Оценить нанесённые повреждения мы смогли в ближайшем доке. Во время бегства вопрос «куда летим» как-то не возник, и Падме выбрала прыжок покороче, благо сравнительно недалеко от Карес находилась густонаселённая система Рилота – родина твилеков. Ввиду интенсивного космического движения в ней имелось достаточное количество ремонтных предприятий на любой вкус и размер. Базили пошутил, что можно долго спорить, уроженцы какой планеты самые хорошие механики, но самые хорошенькие – несомненно, отсюда. Среди рилотских девушек, кто поумнее, профессия авиатехника считалась одним из лучших способов не быть проданной в рабство и не работать в «семейном бизнесе» – борделе, патронируемом одним из мужчин клана. Твилеки-мужчины, особенно из титульных фамилий кланов, своеобразные бароны и баронеты Рилота, работать любили не больше, чем представители одной очень свободолюбивой курортной республики Кавказа. Они владели, зарабатывать для них должны были женщины и представители вассальных семей из тех, кто сам не мог себе позволить «восседать под сенью абрикосового дерева», переложив заботы о заработке на красивые плечи собственных женщин.

Небольшое ремонтное заведение на одной из орбитальных станций, наподобие гаражного автосервиса, нам порекомендовала Рати. Она же посоветовала как бы невзначай показать там причудливый узелок из золотой проволоки, что я носил на браслете от часов. Узелок подарила Нола, и я считал его чем-то вроде опознавательного символа её клана. В принципе, отчасти так оно и было, но, как выяснилось, этим значение не исчерпывалось. С несказанным удивлением я обнаружил, что являюсь то ли доверенным лицом, то ли вообще опекуном Наследницы Крови. Владелец дока, коренастый резкозубый твилек, увидев знак, разом потерял степенность и неторопливость, засуетившись, словно ресторанный швейцар перед состоятельным клиентом. «Амидалу» перегнали поближе к конторе и отгородили от остального помещения ангара металлотканевым экраном. Твилек же, улучив момент, поинтересовался, не с нами ли Наследница Крови. Осока нашлась быстрее меня, ответив, что Нола учится в университете, и о ней в данный момент заботятся наши сотрудницы-твилеки.

– Учиться всегда сгодится, – поддакнул владелец дока. – Без учёбы что, только официанткой можно работать и… хм… в развлечениях. Главное не переборщить. Женихи не любят, когда невеста превосходит их умом.

Покончив с политесом, я поспешил к правому борту, где Иан, Базили и Пятерня разглядывали пробоину. Местные специалисты – две девушки и мужчина – стояли поодаль, наблюдая. И клон, и механики были в замешательстве, такого они не видели никогда. Сверхпрочный броневой сплав в месте попадания чёрной материи – или поля? – превратился в подобие древесного угля. Он почернел, стал лёгким, как пенопласт, и крошился в мелкую сажу. А вот пластоидный композит, составляющий внутренний броневой слой, раскололся и треснул. Мне это сначала не показалось очень уж странным, пока ребята не назвали величину энергии. Будь это материальное тело, от его удара повело бы шпангоуты силового набора, однако, наклеенные в разных местах корпуса датчики деформации ничего не регистрировали. Уверенности ради Базили, забравшись внутрь, проверил линейность конструкций лазером. Датчики не лгали, фюзеляж был в полном порядке. Ещё более странным было то, что металлопластиковый контейнер одной из ракет, попавшийся на пути выстрела чужака, так же обуглился и ломался, как картон, а пластоидная стенка внутреннего гермообъёма за ним получила заметную вмятину. Ракету от греха вытолкнули в космос и там подорвали.

– Как же мы тебя ремонтировать будем? – страдальчески скривился Иан. – Дюрастилом это не зашьёшь, температурный коэффициент другой…

– Извините, – робко сказала одна из местных твилек, – мы можем подобрать любой нужный сплав, у нас на терминале можно найти практически всё.

– Милая моя, это бескар, – вздохнул Базили.

– Мандалорианское железо?? – вытаращила глаза девушка.

– И весь корабль из него? – поразился мужчина. – Сколько же стоит такой корпус??

– Вопрос, надеюсь, риторический, – нахмурился Пятерня. По его лицу нетрудно было прочесть и то, что он не высказал вслух. «Надо срочно охрану выставить, как бы чего не свинтили».

– Придётся, видимо, грузиться на транспорт и тащиться через полгалактики в наши доки, – вздохнула Осока. – А заплату заказывать на Калевале. Столько времени потеряем…

– Бескар, в принципе, здесь тоже можно достать, – снова подала голос та же твилека. – У барыг.

– Всё зависит от цены, – сказала Рийо. Покосилась на Осоку и добавила: – А, ладно, давайте попробуем. Девушка, расскажите, где у вас тут барыги.

