Глава 13
Астролог с Чао Прайя
Из-за герметично закупоренного окна утро казалось лишенным воздуха, безветренным. Волны жара катились по сетке улиц и зданий внизу. Окна были похожи на иллюминаторы самолета. В квартире Кико на пятнадцатом этаже высотного здания он чувствовал себя так, словно совершает последний спуск в тропическое утро Бангкока. Кальвино потихоньку выскользнул из кровати Кико, почистил зубы красной зубной щеткой и посмотрел в зеркало на мешки под глазами. В чужом зеркале лицо выглядело так, будто принадлежало другому человеку. На второй день после драки синяки начали приобретать противный зеленовато-желтый цвет. Он поднял брови и скорчил сам себе гримасу. Время тоже оказывало свое действие, оставляя следы, морщины и борозды – небольшие указатели на то, что дорога впереди никогда не будет такой же, как оставшаяся позади.
На кухне Винсент приготовил себе чашку кофе. Затем сел за стол и подумал о том, что привело его в квартиру Кико вчера ночью. Вид изрезанного тела Тик? Нет, это не так, подумал он. Неоконченное дело Бунмы и Вичая?
Он не говорил о них с Кико. Укол Пратта насчет того, что он был пьян и ему привиделось, будто он убил катои в «Американской Королеве»? Нет, его не в первый раз обвиняли в том, что он напился, и не в последний, подумал Кальвино. На улице, рядом с Кико, чувство глубокого, постоянного одиночества охватило его, испугало, нашептало ужасную тайну череды этих убийств: можно цепляться за край жизни в одиночку, но невозможно возродить ее одному. На одну ночь ему захотелось такого возрождения; и сейчас, сидя в одиночестве на кухне, Винсент почувствовал, как его охватило чувство вины. Он вернулся, чтобы спасти себя. А когда увидел себя в зеркало, то понял, что это не сработало. То, что от него осталось, спасти уже нельзя.
Кико бесшумно вошла за его спиной, нагнулась и поцеловала его в щеку.
– У тебя задумчивый вид, – сказала она, кладя руки на его плечи.
– Да, я размышлял. У меня назначена встреча с миссис Лин, гадалкой. Она живет на противоположном берегу реки. Я найму лодку у Восточного пирса. Астролог с Чао Прайя. По-видимому, она гадала Бену Хоудли по звездам. Только пропустила черную дыру.
– Черную дыру? – Кико обняла его руками за шею.
– Ту, которую оставила пуля тридцать восьмого калибра.
– Когда мы едем? – спросила она.
Она наблюдала за ним взглядом кошки. Налила себе кофе и села за стол. Винсент считал, что это неудачная идея. Еще один закон Кальвино гласил: когда кто-то убивает шлюху, чтобы запугать тебя, а ты не реагируешь на послание, второго послания не будет. Он открыл вчерашнюю газету
– Твой гороскоп говорит, что тебе следует оставаться дома. Слегка вытри пыль, немного почитай, составь букет из цветов. В таком роде. – Он сделал вид, что читает газету.
– То было вчера, – возразила Кико. – Сегодня мой гороскоп говорит: не дай обмануть себя частному детективу со взглядами сексиста. Постарайся немного исправить его. Помоги ему пойти на встречу.
– Вчерашний гороскоп мне нравится больше, – ответил он, складывая пополам газету.
Кико допила кофе, отнесла чашку в мойку, сполоснула ее и поставила в подвесной шкафчик.
– Разве тебе не надо в Клонг Той?
Она покачала головой, изящно вытерла руки полотенцем.
– Поехать с тобой на встречу с миссис Лин важнее.
Зазвонил телефон, и Кико сняла трубку на втором звонке. Улыбка исчезла с ее лица.
Звонил Пратт. Кальвино подмигнул ей.
– Ланч, конечно, почему бы и нет? – произнес он.
– Послушай, Вини. Я провел рутинную проверку Даенг, – сказал Пратт. Сыщик следил за Кико, она ходила по комнате и слушала. – Три года назад ее арестовали за контрабанду антиквариата.
