Теперь, когда выяснилось, что было нужно неизвестному, надругавшемуся над могилой Даниила, Ярослава дала Сергею официальную отмашку: приступать к расследованию. Директор хотела также прикрепить к нему напарника, но Сергей настоял, что будет работать сам.

Получить разрешение на расследование было легко – но что дальше? Сергей вдруг понял, что, несмотря на сумасшедший объем информации, свалившийся на его голову в последний день, у него нет ни единой ниточки, которая может распутать бесконечный клубок тайн.

Обычно механизм магического расследования при отсутствии свидетелей и очевидных улик был простым. Отпечатки магии с места совершения убийства (ограбления, поджога, избиения и т. д.) сверялись с базой отпечатков магии всех преступлений, которыми когда-либо занималась «Гильдия». Обнаружив сходство, следователь поднимал старое дело и отрабатывал все зацепки.

В случае, которым занимался Сергей, такой вариант не работал. С отпечатками некромантии такой мощности никто до него не сталкивался – и, естественно, искать совпадения не было смысла. Сергей, конечно, все равно проверил базу – но, как и ожидалось, ничего не обнаружил.

Кроме того, он попытался отследить все убийства, совершенные с помощью «самострела василиска». Их за последние десять лет обнаружилось почти два десятка. Однако и тут, после бессонной ночи, которую Сергей провел за чтением папок с делами, он зашел в тупик. Оказалось, что все преступники, использовавшие самострелы, давным-давно либо на нарах, либо на том свете, а их оружие конфисковано и уничтожено.

Больше зацепок не было. Сергей ходил мрачный как туча. Он в тысячный раз пересматривал снимки с места преступления, увеличивал их на компьютере, пытаясь найти хоть какую-то мелкую, микроскопическую деталь, способную вывести его расследование из глухого тупика.

Обычно фотографии играли важную роль в расследовании трезуберов. Они были сделаны с использованием особых противофантомных фильтров и фиксировали пребывание призраков, духов, теневых демонов и прочей дряни, невидимой для человеческого глаза. Но на фотографиях с кладбища не было ничего. Ни духов, ни привидений. Снова тупик.

И вдруг Сергея осенило, когда он, проведя сорок часов без сна, задремал прямо над включенным ноутбуком. То, что он искал, не спрятано. Наоборот, оно лежит на поверхности, нужно только присмотреться.

Он моментально открыл глаза, уставился на экран и лихорадочно защелкал мышкой. Найдя панорамную фотографию, на которой было видно все место преступления, он хлопнул себя по лбу.

Молвинец! Символ-оберег древних славян, нарисованный вокруг отрубленной головы. Вот его главная улика, его зацепка.

Неизвестный маг чертил его, чтобы уменьшить собственную силу. Не исключено, что он и раньше пользовался молвинцем в этих же целях. Нужно искать преступления, где встречается такой же знак!

Сергей снова принялся шерстить базу. Он был уверен, что оказался на верном пути. Магиологи могли не зарегистрировать отпечатки некромантии просто потому, что, как сказал один из ведунов, «уже лет пятьдесят никто даже не пытается искать на местах преступлений следы высшей некромантии». Но ведь символы – их должны были запечатлеть в любом случае.

Поиск сразу дал результаты – но совсем не те, на которые рассчитывал Сергей. За десятилетний период «Гильдия» три раза фиксировала «молвинец» на месте преступлений. Все бы ладно, но было одно «но». Сергей был уверен, что «молвинец» будет фигурировать в каких-то масштабных злодеяниях – массовых убийствах, взрывах, нашумевших ограблениях… Ничего подобного. Все случаи использования оберега были смехотворно мелкими инцидентами, которые и криминалом-то язык назвать не поворачивался. Пытаясь обнаружить хоть какую-нибудь связь, Сергей составил перечень. Небольшой – всего три случая.