Резонно предположив, что поиск бескара – дело небыстрое, для большей эффективности решили разделиться на три партии. Рати с механиками направилась на уровень, где торговали местные бизнесмены, я и тогруты – к приезжим торговцам. Натуа предложила справиться ещё у фоллинской диаспоры. Да, в большинстве своём они работают на Синдикат, но именно в силу этого у них скорее могут оказаться дорогостоящие материалы. В помощь ей выделили Фарлона. Рийо и Пятерня остались на борту решать организационные вопросы. Было ясно, что к артефакту нас просто так не допустят, сперва нужно уничтожить патрульные корабли чужаков. То есть, требовался штурм по всем правилам военного искусства.

Торговцы орбитальной станции на вопросы о бескаре либо смотрели на нас, как на полоумных, либо разводили руками. Впрочем, некоторые заявляли, что, возможно, и достанут, приглашали зайти или связаться по комлинку на следующий день, тогда, дескать, и цена определится. Почти такой же ответ получили Натуа и Фарлон, с той лишь разницей, что земляки усадили Хисс за ритуальную трапезу, попросив подождать буквально полчаса, пока наведут справки. Только закончился разговор с Натуа, как снова запищал Осокин комлинк: пришло сообщение от местного агента Библиотеки. Он прилетел на челноке на станцию и назначал встречу в портовой кафешке.

– Вы пока походите, поспрашивайте ещё, – уходя, проинструктировала Осока меня и Эрдени, – а минут через двадцать я вас найду.

Честно говоря, я уже не надеялся на положительный результат, однако, кивнул и поманил за собой Тано-младшую. Мы успели переговорить с тремя или четырьмя продавцами, как вдруг над моим ухом раздался вкрадчивый скрипучий голос:

– Прошу прощения. Девочка не продаётся?

– Какая девочка? – опешил я. И тут же сообразил, что незнакомец говорит об Эрдени. Я хотел огрызнуться, но вовремя вспомнил, что слышал и читал о Рилоте. Эта планета и её луны фактически являлись огромным невольничьим рынком, где покупали и продавали тысячи женщин, и отнюдь не только местных уроженок. Я посмотрел на незнакомца. Это был долговязый, почти с меня ростом, виквай в длиннополом кафтане из дорогой парчи, высокий воротник и полы которого окантовывало золотое шитьё, а на груди и плечах крепились латные щитки. Если бы не они, одеяние очень напоминало бы сюртуки, популярные среди ответственных работников на Панторе и других единоплемённых планетах. Головным убором викваю служила каска, стилизованная под черепаший панцирь. Хитроватые тёмные глазки смотрели на меня сквозь зеленоватые стёкла очков-консервов, вроде тех, что на Земле носили гитлеровские мотоциклисты.

– Ошиблись адресом, уважаемый, – нейтральным тоном ответил я. – Девочка не рабыня.

– Хе-хе. Продать можно всё, было бы желание, – ухмыльнулся виквай.

– Сказал же, нет, – я добавил в голос твёрдости, а сам бросил незаметный взгляд по сторонам, оценивая обстановку. Что-то он очень напорист, этот виквай. Ага, вон и причина, двое его земляков, одетых попроще, и тоже явно пиратского вида. Эта братия в Галактике не слишком-то отличалась от карибских корсаров средневековья, точно так же любила большие тесаки, головные платки, тяжёлые сапожищи и элементы доспехов – в данном случае, наплечники, как и у главаря.

– Может быть, всё же, передумаете? – настаивал главарь. Он понял, что его помощничков я заметил и, очевидно, решил, что можно и нажать. Ну, да я тоже не вчера прилетел.

– Нет-нет, благодарю Вас, – сказал я. – Но, чтобы Вас не расстраивать, могу бесплатно предложить услуги моих боевых дройдов. Сейчас они подойдут и проводят Вас до выхода. И друзей Ваших, кстати, тоже.

– Что Вы, не трудитесь, – попятился виквай, – выход мы найдём сами.

И исчез в толпе вместе с земляками. Слава богу, обошлось!

«Мне отозвать Бету и мальчиков?» – спросила в наушнике Падме.

– Нет, сестрёнка, пусть поболтаются где-нибудь на этом уровне у лифтов на случай возможных осложнений, – ответил я.

Осока отыскала нас спустя пять минут.

– Ну, как дела? – поинтересовалась она.

– Ничего не нашли, – сказала Эрдени, – а меня чуть было не купил какой-то мерзкий виквай.

– Что-о?

– Да, он был очень настойчив, – подтвердил я. – Видимо, уверенности придавали двое прихлебателей в кильватере.

– Вон он, вон, у соседнего ряда, – вытянула руку Эрдени. – В каске и бордовом сюртуке, видишь?

