Книга: Предвестники зари
Назад: 8
Дальше: Часть вторая. Люди, не люди и нелюди

9

Через несколько часов после окончания боя, когда совместной работой двигателей всех девяти кораблей с грехом пополам удалось затормозить израненный «Искупитель» и вывести его на синхронную орбиту вокруг спутника четвёртой планеты, прибыл корабль с научными светилами. Да какой корабль – старый добрый «Хелси» собственной персоной! Корабль был как новенький: двигательный модуль, найденный в системе Фэдье, установлен на законное место, и только фермы-распорки по бокам и силовая накладка, выступающая над хребтовой балкой сверху, свидетельствовали о проведённом ремонте.
– Видите, как хорошо? – говорила Эрдени. – И на перекладных добираться не пришлось. Университет сам за нами прилетел.
В её словах была изрядная доля правды. На фрегате прибыл практически весь преподавательский состав нашего импровизированного корпоративного вуза. Как-то незаметно на главной базе собралось довольно много преподавателей из той породы разумных существ, что в совершенстве знают и любят свою область науки, требуют того же от студентов и прекрасно умеют подать материал, но… почему-либо неугодны – или неудобны – для начальствующих лиц. Не все из них, подобно матери Осоки и Навину Вайгу, были обвинены в пособничестве повстанцам. Некоторых увольняли «за некомпетентность», то есть, нежелание читать урезанные по требованию имперских «просветителей» курсы, другие уходили сами. И, если о них узнавало руководство АО, или же судьба сводила их с капитанами наших кораблей – а хороший капитан обязан быть чуточку психологом – в итоге попадали сюда. Чем были вполне довольны. Профессора с огромным удовольствием познакомились с настоящим джедаем-историком, кое-кто рассыпался в любезностях так, что вгонял в краску деликатную Рати. А спустя полчаса переругались и с ней, и между собой, пытаясь составить общее мнение о том, какая раса и в какую эпоху создала обследуемое каменное кольцо. Спор захватил и профессора Вайгу, он горячился, размахивал руками, только что не бодался, и, кажется, выступал на стороне джедайки. Хорошо, что появился Инкип Риен Шо и перевёл разговор в более конструктивное русло, предложив отобрать несколько специалистов для обследования артефакта, когда осмотр его закончит автоматический патрульный корабль.
– Я думала, они подерутся, – призналась Ирис Тано за обедом в гостиной «Амидалы». – Как дети, честное слово! Разве можно обсуждать чисто теоретический вопрос с такой пеной у рта?
– Ты же сама говорила, учёные – народ увлекающийся, – сказала Эрдени.
– Конечно, но не до такой же степени. Тем более, завтра полетят и сами всё посмотрят. Кстати, дочь, я вот хотела у тебя узнать, как ты оказалась на этом корабле? И зачем летала на Корусант?
Эрдени покосилась на сестру, на меня – как бы не подставить. И решила ответить честно.
– Мне очень-очень хотелось хоть раз в жизни побывать в Храме, – сказала она, прямо глядя в глаза матери. – Вот я и упросила…
– Подождите, – растерялась Ирис, – уж не хочешь ли ты сказать…
– Нет, мам, ты не так поняла, – улыбнулась Осока. – На Корусант мы мотались не ради Эрдени. Просто только там нашлась внутренняя лоция на эту систему. Кто-то стёр её, понимаешь? Как Камино. Её и ещё три. А старые версии в остальных библиотеках давно перезаписаны.
– Фу, а я было решила…
Эрдени облегчённо вздохнула, убедившись, что санкции за проступок ей уже не грозят. Ирис, от души посмеявшись над недоразумением, спросила:
– А как вы из четырёх выбрали именно эту систему?
– О, это Алекс предложил, – ответила Осока. – У неё единственной не было названия, только номер. То есть, осваивать её не начинали, а почему-то поспешно засекретили. Значит, она и есть наиболее интересная.
– Резонно. Мне особенно понравилось название, которое вы ей дали, – заметила Ирис. – Тоже твоя идея, Алекс?
