями, даже согласился выступить свидетелем обвинения…

В этот момент на пороге появился один из пилотов.

– Всего лишь указатель уровня топлива барахлит, – с улыбкой объявил он. – Есть хорошая новость – минут через двадцать его починят.

Кайли принялась дергать меня за рукав, словно говоря: «Ура! Теперь мы сможем лететь в Атлантик-Сити!»

– А плохая новость? – с понимающим видом осведомился я.

Пилот пожал плечами.

– Ну, мы взлетели с опозданием, поэтому слегка выбились из графика. Так что вам придется подождать, пока пришлют двух новых пилотов. Думаю, они появятся где-то через час.

Совсем сбитая с толку Кайли уставилась на меня.

– И что это значит? – упавшим голосом поинтересовалась она.

Это значит, так всегда бывает, если летишь за компанию с Волком с Уолл-стрит. Все, что может пойти не так, обязательно пойдет не так, – едва не брякнул я сгоряча. Но, к счастью, вовремя прикусил язык.

– Это значит, что мы тут застряли.

Ответом мне был еще один мученический взгляд.

– То есть мы все же никуда не летим?

Покосившись на Кайли, я пожал плечами.

– Дай мне немного подумать, – я снова прокрутил в голове ситуацию. Итак, о том, чтобы переспать с Кайли, можно смело забыть; она еще малолетка. Но, с другой стороны, играть я пока не разучился, чем черт не шутит, возможно, мне и удастся зашибить пару баксов. Я повернулся к пилоту:

– В этой дыре откуда-нибудь можно позвонить?

Он ткнул пальцем в висевший на стене телефон.

– Спасибо, – кивнул я.

Пару секунд спустя на автоответчике Пата Манчини появилось мое сообщение. В нем я лаконично сообщил, что случайно застрял «в городе» – благоразумно не упомянув, о каком именно городе идет речь, – поэтому вернусь позже, возможно, завтра утром. Повесив трубку, я какое-то время тупо разглядывал телефон, гадая, не совершил ли я только что большую ошибку. «Нет!» – решил я. В конце концов, у бедняги Пата и без меня хлопот полон рот с насильниками и убийцами, а я к тому же твердо решил, что даже пальцем не трону Кайли. Мысленно похвалив себя за это, я по-отечески улыбнулся ей.

– Все в порядке, милая. Мы летим.

– Йе-с-с-с! – восторженно завопила она.

Решение было принято.

Каждому известно, что у Дональда Трампа самая отвратительная стрижка по эту сторону «железного занавеса», но деньги этот ублюдок умеет делать, с этим не поспоришь! В Атлантик-Сити ему принадлежали целых три казино: «Трамп Плаза», «Тадж Махал» и «Трамп Касл». Я отдал предпочтение «Каслу», поскольку на крыше у него имелась вертолетная площадка, так что при необходимости можно было быстро войти и еще быстрее свалить оттуда. А это немаловажно в таком городе, как Атлантик-Сити, поскольку царящая тут атмосфера всеобщего падения нравов способна отправить проигравшегося вчистую игрока в такой нокаут, что в порыве отчаяния он выбросится из окна.

Но тут я заметил нечто такое, что меня слегка озадачило.

Отстегнув ремень безопасности, я отодвинул перегородку.

– Прошу прощения, – обратился я ко второму пилоту вечерней смены, кивком головы указав на крышу казино «Касл», которая быстро таяла вдалеке. – Разве мы сегодня садимся не на крышу?

– Понятия не имею, – пожал плечами второй пилот. – Нам велено садиться на пирсе. Больше я ничего не знаю.

– Хм-м-м, – промычал я. – Может, на крыше какой-то ремонт?

– Я не в курсе, – бросил пилот. Не прошло и нескольких минут, как мы с Кайли уже оказались на заднем сиденье гольфмобиля, за рулем которого сидел водитель казино «Трамп Плаза». Рядом с ним на сиденье устроился распорядитель в форме того же казино. Его седая шевелюра и безукоризненные манеры производили потрясающее впечатление. Я нагнулся к нему.

– Простите, ничего не понимаю. Когда я сегодня звонил договориться обо всем, то специально просил оставить за мной номер в «Трамп Касл».

Распорядитель ослепительно улыбнулся, продемонстрировав безупречные зубы.

– Вероятно, какая-то ошибка, такое случается сплошь и рядом. С другой стороны, все мы, как-никак, члены одной большой семьи Трамп.

– Все в порядке? – всполошилась Кайли. – У тебя расстроенный вид.

Я взял ее за руку.