1. Хулиганство

2. Шарлатанство

3. Ограбление аптеки

Трезуберы поймали воров на следующий же день. Однако оказалось, что грабители – двое перепуганных торчков – никакого отношения к магии не имеют. Они просто нашли сумку с шариками заклинаний и книгой, в которой были начерчены колдовские символы. Раскусив, что шарики необычные, наркоманы хотели их использовать, чтобы замести следы, стереть отпечатки пальцев. Поскольку «Гильдию» не интересовали преступления, не связанные с магией, трезуберы отобрали у нарколыг книгу и шарики и отпустили.

Сергей без особого энтузиазма просмотрел список. Ни в одном из случаев присутствия некроманта не наблюдалось. Но, как бы там ни было, нужно было отработать все варианты.

Первый номер списка – фанат языческих богов – при виде Сергея чуть не наделал в штаны (хорошо запомнил предыдущую встречу с трезуберами). Встреча прошла быстро: Сергей спросил, откуда он узнал о символе-молвинце, а парень показал с десяток интернет-сайтов о славянских легендах. Вопрос был исчерпан.

Второй номер – неудачливый колдун-телезвезда – лежал в стационарном отделении гастроэнтерологии Первой киевской горбольницы, который год подряд лечил кишечник от хронической диареи. Вопрос Сергея его удивил.

– Почему я тогда нарисовал молвинец? Ну, это же очевидно! То, что случилось, я расцениваю как мощнейшую порчу. Кто-то мне завидовал, завидовал моему успеху, стремительной карьере! Я ведь входил в топ-десятку лучших телеведущих Украины! Я был самым популярным магом страны! А как меня любили женщины… Эх! Ну вот – кто-то мне завидовал черной завистью и наслал порчу. А молвинец порчу снимает.

Сергей поблагодарил, развернулся и ушел. Старый пердун, похоже выжил из ума на почве себялюбия. Если бы он поменьше пытался пускать пыль окружающим в глаза, давно бы догадался, что дело не в порче, а в том, что он перепутал слова в заклинании.

Ну да ладно, это не важно. Главное – здесь тоже не было никакой связи с некромантией. Оставался последний номер списка.

В деле об ограблении аптеки был указан адрес вора. Сергей прыгнул в свой «Вепрь» и помчался на Софиевскую Борщаговку. Там, среди разбросанных вперемешку полуразваленных советских дач и стройных современных коттеджей, он отыскал нужный дом: серое двухэтажное здание с закрытыми ставнями на всех окнах, окруженное полутораметровым забором.

Калитка оказалась запертой, звонка не было, поэтому Сергей, не долго думая, перемахнул через забор. Приблизившись к двери дома и обнаружив, что и здесь звонок отсутствует, он громко постучал.

Никакого ответа. Сергей снова загромыхал в двери, затем подошел к окну и заколотил по ставням. Довольно долго.

Молчок.

Значит, дома никого нет… Или есть? Проверить это было можно только одним способом.

Он вернулся к двери, приложил руку к замочной скважине и прочитал заклинание – «распечатывающий наговор» и чуть отступил назад. В ту же секунду раздался грохот, дверь слетела с петель, как будто ее вынесли пятитонным тараном.

Сергей вошел внутрь. В доме была кромешная тьма. Он отыскал выключатель на стене, щелкнул – надеясь, что в доме есть электричество.

Тускло загорелась лампочка на потолке. Сергей огляделся – и его сердце заколотилось, как сумасшедшее. Правая рука со скоростью молнии выхватила из кобуры под мышкой ТТ.

В доме не было стен – кроме внешних, разумеется. Не было ни мебели, ни обоев – только лестница, ведущая на второй этаж, и кухонная плита в углу. Пол покрывал слой мусора: грязные полиэтиленовые пакеты, пустые бутылки из-под водки и пива, обертки от чипсов и сухариков, недоеденные заплесневелые бутерброды, следы высохшей блевотины, одноразовые шприцы… От вони мутилось в глазах: в воздухе висел аромат неповторимого микса тухлых яиц, мочи и гнили.

