Войти в систему
Войти с помощью соц. сетей:
Говорится с сильным юрятинским акцентом, за исключением реплик Данилы.
– Давай у меня сёдня затихаримся на часок после треньки.
– Можно, Ман, тока чесов до девяти, не больше, а то мыя опять мне устроит.
– Да ты чё, Большой! Ты же наш человек, юрятинский, фигли ты бабу не пыстроишь?
– Да я строю, строю… тока батяня опять начнёт за неё заступаться… опять будет мне выгываривать. Карочь, до девяти.
– А ты?
– Не, я не буду, извините меня, друзья мои.
– Ты чё, Данила? Опять?
– Что опять?
– В секту вступил?
– В какую ещё секту?! Ты, Манчестер, понимаешь мир крайне узколобо, ограниченно. Я же пытаюсь расширить границы его. Понимаешь, Манчестер, и ты, Большой, я прозрел!..
– Ой, я щаз умру! Начинается.
– … я понял, что все делал не так, я, кажется, докопался до сути проблем, как моих, так и вообще… всей России, всего мира, я бы сказал. После долгих исканий я, наконец, нашел себя. Теперь я растаман! – гордо выдал Данила.
– Данилка, ты, в натуре, дыстал уже! Ты ещё кем не был?
– Вы просто не понимаете сущности растаманства, поэтому и смеётесь. Я раньше тоже не понимал, думал, что хрень какая-то, а оказалось… хватит ржать уже, дебилы!
– Слушай, ты же вроде у этих был уже, которые рэп поют про Джизаса.
– Ну, не совсем рэп, но, кстати говоря, рэп – это больше, чем просто музыка, это отражение души, это поиск своих корней. Мы слишком оторвались от своих корней. Найти их – вот необходимое условие возрождения России.
– Это чё значит, Дынилка? Корни у нас в Африке? Подожди, а растаманы – это ведь такие ниггеры с косичками? – друзья, давясь от смеха, закидывали Данилу вопросами.
– Не ниггеры, а африканцы, и не с косичками, а с дрэдами, точнее, с дрэдлокс. Вообще, вы с Манчестером находитесь в плену пошлых, постыдных представлений расистского толка. Хватит ржать, говорю. Корни у нас… не знаю где. Их надо найти! Растаманство, между прочим, это тоже разновидность христианства, его подвид, если хотите.
– Данилка, ну ты вааще! Я уже сбился со счёта, сколько раз ты мне гыворил, что «всё, прозрел». Но чтобы негром стать – это ты сильно!
– … я давно уже к растаманству приглядывался, я давно уже прикидывал, что к чему…
– Слышь, Данилка, – прервал друга Манчестер, – а дывай я тебе погадаю на «Сионистах», долго ли ты продержишься рыстаманом. Ткни, дрэдлокс хренов, в стрыницу. Теперь в строчку. Угу, читаю:
«За основу своей идеологии ведущие сионистские силы берут помимо оголтелого рысизма и антикоммунизма еще и вредное и научно необоснованное учение о единстве всех евреев мира. Якобы вне зависимости от места происхождения и принадлежности к той или иной нации вся еврейская масса представляет собой единый нырод. Все же, кто мыслит иначе, а это прежде всего верные идеалам мырксизма-ленинизма интернационалисты, в том числе и члены Кымпартии Израиля, подвергаются унизительной обработке сродни промыванию мызгов. К ним относятся как к психически недозревшим особям. Эти «особи» – предмет дальнейшей работы сионистов».
– Блин, Ман, как ты достал уже с этими своими сионистами! Ты хоть понял, о чём читал?
– Не понял ни хрена, но крысиво-то как!
– Ты одурел уже от своей этой муры, выкину нахрен книгу эту, подарю тебе лучше кассету Питера Тоша.
Сложно сказать, что объединяло таких разных людей, как Большой, Манчестер и Данила, но, несмотря на очевидные различия, в них было что-то неуловимо общее, что-то такое трогательно русское.
Вадим делил свою комнату с двумя коллегами: юристом Сергеем и специалистом по имуществу Виталием. Поскольку все трое коротко стриглись, их комнату в организации назвали «кабинетом скинхедов». Большую часть дня коллеги проводили, уставившись в мониторы своих компьютеров, загадочно что-то набивая на клавиатуре. На двери кабинета висела табличка «ФИНОТДЕЛ», хотя не все сотрудники относились к финансистам. Дверь в кабинет была вроде бы прикрыта, но поток посетителей, или «ходоков», как «скинхеды» именовали входивших, не прекращался ни на минуту. «Ходоки» шли то к одному, то к другому, то к третьему, то ко всем присутствующим сразу с радостным «как здорово, что вы все здесь!». Вадим и его коллеги этой радости обычно не разделяли. Единственным спасением от докучавших были командировки или перекуры. Вадиму казалось порой, что от пагубной привычки курить он смог бы избавиться только после радикальной смены обстановки, прекращения этого бесконечного общения с людьми, большей частью ему совершенно неинтересными, а порой даже неприятными. Однако в текущем периоде это было нереально, так что пока приходилось курить, выходя на крыльцо и разглядывая прохожих. Пачка в день – норма, правда, в последнее время пачки стало не хватать.