– Бирманская кухня. Хорошая идея, – сказал Кальвино. Кико плыла по кухне в мыльном пузыре домашней гармонии, тихо напевая себе под нос.
– И мы установили личность Джона Доу. Его звали Джордж Синклер. Он приехал из Бирмы в ночь перед убийством.
– Понял. Спасибо.
– Если речь шла о ланче, то я – Джули Эндрюс. – Кико налила себе большой стакан апельсинового сока, захлопнула дверцу холодильника и вернулась к столу.
– Планы изменились, – произнес Кальвино.
Его рука автоматически потянулась к рукоятке револьвера. Он быстро опустил ее, повернулся к ней и попытался улыбнуться. По ее лицу он видел, что улыбка не поможет.
– Прости, я не хотела заставить тебя подскочить.
– Кто подскочил?
– Винсент Кальвино подскочил.
Кико была права. Он действительно подскочил – и, похоже, будет подскакивать при виде каждой тени в обозримом будущем. Винсент пытался лихорадочно вспомнить, бывал ли Джефф Логан в Бирме. Волосы у него на затылке стояли дыбом. Он встал и прошел через кухню.
– Рановато для ланча! – крикнула она ему вслед.
Сыщик вышел из спальни уже в пиджаке. Кико вошла следом за ним, когда он заряжал две запасные обоймы по восемь патронов в каждой, считая в уме. На сей раз сыщик взял пистолет «Кольт Дельта Элит» калибра.40, то есть 10 мм «авто». Кико стояла в дверях и смотрела, как он считает патроны.
– Ну, что там? – спросила она.
– Где – там? – спросил Винсент вместо ответа, плотно сжав губы и не оборачиваясь к ней.
– Что сказал Пратт?
Кальвино сунул заполненные обоймы в пиджак и обернулся. Он даже не пытался улыбнуться. Его вид испугал ее своей собранностью и решительностью.
– Вини, почему ты это делаешь?
– Насчет вчерашней ночи. Это была ошибка. Мне не следовало приходить сюда. Я связан с проституткой в Патпонге. Это Бангкок. Такие у меня отношения. Я хочу сказать, с женщинами. Я плачу им за ночь. – Его холодный тон ошеломил ее. Он достал банкноту в пятьсот батов из пиджака и положил на ее туалетный столик.
– Ты шутишь? – Ее руки медленно поднялись и прижались к губам.
– Это похоже на шутку? Это звучит как шутка? Так это работает. Послушай, прошлая ночь была замечательной и все такое. Никого в Бангкоке деньги не оскорбляют. Это одно из моих правил.
– Вини… – начала она дрожащим голосом.
– Мне надо идти. – Он протиснулся мимо нее и вышел.
– Ты говнюк! – крикнула она ему вслед.
– Мне это говорили на шести языках.
* * *Позже, сидя в такси с опущенными стеклами, Кальвино сгорбился в горячем, спертом, отравленном выхлопами утреннем воздухе. Шофер поехал не в том направлении и застрял в плотной пробке. Им пришлось пережидать поезд. Наконец такси заехало на заправку. Во время поездки вкус и запах воздуха напоминал воздух в барах трущоб на старой Бауэри. Кальвино открыл «Бангкок пост» и нашел заметку об американце по имени Джордж Синклер, который умер от передозировки наркотиков в частной гостинице «Ди Джейз». Заметка не привлекала внимания – ее задвинули на последние страницы насущные политические темы. Шла борьба за власть между военными и гражданскими службами. Рабочие угрожали организовать марш к Дому правительства с требованием поднять минимальную дневную зарплату до четырех долларов. Статья о росте моды на игру в гольф в Таиланде. Членство в Редвудском загородном гольф-клубе продавали за сорок тысяч долларов. Цена одноразового билета на игру в гольф была эквивалентна оплате двадцати дней тяжелого труда на строительной площадке, и это при условии, что минимальная зарплата действительно выплачивалась, что весьма сомнительно.