– Моя, – кивнул я.
– Да, я так и не спросила, что оно означает, – спохватилась Осока. – Мам?
Ирис только молча улыбнулась. Заподозрив неладное, моя подруга развернулась к стене, включила под ближайшим экраном виртуальную клавиатуру и набрала поисковый запрос.
– Carex, род многолетних трав семейства Cyperaceae, включающий, по разным классификациям, от полутора до двух тысяч видов, растущих во всех климатических зонах всего земного шара, но преимущественно в умеренных странах Северного полушария, – начала читать она, потом глаза её расширились. – Русское название… осока? Любимый, я тебя сейчас убью!
– Пять баллов! – захихикала Эрдени. – Наконец-то ты не сможешь отрицать, что ты – звезда! Ай! А всё равно, вот!
Её «ай» относилось к воспитательному шлепку пониже спины, полученному от Осоки. Я хотел было сказать, что детей пороть непедагогично, а тем более – великовозрастных девиц с пятью курсами университета за плечами, но решил не вмешиваться во внутрисестринские разборки.
При ближайшем изучении каменного кольца сканеры обнаружили внутри его стенок четыре полости. Три располагались в утолщениях, заметных снаружи, равномерно вдоль кольца с интервалом сто двадцать градусов окружности. Из них шло слабое, но уловимое детекторами нейтринное излучение. Четвёртая, менее габаритная, находилась между одной из пар крупных полостей. Напротив неё со стороны «обода» кольца дройд-зонд и увидел причал. Он имел грубо-овальную форму и смотрел в космос тёмным провалом люка-колодца.
– Нестандарт, – заметил Базили.
– Как раз наоборот, – возразила Осока. – Стандарт. Но не наш, ракатский.
– Получается, эту штуку создали раката? – спросила Эрдени.
– Вот уж сомневаюсь, – покачал головой механик. – Скорее уж, припаяли свой переходник. Если я что-нибудь в чём-нибудь понимаю, то сооружение больше всего напоминает гиперврата расы гри. Только те, помнится, строили их прямо на планетах, не в космосе.
– Вопрос, куда они ведут, – молвила Рати. – И ведут ли куда-то. У гри все врата были связаны парами. Разрушатся одни – вторые становятся бесполезны. Эти, похоже, не функционируют.
– Могут быть просто выключены! – донёсся через комлинк голос профессора Навина Вайгу. – Реакторы в остальных полостях явно живы, находятся на холостом ходу. Предлагаю послать дрон внутрь и осмотреть полость. Там может находиться система управления или, по крайней мере, выключатель.
«Праулер» углубился в переходной отсек и сразу же сделал два открытия. Во-первых, на срезе овального люка работала силовая стенка. Во-вторых, внутри был воздух и гравитация. Воздух состоял из чистого, без примесей, аргона. Гравитация составляла восемь десятых стандартной. Металлическая часть коридора закончилась, так толком и не начавшись. Голокамеры дрона показали накрытые ракатским переходником странные механизмы, впрочем, их причудливые формы не помешали догадаться, что они покорёжены и обломаны. Короткий коридор с гладкими каменными стенами, пара конструкций, несомненно, представляющих собой внушительных размеров гермодвери – и летающая камера оказалась в помещении, которое, вероятно, являлось залом управления. Или залом заседаний. Или трапезной, у кого на что хватит фантазии.
Посовещавшись, руководство решило принять дополнительные меры предосторожности. Сначала к кольцу-вратам подошла «Радуга», выдвинула переходную галерею и высадила внутрь дройда-«Стражницу» по имени Гамма. Та обошла зал, прикасаясь к предметам и стенам в разных местах. Ничего не произошло. Только тогда к переходнику причалил «Хелси». Пограничники в броне ещё раз осмотрели помещения. Источников энергии или химических веществ, дающих повод заподозрить наличие подрывных зарядов, обнаружено не было. После этого, надев дыхательные маски, в зал вошла научная комиссия. В её состав включили обеих дам-историков и Осоку, как побывавшую на Ракате. Вайгу зачем-то пригласил и меня, наверное, просто из вежливости. А Эрдени вообще сделала вид, что так и надо, и пошла без приглашения.