– Нет, нет, все прекрасно, милая. Небольшая путаница. Но когда путешествуешь со мной, это, так сказать, входит в программу.

Кайли захихикала, как школьница.

– Кстати, – с тонкой усмешкой вмешался распорядитель, – только сегодня видел у нас вашего старого приятеля Элиота Лавиня. Видели бы вы, как он всех там поимел!

– Вы хотите сказать – он снова играет?! – с недоверием переспросил я.

– Ну да… а почему вас так это удивляет? Он ведь игрок, разве нет?

– Да, конечно, игрок, – задумчиво кивнул я. – Но последнее, что я о нем слышал, это что он человек конченый.

Распорядитель с улыбкой покачал головой.

– Вовсе нет, – знающим тоном завил он. – Насколько я знаю, он снова гребет миллионы. Основал свою линию хип-хоп-одежды, название точно не помню, то ли «Фэт-Фарм», то ли «Фубу»…

Кайли, это дитя мира моды, моментально встрепенулась.

– Ой, я слышала о «Фэт-Фарм»!

– Клиника для похудения? – не удержался я. – Ты-то что там забыла?

Отпустив мою руку, Кайли шутливо шлепнула меня по плечу.

– Да не клиника, умник! Просто FAT и P-H-A-T произносится одинаково! Такой сленг, сечешь? Ну, в смысле, крутой, суперский, отпадный. Типа «крутое казино»! Или «отпадная девчонка».

– В самую точку, – поддакнул распорядитель.

– Вероятно, – согласился я, улыбнувшись Кайли. Та в ответ просияла.

– А кто такой этот Элиот Лавинь? – поинтересовалась она.

Мы с распорядителем молча переглянулись.

– О, просто один из моих старых приятелей, – беззаботно бросил я. Тот самый, что зажал мои кровные два миллиона баксов, которые я теперь могу стребовать назад, мысленно добавил я. – Весьма колоритная личность.

– Наверное, симпатичный парень, – бросила ничего не подозревающая Кайли.

Мы с распорядителем снова обменялись понимающими взглядами. Еще через пять минут мы с Кайли, держась за руки, словно парочка юных влюбленных, уже входили в казино. Кайли с интересом крутила головой по сторонам, разглядывая игорные столы, автоматы, зеркала и пульсирующие светильники, и на лице ее был написан благоговейный восторг – точь-в-точь пятилетняя девочка из какого-нибудь богом забытого городишка в штате Айова, впервые попавшая на Таймс-сквер.

Я уверенной походкой прошествовал к игорному столу, увлекая ее за собой.

Вокруг него сидели шестеро мужчин, все, как один, с отчаянным видом игроков-неудачников.

– Теперь смотри, – понимающе подмигнув, шепнул я Кайли, с дьявольской ухмылкой открыл синюю спортивную сумку, выгреб из нее пятьдесят штук наличными и швырнул на игорный стол. После чего, вскинув глаза на возвышающегося над столом портье, громилу добрых шести с половиной футов ростом и с усищами, смахивающими на велосипедный руль и, видимо, совершенно не подверженными силе тяжести, небрежно бросил: – Фишки, пожалуйста!

На мгновение в зале повисла тишина – сидевшие за столом ошеломленно переваривали мои слова. О да! Волк вернулся! Погодите, вы еще увидите его в игре! О-о-о… Я чувствовал себя просто отлично. Ну просто как какой-нибудь Джеймс, мать его, Бонд!

Громила-портье улыбнулся.

– Выдайте мистеру Белфорту фишек на двадцать тысяч, чтобы он мог начать игру, пока мы рассчитаем его. – И мне тут же отсыпали фишек на двадцать штук.

Кайли была потрясена.

– Откуда они тебя знают? – прошептала она.

«О, я вас умоляю! – подумал я. – Да меня тут каждая собака знает. Бог мой, я ведь был Волком с Уолл-стрит!»

– Это все фигня, – уверенно заявил я. – Смотри, как я сейчас оставлю этих ублюдков без штанов! – И я без промедления вступил в игру.

Не прошло и пяти минут, как гора фишек передо мной растаяла.

– Почему они то и дело отбирают твои фишки? – возмущалась Кайли.

Я уныло покачал головой, наблюдая за тем, как восемнадцать тысяч одолженных мною у правительства баксов перекочевали на другую сторону стола.

– Неудачное начало, – пробормотал я. – Что ж, будем надеяться, что с остальными тридцатью штуками повезет больше.

В этот момент надо мной навис человек-гора.

– Подпишите здесь, мистер Би, – велел он, протягивая мне планшет и ручку.

