Вальтер уже давно улетел, а Аличе все не могла прийти в себя. С трудом найдя путь в свою комнату, она заперлась там и сидела на кровати, стискивая край покрывала и устремив в окно невидящий взгляд. Казалось, та молния выжгла ее изнутри, необратимо изменив. Кто она теперь? Что из нее пытается сделать Вальтер? Когда-то она боялась Мондрагона, потом превращения – теперь она начинала бояться саму себя. Молния! Девушка содрогнулась. Нет, никогда в жизни она больше не попытается повторить этот опыт! Ну разве что Вальтер снова вздумает к ней прикоснуться…

Аличе медленно обвела взглядом комнату. Если бы здесь имелся образ Святой Невесты, она упала бы перед ним на колени, но в башне Вальтера ничего подобного не водилось. Поэтому девушка просто зажмурилась и прижала ладонь к сердцу. В горле у нее жгло, она задыхалась.

– Святая Невеста, помоги мне! Змееборец, защити от зла!

Зло преследует ее, и не просто идет по пятам – оно уже внутри. Вальтер посадил семена, и они дали всходы. Он слишком умен и коварен, она дитя рядом с ним – драконом, который строил свои козни еще за сто лет до того, как сама Аличе появилась на свет… «Я даю тебе силу! – говорит он. – Прими ее из моих рук!»

Девушка не заблуждалась: не сила ее ждет, а порабощение. Вальтер решил сделать из нее такую же обманщицу и убийцу, как он сам. Но что ему помешает? Он изобретателен – в другой раз подстроит так, что она будет вынуждена ударить молнией уже не его, а кого-нибудь еще! Тут ведь только надо начать… Ей еще и понравится – так он утверждает!

– Святая Невеста, помоги мне!

Аличе глубоко вздохнула, пытаясь войти в молитвенный транс, как ее учили в лорете. Глубокая концентрация, когда все телесное отринуто, сознание успокоено, очищено от мыслей и полностью подготовлено для общения с высшим. Но сейчас творилось что-то странное. Чем горячее Аличе взывала о помощи к Святой Невесте, тем ярче и страшнее становились наполняющие сознание образы, тем труднее было изгонять их… Аличе испугалась, но ее тело и сознание больше не подчинялись ей. И наконец, словно прорвало плотину…

Зрачки Аличе расширились до краев радужки, она рухнула на кровать, раскинув руки. Ей мерещилось, что она летит над миром, и куда ни обернется, повсюду видит только одно – смерть. Гибель со всех сторон, куда ни глянь – везде пламя!

Ей виделось, как страшной смертью умирает Фьямма – огненный дракон разрывает ее изнутри!

…как стая огненных ос жалит до смерти ее отца, и Даниэль падает на пол кузни, успев подумать: «Я дурак! Как же я сразу не догадался, кто он!!!»

…как погибает неизвестный ей алхимик с железными глазами, даже не замечая то, что с ним происходит, а думая только о своем новом открытии, которое перевернет все понятия о времени и пространстве…

…как гибнет в отчаянии всеми преданный герцог Амедео…

И множество других смертей в драконьем пламени являлось в видениях Аличе. Бесчисленные жители Амаро, Вишневой Лореты, Сомбры, Сантории, Мондрагоны…

Рушится цитадель Молино, пылают башни Каррены!

Маленькая фигурка падает в жерло вулкана – и летит, летит…

Она видит Грега, плавающего в луже черной крови.

И наконец, видит, как гибнет она сама.

В пламени… Кого?!

Пожиратель Мира, убийца всех ее близких и множества невинных… Но разве это не Мондрагон?

Изумление было так велико, что Аличе вышла из транса. Взгляд ее сфокусировался, губы прошептали:

– Вальтер? Почему Вальтер?

