Глава 18
Молодой человек, работавший в квартирах Редманов, смотрел, опустив голову, на три картонных коробки, лежащих у входа в квартиру Селины. Подняв две коробки, он, прикинув их вес, посчитал, что каждая весит примерно шестьдесят фунтов, затем посмотрел на остальные, после чего снова перевел взгляд на Селину.
– Он вернулся из «Редман Интернэйшнл» час назад. Я только что закончил помогать ему перетаскивать кучу коробок к его квартире.
Селина посмотрела на него с любопытством. Что Эрик делал в «Редман Интернэйшнл» в воскресенье?
– И сколько всего коробок?
– Вроде восемь.
– А ты знаешь, что в них было?
Молодой человек пожал плечами.
– Возможно, канцелярские принадлежности?
– Канцелярские принадлежности?
– А может, и нет. Я не знаю. Я ведь видел все мельком, – он взглянул на часы. – Послушайте, мисс Редман, если я отнесу эти коробки к нему, мне, наверное, можно будет уйти. Мой перерыв заканчивается через десять минут.
Селина отвернулась к стоявшему перед ней столу и, достав кошелек, вынула из него пятидесятидолларовую купюру, затем, взглянув на него, вынула еще одну.
– Не бойся опоздать, – сказала она. – Твоя работа сейчас здесь, верно? Я позвоню Джеку и скажу ему, что до конца дня освободила тебя от работы, но с сохранением зарплаты. – Селина протянула ему деньги. – А это тебе. Спасибо за информацию. Дэн, я ценю твое усердие.
– С удовольствием сделаю все, что скажете.
И он ушел, унося первую порцию имущества Эрика.
Она прошлась по своей квартире. Каждая комната, каждый коридор казались ей таинственно притихшими и какими-то другими. Да и сам дом казался ей чужим. Комнаты выглядели непривычно голыми. Хотя она и раньше не придавала большого значения внешнему облику жилища, сейчас Селине сразу бросилось в глаза, что ее с Эриком фотографий нет на прежних местах, ни тех, что стояли на столах, ни тех, что висели на стенах. Сейчас они были упакованы в те самые коробки.
Она вошла в спальню. Кровать, антикварные стулья и столы, купленные Эриком во время его деловых зарубежных поездок, – все эти предметы мебели стояли на прежних местах, так же как и полки с книгами в твердых переплетах, которые они читали в постели. Она решила, что эти книги, стулья и столы должны остаться. Селина хотела иметь перед глазами хотя бы какие-то твердые подтверждения того, что их с Эриком отношения в действительности имели место. Повернувшись, чтобы выйти из спальни, она внезапно увидела свое отражение в большом, в полный рост, зеркале. На нее смотрела незнакомая женщина, уже переставшая быть счастливой и одновременно намного более умудренная прожитыми годами, чем всего несколько дней назад.
Выйдя из спальни, она закрыла за собой дверь. Наступал вечер. Интересно, мелькнула в ее голове мысль, закончил ли ее отец вместе с Фростманом стрелять по тарелочкам. Расставшись с ним утром, она вернулась на Манхэттен, чтобы упаковать оставшуюся одежду Эрика. Хотя на это у нее ушло совсем немного времени, работа показалась ей нескончаемо долгой.
Селина терзалась мыслью, сердится ли на нее отец за то, что она не вернулась. После того как он впервые в жизни так обошелся с ней, она решила, что не будет принимать подобные выходки близко к сердцу. Когда Дэн ушел, унося последнюю коробку, зазвонил телефон. Селина взяла трубку в гостиной.
– Куда ты пропала? – спросил Джордж. – Мы давно тебя ждем.
В его голосе не было злости, но было что-то другое. Сожаление?
– Я все время здесь, – ответила Селина. – Убираю.
– С какого времени?
– С того момента, когда я решила избавиться от вещей Эрика.
Наступило молчание. Селина села в кресло, накрытое цветастым чехлом из плотной хлопковой ткани.
– Что нового, отец? Почему ты решил позвонить?
– По двум причинам. Во-первых, я хочу извиниться за то, что произошло между нами сегодня утром. Я не должен был себя так вести. Я извиняюсь. Простишь меня?
Иногда ее отец говорил настолько нормальные вещи, что это ее даже смешило.
– Да тебя и прощать-то не за что, – ответила Селина, желая поскорее исчерпать эту тему. – Давай забудем об этом, согласен?
– С удовольствием.
– Как прошла твоя встреча с Тедом?
– Все прошло отлично, – ответил Джордж. – Но это мы обсудим позже. Я звоню по другой причине.
– И по какой же?
– Я думаю, мы обсудим ее не по телефону.
– А что такое?
– Речь идет о твоей сестре.
Этого она не ожидала.
– Что Лиана натворила на этот раз?
– Ее избили, Селина.
– Избили?
– Эрик избил ее в тот вечер, когда был прием. По всей вероятности, почти сразу после того, как ты ушла из комнаты. Если бы я узнал об этом утром, он был бы сейчас в больнице, а не искал себе новую работу.
Все мгновенно изменилось. Селина с трудом следила за словами отца.
– Ты его уволил?
– Конечно, я выгнал его, – ответил Джордж. – И это только начало. Ну ладно, все. Я не хочу обсуждать это по телефону. Так ты можешь приехать к нам или нет?
