Система, куда привело нас целеуказание Осоки, называлась Маркби. Четвёртая планета была почти полностью покрыта океаном. Сквозь облачный покров виднелись лишь гряды архипелагов, несомненно, представляющие собой гребни подводных хребтов, и несколько островов более крупных размеров, вряд ли превышающих по площади Гренландию.

– Водный мир, – тихо произнёс я.

– Прежний предводитель этой шайки, Энтледри, был уверен, что в океане Маркби кто-то живёт. Разумный, я имею в виду, – сообщил Дестел Т’рандак. – Исследования проводил, пацаны трепались, что даже научников каких-то приглашал. Собственно, поэтому я к ним и внедрился. Но тут этот Деймон. До нас он летал с наёмниками…

– Орра Синг? – спросила Осока.

– Вы хорошо осведомлены, Мастер. Да. У них возник какой-то конфликт, и Деймон как раз искал новую компанию. Вот Энтледри его и взял… себе на погибель. На базик он тогда плохо говорил, с таким акцентом, некоторые слова едва разберёшь. Зато был решительный и жестокий. Слабаков не терпел. За любую провинность – в морду или хлыстом поперёк спины. Пацанам, которые покруче, это нравилось. Как-то раз Энтледри вместе с ним отправился изучать местную живность, а вернулся один Деймон.

– И сказал, что произошёл несчастный случай? – подсказал я.

– Почти. Что капитана убила хищная водоросль. И распорядился больше в океан не соваться, потому что опасно. Вот остров, где расположена база.

– Вижу, сканирую, привязываю схему, – отозвалась Падме. – Плохо видно, облака.

– Активные средства включать нельзя. Нырнём в атмосферу и пройдём под облаками? – предложил я.

– На острове установлены детекторные башни, пять точек, – предупредил Т’рандак.

– Пассивные детекторы мы легко обманем, – успокоил его я. Т’рандаку незачем было знать о том, что «Амидалу» с включённым стигиевым ядром неспособны обнаружить ни активные сенсоры, ни оптические и тепловые системы, ни магнитометры. Ни даже гравиметрическое сканирование – по причине небольшой собственной массы. Разве что интердиктор, сам создающий мощную гравитационную волну, мог «проявить» её, и то вдали от тяготеющих масс.

Погасив орбитальную скорость за горизонтом базы, я развернул корабль и повёл над океаном на высоте порядка пяти тысяч метров. Когда до архипелага осталось меньше полусотни километров, я начал снижать скорость ещё больше, до «аэродинамического предела». Прицельная система тревожно попискивала, подсвечивая замеченные огневые точки. Укрепились пираты основательно: стационарные турболазерные спарки, счетверённые лазеры ближнего радиуса действия, а ещё и турели на кораблях, многие из которых, по данным сканеров, находились в активном состоянии.

– На кораблях дежурят канониры? – оглянулась на Т’рандака моя подруга.

– Нет, там общая система управления огневыми точками. Стрелки сидят в четырёх стационарных точках, каждые сутки в разных. Сегодня должны быть эта, эта, и эти две.

– Какой грамотный командир этот твой бывший приятель, – в голосе Осоки прозвучало уважение. – Понимает, что лучше перебдеть, чем недобдеть. Т’рандак, на вас часто нападали?

– На моей памяти один раз. Обломки валяются вот тут и тут в океане.

– Всё, спасибо за прогулку, уходим на стационар, – сказала Рийо. Я потянул рукоятку на себя, добавил плазменным тяги, и «Амидала» свечой пошла в быстро темнеющее небо.

– Сколько ещё ждать Джесси? – спросил я.

– Около часа, – отозвалась Падме. – Мандалоры будут раньше.

– Какие мандалоры? «Ревнитель»?

– Ну, конечно. Я послала Корки вызов сразу же, как нас атаковали. А потом переориентировала сюда. Жаль, что у них медленный гиперпривод.

– У них, как раз, более-менее, а вот старую посудину Джесси с классом три можно бы заменить.

– Там внизу неплохой выбор, – беззаботно сказала Осока. – Подарим что-нибудь, что не раскурочим.

– Может, вот этого? – Падме подсветила отметку цели, возникшую на обзорном экране. Старая знакомая «Горчица» вышла из гиперпространства и направлялась к планете. Чтобы не навести противника на след, пираты сначала сделали прыжок в систему Дженерис, а уж потом сюда. Но на этот раз они перехитрили сами себя.

– Этого придётся валить сразу, чтобы тревогу не поднял, – не без сожаления заметил я. – Пока нас закрывает планета.

– Да, глушилку здесь не используешь, расстояние мало, – согласилась Рийо. – На базе «мёртвую зыбь» на гиперволнах сразу услышат.

– Где у этого зверя генераторы? – спросил я.

– Здесь, между пилонами двигателей, – Падме показала схематическое изображение сарронского корабля.

Ну, что ж, тогда классика. Сарронец имел симметричное расположение оборонительных турелей, в крыше и днище. И, тем не менее, подходить следовало снизу, где хуже обзор у пилота. Именно так мои предки заходили на немецкие бомбардировщики, стараясь приблизиться на минимальную дистанцию, не будучи обнаруженными. Мне было легче: пираты не могли увидеть «Амидалу» до момента, когда отключаются дефлекторные щиты, а с ними и маскировка. Двести метров. Огонь! Шесть трасс скрестились в центре кормовой части днища. Почти одновременно сгустки плазмы с верхней турели ударили в крайний левый двигатель, затем в следующий, левый нижний. Я привёл в действие передние сопла реверс-моторов. Не хватало ещё, чтобы неконтролируемо крутящийся в пространстве пират врезался в нас, как чуть не произошло тогда с «Охотницей». Правая рука сама собой корректировала прицел, а палец не отпускал гашетки. Из-под обшивки ударила струя пара, окрашенная изнутри цветом пламени, а вслед за этим корма «Горчицы» вдруг взорвалась. Пушки замолчали: сработал предохранитель, когда Падме поспешно включила передний щит, прикрываясь от осколков.