Зал имел строго цилиндрическую форму, потолок и стены его были покрыты светло-серым материалом волокнистой структуры, слегка поблёскивающим в свете переносных светильников. В центре его располагалось что-то вроде стола в форме неправильного круга на массивном основании. Поверхность стола, за исключением узкого, около пяти сантиметров шириной, бортика по краю, была матово-чёрной. Так же, как и участок стены прямо против входа, по бокам которого из пола вырастали две полупрозрачные колонны высотой чуть больше человеческого роста. Мне они живо напомнили лампы-торшеры в квартире с дизайнерским евроремонтом. Возле правого «торшера» я заметил разделённую на две половины прямоугольную панель. Верхняя половина – абсолютно пустая и гладкая, нижнюю заполняли крупные, с браслет наручных часов, шестиугольники, испещрённые разноцветными символами. С другой стороны, симметрично ей, на стене виднелись строки каких-то рисунков или, скорее, иероглифов тёмно-красного цвета. Техники, проведя предварительное обследование зала, сообщили, что чёрная поверхность стены и стола, предположительно, является устройством отображения: в ней наблюдались характерные мозаичные структуры, подобные тем, что используется в квазиобъёмных голографических экранах. Над столом на сложном подвижном кронштейне из блестящего металла висел странный предмет, который я поначалу не опознал. Только когда Эрдени, приглядевшись, сморщила нос и прошептала «Фу, гадость какая», я понял, что он напоминает. Высохшую обезьянью лапу с оттопыренным указательным пальцем! Да что они, магические ритуалы тут проделывали?? Каббалистические знаки рисовали этой лапой на голографическом экране? Дикость какая-то. Вообще-то, система подвески как-то дисгармонировала с общим оформлением зала, её явно привнесли позднее, приклеив опоры для трубчатой конструкции к стене чем-то вроде эпоксидной массы голубоватого оттенка.
– Гамма! – окликнул дройдессу главный компьютерный специалист, тионец Сакис Тамитриати. – Как успехи?
– Пока только статистическая информация, – сказала Гамма. – Символы состоят из конечного множества простых элементов. Частично повторяются в каждой строке. Аналогов с известными письменными системами не прослеживается. Под строками вижу следы каких-то других надписей.
– Сейчас попробуем проявить, – техник-панторанец щедро полил стену из аэрозольного баллона, отступил и включил синюю лампу.
– Аурбеш, староракатское начертание, – тут же констатировала Гамма.
– Наши земноводные коллеги, видимо, расшифровали этот язык, – оживилась Осока.
– Да, но мы-то ракатского не знаем, – развела руками Рати Ситра.
– Спокойно! – моя подруга прямо сияла. – У меня есть записи Ревана, их передала экспедиции перед отлётом Джокаста Ню.
– И ты мне не сказала?? – хором возмутились Рати и Ирис.
– Ну, это, всё же, закрытая информация, – развела руками Осока. – Да нам и не попадалось до этого ракатских текстов.
– Кто такой этот Реван? – поинтересовался я у Ирис.
– Древний джедай, потом сит, потом снова джедай. Он, в числе прочего, изучил Звёздную Кузню ракат, ту самую, в честь которой названа туманность и порт в секторе Адо. Мы мало что о нём знаем доподлинно. Слышала я даже гипотезу, что это был не мужчина, а женщина, леди Реван.
– Это детали, главное, что с помощью его лингвистических записок мы читали технические тексты на Ракате, – сказала Осока. – Вот, нашла некоторые слова.
На поиск остальных понятий ушло не более пяти минут. На экране Осокиной деки засветился полный перевод всех пяти строк текста.
Есть время зажигать новые светила.