Существовало тайское выражение для того, как он чувствовал себя, отбросив газету: кид мак мей ди. Плохо думать слишком много. Смысл был в том, что размышления вызывают головную боль и очень портят настроение. Лучше сосредоточиться на пустоте, не бороться, не задавать вопросов, не сомневаться. Плыть по течению, как раньше проповедовали хиппи.
Такси в конце концов свернуло налево с Нью-роуд и направилось к Восточному пирсу. По обеим сторонам улицы разъездные торговцы продавали фальшивые «Ролексы», дешевые подделки под фирму «Келвин Кляйн» и пиратские кассеты всех поп-групп мира. Он вышел из такси и пошел к пирсу. Зазывалы и торговцы набросились на него, как стая голодных псов, заметивших мусорный бак, полный тушеной говядины. Он подпустил их к себе вплотную. Кальвино прибег к одному гарантированному способу справиться с зазывалами и торговцами. Он притворился невидимым. Он сделал вид, что он невидим, а это требовало особых способностей: смотреть прямо на них так, будто их тут нет, будто его глаза не подтверждают их присутствия. Это неизменно срабатывало. Через несколько шагов они пугались. Его маска отстраненного, хладнокровного безумия отпугивала их. Даже если он не безумен, то ненамного лучше – он крутой. Местный фаранг, который знает, что делает, который умеет так смотреть.
Винсент вышел на пирс и уставился на покрытую рябью реку Чао Прайя. Мальчишка с тонкими, как камышинки, голыми ногами, побежал за ним и потянул к толстому китайцу в расстегнутой рубашке, который сидел за маленьким столиком, потел и курил сигару. Толстый китаец пристально посмотрел на Кальвино и подтолкнул к нему сильно засаленный альбом с брошюрами речных туров.
– Вам нужен тур?
Кальвино ответил по-тайски:
– Мне нужна длинная моторка. На четыре часа. Двести батов.
Хозяин прищурился, пытаясь смерить взглядом Кальвино. Захлопнул альбом. Местные, работающие в сфере туризма, ненавидели фарангов, которые говорят по-тайски и знают местные цены на услуги.
– Нельзя, – сказал он. Но это было слабое, лишенное категоричности «нельзя».
– Можно, – твердо возразил Кальвино.
Китаец снова раскурил сигару, закашлялся, выкашлял из легких противную слизь, нагнулся и выплюнул ее. Плевок был лишен энергии и силы, слюна вылилась из его рта, как кетчуп из бутылки, поднятой над булочкой с гамбургером.
Кальвино почувствовал, как чья-то рука прикоснулась к его плечу. Он низко пригнулся и резко обернулся, схватив эту руку за запястье. Это оказалась Кико. Взгляд ее глаз был острым и удивленным.
– Ты очень быстро двигаешься, – сказала она.
– Что ты здесь делаешь?
– Я наняла лодку.
– Что?
– Ладно, еще раз, медленно, по-английски: я наняла лодку.
– Можно, – произнес толстый китаец.
– Забудь, – ответил Винсент и отошел от столика.
Кико ждала приезда Кальвино двадцать минут.
– Я позвонила Пратту. Я знала, что не могла ошибаться насчет тебя. Ты пытался защитить меня, оттолкнув от себя. Правильно?
– Сколько ты заплатила за лодку? – спросил он.
Этот вопрос застал ее врасплох.
– Двести батов, – пробормотала она.
– Хорошо. Это правильная цена, – улыбнулся он.
– Как насчет того, чтобы быть честным, Вини?
Кальвино шел на шаг впереди нее, глядя в воду внизу.
– Ты хочешь честности?
Она поравнялась с ним на пирсе. Кивнула головой. Он глубоко вздохнул, покачался с пятки на носок, сунув руки в карманы.
– Честно? Ладно, эти неприятности – из высшей лиги. В них замешаны профессионалы. Люди организованные, связанные между собой, экипированные. С другой стороны я вижу только двоих: Пратта и себя.
Кико подняла три пальца.
– Троих.