Они находились в кабинете Джорджа. После получаса молчания, перемежающегося разговором на повышенных тонах, в кабинете воцарилась тишина. Селина переводила взгляд с отца на мать и обратно. Джордж сидел за своим письменным столом, лицо его пылало. Всего несколько раз за всю свою жизнь она видела отца таким расстроенным и огорченным.
Наконец отец нарушил молчание.
– Если мы выдвинем обвинение против этого сукина сына, если мы потащим его в суд, наши имена, особенно имя Лианы, будет поласкать каждая газетенка. Все разговоры будут только о нас. И что из этого? Только то, что Эрик выйдет сухим из воды, ведь никто же не видел, как он избивал Лиану.
Элизабет, нахмурившись, посмотрела на мужа. Едва она вернулась с благотворительного обеда, как Джордж привел ее в кабинет, сказав, что им надо поговорить.
– Ну а наша дочь что, не в счет? – спросила она. – Разве на ней недостаточно улик?
– Это все обернется против Лианы.
– Да? А по-моему, как раз в пользу Лианы. Дайана Крейн позаботится об этом. Она засадит его за решетку.
Джордж вспомнил об утреннем телефонном разговоре, когда трубку подняла Дайана. Он был почти уверен, что его звонок застал их в постели. А если это так, если Дайана спала с Эриком, она вряд ли станет стараться защищать Лиану против него в суде.
Посмотрев на Элизабет, он сдержанно произнес:
– Я думаю, из этого ничего не выйдет.
– А почему нет?
– У меня есть причины, чтобы так думать.
– Ну и что это за причины?
– Причины, о которых тебе лучше не знать, чтобы лишний раз не волноваться.
Увидев, как смутилась Селина, он перевел взгляд на жену. Он все объяснит ей позже, когда его старшей дочери с ними не будет.
– Дело вот в чем, – начал он. – Для Лианы не столь важно, кто будет представлять ее в суде. Эрик Паркер вел безупречный образ жизни. А наша дочь из-за ее пристрастия к кокаину однажды угодила в центр газетного скандала. Защита не упустит случая напомнить об этом суду, и все, что она скажет, не будет иметь никакого значения.
– Я видела их вместе в этой комнате, – сказала Селина. – Перед лицом Эрика я обвинила Лиану в том, что она встала между нами. Ведь это будет чего-то стоить в суде. Это же мотив, разве не так?
– Вы обе забыли об одном обстоятельстве, а именно о том, что Лиана ничего не скажет. Я убежден, что она никогда не захочет, чтобы хоть кто-то об этом узнал.
– Но почему? – возразила Элизабет. – Почему она не будет заодно с нами?
– Потому, что она разозлилась, – ответила матери Селина. – Она зла на нас, зла на жизнь. Лиана всегда была такой.
– Но почему, я не понимаю. Ведь мы дали этой девочке все.
– Кроме любви, – уточнил Джордж.
Элизабет, имевшая устойчивую репутацию женщины хорошо воспитанной и уравновешенной, резко повернулась к Джорджу и, казалось, позабыв обо всем, закричала:
– Уж не хочешь ли ты сказать, что я не люблю свою дочь?
– Конечно, любишь. Так же, как и я. Но, видишь ли, пока она росла, мы уделяли ей слишком мало внимания, поэтому Лиана и злится на нас.
Джордж посмотрел на фотографию младшей дочери, стоявшую на его письменном столе, и впервые обратил внимание на то, что она расположена позади фотографий Селины и Элизабет. Ему пришло в голову, что Лиана и в реальной жизни видит себя в таком же положении, как эта, отодвинутая на задний план серебряная рамка с ее фотографией. И, похоже, она права, подумал он.
– Лиана не обратилась к нам потому, что она нас не любит, – объявил Редман, глядя на жену и дочь. – Но я думаю, что на то есть и еще одна причина. Она нам не доверяет, но, кроме того, как мне кажется, Эрик ей пригрозил.
– Пригрозил?
Посмотрев на Селину, Джордж кивнул.
– Я почти уверен в этом.
Элизабет внимательно смотрела на мужа. По его виду было понятно, что он уже принял решение в отношении Эрика Паркера и его будущего. Она хорошо знала его темперамент, и сейчас ей было страшно. Однажды, много лет назад, он, потеряв контроль над собой, едва не угодил в тюрьму.
– Джордж, – твердым голосом произнесла она. – Я хочу знать, что ты собираешься делать.
Редман, глядя ей прямо в глаза, ответил:
– Кое-что мне надо было сделать еще сегодня утром.
После короткой паузы он потянулся к телефону.
Селина без промедления уехала. Она не желала знать, кому собирался звонить отец и в какой степени это могло касаться Эрика Паркера.
Поцеловав на прощание мать, она вышла из дома. Отец окликнул ее с порога в тот момент, когда она садилась в машину.
– Куда ты собралась?
Селина внезапно почувствовала сильное разочарование. С кем он так недолго говорил по телефону?
– Мне надо сделать кое-какие дела, а потом я поеду домой, – ответила она.
– Джек Дуглас будет здесь через полчаса, – объявил Джордж. – Почему бы тебе не вернуться после своих дел и не присутствовать на встрече? Я думаю, тебе это будет интересно.