Время планировать – и время воплощать,
Время собирать – и время дробить,
Время летать – и время возвращаться,
Время жить – и время уходить
– Местный кодекс? – предположил я. – Галактических архитекторов.
– Вероятно, – Осока пожала плечами. – Пользы ноль. Как же оно включается?
– Да, «где у него, всё-таки, кнопка?»
– Кнопки я, как раз, нашёл, – сказал Сакис. – Вот эта панель. Но он, похоже, пароль запрашивает.
В самом деле, на пустом пространстве панели над кнопками с надписями теперь пульсировал пустой шестиугольник. Интересные у них курсоры, однако. Сакис попробовал понажимать кнопки – значки послушно выскакивали внутри шестиугольника, складываясь в подобие тех иероглифов, что составляли оригинальный текст «кодекса архитекторов».
– Дохлый номер, – пробормотал он. – Тут комбинаций не тысячи – миллионы и миллиарды. Мы даже не знаем, сколько должно быть самих символов.
– А что, если пять? – внезапно произнёс Иан. – Ну-ка, позволь…
Поглядывая на «кодекс», он водил пальцем по клавиатуре. Один элемент, второй, третий, цветная кнопка, чтобы выбрать другой набор, и четвёртый…
– Не понял, а к следующему как перейти?
В самом деле, седьмое нажатие как бы вытеснило из иероглифа первый введённый элемент, и весь он изменился до неузнаваемости.
– Вот эту попробуй, – предложил Сакис, указывая на левую кнопку верхнего ряда с шестиугольником же внутри.
– Нет, этот стирает.
– А чёрную справа?
Тихонько немелодично звякнуло, будто разбился стеклянный осколок, панель-экран побелела, и всё исчезло, вновь остался пустой курсор. Ясно, это, очевидно, кнопка «ввод». Иан, разговаривая сам с собой, попытался расшифровать верхний, служебный, как выяснялось, ряд. Наклонные линии, видимо, заменяли стрелки, но нажатие стрелки вправо ничего не дало. Пустой шестиугольник в самой левой позиции уничтожал не последний набранный значок, а весь символ.
– Ну, значит, вторая справа, перед вводом, – подсказал Базили.
Символ на клавише был непонятен, но она сработала. Дальше дело пошло быстрее. Следующий, более простой иероглиф. Третий, снова сложный, из пяти элементов. Четвёртый. Остальные, затаив дыхание, следили за манипуляциями механика. Иан ради интереса понажимал «стрелки», они, действительно, позволяли передвигаться с иероглифа на иероглиф. Введя пятый символ, из двух значков, бреганец чуть помедлил и надавил ввод. Музыкальный звон. В углу панели возник оранжевый иероглиф. А каменная плита стола внезапно словно бы подёрнулась рябью, и в её глубине возникла знакомая схема. Карта Галактики, наполненная мириадами цветных точек звёзд. Все присутствующие вздохнули одновременно.
– Как ты догадался? – изумилась Рати.
– Видишь ли, мне показалось примечательным, что вот эту и эту сентенцию ракаты пометили акцентом.
– А, знак интонационного усиления. Да. Я тоже заметила, что рядом с…
– Не «рядом», а «перед» и «после», – поправил бреганец, – понимаешь меня? Это-то меня и натолкнуло. И смысл какой подходящий!
– Время летать. Время уходить, – процитировала твилека. – Иан Кудра, ты в курсе, что ты гений?
– На самом деле, я всего лишь подумал, что здесь и не должно быть какого-то сложного пароля, – скромно потупился Иан. – Скорее, проверка на разумность и умение писать на языке создателей Врат.
Я тем временем смотрел на карту Галактики. Она показалась мне какой-то тусклой, выцветшей, что ли. Возможно, древняя голография от времени утратила яркость?
– Что теперь? – спросил я. – Как увеличить масштаб? Или предлагается попасть в звезду пальцем этой лапы?