– Фиксирую выход из гиперпространства, – сообщила она. – Это «Ревнитель».

Над линзой малого голопроектора, вмонтированного в край пульта, возникло изображение Корки.

– Прибыли, – лаконично доложил он.

– Хорошо. Принимай данные, – сказала Осока. – Обсудим план штурма.

На обсуждение потребовалось ненамного больше времени, чем мандалор оценивал обстановку. С нашими силами наиболее разумной выглядела внезапная атака «Амидалы», затем, не давая опомниться, бьёт «Ревнитель». Вторым заходом зенитные средства добиваются, и начинается зачистка. Именно в этот момент на поле боя должен появиться «Житель низин» с Джесси и троицей юных джедаек. Сам по себе он был вооружён довольно слабо и годился, в основном, для высадки бойцов.

Через сорок шесть минут три корабля один за другим пробили атмосферу Маркби и устремились на цель, двигаясь с точно рассчитанными интервалами. Синхронность в такой короткой атаке играла очень важную роль.

– Не возражаешь, если на этот раз я полечу сама? – предложила Падме. – А ты работай пушками.

– Да, так будет лучше, – согласился я, надевая оголовье системы управления.

Место второго пилота – оператора рядом со мной занял Иан. Пустым осталось лишь кресло за «инженерным» пультом.

– Ещё раз, – повторяла мне по интеркому Осока. – Бей по тем целям, которые кажутся тебе наиболее угрожающими. Считай, что тебе кто-то подсказывает. У тебя получится.

– Раз ты так говоришь, значит, получится. Да пребудет с тобой Сила!

Остров приближался. Сканеры видели огневые точки пиратов, и Иан быстрыми движениями контроллера распределял цели между ракетами. Восемь маленьких красных меток, которые должны будут захватить боеголовки. Сквозь маскировочное поле они этого пока сделать не могли. Дальность один километр. Поле исчезло. И – раз, и – два, и – три… Захват! Палец вдавил внутреннюю гашетку, управляющую спарками. Одновременно из-под крыльев одна за другой стали срываться ракеты. Двенадцать секунд на атаку. Первую цель я, всё же, выбрал осознанно – одну из тех точек, где сидел дежурный стрелок. Он ведь будет вести огонь даже тогда, когда выйдет из строя централизованное управление. И понял, что сделал ошибку: зенитка выбросила навстречу трассам облачко противолазерного аэрозоля, эффективного и против плазмы. А вот ракете на него было наплевать. Взрыв смёл и аэрозоль, и щитки установки, прикрывающие наводчика. Досадуя на себя за бестолковость, я перевёл взгляд на следующую точку, выбранную интуитивно. Пушки следовали за глазами, продолжая изрыгать сгустки огня. Третья зенитка, четвёртая… Всё. Мы пронеслись над базой. Проходя над стоянкой, Падме наклонила крыльевые и дала длинную очередь куда-то прямо перед носом. Лазерные лучи и пунктиры плазменных сгустков тянулись за нами. Пока приводы зениток не успевали довернуть стволы, но дальше останется надеяться только на задний… Что она делает?? Падме резко бросила корабль вниз, одновременно задирая нос, и я краем глаза увидел на индикаторе, как нижний ряд ионных двигателей главной тяги окрасился зелёным. И за нашей кормой выросла плотная стена брызг, поднятых реактивными струями. Поглощая все направленные в нас выстрелы.

– Ай, мастерица! – воскликнул Иан. – Напомни мне тебя расцеловать.

– Обойдёшься, – проворчала голограмма, но по голосу чувствовалась, что она польщена. – Второй заход.

Почти касаясь крылом воды, Падме развернулась, чтобы зайти с другого курсового угла. «Ревнитель» по дуге меньшего радиуса догнал нас и пристроился справа. На сей раз наш курс, будто бы по недосмотру, упирался прямо в потухший вулкан.

– Купились! – воскликнула Рийо, следившая за интегральной моделью обстановки на главном голопроекторе. Очевидно, пиратский командир рассчитал, что подловит нас в момент «роспуска» строя перед вулканом, и дал команду стрелкам сменить позиции. Но фокус в том и состоял, что мы не собирались делать ни «роспуск», ни перепрыгивать гору, становясь лёгкими мишенями портативных ракет. Я усмехнулся, предвкушая выражения их лиц через пару минут. Побегайте пока, вам полезно.

Стрелять пираты начали в тот момент, когда мы были почти в двух километрах. Из двух десятков огневых точек продолжали огрызаться всего девять, остальные нам удалось подавить в первый заход. Зато к ним присоединились ракетомётчики. Местная разновидность переносной «трубы» фактически представляла собой нечто среднее между гранатомётом и ПЗРК: бронебойная мини-ракета с приличной дальностью полёта и несложной головкой самонаведения. К счастью, мощность заряда их была невелика, и полдюжины огненных стрел одна за другой бессильно разбились о наш дефлекторный щит, истощив его не более чем на две трети, четыре попали в защитное поле мандалорского корабля. А вот теперь получайте! Очереди спарок воткнулись в опасно пристрелявшуюся турель стоящего на грунте грузовика. Шестым чувством уловив угрозу, я дёрнул головой и, как в замедленной съёмке увидел две плазменные вспышки моих орудий, фонтаны земли и опрокидывающегося навзничь ракетомётчика. Его снаряд вместо того, чтобы лететь в нас, ушёл вертикально вверх.