Из-за внезапно навалившихся дел и возникших проблем она совсем забыла о Джеке Дугласе и о его встрече с отцом. Хотя Селине совсем не хотелось быть на этой встрече, которая, возможно, затянется на несколько часов, в глубине души она все же хотела снова увидеть Джека.
– Какой интерес мне сидеть с вами?
– Хотя бы тот, что я хочу предложить ему занять место Эрика.
– Я приеду, – коротко ответила Селина.
Движение в городе было более интенсивным и плотным, чем она предполагала, поэтому, когда она приехала, встреча шла уже сорок минут. Припарковав машину позади старого «Бьюика» Джека Дугласа, Селина, быстро войдя в дом, поспешила в кабинет отца.
Джек Дуглас, сидя спиной к окну, читал бумаги, касающиеся «УэстТекс», той самой мощной транспортной компании, главный офис которой находился в городе Корпус-Кристи, в Техасе. В тот краткий момент, пока он не понял, что она уже вошла в кабинет, Селина успела рассмотреть на его лице выражение показной сосредоточенности.
К ее удивлению, он был не в костюме, а в брюках рыжевато-коричневого цвета и белой спортивной рубашке с короткими рукавами, с однодневной щетиной на лице. Сейчас он показался ей мужчиной, заботящимся лишь о собственном комфорте, не уделяющим должного внимания своей внешности и не напускающим на себя важность.
Она мысленно вернулась к тому вечеру, когда был прием. Хотя тогда он был вымокшим до нитки, его явное умение держать себя, прямота и чувство юмора произвели на нее благоприятное впечатление. Можно даже сказать, что он ей понравился.
Селина, стоя на пороге, провела взглядом по комнате и, не увидев отца, негромко кашлянула. Когда Джек, подняв голову, посмотрел на нее, она встретила его взгляд улыбкой.
– Как поживаете? – спросила она.
Джек закрыл папку и положил на стол перед собой. Некоторое время он молчал, словно обдумывая, как ответить на вопрос, а потом, посмотрев с улыбкой, спросил:
– Сейчас я не такой мокрый, каким предстал перед вами при первой встрече?
Селина рассмеялась и вошла в комнату. Подойдя к отцовскому столу, она почувствовала, что снова стала такой, какой была прежде. Интересно, как я сама сейчас выгляжу, подумала она. И сразу же ей в голову пришла другая мысль: а почему меня это так тревожит?
– Я должна перед вами извиниться, – проговорила она, усаживаясь на подлокотник отцовского кресла. – Я говорю об обещанном вам танце. Случилось кое-что непредвиденное, и мне пришлось срочно уйти.
– Пусть это вас не волнует, – успокоил ее Джек. – Тем более я ведь и сам ушел почти сразу после вас.
– Вы видели, как я уходила?
Джек кивнул.
– Я бы пошел вслед за вами, но вы были чем-то встревожены. У вас все в порядке?
Если он видел ее в том состоянии, в котором она была тогда, то обманывать его вряд ли имело смысл.
– Тогда нет, но сейчас все в порядке. Спасибо за внимательность.
В этот момент в комнату вошел Джордж. Посмотрев на него, Селина с облегчением вздохнула. Она не хотела ни с кем обсуждать события того вечера.
– А, вот и ты, – обрадовался Джордж, увидев Селину. – Отлично. Теперь мы можем начинать, – он перевел взгляд на Джека. – Ты уже сообщил ей хорошую новость?
– Мы пока до этого не дошли.
– Будем считать, что сейчас самое время. Селина, Джек принял мое предложение. Он займет место Эрика в качестве нашего финансового директора.
Волны противоречивых чувств захлестнули ее. Она сразу почувствовала потерю, а отнюдь не счастье, хотя сильно рассчитывала на это. Эрика нет. Его действительно нет. Выходит, что все эти годы, проведенные с ним, уже ничего не значат. Но было и другое чувство, и она не могла отрицать того, что это было облегчение.
Селина нашла в себе силы улыбнуться и сразу поняла по изменившемуся выражению лица Джека, что эта улыбка показалась ему деланой и фальшивой. Она почувствовала себя здесь лишней и спросила себя, зачем вообще пришла. Она не могла понять, почему чувства к Эрику еще живы в ее душе. Она ведь должна его ненавидеть за то, что он причинил ей и Лиане. Так почему же без него ей так тоскливо?
– Отлично, – проговорила она, обращаясь к Джеку. – Мои поздравления.
Джек не сказал ничего. Он перевел взгляд с нее на Джорджа, открывавшего папку с документами «УэстТекс». Селина понимала, что встреча затянется надолго, но ведь бизнес есть бизнес, и она настроила себя на деловой лад.
Они обсуждали поглощение «УэстТекс», компании, занимавшейся перевозками всего, от нефти из стран Персидского залива до кофейных бобов из Колумбии. На восемьдесят шесть процентов их бизнес был связан с зарубежными странами, и потому было неудивительно, что большая часть флота «УэстТекс» находилась в международных водах.
Джек, просмотрев собранные в папке документы, понял, что, хотя бизнес компании «УэстТекс» и был успешным, но нестабильная обстановка на Ближнем Востоке оказывала на него большое влияние. Кроме этого, он понял, что Джордж Редман был готов заплатить 10 миллиардов за компанию, которая, судя по найденным им в папке цифрам, стоила половину этой суммы.