– Не попробуем – не узнаем, – небрезгливая, подобно всем джедаям, Осока, взялась за металлический кронштейн, на котором крепилась мёртвая кисть. И попыталась указать ей на одну из звёздочек с краю схемы, хотя достала бы и до центра, диаметр стола не превышал двух метров. Результат превзошёл ожидания. Осока невольно отшатнулась, когда изображения звёзд буквально брызнули из плиты вверх и повисли над ней, образуя замысловатый трёхмерный узор.
– Вот тебе и увеличение, – сказала Осока. – Стоп, куда??
Звёздный узор вдруг свернулся и ушёл внутрь плиты.
– Не торопись, – поднял руку Навин Вайгу. – Давай проанализируем, что произошло.
– Я наклонилась, и, видимо, попала головой в область проекции. А ещё оперлась на край.
– Что-то из этих действий и закрыло схему. Открой снова и попробуй коснуться стола.
Осока так и сделала. Ничего не произошло, звёзды спокойно висели над плитой.
– А, немного не так, пальцем я… – она слегка сдвинула пальцы с серого бортика по периметру. Как только подушечки дотронулись до слабо блестящей, как вода, поверхности, схема вновь свернулась.
– Может быть, и открывать можно без этого шаманского манипулятора, просто рукой? – задумчиво сказал Базили. Указал пальцем другую звезду – над плитой послушно развернулась увеличенная схема.
– Да, смотри-ка, слушается.
– Неужели мы – потомки хозяев этого агрегата? – изумилась Эрдени.
– Думаю, всё проще, – покачала головой Дэя Р’Валуси. – Видимо, строители Врат, как и большинство из нас, здесь присутствующих, были приматами. Раката, которые делали перевод текстов – земноводные. Видимо, их руки не подходили, вот они и отрезали конечность какой-то несчастной обезьянке.
Тут же провели эксперимент. Зелтронка оказалась абсолютно права. Икхилар Ан’Кди и Натуа Хисс к приматам не относились. И могли трогать плиту сколько угодно – на их руки она никак не реагировала. А на прикосновение пальца Рати откликнулась с некоторой задумчивостью, словно не могла решить, правильное ли существо пытается ею управлять.
– Достаточно, – подытожил Вайгу. – Подробную статистику наберём потом. Попробуем открыть конкретную систему.
Стоявшая между ламп-колонн Дэя невольно ахнула, когда прямо за её спиной разверзлась пустота. Конечно, на самом деле это была всего лишь голографическая проекция. В центре – двойная звезда, вокруг неё на пунктирных кольцах орбит несколько планет. Поверх всего этого на переднем плане медленно пульсировал белый иероглиф, то становясь ярким, то делаясь почти прозрачным.
– Непонятно, – сказала Ирис. – В любом случае, можно попробовать другие.
– Мне весьма интересно, отчего отдельные звёзды имеют повышенную яркость, – заметил Ан’Кди. – Обратили внимание?
– Сейчас откроем такую, – Осока выбрала сектор, звезду. Результат был почти таким же, да не совсем. Надпись была мельче и состояла из трёх знаков. А чёрные колонны по бокам проекции неожиданно затеплились приятным синим светом.
– Может быть, это такие своеобразные сенсоры пуска? – предположил Иан.
– Трогать их подождём, – сказал Вайгу. – Хорошо бы понять, что означает надпись.
– Первый символ похож на тот, что мы видели в предыдущий раз, – Вайгу продемонстрировал деку, которой сфотографировал прошлое изображение. – Видите, здесь нет нижнего «ключа», как выражается Алекс, остальное совпадает.
– А остальные два есть вон там, на стене, – указала Эрдени.
– Получается что-то вроде «не возвратиться»? – сказал я.
– Логичное предупреждение, если портал работает в одну сторону, – отозвалась Ирис.
– Чего гадать, отправим туда дройдный патрульный корабль, и посмотрим, – предложил Базили.