С тяжелым сердцем я подписал коротенькую расписку на 50 тысяч, на первый взгляд ничем не отличающуюся от обычного банковского чека. Потом тяжело вздохнул и нехотя вернул планшет портье. Тот коротко кивнул.

– А теперь ваше водительское удостоверение, – добавил он, – и мы закончили.

– Без проблем, – я сунул руку в карман и… – Вот дерьмо! – вырвалось у меня. – Похоже, я оставил эту чертову штуку дома. – Я поднял глаза на портье. – Держу пари, вы, парни, давным-давно сделали для себя копию, – ухмыльнулся я.

– Вообще-то нет, мистер Би, – покачал головой портье. – Если я не ошибаюсь, вы ведь раньше не играли у нас.

– Хм-м-м, – промычал я. – Вы правы. Дайте-ка мне подумать… А что, если позвонить в «Касл» и попросить их скинуть вам копию моего удостоверения по факсу? И никаких проблем, верно? – Я подмигнул Кайли. Пусть знает, что для Волка с Уолл-стрит не существует проблем!

Увы, громила-портье был неумолим.

– Не пойдет, – он покачал головой. – Если вы ставите больше десяти тысяч наличными, то должны показать водительское удостоверение. Таков закон.

– Позвольте уточнить, – я вскинул на него глаза. – Вы, парни, взяли пятьдесят моих кровных тысяч наличными, пересчитали их, выдали мне фишки, позволили проиграть целых двадцать штук, а теперь не хотите дать мне шанс вернуть свои денежки?

Громила-портье невозмутимо пожал плечами.

– Ну, можно сказать и так, мистер Би, – ухмыльнулся он.

Мистер Би? Мистер Би?! Какая насмешка! Не будь этот тип вдвое тяжелее меня, я бы не задумываясь врезал ему по носу, уж больно меня бесили эти его вызывающе торчащие усы! Я сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться.

– Ладно, могу я поговорить с вашим начальником? Думаю, мы с ним найдем способ решить эту небольшую проблему.

– Разумеется, – человек-гора просиял, видимо, страшно довольный тем, что спихнул меня на кого-то еще.

Через пять минут рядом был не только его босс, но еще пятеро каких-то неизвестных мне типов в костюмах и при галстуках. Выглядели они в точности как члены семейки Корлеоне. Впрочем, парни были очень терпеливы, очень доброжелательны и буквально из кожи вон лезли, пытаясь помочь, однако дело так и не сдвинулось с мертвой точки. Мозговой штурм длился добрых четверть часа – наконец главный из них, очевидно, начальник смены, сокрушенно покачал головой.

– Извините, мистер Би, но я ничем не могу вам помочь, разве что послать пару бутылок шампанского в ваш номер в качестве подарка вам и этой очаровательной юной леди, – подмигнул он.

– Отлично. Тогда я забираю оставшиеся фишки и наличные, – я оглянулся на Кайли. – Пошли, милая, нам пора.

– Ладно, – рассеянно кивнула она. – Куда идем?

– Сначала пойдем заберем наличные, – с какой-то безумной ухмылкой заявил я, – а потом летим домой. – Я повернулся к начальнику смены: – Не могли бы вы вызвать для нас вертолет?

– Боюсь, уже слишком поздно, – ответил он, с трудом пытаясь согнать с лица усмешку. – Вертолет только что взлетел и сейчас, вероятно, уже на пути в Лонг-Айленд. Не расстраивайтесь. Мы забронировали для вас великолепный номер – там вас уже ждет бутылочка «Дом Периньон» и белужья икра.

– Вот здорово! – возликовала Кайли. – Обожаю белужью икру!

Я уставился на нее, на мгновение потеряв дар речи.

– Ну и хорошо, – видимо поняв, что я чувствую, заявил начальник смены. – Тогда давайте пройдем в кассу, и вы получите наличность.

«Да, промелькнуло у меня в голове, – похоже, пришло время положить конец этому кошмару».

– О чем, черт побери, вы толкуете? – рявкнул я, обращаясь к какой-то престарелой кошелке, восседавшей за пуленепробиваемой перегородкой кассы. – Как это вы не можете вернуть мне мои же собственные деньги?!

– Мне очень жаль, – бесцветным голосом прошелестела она. – По закону я не имею права выдать вам наличные, пока вы не покажете удостоверение личности.

Это был удар ниже пояса. Я был раздавлен. Ощущение было такое, будто я схожу с ума.