– Ёшкин кот… – всплеснула руками Осока. – Какая же, всё-таки, маленькая и тесная наша Галактика! Есть чем кинуть?

– Вот, пожалуйста, – Эрдени с детской непосредственностью подобрала у стены мятую банку из-под пива.

– Какая милая девочка, – хмыкнул я.

– А нечего ко мне прицениваться, я ему не вещь!

До виквая было метров двадцать, гранату добросить как нечего делать, а вот лёгкую банку – проблематично, без помощи Силы тут было не справиться. Пущенная джедайкой банка угодила неудачливому работорговцу точно под каску, в ухо. Он резко обернулся, ища глазами обидчика… и узрел подбоченившуюся Осоку. На секунду виквай застыл в позе крайнего изумления, затем, расталкивая толпу локтями, поспешил к нам.

– Святые звёзды, кого я вижу! – воскликнул он. – Жива-живёхонька! А я-то слышал…

– Не стоит верить глупым слухам. У меня, как у того фелинкса, девять жизней, а истратила я всего три, – усмехнулась Осока. – Ты, как я погляжу, всё не оставляешь попыток поторговать живым товаром?

– Молоденькие тогруты – моя слабость ещё с тех благословенных времён, ты же помнишь, – развёл руками виквай. – А сегодня иду, смотрю, горотские дьяволы, как фантастически похожа! А это, значит, твоя…

– Младшая сестра, и прекрати пялиться на неё и пускать слюну!

– Всё-всё-всё, уж и полюбоваться нельзя. Могу я узнать, каким космическим течением занесло вас в эту систему? Не невольников же, в самом деле, вы здесь ищете?

– Нет, не невольников. Мы здесь вообще случайно. А нужен нам бескар, много, примерно квадратный метр.

– Это целый мандалорский доспех, – покачал головой виквай.

– Да, к тому же, третьего класса толщины.

– Даже не знаю, чем тебе помочь. Формовочная плитка предварительной закалки подойдёт? Есть полтора квадрата.

– Подойдёт.

– Тогда, исключительно для тебя, шестьдесят тысяч.

– Ты откуда рухнул, Онака? Готовый доспех тридцать стоит!

– Хорошо, сорок пять.

– Сорок, сорок, не наглей. За сорок пять я готовую заплату на Калевале закажу, с доставкой. Кроме того, с плиткой работать надо уметь, а у тебя она без дела валяется.

– Неужели за это время ты успела выучиться на металлурга? – прищурился Онака. – Да ещё у мандалоров?

– А мне не надо, у меня двое бреганских механиков.

Аргумент был убийственный, виквай заметно сник. А Осока продолжала:

– В общем, думай.

– Ох, уговорила. Видят звёзды, себе в убыток…

– Траурную повязку дать?

– М-да, кому я жалуюсь! – лицемерно вздохнул Онака.

– Ой, кто бы говорил!

– Короче, у меня тут небольшое дельце в ангарах, ходят слухи, там появился…

– Один раз ты уже захватил не тот корабль, – не дала ему договорить Осока. – Он назывался «Тигель», помнишь? Не повторяй своих ошибок.

– Неужели это опять твой корабль, красавица??

– Увы.

– Жаль. Я так хотел заполучить прототип «Мглы»…

– Почему бы не взять серийную? Эта слишком своенравна, она тебя прикончит.

«Не поморщившись, – пробормотала Падме, она, естественно, слышала весь разговор через наши гарнитуры. – Он ещё во время войны слыл первосортным мерзавцем. Хуже, пожалуй, только Орра Синг и Кэд Бейн».

– Придётся так и сделать, – снова вздохнул виквай. – Так когда, ты сказала, я получу свои деньги?

– Сразу, как привезёшь железо.

– В таком случае, не будем тратить впустую твоё и моё время.

Возвратившись к кораблю, мы увидели, что за это время под чутким руководством Падме и Пятерни трое бойцов разобрали изнутри расколотый пластоидный слой, сняли повреждённый сегмент брони и теперь занимались демонтажем стенки внутреннего объёма.

– Зачем, она, вроде бы, не пробита? – удивилась Осока.

– Кто знает, какое последействие имеет их оружие, – возразила Падме. – При жизни я слышала об экспериментальном пучковом орудии, после попадания из него начинала разрушаться структура материала. И не сразу, а постепенно, будто в нём «саранча» резвится.

– Не знала о таком. Значит, заменим. И надо продиагностировать соседние ракеты на стеллаже, не затронуты ли они.

– Смотрела, пока в порядке. Всё равно, выстрелим их первым же залпом.

Механики, придя обратно в ангар, первым делом осушили на двоих литровую банку воды. По их словам, на базаре, где торговали местные, стояла жара, как на Татуине. Побродив затем вокруг повреждённой броневой плиты, они очертили лазерным маркёром по контуру пробоины некую сложную кривую.