Тем временем, от «Ревнителя» отделились четыре юркие фигурки с ракетными ранцами за спиной. Тяжёлые ручные бластеры в их руках точно поражали заметавшихся пиратов. Постойте-ка, успел удивиться я, четверо? А кто же, как в анекдоте, «остался в лавке»? Волновался я напрасно. За управлением «Ревнителя» сидел опытный пилот. Срезав из передних пушек ещё одну зенитку, он приступил к выполнению заключительного пункта плана: с ходу, на репульсорах, не поворачивая крыльев, пошёл на посадку, от зенитного огня его прикрыли корпуса пиратских кораблей. «Житель низин», выскочив из-за деревьев, приземлился неподалёку. Падме аккуратно втёрлась между двумя грузовиками, и Базили, стреляя практически в упор, подавил уцелевшую турель. Несколько вооружённых бластерными винтовками существ метнулись врассыпную, спасаясь от огня спарок и нижней турели за посадочными лапами кораблей. Поздно! От нашего десанта – трёх прикрытых защитными полями «Стражников» – им уйти не удалось.

– Осока? Ты где? – позвал я в комлинк.

– Минуту! – явно запыхавшись, откликнулась подруга. – Всё, штабная пещера зачищена.

Скажи мне кто-нибудь год назад, что можно без парашюта спрыгнуть с корабля, летящего со скоростью почти четыреста километров в час, и, отражая летящие в тебя бластерные выстрелы, в одиночку захватить вражеский штаб, я бы покрутил пальцем у виска. И сказал, что он «Рэмбо» с «Терминатором» пересмотрел. А сейчас относился к этому, как к вполне выполнимой задаче. Для джедая, разумеется.

– Алекс, четверо бегут в вашу сторону! – прорезался в комлинке голос Сони Даалы. – Поддай из пушек вправо вдоль деревьев.

– Поддаю, – улыбнулся я, разворачивая левую спарку.

– Вяжи его, Амис! А ты куда, волосатый? – выкрикнула мандалорианка. Затем к её голосу добавился фон включённого внешнего динамика: – Бросай пушку! Руки! Мордой вниз! Спортсмен фигов… Алекс. У нас чисто.

После того, как пираты лишились координирующего штаба, перестрелка продлилась не более пяти – семи минут. Из восьмидесяти с лишним находившихся на базе бандитов были убиты больше половины, остальные лежали рядами на импровизированном лётном поле со связанными руками. Охраняли их, к моему удивлению, не только мандалоры и три не по годам серьёзные джедайки, но и команда наёмников, восемь душ во главе с Уизо Тен’рони и человеком в «сборной» серо-зелёной броне и тюрбане из грубого некрашеного полотна.

Осока тоже удивилась:

– Как ты здесь оказалась?

– Совершенно случайно, – призналась торговка оружием. – Сидим себе с Денгаром в кантине, мясо трескаем, винцо попиваем. И тут вваливается вон та рыжая и кричит на весь зал: «Кто с нами мочить пиратов, плачу наличными!» А я ведь знаю, что она ваш человек. Пришлось помочь ей с агитацией остальных.

«Вон та рыжая» была без шлема, и на лице её отражалось явное смущение.

– Тебе не кажется, что пора поменять ребятам статус в нашей организации? – тихо спросил я Рийо.

– Вообще-то, пора, – улыбнулась она. – Хватит уже в наёмных служащих ходить. По контракту им полагается процент от трофеев, вот и выдадим акциями.

Разрешилась и загадка с пилотом. По трапу мандалорского корабля вразвалочку спустился Ларион Трегуб.

– Неплохо размялись, – сказал он нам. – И во флоте прибавление.

– Джесси! – окликнула Осока клона. – Не хотите поменять свой старый корабль?

– Мастер Тано… – замялся он. – Видите ли, мы, наверное, не сможем к вам присоединиться.

– Разве я на этом настаиваю? Я корабль предлагаю поменять. А ваше ведро оставьте нам, будем на нём картошку возить.

– Эноо… что такое картошка?

– Не обращай внимания, вырвалось, – прыснула Осока. – Да, вот какая будет к вам просьба. Доставьте, пожалуйста, арестованных вот в эту систему и сдайте капитану баржи «Террикон-24». Он будет предупреждён.

– Сделаем. И на будущее всегда можете на нас рассчитывать, только отправьте сообщение. Вот адрес.

– Спасибо.

– Ты не стала звать их с нами, – задумчиво сказал я, глядя, как Джесси и Катуни обходят пиратскую стоянку, присматривая подходящий корабль.

– Не согласились бы, – вздохнула Осока. – Это было с самого начала понятно. У них свой путь, своя команда. Вполне самодостаточная. Подозреваю, они не только рабов освобождают, жить тоже на что-то надо.

– «Ангелы Джесси», – усмехнулся я. – Был у нас такой фильм про трёх женщин-суперагентов и их таинственного начальника Чарли.

– О, я им подам эту идею. Громкое название и ореол тайны привлекает заказчиков.

Джесси и его «ангелы» облюбовали для себя обтекаемый малый транспорт сиенского производства длиной чуть больше «Амидалы», мне живо напомнивший обводами земные экранопланы. Досветовые двигатели его располагались ниже фюзеляжа, а короткие крылья полуобнимали агрегатный отсек, и под ними, как и у нас, имелись подвески для ракет или торпедных труб. По словам Базили, эта серия изначально разрабатывалась как внутрисистемный челнок, отсюда зализанные обводы. Затем флотский заказчик потребовал дооснастить челнок гиперприводом, благо внутренний объём получился больше, чем прописано в техзадании. Так и родился многоцелевой грузовик, по характеристикам мало в чём уступающий знаменитым «кореллианцам». Имперский флот использовал их, в основном, для перевозки войск, а гражданские заказчики переоборудовали, кто во что горазд. Для небольшой команды скитальцев он мог стать настоящим домом.