Аличе полежала немного, приходя в себя. В комнате было темно, из окна веяло предгрозовой сыростью. Девушка поднялась, спокойная и сосредоточенная. Ни страха, ни колебаний больше не осталось. Видение подсказывало, что ее близкие на грани гибели – это сейчас важнее всего. Фьямма? Отец? Близкая опасность грозит обоим…

Аличе открыла ставни настежь, взобралась на мокрый подоконник, раскинула руки и бросилась в небо.

Она летела всю ночь долгим, кружным путем вдоль реки – боялась в темноте промахнуться мимо спящего города. Небо уже начало понемногу светлеть на востоке, когда внизу на излучине показался Фиоре, окутанный чуть светящейся розоватой дымкой.

При виде этого свечения Аличе испытала непонятное отвращение и сильнейшее нежелание туда лететь, которое усиливалось с каждым взмахом крыльев. Тогда она вспомнила про магический туман, о котором упоминал Вальтер, – розовый туман, отпугивающий драконов. Что ж, она подлетит так близко, как сможет, а дальше пойдет пешком – выбора нет.

Аличе описала круг над городом, залетела со стороны реки, распахнула крылья и устремилась в пике. Молнией пронеслась над какими-то обугленными развалинами на холме; почти теряя сознание, скользнула над самой водой, и, превратившись еще в воздухе, в изнеможении упала на мокрый песок. Несколько мгновений она лежала, глотая воздух. Но время уходило, отдых – потом! Аличе через силу приподнялась и огляделась. Куда идти? Где живет этот знаменитый алхимик Лука?

Впрочем, тут и спрашивать было незачем. В нескольких сотнях шагов, у самого берега, в темное небо рвалось пламя. В воздухе пахло дымом и гарью. Аличе со стоном встала и похромала туда мимо чьих-то огородов, лодочных причалов и мусорных куч.

На заднем дворе богатой усадьбы было светло как днем, алые отблески пламени плясали на черной воде. На берегу и в саду суетились десятки людей. Несмотря на дождь, кузница сгорела уже почти целиком, но время от времени из развалин все еще выхлестывали длинные языки пламени. Люди по цепочке передавали ведра с водой, поливая тлеющие бревна и стену городской усадьбы кузнеца, чтобы на нее не перекинулся огонь. Другие сидели на крыше дома, карауля, чтобы фонтаном летящие в небо искры не подожгли ее. Но большинство праздно таращились на чужое горе. Аличе, протолкнувшись вперед, в ужасе уставилась на догорающее пожарище. Где отец? Если он был внутри… Не опоздала ли она?!

– Папа! – воскликнула она, оглядываясь. Вокруг были только чужие лица.

Аличе выбралась из толпы и побежала к дому. Надо найти хозяина, этого алхимика Луку, и спросить его!

Луку она нашла почти сразу. Точнее, его ростовую металлическую статую. С одной стороны статуя блестела, как новенькая, с другой была сильно закопчена – видно, пострадала при пожаре. Лука стоял на газоне, как живой: презрительно выпяченная нижняя губа, руки сложены на груди, голубые эмалированные глаза смотрят подслеповато и загадочно… На почтительном расстоянии от Луки толпился народ, глядя на него с суеверным ужасом. Только статная женщина средних лет с невозмутимым лицом, ни на кого не обращая внимания, полировала металл суконкой. Две рыжие девушки, смахивая слезы, разбивали вокруг статуи клумбу.

– Простите, – робко обратилась к женщине Аличе. – Вы не видели Даниэля, алхимика из Каррены?

– Даниэля? – раздался голос у нее за спиной. – Кто спрашивает про Даниэля?

Аличе обернулась. Перед ней стоял богато одетый толстячок с золотой цепью магистрата на шее, в съехавшем на один глаз меховом берете. В руках он держал почерневший от копоти горшок, из которого сочилась легчайшая струйка розового дыма. С каждым мгновением она становилась прозрачнее. Аличе не понимала, что это означает и откуда такое безнадежное выражение на добром лице толстяка.

– Я ищу мэтра Даниэля… – начала она.

– Девочка, мэтра Даниэля здесь нет, – ответил магистрат, в полном отчаянии глядя на почерневший горшок, из которого больше ничего не сочилось. – Он вчера вечером спешно выехал на родину.

– Хвала Змееборцу! – выдохнула Аличе.

– А почему ты спрашиваешь? Кто ты?

Аличе, не дослушав, поспешила к берегу. Отец, кажется, пока в безопасности. Надо скорее лететь спасать Фьямму!

На другой день Теобальдо все еще пытался выяснить, откуда взялась хрупкая светловолосая девчушка, что бродила в толпе и искала Даниэля. Кто она такая? Что ей было надо? Многие видели ее, но никто не заметил, откуда она появилась и куда пропала.

Только Монна, наводя на металлического Луку последний лоск, сказала, как нечто само собой разумеющееся:

– Это была Святая Невеста.

Башни Каррены черными столпами упирались в низкое, затянутое тучами небо. Аличе прилетела в родной город серым пасмурным утром. Моросил дождик, и тоже откуда-то тянуло дымом. Но башня Фьяммы стояла целая и невредимая.

И совершенно безлюдная. Аличе обошла ее сверху донизу, не поленившись заглянуть во двор – ни тетки, ни Гвидо. Лаборатория была тщательно прибрана, ею явно давно не пользовались. Аличе пробежала рассеянным взглядом по столам и полкам, и тут заметила гримуар. Секретная книга Фьяммы лежала на высоком столике-пюпитре, раскрытая на последней записи – дальше шел чистый пергамент. Буквы и строчки, обрываясь, плясали так, будто Фьямма записывала их, куда-то страшно торопясь. Аличе подошла, заглянула в гримуар и вздрогнула: запись предназначалась ей.

«Дорогая Аличе. Я уверена, что ты вернешься, когда освоишься с новым телом, а потому пишу именно тебе. Если ты читаешь эти строчки, а меня рядом нет, то одно из двух – либо эксперимент не удался, либо удался слишком хорошо… В любом случае, к миру людей я отношения больше не имею…»

У Аличе кровь отхлынула от щек. Она вскинула голову и быстро огляделась, но вокруг было все то же тихое серое утро и опустевшая башня.

Где Фьямма? Неужели тут она не успела?!

Прерывисто вздохнув, Аличе положила локти на пюпитр и начала читать дальше:

«…кажется, я наконец поняла принцип превращения! Прочитай, запомни, передай отцу. На словах, а лучше отдай ему книгу. Если кто-то и способен понять, то он.

Мы все пренебрегли Зимним Пророчеством, а оно было единственно верным ответом на все наши вопросы. Когда-то мы с твоим отцом первыми предположили, что оно – не загадка и не аллегория, а прямое руководство к действию… Но потом наши пути разошлись. Даниэль пытался вывести дракона из яйца методами классической алхимии. Эта попытка была обречена на неудачу – именно потому, что никогда ученый не найдет истину, если будет игнорировать все, что не вписывается в его теорию…

С тех пор, как твоя мать умерла, Даниэль презирал все телесное, не понимая, какие огромные силы оно в себе таит. В природе идет непрерывный и естественный алхимический процесс, непрерывная трансформация материи из низших форм в высшие… Энергия очищается, пепел падает на землю, огонь устремляется к небесам!

Итак, превращение на уровне материи, потом – на уровне стихии, и наконец – на уровне духа. Когда соединяются все три, и могучая воля направляет их – рождается дракон!

…брак есть прообраз такого превращения. Ты дева, но рано или поздно и ты узнаешь, как из соединения мужского и женского возникает третье – то, чего до того не было. Это превращение в его самом простом – а потому совершенном – виде… Так что Сандра в итоге была успешнее всех ученых, алхимиков и колдунов Пяти Герцогств. Пока мы с Даниэлем проводили эксперименты с живой и неживой материей, она просто-напросто родила тебя!

…в твоем случае превращение произошло само по себе – ну, если не учитывать причины мистические. Но я полагаю, что его можно стимулировать, а может быть – и управлять им! Это доказывает наше собственное священное предание. Понимаешь, на что я намекаю? Да на Змееборца же, который преобразился по своей воле! Не знаю, как представляют его в лоретах, но в древнейшем храме на горе Превращения он был изображен не с птичьими, а с перепончатыми драконьими белыми крыльями – такими, какие у него и отросли на самом деле, когда он из смертного стал драконом…»

– У меня тоже белые! – невольно воскликнула Аличе на этом месте, как будто Фьямма могла слышать ее.

«…предполагаю, что белые крылья свойственны всем новорожденным драконам. Как душа возникает на свет сияющая белизной, а уже потом ее затемняют грехи и окрашивают страсти… Как-то так проповедуют у вас в лоретах, верно? Впрочем, поскольку я видела живьем только одного дракона – тебя, дитя мое, – то не могу составить достоверной статистики…

Из всего этого следует вывод, который можно счесть слишком смелым:

ВСЕ люди могут превратиться в драконов. Возможно, это следующая ступень бытия, когда человечество освобождается от плоти и выходит в царство стихий, преображая тело, но сохраняя душу…

Сегодня ночью я проведу великий эксперимент. Я все знаю о превращении, кроме одного – что именно его запускает. Получится или нет – это будет первый в истории брак смертной со стихийным существом!»

– Только не это! – вырвалось у Аличе.

Да Фьямма в самом деле сошла с ума! Каким еще стихийным существом, где она его откопала?! Разве она сама не понимает, что это верная смерть!

Аличе торопливо дочитывала последние строки, не замечая, как вдалеке на юге в небе возникла точка, быстро приближаясь и превращаясь в крылатый силуэт…

«Отдай книгу отцу – он замечательный ученый, он придумает, как распорядиться моим открытием к благу людей… И берегись Вальтера! Он, как волк, стережет, когда те, кто способен найти, находят – а потом отбирает найденное. Берегись его, и брата его тоже. Тебе кажется, что они разные, как небо и земля, что Грег – сам Змееборец во плоти, а мэтр Вальтер ходящее воплощение Змея Бездны, но поверь, – они совершенно одинаковые. Ты мне, конечно, не поверишь, ты ведь влюблена, так что боюсь, дитя мое, тебе предстоит в этом убедиться на своей шкуре. И очень скоро…»

Дневной свет померк, порыв ветра перевернул страницы гримуара, зазвенели колбы в шкафах… Аличе резко подняла голову. Перед ней стоял Грег.

– Ты здесь, – произнес он с облегчением. – Отлично.

Аличе захлопнула гримуар. Ее лицо вроде бы не изменилось, но в самой глубине глаз словно зажглись белые светящиеся точки – те самые, которые за доли мгновения превращаются в ослепительную молнию.

– А, нашел меня! – зловеще протянула она.

– Нашел, – подтвердил Грег. – И очень рад, что нашел живой и невредимой.

Он шагнул к Аличе, она быстро отступила за пюпитр.

– Потащишь меня к Вальтеру?

– Нет, – ответил он, – я не хочу, чтобы ты возвращалась к Вальтеру.

Аличе поглядела на него с подозрением.

– Так зачем ты здесь?

– Я беспокоился за тебя.

Аличе прищурилась, Грег поднял руку.

– Тихо, не злись! Это еще не все. Во-первых, я не зря беспокоился. Вылети я в Каррену немного позднее, я бы уже не застал тебя тут.

– А где бы я была? – удивилась Аличе.

– По всей вероятности, на пути в Мондрагону.

– Ты о чем?

– Встретил этой ночью кое-кого по дороге… – Грег задумчиво посмотрел в окно. – Пришлось побеседовать о приоритетах…

– Кого это ты встретил?

– Не важно. Одного знакомого дракона… Аличе, я думаю, нам с тобой надо лететь…

– Я не вернусь в Молино!

– …в Мондрагону, – закончил Грег.

– Что?!

– Вот послушай.

И Грег принялся рассказывать о том, как случайно открыл Огненный Глаз неубиваемому Вилли, как заглянул в сознание Мондрагона и что успел там обнаружить, прежде чем был обнаружен сам.

– Похоже, Мондрагон ищет на самом деле не тебя. Он любил кого-то и потерял, но не желает в это поверить…

– Но почему именно я?!

– Потому что ты не горишь, – просто ответил он.

– Хочешь сделать из меня приманку?

– Не совсем… – Грег почесал в затылке. – Аличе, в это сложно поверить… но кажется, тебе не угрожает опасность. Когда Мондрагон найдет тебя, вполне возможно, убийства вообще прекратятся. Он ведь не хотел жечь города – он просто хотел воссоединиться в пламени со своей возлюбленной…

– Святая Невеста, – прошептала Аличе. – Получается, это все из-за меня?! Но ведь это ужасно!

– Мы отправимся на Монт Эгад, – продолжал Грег. – Не будем прятаться, прилетим открыто. Когда Мондрагон увидит тебя, он на какое-то время забудет обо всем на свете. Ты заговоришь с ним, отвлечешь его беседой… И я его убью.

Последние слова Грег произнес очень мрачно. Аличе испытующе посмотрела на него.

– Не получится, – сказала она. – Если даже Мондрагон не станет убивать меня, то тебя-то он уж точно близко не подпустит.

– Подпустит, – возразил Грег. – Похоже, я его брат.

– Как это?!

– Настоящий, по крови. Судя по всему, до перерождения мы были братьями из Мондрагоны. Он меня сбросил в кратер – в тот самый, в котором сейчас живет…

– Тогда тебе не следует туда лететь!

– Почему?

– Ты не сможешь его убить. Я тебя знаю. Захочешь сперва поговорить с ним… Возможно, даже захочешь ему помочь… А пока будешь разбираться, он тебя прикончит – еще раз.

Аличе протянула ему гримуар.

– На, почитай.

Грег быстро проглядел запись.

– Если все здесь правда – это очень важно! Значит, между людьми и драконами нет принципиальной разницы, а есть своего рода преемственность… Нет – получается, люди для драконов – как дети! Любой человек может стать драконом? Об этом должен узнать Вальтер!

– Да, я согласна, – сказала Аличе.

Она была очень серьезна.

– Фьямма пишет – отдай книгу отцу, берегись Вальтера. Но мне тоже кажется, что Вальтеру следует узнать об этом как можно быстрее. Пока он еще не совершил ничего непоправимого. Он еще может остановиться!

– О чем ты? – настал черед Грега удивляться.

– Лети к нему, покажи ему записи.

– А ты?

– Я не вернусь в Молино. Он меня больше не выпустит.

– Ты заблуждаешься, – вздохнул Грег. – Вальтеру сейчас не до тебя, он создает оружие для герцога Амедео и готовится к войне с Мондрагоном.

– Вальтер готовится к совсем другим делам. – У Аличе внезапно сел голос: – У меня было видение… Я боюсь, что не Мондрагон, а он – Пожиратель Мира!

– Что? – Грег рассмеялся. – Какая чушь!

– Ты не представляешь, что он затевает!

– А ты представляешь?

– Да. Герцогу Амедео грозит опасность… И тебе тоже.

Грег пожал плечами.

– Лети, времени нет, – повторила Аличе, чувствуя, что на глаза начинают наворачиваться слезы. – Попробуй, тебя он, может, еще послушает. Больше никого не станет, это точно…

Она вырвала страницу с последней записью из гримуара и протянула ее Грегу. А когда их руки соприкоснулись, не выдержала – прижалась лбом к груди любимого и расплакалась.

– Сделаем то, что можем! Что никто кроме нас не сделает!

Последние слова потерялись в рыданиях. Грег растерялся.

– Я отнесу записи и вернусь, – сорвалось с его губ. – И мы больше не расстанемся.

Аличе заплакала еще громче.

– Клянусь…

«Проклятие, я уже один раз клялся…»

Он не понимал, что Аличе плачет не потому, что не верит ему, и даже не потому, что ей больно с ним расставаться. А потому, что перед ее глазами стоит картина из видения – сводчатый зал, свет факелов и огромная лужа черной крови…

Неровный огонь горящих факелов не развеивал кромешный мрак под сводами базилики. Снаружи дождь гремел в водостоках. Издалека доносились глухие раскаты грома. Тренировочный зал был погружен в темноту, но в алтарной части света хватало. Кресло, в котором любил посиживать герцог, наблюдая за упражнениями драконьеров, отсутствовало, зато остался массивный стол. На краю стола, болтая ногой, сидел Нагель. Острый взгляд его бледно-голубых глаз медленно скользил по столпившимся вокруг алтаря драконьерам – словно водил ножом по горлу. Некогда Нагель точно так же посиживал на круче Черного Верха, и ничто в долине Веттерштайн не могло от него укрыться – если он, конечно, не предпочитал поспать. Но этой ночью у Нагеля были иные намерения.

Сотоварищи хмуро смотрели на него, чувствуя угрозу, но не вполне понимая ее исток и причины. Вроде перед ними все тот же забияка Нагель, любитель подурачиться, разряженный, как петух, даже оружия при нем нет, кроме кинжала на поясе – так почему их бросает в холодный пот всякий раз, как по залу пробегает его взгляд? Тот самый драконий взгляд, от которого любой смертный должен бежать в панике, не задумываясь о том, что его так напугало…

Но эти смертные были покрепче; они привыкли считать опасность вызовом. Драконий ужас только подстегивал их. А некоторым удалось не только услышать, что говорил Нагель, но даже осмыслить его слова.

По правде сказать, смысла в них было немного. Так Нагелю и заявил чернявый Вито, драконьер из Мондрагоны.

– Может, хватит поливать грязью герцога Амедео? – резко спросил он. – Да, он не рвется в бой, отсиживается за стенами, он осторожен – и что с того? У тебя есть в запасе другой герцог, получше?

– Может, и есть.

– Уж не ты ли?

– Хоть бы и я, – невозмутимо ответил Нагель, болтая ногой в воздухе.

В толпе драконьеров послышались смешки.

– Я лучший воин, чем он, – сказал Нагель. – Поставьте нас лицом к лицу, и вам все станет ясно.

– Найджело, уймись, – лениво произнес Дзанни, драконьер из Амаро. – Тебя назначили капитаном, вот тебе власть в голову и ударила – а ты и того не понимаешь, что ни власти, ни мозгов у тебя нет и не было. Чтобы быть герцогом, недостаточно иметь силу, нужен еще и ум.

– Не спорю, – ухмыльнулся Нагель. – Пойдешь ко мне советником, Дзанни?

– Да о чем вы вообще толкуете?! – возмутился Вито. – Нагель, если герцог дважды отверг твой план диверсии за Огненный рубеж, это еще не повод призывать нас свергнуть его!

– И ты вдвойне не прав, – добавил третий драконьер, – герцог Амедео не худший, а лучший воин, чем ты. Он человек чести. За ним – армия, преданность его людей, любовь народа. А за тобой – ничего, кроме гонора и подлости.

Говорившего шумно поддержали несколько человек, все из южной и центральной Пиануры, – земель, особенно пострадавших от драконов. Уроженцы севера и востока помалкивали.

Нагель же и глазом не моргнул.

– И все равно Амедео проиграет, – заявил он. – Говоришь, герцог – человек чести? Так это его слабость! Человек чести бьется по правилам, а я – до победы. Я всегда зайду дальше, чем мой враг. Я готов ударить в любой момент. Стало быть, я выиграю, я и сильнейший! А если служить – так только сильнейшему!

Нагель снова обвел зал драконьеров взглядом – в базилике словно воздух выморозило.

– Ну, кто со мной не согласен?

– Да все! Сперва выиграй, потом хвались! – не выдержал Вито. – Подлый предатель!

– Пойдешь, выдашь меня герцогу? – поинтересовался Нагель.

– Много чести! Я сам с тобой разделаюсь!

Вито шагнул вперед, все остальные тут же отступили назад. В свободном пространстве огненной вспышкой сверкнуло лезвие меча. Дело происходило быстро и бесшумно, как все привыкли. Нагель, однако, повел себя странно – не парировал удар, даже не уклонился, только прикрылся левой рукой. Меч с легкостью рассек незащищенную плоть, что-то шлепнулось на пол. В следующее мгновение Вито охнул, выпустил рукоять и навалился на Нагеля, который свободной рукой глубоко вогнал ему в живот кинжал.

Нагель спихнул с себя тело противника и соскочил со стола. В мертвой тишине он поднял вверх левую руку. Ее кисть была отрублена и валялась на полу, как раздавленный паук. Нагель посмотрел на нее, обвел взглядом толпу и широко улыбнулся.

– Внимание!

Драконьеры затаили дыхание: с обрубком руки происходило нечто очень странное. Сперва перестала течь кровь, потом наружу показался белый обломок кости, обрастая мясом прямо у всех на глазах. Когда выросли пальцы и кисть покрылась кожей, Нагель сжал руку в кулак и рассмеялся.

– Видали? – спросил он, любуясь новой рукой. – Ну, что теперь скажете? А я еще и не так могу!

Отращивание новой кисти заняло десяток мгновений. Достаточно быстро, чтобы никто не догадался напасть на Нагеля, пока колдовство не было завершено. И достаточно медленно, чтобы все успели выдохнуть и сделать выводы.

– Ты не сам все это придумал, – проворчал в тишине Дзанни.

Драконьер из Амаро подошел к алтарю и негромко спросил:

– Что ж ты сразу не сказал, что действуешь в союзе с придворным чародеем?

Нагель посмотрел на него ледяными глазами.

– Ты со мной?

Дзанни низко склонил голову. Еще несколько человек последовали его примеру.

– Мы твои, капитан!

– Не капитан, а ваше сиятельство! Ха-ха! Ладно, с чинами разберемся потом…

Теперь с полдесятка человек окружало Нагеля, но большинство, хоть и потрясенные увиденным, по-прежнему хранили молчание.

– А теперь, – Нагель посмотрел в темноту, – послушаем нашего чародея!

Драконьеры дружно развернулись к двери базилики, в которую как раз входил Вальтер. В руках он нес запечатанный кувшин. Чародей приветствовал драконьеров сияющей улыбкой.

– Все в сборе, это прекрасно! И что особенно радует, почти все живы…

– А я еще подумал – надо же, какое совпадение! – промурлыкал Дзанни. – Новый капитан и новый придворный чародей, и оба из Трамонтаны…

– Не в этом дело, кто откуда, Дзанни, – весело ответил Вальтер. – Совсем не в этом. Друзья мои! – обратился он к драконьерам. – Сегодня я открою вам страшную тайну нашего герцога Амедео… А потом мы все выпьем вот это – и тайна для нас станет не такой уж и страшной…

– Что это? – раздались возгласы в толпе.

– Драконья смерть, – ответил Вальтер, снимая печать с кувшина. – Последняя и самая удачная разработка Луки из Фиоре. Выпьете этот эликсир – обретете способность убивать драконов. В любом облике. В том числе и в человеческом…