Конечно, не вонь и не бардак заставили сердце Сергея заколотиться, как угорелое, а нервы натянуться, как тетива арбалета. Дело было совсем в другом.

Стены и потолок помещения испещряли зловещие надписи. До боли знакомые надписи.

«Десница Мастера Смерти». Эти три слова пестрели повсюду, повторяясь тысячи, десятки тысяч раз: от корявых, едва заметных надписей, выцарапанных ногтями, до гигантских граффити на полстены, выведенных спрей-баллончиком. Надписи среднего размера были сделаны маркерами, карандашами, фломастерами, шариковыми ручками… Но большинство – большинство из них были написаны кровью.

Именно это заставило Сергея похолодеть. Он вспомнил припадок Насти, когда она еще работала в «Гильдии». Девушка рисовала на стенах кровью эти проклятые слова – «Десница Мастера…» Сомнений быть не могло – он нашел то, что искал.

Обеими руками сжимая рукоять ТТ, Сергей поднялся по лестнице. Второй этаж дома от первого не отличался ничем – тот же мусор на полу, те же надписи на стенах, никакой мебели.

Ну, почти никакой. В дальнем углу у окна приткнулся стол, второй угол был занят кроватью-полуторкой. На столе стояла портативная газовая горелка с двумя конфорками, тут же валялась куча баночек, бутылок, пакетов с таблетками, грязная посуда, в которой смешивали наркотики, ложки для разогревания героина, спички, шприцы, окровавленные ватки, лезвия…

На кровати лежал человек – в замызганной рубашке и штанах с пожелтевшей мотней. Заядлый обдолбыш с огромным стажем.

Сложно было сказать, сколько ему лет – может, двадцать пять, может, сорок восемь. Лысый, с лицом землистого цвета, он был таким худым, высохшим, что мог служить на кафедре анатомии экспонатом для изучения строения скелета. Такую худобу Сергей видел только на каторге, но там-то хоть этому было объяснение – учитывая, что их кормили одними сухарями и свиным комбикормом…

Лоб и щеки торчка были обсыпаны огромными гнойными фурункулами. Шея и конечности вывернуты под неестественным углом – так что у Сергея даже возник вопрос: не труп ли перед ним?

Вонь от лежащего была совершенно невыносимой, и Сергей был уверен, что так воняет именно труп. Однако грудь человека, хоть и не сильно, но вздымалась. «Надеюсь, он не под кайфом», – подумал Сергей. Наркомана, принявшего дозу, нереально разбудить даже выстрелом из гранатомета.

Сергею повезло. К его приходу торчок успел как следует проспаться и открыл глаза, как только Сергей похлопал его по щекам холодным дулом пистолета. Несколько секунд чувак удивленно таращился на него, силясь сообразить, что происходит. Затем выдал:

– Я-не-винават-начальник-я-никаму-не-толкал-чесна…

Наверняка при виде пистолета торчок принял Сергея за сотрудника отдела по борьбе с наркотиками, который явился, чтоб отправить его в обезьянник. Трезубер поспешил его успокоить.

– Я не «начальник»…

– Ты-не-мент? А-хто-тагда? Я-шо-умер-и-ты-ангел?

– Ага… Святой Гавриил. Пришел твой судный день.

– Не-я-чё-то-не-врубаюсь-эта-какая-то-подстава…

М-да. Так дело не пойдет.

Сергей вынул из кармана пузырек с пурпурной жидкостью. Смесь экстракта полыни со слезами черниговского дракона, мощный стимулятор мозга.

– Запрокинь голову!

– Канешна-начальник! А-шо-это-за-препарат? Будет-реальный-приход?

Сергей капнул экстракт на губы торчка. Три раза. Наркоман на мгновение замер, потом рухнул на кровать как подкошенный. Но уже через минуту вскочил. Взгляд – затуманенный, с остекленевшими неподвижными зрачками – прояснился. Речь стала внятной и членораздельной.

– Что ты мне дал, начальник? Реально – тема! Попустило сразу, ва-а-аще яд!

Сергей проигнорировал вопрос.