– В хорошем состоянии? – спросила Осока Джесси, когда тот, осмотрев корабль, вернулся к нам.

– Как ни странно, в пристойном. Чисто даже. Знаете же, как эти к кораблям относятся. «Лишь бы летало». А тут…

– Главарь у них очень суров.

– Такого лидера нужно изолировать особо.

– Да, и на рудовоз я тоже сообщу.

– Главное, чтобы серьёзно отнеслись.

– Не беспокойся. Этих ребят готовил Пятерня.

Услышав имя старого сослуживца, Джесси не выразил и тени удивления, только коротко кивнул:

– Вопросов нет. Пойду грузить.

На прощание Осока пожала Джесси руку, обнялась с Катуни. Иан в это время тихо говорил о чём-то с Ведой. Девушка кивала и грустно улыбалась. Поднимаясь по трапу, она единственная из всех оглянулась и помахала нам рукой.

– Ильмена ведь арийская планета, правильно я помню? – спросил я.

– Правильно, – отозвался Иан, в зелёных, болотного оттенка глазах его мелькнула нехарактерная печаль. – Девочка даже из языка кое-что помнит. Хорошие девчонки, жаль будет, если что.

– Да ладно, не каркай! – сказала Рийо. – Джесси прекрасный лидер. Не заметила, чтобы он повредился умом, как выражается Пятерня.

– Чуть-чуть есть. Веда говорила, он не выносит, когда бьют детей, даже рукой. А если чем-то… Одной мамаше сломал руку за то, что ударила сына зонтиком.

– Немудрено после резни в Храме. Высокой им пустоты! – панторанка подняла руку в прощальном жесте, провожая взлетающий корабль.

Первый же бакен Голонета, к которому мы подключились после прыжка, доставил нам сообщение от Асаж Вентресс. Самую обычную голозапись, если не знать, кто на ней. Бывшая злодейка с милой улыбкой рассказывала, как побывала у монахов, посетила святилище, какой там покой и умиротворение. Дальше она поведала, что намерена совершить круиз по Галактике, нигде надолго не задерживаясь. Падме, анализируя запись, не нашла никаких скрытых посланий, замаскированных в фальшивых помехах или фоне, как делалось нередко.

– Значит, само сообщение является шарадой, – заключила Осока.

Зная ситуацию, разгадать эзопов язык особого труда не составляло, на это, несомненно, Асаж и рассчитывала. Монахами она, скорее всего, называла «доверенных лиц» Магистра Кеноби. Святилищем – явку резидента. Про покой и умиротворение, которого она «давно не ощущала», тоже было ясно: ей пришлось драться. А «круиз» она совершала, пытаясь стряхнуть с себя погоню.

– Асаж явно намекает на то, что ей бы не помешала поддержка, – уверенно сказала моя подруга. – Только где именно? Вот эти слова «послезавтра заскочу к твоим дальним родственникам по соседству с моим домом»…

– Прежде всего, надо понять, кого она имеет в виду, говоря «ты», – задумчиво произнесла Рийо. – Вначале она обращается «привет, девочки». Если меня… ближайшая к Датомиру планета, где живут люди моей расы – Хитака. А если тебя… Шили? Кирос?

– По-моему, это игра слов, – сказал я. – Тот, кто говорит только на базик, не свяжет «дальние» с названием одной из систем…

– Дальна? – сразу сообразил Базили. – Но Вентресс же не местная, откуда она знает, что означает название?

– Я ей как-то объяснял, почему неправильно произносить «Дарни».

– Сообщение датировано вчерашними сутками, – Осока задумчиво покрутила в пальцах кончик лекки. – То есть, до «послезавтра» у нас ещё есть время.

– Вижу у тебя в глазах слово «засада», – улыбнулся я.

– Правильно видишь. На саму планету Вентресс не полезет, это не какая-нибудь Фэдье, там мощная противокосмическая оборона. Случись что, не улетишь, собьют. Терминал же, куда допускаются частные суда, на Дальне только один. Там и будем ждать.

Гигантская орбитальная станция «Дарнипорт» встретила нас не слишком приветливо. На запрос места парковки диспетчер, поворчав, что летают тут в такую поздноту, сказал «ждите». И отключился. Через полчаса мы всё ещё болтались в зоне подхода.

– Что-то это мне сильно напоминает, – задумчиво сказал я. – Ну-ка, сестричка, вызови их ещё раз!

– Тю, вы ещё здесь? – в голосе диспетчера слышалось искреннее удивление.

– Алё, это командир корабля, – сказал я в микрофон. – Вас, что, там заснуло? Мы парковаться будем или как?

– Сразу так бы и говорили. Ангар девять пятнадцать, это на девятом уровне.

– А я знаю, где у вас девятый? – возмутился я. – Подсветка есть?

– Не будемте нервничать, я же Вам не метеор. Вот, уже.

Ориентируясь по освещённому зелёной линией контуру, я направил «Амидалу» в нужный ангар. Он встретил нас дремотной тишиной.

– Так, и где регистрироваться, оплачивать? – спросила Рийо.

– Контора, скорее всего, в коридоре, раз здесь её не наблюдается, – резонно заметил Базили.

Действительно, контора располагалась в нише поперечного коридора за ангаром. О чём гласила расположенная над её окном вывеска на двух языках. Только вот само окно закрывал металлический щит с приличной толщины засовом, будто банальную продуктовую палатку.