– Нет, ты все еще не поняла. – Он обернулся и поднял руки, выражая отчаяние и изумление. – Эти люди, с которыми мы имеем дело, могут сделать все, что захотят. У них иммунитет. У них оружие.
– Так уйди, Вини.
Кальвино смотрел, как причалил паром, и на него потянулись пассажиры.
– Меня наняли для того, чтобы я рискнул, – ответил он наконец.
– Это нечестно.
Винсент смотрел, как отчаливает паром, взбивая в пену масляную воду, плещущую о стенку причала. Она права. Он знал, что дело не только в выполнении поручения семьи Бена Хоудли.
– Меня пытались убить. Не один раз. Дважды. Ты думаешь, я подниму руки и скажу: «Простите, мои дорогие, я бы сейчас хотел выйти. Я видел достаточно. Знаю достаточно. И теперь я просто хочу сесть поудобнее и попивать «Меконг»?
Причалила «длиннохвостая» моторка, и рулевой помахал рукой Кико.
– А как же я? Сколько копов слышали, как я сказала, что видела синий дипломатический номер, начинающийся с цифры восемьдесят шесть? Ты думаешь, эти люди оставят меня в покое? Или моих друзей из Клонг Той? Почему я не пошла на работу, по-твоему? По той же причине, по которой ты бросил мне пятьсот батов, – ты не хочешь видеть, как пострадает тот, кого ты любишь.
Не дожидаясь его ответа, Кико шагнула в лодку. На корме сидел тайский мусульманин и его закутанная в покрывало жена. Рулевой запустил переделанный автомобильный мотор. Кальвино посмотрел на нее сверху вниз.
– Я не сказал, что люблю тебя.
– Тебе и не надо это говорить. Садись, – ответила она.
Кальвино шагнул в лодку, которая слегка покачнулась под его тяжестью.
– У меня такое ощущение, что ты поедешь со мной, что бы я ни говорил, – произнес он, садясь рядом с ней. Но его голос потонул в реве двигателя, и лодка, задрав нос, понеслась от причала к основному руслу реки.
* * *Брызги воды из Чао Прайя имели цвет кофе из самолета и запах школьной химической лаборатории. Длинная лодка лавировала среди больших грузовых судов, паромов, скутеров, других моторок. Это было похоже на дорожную пробку на Сукхумвите без светофоров и одностороннего движения, чтобы заставить водителей сбросить скорость. Дом миссис Лин стоял на берегу маленького бокового канала. Мусульманин медленно вел лодку вдоль канала, его жена читала номера домов. Когда она нашла нужный дом, он выключил мотор и приготовился причалить. Его жена выпрыгнула на причал и привязала веревку к столбику. Трое или четверо голых мальчишек плавали в токсичном речном супе на два дома дальше дома гадалки. Мальчишки кричали и махали руками, сопли и вода бежали из их носов, а они подпрыгивали в воде подобно подсадным уткам.
Кальвино подождал, пока лодка причалила и мотор подняли из воды, нервно окинул взглядом ближайшие дома и лодки. Казалось, все на своих местах, но слепой продавец лотерейных билетов тоже, на первый взгляд, был тогда на своем месте. Мусульманин выпрыгнул из лодки и сделал знак Винсенту выходить. Кальвино пристально посмотрел на дом перед ним и вышел из лодки. Он попросил рулевого мусульманина подождать час и сунул ему банкноту в пятьдесят батов. Рулевой улыбнулся, сверкнув зубами в золотых коронках. Жена, голову которой покрывал белый шелковый капюшон, завязанный под подбородком, равнодушно сидела на корме и смотрела, как двое соседских ребятишек плывут к лодке.
– Это просто дети, – сказала Кико.
Кальвино наблюдал за ними. Пара костлявых коричневых рук ухватилась за борт лодки, потом появилась маленькая головка с кривой улыбкой. Она права, подумал Кальвино.