– Как тебя зовут?

– Степан. Для корешей – Степашка.

«Это он», – отметил про себя Сергей. Один из грабителей аптеки, которые нарисовали молвинец. Их имена значились в протоколе преступления – Михаил Краснов и Степан Куролап.

Степашка обреченно вздохнул и протянул руки вперед:

– Ну, надевай браслеты!

– Какие, нафиг, браслеты? Сказано же: я не мент.

– Ой, начальник, хорош свистеть! Я не пальцем деланный. Ты хочешь вынудить меня сдать друганов. Предупреждаю – не выйдет. Я не назову ни одного имени…

– Да плевать мне на имена твоих друганов!

Это заявление удивило наркомана. Он некоторое время смотрел настороженно, потом расслабился и откинулся спиной на стенку:

– Чё, ты в натуре что ли не из ментуры? Не, ну если так – извиняй. – Он почесал фурункулы на лбу, из-под пальцев брызнул гной. – Но тогда кто ты? И зачем пришел?

Сергей сложил руки на груди.

– Скажи-ка, Степашка, а что это за надписи на стенах? Что значит «Десница Мастера Смерти»?

Через тело наркомана будто пропустили разряд тока в тысячу ватт. Он дернулся, лицо побледнело, глаза испуганно расширились, руки судорожно сжали грязную простыню. А в следующую секунду он пулей вскочил с кровати и бросился к лестнице.

Сергей, не ожидавший такой прыти от истощенного торчка, чуть его не упустил. Степашка с сумасшедшей скоростью слетел вниз по ступенькам и бросился на улицу. Он уже был возле забора, когда Сергей метнул вдогонку парализующее заклинание. Ноги наркомана мигом склеились вместе, и он зарылся носом в землю.

Сергей был бы рад допросить Степашку на улице, чтобы не возвращаться в вонючий бомжатник, но опасался привлечь внимание прохожих, поэтому он схватил наркомана за шиворот, затащил назад в здание и усадил на ступеньки.

У Степашки тряслись губы.

– Ты пришел за мной… Тебя послал он! Я знаю… Ты хочешь меня убить!

– Успокойся. Убивать тебя я не собираюсь.

Но наркоман не слушал. Он трясся, как осиновый лист, и продолжал нести чепуху. Пришлось отвесить ему отрезвляющую затрещину.

– Я не собираюсь тебя убивать! – Сергей повысил голос, чтобы пробиться к разуму торчка. – Мне просто нужна информация. Слышишь? Ин-фор-ма-ция!!

Прошло минут пять, прежде чем до торчка дошел смысл слов Сергея. Дрожь постепенно унялась, он успокоился и попросил «снять эту невидимую веревку с его ног». Сергей убрал парализующее заклинание.

– Ты один из них… – Наркоман стал сосредоточенно разглядывать Сергея. – Один из тех, кто умеет делать колдовство! Я и думал, что тебя послал он…

– Кто он?

– Мастер… Мастер Смерти.

Сергей постарался выдавить из себя как можно более располагающую улыбку.

– Я не имею к Мастеру Смерти никакого отношения. Но я расследую дело, которое связано с подобными надписями. – Он ткнул пальцем в стену.

– Ага… – Степашка закусил губу. – Так ты типа волшебный мент… Мент-хоттабыч?

– Ага. Мент-хоттабыч.

– Но тебя не колышет, что я наркоман?

Вслух он ограничился коротким «нет» и перешел к вопросу:

– Как на стене появились эти надписи?

Торчок пожал плечами.

– Я написал.

– Что – вот так просто взял и написал? Ни с того ни с сего?

– Не совсем… Тут история длинная.

– Я слушаю.

– Ну, короче, дело происходило лет пять назад. Был у меня братан – хороший мужик, Серж… Мы с ним давно кореша. Еще в школе, в шестом классе, бульбулятор вместе дули… – Степашка ностальгически вздохнул.

– Ближе к делу!