В теории идея понравилась всем, однако, реализовать её оказалось не так просто. Как узнать, прибудет корабль в конечную точку или сгинет в пучине гиперпространства? Только направив его к звезде, в системе которой есть буи Голонета. Но для этого требовалось сопоставить карту Древних с современными лоциями. Как ни хороши были голографические схемы Древних, точного спектра звёзд они не давали, а взаимные перемещения за десятки тысяч лет могли быть весьма значительным. Расшифровывать подписи тоже смысла не было: большинство названий, наверняка, забылось, вместо них возникли новые. Приходилось изучать каждую «рабочую» звезду и пытаться идентифицировать её по классу и составу планетной системы. А таких звёзд насчитывалось несколько сотен. Был в этом, конечно, и свой плюс – если портал заработает, наши корабли смогли бы мгновенно перемещаться отсюда в разные концы Галактики, пусть и в одну сторону. Часть систем были необитаемы, зато располагались невдалеке от обжитых мест. Очень удобно для экспресс-переброски, и никаких лишних свидетелей. Наконец, отыскалось то, что нам нужно. Дантуин, покинутая много лет назад джедайская база.
Технический персонал подготовил патрульный корабль-автомат. Десятикилометровый кабель связывал его с орбитальным буксиром, который планировалось оставить на этой стороне портала. Через буксир телеметрия с корабля шла на «Хелси».
– Всем, кроме операторов, покинуть зал! – распорядилась Рийо.
Фрегат отошёл на мегаметр в сторону, держась на углу примерно сорок пять градусов от оси портала. Установленные в зале голокамеры показывали, как операторы – Иан и Базили, кто же ещё – стоят возле светящихся колонн. Другой экран отображал увеличенное телескопами изображение каменного кольца снаружи. Остальные корабли рассредоточились вокруг, ведя голографическую съёмку с разных ракурсов.
– Приступаем, – произнёс Иан и дотронулся до колонны. Тотчас же внутри неё и второй, расположенной симметрично, начал разгораться серый свет, сначала в виде тонкой нити, затем шире, шире…
– Внимание! – поступил доклад бортинженера. – Регистрирую всплеск нейтринного потока и тепловое излучение от реакторных полостей кольца.
– Уходите! – выкрикнула Рийо.
Бреганцы и так не собирались задерживаться в зале. Быстрым шагом они достигли причальной площадки, ожидавшие их на штурмботе Фа’але Ле и Ларион Трегуб закрыли шлюз и стартовали, уходя из плоскости кольца: в случае аварии обломки могли разлететься именно в этом направлении. Тем временем, свет заполнил всю внутренность колонн, и внутри кольца пространство словно бы забурлило, стало светлеть, светлеть… Секунда – и кольцо затянуло нечто вроде серебряной плёнки. Едва подошедший патрульный корабль-автомат коснулся её округлым носом, как в мгновение ока был втянут внутрь. Без всплеска, какой бывает на воде, вообще без каких-либо видимых эффектов. Я был готов к тому, что при переходе вслед за ним утянет и буксир, и молился, чтобы он успел передать хоть кадр изображения с той стороны. Увы. Оптоволоконный кабель просто обрезало. Телеметрический сигнал прервался.
Дройдному мозгу патрульного корабля были даны простейшие инструкции: определить спектр центрального светила системы, соединиться с Голонетом и отправить сообщение на заданный адрес. Дальше – лишь время прохождения по узлам сети. Из окраинных секторов оно могло составлять до нескольких суток в зависимости от глубины вложенности. Оставалось только ждать.
– Обратите внимание на колонны в зале, – подала голос Падме. – Свет из них как будто вытекает. Уровень постоянно понижается.
– Слушайте, это ведь таймер! – воскликнула Осока. – Показывает, сколько осталось до отключения портала.
– Вот и посмотрим, на сколько хватает одного запуска, – сказал я.