– Правильно, вообще-то, у них тут глубокая ночь, – сказал Иан.

– Но не может не быть хоть дежурного механика?! – воскликнул Базили. – Не, я понимаю, у нас на Бреге тоже бардак, но не настолько! Посмотрите вот там, в углу, а я пойду, поищу на другой стороне.

Полутёмный угол ангара загромождали контейнеры, ящики, какие-то полуразобранные агрегаты. Заглянув за них и ничего не разобрав в кромешной тьме, я собрался было уходить, как вдруг услышал слабый металлический лязг. На краю светового пятна что-то шевельнулось. Что-то странное, напоминающее… змеиный хвост. Через мгновение я понял, что он состоит из тускло блестящих металлических колец. Гадая, что за тварь может скрываться между ящиками, я сделал шаг назад, левой рукой вытаскивая из захвата бластер. Если там что-то вроде змеи, пулей в неё попасть будет непросто, другое дело – заряд плазмы…

Металлический хвост снова шевельнулся, дёрнулся и исчез. А вместо него из тени показалось заспанное женское лицо.

– Вновь прибывшие? – пробормотала она.

– Да. Прошу прощения, леди.

– Так уж и леди. Одну минуточку.

Раздался хорошо знакомый мне звук застёгиваемой «молнии». Через несколько секунд женщина вышла из-за ящиков. Среднего роста, плотного телосложения, с объёмистой грудью, обтянутой техническим комбинезоном. Я чуть не расхохотался, когда понял всю глупость своего испуга. Женщина была твилекой, а «металлическая змея» – всего лишь её искусственной правой леккой, сейчас мирно лежащей на плече.

– Я Дженн, дежурный механик, – протянула руку женщина. От неё заметно пахло алкоголем, скорее всего, пивом.

– Алекс.

– Ремонт, обслуживание, нужно?

– Нет, благодарю.

– Значит, только стоянка. Ну, ладно, идёмте.

При более сильном освещении стало видно, что кожа Дженн имеет редкий среди твилеков чисто красный оттенок, и что механик уже немолода, изрядно за сорок.

– Где ваш… – она обернулась и замерла, прижав руку к груди. – Какая красавица! Вы счастливчик, юноша. И Ваш экипаж, конечно, – она помахала стоящим на трапе Иану и Рийо.

– Мы знаем, – улыбнулся я.

– Долго планируете у нас задержаться? – спросила Дженн, крутя колёсики на приваренном к засову кодовом замке.

– Трудно сказать, – я пожал плечами. – Сутки, двое.

– Платите тогда за первые сутки. Потом продлите.

Я отсчитал требуемую сумму, Дженн зарегистрировала корабль на стоянке.

– Какой у неё серийный номер? – спросила она.

– Э-э… Честно говоря, не помню наизусть, – из осторожности солгал я. – А разве это нужно? У меня никогда не спрашивали, только регистрационный.

– Да это так, для интереса. Я ведь когда-то работала в Сиенар Флит. Летала. А теперь вот на этом драном куске железа гайки кручу, – Дженн посмотрела на меня, и в ярких зелёных её глазах стояла такая смертная тоска, что я поёжился.

– Вы были пилотом?

– Когда-то. До войны ещё. Если бы Вы знали, юноша, как мне бы хотелось ещё хотя бы раз сесть за управление! Но кто ж меня, такую, возьмёт? – Дженн вытянула красивую руку с длинными и выпуклыми, как у всех твилеков независимо от пола, ногтями, срезанными квадратиком. Пальцы заметно дрожали. Чёрт. Мне было очень жаль эту женщину, но что поделаешь? Женский алкоголизм неизлечим, на Земле, по крайней мере.

– Потребуюсь – Вы знаете, где меня найти, – она снова закрыла помещение конторы щитом, закрепила засов.

– Спасибо, – сказал я.

Вернувшись на корабль, я собрал всех в рубке и рассказал про Дженн.

– Сиенский пилот это здорово, – задумчиво произнесла Рийо. – А вот трясущиеся руки – не здорово. Особенно учитывая стаж этого дела… Она сказала, что летала до войны?

– Да, – подтвердил я.

– Ну, вот, пятнадцать лет минимум.

– У вас в принципе это излечивают?

– На такой стадии гарантии нет, – ответила за панторанку Падме. – Но, если она сама будет настроена, как-то помочь можно даже с моим оборудованием. А уж в госпитале на фрегате тем более.

– Так, – я хлопнул ладонями по коленям. – Слушали – постановили: надо к ней присмотреться. Иан, Базили, просьба к вам. Познакомьтесь и выясните, чего стоит как механик…

– И давно ли увлекается… – Рийо щёлкнула пальцами по горлу, ни на мгновение не усомнившись, что будет правильно понята. – А сейчас предлагаю отдохнуть, утро вечера мудренее.