– Здравствуйте.
В кабинет проник мужчина средних лет в плохо пахнущей одежде. Ответного приветствия мужчина не дождался.
– Я в финансовый отдел попал?
Трое «скинхедов» внимательно изучали мониторы своих компьютеров.
– Мне сказали, что я к Вадиму Петровичу могу подойти.
– Что у Вас? – отозвался Вадим, продолжая заполнять таблицу.
– У меня?! – обрадовался «ходок». – У меня заявление.
– На аванс заявления в этом месяце больше не подписываю.
– Как? – оторопел посетитель, тиская в руках бумажку. – А что же мне делать?
Постоянные резиденты «ФИНОТДЕЛА» молча делали свою работу. Раздался звонок, вынудивший Сергея взять трубку.
– Алло, слушаю.
– Так что же мне делать? Ривнур к Вадиму Петровичу отправил, сказал, что вы аванс можете выдать. Мне надо по кредиту заплатить. У меня долг, из банка звонят, угрожают. Щаз же кризис!
– В этом месяце авансов больше не будет. Пусть Вам Ривнур, если хочет, из своих денег авансы и выдает, а в организации сейчас денег нет, понятно? У меня тоже кредит есть, я вот как-то рассчитываю, когда, кому, сколько и как я буду платить. Вы тоже должны прикинуть, сопоставить, сколько вы зарабатываете, с тем, сколько вам предстоит потратить; определить свой собственный, личный, семейный финансовый план. Ясно вам?
Мужчина переминался с ноги на ногу, явно не желая уходить без денег.
– Так как насчет аванса? – в последний раз попробовал он.
Сергей что-то бубнил в телефонную трубку, одновременно перекладывая на столе документы, видимо, в поиске чего-то утраченного (может быть, времени). Виталий надел очки и напряженно стучал пальцами по «клаве».
«Ходок» махнул рукой, скомкал заявление и вышел в коридор, громко хлопнув на прощание дверью. Из коридора послышались приглушенные стеной матерные слова на русском языке. «Скинхеды» работали.
Следующий входящий твёрдой походкой направился прямо к рабочему столу Сергея. Видимо, этот путь ему был знаком. Походка и жесты посетителя выдавали в нем человека волевого и решительного. Такому однозначно нельзя было ни в чем отказать.
– Сергей Дмитриевич! Здравствуйте! Мне срочно нужен договорчик! Только что от Ильфата! Вот смотрите, что у меня…
«Ходок-2» стал раскладывать на столе у Сергея бумаги. Сергей положил трубку и взглянул в монитор.
– Смету согласовали? – тихим, усталым и безразличным голосом спросил он сидевшего перед ним человека.
– Смету? Мне договорчик надо срочно, мы уже сделали участок… нам не оплатят без договорчика, вот реквизитики я принёс, – лепетал уже не столь решительный посетитель.
– Смету согласуйте, пожалуйста, Ильфат пусть подпишет, потом Ривнур. Потом ко мне, сделаю я Вам «договорчик». Сто раз ведь всё объяснял!
– А, ну, извините. Просто Ильфата нет, он на объекте, он сказал, что можно так к Вам подойти.
– Ну, вот и подошли.
– Так сделаете договорчик?
– Смету согласуйте.
– А, понял. Я пойду?
«Ходок-2» судорожно сгрёб документы в охапку и, пятясь, выполз из кабинета.
В течение описанных выше диалогов никто из «скинхедов» ни разу не взглянул на «ходоков».
Впрочем, вскоре головы подняли все трое, так как на пороге появился человек весьма примечательной наружности.
– Здравствуйте, ребе, проходите! У нас как раз закончилось заседание сионистской ячейки, – пошутил Сергей, улыбаясь входящему.
Входящим был ребе Соломон Мейзер.
«Сейчас денег будет просить», – успел подумать Вадим.
– Здгаствуйте!
– Здравствуйте, ребе, проходите. Мы Вас заждались! – продолжал ёрничать Сергей.