Портал отключился через двести пятьдесят две секунды после запуска. Достаточно, чтобы пропустить целую эскадру. С фрегатами и крейсерами, последних, правда, у нас пока не имелось. А три часа спустя пришло сообщение от корабля-автомата. Он находился в системе Дантуина, повреждений не имел. Трудно описать, в какой восторг пришло население «Хелси». В нашем распоряжении имелись действующие Звёздные Врата! Фрегат вновь причалил к порталу, и учёные с удвоенной энергией принялись разыскивать и учитывать звёзды, куда был возможен мгновенный переход из системы Карес. Находили очередную яркую звезду, открывали, а Падме с её компьютерным интеллектом искала соответствия. Сейчас, когда мы примерно знали, где у карты Древних «север», а где «юг» по современным понятиям, это становилось более простой задачей. Тем не менее, из-за объёма работы процесс растянулся до ночи.
А в пять утра нас подняла взволнованная Падме.
– Ребята, что мы нашли!! – воскликнула она.
– Рассказывай, – подавив зевок, сказала Осока.
– Рати не спалось, мы с ней решили продолжить составление списка систем. И обнаружили одну, на которой Врата не высветили никакого предупреждения. Вот эту!
– Ого? Надо проверять. Если оттуда есть обратный переход… Как, Рийо?
– Обязательно, – поддержала панторанка.
– Можно вопрос? – сказала Эрдени.
– Конечно.
– Это ведь Неизвестные Территории. Они не картографированы. Как мы узнаем, куда попали?
– Сестричка, эта звезда есть на карте, которую нам подарил Борск Крефей, – объяснила Осока.
– И в земном спектральном атласе Дрейпера, – добавил я. – По принятым у нас обозначениям она называется Ипсилон Стрельца. Мы это уже обсуждали, просто тебя не было.
– Где же я была? – искренне удивилось Тано-младшая.
– Древности на Батаеве раскапывала, – Рийо обняла девушку за плечи. – Забыла?
– Нет, почему. Но мне кажется, это так давно было. Такое чувство, что я целую вечность с вами летаю.
– Не волнуйся, пройдёт, – улыбнулась Осока. – Вот посидишь месяцок на лекциях…
– Ага. Подумать только, ещё целый год учиться, диплом защищать, – Эрдени вздохнула. – Ну, ничего, зато потом я свободный человек.
– Работать пойдёшь, «свободный»
– Ну, я это и имела в виду. Между прочим, три предложения у меня уже есть!
– Ничего себе, – удивилась Рийо. – Уже три? Когда же ты успела третье заполучить?
– Как? Не ты ли говорила, что на «Самум» нужен тактический оператор?
– Ещё я говорила, что Дэе на «Пилигрим» требуется компьютерщик. Но это не было публичной офертой!
– Ну, в моём случае ты же можешь развести чуточку семейственности?
– Эрдени, это уже чересчур! – воскликнула Осока.
– Да, моя запасная мамочка.
Присутствовавшая в гостиной Ирис прикрыла рот рукой, глаза её смеялись.
– Ладно, ладно, устрою тебя по блату, – махнула рукой Рийо. – Мы, вообще-то, о другом говорили.
– Женщины… – негромко произнёс Базили таким тоном, словно одно это слово всё и объясняло. И удостоился минимум трёх испепеляющих взглядов.
– В общем, думаю, все согласны, что надо проверить. Сейчас дам распоряжение готовиться к пуску.
– Погоди, – Иан удержал руку панторанки буквально в сантиметре от сенсора комлинка. – На часы погляди сначала.
– Ох. Действительно, рановато.
– К тому же, неразумно лететь на другой конец Галактики, не позавтракав, – добавил Базили.
– Слушай, и куда в тебя лезет? – возмутилась Рийо. Едкий намёк на легкомысленность и непоследовательность всей женской породы задел её за живое. – Вроде такой худой… Если когда-нибудь тебя будут казнить, тьфу-тьфу, конечно, ты, наверное, и тогда попросишь пожрать.
– Разумеется. Вдруг, паче чаяния, казнь отменят, что ж тогда, голодным оставаться?
Тон его был таким уморительно серьёзным… Рийо не выдержала и расхохоталась вместе со всеми.
