Глава 25
– Сегодня вечером будет небольшая вечеринка, – сообщила Селина, заглядывая в полуоткрытую дверь офиса Джека Дугласа в «Редман Интернэйшнл». – В честь сразу двух событий. Во-первых, графиня Кастеллани завершила свой благотворительный марафон по сбору средств на исследование ВИЧ. Во-вторых, надо отметить недавнюю находку двенадцати рисунков Моне на чердаке одного из известных парижских борделей. Кстати, я знаю, что вам совершенно не по вкусу подобные мероприятия, но мы проведем его на яхте Анастассиоса Фондараса, а это как-никак самая большая в мире частная яхта. Может, хоть это привлечет ваш интерес? А если да, то не откажетесь ли быть моим спутником?
Джек улыбнулся.
– Вы только что упомянули графиню Кастеллани?
– Да, именно так.
– Скажите, а это реальная личность или некий персонаж из реалити-шоу?
– Я, право, не знаю, как ответить на этот вопрос – в некотором смысле она реальная личность. И она очень мила, хотя иногда понять ее бывает очень сложно.
Джек издал звук, похожий на стон.
– Как раз то, что нужно для совершения благого дела.
– Не могу спорить.
– И вам понравится Анастассиос.
– Что это за имена?
– Они интернациональная пара.
– О, – удивился Джек. – Ну а я лицо американского происхождения.
– Они хорошие люди. Просто с титулами.
– И сколько они заплатили за свои титулы?
– Все зависит от способа оплаты. Вы хотите заплатить за титул наличными или как-либо иначе?
– Давайте не углубляться в это.
Селина улыбнулась.
– Я понимаю, это звучит нелепо, но делать нечего. Я сама не хочу идти, но у меня нет выбора.
Джек Дуглас сидел за письменным столом, где работал Эрик, положив скрещенные ноги на столешницу из сверкающего полированного дерева. Его окружали стаканчики из-под кофе и документы, связанные с присоединением «УэстТекс».
– Если я пойду, смогу ли я снова попросить смокинг вашего отца?
– Только в том случае, если ваша машина сломается во время дождя.
– Тогда мне остается лишь молиться, чтобы произошло и то, и другое, – ответил он. – Все, что у меня есть, находится в чистке, – сняв ноги со стола, Джек встал. – Могу я спросить вас кое о чем?
– Разумеется.
– Если вы с таким отвращением относитесь к этим мероприятиям, то зачем ходите на них?
– Чтобы порадовать отца, – проговорила Селина, заходя в комнату. – К тому же это своего рода особый бизнес. Он не устает повторять, что никогда не знаешь, где и когда заключишь сделку. А мероприятия такого рода просто созданы для сделок.
– Ясно, – понимающе кивнул Джек. – Но что-то подсказывает мне, что вы хотите от жизни большего, чем просто заключать сделки.
Наступила пауза, во время которой он устремил взгляд в окно. Городской шум и движение транспорта в центре города были слышны даже на такой высоте.
– Вам когда-либо доводилось прыгать с тарзанкой? – вдруг спросил он.
– Простите, не поняла?
– Прыгать с тарзанкой. Не говорите, что никогда об этом не слышали… Вы обвязываете свои лодыжки прочным эластичным тросом, а затем ныряете с моста или со скалы в воду – в реку или в какой-то поток. Это что-то! Как раз в тот момент, когда вы думаете, что вот-вот войдете в воду, эластичный трос замедляет ваш полет, и вы не долетаете до воды, а взлетаете вверх, а потом снова начинается падение.
Селина смотрела на него, не скрывая удивления.
– Вы этим занимаетесь?
– И затяжными прыжками с парашютом тоже.
– Так вы что, Индиана Джонс?
– Я думаю, что больше похож на Джейсона Борна.
– Ушам своим не верю.
– Просто я люблю жизнь.
– Звучит как верный способ уйти из нее.