– Серж работал уборщиком в одной религиозный организации. Ну, в секте, типа. Секта была четкой – одни мажоры там, на сходняках то траву курят качественную, то коксик употребляют, то героинчиком ширяются… Серж не раз у них из запасов разные вещества тырил и со мной делился.

– Рад за тебя. Что дальше?

– Ну, однажды Серж обнаружил в секте секретную комнату. Там хранились всякие штуковины, которые, ну… реально разрывали сознание. Позже мы узнали, что это… колдовство…

– И?

– Ну, Серж стырил одну штуковину… Ящик с шариками. Кидаешь шарик, происходит взрыв – и стена разрушается. Кидаешь второй раз, снова взрыв – и стена заделывается, как там и была. Срастается просто, понимаешь? Ну, ты, конечно, понимаешь… В общем, решили мы грабануть с помощью этих шариков аптечный склад…

– Угу.

– Да только перед ограблением пыхнули малехо, для храбрости… И перепутали все. Сначала взломали дверь, потом шарик кинули… Облажались по полной. Нас тогда нашли такие, как ты, менты-хоттабычи и конфисковали магические шарики.

– А зачем вы с Сержем нарисовали на дверях молвинец?

– Нарисовали что?.. – не понял наркоман.

– Знак. Вот такой! – Сергей показал фотку оберега в телефоне.

– А, это… Там с теми шариками была еще книжка. Типа инструкция. Ну и в ней было написано, что этот… молвинец… нужно рисовать перед каждым использованием магии Мастера Смерти… потому что он уменьшает губительные последствия… типа того.

– Ясно. Что еще в книжке говорилось о Мастере Смерти? Что нужно расписать стены его именем?

– Нет… В книжке о нем больше ничего не было. А стены… это из-за другого…

Степашка задрал рукав рубашки и почесал внутреннюю часть локтя, на которой гниющими ранами зияли следы от уколов.

– Вскоре после того как мы аптеку грабанули, Серж стырил еще одну тему из секретной комнаты, – продолжил наркоман. – Баночку с бордовой жидкостью, которая светилась в темноте. Мы развели ее водой, ширнули по вене, и потом… Это было нечто, чувак! Кайф не передать словами… – Глаза наркомана заискрились, будто он вспоминал самый лучший момент в своей жизни. – Ты знаешь, я столько всего перепробовал в жизни… Первый раз у меня был в четырнадцать лет, тогда я заценил винт. Сам дома сварил, из того, что под рукой было. Для винта-то надо всего-ничего… А потом вколол – и такая эйфория…

Сергей поморщился, бросив взгляд на гниющие следы от уколов.

– Короче можно?

– Да погоди ты… Я к чему веду. Я перепробовал реально все препы, которые только можно, – и копеечные, самодельные, и дорогие. Кроме первитина – кокс, крэк, герыч, ЛСД, ДОБ, Сальвию, гашиш, морфин, кодеиновую дурь – так называемый «крокодил», или дезоморфин, экстези, опий… Миксовал, комбинировал разные вещества. Но такого наслаждения, как от той бордовой штуковины, что принес Сергуня, я не получал никогда в жизни.

Степашка облизнул пересохшие от волнения губы.

– До сих пор не знаю, что это было за вещество… Мы с Сержем называли его «кровью бога». Я могу бесконечно описывать тебе его свойства, но это бесполезно – все равно что слепому рассказывать про цвета радуги.

– Ты отвлекся. Какая связь между этой «кровью бога» и надписями на стенах?

– Самая прямая. Когда кайф проходит, начинается ломка. Жутко хочется очередную дозу. Но это не физическая ломка, как от героина и опиатов… И не моральная тяжесть, как когда колешься первитином. Это что-то вроде… галлюцинации наяву.

– В смысле?

– Ну, в общем, я в полном сознании. Отдаю себе отчет во всем, что происходит вокруг… Но слышу шепот. Понимаешь?

– Какой шепот?