Утром, которое по привычному нам часовому поясу являлось ночью, мы принялись за изучение места предстоящей засады. Как нетрудно было догадаться по внешним очертаниям станции в виде перевёрнутого волчка, «Дарнипорт» состоял из некоторого числа уровней большой площади – на них и располагались ангары – и «перевёрнутого небоскрёба» в нижней части. Судя по указателям центрального лифтового зала, в верхней, более широкой его части размещались системы станции, далее администрация, жилые сектора сотрудников, а в самом низу – аппаратура связи. Когда-то «Дарнипорт», очевидно, являлся единым пространством, сейчас всё, что выше технических ярусов, было поделено между всевозможными арендаторами, субарендаторами, субсубарендаторами и прочими мелкими субчиками. Которые, очевидно, считая арендованные помещения своей частной собственностью, разгородились в лучшем случае решётками, а то и герметичными перегородками, вваренными прямо поперёк коридора. Даже на ангарных палубах кольцевой коридор, по идее, являющийся основным путём передвижения, рассекали огромные щиты. Где-то коридоры перегораживались не полностью, вдоль одной из стен оставался узкий проход, едва-едва разминуться двум идущим навстречу существам. Я подозревал, что таким образом пытаются избежать возникновения полностью изолированных зон, не имеющих доступа ни к одному межъярусному переходу. Отделка помещений делалась каждым арендатором на свой вкус или его отсутствие, и нередко граница территорий прямо-таки бросалась в глаза. В этом лабиринте, не зная ходов, было чрезвычайно трудно передвигаться. А человек, ориентирующийся здесь, мог уйти от любой погони. Или завлечь преследователей в ловушку.

– Подходяще, даже очень, – заключила Осока. – Надо будет разведать топологию коридоров вблизи нашего ангара и договориться с диспетчерами, чтобы «Ночную Охотницу» посадили именно сюда. И можно ждать гостей.

По пути нам попался высокий зал, раньше, видимо, служивший оранжереей, поскольку когда-то был ярко освещён. Сейчас из светильников, занимающих весь высоченный потолок, работала лишь половина, а зал превратился в торговый квартал, людный и очень шумный. Я вспомнил станцию Сокорро и подумал: хорошо хоть второй ярус не надстроили. Да и торговые точки здесь располагались более упорядоченно, четырьмя рядами, образуя два прохода вдоль бывшей оранжереи. Перегородки были непрозрачными, сверху же лавочки прикрывали листы транспаристила, вероятно, от воров. С той же целью на фасадах имелись жалюзи, сейчас скатанные в виде рулонов под вывесками.

Осока подошла к магазинчику, щит над которой гласил: «Лучшие овощи с ферм Жмерина и Малого Арнаута». Торговка, румяная полная женщина с красивыми длинными волосами, выслушала мою подругу и стала называть цены.

– О, нет, пойдём, на Корусанте и то дешевле, – сказала Осока.

– А поторговаться? – спросил я.

– За продукты? За них много не скинут.

– Ну-ка, подожди, – я наклонился над прилавком и доверительным тоном поинтересовался: – Мадам, а если чтобы купить?

– Э… Мы с Вами сговоримся, – торговка получила наличные с родианина, которого как раз обслуживала, и повернулась к нам.

Мне даже особо торговаться не потребовалось, чтобы уменьшить её запросы почти на две трети. В итоге мы расстались довольные друг другом: я – с продуктами, торговка – с деньгами.

– Интересно, а почему со мной Вы иначе разговаривали? – спросила, всё же, Осока напоследок.

– У меня глаза не рентген, я насквозь не вижу, шо Вы не шо-то там такое, – торговка неопределённо повертела пальцами в воздухе. – Говорили бы сразу человеческим языком и были бы счастливы, как сейчас я.

– Я, между прочим, тоже удивился, что ты к ней на базик обратилась, – заметил я, отойдя немного. – Думаю, для конспирации, что ли?

– Не-а, просто переклинило, – призналась Осока. – Предыдущие покупатели с ней тоже не на родном общались, вот и я по инерции… Нам в один из этих лифтов.

Путь, которым мы шли до рынка, я запомнил фрагментарно, слишком много поворотов, переходов, лифтов и даже лестниц, вообще-то нечасто встречающихся на космических объектах. Чтобы найти обратную дорогу, мне, пожалуй, потребовалось бы оставлять на стенах метки, как в настоящем лабиринте. Подруга же уверенно двигалась в выбранном направлении, будто ходила этим путём, как минимум, десяток раз. Джедайка она и есть джедайка. Я уже предвкушал, как, возвратившись на корабль, мы пообедаем, прежде чем заниматься дальнейшими делами. Внезапно Осока резко остановилась, поднесла пальцы к виску и сморщилась, как от внезапного укола:

– Проклятье… Здесь тёмный адепт, похоже, один из Инквизиторов.

– Тебя заметил? – спросил я.

– Увы. Он в поиске, сканировал окрестности. Сюда. Быстрее. Он несколькими уровнями выше нас, может быть, успеем…

Осока не договорила. Одна из панелей стены коридора за нашими спинами вылетела, очевидно, выбитая ногой, и через открывшийся проём шагнула фигура в чёрном одеянии. Хитрый дьявол, вместо того, чтобы воспользоваться лифтом, спустился по кратчайшему пути, через кабельный колодец! Я схватился за пистолет, но Осока взмахнула рукой, и меня, словно ураганом, отбросило в дальний конец коридора. У самой стены я почувствовал, что переворачиваюсь, и затормозил об неё подошвами, едва успев выставить руки, чтобы не расквасить нос об пол. А в руках человека в чёрном уже зажглось багровое лезвие ситского светового меча.