– Во, – довольно улыбнулся Базили. – Девицы, вперёд!

– Хочешь, чтобы мы вырезали это мечами? – шевельнула бровями Осока.

– Разумеется. Да, я в курсе, бескар плохо берёт даже меч, но чем-то другим будет намного дольше. И держите лезвия вертикальнее.

– Ладно, не учи учёных. Алекс, не стой, помогай с той стороны, – подруга сунула мне жёлтый меч.

Приходилось когда-нибудь тупым ножом резать толстую резиновую плиту? Вот примерно так же с бескаром. Всеразрушающее огненное лезвие вязло в этом фантастическом материале, не желая двигаться ни туда, ни сюда. За первую минуту я сделал разрез всего около сантиметра.

– Нормально-нормально, – подбадривал Базили. – Идёт!

– Слушай, делом займись! – огрызнулась Осока. – А то сейчас лезвие соскочит, и у кого-то не будет головы.

– Что ж ты такая кровожадная? – вздохнул бреганец, но отошёл.

– Тут часа два возиться, – заметил я.

– Больше, – качнула головой Осока. – Перерывы тоже надо делать.

Повод передохнуть представился скоро. Онака и другой виквай привезли на репульсорной платформе «формовочные плитки» – двадцать четыре толстых металлических пластины с неровными краями.

– Надеюсь, вы не возьмёте их без проверки? – ухмыльнулся Онака.

– Что ты, это означало бы проявить неуважение к такому законченному старому пройдохе, – успокоила Осока. Бреганцы, тем временем, сняли одну из пластин с платформы, уложили на лист теплоизоляции, и Иан, накрыв металл брезентом, со всего размаху звезданул в центр тяжёлым молотом. Вместо звона раздался странный сухой шорох, и, когда брезент сняли, я понял, отчего. Пластина распалась на множество мелких, размером не более пяти сантиметров каждая, шестигранных плиток. Приглядевшись, я понял, что и остальные пластины покрывает тонкий узор в форме пчелиных сот, а неровность краёв имеет чёткую геометрическую форму.

– Настоящий, – подтвердил Базили, проведя пальцами по грани одной из плиток. Осока вручила викваю четыре упаковки тысячных кредитных слитков.

– Может быть, позволишь хоть одним глазком взглянуть на твой корабль? – вкрадчиво попросил он, делая шаг в сторону, чтобы заглянуть за занавес.

– Зачем? Лишний раз расстраиваться? – взгляд Осоки был чист и светел, как небо её родной планеты. – Мы всё обсудили, не надо крутить ту же песню по второму кругу.

– Что ж, счастливо оставаться.

– И тебе не хворать.

Старый пират вздохнул, уселся на репульсорную платформу и ткнул водителя кулаком под рёбра, трогай, мол. А мы снова занялись треклятой плитой. Иан, понаблюдав немного за тем, как мы стараемся, принёс из корабля какой-то прибор на трёх колёсах-шарах:

– Подождите минутку, дайте, я размечу, и пусть тоже трудится.

Лазерный инструмент начертил новые чёрные линии по краю вырезаемого куска. Поставленный на линию аппарат подключили к силовому кабелю, и он с шипением и треском двинулся вдоль линии со скоростью улитки в том месте, где Рати недавно закончила прорезать броневой лист.

– Это зачем? – спросил я.

– Убрать оплавленное и сделать, где нужно, ответные части для вот этого, – бреганец поднёс одну из пластин к разметке, она подошла точь-в-точь. – Базили, записывай! Две… три… пять… шесть. Пока – шесть кусков, значит, надо располовинить три штуки.

– Понял, сейчас займусь.

Через два с половиной часа сожжённая неведомым оружием часть брони была успешно вырезана и выпала вниз на подстеленную фольгу. За это время автоматический искросиловой резак, то ускоряясь, то замедляясь, когда нужно было подрезать не оплавленный край, а всю толщу металла, прошёл примерно восьмую часть круга.

– Ну, вот теперь отдыхайте, теперь наша работа начинается! – потёр руки Базили. У механиков всё уже было заготовлено: разрезанные пластины, оправки из быстротвердеющего пластика и главный русский инструмент всех времён – кувалда. Я с интересом наблюдал, как Иан прикладывает плитки и половинки к зачищенному краю пробоины, а Базили несколькими ударами молота как бы вбивает очередную деталь мозаики в край и грани соседних плиток. Самое удивительное, после этого они держались!

– Неужели всё так просто? – удивился я.

– На этом этапе да, – сказала Осока. – Самое сложное будет в заключительной части.