Второй запуск Врат назначили на десять утра. Иан и Базили оставаться в зале управления отказались наотрез, заявив, что там всё несложно, справится любой, кто умеет работать с рехеном, а кораблю после перехода может потребоваться наладка. Чем изрядно переволновали Падме. Она нервно расхаживала по рубке, забывая про предметы и проходя сквозь них. А мы с Осокой пытались её успокоить.
– С патрульным же ничего не случилось, – говорил я.
– Действительно, Падме, – вторила Осока. – Что ты так переживаешь? На Геонозис лететь не побоялась, к хатту в зубы идти тоже, хотя тогда у тебя ни брони не было, ни дефлекторных полей. А тут всё проверено…
– Всё да не всё! – сказала Падме. – В патрульном не было живого экипажа. Как подумаю, что я могу остаться, а вы все…
– Какие глупости! – поморщилась Осока.
– Глупости, – согласилась голограмма. – А всё равно как-то потряхивает.
– Это пройдёт, – подруга посмотрела на меня, я кивнул. В данном случае рецепт был известен: одну не оставлять и отвлекать посторонними разговорами. Что мы и делали до самого сигнала готовности.
«Амидала» заняла позицию перед входом во Врата. Позади на другом конце кабеля, как и в прошлый раз, замер беспилотный буксир-ретранслятор. В зале управления Симеон Стожар выбрал нужную систему и дотронулся до колонны-активатора. Пространство в кольце забурлило красными и фиолетовыми вихрями… и неожиданно разгладилось, снова сделавшись чёрным, почти как окружающий вакуум. Только сквозь кольцо теперь нельзя было разглядеть звёзд, и створ его слабо поблёскивал, словно нефтяная плёнка.
– Поехали помалу, – я дал тягу двум боковым плазменным двигателям. – Падме, ты только наблюдай, всеми «глазами и ушами». Органы управления максимально расслабь и слушайся рукояток. Если нервничаешь, лучше держись за меня руками.
– Хорошо, – она взялась за моё плечо.
Со смешной «автомобильной» скоростью корабль преодолел километровый зазор до кольца, и неожиданно упёрся. Радужная мембрана не спешила втягивать «Амидалу», как серебряная – разведчик-автомат, наоборот, создала сопротивление, скорость начала падать. Я собирался дать ещё импульс двигателями, когда скорость установилась на уровне чуть больше десяти метров в секунду, как будто на Вратах висел знак «сорок». Корабль двигался равномерно, погружаясь всё больше и больше. Интересно, мелькнула идиотская мысль, может, на той стороне засада галактических гаишников с радаром, вот кольцо нас и притормозило, чтобы не оштрафовали? М-да, нервы, нервы.
– Там – другая система, – тихо сказала Падме. Ну, конечно, расположенными в носу сенсорами корабля она уже видит что-то на той стороне. Спустя секунду увидели и мы. Рубочный блистер проткнул «нефтяную плёнку», и в глаза нам ударил яркий свет, тут же приглушённый электрохромным слоем в толще транспаристила. Справа по курсу примерно на тридцать градусов в космосе висела огромная даже на космическом расстоянии белая звезда. Из-за неё выглядывал другой сияющий шарик, пылающе-голубой, совсем маленький, если не знать, что этот «компаньон» диаметром в два с половиной раза превосходит Солнце.
– Ну, вот, а ты так нервничала, – притормаживая корабль, прошептал я одними губами, зная, что Падме меня услышит.
Каменное кольцо – другое, конечно, здешнее – висело у нас за кормой, поблёскивая радужной плёнкой границы перехода. На этот раз оптический кабель не оборвался, и в корабельном комлинке были слышны голоса наших товарищей, оставшихся по другую сторону портала. Инкип Риен Шо и Навин Вайгу интересовались нашим местоположением.
– Спектры измерены, – торжественно произнесла Падме для нас и для них. – Подтверждаю, мы в системе 181615, она же Ипсилон Стрельца, она же Луэдла.
Назад: 8
Дальше: Часть вторая. Люди, не люди и нелюди