«Михалыч очередного вымогателя подослал», – вздохнул Вадим.
– Спасибо, меня к Вам послал Михал Михалыч. Он сказал, что можно мне поговорить с Вадимом. Вы Вадим?
Вадим задумчиво кивнул.
– Михал Михалыч сказал, что с Вами можно обсудить возможность благотвогительного взноса на стгоительство новой синагоги.
– Какой синагоги? – вообще говоря, Вадим надеялся отделаться небольшой суммой, но тут, похоже, назревало что-то грандиозное.
– Любавичской.
«Еще и такая, значит, есть».
– А это что значит? – заинтересовался Сергей.
Пока ребе Соломон Мейзер излагал суть любавичского направления в хасидизме, попутно пересказывая свою версию договоренностей с Михал Михалычем, Вадим пытался придумать, как бы избавиться от посетителя, а заодно и от очередной финансовой «удавки».
– Это очень, очень интересно, дорогой наш ребе. Можно, я Вас так буду называть? Спасибо. Вы знаете, нам просто допозарезу необходимо построить новую синагогу, даже и место есть. Мы недавно прикупили земельный участок в самом центре Акды, тут на юге области, всего каких-то 150 километров, – подзадоривал просителя Сергей.
– Вы знаете, участок мы один сами пгисмотрели. Пгавда, не так далеко, а здесь, в Югятине. Ггигогий Агкадьевич помог. Но можно и еще одну постгоить, я не знаю, есть в Акде наша община или нет?
– Как построите, обязательно появится! – убеждал Сергей.
– Ребе, простите, но две синагоги мы точно не потянем, – вымолвил Вадим.
– А одну?
– Видите ли, мы сейчас уже финансируем православную церковь. Не знаю, что Вам точно сказал Михал Михалыч, но у нас бюджет, понимаете? Это значит, что все расходы, как и доходы, мы планируем заранее и стараемся точно соответствовать этим планам, чтобы не выходить за оговоренные параметры.
Вадим замолчал, глядя в монитор компьютера. На минуту в кабинете воцарилась тишина. Однако ребе был не так прост, как предыдущие ходоки, отсутствие внимания со стороны собеседников его не смущало, и он продолжал стоять и смотреть на Вадима, немного кивая и беспрерывно улыбаясь. Вадим чувствовал улыбку ребе, даже глядя в монитор. «Не отвяжется, похоже», – вздохнул Вадим и перевел взгляд на просителя.
– Дорогой наш ребе, – мягко и тоже улыбаясь, начал Вадим, – Вы знаете, мы Вам очень хотим помочь! Правда, очень! И слова Михал Михалыча для нас не пустой звук, поэтому мы приложим все силы для того, чтобы как можно скорее ваша синагога радовала глаз простых обывателей нашего скромного провинциального города.
Услышав это, ребе закивал и заулыбался еще сильнее.
– Может быть, у Вас какие-нибудь проекты есть, расчеты, технические обоснования, графики, флаеры? Что-нибудь про Ваш планируемый объект? – продолжил Вадим.
– Да, конечно, Вадим. Вот тут всё про планигуемую постгойку, – радостно отозвался ребе Мейзер и передал Вадиму увесистый файл с бумагами.
– Вот и славненько! Спасибо Вам, наш любимый ребе! Нам очень всего этого не хватало. Мы всё рассмотрим, изучим, пригласим специалистов по синагогостроению, художников, скульпторов, зодчих, в общем, всех, кого надо, и сделаем заключение. Потом мы его обсудим с Вами, с Михал Михалычем и примем решение, что и как будем строить, – успокаивал совершенно обомлевшего от счастья ребе Мейзера Вадим, засовывая только что полученный файл в самый нижний выдвижной ящик своей тумбочки.
Наиболее важные документы, те, с которыми он работал в данный момент, Вадим хранил на углу стола, всё остальное он старался разложить по папкам и отсекам в тумбочке. Поэтому на его рабочем месте, в отличие, скажем, от рабочего места юриста Сергея, царил порядок, близкий к идеальному. Вадим всегда знал, где у него что лежит, хотя, конечно, основной массив информации в любом случае был сосредоточен на жестком диске компьютера. Папки были пронумерованы по названиям проектов, фамилиям и иным опознавательным знакам, позволяющим понять, где и что находится. И хотя работал Вадим в РосСельГаз-холдинге всего чуть больше месяца, папок он себе завел уже более десяти. К ящичку же, в который Вадим засунул документы ребе Мейзера, была приклеена надпись, которая гласила: «Всякая Хрень».