На ночь вокруг корабля выставили усиленную охрану – всех троих «Стражников» в дополнение к живому часовому. Да и Падме, собственно говоря, не теряла бдительности. К утру, когда механики, сытно позавтракав, решили продолжить работу, резак закончил формировать оставшуюся часть края будущей заплаты. Вбиваемые друг в друга плитки заполняли всё большее пространство, и наступил момент, когда кувалдой в пробоине стало не развернуться, приходилось применять гидравлический поршень с упором в противоположную плитку. Последний шестигранник Базили подержал в жидком азоте и точным движением вставил в оставшееся отверстие. А затем начался тот самый «сложный этап». Подвесив плиту вертикально тракционным лучом, бреганцы для начала разогрели её плазменными горелками докрасна. Если я не правильно понимал, при этом шестигранники, составляющие заплату, должны были прочно сплавиться друг с другом. Позволив броне медленно охладиться под воздуходувками, механики нагрели её снова, на этот раз стараясь, чтобы цвет был равномерным, и контролируя его по пирометру. Подержали точно отсчитанное количество секунд, а затем длинная трубка, подвешенная перед плитой, с громким щелчком скользнула вниз по направляющим полозьям, и всё вокруг заволокло паром. После этого, не давая наружной поверхности повторно прогреться от глубинных слоёв металла, бреганцы остудили плиту окончательно и в заключение обработали поверхность жидким азотом, опять-таки только снаружи.

– Ну, вот, лучше новой! – гордо сказал Иан. – Можно ставить на место.

Пока клеили внутренние датчики и монтировали листы подбоя, подошло время обеда. За столом Рийо и Пятерня провели краткий военный совет. В принципе, замысел атаки на чужаков был известен всем. Раз энергетическое оружие на них не действует, а наши поля ими пробиваются шутя, придётся использовать большое количество ракет. Всё, что нужно для этого, имелось неподалёку, на базе запаса Орд Пардрон. Там как раз полным ходом шла расконсервация старых республиканских звездолётов тех типов, которые могли бы использоваться в нашем АО. К сожалению, 775-х транспортов, из которых почти без переделок получаются шикарные ракетоносцы, там не нашлось, зато в рабочее состояние уже привели два из трёх кораблей типа «Радуга», с классификацией которых республиканская армия так и не определилась до переворота. В литературе их называли то эскадренными ракетоносцами, то ракетоносными корветами, а по мне так это были типичные эсминцы. Двенадцать сдвоенных турболазеров на кормовых «перьях» вытянутого корпуса и восемь подозрительно знакомых бластерных спарок в средней части представляли смертельную угрозу для любого супостата, рискнувшего покуситься на сопровождаемый конвой. А для стремительных атак служили мощные досветовые двигатели, достойные, скорее, целого фрегата, шесть торпедных труб и объёмистые трюмы, куда могли поместиться до семи ракетных барабанов – три в переднем, четыре в заднем. Собственно, именно так и были укомплектованы Р-01 «Радуга», Р-02 «Молния» и Р-03 «Зарница», найденные в базе запаса. Оставляя их на хранении, военные сняли системы управления и торпедные аппараты, явно не собираясь использовать вновь. Империя не нуждалась в кораблях подобного класса: у победившей после переворота фракции флотских теоретиков имелись кардинально иные взгляды на тактику сражения. Хорошо, что компьютеры мы производили свои, да получше штатных флотских систем. А торпедные аппараты, что ж… Не успели сейчас, потом смонтируем. Против юрких чужих истребителей торпеды всё равно бесполезны. Кроме трёх эсминцев, «Амидалы» и «Ревнителя», Рийо вызвала ещё пару «вспомогательных ракетоносцев». На самом деле это были «Борец» и однотипный ему лоронарский транспорт «Атлет», нагруженные связками ракетных контейнеров, установленных вплотную к воротам грузового отсека. Принцип «бей да побежали», реализованный методом «голь на выдумки хитра».

– Правильно-правильно, – поддержала Падме. – Дадут первый залп с безопасной дистанции, сэкономят ракеты «Радугам» и нам. Меня другое беспокоит. Вдруг против нас выйдут не все истребители чужаков? Очень не хочется получить ещё один заряд этой пакости в упор, когда не ждёшь.

– Выманить бы их как-нибудь… – задумчиво сказала Осока.

– Есть мысли? – посмотрела на неё Рийо.

– Эноо… Например, перегнать в систему Карес «Искупитель». Пусть думают, что это наш флагман. На такую махину точно бросят все силы.

– И стрелять сначала будут, в основном, по нему, – взвешивая предложение, произнесла Рийо. – Пока не поймут, что для них он безвреден.

– Э, нет, торпедные аппараты мы снарядим. И постреляем в направлении охраняемого объекта. Без взрывателей, разумеется. Пусть заодно за торпедами погоняются.

– Вопрос, кто поведёт эту приманку.

– Скайуокер делал это в одиночку, – пожала плечами Осока. – Значит, и я сумею.