Он посмотрел на Джорджа, сидевшего напротив него с таким выражением лица, словно только что сказанные слова поставили его в тупик. Какой смысл владельцу «Редман Интернэйшнл», чьи акции постоянно падают, платить вдвое больше реальной стоимости компании «УэстТекс», которая вывела весь свой флот из Персидского залива, и к тому же ее финансовое положение ухудшилось в связи с военными действиями в Ираке и Афганистане? Неудивительно, что пресса постоянно травит его. Неудивительно, что держатели акций «Редман Интернэйшнл» проявляют такую нервозность. Этот человек может потерять все, если он поглотит «УэстТекс».
И тут его осенило. Джордж Редман не был дураком. Он, вероятно, знал что-то, чего не знали ни журналисты, ни держатели его акций, и это знание должно было принести ему миллионы. Джек не мог сдержать улыбку.
– Ну так что ты думаешь? – спросил Джордж. Он сидел в своем кресле, положив ногу на ногу и сцепив руки на затылке. Позднее предзакатное солнце освещало лучами половину его лица, оставляя вторую половину в тени.
– Не будь вы Джорджем Редманом, я бы сказал, что глупость даже рассмотреть возможность такого поглощения.
– И ты можешь объяснить почему?
– Без проблем. В то время как ваши акции опустились непозволительно низко, вы согласились заплатить 10 миллиардов за компанию, которая стоит вдвое меньше.
Джордж пожал плечами.
– «УэстТекс» может заработать на то, чтобы себя содержать.
– Пока ситуация на Ближнем Востоке остается спокойной.
– «УэстТекс» работает не только на Ближнем Востоке.
– Но если судить по этим бумагам, более шестидесяти процентов ее бизнеса делается именно там.
– Тогда мы круто изменим ситуацию. Найдем другие маршруты. Попробуем работать в других сферах.
Джек поднял папку, которую держал на коленях.
– Где нефть, там и деньги. А ведь известно, что из-за каждой войны «УэстТекс» и другие транспортные компании выводят свои танкеры из Персидского залива. Для «УэстТекс» это оборачивается приостановкой шестидесяти процентов бизнеса. А при таком падении нет никакой возможности отбить те 10 миллиардов, которые вы собираетесь за нее заплатить, и неважно, какие новые маршруты и сферы вы держите в голове. Деньги там, где нефть. Это закон.
Джордж подавил улыбку.
– Тогда, как ты думаешь, почему я намерен совершить эту операцию?
– Я думаю, что вы знаете что-то, что не известно больше никому, – ответил Джек. – Я думаю, что, когда это поглощение состоится, смеяться будете вы, а не пресса. Я прав?
– Надеюсь, что прав.
– И вы можете посвятить меня в это?
– Конечно. Ты же теперь наш сотрудник. Но то, что сказано в этой комнате, должно в ней и остаться.
– Разумеется.
Джордж вскочил с кресла и, подойдя к стене, находившейся за его столом, встал перед одним из окон. Бесконечные акры газонов, живописные пологие холмы простирались перед ним.
– Ты совершенно прав, – сказал он Джеку. – В обычной ситуации такое поглощение означало бы конец и мне, и «Редман Интернэйшнл». Дело не только в том, что «УэстТекс» не сможет содержать себя, учитывая цену, которую я согласен заплатить за нее. Потратив почти полтора миллиарда на новое здание, я никогда не смог бы позволить себе совершить такую операцию. – Джордж улыбнулся. – Но, к счастью, дело обстоит иначе.
– А как же?
– Причина в том, что у меня есть соглашение с Ираном, – ответил Джордж. – Соглашение, о котором никто не знает. – Он повернулся к Селине, сидевшей рядом с Джеком. – Это уже твоя область. Почему бы тебе все не объяснить с этого места?
Селина начала с изложения главного.
– Две недели назад мы с отцом встречались с группой влиятельных иранских чиновников для того, чтобы обсудить с ними один вопрос: могли бы мы выработать совместное соглашение о том, что после его подписания мы стали главным экспортером иранской нефти. Есть много причин, по которым только немногие бизнесмены согласны вести с этими людьми коммерческие сделки.
– Согласны только вы и еще немногие, – уточнил Джек. – Но почему?
– Мы решили пойти на риск по двум причинам, – продолжила Селина. – Первое, это цена, которую мы будем платить за их нефть. Иран гарантировал нам настолько низкую цену, что доход от ее транспортировки и продажи даст возможность отбить затраты на покупку «УэстТекс» меньше чем за пять лет. Мы заработаем за год больше двух миллиардов. Руководствуясь здравым смыслом, мы не можем позволить себе не согласиться с предложением Ирана.
Суммы, которыми они оперировали, обсуждая эту сделку, были поистине астрономическими.
– Ну а вторая причина? – спросил Джек.
– Недавно было объявлено, что Соединенные Штаты будут делать то же самое, что они делали во время Войны в Заливе. Наша страна планирует направить в Персидский залив военно-морской флот, который будет обеспечивать вооруженную охрану танкеров, идущих под американским флагом. Из соображений безопасности точная дата этой операции не оглашается. Это сверхсекретные сведения. Никто – ни Иран, ни Ирак, и ни одна нефтедобывающая или транспортирующая нефть компании – не знает этой даты. Никто, кроме нас.
– Ну а как вам это стало известно?
– У меня есть контакты в Госдепе и Министерстве обороны, – ответил Джордж. – Я обратился к нескольким друзьям, и они сообщили мне дату.
– Итак, как я понимаю, присутствие нашего военно-морского флота в Персидском заливе уменьшит риск и снизит стоимость страховки.
– Именно так, – подтвердил Джордж. – И это сделает нашу работу прибыльной.
– Если эта дата будет объявлена, то все нефтяные и транспортные компании, какие существуют в мире, бросятся экспортировать нефть из стран Персидского залива.
Селина улыбнулась.
– Скорее наоборот, большинство компаний будет стараться прекратить там свой бизнес.
– Эта дорога вовсе не усыпана розовыми лепестками, – пояснил Джордж. – Тут есть проблемы, и немалые. Не далее как вчера РРК, инвестиционная группа, согласившаяся помочь нам в финансировании сделки, отозвала свое согласие. Они посчитали, что риски слишком велики, и решили не участвовать, к тому же наше соглашение с Ираном – вещь очень шаткая, потому что оно вербальное, не подтвержденное бумагами, а заключенное только на словах.
– Вербальное?
– Именно так, – подтвердил Джордж. – Вербальное.
– Я просто не знаю, что об этом думать.
– Это потому, что у тебя, как говорят, не собиралось разом четырех тузов. Сегодня до твоего прихода я встречался с Тедом Фростманом из Чейза. Мы стреляли по тарелочкам и говорили о делах. Я рассказал ему обо всех «за» и «против» в деле поглощения этой компании, и он согласился работать с нами.
– Невероятно, – покачал головой Джек.
– Только не надо так возбуждаться, – успокаивал его Джордж. – Мы должны еще обсудить платежи и условия сделки, но Тед заверил меня, что он может заручиться согласием Чейза, а если по каким-то причинам это сорвется, то он заверил меня, что Питер Коэн из «Морган Стенли» не прочь поучаствовать в выкупе за счет кредита, так что он тоже представляет для нас интерес.
Джордж посмотрел на Джека.
– Ну а ты что думаешь?
Питер Коэн, председатель правления и исполнительный директор в «Морган Стенли», был прежним боссом Джека.
– Я думаю, Питеру такая операция была бы интересна, – ответил он. – Морган все еще пытается вновь вернуться в эту сферу бизнеса, и, насколько мне известно, от Питера постоянно требуют удержать хотя бы три четверти прибылей, которые по прогнозам должны снизиться. Возможность одноразового вливания, ну скажем, ста или двухсот миллионов долларов он мог бы посчитать своей долгожданной удачей.
– Прекрасно, – заключил Джордж. – Вот поэтому-то нам и надо спешить. Если я буду ждать дольше, Ирану может стать известно о передислокации флота, а если такое случится, то, вне всякого сомнения, они отзовут свое предложение.
Редман отошел от окна и снова сел в кресло. Блеск его темных глаз и оживившееся лицо свидетельствовали о внезапном приливе энергии и жизненных сил.
– Мои источники в Госдепе и Министерстве обороны сообщают, что флот начнет выдвигаться в Персидский залив 21 июля. Я уже говорил с сотрудниками Ллойда, с которыми я работаю, и они согласны снизить наполовину размеры страховых тарифов, как только флот обоснуется в Персидском заливе.
– На какой стадии я войду в это дело? – поинтересовался Джек.
– Ты имеешь в виду работу помимо своих связей в «Морган Стенли», которые, возможно, окажутся очень ценными? В тот день, когда «УэстТекс» станет нашей, ты, Селина и Гарольд Бейнс подпишете окончательные документы в Иране. Это, в общем-то, чисто формальная процедура. К тому времени все необходимые бумаги будут составлены и проверены. Но все же их подписание – это важная формальность. Если я присоединю «УэстТекс», не застраховав эту сделку с Ираном, а они решат пойти на попятную, то я легко могу потерять все, ради чего работал.
– А почему бы вам не завершить сделку с Ираном раньше?
Лицо Джорджа стало задумчиво-тоскливым.
– Я бы с удовольствием сделал это, но Иран против. Они подпишут все необходимые бумаги, только когда «УэстТекс» станет нашей. На иной вариант они не согласны.
Джек все еще не мог избавиться от мрачного предчувствия. Риск, на который шел его новый босс, был огромным. Он поймал себя на том, что восхищается Редманом, но при этом не понимал, как этот человек может спать по ночам.
– Вы уверены, что поступаете правильно? – спросил он.
– Нет, – ответил Джордж. – Но если бы я не рисковал, то не стал бы тем, кем являюсь сейчас. Я думаю, этот риск поддается количественной оценке. Мне нравится эта операция, поэтому я и начал ее, – он встал. – Я думаю, вам с Гарольдом надо встретиться перед поездкой. Как насчет совместного ужина?
– Прекрасно, – ответил Джек. – Для вас я всегда свободен.
Он кинул взгляд на Селину, просматривавшую папку с документами по компании «УэстТекс». Джек весь день ждал именно такого момента, который настал сейчас.
– А почему бы и вам к нам не присоединиться? – как бы невзначай спросил он.
Селина посмотрела на него с удивлением, но ничего не ответила. Она была уже готова отказаться, когда ее отец вдруг объявил:
– А это хорошая мысль. Так вы сможете лучше узнать друг друга еще до поездки.
Эрик Паркер все еще занимал мысли Селины, но сейчас она думала о нем как-то отстраненно. По мере приближения ужина с Джеком она все чаще ловила себя на мыслях о нем.
На совещаниях совета директоров эти мысли возникали неожиданно, заставая ее врасплох. Во время деловых ужинов она часто вспоминала его улыбку и то, как они впервые встретились. Во время поездок по городу в такси Селина то и дело задумывалась о его личной жизни. Как он проводит свое свободное от работы время? Он выглядел мужчиной атлетического сложения. Состоял ли он в какой-либо команде? А может, он просто занимался в тренажерном зале? А где он живет? Близко от нее? В Вест-Сайде? Или в деловой части города?
Ее мысли о нем становились все более частыми и конкретными. Особенно занимал ее вопрос, встречается ли он с кем-нибудь.
Она рисовала в своем воображении образ женщины, которая могла бы заинтересовать его. Безусловно, она должна быть красивой, но не настолько, чтобы бояться испачкать руки, коснувшись чего-либо. Ей почему-то казалось, что ум для него куда более важен, нежели внешний вид. И конечно же, Джеку Дугласу нужна женщина с чувством юмора, такая же остроумная, как он сам, но не жестокая и не язвительно-резкая. Дни шли за днями, Селина перебирала в голове бесчисленные варианты возможных обстоятельств и персонажей, с которыми могла бы быть связана жизнь Джека, но накануне их совместного ужина она решила положить этому конец.
«Это же безумие, – думала она. – Ведь я сама только недавно прекратила отношения с другим мужчиной, к тому же хлопоты с «УэстТекс» и со сделкой с Ираном требуют постоянного внимания, а значит, из-за всех этих проблем и возросшей ответственности у него почти не остается времени на меня. Да и мне следует думать о нем поменьше».
Эти мысли роились в ее голове, когда она надевала черное шелковое платье, купленное сегодня утром у «Сакса». К тому же на сегодняшнем ужине они ведь не будут вдвоем. С ними будет Гарольд. «А я просто деловая женщина, пришедшая на деловой ужин с коллегами по бизнесу».
Она в полный рост встала перед висевшим в спальне зеркалом. Новое платье было коротким, модным и отлично облегало ее тело, оставляя открытыми загорелые плечи и привлекая внимание к ее длинным и стройным ногам. Изучая себя в зеркале, она задумалась над тем, что же все-таки произошло с этой деловой женщиной, и над тем, что подумает о ней Джек Дуглас, увидев ее в ресторане в таком виде.
Она раскрыла стенной шкаф и вынула из него черный жакет от «Шанель». Надев его и поворачиваясь в разные стороны перед зеркалом, она рассматривала и оценивала себя в этом более консервативном наряде.
– Это подходит мне больше, – решила Селина.
Но все же, отправляясь на встречу, жакет она оставила дома.
Когда Селина вошла в ресторан, метрдотель сразу провел ее в зал, украшенный букетами свежих цветов. За накрытыми со вкусом столиками сидели люди, в центре залитого спокойным теплым светом помещения находился рояль, за ним сидел пианист. Джек Дуглас, уже сидевший за заказанным для них столиком, встал при ее приближении.
– Вы выглядите потрясающе, – проникновенным голосом произнес он.
Селина поблагодарила его. Метрдотель подвинул ей стул, она села, бросив беглый взгляд на дорогой синий костюм Джека и его обновленную прическу.
– Да вы и сами неплохо смотритесь, – ответила она. – А Гарольда еще нет?
Джек покачал головой.
– Я думал, он придет с вами.
Дуглас посмотрел на метрдотеля, все еще стоявшего возле их столика, и взглядом спросил Селину, чего она хотела бы выпить.
– Как насчет бутылки шампанского? – спросил он.
Селина ответила на его вопрос улыбкой, в которой без труда читалось, что ее новый знакомый не пьет шампанского. Судя по всему, он комфортно чувствовал себя в этом ресторане, но ей казалось, что Джек предпочел бы ужин в каком-нибудь кафе в Виллидже, где подают толстый стейк, который запивают холодным пивом.
– Честно говоря, я предпочла бы начать с пива, – ответила Селина. – Если, конечно, вы не против.
Обрадованный ее ответом, Джек заулыбался.
– По мне, так лучше ничего и не надо, – сказал он. – Но предупреждаю, я пью пиво прямо из бутылки.
– О, – улыбнулась она. – Я думаю, что нам принесут его в холодных бокалах.
Все решилось как нельзя проще.
Принесли пиво, и между ними завязался разговор.
– А почему вы ушли от Моргана? – поинтересовалась Селина. – Ведь там вы создали себе имя. И дела у вас шли хорошо. Так чего ради было уходить?
Джек пожал плечами.
– Постоянное давление в работе не стоило тех денег, да и эти деньги не стоили того постоянного напряжения, которое требовалось для того, чтобы сидеть в помещении, заполненном биржевыми маклерами, большинство из них убили бы своих мамаш, лишь бы урвать выгодную сделку.
Он сделал долгий глоток пива.