И было от чего! Я стоял в «клетке», как тут принято называть кассу – по размеру она была не больше ванной в доме Дэнни, – в компании какой-то девицы без возраста, начальника смены, один вид которого мог обратить в бегство банду уличных отморозков, и горы разноцветных фишек на тридцать две тысячи баксов, которую я мог со спокойной совестью спустить в унитаз только потому, что старая кошелка за пуленепробиваемой перегородкой оказалась до зубовного скрежета законопослушной. Спятить можно!

– Вы обязаны что-то сделать, – повернувшись к начальнику смены, прорычал я. – Это… это неправильно! – Стиснув зубы от злости, я покачал головой, давая понять, что когда все закончится, кто-то об этом пожалеет… сильно пожалеет.

Начальник смены, примирительно воздев свои ручищи в воздух, пожал широченными плечами.

– Ничего не могу поделать, – с невинным видом объявил он. – Закон есть закон.

С трудом подавив раздражение, я повернулся к Кайли.

– Может, кто-нибудь объяснит мне, почему такая хрень происходит только со мной?!

Кайли, ничего не понимая, помотала головой.

– Да потому, что я, черт возьми, постоянно притягиваю к себе неприятности! Вот почему! Словно какой-то гребаный громоотвод. – С этими словами я снова повернулся к пуленепробиваемой перегородке и какое-то время подозрительно разглядывал сидевшую за ней старую кошелку. Потом вывернул шею, словно человек, дошедший до ручки, и попытался искательно заглянуть ей в глаза. – Послушайте, – рассудительно сказал я, облокотившись на черную мраморную стойку по эту сторону стекла. – Я вообще-то нормальный парень. Поэтому давайте договоримся – я расскажу вам обо всем, что произошло со мной сегодня вечером, а вы решите, можно выдать мне наличные или нет. Идет?

Старая кошелка равнодушно пожала плечами.

– Вот и хорошо, – кивнул я. – Молчание – знак согласия. – И я взялся подробно описывать наше хождение по мукам, начиная с неисправного вертолета и кончая забытыми дома правами. Естественно, я благоразумно обошел молчанием браслет у себя на лодыжке, звонок Пату Манчини, намерение совратить малолетку, тот факт, что я одолжил некоторую сумму денег у федерального правительства – без его ведома, разумеется, – и, наконец (самое прискорбное), то, что я нахожусь под следствием, а стало быть, вообще не имею права появляться в Атлантик-Сити.

– Как вы можете убедиться, – продолжал я, – я и есть тот самый человек, за которого себя выдаю. Так что давайте вы просто вернете мне мои деньги, и разойдемся по-хорошему. – Я постарался улыбнуться как можно убедительнее. – Неужели я слишком многого прошу?

Старая кошелка таращилась на меня куда дольше, чем допускали правила хорошего тона. А потом я вновь услышал тот же бесцветный голос.

– Мне очень жаль, – проскрипела она. – Но я не имею права выдать наличные, пока вы не покажете удостоверение личности. Таков закон.

– Ну да, – протянул я, – почему-то я так и подумал, что вы это скажете…

Больше я не удостоил старую перечницу ни слова… собственно, как и всех остальных. За исключением бедняжки Кайли, разумеется, – к моему удивлению, она оказалась просто идеальной спутницей, учитывая идиотскую ситуацию, в которой мы оказались. Разумеется, я и пальцем ее не тронул – вспоминая этот вечер, я все больше склоняюсь к мысли, что боязнь оказаться за решеткой по статье «изнасилование несовершеннолетней» тут ни при чем. Просто я считал, что это было бы неправильно. В конце концов, в это мое последнее лето в Мидоу-Лейн все и так шло кувырком. Я понимал это лучше, чем кто бы то ни было, – просто я был бессилен что-либо поделать. Я утратил контроль над ситуацией. Ощущение было такое, словно мною внезапно овладело стремление к саморазрушению… вернее сказать, это было даже не стремление, а настоятельная необходимость.

Возможно, я считал, что если, фигурально выражаясь, втопчу себя в грязь – уничтожу все, чем я обладаю, как физически, так и духовно, – то смогу повернуть время вспять, смогу вернуться в прошлое, в тот день, когда в мою жизнь еще не вошел «Стрэттон», вновь стать таким, каким я был до того, как эта зараза пустила корни в моей душе. Возможно, так оно и было. А может, я окончательно сошел с ума.

Как бы там ни было, существовали определенные границы, преступить которые не мог себе позволить даже я. Одной из них был Дэйв Билл, а второй – Кайли. И хотя эти двое даже не знали друг друга, каждый из них по-своему помог мне сохранить какие-то крупицы самоуважения.