– Да кто ж тебя пустит!!! – с завидной синхронностью воскликнули Падме, Рийо и я.

– Бросьте, ребята, это абсолютно безопасно! Я ведь не собираюсь отыгрывать героя на мостике. Переключим управление на пульт реакторного отсека, он в самом центре корпуса, для страховки прикроем ещё пластоидом…

– … и за пульт поставим кого-нибудь из пилотов, – отрезала панторанка. – Раз это настолько безопасно.

Осока вздохнула, и вынуждена была согласиться, потребовала лишь, чтобы пилоты были добровольцами. Дальше всё получилось вполне ожидаемо. Кейран Килиан и Фа’але Ле как раз находились на Орд Пардроне и чуть не передрались, решая, кто из них будет управлять разрушителем. Пришлось Рийо позволить им лететь вместе. Спор тут же утих, Фа’але без малейших возражений согласилась, что командир – Кейран, а она – на подхвате. Пока бригада механиков переключала цепи управления, программисты настроили в компьютерах турелей алгоритм самообороны – стрелять во всё, что меньше тридцати метров в длину, наших-то истребителей в системе не предвиделось.

Атаку начали утром. Не потому, конечно, что рассчитывали застать дройдов противника спящими, просто Рийо заботилась о том, чтобы экипажи шли в бой выспавшимися. Первыми в систему Карес вышли «Ревнитель» и «Амидала». Падме и Сони сразу же синхронизировали системы кораблей через даталинк и в кооперативном режиме начали сканирование окрестностей четвёртой планеты, пытаясь отыскать базу, где сидели чужаки. Пока её обнаружить не удавалось, но едва на досветовую скорость вышла махина «Искупителя» и неторопливо двинулась в направлении артефакта, как из-за спутника четвёртой планеты один за другим начали появляться отметки чужаков.

– Четыре… Восемь… – подсчитывала Падме. – Двенадцать, шестнадцать…

Счёт закончился на тридцати.

– Итого, с теми, что мы уничтожили, будет тридцать два, – сказала Рийо. – Логичное число, удобно делится на лю… А это ещё что такое??

Из-за спутника медленно выплывали две веретенообразные туши длиной больше ста метров каждая.

– Вот теперь мы действительно выманили всех, – улыбнулась Осока.

– Поражаюсь твоему спокойствию! Скажи мне, что у тебя есть резервы, о которых я не знаю.

– Разумеется, есть! – ответила моя подруга. И пояснила, что с самого начала заподозрила: в этом «ящике Пандоры» может оказаться чего покрупнее. Истребители – так, против честных людей, большой корабль им не отогнать. Поэтому ещё четыре ракетоносца десять минут назад вышли на досвет за астросферой звезды и ждали нашего сигнала.

Осока вызвала на связь Корки Мерел-Крайза. С учётом количества и качества целей они решили несколько изменить порядок ведения огня. Поскольку было известно, что на уничтожение одной «еловой шишки» требуется в среднем шесть ракет, то полного залпа эсминцев – 84 единицы и ракетоносцев – 100 единиц лишь на истребители и хватало. Вместе с тем, «Радуги» имели в трюмах и второй боекомплект, требовалось лишь немного времени на перезарядку. Поэтому первыми вступили в бой именно они. Первые семёрки ракет покинули пусковые установки, раскрыли стабилизаторы со струйными рулями на законцовках и устремились к выбранным операторами целям. За ними стартовали ещё три волны. Лишь затем заработали связки. Чужаки с несущимися на них ракетными стаями поступили точно так же, как в предыдущем бою – попытались сбивать. Удавалось это им лучше, чем раньше, должно быть, из-за того, что оружие больших «веретён» наводилось автономно, не нуждаясь в прицеливании всем корпусом, а мощность имело выше, чем у «шишек». И радиус действия тоже. В этом мы убедились, когда «веретёна» открыли огонь по «Искупителю».

– Падме, ты видишь всплески на гравиметрах? – воскликнула Сони.

– Вижу. Их оружие явно использует гравитационный принцип. Знать бы, как именно.

– Захватывать никого не будем, – пресекла Рийо их научный энтузиазм. – Опасно.

– Броня совсем не держит, – мрачно сообщил между тем Килиан. – Хорошо, что мы откачали атмосферу из внешних помещений.

– Поняла. Попробуйте ответить торпедами, – сказала Осока.

– Давно готовы. Огонь!