– Шепот демона. Я не вижу его, но знаю – он сидит в преисподней, на огненном кресле… Такая бесформенная гора мяса с глазами. И повторяет миллион раз: «Десница Мастера Смерти… Десница Мастера Смерти…»

– И что это значит?

– Откуда мне знать? Я знаю только, что от этого шепота начинает взрываться голова… И чтобы стало легче, я начинаю писать эти слова на стене. Тогда они не задерживаются у меня в мозгу, а просто текут наружу, как по проводам.

– Ясно. Это все?

– Нет. Только начало. Потом еще хуже. Голос становится громче. Он ревет в ушах так, что ничего не слышно, кроме него. Он говорит, что если я не приму очередную дозу, то за мной придет Мастер Смерти… И заберет мою душу.

Сергей хмыкнул.

– Вот как!

– Этот голос… Он ужасен. Он страшнее ломки, кумара, страшнее любой боли… Он сводит с ума. – Вдруг Степашка погрустнел: – Из-за этого голоса «кровь бога» сыграла со мной злую шутку. Очень злую.

– Какую же?

– Я предал своего друга. Предал Сержа.

Сергей не задавал вопросов – по лицу наркомана было видно, что его потянуло на откровения и он сейчас расскажет все сам.

– Вскоре мы выкололи всю банку «крови бога» до последней капли. Потом «голодали» – где-то с месяц. Наконец Серж выкрал вторую банку… – Наркоман сделал паузу. – К тому времени голос демона уже свел меня с ума, впился в мозг, как гадюка. Я не мог его терпеть! Уколовшись с Сержем снова, я испытал блаженство и… ужас. Ужас, что вторая банка скоро тоже закончится и голос начнет мне нашептывать снова… – Из глаз Степашки вдруг потекли слезы. – И я предал… Предал кореша. Я решил, что буду колоться «кровью бога» один, без Сержа, – ведь так мне достанется вдвое больше вещества! Я забрал баночку и сбежал.

– А что Серж?

– Он… он сошел с ума… – Слезы градом катились по землистому лицу наркомана. – Попытался выкрасть еще «крови» из секты, но не получилось. Тогда он узнал, что вещество поставляют какой-то телке… Волшебнице. Она его не колола, а пила… Он залез к ней в квартиру, обыскал все – но «кровь бога» не нашел. Тогда, доведенный до ручки голосом, Серж облился бензином и поджег себя…

Сергея будто с размаху ударили по голове лопатой. Он вспомнил, как явился к Насте и застал у нее дома грабителя. Как же… он тогда назвался… точно, ласкательным от Серж – Сержаня! Чувак вышел на улицу и…

– Бензин на исходе! Не доедем.

Сергей резко выдохнул. У него закружилась голова. Выходит, Серж – чувак, который взломал их с Настей квартиру и рылся у девушки в комнате. Он искал «кровь бога» – тот самый препарат, который Даниил делал из крови убитых на Лысой Горе жертв.

Наконец, все стало на свои места, но Сергей хотел окончательно убедиться, что он правильно разгадал часть головоломки. Был лишь один способ это проверить.

– У тебя есть фотография твоего друга, Сержа?

Степашка выцепил из кармана штанов большой кожаный кошелек – грязный, как будто его несколько раз топили в общественном туалете. Открыл его, начал копаться внутри. Денег у торчка не было; кошелек был набит какими-то чеками, записками (наверняка с рецептами варки наркотиков) и иголками от шприцев. Наконец, Степашка нашел то, что искал, – старую выцветшую фотографию, где он – еще молодой, с длинными засаленными волосами и бонгом для курения марихуаны в руках, стоял, обнимая за плечи кореша. Качество фотки было паршивое, и все же Сергею хватило одного взгляда, чтоб удостовериться: на снимке – именно тот Сержаня, который облил себя бензином возле Настиного дома.

Что ж, теперь к наркоману (который глядел на фотку друга, погибшего из-за его жадности, и плакал навзрыд, будто маленький ребенок) у Сергея остался последний вопрос:

– Где находится секта, в которой Серж доставал «кровь бога»?