– К тому же идет много дел, о которых никто не знает. Есть много желающих навариться на инсайдерской информации. Мне самому предлагали баснословные деньги за, казалось бы, ничего не значащие сведения, но я никогда даже не дослушивал подобные предложения до конца. Эти люди ничему не учатся. Когда на Уолл-стрит происходит очередной обвал, а это происходит всегда неожиданно, то избавь меня бог оказаться рядом и попасть под обломки.
Джек выпрямился на стуле.
– А теперь лучше вы расскажите мне о себе. Когда вы решили, что работа в «Редман Интернэйшнл» подходит вам более всего?
– Вы, кажется, думаете, что у меня был выбор, – ответила Селина. – Когда я была еще ребенком, отец брал меня на ежемесячные заседания совета директоров. Я сидела на углу стола в специально изготовленном для меня стульчике, а он, стуча председательским молотком, переходил от одного пункта повестки к другому. Он словно гипнотизировал членов совета. А они его любили. По вечерам я представляла себя на его месте. Я становилась перед зеркалом в своей спальне и, сложив руки на груди, придав своему лицу такое же, как у него, выражение, расставив и уперев в пол ноги, представляла себя руководителем, облеченным ответственностью и властью. Я понимаю, это выглядело по-детски глупо, но в то время меня это захватывало. Отец был моим героем.
– А сейчас он им остается?
– Да, конечно, – не раздумывая, подтвердила Селина, хотя в душе была не вполне в этом уверена.
После истории с Эриком Паркером и тем, как отец отреагировал на ее душевные переживания, ее чувства к Джорджу изменились, хотя точно объяснить, как именно, она затруднялась.
Они сменили тему разговора и, смеясь и подшучивая друг над другом, стали вспоминать, как впервые встретились и как Джек планировал купить себе новую машину. Они говорили легко и свободно, как старые друзья, встретившиеся за столом. Время от времени Джек, желая привлечь к чему-то внимание Селины, касался ее руки. Время от времени Селина делала то же самое.
Когда официант принес им по второй порции пива, Селина, извинившись, отошла, намереваясь позвонить по мобильному телефону. Она позвонила домой Гарольду. Ответила ей его жена, Хелен.
– Он должен быть с вами, Селина, – сообщила она. – Он уже час с небольшим как вышел из дома. – В наступившей паузе девушка услышала, как засвистел чайник на кухне у Хелен. – Может быть, он в офисе, – предположила она. – Хотя он не говорил о том, что намерен зайти туда.
Но в офисе Гарольда тоже не было. Не было его и у ее отца.
– И давно вы его ждете? – спросил Джордж.
– Час, – ответила Селина. – И мне, честно сказать, надоело это ожидание. Как, по-твоему, куда он запропастился?
Этого Джордж не знал.
– Пойми, папа, если бы это не вошло у него в привычку, я бы не переживала. Но он уже не в первый раз так делает. Сперва он решает пропустить два заседания совета директоров, теперь это. Что с ним происходит? Ведь ничего подобного раньше с Гарольдом не случалось. Ведь он всегда появлялся в назначенном месте в точно назначенное время.
– Селина, может, он просто позабыл? Ведь дела с «УэстТекс» и с Ираном фактически удвоили объем его работы. К тому же он не так молод, как ты.
– Ты прав, – согласилась она. – Но ведь и объем моей работы фактически утроился, и все же ты не видел, чтобы я хоть раз опоздала на деловой ужин.
– Я ведь его не защищаю.
– Этого я от тебя и не жду. Ты знаешь, как я отношусь к Гарольду. Но я все же надеюсь, что ты поговоришь с ним. Кто-то же должен сделать это.
Выключив телефон, она, перед тем как вернуться к столу, заставила себя расслабиться. Она не простит Гарольду, если его отсутствие испортит им вечер.
Когда она шла к столику, Джек не сводил с нее взгляда.
– Нам ведь надо еще и поесть, – сказала она. – Похоже, что он так и не придет.
– А где он, вам удалось выяснить?
– Нет, – покачала головой Селина. – Да, честно говоря, меня это не сильно волнует. Ужин вдвоем с вами мне нравится куда больше, – девушка, взяв меню, пробежала по нему взглядом, чувствуя на себе сосредоточенный взгляд Джека. – Филейные стейки здесь прекрасные, они здесь настолько нежные, что я думаю, они только что подвели к жаровне живую корову. Я заказываю это.
Позже, после десерта и кофе, Селина предложила:
– Еще так рано. Вы не хотите зайти ко мне выпить чего-нибудь на прощание? Там мы могли бы и побеседовать.
Джек ответил, что с удовольствием примет ее предложение.
Вечер был настолько теплый, что они решили пройтись пешком.
– Вы ничего не рассказали о своей семье, – напомнила Селина. – Чем занимаются ваши родители?
Они шли по Пятой авеню, время от времени останавливаясь, чтобы посмотреть на сияющие витрины. Джек вел Селину под руку.
– Они оба пенсионеры, – ответил он. – Отец проработал сорок лет на сталелитейном заводе в Питсбурге, потом продал дом и переехал с мамой в Уэст-Палм. Там они и живут в небольшом домике на берегу океана. Мама звонит мне раз в неделю и жалуется, что отец окончательно достал ее и сводит с ума. Папа звонит дважды в неделю и сообщает, что собрался разводиться.
– Выходит, они счастливы? – с улыбкой спросила Селина.
– Необыкновенно.
– А братья и сестры у вас есть?
– Есть сестра, – ответил Джек. – Ее зовут Лайза. Она медсестра.
Когда они перешли через 59-ю улицу и невдалеке показался жилой комплекс, в котором располагалась квартира Селины, первое, что она заметила, были синие и красные мигалки вокруг здания. Когда они подошли ближе, то насчитали шесть полицейских машин и карету «Скорой помощи». Перед редмановским жилым комплексом собралась густая толпа, частично занявшая проезжую часть улицы и мешавшая движению машин. Несмотря на теплый вечерний воздух, от звука сирен по телу пробегала дрожь.
– Что происходит? – спросил Джек.
В ответ Селина недоуменно пожала плечами. Она тут же вспомнила про бомбы, взорвавшиеся на крыше здания «Редман Интернэйшнл», и ее вновь охватил страх. Ведь полиция все еще так и не выяснила, кто начинил взрывчаткой эти злополучные прожектора.
Прибавив шаг, они пошли по авеню. Гудели автомобильные сирены, отовсюду слышались возбужденные голоса. Селина старалась разобрать, о чем они говорили, пыталась по обрывкам фраз понять, что произошло, но из-за сутолоки и многоголосья толпы из этого ничего не получилось.
Карета «Скорой помощи» была припаркована напротив входа в здание; ее красно-синие проблесковые маячки мигали, но сирена молчала. Цепочка из десяти полицейских сдерживала напиравшую толпу. Джек, держа Селину под руку, подвел ее к главному входу. Чувствуя сильную широкую ладонь, крепко держащую ее локоть, она невольно испытала благодарность к нему.
Как раз в тот момент, когда они добрались до переднего ряда толпы, два санитара выкатили носилки с лежащим на них человеком. По руке, свешивавшейся с одного края носилок, она поняла, что это мужчина. Эта ободранная, мускулистая рука была вся в крови. К боковой перекладине рамы носилок была прикреплена вертикальная стойка с установленной на ней капельницей для внутривенного вливания.
Когда санитары провозили каталку мимо них, она вцепилась в руку Джека, почувствовала жгучий спазм в желудке. Селина подалась вперед, но не смогла рассмотреть лица мужчины – оно было почти целиком покрыто окровавленной простыней.
Она заметила, что одна нога пострадавшего тряслась, а вторая, закрытая простыней, была неестественно вывернута.
Селина знала практически всех, кто жил в этом доме. В нем жили многие руководящие сотрудники компании «Редман Интернэйшнл». Обратившись к одному из офицеров полиции, она спросила, кто этот раненый, которого забирает «Скорая помощь», но тут из входной двери с криком «Подождите!» выбежала женщина.
К своему величайшему удивлению, в женщине, выбежавшей из здания, Селина узнала Дайану Крейн.
Ее лоб был забинтован. Один глаз слегка припух. Селина слышала, как Дайана закричала: «Я еду с ним!» Так ничего и не поняв, она смотрела, как Дайана через заднюю дверь пробралась в салон кареты «Скорой помощи». Никто ей не препятствовал.
Санитары поднимали каталку. Еще до того, как простыня сползла на одну сторону, открыв разбитое лицо лежавшего на носилках мужчины, Селина уже знала, что это Эрик.
Некоторое время она не могла ни говорить, ни двигаться. Не могла никак прореагировать на то, что увидела. Ее мозг начал усиленно работать, устанавливая связи между нынешним и прошлым. Она вспомнила, как за неделю до этого отец, позвонив ей, сказал:
– Селина, ты знаешь, что Лиана была избита. И это сделал Эрик в тот вечер, когда был прием, и по всей вероятности, почти сразу после того, как ты ушла из комнаты. Если бы я знал об этом еще утром, он был бы сейчас в больнице, а не искал себе новую работу.
Она поняла, что это дело рук ее отца. Больше того, она была в этом уверена.
С чего бы еще он велел ей и Элизабет выйти из комнаты перед тем, как сделать тот звонок по телефону?
Двери кареты «Скорой помощи» захлопнулись, и этот звук вывел Селину из состояния ступора; посмотрев на закрытую дверь, она поняла, что карета сейчас отъедет. Она хотела было подбежать к ней и спросить, в какую больницу они его повезут, но тут она заметила в толпе свою сестру.
Селина, оцепенев, не могла отвести взгляда от лица своей младшей сестры.
Со скрещенными на груди руками, со зловещим лицом, Лиана стояла напротив нее, между двумя высокими мускулистыми мужчинами. На ней были темные очки, черный брючный костюм и никаких украшений. Волосы были заколоты назад, поэтому лицо было открыто.
Селина лишь крикнула ее имя.
Вздрогнув, Лиана посмотрела в ее сторону. Их взгляды встретились. Лиана отступила на шаг назад.
Селина снова окликнула ее.
Та сделала вид, что не расслышала. Она сказала что-то мужчинам, стоявшим возле нее. Они, взглянув на Селину, быстро увели Лиану прочь.
В тот момент, когда она скрылась за домом, карета «Скорой помощи», включив сирену, понеслась спасать жизнь находящегося в ней человека.