Четыре тяжёлых протонных торпеды, способные в одиночку разнести на части хорошо бронированный фрегат и нанести критические повреждения крейсеру класса «Неустрашимый», рванулись к цели. Килиан или Фа’але, не знаю, кто из них управлял вооружением, нацелили их все на одно «веретено». «Шишки» кинулись на перехват. Одну торпеду им удалось уничтожить до разделения, и взрыва не произошло, вторая, взведённая, полыхнула огненным светлячком, и один из чужих истребителей просто испарился в этом взрыве. Две оставшиеся торпеды ударили во вражеский фрегат. Секундная засветка наших приборов наблюдения, и… Нет, «веретено» уничтожено не было, хотя локаторы и обнаружили рядом с ним характерную тень – облако вырвавшихся наружу газов или топлива.

– Ворочается с трудом, – отметила Падме. – Взрывы отклонили вектор скорости, и восстанавливает его он довольно медленно.

– Значит, повреждён. Кейран, ещё залп! – распорядилась Рийо.

– С удовольствием!

После повреждения своего фрегата кибернетические «умники» чужаков мгновенно изменили тактику. Двадцать девять уцелевших истребителей, не обращая внимания на подлетающие ракеты, набросились на наш разрушитель, стараясь поразить те участки корпуса, откуда был произведён пуск торпед. И, к сожалению, успешно. Работающие в автоматическом режиме оборонительные точки лишь имитировали бурную деятельность, их плазма не могла причинить вреда «шишкам». Второй залп состоял уже из трёх торпед, а третий выстрел смог сделать лишь один аппарат. Именно эта последняя торпеда и прорвалась к подбитому «веретену». Вспышка!

– Цель «большой-один» потеряла управление, – доложила Падме. – стрелять продолжает, но всё больше отклоняется от остальных.

– Обходной манёвр! – приказала Осока. – Выводим его за скобки.

Сделать это оказалась куда сложнее, чем сказать. Убедившись, что «Искупитель» не имеет больше средств, способных причинить им вред, все «шишки» разом переориентировались на остальные корабли группы. Один из них потерял управление, выполняя манёвр, а остальные, уклоняясь от наших ракет, обстреливали эсминцы.

– Осока, ты видела? – долетел с разрушителя голос твилеки. – Попадание из бластера в корму, всё же, эффективно!

– Видимо, надо точно попасть в двигатель, – напряжённо вглядываясь в тактический планшет, бросила моя подруга. – Всё, не отвлекаемся.

Второй, последний боекомплект командиры «Радуг» расходовали экономнее. Два корабля получили по несколько серьёзных попаданий, у одного из них вышли из строя сразу две пусковые, но ни один из чужаков не сумел прорваться к отходящим на форсаже «Борцу» и «Атлету».

– Ещё один готов, – сообщила Сони. Теперь «шишек» оставалось девять, плюс потрёпанное, но ещё весьма активное «веретено» номер два. Осока вызвала на голопроектор страницу статистики.

– В минусе… – пробормотала она. Я сразу понял, о чём речь. Суммарный запас ракет эсминцев уменьшился до сорока девяти, а для гарантированного добивания истребителей требовалось пятьдесят четыре. Это без учёта фрегата. Вот кого бы сейчас добить торпедами!

– Может быть, подать сигнал? – предложила Рийо.

– Рано, – покачала головой Осока. – Ну отстреляются они, а потом куда денутся? Зачем давать жестянкам лишние мишени? – она включила микрофон. – Кейран, имитируй таран главного объекта. Корки, идём на перехват!

Правильное решение. «Ревнитель» и «Амидала» за весь бой истратили всего по паре ракет, отгоняя чужаков, вознамерившихся обойти наше построение с флангов. И теперь у Корки оставалось десять, у меня – шесть. Осока перебралась на правое пилотское кресло, переключила на себя управление ракетным вооружением. А я, пошуровав кнопкой выбора, задействовал наши торпедные аппараты. Компьютер тут же принялся за непрерывный расчёт точки попадания.

«Зачем отнимаешь вычислительную мощность?» – проворчала Падме, но я только поморщился: не мешай, надо и это попробовать, вдруг получится?

Кибернетические мозги наших противников сработали именно так, как ожидала моя подруга. Лишить разрушитель хода, пока он не набрал опасную скорость, когда перестают действовать законы Кеплера, и не пошёл прямиком на охраняемый объект. Для наших целей этот ход, наоборот, почти не представлял опасности: планета была довольно далеко, десять раз можно завести концы и затормозить «Искупитель» двигателями эсминцев. Когда чужаки, все вдевятером, устремились к корме разрушителя, «Амидала» и «Ревнитель» атаковали их из удобного положения, сразу уничтожив одного и повредив второго. Тут же нам самим пришлось отскочить, опасаясь дальнобойных орудий «веретена». И завертелось.