Гадалка жила в небольшом деревянном каркасном доме. Перед ним находились террасы с садом и сад камней, обнесенные забором с калиткой. Растения были подстрижены, цвели цветы. Такие сады указывали на большие затраты времени и внимания. Калитку оставили открытой. Кальвино вошел в нее, Кико шла следом. Он договорился о встрече в последний момент. Официально время у миссис Лин было расписано вперед на два месяца. Упоминание о Даенг и Бене Хоудли сократили время ожидания меньше чем до двадцати четырех часов. Когда они шли через сад, Кальвино заметил движение в окне. Край занавески опустился, когда он позвонил. Пожилая китаянка с сильно подведенными бровями и овальным лицом, гладким и бледным, как мел, стояла в приоткрытой двери.
– Миссис Лин, я Винсент Кальвино.
Она распахнула дверь и впустила их.
Миссис Лин была одета в голубое шелковое платье с ниткой жемчуга. У нее были хитрые глаза азартного игрока – большие, черные, блестящие, влажные глаза, которые смотрели так, словно за ними стоит сотня лет блефа.
– Это моя подруга Кико, – сказал Кальвино, кивая ей.
Кико слегка поклонилась. Миссис Лин не моргнула, когда Винсент вручил ей свою визитную карточку, на краешке которой виднелось пятнышко от «Меконга». Эта мелочь некоторых заставляла расслабиться, а других – выйти вон. Миссис Лин провела пальцем по карточке, кивнула, затем улыбнулась.
– Винсент Кальвино, – произнесла она с китайским акцентом, ощупывая пятнышко. – Прошу вас сюда.
Они вошли в небольшую гостиную. Круглый стол накрыт свежей белой скатертью, на ней веером разложены игральные карты картинкой вверх. Маленький потолочный вентилятор медленно вращается над столом. Белые орхидеи и ваза с апельсинами и бананами отодвинуты в сторону. Миссис Лин обошла стол против часовой стрелки, остановилась и уставилась на Кальвино своими большими, влажными глазами, затем пошла дальше, пока не завершила круг.
– Красивый сад, – сказал сыщик.
Миссис Лин произнесла, указывая рукой:
– Мистер Кальвино, садитесь сюда. Бен интересовался садом. Он был натуралистом. И он много знал о тропических насекомых.
– Букашки, – сказал Винсент. – Вы говорили о букашках?
– О мотыльках, муравьях и жуках. Прошу вас, Кико, садитесь здесь. – Она указала на стул слева.
Вошла служанка с подносом, на котором было три стакана воды со льдом, поставила их на стол и безмолвно исчезла.
– Сколько раз Бен приходил сюда? – начал Кальвино.
Она склонила голову к плечу.
– Позвольте посмотреть вашу правую руку, мистер Кальвино. – Ей не хотелось начинать с этого.
Кико толкнула его ногой под столом. Он протянул правую руку, и гадалка начала рассматривать линии, включив на полную мощность свои глаза-прожекторы.
– Теперь левую руку.
Винсент положил левую руку на стол ладонью вверх.
– У вас проблемы с женщинами. И с выпивкой. Но обе проблемы сейчас уже стоят не так остро. На следующий год, думаю, вам предстоит поездка в Америку. А теперь – кхан Кико.
– Как хорошо вы знали Бена, кроме его любви сажать цветы и уничтожать тлей? – Пока что она не произвела на него впечатления.
Кико уже положила руки на стол. Не прошло и минуты, как она спросила:
– Ну?
– Раньше у вас было много печали. Один… двое мужчин вас бросили. Может, один умер. Один уехал. Да, я думаю, один умер. Но вы уже больше не плачете. Шесть, семь месяцев назад вы снова полюбили. На этот раз мужчина вас не оставит.
Кико с озадаченным и удивленным видом вертела маленькое золотое колечко на среднем пальце правой руки.
– Возможно, я не совсем ясно высказался по телефону, – сказал Кальвино. – Мне не нужно гадание. Я хочу задать несколько вопросов о Бене Хоудли.
Миссис Лин замолчала, кивнула и отпила из своего стакана; глотая воду, она становилась похожей на рыбу, ее глаза были идеально приспособлены, чтобы далеко видеть под водой. Она осторожно поставила свой стакан на бубновую даму.