Дуэль началась так стремительно, что я не всегда успевал видеть движения бойцов, а полосы огня световых мечей сливались в огненные веера и полотнища. Чёрный человек яростно наносил удары, Осока парировала их, уклонялась, изредка атаковала сама. Несмотря на нечеловеческую скорость реакции обоих дуэлянтов, мне, всё же, казалось, что моя подруга быстрее и ловчее, как и положено женщине с её природной гибкостью. Противник же полагался больше на силу. Именно он то и дело заставлял мечи скрещиваться и давил, давил, Осоке же приходилось сдерживать этот напор обоими лезвиями сразу, иначе Инквизитор уже рассёк бы её надвое, он-то держал рукоять двумя руками. Но миг – и она уходила, выскальзывала, разрывая дистанцию, используя любую возможность поразить противника. Слишком широкий замах багрового меча? Тут же следует укол вперёд, словно шпагой мушкетёра, заставляя Инквизитора сбиться с линии атаки и парировать, проворачивая меч за счёт быстроты движения кистей. Удар по ногам? Левый, золотистый клинок подставляется под багровый, отводя в сторону, а правым, зелёным – стремительный удар в верхней проекции. Раз или два я думал, что Осока достала противника, но и он был не лыком шит. Немыслимо прогнувшись, ушёл, от, казалось бы, верного удара, крутнулся в воздухе, как волчок, и снова атаковал. Осока опять уклонилась, проскользнула мимо и заняла оборонительную стойку. На несколько секунд противоборство перешло в статичную фазу. Противники, как земные мастера боевых искусств, следили за намерениями друг друга, едва заметно обозначая ответ на желание атаковать. Внезапно Инквизитор выбросил в сторону руку, и оторвавшаяся потолочная панель, как нож гильотины, понеслась на Осоку. Та, не глядя, рассекла её жёлтым мечом. Чёрт побери, если он войдёт во вкус, моей подруге придётся туго. А я тут как шишка на ровном месте, не могу ничем помочь. Хотя, постойте-ка! Я совсем забыл о пистолете, который, оказывается, был у меня в руках. Обе руки Осоки заняты мечами, устроить Инквизитору ответную «побросайку» она, видимо, не может, но я-то тоже могу заставить его уклоняться! От пуль. Встав на одно колено и упёршись левым плечом в угол коридора, я поднял оружие. Расстояние десять метров, враг совершенно открыт. Для любой другой цели это означало бы смерть. Но не для чёрного человека. Одновременно с выстрелом он стремительно сместился, и пуля звонко чвокнула о стену. И, всё же, я своего добился, сковал ему свободу действий! Теперь он просто вынужден был прикрываться от меня Осокой, не мог провести обходной манёвр и оказался в положении фехтовальщика-спортсмена на узкой дорожке. Я продолжал ловить его в прицел, всецело сосредоточившись на этом: пусть чувствует, знает, что откройся он ещё чуть, и новая пуля полетит в него!

«Ниже…»

Что такое? Я слышал, или мне померещилось?

«Ниже… Доверься…»

Осока? Ну, конечно, она тоже чувствует! И может это использовать. Я повёл стволом вниз, на уровень груди дуэлянтов, выбирая свободный ход спуска до упора-«предупреждения». Только бы не задеть её, только бы…

«Доверься… Пли!»

Выстрел! И в ту же долю секунды моя подруга опрокинулась на спину. Уклоняясь от пули, Инквизитор сделал шаг… Осока проскользнула у него между ног, резко дёрнув клинками. Чёрный дьявол подпрыгнул, невероятным движением парировал правый меч, но левый, всё же, рубанул его по мышцам бедра. Вскользь, потому что и здесь он почти успел. Я выстрелил ещё раз, давая возможность подруге подняться на ноги. Чёрный человек молниеносно увернулся и вновь скользнул за Осоку, блокируя мне директрису. Внезапно в моей голове пронеслась мысль – то ли своя, то ли Осокина – что стрелять больше не нужно. Наоборот, пусть Инквизитор двигается как можно больше, нога-то у него повреждена. Глядишь, подставится. Осока провела одно обходное движение, другое. Чёрный человек зарычал от ярости. И вдруг какой-то тяжёлый предмет полетел… в меня, прямо в лицо. Ведомая инстинктом, рука сама метнулась вверх, металлическая коробка ударила ребром по локтю и грохнулась рядом. Твою ж мать! Я метнулся за спасительный угол. Хрен ты так попадёшь, урод мстительный! Впрочем, Инквизитору становилось не до меня. Правая нога держала, но слушалась хуже, и Осока теперь мотала его по коридору, как опытная лайка разъярённого медведя, приближаясь и отскакивая, не давая укусить. Когда противоборство на несколько коротких секунд вновь стало статичным, я успел заметить, что Инквизитор с трудом восстанавливает дыхание.

– Эх, не туда целилась, – насмешливо сказала Осока. – Надо было отрезать…

Инквизитор взревел и бросился в атаку. Клинч! Три меча застыли на секунду, кто кого передавит. И вдруг Осока… Что она делает? Зачем убрала лезвие? Словно в замедленной съёмке я видел, как спица жёлтого пламени поддаётся под напором багрового клинка всё ближе к голове моей подруги. Но одновременно зелёная молния, прочертив нижнюю дугу, наискось разрубила чёрного человека от бедра до подмышки. Голова мертвеца глухо стукнулась о металлопластовый пол, а ноги ещё какое-то время стояли вертикально, словно забыли, что у них нет половины тела. Затем сложились в коленях, и вытянулись на полу, жутко дёрнувшись напоследок.

Я бросился к подруге. Она с улыбкой обернулась, и я увидел, что внутренняя поверхность её левого рога обуглена узкой наклонной полосой. Инквизитор в последний миг своей жизни почти достал её.

– Одним меньше, – сказала Осока, выключая мечи. – Уходим отсюда, пока полиция не явилась.

Я схватил кошёлку с продуктами, подобрал откатившийся в сторону меч Инквизитора и поспешил за ней.

– Зачем ты его взял? – с неудовольствием буркнула подруга. – Брось. В нём может быть маячок.

– Я и собираюсь бросить. Только вот сюда, – открыв лючок первого попавшегося по пути мусоросборника, я отправил в него трофей, предварительно обтерев рукавом, «от криминалистов». – Пусть-ка поищут теперь. Между прочим. Ты потрясающе фехтуешь.

– Спасибо.