Опасность, как всегда, подстерегла внезапно. Взвизгнул зуммер системы предупреждения. Прямо на нас под углом почти девяносто градусов нёсся чужак. Ракетой не успеть! Вот сейчас мы и огребём прямо в рубку… В голове промелькнуло давнее предупреждение Килиана: на себя – нельзя, этого всегда ждут! И я изо всех сил сунул ручку ориентации от себя, одновременно закручивая «Амидалу» в правый крен, чтобы прикрыться, хотя бы, днищем и палубными переборками. Левая рука совершила обратное движение, дёрнув рукоять реверс-моторов до упора на себя. Ага, промазал! Но сейчас он поправится и выстрелит снова… И в это время что-то произошло. Я увидел, как чужак, беспорядочно кувыркаясь, летит куда-то в сторону и там, в километре от нас, сталкивается вскользь с соплеменником. Боковым зрением я заметил ошалелые глаза Осоки. На лице её ясно читалось: «Это что, это я, что ли, сделала??»

– Блин, размер, действительно, не имеет значения! – пробормотала она.

На долгие раздумья, не слишком ли страшно жить с женщиной, которая в минуту опасности швыряется космическими кораблями, времени не было. Послышался приглушённый удар гонга, прицельное кольцо окрасилось зелёным, и большой палец сам вдавил пусковую клавишу. Два плазмоида вонзились в борт подвернувшегося чужака. Большого эффекта я не ожидал, но ошмётки от него, всё же, полетели. Как видно, шаровые молнии отличаются от бластерной плазмы и нанести какой-то урон этим противникам способны.

К тому моменту, когда подвеску под крылом покинула последняя ракета, «шишек» оставалось четыре, плюс фрегат и два ограниченно боеспособных подранка. Им удалось лишить хода «Искупитель», и, разделившись, они атаковали все остальные наши корабли.

– «Вязанка», я «Копьё», передаю координаты, – произнесла Осока.

– Принято, «Копьё», выполняем, – долетело из комлинка.

Я тем временем уводил на форсаже корабль всё дальше от места схватки. Преследующая нас «шишка» постепенно приближалась… себе на горе. На нижней палубе её поджидал «козырной валет» – связка ракет, смонтированная на пандусе. Точно такой же «козырь» имелся в кормовом люке «Ревнителя». Мандалорам пришлось выстрелить раньше – тяговооружённость их корабля уступала нашей, и преследователь сблизился на опасное расстояние.

– Где же эти… – Рийо то ли просто спросила, то ли выругаться собиралась, этого мы так и не узнали, потому что её перебила Падме:

– Фиксирую выход из гиперпространства. Множественный. Класс – лёгкий ракетоносец, количество – четыре!

Ракетоносцев YG-4400 в компании было уже семь, наши представители выкупали их везде, где бы ни нашли в продаже. И сразу отправляли на модернизацию. Открытая архитектура, свойственная кореллианским грузовикам, позволила избавить их от главного недостатка – «задумчивого» гиперпривода. А заменить древнюю систему наведения – и подавно. Вышедшие на досветовую скорость первыми «Прыгун» и «Пловец» были укомплектованы отличными экипажами и сейчас стреляли как единое целое. Два других корабля, «Бегун» и «Всадник», такой слаженностью похвастаться не могли, но и их ракеты находили цели. Доставившее нам столько неприятностей «веретено» номер два стало разваливаться на части, гибли последние истребители чужаков. И тогда на месте потерявшего управление «веретена» номер один блеснула яркая вспышка.

– Покончил с собой? – удивилась Рийо.

– Чтобы не отдавать технологии, должно быть, – развёл руками Пятерня. – Наверное, им кто-то по секрету рассказал, какие дотошные у нас механики.

Все засмеялись, сбрасывая напряжение. А ещё через несколько минут Падме вывела на проектор голоснимки спутника четвёртой планеты. Из-за него выползало, расплываясь в космосе, облако газа и мелких обломков. Это подорвала себя станция базирования.

– Какие скрытные ребятки, – вздохнул Базили. – Хотя, честно говоря, туда даже я бы не полез. Боязно. Известные-то расы временами такие сюрпризы ставят, один неверный шаг, и пыли не соберёшь, не то, что костей. А здесь Древние… Хорошо, что само кольцо не взорвали.

– Подозреваю, минировать его не рискнули, – сказала Осока. – Не исключено, его взрыв повлёк бы тяжёлые последствия.

– Они могли сами не знать, какие именно, – подала голос Рати. – Оно древней ракат, древней ква и гри. Настройся, и сама поймёшь.

– Да, верно. Надеюсь, оно всё ещё работает.

– Пессимистка…

– Реалистка, – парировала Осока.

– Ага-ага, из тех, кто изучает не Высокий язык и не хаттский, а конструкцию бластера.

– Лучше и то, и другое, и третье, – улыбнулась моя подруга.

В любом случае, путь к каменному кольцу был открыт. Я уже догадывался, что это может быть такое, как, впрочем, и остальные. А вот действует ли это устройство, и как им управлять, нам и предстояло выяснить.