– Да ну что вы, – отмахнулся Джек. – Это абсолютно безопасно. А как же ваше желание испытать приключение? Послушайте, что я вам скажу! Я пойду на эту вечеринку сегодня, если вы завтра составите мне компанию и прыгнете вместе со мной. В северной части штата Нью-Йорк есть такое место. Туда я езжу с друзьями. Отличное спокойное место. Кругом только деревья, птицы и комары – и никаких офисов, бумаг и разговоров о поглощении компаний. Могу дать гарантию, что после такого прыжка вы уже никогда не посмотрите на жизнь прежними глазами. Ну так как, вы со мной?
Увидев в глазах Джека азарт и вызов, Селина кивнула.
– С вами. Но уговор: прыгаем с завязанными глазами.
Джек рассмеялся.
– Леди, вас не переиграть.
Вернувшись в свой кабинет, Селина увидела отца, сидевшего возле ее письменного стола со сложенными на груди руками и, по всей вероятности, дожидавшегося ее.
– Я только что говорил по телефону с Тедом Фростманом, – сообщил он.
Селина остановилась в дверном проеме. Они уже несколько дней ждали от него вестей.
– И что? – спросила она и замерла в ожидании ответа.
– Они с нами, – ответил отец. – Несколько минут назад позвонил Тед и сказал, что Чейз проработал вопрос со всей тщательностью и что люди, от которых зависит принятие решения, просто в восторге. Они не против поддержать нас.
Селина почувствовала внезапное облегчение, словно с плеч свалился многопудовый камень. Они решились практически в самый последний момент. В течение недели точная дата выдвижения ВМС США в Персидский залив станет известна широкой публике. Если к этой дате компания «УэстТекс» не будет принадлежать им, сделка с Ираном провалится, и всю операцию придется сворачивать. А это чревато миллиардными убытками.
Подойдя к своему столу, она опустилась в кресло.
– Расскажи мне все, что тебе известно. Мы получили заключение от Чейза?
Джордж поднялся и начал ходить по комнате. Казалось, что энергия волнами исходит от него.
– Пока нет. Сначала они хотят обсудить размер платы за услуги, ознакомиться с нашими принципами менеджмента, возможностью привлечения сторонних инвесторов и так далее.
– Как они воспринимают наши отношения с Ираном?
– Это как раз и есть камень преткновения, – вздохнул Джордж. – Здесь нас могут ждать самые большие сюрпризы. Некоторые считают эту сделку не слишком надежной. А кое-кто выступает откровенно против.
Сложившаяся ситуация была понятна Селине. Даже ее беспокоило то, что отец заключил с Ираном лишь устное соглашение. Ее не покидала тревожная мысль о том, что случится, если в тот самый день, когда «УэстТекс» станет их компанией, Иран вдруг решит пойти на попятную. Тогда мы потеряем все, думала она.
– Правда, есть и хорошая для нас новость. Они уверены, что я никогда не рискну компанией «Редман Интернэйшнл», если не буду уверен, что намеченная сделка выгорит целиком и полностью. Сегодня я встречаюсь с Тедом и несколькими членами совета Чейза.
– Хочешь, чтобы я присутствовала?
– Наверное, нет, – помедлив, ответил Джордж. – У тебя и здесь хватит работы.
Селина посмотрела на груды папок, громоздившихся на ее столе; на отчеты, которые она еще не прочла. «Да, – подумала она, – есть что-то, о чем мне лучше пока не знать».
– Я расскажу тебе обо всем позже, – сказал отец. – А ты пойдешь на вечеринку к Фондарасам?
– Джек идет со мной.
Джордж приподнял бровь.
– В самом деле?.. – спросил он.
– Папа, это не то, что ты думаешь. Мы просто коллеги.
– Разумеется.
– Мне просто не хотелось идти туда одной.
– А кому захочется?
Они замолчали. Пауза затягивалась.
– А он ничего, согласен? – спросила Селина.
Вместо ответа Джордж посмотрел на дочь озорным взглядом и направился к двери.
– Дождись меня, – попросил он. – Мне надо поговорить с матерью.
Облака, двигаясь по небу с запада, закрывали небо, когда Селина и Джек, выйдя из лимузина, пошли вверх по наклонному причалу, где была пришвартована «Кристальная принцесса». Джек был в черном смокинге, Селина в простом белом вечернем платье. Прохладный речной бриз рассеял в воздухе чуть заметный запах соли, столь же слабо различимый, как и приглушенные звуки оркестра.
Команды репортеров собрались по обе стороны красной ковровой дорожки, расстеленной по причалу. Поднимались и вспыхивали камеры, тянулись руки с микрофонами, папарацци окликали по имени каждого проходящего.
– Вы потрясающе выглядите, Селина. Прошу вас, развернитесь чуточку ко мне.
– Говорят, вы скоро отправляетесь в Иран. На какой стадии находится процесс поглощения «УэстТекс» в данный момент?
– Можете вы хотя бы сообщить нам свое отношение к тому, что произошло с Эриком Паркером?
Этот вопрос достал ее. Селина, сжав руку Джека, изобразила на лице улыбку, а он сам в этот момент передавал дворецкому приглашение Селины Редман с сопровождающим ее лицом.
Стоило им оказаться среди гостей, как она сразу почувствовала на себе многочисленные взгляды. Селина не однажды слышала упоминание имени Эрика Паркера, и хотя пыталась не показывать вида, что это ее тревожит, ей это не удавалось. Она уже начала сожалеть о том, что вообще согласилась присутствовать на этой вечеринке, когда дворецкий провел их в первый ряд, на место, куда становились те, кого представляли гостям, и громко огласил их имена.
Хозяин яхты, Анастассиос Фондарас, греческий судовладелец-магнат и мультимиллиардер, заметив приближающихся к нему Селину с Джеком, протянул к ней руки.
– Селина! – воскликнул он, заключая ее в объятия. – Сколько же мы не виделись? Год? Два?
Вспыхнула камера, когда Фондарас поцеловал девушку в щеки.
– Я думаю, два, – проговорила Селина. Она отступила назад и сейчас находилась на расстоянии вытянутой руки от судовладельца. – Я никогда не видела вас таким загорелым. Уход от дел пошел вам на пользу, Анастассиос.
– Уход от дел? – произнес Фондарас, недоуменно пожимая плечами. – Уход от дел – это термин, означающий, что я могу позволить себе поспать утром лишний час и не испытывать чувства вины по этому поводу. Уж не думаете ли вы, что я отказался от управления своим флотом только потому, что перешел в золотую эпоху, начинающуюся с шестидесятипятилетнего возраста?
– Ну что вы, я и подумать об этом не могла.
– Ваши родители где-то поблизости, – сообщил Фондарас, оглядывая палубу. – Сколько лет я их не видел. А они в прекрасной форме. Ваша мать после каждой нашей встречи выглядит все лучше и лучше. – Когда его глаза снова остановились на Селине, в глубине их она заметила какую-то непонятную черноту. – Ходят слухи, что ваш отец хочет заняться судоходным бизнесом.
«Пожалуй, это больше, чем слухи, – подумала Селина. – И ты наверняка уже знаешь подробности».
Она кивнула, чувствуя отвращение к тому, что и здесь ей необходимо быть осторожной и просчитывать каждый шаг. Хотя Фондарас и дружил с ее семьей, он был хитрецом, и, когда дело доходило до обсуждения бизнеса, она никогда не доверяла ему.
– Нелегкий бизнес, – посочувствовал Анастассиос. – У вас множество конкурентов, включая и меня.
– Я думаю, есть немало дел, которыми можно заняться, вы согласны?
– Не знаю, не знаю. Лично мне их всегда не хватает.
– Мир ведь велик, Анастассиос.
– Пока в нем я, он не так уж и велик.
– Я могу обещать, что «УэстТекс» не будет помехой вашему бизнесу.
– Не смешите меня. Ну как, скажите, вы можете обещать мне это?
– Вы это скоро увидите.
– Предпочел бы убедиться в этом сейчас.
– Сейчас это невозможно.
Наступило неловкое молчание. Селина старалась выдержать направленный на нее пристальный взгляд Фондараса.
– Я не люблю играть в игры, Селина.
– Но это же бизнес, Анастассиос. Мы занимаемся этим только ради выигрыша. Я вас очень уважаю. Вы знаете, что ни отец, ни я не играем в игры.
– Кроме тех, в которые вы выигрывали.
Она не ответила.
Анастассиос пожал плечами, показывая, что этот разговор для него практически ничего не значил. Его глаза по-прежнему пронзали все вокруг тем же жестким и напряженным взглядом.
– Я лишь надеюсь на то, что никто не осмелится сунуть свой нос в ваш бизнес, – сказал он.
Я тоже, подумала Селина и повернулась к Джеку.
– Ой, простите, – обратилась она к Фондарасу. – Куда делось мое воспитание? Это мой друг, Джек Дуглас.
Фондарас кивнул Джеку.
– Я читал о вас, – сказал он. – Вы ведь тот самый джентльмен, который несколько недель назад продал ценных бумаг на 500 миллионов долларов, верно? Вы заслужили у Моргана репутацию БКЧ? Я даже подумывал о том, чтобы нанять вас к себе на работу, но Редман опередил меня. – Он повернулся к Селине: – Давайте надеяться на то, что это не войдет в привычку. Кстати, кто-нибудь из вас знаком с моей хорошей подругой леди Алексой Йонеско из Испании?
Леди Алекса Йонеско из Испании оказалась высокой женщиной с подвижными чертами лица и волосами, уложенными назад в высокую прическу. Черные глаза светились любопытством и умом, губы были неестественно полными – похоже, косметолог немного перебрал с инъекциями. Селина, вспомнив свой разговор с Джеком, готова была держать пари на то, что ее титул – в отличие от бриллиантового ожерелья, серег и браслетов, блиставших на ее шее, ушах и запястьях, – был фальшивым.
Во время непринужденного светского разговора она никак не могла отогнать от себя мысль о том, имеет ли эта женщина, одетая в роскошное красное платье, хоть малейший шанс связать свою судьбу с Фондарасом, мужчиной как минимум на тридцать пять лет ее старше. Дважды разведенный и единожды овдовевший, Анастассиос Фондарас считался одним из самых выгодных женихов в мире. И это он знал.
– Я считаю вас замечательным человеком, – сказала леди Йонеско.
Она произнесла «замечательным человеком» так, словно эти слова были для нее чем-то похожим на резиновую ленту, растянув которую она могла обхватить ею кого угодно.
Селина пожала протянутую ей руку. Женщина еще немного пощебетала.
«А я считаю, – подумала Селина, – что на сегодня тебе уже хватит прикладываться к алкоголю», – но вслух произнесла:
– Вы очень добры.
– А вы когда-нибудь бывали в Турции осенью?
– Бывала, но только весной.
– Осень там бесподобна. Это надо видеть. Осень там – это новая весна. Вы должны приехать. Обещайте, что вы приедете. У меня там есть небольшой коттедж – пятьдесят комнат, их окна смотрят на океан; пятнадцать слуг, три бассейна, потрясающий сад… – Алекса посмотрела на Джека. – Любые комнаты к вашим услугам.
– Конечно, – согласилась Селина. – Давайте как-нибудь поужинаем вместе и посмотрим на календари.
– К сожалению, это не для меня, – со вздохом произнесла леди Йонеско. – Мой помощник заносит для меня все сведения на эти маленькие айпады, думая, что с их помощью он сможет организовать мою жизнь. Но он все еще не знает, что я за человек. Он до сих пор еще не понял, что в мире, в котором мы живем, не существует никакого порядка. Он полагает, что мою жизнь можно сжимать, упорядочивать, укладывать, пока она не станет чем-то ярким, гладким и скользким. И чем дальше, тем хуже. – Алекса откинула назад голову и квакающим голосом произнесла два слова: – Технология! Боже!
Пытаясь сдержать ее пыл, Анастассиос положил ладонь ей на спину.
– Анастассиос, – томно произнесла она, закинув голову и устремив глаза в потолок. – Этот подсвечник. Я никогда прежде его не замечала. Какое великолепие!
– Это Лалик.
– Потрясающе!
– Как ты насчет того, чтобы выпить? – спросил Джек Селину, посмотрев при этом на леди Йонеско, он добавил: – Мы только что из города, и, должен сказать, немного выпить нам просто необходимо.
– Попробуйте шампанское, – посоветовала леди Йонеско. – Оно божественно. И попробуйте коктейль «Манхэттен». Господи, как он мне нравится. Он такой старомодный! И такой современный! Такой вечный!
Селина поцеловала Анастассиоса в обе щеки, затем точно так же расцеловалась с леди Йонеско, сопровождавшую поцелуи громкими криками: «Турция! Осень! Обед!»
Когда они, расставшись с этой парой, скрылись в толпе, Селина сказала:
– Ты отлично держался.
– Да я практически и слова-то не сказал. А вот ты произвела впечатление. Что касается этой женщины – она вообще не пойми кто, а вот мужчина – совершенно явный сукин сын.
– Он намного хуже, – с печалью в голосе произнесла Селина, держась за Джека и опасаясь потерять его в потоке внезапно захлестнувшей их волны знаменитостей и потомственных денежных аристократов, устремившихся к бару. Тот уже осадили люди, озабоченные только тем, как бы поскорее забыть давление, которое оказывает на них мир, где они обитают.
Пока Джек заказывал напитки, Селина наблюдала за теми, кто уже сидел за полированной барной стойкой.
Первым, кого она заметила, был человек, которого она меньше всего рассчитывала встретить на этом приеме, – Луис Райан. Селина вспомнила, что Райан, который был исключен из общества за отказ жертвовать деньги, однажды выступил в газете со следующим заявлением: «Мама говорила мне, что благотворительность начинается с дома. Если она права, то могу сказать: у меня есть восемь домов, на которые и идут мои деньги».
Она наблюдала за Райаном и старалась понять, почему он получил приглашение на это мероприятие, ведь деньги, собранные на нем, определенно будут использованы на борьбу с ВИЧ – болезнью, на время забытой благотворительными обществами, но теперь снова входящей в моду. Стоя в одиночестве перед оркестром из двадцати четырех музыкантов, он потягивал шампанское из бокала и наблюдал за гостями – за тем, как они веселятся, обнимаются и подшучивают друг над другом.
Интересно, мелькнула мысль у Селины, видел ли Райана ее отец?
Она повернулась и стала искать глазами Джорджа, но встретилась лицом к лицу с Дайаной Крейн, которая стояла рядом с ней, спиной к бару и держала в руке бокал пенящегося шампанского. Адвокат сделала шаг вперед.
– Привет, Селина.
Селина ответила кивком головы. Она обратила внимание на заживающий кровоподтек вокруг глаза Дайаны, на тщательно запудренную царапину на лбу и не могла не ужаснуться тому, что ей и Эрику пришлось испытать в тот вечер, когда на них было совершено нападение.
– У тебя удивительно красивое ожерелье, – сказала Селина.
Дайана протянула руку к шее и кончиками пальцев ощупала бриллианты, рубины и сапфиры на несколько сотен карат.
– Спасибо. – Она благодарным взглядом посмотрела на Селину и добавила: – Это подарок Эрика.
Это было сказано просто, без издевки и задней мысли, и Селина сразу почувствовала жалость и сочувствие к Дайане, но отнюдь не злость. Ее мучил вопрос, как такая интеллигентная женщина может опуститься до того, чтобы связаться с таким человеком, как Эрик. И тут она вспомнила о себе. А почему нет? Ведь я-то связалась.
Она решила, что, по крайней мере, должна хотя бы предостеречь Дайану.
– Я помню, как Эрик покупал его мне, – сказала Селина. – Мы были в Милане, во время отпуска, и я была просто поражена размером и чистотой камней. Ты же видишь, что все камни чистой воды, верно?
Дайана не смогла ответить сразу. Она сжимала пальцами камни ожерелья, больно впивавшиеся в ее кожу.
– Так Эрик купил его вам? – спросила она.
Селина утвердительно кивнула.
– Три года назад, если я не ошибаюсь. Я вернула его вместе с другими подобными вещами, когда мы расстались. Я считаю, что на тебе оно смотрится намного лучше. Сапфиры очень подходят к твоим голубым глазам.
Дайана отошла от нее, а Селина, глядя ей вслед, почувствовала себя виноватой.
– Я должна была сделать это, – твердо произнесла она. – Он подарил ей это ожерелье, а она, глупая, думает, что он купил его для нее. Вот же скотина.
– Кто это скотина?
Селина положила свою руку на руку Джека. Интересно, сколько времени он стоял за ее спиной, и еще более интересно, что ему удалось услышать.
– Это неважно, – отмахнулась она, принимая от него принесенное шампанское. Она отпила глоток и поразилась: это было не шампанское. Это было пиво.
– Ну это уже чересчур, – только и могла произнести она.
– А ты бы хотела пить прямо из банки?
– Так мы же уже пили из банки. Почему и сейчас не выпить так же?
– Отличная мысль, – улыбнулся Джек. – В следующий раз я закажу упаковку из шести банок.
– Только не забудь, – шутливо заметила Селина и, подавшись внезапному импульсу, потянулась к нему и поцеловала его в щеку. – Ты знаешь, чего мне хочется и прямо сейчас?
Джек в недоумении покачал головой.
– Я хочу потанцевать с тобой, пока эта плавучая махина не отчалит. Ну а как ты?
Они танцевали. Сперва медленно: рука Джека нежно обнимала ее, щека Селины прижималась к его щеке – каждый чувствовал тело партнера. Другие пары, возникшие на яхте Анастассиоса из окружающего мира, кружились вокруг них: одни смеялись, другие разговаривали, но все были в восторге от оркестра.
Селина чувствовала, что люди, сидящие за близкими к танцполу столиками, наблюдают за ними, но старалась не обращать на это внимания. Она была счастлива быть здесь с Джеком. Она была рада, что он появился в ее жизни.
– А это не Гарольд Бейнс? Вот там, в отдалении? – спросил Джек.
Селина посмотрела туда, куда он указал взглядом. Да, это был Гарольд. Облокотившись спиной о перила и держа в руке бокал, старик беседовал с Луисом Райаном. Она утвердительно кивнула, удивленная тем, что видит этих двух людей вместе.
– Интересно, о чем он может спорить с Райаном?
– А с чего ты решил, что они спорят?
– Только что Гарольд говорил с ним на повышенных тонах, – объяснил Джек. – Я отчетливо слышал это. И кстати, взгляни на лицо Райана – оно красное, как платье той женщины. Они явно спорят.
Музыка зазвучала мягче, темп ее замедлился, и Джек привлек Селину ближе к себе. Она отвела взгляд от Гарольда, который как раз в это мгновение резким и решительным шагом отошел прочь от Луиса Райана. Она прижалась щекой к щеке Джека, пахнувшей одеколоном, и почувствовала теплоту его тела, проникавшую через одежду.
Интересно, подумала она, чувствует ли он что-то подобное? Интересно, думает ли он о ней так же часто, как она думает о нем? Интересно, тянет ли его к ней так же, как ее к нему?
Постепенно Селина как бы начала растворяться в нем и в танце. Он все еще разговаривал с ней. Его голос перекрывал шум поднятой волны и мягкий гул моторов отчаливавшей от пристани яхты. Она слышала слова Джека о яхте и о гостях, о сгущающихся штормовых облаках, об угрозе дождя, но уловить смысл всего сказанного она не могла. Селине казалось, будто они были сейчас где-то в другом мире.
– Я тебе надоел? – спросил Джек после короткой паузы. Они танцевали уже почти двадцать минут. – Что-нибудь не так?
Окинув голову назад, Селина посмотрела на него. Она поняла, что он спросил ее о чем-то, но о чем, она не расслышала, и почувствовала себя слегка смущенной.
– Нет. Я… просто мысленно я была где-то в другом месте. Прости.
Джек не был дураком. Подавшись вперед, он поцеловал ее в губы. Селина ответила на его поцелуй, уловив словно сквозь сон любопытный шепот, пронесшийся в этот момент по окружавшей их толпе. Что будет дальше, было ясно и без вопросов.
– Пойдем, – сказал он, беря ее за руку.
Они дошли до лестницы, ведущей в нижнюю часть судна, и, спустившись по ней, прошли по узкому проходу до его конца. Повернув и выйдя в более широкий проход, они начали поиски отдельной каюты. Селине казалось, что она никогда в жизни не хотела ни одного мужчины так сильно, как сейчас.
Внезапно ей пришло в голову, что он будет лишь вторым ее мужчиной, и эта мысль придала ей энергии.
Они остановились перед одной из дверей в конце коридора. Джек открыл ее и вошел внутрь. В центре каюты примерно в одном футе от большой, стоящей на четырех столбиках кровати с пологом сидел совершенно нагой мужчина. Это был Гарольд Бейнс. Резиновый жгут туго перетягивал раздувшуюся мышцу его левого предплечья, игла от шприца торчала в складке кожи.
Позади него сидел молодой парень, его ноги обвивали худую талию Гарольда. Форменный костюм официанта был в беспорядке разбросан по полу.
В какой-то момент их взгляды встретились, и лицо Гарольда исказилось от ужаса. Джек быстро, не дав Селине разглядеть то, что там творилось, закрыл дверь.
– В чем дело? – спросила она.
– Ни в чем, – поспешно ответил он.
Селина подошла к двери. Джек, схватив ее за руку, потянул за собой. Он поцеловал ее в лоб, затем в губы.
– Мы слишком спешим, – прошептал он ей на ухо. – Если нас кто-нибудь здесь застукает, нам наверняка придется пожалеть об этом. Здесь и сейчас не время и не место. Давай подождем.
– Это что, шутка? – прошептала Элизабет Редман на ухо мужу. – Он не может сидеть здесь, на этом месте. За нашим столиком. Анастассиос отлично все знает. Он никогда не допустил бы такого.
– Ни в чем нельзя быть уверенным, – ответил Джордж, отворачиваясь от Луиса Райана, расположившегося напротив них. – Анастассиос знает, что я решил купить «УэстТекс». Он знает, что у меня могут быть конкуренты. Он действует исходя из этого.
– Все равно я не верю своим глазам. Этому человеку здесь не место. Каким боком находка двенадцати полотен Моне касается Луиса Райана? Какое ему дело до ситуации с ВИЧ и СПИДом? Ты только взгляни на него, – она заговорила более тихим голосом. – Сидит здесь, улыбается, как будто не видит нас в упор. У него такой вид, словно он забыл, что нам пришлось пережить из-за него. Эта клевета, будто ты убил его жену… Сумасшедший дом!
Джордж сжал руку жены. Ему потребовалось усилие, чтобы развеять всплывший из памяти образ Энн Райан.
– Послушай, – негромко произнес он. – Мы ведь так давно с ним не сталкивались. Такая встреча должна была когда-нибудь произойти. Давай не обращать на него внимания и наслаждаться обществом друг друга?
– Мне пришла в голову более удачная мысль. Почему бы нам попросту не отбыть отсюда?
– Да потому, что мы на корабле, а корабль на середине Гудзона. Мы не можем никуда отбыть.
– Да ну что ты, Джордж. Где-то на этом плавучем острове должен быть вертолет. Мы можем сказать Анастассиосу, что у нас неотложное дело, – Элизабет осмотрелась вокруг. Все либо сидели за столами и ужинали, либо готовились к нему приступить. Воздух был наполнен гулом голосов. – Кстати, а где сидит Селина? Может быть, они с Джеком согласятся поменяться с нами столиками?
– Селину я не вижу.
– А я не видела Гарольда. Вообще не видела. Ты только посмотри на несчастную Хелен: вон она, сидит в одиночестве, вынуждена говорить с этой ужасной Мэми Фитцберген и слушать ее идиотский рассказ о том, как окропления святой водой вернули ее в юность. Ты не думаешь, что Гарольд мог бы относиться к ней более внимательно?
– С Гарольдом что-то не то, – задумчиво произнес Джордж. – Последнее время он выглядит каким-то рассеянным. Он не совсем в себе. Я поговорю с ним, как только увижу, и постараюсь выяснить, что с ним не так.
– А когда ты соберешься это сделать, – обратился к нему Луис Райан, сидевший за другой половиной стола, – не забудь передать ему мою благодарность.
Его реплика прозвучала для супругов Редман так, как будто в их столик со всей силы воткнули кинжал. Молчание воцарилось и за столом, за которым сидели Редманы, и за окружавшими их столиками – разговоры прекратились, и все приготовились слушать.
Элизабет и Джордж разом повернулись к Райану. По веселому выражению его лица было понятно, что он уже давно прислушивается к тому, о чем они говорили.
– Что ты хочешь этим сказать, Луис? – спросил его Джордж.
Луис, опустив подбородок, посмотрел на него поверх очков.
– Я хотел бы изложить это в простых терминах, Джордж, но, к сожалению, не могу. Это значит, что я хотел бы, чтобы вы передали Гарольду мои благодарности.
Джордж сделал вид, что не заметил сарказма в словах Луиса, и без задней мысли спросил:
– А за что?
– За то, что он подыскал мне управляющего для нового отеля.
Джордж внутренне почувствовал, что в этой словесной перепалке потерпел поражение, но постарался сохранить спокойствие, хотя внутри у него все клокотало от негодования. Как его лучший друг мог говорить с этим человеком?
– Раз вы с Гарольдом находите удовольствие в беседе, мне остается лишь порадоваться за вас.
– В действительности у нас была деловая встреча, – поправил его Луис. – Кроме него, мне некому было поручить это дело, но я был более чем доволен его выбором, – Райан улыбнулся. – Разумеется, я, по идее, должен был бы поблагодарить еще и вас с Элизабет. Не постарайся вы в свое время, эта молодая женщина, на которую Гарольд обратил мое внимание, сегодня бы не существовала.
Джорджу уже начала надоедать эта, казавшаяся ему пустой, беседа.
– Может быть, нам стоит поговорить об этом позже? – спросил он. – Или в другой раз? – Взяв в руку бокал шампанского, он сделал им жест в сторону Луиса и залпом его осушил. – Для меня все разговоры о бизнесе закончились уже несколько часов назад.
Но его предложение не было услышано.
Луис откинулся на спинку стула и сказал:
– Что поразило меня в этой юной женщине, так это то, как сильно она похожа на мою покойную жену. Ты же помнишь мою Энн, Джордж? Помнишь, какими длинными и черными были ее волосы? Какой темный загар бывал у нее летом? Какой красивой и настойчивой она была? Сколько в ней было живости? – Райан ненадолго замолчал. – По всей вероятности, ты не помнишь. Я представляю себе, что убийство человека и постоянное напоминание об этом должны стереть из памяти убийцы все, что связано с жертвой. А вот я ничего не забыл.
В этот момент к ним подскочил какой-то репортер. Луис, подавшись вперед на стуле, не сводил пристального взгляда с Джорджа. Камера в руках журналиста вспыхнула.
Элизабет Редман посмотрела на журналиста с такой ненавистью и так поспешно вскочила со стула, что он с треском упал спинкой на палубу.
В толпе нарастало возбуждение.
Неугомонный репортер сделал еще один снимок. Затем еще один.
Элизабет наклонилась, схватила стоявший на столе стакан с водой и бросила его в лицо Райана. Он этого не ожидал, но в ответ лишь рассмеялся.
Теперь все, не отрываясь, смотрели на них. Джордж, приподнявшись со стула, схватил Элизабет за руку, прежде чем она успела сделать еще хоть что-нибудь, о чем впоследствии пришлось бы пожалеть. Камеры в руках множества репортеров непрерывно вспыхивали.
– Ты отлично умеешь действовать на нервы, Райан, – проговорил он.
– Ты еще даже не подозреваешь, какой удар по нервам тебя ждет, – ответил Луис, вытирая мокрое лицо шелковой салфеткой. – Женщина, о которой я говорил, – это твоя дочь, Лиана. Я нанял ее управляющей моим новым отелем. На следующей неделе она приступает к работе.