– Правда, я не всё разглядел. Слишком быстро для неподготовленного человека.

– Заметил, что он ни разу не попытался отбить мечом пулю?

– Ну, может, не умеет.

– Ага, счас! В Храме отражать выстрелы учили всех.

– Не знаю, – я пожал плечами. – А если это невозможно в принципе? Твёрдое тело и плазма – несколько разные вещи.

– Хм-м… Надо будет надеть броню и самой попробовать.

– Не сходи с ума. А если рикошетом в руку? – я подтолкнул её в кабину турболифта.

– Значит, сделаем другие, из простого свинца, чтобы вязли. Ладно, это потом. Сейчас нам нужно быстро отыскать его корабль. Вряд ли он прилетел на лайнере, верно?

– Да, и не с контрабандистами.

– Вот. И нельзя допустить, чтобы его экипаж поднял тревогу.

– И как найти этот корабль? – спросил я. – Мы не знаем ни регистрационного, ни типа. А их тут по ангарам десятки, если не сотни.

– Ты просто не в курсе некоторых особенностей. Сейчас сам всё поймёшь.

В ангаре Осока подбежала к информационному терминалу, крикнула:

– Дженн, Дженн, Вы здесь? Подойдите, пожалуйста, нам нужна помощь.

– Что случилось? – твилека с банкой пива в одной руке и каким-то фруктом в другой вышла из-за контейнеров.

– Посмотрите список припаркованных кораблей. Нам надо найти посудину с грифованными данными, прибывшую на протяжении последних… скажем, трёх стандартных суток.

– Угум. Посмотрим… – Дженн ввела пароль, открыла страницу. – Грифованный вообще один, вот.

– Второй уровень, ангар пять. Как туда попасть?

– Эноо… Сами вы заблудитесь. Идёмте, покажу.

Какими-то кривыми коридорчиками, узкими металлическими лестницами мы поднялись на несколько уровней выше.

– Вот сюда, – Дженн повернула ручную кремальеру, с усилием откатила тяжёлую аварийную дверь и первой вошла в ангар. То, что она увидела на второй стоянке, перепугало её до полусмерти. Шарахнувшись так, что чуть не упала на спину, не подхвати я её, она враз посеревшими губами прошептала:

– «Ятаган»…

Женщину била крупная дрожь.

– Не ходите туда, – бормотала она, вцепившись в мою руку и локоть Осоки. – Ситы убьют вас!

– Внутри один человек, – Осока высвободилась, в руке её оказался выключенный до поры до времени меч. Стремительной тенью она скользнула к опущенному пандусу ситского корабля.

– Что она делает? Она погибнет! – в ужасе просипела Дженн, голос не слушался её.

– Успокойтесь, Дженн, – я развернул её к себе, насильно заглянул в глаза. – Послушайте меня внимательно. Сита здесь нет. Понимаете? Он валяется там, внизу. Дохлый. В корабле только пилот, обычный человек. Ей это раз плюнуть.

– Она у тебя, что, джедай? – уже более осмысленно спросила твилека.

– Кто её знает, – решил я прикинуться дурачком. – Она вообще девушка загадочная.

– Ну-ну, – сказала Дженн, – будем считать, я тебе верю.

– Вы что там зависли? – Осока стояла в проёме люка, руки в боки, мечи на поясе. – Надо убираться отсюда, пока не поднялся переполох. Наши давно в космосе. Дженн, хотите лететь с нами?

– Спрашиваете… Мастер. Я ведь когда-то испытывала этот корабль.

– Одно условие, – я подставил твилеке раскрытую ладонь. – Больше ни капли. Даже пива.

– Годится! – она хлопнула по моей ладони своей.

Пять минут спустя мы были в сотне километров от станции.

– Это не тот корабль, – сказала женщина, внимательно оглядывая рубку. – Хотя и того же типа.

– «Рапира», второй из трёх построенных, – отозвалась Осока. – Третий, «Эспада», уничтожен одиннадцать лет назад в системе Бакуры.

– Мастер, Вы позволите ненадолго сесть за управление?

– Пожалуйста, – моя подруга встала с кресла. – Паркуемся в точке с относительными координатами…

– Принято!

Едва Дженн оказалась в пилотском кресле, и руки её легли на рукоятки управления, с ней произошла разительная перемена. Расправились плечи, приподнялись уголки губ, зелёные глаза уверенно оглядывали приборы. Она словно бы помолодела на десяток лет.

– Чтоб вы знали, никакая выпивка не сравнится с этим, – с улыбкой сказала она.

– Я знаю, Дженн, – кивнула Осока.

– Не Дженн. Моё настоящее имя Фа’але Ле. Я была пилотом-испытателем, когда Сиенар Флит ещё именовались «Республиканскими».

– Очень приятно.

– «Амидала», на связь, – произнёс я, включая комлинк.

– Мы здесь, – послышался голос Падме. – Поздравляю с приобретением!

– Осока Тано, ты, всё-таки, маньячка! – вклинилась Рийо. – Установи нормальную голосвязь!

– Секунду, переключаю, – Осока обернулась к возникшей над пультом голограмме панторанки. – Так что ты хотела мне сказать?

– Что ты маньячка! – повторила Рийо. – Зачем тебе этот ситский курьер? Его будут искать по всей Галактике!

– Не понимает, – сказал, входя в фокус голопроектора, Иан. – Пожалуйста, включите маскировочное устройство.

– Есть, включено, – откликнулась Дженн, то есть, Фа’але.

– Стигиевое ядро? – ахнула Рийо.

– Да. Последнее. Теперь все три «больших» ядра – в наших руках.

– Я же не знала. Извини за «маньячку».

– Ладно тебе, на правду не обижаются.