На следующее утро, вернувшись в Саутхэмптон, я вызвал для Кайли такси, целомудренно поцеловал ее в щечку и отправил домой. Конечно, я понимал, что в один прекрасный день, снова увидев Кайли, буду кусать локти, проклиная себя за то, что упустил представившуюся мне возможность. В конце концов, такие девушки, как Кайли, встречаются не каждый день, особенно в реальном мире – и особенно если речь идет о таком парне, как я, который одной ногой стоит в тюряге, а другой – в богадельне.

В тот момент, когда эти мысли крутились у меня в голове, я сидел в клубном кресле в собственной гостиной, тупо разглядывая Атлантический океан и пытаясь разобраться в том, что происходит со мной. Время близилось к полудню, а Патрик Манчини до сих пор так и не позвонил – что могло означать только одно: что он и не собирается мне звонить. Говоря иными словами, это означало, что на этот раз я зашел слишком далеко.

И тут телефон вдруг зазвонил.

«О господи! – подумал я. – Мне конец». Я лихорадочно пытался придумать какую-нибудь историю, чтобы прикрыть свою задницу. Должно же быть какое-то правдоподобное объяснение… например, меня похитили… или… или мне пришлось сломя голову мчаться к брату в Монклэр, штат Монтана, и я нечаянно заблудился… или понадобилось срочно подыскать место для следующей встречи с Шефом… Точно!

Телефон продолжал звонить.

Я схватил трубку.

– Да? – обреченным тоном пробормотал я.

– Это твой адвокат, – услышал я голос своего адвоката. – Ты один?

– Богом клянусь, Грег, я пальцем не тронул эту девушку! – тоном оскорбленной невинности заявил я. – Если хочешь, можешь сам позвонить ей и спросить! – Только тут до меня вдруг дошло, что я даже не знаю номера телефона Кайли. Собственно говоря, я даже фамилии ее не знал. Только имя – Кайли. Милая девочка, совсем еще ребенок.

– О чем это ты? – удивился Магнум. – Ничего не понимаю… Какая еще девушка?

– Забудь об этом, – буркнул я. – Я просто пошутил. В чем дело?

– Нынешним утром у меня был крайне неприятный разговор с Джоэлом Коэном.

У меня мгновенно пересохло во рту.

– О чем?

В трубке раздался вздох.

– Говорит, что ты, возможно, нарушил условия вашей сделки. Поэтому он настаивает на встрече. Лучше всего прямо завтра с утра.

Меня волной захлестнула паника, сменившаяся полным отчаянием. Не сиди я в кресле в этот момент, я вполне мог бы пасть трупом на месте. «Спокойствие, только спокойствие! – одернул я себя. – В конце концов, ты ведь ничего не сделал… Ничего, как же!»

– Это невозможно! – уверенно отрезал я. – Он хотя бы объяснил, о чем речь?

– Довольно туманно. Но у меня сложилось впечатление, что он намекает, будто ты спугнул кого-то, предупредил кого-то, что ты пошел на сделку и готов сотрудничать со следствием. Ты-то хоть имеешь представление, о чем речь?

Спугнул. Довольно странное слово… особенно в подобном контексте. Напугать кого-то, дав понять, что готов сотрудничать? Ну да – то, что я «пою», должно было оставаться в секрете, однако были несколько человек, кто не мог об этом не знать, к примеру моя теперь почти уже бывшая жена, родители и Джордж… а больше вроде и никто. Я не обмолвился ни словом даже с Бо, чтобы не спугнуть – не спугнуть – его! Может быть, я говорил об этом кому-то из друзей? Нет. А Королеве Минета? Тоже нет. Может, какой-нибудь очередной Наташе? Нет, ни единому человеку. Я готов был поклясться, что был нем как рыба.

– Нет, я никому ничего не говорил, Грег, – сразу успокоившись, уверенно заявил я. – Так что я не мог никого спугнуть. Клянусь, это правда. Джоэл взял ложный след.

– Вот и хорошо, – невозмутимо сказал он. – Стало быть, и волноваться не о чем. Думаю, это просто недоразумение. Завтра утром все выяснится, я уверен.

– Конечно, – поспешно пробормотал я. – Где он хочет встретиться?

– В центре. В офисе ФБР. Хотел заранее предупредить, что меня там не будет. Вынужден ненадолго уехать из города. Но не волнуйся, с тобой будет Ник.

– Отлично, – кивнул я. – Он славный парень. И к тому же, если вам нечего скрывать, то и бояться нечего, мысленно добавил я.

И слава богу.