– Вы не верите, – обратилась она к Кальвино. – Некоторые мужчины знают ответы на все и не знают ничего. Я делюсь своим даром. Хотите – верьте, хотите – нет. Это не имеет ко мне отношения.
– А Бен верил?
Миссис Лин перебирала игральные карты, медленно переворачивая их одну за другой. Открыв червового короля, она остановилась и подняла взгляд.
– Сначала – нет.
– А что изменило его взгляды?
Она пожала плечами.
– Что меняет взгляды человека… или его чувства? Если вам это известно, значит, вам известны более глубокие тайны, чем мне.
– Мой отец однажды сказал, – прервала молчание Кико, – что натуралист – это медиум, работающий под псевдонимом.
– Ваш отец был очень мудрым человеком, – заметила миссис Лин.
– Он когда-нибудь консультировался с вами насчет инвестиций? – спросил Кальвино.
– Иногда, – кивнула она.
– Вы помните, когда он в последний раз с вами консультировался?
Миссис Лин посмотрела в маленький черный ежедневник, полистала страницы, провела пальцем по колонкам дат и имен.
– Два месяца назад. – Она закрыла ежедневник и снова начала переворачивать карты. Остановилась на пиковой королеве и нахмурилась.
– Он никогда не говорил с вами о Бирме?
– Нет, – ответила она с озадаченным видом.
Это был вежливый, не отрепетированный заранее ответ. Судя по выражению ее лица, она говорила правду.
– У вас есть предположение, кто мог убить Бена?
Ее взгляд стал смущенным, она теребила край игральной карты. Слабая попытка быть гостеприимной исчерпала себя. Гадалка подумала пару минут и задрожала, взглянув на Кико.
– У него были какие-то неудачи. С женщиной. Он не называл ее имени. Просто женщина. У него были проблемы на работе. Он был в депрессии.
– Описание типичной жизни фаранга в Бангкоке, – заметил Кальвино.
Она, не улыбнувшись, перевернула еще одну карту. Это был червовый валет.
– Я спросила его, сделал ли он подношение. Он ответил отрицательно.
– Какое подношение? – Кальвино насторожился. Он слегка подался вперед и перевернул карту. Это был пиковый король.
Улыбка промелькнула в уголках ее губ.
– Прошлым летом он ходил в святилище Эраван и просил о милости. Он дал обещание духам. Скажите мне, когда продавать акции.
– Именно это он вам сказал? – спросил Кальвино. По тому, как гадалка это произнесла, он инстинктивно понял, что она приукрашивает – или утаивает правду.
Он повторил свой вопрос. Она вздохнула, положила на стол руки с переплетенными пальцами. Посмотрела поочередно на каждый свой ноготь, будто считала их.
– Но он не сделал подношение, – сказала миссис Лин. – Поэтому духи послали ему предостережение. Намек на неприятности, которые они ему пошлют, если он не сдержит обещание.
– Что он обещал?
Она вздохнула, медленно отпила из своего стакана. Тихо вздохнула.
– Почему все меня об этом спрашивают?
– Кто вас спрашивал, миссис Лин?
Гадалка сразу же пожалела о своей вспышке, но было уже слишком поздно отступать.
– Даенг спрашивала меня. И я ей сказала то же, что говорю вам. Бен не сказал мне. Было неважно, что он обещал пожертвовать. Только то, что он нарушил обещание.
– И вы ему велели его выполнить?
– Да, я ему так сказала.
– И его убили.
– Может быть, он попытался обмануть духов сан пхра пхум.
Кальвино услышал достаточно и встал из-за стола.
– Еще один вопрос. Вам о чем-нибудь говорят слова «стрела и платформа»? – Эта запись в компьютере Бена все еще беспокоила его.
Ее глаза вспыхнули, и она улыбнулась и пожала плечами. От этого движения ее шея исчезла.
– Стрела? – переспросила гадалка.
– Забудьте, – сказал Винсент.
* * *Лодочник-мусульманин завел мотор, как только увидел выходящего из калитки Кальвино. Его жена, которая до того спала, потянулась и зевнула, подняв лицо к небу, словно вознося молитву.
– Ты ей веришь? – спросила Кико.
Он остановился и оглянулся на дом.
– Она лгала.
– Откуда ты это знаешь?
– Она сказала ему, какое сделать подношение, – ответил Кальвино.
Он собирался что-то прибавить, когда сквозь рев мотора услышал приглушенные выстрелы. Мусульманка упала за борт с громким всплеском. Кальвино сильно толкнул Кико, и та свалилась на землю. У нее хватило соображения перекатиться за камни в террасном саду. Кальвино нырнул следом за ней, и пуля взметнула фонтанчик пыли рядом с его левым локтем. Он увидел, как другая пуля попала лодочнику в шею, тот упал и затрепыхался на дне лодки, как вытащенная из воды рыба. На воде рядом с лодкой появились полоски крови.
– Где они, черт возьми? – спросил Винсент сквозь зубы.
– На зеленой лодке, – ответила Кико.
Он приподнялся и посмотрел. Она была права. Выстрелы раздались слева. Два человека стреляли с плоскодонки на противоположной стороне канала. Лодка неслась вперед на полной скорости. На каждом из бандитов был черный мотоциклетный шлем, и в памяти Кальвино промелькнуло воспоминание о темных очках профессионального убийцы, притворявшегося продавцом лотерейных билетов. Их головы, похожие на головы жуков, вызывали ощущение какого-то темного зла. Они присели на корме, сжимая свои пушки, и стреляли в Кальвино. Он пригнулся, потом перекатился на открытое место и быстро сделал три выстрела. Пуля прошила грудь одного из бандитов. Тот упал в канал вниз головой. Кальвино секунду подождал. Мертвый бандит всплыл, раскинув руки, впереди лодки. С берега донеслись далекие крики. Голоса встревоженных и испуганных детей.
Кико дернула его за руку.
– Подожди, Вини. Они уплывут.
– Черта с два они уплывут, – ответил сыщик.
На этот раз он пополз вокруг камней, чтобы прицелиться с дальнего конца. Сосчитал до трех, потом поднялся на колени и выпустил две пули во второго бандита. Но промазал.
– Не вставай! – крикнул он Кико, которая, по-видимому, намеревалась броситься обратно в дом.
Оставшийся бандит выстрелил в ответ, заставив их обоих укрыться за камнями. Пули легли в десяти футах слева, одна из них попала в камни под углом, и осколок камня врезался в лицо Кико. Женщина вскрикнула от боли.
Кальвино увидел кровь.
– Сукин сын, – произнес он.
Перекатившись дальше по набережной, Винсент поймал в прицел открытый правый борт лодки и опустошил обойму. Три пули пробили мотоциклетный шлем, проделав в нем круглую дырку величиной с кулак, и отбросили бандита назад и в канал. Взревел мотор нападавшей лодки, и она двинулась обратным курсом, а Винсент вставил свежую обойму и сделал еще четыре выстрела в кабину, пока лодка мчалась к каналу по направлению к реке Чао Прайя.
Кальвино поднял Кико на колени. Кровь испачкала ей щеку и губы. Она была в шоке, бледная, плохо соображала. Но не плакала. Зрачки у нее были расширены. У Кико подогнулись колени; Винсент подхватил ее, когда она падала, и понес через сад к дому астролога.
Он понятия не имел, как сильно ее задело, но видел, что она в плохом состоянии. Крепко прижав ее к себе, Кальвино сильно толкнул коленом дверь.
Миссис Лин распахнула дверь и выпучила глаза, как краб, при виде тел, качающихся на воде у ее причала. Соседские дети сидели, обхватив руками коленки, через два причала от этого и дрожали. Губы ее шевельнулись, но она не издала ни звука. На канале было тихо и мирно.
– Что Бен пожертвовал в Эраван?
– Слонов, – прошептала миссис Лин, пока он нес Кико в гостиную. – Он обещал привезти слонов из Бирмы.