– Так что спасибо Вам, милый и дорогой наш ребе, всё будет сделано, не переживайте! – резюмировал Вадим.
– Да, не переживайте. Всё сделаем в лучшем виде! Синагог настроим! Всю Юрятинскую область покроем сетью синагог! Кстати, а у Вас можно сделать обрезание? – внес свои пять копеек Сергей.
Улыбающийся ребе Мейзер подтвердил, что не только обрезание, но и весь «обгяд» сделать можно, что он будет всегда рад всех видеть; подарил напоследок «скинхедам» последний выпуск региональной юрятинской любавичской газеты, выходившей огромным тиражом в сто экземпляров, долго желал счастья, процветания, вспоминал добрым словом Михал Михалыча и, наконец, удалился.
«Скинхеды» не успели перевести дух, как в коридоре раздался шум, громкие радостные приветствия, по всей видимости – объятия, хохот, в общем, похоже, ребе Мейзер и Михал Михалыч всё-таки встретились. Взаимный обмен любезностями продолжался пару минут, в течение которых обитатели «ФИНОТДЕЛА» гадали: зайдет или не зайдет? Вадим на всякий случай открыл дверь сейфа. Михал Михалыч зашел, радостно поздоровался, обдал всех запахом парфюма, доносившегося от чисто выбритых щек, наклонился к Вадиму, шепнул фразу, приведшую того в действие. Привычными жестами Вадим откопал среди печатей, каких-то бумаг, векселей и прочего имущества, хранившегося в сейфе, нужный пакет, отсчитал требуемую сумму, положил в конверт, отдал Михал Михалычу, который тут же сунул его себе за пазуху, напомнил про совещание «завтра где-нибудь в три-четыре-пять, раньше не могу, буду ехать с юга области, если что – без меня начинайте» и уехал «на участок помогать Ривнуру, а то ни хрена не могут без меня».
После визита Михал Михалыча всем захотелось закурить.
– Пойдем перекурим, – предложил Вадим.
Коллеги согласились и направились на «козырёк», где обычно и проходило сие священнодействие. Вадим курил молча, периодически потирая свою бритую голову, словно пытаясь смахнуть ненужные мысли. Сергей и Виталий оживленно беседовали, вспоминая визит ребе Мейзера, что ни говори, но живого раввина в нашей глуши не каждый день встретишь.
– Любит Михалыч всех этих убогих! – решительно заявлял Сергей. Он хоть и не курил, но любил составлять компанию коллегам.
– Ну почему же убогих, – возражал Виталий, – человек служит Господу Богу. Кстати, слово «убогий», будучи однокоренным, возможно первоначально обозначало как раз это.
– Ну и что мы теперь всем синагоги строить будем?!
– Почему всем? И не мы одни, я думаю. Всем миром, что называется. Наверняка Борецкий тоже поучаствует. Раввин этот уже полгорода, наверное, оббежал.
– Вадим! – обратился Сергей к задумчивому замгендиректора по финансам.
– Что?
– Ты, наверное, радуешься?
– Чему?
– Как чему? Синагогу новую скоро отгрохаем! Будет куда ходить в часы досуга.
– Мне-то что?
– Как что? ТыжеврЕй!
– Я, если честно, Серёж, евреев не люблю совсем.
– Да ты что? Как же так? – гримасничал Сергей. – А как же диаспора, знаменитая еврейская солидарность?
– Не знаю. Где она, эта диаспора? Что она делает? Лично мне что-то никакая диаспора никогда ничем не помогала. Я вообще с ней, по-моему, никогда не сталкивался, если не считать друга моего…
– Ну вот, зато тебе самому представился шанс помочь братьям.
– Я-то бы не помогал. Но Михалыч поможет. По мне, так бегают какие-то бородачи-побирушки в дурацких шляпах, бухтят что-то. Это, кстати, ко всем религиям относится. Про это еще Рушди писал, он, правда, про ислам, конечно, писал, но мировые религии всё равно от иудаизма пошли. А если разобраться, то какая от этой синагоги практическая польза?
Вадим еще что-то хотел сказать про религиозные запреты, про соотношение науки и религии, про учение о богочеловечестве Соловьева, которое отсылает к миру идей Платона, которое на самом деле и подменило собой истинный религиозный смысл… Но сигарета догорела, коллеги явно потеряли интерес к пассажам Вадима, у дверей собралась группа новых ходоков. «Всё, бросаю сегодня!» – твёрдо решил Вадим напоследок, кинул окурок в урну, пробурчал что-то вроде «Ладно, пойдемте» и направился к своим папкам, монитору, сейфу и телефону.
Войти с помощью соц. сетей: