– Ты – что??? – хором воскликнули мы с Осокой. Остальные просто сидели, подобно африканским божкам, вытаращив глаза.

– Я пила с ним чай, – так же спокойно повторила Рийо Чучи.

– Охренеть можно, – сказала Осока.

– Ну, мне не привыкать. В сенате я и не с такими уродами дело имела, – пожала плечами панторанка. – С его нынешним шефом, в частности. Правда, в те времена он не был таким законченным психом.

– И о чём же вы беседовали за чаем?

– Небольшая дискуссия о политике. Он предложил мне у него работать. Помощницей.

– А ты? – спросил Базили. Рийо посмотрела на него так, что бреганец прикусил язык. Сказала тихо:

– Ты в самом деле думаешь, что я каменная? Вряд ли я смогу выдержать ещё одну такую встречу.

– Успокойся, Рийо, – Иан придвинулся ближе, опустил ладонь поверх сцеплённых пальцев девушки. – Скажи лучше, ты так прямо и ответила, что отказываешься? Или, всё-таки, уклонилась от темы?

– Сказала прямо.

Базили воздел глаза к потолку:

– Точно охренеть. Да как же ты, мать, живая-то ушла??

– Честно говоря, сама удивляюсь. Получилось что: я ему предложила послушать музыку. Потом ему не понравилась мелодия, и он, кажется, поломал проигрыватель. И отослал меня восвояси.

– Нет, и это ты меня называешь отмороженной? – восхитилась-возмутилась Осока. – И говоришь, что это я галактически везучая??

– Это не я, это, помнится, имперский коммодор Клойд о тебе сказал, – скромно потупилась Рийо.

– Любопытно, а что за мелодия так впечатлила Повелителя, – титул Вейдера я произнёс не без издёвки, – что он аж проектор сломал?

– Не припомню названия, вроде бы, набуанская. Из тех, что Эрдени играла.

– Должно быть, теперь те воспоминания вызывают у него только ярость, – сказала Падме.

– Тебе его жаль? – со своего места я не мог видеть выражение её лица, но голос звучал печально, и я задал этот вопрос.

– После того, что он натворил тогда и потом? – Падме посмотрела на меня через плечо. – Нет. Жаль то хорошее, что было в нём когда-то… Рийо. Для тебя текстовое сообщение от Старшего Администратора станции. Группа Таркина легла на курс, готовится к прыжку. «Новое оружие» грузят на транспорт.

– Администрация здесь, в сущности, неплохие ребята, – отозвалась панторанка. – Без них мы бы и не узнали, что имперцы испытывали.

– Планируешь помочь им разобраться с пиратами? – спросил Базили.

– Посмотрим. По словам Администратора, у них довольно мощная флотилия.

– У страха глаза велики, – заметила Падме.

– Согласна, он преувеличивал, а насколько, и надо выяснить, – кивнула Рийо. – Проблема в том, что пираты плотно срослись с местными старьёвщиками, нужно учесть и это.

– Почему на Орд Мантелле такого не было? – поинтересовался я.

– Во-первых, разный масштаб, – объяснил за панторанку Иан. – Мантелл плотнее заселён, старьёвщиков там целый «профсоюз». Во-вторых, там мусорные дворы на самой планете, а не в космосе. Им выгоднее дружить с губернатором против пиратов, чем наоборот.

– Думаю, как только последние имперцы покинут систему, сразу явятся пираты, – сказал Базили.

Он как в воду глядел. Едва крейсер и пара фрегатов, сопровождающие транспорт с белыми истребителями, ушли на сверхсветовую скорость, кто-то в системе послал сообщение, и через полтора часа к станции подошёл первый пиратский корабль. Тот самый сарронский, класса «Завоеватель», который Падме давеча обозвала «кеглей».

– Пойду, разбужу Осоку, – сказала она.

– Я сам, – остановил её я.

Подруга спала, разметавшись наискось по постели, дышала открытым ртом, что с ней бывало крайне редко. Долгие часы непрерывной концентрации, чтобы сохранить «прозрачность» в Силе и не быть замеченной лордом Вейдером, вымотали её не меньше, чем марафонский забег. Я решил даже, что она не чувствует моего присутствия, но не тут-то было. За мгновение до того, как я успел коснуться её плеча, Осока спросила сонным голосом:

– М? Что, они прилетели?

– Пока один. Та самая «кегля», что мы прогнали.

– Ага, – она перевернулась на спину, приоткрыла один глаз. – Вот и познакомимся. Дай тунику, пожалуйста.

– Лежи пока, они ещё на подходе. Отдохнула хоть немного?

– Спать уже не хочется, но и шевелиться тоже. Такой долгой концентрации у меня, наверное, в жизни не было. Хорошо, что в своё время не поленилась этому научиться.

– Это умеют не все джедаи?

– Нет, далеко не все. Джедай как таковой – довольно мощное возмущение в Силе, чем он сильнее, тем дальше его заметно. «Стеклянному» состоянию меня учил магистр Пло Кун, сказал, в будущем пригодится. Поневоле подумаешь, мог ли он предвидеть?

– Теперь уже не узнаешь.

– Да, – она села на постели, склонила голову мне на плечо, подставляя висок. Я погладил её полосатую лекку у основания, с внутренней стороны, где она обычно касается щеки и уха. Подруга от удовольствия прикрыла глаза, казалось, вот-вот замурлычет.

– И пусть только попробуют мне сказать, что привязанности мешают… – тихо произнесла она. Прикоснулась лбом к моей щеке, выпрямилась: – Ну, идём, посмотрим на горе-корсаров.

Диспетчер станции направил пиратский корабль в тот же ангар, где стояла «Амидала». На тонкой шейке корпуса, в самом деле напоминающего сплюснутую в вертикальной плоскости кеглю, виднелась табличка с названием. На базик это слово означало сорт приправы, похожей на земную горчицу. Ладно, пусть будет «Горчица». В «плечиках» обтекаемого корпуса корабля были открыты продолговатые люки, за которыми виднелись сопла тормозных двигателей. По бокам от них чужеродно торчали грубо врезанные трубы ракетных установок. Пиратский корабль выпустил посадочные опоры и приземлился, качнувшись на амортизаторах. Откинулась рампа, и из брюха «Горчицы» вышли четверо: двое людей, забрак и виквай, кажется, женщина. Забрак по обычаям своей расы был густо татуирован, наколки покрывали и плечи одного из представителей человеческой расы. Надетая на нём жилетка со стоячим воротником не мешала всем желающим ими любоваться. Переговорив о чём-то, пираты неожиданно подошли поближе к нашему кораблю. Фыркнув возмущённо, Падме включила звук с наружных микрофонов.

– …эта игрушка, – говорил коротко, под бокс, стриженый человек своим приятелям. – Может, заберём её себе? Дадим владельцу тыщ пятьдесят, и пусть убирается ко всем хаттам.

– А потом Деймон тебе башку открутит, – остудила его пыл виквайка. – За самодеятельность. Вот прилетит, пусть сам решает.

– Да он эту птичку себе оставит. Причём, даром, а хозяев в расход.

– Нет, только посмотрите, – саркастически заметила Падме. – Добренькие какие! Предлагают целых пятьдесят тысяч! За корабль, который стоит больше миллиона.

– Скромница, – усмехнулся Иан. – Я слышал, один перец хотел купить «Рапиру» и предлагал пятьдесят пять миллионов кредитов. А её корпус, кстати, из простого дюрастила.

– Ну, они же не могут знать про стигиевое ядро и бескар.

– Девчонки, а давайте лучше этих в расход, а их корабль себе? – предложил Базили. – Хотя, на кой хатт он нам сдался? Ничего особенного. По сравнению с нашей красавицей просто груда хлама.

– Подхалим, – Падме спрятала польщённую улыбку.

– Зато от чистого сердца.

– Сейчас посмотрим, что за Деймон такой, и много ли у него народу, – сказала Осока. – А потом решим, кого в расход, а кого ко всем хаттам.

– Вот она, джедайская прагматичность, – хохотнул Базили. – Мне нравится.

Долго ждать прибытия упомянутого Деймона не пришлось. В ворота ангара медленно вплыла стометровая туша корабля кореллианской «консульской» серии. Та часть корпуса, что не подверглась переделкам, сохраняла линялое ярко-красное покрытие, которым во времена Республики обозначались дипломатические корабли. Соответствовало и название, крупно нанесённое краской на переднюю часть: «Великий консул».

– По-видимому, владелец имеет склонность к «агрессивным переговорам», – задумчиво молвила Падме.

– Не подкалывай, – пробурчала Осока, – я давно переросла эти методы.

Корабль, и в самом деле, был превращён в наглядное воплощение «дипломатии канонерок». Вместо сменного обитаемого модуля для делегаций была установлена грубая небрежно окрашенная коробчатая конструкция с парой пусковых установок по бокам и трёхствольной батареей тяжёлых плазмопушек в нижней части. Сверху, на приливе рубки, располагался спаренный турболазер. В схватке с манёвренным сторожевиком, тем более – истребителями этот «Великий консул» не имел бы ни единого шанса, а вот для атаки на крупную слабо защищённую цель вроде пассажирского лайнера или транспорта подходил идеально.

Первыми по пандусу спустились четверо разномастно одетых корсаров с бластерными карабинами в руках и остановились, направив оружие внутрь корабля. Интересно. Впрочем, разгадка странного поведения пиратов обнаружилась быстро и заставила меня скривиться от омерзения. В ангар выходили рабы. Больше двадцати душ. В основном, женщины: твилеки, остроухие сефи, худенькая печальная чагрианка, борнека… Упирающуюся мириаланку высокий жилистый пират, похожий на земного скандинава, тащил за ошейник. Среди рабынь была и одна тогрута, сутулая девушка среднего роста с изогнутыми рожками, окрашенными в мелкую дымчато-серую полоску.

– Какая прелесть, – произнесла Осока. Сарказма в её голосе я почему-то не уловил и покосился на подругу. Она улыбалась.

– Здесь затевается что-то очень интересное, – пояснила она на мой безмолвный вопрос.

Последними вывели четверых мужчин. В отличие от женщин, одетых более или менее чисто, их одежда представляла собой невообразимые лохмотья, руки вместо тонких наручников были скованы тяжеленными кандалами. Один из них цветом кожи напоминал борнеков, но странная форма носа и заострённые уголки ушей свидетельствовали, что это представитель другого, неизвестного мне подвида. Второй, с синей кожей, выглядел как супергерой, какими их рисуют в комиксах: квадратный подбородок, выступающие скулы, мощные надбровья. Двое остальных, видимо, были с какой-то примитивной планеты, так как в лицах их проглядывало нечто обезьянье. Мужчин опекали более плотно. Два бандита, шедшие по сторонам, держали наготове силовые копья, не такие, как у наших пограничников, а двусторонние. Третий, сзади, поигрывал нейронной плетью, то выстреливая её до половины, то вновь убирая в рукоять. В левой руке он держал лёгкий бластер.

– Ты не говорила, что они ещё и работорговлей промышляют, – Падме посмотрела на Рийо.

– Администратор мне ничего не сказал. Наверное, не успел, его как раз секретарь отвлекла. Он что-то про лайнеры начал, и тут вызов по интеркому.

– Ну, ясно, – Иан хрустнул суставами пальцев. – Этот, с позволения сказать, «товар» привозят к приходу пассажирского лайнера с потенциальными покупателями.

Тем временем, виквайка и один из людей, прилетевших на «Горчице», присоединились к конвоирам. Забрак и тот, что строил планы «сравнительно честного» отъёма «Амидалы», остались у пандуса. Ждут атамана, понял я. Вот и он, среднего роста молодой мужчина, одет в тяжёлые «космические» ботинки, предназначенные для сопряжения со скафандром, брюки с усилителями на коленях и множеством карманов, короткую куртку из кожи рептилии, как раз такой длины, чтобы полы не мешали выхватывать бластеры из ковбойских кобур. Голова повязана чёрной банданой, украшенной крупным значком из жёлтого металла в виде оскаленного черепа.

– С прибытием, капитан Деймон! – отсалютовал пират с «Горчицы». – Смотрите, какая тут птичка запарковалась!

Деймон повернулся… и я сдавленно охнул.

– Знакомый? – спросила Рийо.

– Ещё как знакомый. Вот это я когда-то называл своим другом.

А Диман – это он и был – с жадным восторгом взирал на стройные обводы корпуса нашего корабля, сейчас окрашенного в самую выигрышную цветовую гамму – светло-серую с алыми полосками на двигательном отсеке, крыльях и вдоль боковой линии, скрывающими, кстати, настоящее название. Затем, вынув из кобуры бластер, подошёл к задней посадочной опоре и несколько раз грохнул казёнником по стойке:

– Эй, кто-нибудь дома? Я спрашиваю, эй, кто-нибудь дома??

– Что за хамство? – даже слегка растерялась Падме.

– Винни-Пух недоужаленный, – проворчал я.

– Похоже, на борту никого, – констатировал Диман.

– Вот такой иезуитской хитростью Штирлиц второй год водил за нос агентов гестапо… – усмехнулся я. Бывший приятель, между тем, повернулся к сообщникам:

– В общем, так. Я в кантину, перетру там с пацанами, а ты и ты остаётесь здесь. Нарисуются владельцы – задержите их и маякните мне.

– Vnature, капитан! – поднял ладонь забрак.

– А не появятся до моего возвращения, будем считать, что посудина бесхозная, – добавил Диман, – со всеми вытекающими.

– Ну, и фрукт, – возмущённо произнесла Рийо. – И ты с ним дружил?

– Давно. В институте, – ответил я. – Последнее время так, виделись от случая к случаю. С другой стороны, не организуй он ту поездку, я бы не познакомился с Осокой и всеми вами. Осока, ты могла бы отослать куда-нибудь этих часовых?

– Двоих сразу без визуального контакта? – она покачала головой. – Нет, я не Кеноби. Надо подойти вплотную.

Иан в задумчивости прошёлся по рубке, пригладил растопыренными пальцами волосы.

– Скорость привода пандуса недостаточна, – сказал он. – Пока откроем – они успеют поднять тревогу и взять нас на прицел. Можно бы попробовать выйти через переходник, но если кремальера щёлкнет?

– Нужно что-то нетривиальное. И такое, чтобы они не связали моё появление и корабль, – Осока барабанила пальцами по обшивке дивана. – Нет, вообще-то, переходник идея хорошая, но не нижний. Боковой. Он высоко, не услышат.

Подтянув платье так, что ткань на талии сложилась втрое, а подол лишь чуть прикрывал бёдра, Осока надела технический комбинезон из бурого нетканого материала, снаружи шершавого, как земной брезент, а внутри мягкого, вроде велюра. Повесила для пущей убедительности на ремень сумку с инструментами и, выждав удобный момент, когда пираты стояли спиной, выпрыгнула в открытый стыковочный узел. Я, хоть и знал, что прыжок «силовой», невольно затаил дыхание. Подруга же, легко пролетев три десятка метров, бесшумно опустилась на крышу средней части «Великого консула». Перебежала на уродливый короб «пристройки» и, присев на корточки возле трубы ракетной установки, окликнула пиратских часовых:

– Алё, это ваша посудина?

Забрак и второй гуманоид, похожий на виквая, только с рожками на бровях и подбородке, задрали головы вверх.

– Ты чо там делаешь, оторва? – заорал забрак. – А ну, слезай!!

Осока с готовностью перепрыгнула на ствол одного из орудий, так что скрипнули приводы, и, прихватившись рукой – больше для вида – оказалась на палубе ангара. Настолько близко от пиратов, что те невольно отшатнулись.

– Я смотрю, корабль в неплохом состоянии, – продолжала Осока.

– Ты сама-то кто такая? – неожиданно тонким голосом спросил второй гуманоид.

– Да так, мимо пробегала. Мальчики, по-моему, после долгого перелёта вам очень хочется пи-пи.

Движение рукой. Пираты переглянулись.

– Надо отлить, – произнёс морщинистый тоном наркомана, только что «словившего приход».

– Ещё как надо, – согласился забрак. – Пошли, поищем, где на этой сраной базе ближайший клозет.

И, закинув бластеры на плечо, оба потопали к выходу из ангара, совершенно забыв о том, что на любом корабле имеется санузел, чаще всего, не один.

– Так, – сказала Рийо, выходя из корабля. – Я сейчас в дирекцию, постараюсь выяснить, где они держат рабов.

– Хорошо. Натуа, проводи, пожалуйста, – попросила Осока. – Чтобы на этот раз леди, чего доброго, не угодила на приём к самому Императору, хотя его здесь и нет.

– Провожу, не беспокойся, – кивнула та.

– А мы идём в кантину, – сказал я.

– Да, – подтвердила Осока. – Ты отвлечёшь внимание главаря, пока я потолкую с рядовыми, выясню местонахождение их логова. А ребята останутся здесь.

– Правильно, – одобрил Базили, деловито продевая руки в рукава комбинезона, который он обычно носил спущенным на пояс. – Пока никого нет, подрихтуем кое-что на пиратском корыте на случай будущего штурма. Эти двое были так тобой очарованы, что даже двери не закрыли. Грех не воспользоваться. Падме, постоишь на атасе?

– На чём?

– На стрёме, на шухере, – разъяснила Осока, более подкованная лексически.

– А, так бы и говорили. Давайте, живее только.

Сдерживая смех, я вместе с дамами вышел в коридор станции.

– Над чем смеёшься? – спросила Рийо.

– Королева, стоящая на шухере, пока механики портят пиратский корабль, это, знаешь ли, нечто.

– Ты ещё не видел королеву и сенатора, пускающих с балкона мыльные пузыри, – невинным тоном заметила Осока. И удостоилась от Её Превосходительства Чучи сердитого тычка в бок.

Кантина на станции Фэдье являлась чуть ли не «центром мироздания», впрочем, как на большинстве терминалов-медуз с центральным куполом и четырьмя секциями-крыльями, к каждой из которых мог причалить крупный корабль вроде лайнера или даже имперского звёздного разрушителя. Для господ проезжающих на лайнере и взыскательных гостей со щегольских яхт станция располагала рестораном под самым куполом, снабжённым даже прозрачными окнами прямо в пространство. Кантина, для публики попроще, находилась глубже, под общей с рестораном кухней, но точно так же на вертикальной оси комплекса. Помещение не делилось на сектора между несколькими владельцами, как бывало нередко, и всем здесь правила радиально-кольцевая схема. Четыре входа, круглая стойка в центре вокруг колонны доставки, столики, расставленные по концентрическим дугам, четыре же сцены у наружных стен между входами. Три сейчас пустовали, на одной играла небольшая джаз-банда, состоящая из троих битов, гитариста-корунная и ударника-салластанина. Два нарядных зелтрона, мужчина и женщина, сидели рядом со сценой, пили цветные жидкости из высоких стаканов. Должно быть, вокальный дуэт. Диман с двумя ближайшими приспешниками выбрали места в дальнем от джаза секторе. Остальные расселись кто где, например, тот «скандинав», что тащил недавно мириаланку, устроился поближе к музыке.

Делая вид, что не замечаю старого знакомого в упор, я не спеша прошёл вдоль стойки, выбрал свободный стул, откуда Диман мог меня хорошо видеть, сел и заказал местный аналог джин-тоника. Не надо было быть джедаем, чтобы чувствовать спиной внимательный взгляд Димана. Он, похоже, гадал, я это или не я. Наконец, решил окликнуть по имени:

– Сашка! Сашка, ты, что ли?

Я медленно повернулся, надеясь, что удивление разыгрываю достаточно убедительно:

– Диман? Вот так номер! А я думал, меня одного сюда забросило!

– Да нет, как видишь, не одного. Садись к нам! Подвинься, Т’рандак, – велел он на базик помощнику, высоким квадратным лбом напоминающему творение Франкенштейна.

Взяв с собой стакан, я пересел к ним за столик.

– А ничо так выглядишь! – заявил Диман, внимательно меня разглядывая. – Не исхудал, не осунулся, и одёжка в норме.

– Да что там, – отмахнулся я, – вот ты выглядишь реально круто.

– Положение обязывает, надо соответствовать. Ты-то здесь как, устроился? Или ещё работаешь? – хохотнул он.

– По-твоему, я похож на рудокопа? Или на фермера? – парировал я, понимая, что именно такой ответ устроит его больше всего.

– Да вот чёрт тебя знает, на кого ты сейчас похож. Сижу, гадаю.

– Может, я шпион? Или Инквизитор в маскировке?

– Блин, не поминай всуе, накличешь! – в глазах его мелькнул страх. – Был у меня один чувак, пилот просто божьей милостью. И вот сидим мы как-то в кабаке, и тут подваливает. Ростом под два метра, плащ с капюшоном, а глаза завязаны. Смотрит на моего пилота этими завязанными глазами и говорит: ты, мол, арестован, Инквизиция. Пилот, понимаешь, каким-то местным сектантом оказался, поклонялся какой-то Силе, что ли. Слышал про таких?

– А как же. Слыхал, и не раз, – я, всё же, не сдержал улыбку. – Буквально все уши прожужжали. Только говорить об этом в публичном месте небезопасно. Твои-то нас понимают?

– Не, что ты! – отмахнулся он. – Пытался научить – без толку. Бараны баранами. Ну, может, оно и к лучшему. Давай, за встречу!

Мы выпили. Помощники Димана – вместе с нами. Напиток напоминал виски, причём, дешёвый и, как следствие, дрянной, вроде того, что гнали «польские партизаны», а у нас выдавали за лучшие образцы знаменитых марок. Лекарственная капсула во рту немедленно лопнула, добавив во вкус сивухи маслянистую калиновую горечь и не давая алкоголю всасываться через слизистую. Да и в желудке, спасибо Осоке, эту пакость с распростёртыми объятиями встречала изрядная порция сорбента.

– А-а, хорош вискарик! – довольно крякнул Диман.

– Ты-то чем занимаешься? – спросил я. – Перевозками, что ли?

– Окстись! Разве у них здесь на перевозках можно нормально приподняться? Нет, брат, я выбрал более романтичную профессию. Так сказать, экспроприирую экспроприаторов.

– Сиречь, грабишь?

– Ой, только не делай лицо, как у паладина в квартирной ролёвке! Ты видел, как тут простой народ живёт? Видел?

– Ну, смотря кого называть простым, – я пожал плечами. – Я здесь, в основном, с механиками общаюсь, с пилотами, с военными немного.

– И? Как они живут?

– Да нормально, всяко не хуже, чем у нас.

– Дерьмово живут. А какой-нибудь вшивый контрабандист за карточным столом за ночь спускает столько, сколько несчастный механик за полгода не заработает. Разве справедливо?

– Несправедливо, – согласился я. – Больше тебе скажу, глупо. Потому что выигрывают у них шулеры.

– Во-во, и на эти бабки яхты себе золотом отделывают! Видишь, ты меня понимаешь. Давай за него и выпьем. За понимание!

– Чтобы оно было, – поправил я. И из стакана, услужливо налитого Т’рандаком почти до краёв, отпил меньше трети.

Диман продолжал свои рассуждения в духе Нестора Махно, и слушал я его вполуха. Всю эту бандитскую идеологию я прекрасно изучил по фильмам о Гражданской войне. А сам незаметно поглядывал за происходящим в кантине. Вошедшая через несколько минут после меня Осока подсела к троице Димановых бандитов и весьма натурально любезничала с ними. Комбинезон она снимать не стала, лишь сбросила с плеч верхнюю часть и завязала рукава на талии – ни дать ни взять, ремонтных дел мастерица, зашедшая после работы пропустить пару рюмок. От её доброжелательного внимания корсары, в том числе, серокожий щупальцеротый хил, явно размякли и поплыли. А она всё подливала им какое-то местное пойло.

Опрокинув ещё пару стаканчиков, Диман прямо-таки излучал дружелюбие. То, что я особо не возражал его разглагольствованиям, он, кажется, принял за одобрение.

– Слушай, а давай ко мне в команду? – неожиданно предложил он. – Я тебе по старой дружбе корабль выделю.

– Вообще-то, корабль у меня и свой есть, – сказал я.

– Да? – Диман расплылся в снисходительной улыбке. – Какая-нибудь задрипанная колымага вроде твоих старых «Жигулей» на Земле?

М-да, в некоторых отношениях люди не меняются, подумал я. Диман был автомобилистом со стажем и на моей памяти никогда не упускал случая похвастать своей «тачкой» и полить грязью чужую. Новенькую «восьмёрку» папаша купил ему ещё в далёком восемьдесят шестом, а после девяносто второго будущий «джентльмен удачи» вообще менял машины по два раза в год. Покойный Володя всегда очень болезненно реагировал на его подколки.

– Ты полегче, – не меняя тона, произнёс я. – Вдруг она обидится, что ты её колымагой назвал?

– Шутник! – заржал пиратский предводитель, хлопая меня по плечу. – Тогда ещё проще. Нужен народ – только скажи, будут.

– У Абдуллы очень много людей, да? – иронически усмехнулся я. И подпустил ответную колкость: – А приличные спецы есть, или все такой же сброд, как вот эти?

Диман слегка растерялся и пару секунд смотрел на меня, решая, рассердиться или нет. Потом хмельное благодушие, всё же, взяло верх, и он сказал:

– Ну, чо ты, нормальные, в принципе, пацаны. Не особо Эйнштейны с Коперниками, конечно…

– Да-да, три поросёнка, – кивнул я. – Них-Них, тупой, как пробка, Нюх-Нюх, всё время хихикал, и Нах-Нах, ни фига делать не хотел.

– Не гони, наркуш у меня нет, – возразил Диман. – За этим слежу конкретно.

– Concretno, капитан, – ухмыльнулся второй, безымянный пока подручный, уловив знакомое слово.

– Анжела-то как к твоему бизнесу относится? – спросил я, будто ничего не подозревая о судьбе девушек. – Она здесь?

Что-то, всё же, изменилось в выражении его лица:

– Да мы с ней, того, расстались. Достала, честно говоря. Ещё не жена, а пилила, пилила, пилила… О! А вот идёт мой деловой партнёр. Приветствую, господин Канэй!

Я обернулся. К столику семенящей походкой подходил высокий морщинистый неймодианин в традиционных одеждах своего вида – длинном балахоне и высокой шапке вроде камилавки греческих священников, только с наушниками. Его сопровождала бледная болезненного вида женщина, из жёстких волос которой торчали антенны-трубочки. Балосар. Этот вид я раньше наблюдал только издали. Едва удостоив нас взглядом, она села рядом с неймодианином, положив на колено деку. Господин Канэй представил её как Терби Стампети, своего референта. На базик неймодианин говорил с ужасным акцентом, у Димана же, насколько я мог судить, выговор был идеальный. Думаю, его никто не спрашивал, не бреганец ли он. Ну, а что удивляться, если последние полтора года он пользовался этим языком постоянно, а я по потребности? Беседа с неймодианином началась по-восточному, с новостей, расспросов о семье почтенного Канэя и тому подобных тем. Наконец, решив, что дань традициям отдана, Канэй приступил к делу.

– Сколько ты привёз, друг мой? – спросил он.

– Девятнадцать.

– Хорошая партия. Я хотел бы взглянуть.

Диман посмотрел на меня.

– Ладно, – сказал я, – я же вижу, у тебя бизнес.

– Не-не, погоди. Дело-то минутное. Понимаешь, мы тут это… – Диман замялся, видно, соображал, как преподнести мне своё занятие. – Короче, корабль одного сутенёра подловили. А у него там шлюх полный трюм. Вот, хочу их сбагрить поскорее, пока мои орлы из-за них не передрались.

– Разумное решение, – согласился я. – Не дело держать на корабле такой возмущающий фактор. Пойти, что ли, с вами, посмотреть?

– Айда! Господин Канэй, не возражаете, если мой друг пойдёт с нами?

– Нет-нет, пойжалюйста! Чем больше покупатель, тем лючше торговля!

Выходя из кантины, я увидел, что Осока продолжает беседовать с двумя димановскими «орлами», потягивая через трубочку коктейль. Мой взгляд она, разумеется, ощутила моментально, несмотря на то, что сидела почти спиной. Опустила руку под стол и сделала два знака пальцами: «хорошо» и «внимание». Предупреждение было излишним: расслабляться и размякать в обществе пиратов я и не собирался.

Вот и выяснилось само собой, где Диман держит невольников, думал я, спускаясь с тремя пиратами, неймодианином и его секретаршей в турболифте. Никакой администратор не понадобился. Оставалось надеяться, что Канэй – всего лишь посредник, и у нас останется время до прилёта покупателей, чтобы отбить рабов.

«Верхний складской уровень, – подсказала в наушнике Падме. – То же крыло, где наш ангар».

От её ровного голоса сразу стало спокойнее, и полутёмный уровень уже не казался таким гнетуще-мрачным. На станциях этого типа отделка должна быть выполнена из композитных листов, лёгких, непроводящих и глушащих звук. Там, вверху, так и было. Здесь же под ногами то и дело погромыхивало голое рифлёное железо, не иначе, с астероидных фабрик. У ворот одного из складов на старых пустых контейнерах сидели двое пиратов. Сторожили. Увидев босса, они вскочили, один отключил магнитный замок, второй привёл в действие штурвал ручного привода. С ужасным скрипом и лязгом побитая ржавчиной трёхметровая дверь поползла в сторону по направляющим. Внутри складского помещения размером примерно десять на десять метров горели лишь несколько аварийных светильников. Пират защёлкал кнопками на стене, и под потолком начали загораться ряды пыльных ламп.

– Ну-ка, встаньте в ряд! – распорядился Т’рандак. – Господин Канэй хочет на вас посмотреть!

Режиссёры исторических фильмов, видимо, не сильно грешат против реальности: неймодианин осматривал рабынь именно так, как показывают в сценах невольничьих рынков. Заставлял поворачиваться, щупал, заглядывал в глаза, зубы, изучал ногти… Возможно, будь он человеком, это выглядело бы не так мерзко. Но молча наблюдать, как этот безносый урод, причмокивая треугольным ртом, лапает костлявыми пальцами гуманоидных женщин, стоило мне огромных усилий.

Неожиданно сзади раздался слабый шум. Что-то упало? Обернуться я не успел, потому что увидел, как рабыня-тогрута лёгким движением запястий разрывает сверхпрочные наручники. Ойкнула одна из твилек: из-под её одежды выскользнул продолговатый металлический предмет, описал немыслимую с точки зрения законов гравитации дугу и финишировал в руке тогруты. Полыхнуло синее лезвие, и в следующий миг так и оставшийся безымянным помощник Димана лишился правой руки и изрядного куска туловища. Т’рандак оказался быстрее. И умнее. Грохнувшись навзничь на пол, он вытянул руки вверх, словно собачонка лапы, показывая, что сдаётся. Кончик гудящего лезвия замер в паре сантиметров от глаз неймодианина, лицо которого стремительно серело от ужаса. Другой рукой тогрута толкнула перед собой воздух, и женщину-балосарку швырнуло о стену. Маленький блестящий бластер выпал из её руки. Диман почти успел достать до рукоятки оружия, но именно почти. Перерезанный другим мечом ремень упал к его ногам. Девушка в накидке с капюшоном поднесла изумрудное лезвие к его лицу.

– Я это заберу, – произнёс над моим ухом холодный женский голос, и у меня из кобуры выдернули сначала бластер, затем мореллийский пистолет. Характерное гудение плазменного лезвия подсказывало, что третья леди вооружена столь же серьёзно.

– Не рыпайтесь, работорговцы, – продолжала та же особа, видеть я её пока не мог. – В этом случае, возможно, останетесь в живых.

– Возможно?? – заблеял Канэй. – Оставьте мне жизнь, я не рабовладьелец!

– Владелец, торговец… какая разница? – хмыкнула тогрута. – Главное, взят с поличным. Законы Империи могут быть сколь угодно либеральны к таким, но есть ещё существа, для которых рабство – неприемлемая и недопустимая вещь…

Нет, всё-таки, «супергероиня» – это диагноз. Я решил, что уместно прервать сей словесный поток, пока она не договорилась до «непростительно» и «лунная призма, дай мне силу». И поинтересовался:

– Собственно, а ко мне-то какие претензии? Вот Вы, сударыня, знаете, что я не из компании того, кто вас привёз. Покупать тоже никого не покупал. И просто за то, что нахожусь здесь, вы собираетесь…

– Заткнись! – перебила девушка у меня за спиной. Лезвие её меча приблизилось и к моим глазам. М-да, выдержкой она явно не отличается. Продолжать препирательства было смертельно опасно. Падме, кстати, думала так же.

«Смолчи, брат, – произнесла она. – Девочки, по-моему, слегка неадекватны, пусть с ними разберётся профессионал».

Хлоп. Хлоп. Хлоп. Звук издевательских аплодисментов прозвучал неожиданно громко.

– Браво! Просто пять баллов! Неаккуратно, грязно. И полностью открытый тыл. Заходи, кто хошь, стреляй, в кого попадёшь. А уж если владеешь чем кроме бластера…

Три изумлённых вскрика слились в один. Через мгновение все три девушки оказались на полу. Диман и неймодианин, звонко треснувшись лбами, повалились следом. Пытавшийся дотянуться до моего бластера Т’рандак получил казёнником в лоб и вырубился. Я с улыбкой обернулся. Осока завершала замысловатое, как ката каратиста, движение руками, и я успел увидеть, как три трофейных меча улеглись на её раскрытую ладонь вроде поленницы.

– Так это, всё-таки, наши? – спросил я.

– Наши, наши, – подтвердила Осока.

Я протянул одну руку тогруте, другую – третьей девушке, помогая им подняться на ноги. Третья, кстати, выглядела довольно примечательно: негритянка с пронзительно синими глазами и в забавном головном уборе с хвостиками. Такие, если я правильно помнил, носили выходцы с планеты Толот.

– Осока… – пролепетала она. – Живая!

– Как видишь. Держи свой меч. Знакомься, Алекс, это Катуни Тийгал. Это Ашла Кири, моя соотечественница, как нетрудно догадаться. Ту леди я не помню, – она помогла подняться девушке в накидке, отдала оружие и ей.

– Веда Халзан, – представилась та. – Из системы Ильмена. Ой. Какой дройд…

Вслед за нашими механиками в помещение входила Бета. Пока Иан и Базили аккуратно рассекали резаками наручники рабынь, она касалась ключиц каждой медицинским сканером, неизвестно ведь, чем могли быть больны девушки после содержания в таких условиях.

– Вам нужна медицинская помощь, – сказала она одной из твилек. Та быстро закивала и разрыдалась:

– Я говорила… Этот вот повёл в медотсек, а главный сказал – нечего на неё лекарства переводить.

– Вставай, – приказал я Т’рандаку. – Наручники есть?

– В кармане.

– Наденем… А это что? Комлинк? Осока, он вызвал остальных!

– Нет-нет! – быстро сказал Т’рандак. – Я дал сигнал бежать. Какой дурак будет связываться с фосерами??

– Ты узнала, где их база? – спросил я подругу.

– Систему и планету. Локальные координаты не успела выяснить.

– Тогда пусть летят, я думаю? Перехватим их на подходе и посмотрим, куда сядут. Падме, девчата на борту?

«Только что вернулись. Мы включили дефлекторы на всякий случай».

– Правильно, – сказала Осока, у которой, естественно, был такой же переговорник за ухом. – Когда стартуют, сообщи.

– Кстати, фрегат никуда не улетит, – сообщил Иан. – Мы им в генераторных оставили по паре сюрпризов. И глушилку на наружной броне, задолбаются искать.

– Прекрасно. Сюрпризы подорвём, когда «кегля» уйдёт за свет. Катуни! Что за судно пристыковалось к аварийному шлюзу в днище станции? Ваше?

– Да, мы на нём пленников увозить планировали, – кивнула толотианка.

– Тогда ведите их к себе, – приняла решение моя подруга. – А пираты посидят у нас. Надеюсь, вы не откажетесь поучаствовать в рейде на их базу, девочки?

– Мы «за», но надо спросить Джесси.

– Капрала Джесси? Ясно-ясно. Вот, значит, кого он искал тогда в Храме!

– Ну, да, он нас… А откуда ты знаешь?

– Джин-Ло Рэйсс, – коротко пояснила Осока.

– Так и знала, что он выкрутится! – улыбнулась Катуни. Потом на лицо её набежала тень: – А Илси не спаслась. Она шла первой и столкнулась с…

– Знаю, всё знаю. Сегодня мы видели его. Вернее, то, чем он стал.

– Он был здесь??? Теперь мне понятно, почему «Консул» столько времени дрейфовал в пространстве.

– Очевидно, да, – сказала Осока. – Ну, за дело!

Пять минут спустя возле склада остались лишь три пиратских трупа. Механики толкали перед собой скованных наручниками Т’рандака и Димана, «Стражники» несли неймодианина и его секретаршу, так и не пришедших пока в сознание. Больную дурной болезнью твилеку Осока забрала с собой, чтобы сразу уложить в медотсек.

– Вот, значит, какая у нас дружба, – процедил Диман в лифте, зло глядя на меня.

– Дружба? – хмыкнул я. – Дружить можно с человеком. А со скотиной, которая продаёт в рабство собственную жену…

– Да, продал! – перебил он. – Потому что иначе нас продали бы всех! Почему хвостоголовым можно собственных баб на торги выставлять, а мне нет? Имперские законы это не запрещают.

– А мы не имперцы, – тоже по-русски произнесла Осока. – У нас свои, людские законы.

– Какой сюрприз! – зло хохотнул он. – Наше Вам с кисточкой! Дай, угадаю: сейчас эта раскрашенная рогатая папуаска будет читать мне мораль?

– Не надо, Алекс, – удержала меня подруга. – Не марай руки. Он же потом всем будет рассказывать, как ты бил его связанного. А читать мораль я Вам не стану, господин пират. Может быть, сами всё поймёте лет через десять. Шахтёрский труд, он облагораживает.

Пиратских кораблей в ангаре уже не было, поэтому мы спокойно загрузили арестованных в трюм и стартовали.

Пробуждение для господина Канэя оказалось крайне неприятным. Он сидел, прислонённый к переборке, со скованными руками, а перед ним стояли Осока и Рийо и как-то очень нехорошо на него смотрели. Первые же слова неймодианина прояснили ситуацию:

– Опьять вы две…

– А Вы, господин Сиб Канэй, от политических похищений перешли к банальной работорговле, – скривилась панторанка.

– Чьто мне оставалось дьелать, когда после того случая меня вигнали из Федьерации?? – ответил Канэй. – Хотья главным был не я, меня заставляли!

– Займись Вы после этого легальной торговлей, я бы Вас искренне пожалела. А так, за что боролись… Контейнер для Вас готов, посидите пока там.

– Варвары! Меня ньельзя в ящик!

– Может, сиятельному господину подать ковры, диван и дать возможность приятно беседовать с подельниками? – язвительно спросил Базили. – Так у нас здесь не отель. Скажи спасибо, что походный сортир даём. Шагай!

Диман и секретарша без особых препирательств позволили запереть себя в транспортные ящики из-под ракет. А вот Т’рандак весьма нас удивил. Попросил отвести его в рубку и удалить посторонних. Когда в помещении остались только Осока, Рийо и я, взял деку и написал два длинных числа:

– Координаты острова, где базируются корабли.

– Как любезно с Вашей стороны, – сказала Осока.

– А ещё, вот… Не знаю, известен ли кому-то из Вас этот код.

– Что это? – Рийо заглянула в экран. – Ты знаешь, Осока?

– Нет, кажется, нет.

– Правильно, – вздохнул Т’рандак. – Вы же не были в Совете Ордена, Мастер. Короче, я крупно попал…

– Мне известна эта формула, – возникая прямо перед ним, сказала Падме. И без того выпуклые глаза Т’рандака полезли на лоб:

– Сенатор Амидала?? Но, по нашим данным, Вас нет в живых.

– Вам придётся либо иметь дело со мной, – равнодушно пожала плечами голограмма, – либо прогуляться на астероидные шахты до выяснения.

– Я понял… шеф. Агент Дестел Т’рандак в Вашем распоряжении.

– Для начала проспитесь, агент. Затем нарисуете нам схему пиратской базы с расположением огневых средств. Идите.

– Слушаюсь!

– Лихо, – покачал я головой, когда за Т’рандаком задвинулась дверь. – Объяснишь?

– Ну, конечно, – улыбнулась Падме. – Этот Т’рандак – полевой агент Эс-Тэ-И. Службы Технической Информации. Те, Которых Нет.

И она рассказала, что СТИ формально являлась составной частью Республиканской Разведки, подобием Библиотеки Храма, куда передавалась и откуда по мере необходимости запрашивалась фактическая информация. На деле это была совершенно автономная организация с разветвлённой сетью агентуры. Об её истинных функциях знал лишь Совет Ордена джедаев и сопредседатели Комитета Лоялистов Сената. Бэйл Органа и Падме Наберри Амидала. Глава Службы – или один из высших офицеров – явился к ним сам и сообщил всё, что им следовало знать.

Осока всю эту прелюбопытную информацию слушала без малейшего удивления, время от времени слегка кивая, как будто речь шла о вещах, давным-давно ей известных, по крайней мере, отчасти.

– Как интересно, – сказал я.

– Сейчас будет ещё интереснее, – заверила Рийо. – Когда наступил Новый Порядок, и разведслужба стала Имперской, оказалось, что СТИ нет. Испарилась, растаяла в воздухе. Ты, Падме, этого уже не застала, а я хорошо помню передачи по Голонету о том, что службы никогда и не существовало, что это всего лишь схема хищения казённых денег. А потом, когда я заняла пост директора, ко мне пришла женщина, зелтронка…

– Дэя? – догадался я.

– Да. Тогда я узнала и об СТИ, и о спрятанных на моей орбитальной свалке кораблях. Карантинную службу я уже потом создала, специально для полковника Р’Валуси.

– Полковника? – хмыкнул я. – Однако. Иными словами, Служба не только продолжает существовать, но и не работает на Империю? А наша Карантинная – её составная часть?

– Не совсем так, – поправила Осока. – Мы же с тобой не состоим в организации «Агенты Оссуса», хотя с ней и взаимодействуем. Так и Дэины девочки.

– Всё равно, получается, СТИ знает и о Падме, и о нашей новой базе? И о Земле?

– Нет, – сказала Рийо. – Им известно то, что мы с Дэей сочли нужным передать. Некий корабль со стигиевым ядром, некая база в Неизвестных Территориях, и всё. Видишь ли, у СТИ существует полезное правило: любую информацию, критичную для безопасности сотрудника, он вправе придерживать до тех пор, пока она сохраняет критичность.

– Именно поэтому они до сих пор и существуют, – добавила Осока.

– Ребята, на связи капрал Джесси, личный номер пять-пять девять семь, – с улыбкой сообщила Падме.

Он был очень похож на нашего Пятерню, только голова наголо обрита, да глубже складки в углах рта.

– Мастер Тано, сенатор Чучи… – Джесси дважды коротко наклонил голову, – и… чтоб меня… сенатор Амидала?

– Здравствуйте, капрал. Рада Вас видеть живым, чего, увы, нельзя сказать обо мне самой, – ответила Падме.

– О как, – клон потянулся было, чтобы почесать затылок, да, видно, раздумал.

– Привет, Джесси, – менее формально поздоровалась Осока. – Катуни сообщила тебе о наших планах?

– Да, Мастер. Мы не планировали уничтожать данную шайку полностью, сил маловато. Но к вам присоединимся.

– Рада слышать. Координаты для прыжка… – Осока продиктовала три числа. – Встречаемся на синхронной орбите.