Даже на таком расстоянии залепленная снегом стена казалась выше окружающих скал. Разве только оголовки двух древних башен возвышались за нею.

– Что будем делать? – оглянулся на Игниса Эксилис.

– А разве ты уже нашел детей собственного дяди? – спросил Игнис. – Что бы ни стряслось за этими стенами, вряд ли Алка уже пала. Нет ни беженцев, ни отступающего войска Бэдгалдингира. Кирум не воюет ни с Ардуусом, ни с Бэдгалдингиром.

– Кирума уже нет, – стиснул зубы Эксилис.

– Но кирумцы спасены! – не согласился Игнис. – Они в Лаписе, в Фиденте. Кто-то в Ардуусе. Мы все еще в мире с Бэдгалдингиром. Надеюсь, в нем и останемся.

– Если хоть что-то останется, – негромко заметила Монс.

– Что бы ни осталось, – отчеканил Игнис. – То же самое касается Утиса. Так что накидываем на головы кирумские плащи и продолжаем сопровождать герцога Эксилиса Хоспеса в его поиске Катены Хоспес и двух ее детей. Твоя маленькая дружина готова к битвам, герцог. К битвам и охране герцогини Монс, принцессы Утиса – Аментии и вельмож Фестинуса и Сервы.

– А что делать с Биберой, Ваше Высочество? – подал голос Холдо. – Она лишилась чувств!

– Подождите, – наморщил лоб Эксилис. – Может быть, все же отправить Монс, Аментию, Серву и Биберу на север? Отрядить с ними три десятка стражников?

– Без меня вы не справитесь, – подала голос Аментия.

– Я ни на шаг не отойду от тебя, – добавила Монс.

– Нет, – дружно ответили Фестинус и Серва.

– Не стоит, – добавила Туррис. – Нас уже заметили. Или мы идем к воротам, или уходим от погони.

– Идем в город, – напряженным, словно выкованным из стали голосом процедила сквозь зубы Бибера. – Видите, флаг над правым бастионом? Черное полотнище с желтыми башнями.

– Да тут на каждом бастионе флаги королевства, – заметила Туррис.

– Его не должно быть, – отрезала Бибера. – Лишний флаг. Его выставляют стражники, если в городе беда.

– И чего же в этом хорошего? – не понял Эксилис.

– Если бы в городе была смерть, полотнище было бы сорвано, – отрезала Бибера.

– А это что? – показал на мертвое тело Эксилис.

– Это моя беда, – сдерживая слезы, выговорила Бибера. – И скажу вот еще что. Игнис все правильно посоветовал, но я буду идти открыто. В Бэдгалдингире свои порядки, но законы, которые действуют сотни лет, нельзя просто так отменить. Этот флаг – наша надежда. Уйдем – потеряем и надежду, и, может быть, детей Катены и ее саму. И еще, у нас большой отряд, но говорить с нами будут в проездном тоннеле. Мы поместимся там, но должны быть очень осторожны.

– На стене нет колдунов, – уверенно заявила Туррис. – Сейчас нет.

– Тогда мы справимся, – хихикнула Аментия. – В любом случае справились бы.

– Но мне нужно снять тело, – всхлипнула Бибера. – Кто мне поможет? Стрела, огонь? Как это сделать?

– Тело упадет, – предупредила Аментия.

– Больнее, чем было, моей матери уже не будет, – прошептала Бибера.

– Тогда вот, – безучастно вздохнула Аментия, и в то же мгновение веревка лопнула, и тело полетело вниз, с шорохом скользнуло по расширяющейся подошве укрепления и утонуло в снегу под стеной.

Бибера и Холдо тронули лошадь с места.

– Двинулись! – повысил голос Эксилис. – Повторять ничего не буду, стражи Кирума держат языки за зубами.

– Ворота открываются, – сказала герцогиня.

– Ну уж во всяком случае, нас не боятся, – согласился Эксилис.

– Помоги нам Энки, – пробормотал Игнис, глядя, как Бибера и Холдо покидают седло. Бибера сразу же согнулась над телом, а Холдо расстелил на снегу одеяло. Сэнмурвы, которые только что сидели на стене, теперь кружились над ускользающей добычей, но не бросались на нее, лишь скулили и лаяли.

– Не нападут, – уверенно произнесла Туррис. – Их не больше сотни. Маловато для нападения на город. Да и сыты. Раздуты… от еды. Почтенная Аментия, что ты сделала с веревкой? Я не знаю этой магии!

– Я состарила ее, – пожала плечами Аментия. – И она оборвалась от ветхости.

– Интересно, – оживилась Монс. – А можно ли было сделать ее крепче? Вернуть молодость… веревке?

– Зачем тебе? – удивился Эксилис. – Хочешь сравняться возрастом с Сервой?

– Я думаю о будущем, – улыбнулась Монс.

– Трудно, – вдруг подала голос Серва, – даже невозможно. Старить – это как плыть по течению, а молодить – двигаться против. Но течение очень быстрое, которое не останавливается ни на миг. Время!

– Время, – пробурчал Эксилис, покосился на кружащих над головой сэнмурвов и дал знак сотнику. Тот подал коня вперед и громко объявил вышедшей из ворот страже:

– Герцог Кирума Эксилис Хоспес с герцогиней Монс в сопровождении принцессы Утиса, ее брата и сестры и более пятидесяти кирумских стражников!

– Старшина первого дозора приветствует дорогих гостей горного королевства! – поклонился герцогу чуть полноватый стражник, кираса которого была выкрашена в черный цвет. – Прошу вас, заезжайте в проездной тоннель! Несколько слов, и вы окажетесь в древнейшем городе Анкиды!

– Ну, я бы поспорила, – хмыкнула Туррис, правя лошадью рядом с Игнисом.

– Странно, – пробормотал Игнис. – Со стороны Светлой Пустоши у стены Бэдгалдингира нет рва. А изнутри, в городе – есть! Пусть и прикрыт мостками и щитами.

– Ров был, – ответила Туррис. – Еще за много сотен лет до Бараггала воинства Аккада штурмовали Бэдгалдингир. Как раз с этой стороны. Но даже река заиливается от времени, чего уж говорить о рве. Ты видишь? Не менее двух десятков лучников направили на нас стрелы из верхних бойниц.

Последние слова Туррис произнесла, почти не размыкая губ.

– Вижу, – кивнул Игнис. – И два десятка стражников с секирами внизу. Хорошо, что тоннель широкий, а то мы бы прижали их к стене. Так, а теперь мы точно в ловушке.

Тяжелая решетка на входе в тоннель с лязганьем опустилась, едва Бибера и Холдо миновали ее. Ворота на выходе в город были закрыты. Рассеянный зимний свет вместе со снегом падал сверху.

– Магия, – шепнула Туррис. – Аментия ворожит что-то. И не только она…

– Удивительно! – донесся до собеседников голос старшины стражи. – Все бегут неизвестно куда, а вы определенно выбрали самый опасный путь, Ваше Высочество.

– Кто правит городом? – спросил герцог. – До нас дошли вести, что король Тигнум мертв?

– Неужели? – пробормотал стражник и вдруг начал извиваться и хрипеть.

– Аментия! – воскликнул герцог. – Ты его убьешь!

– Убью? – удивилась Аментия. – Я держу стражников, Эксилис. Для их собственной безопасности и для успокоения глаз тех воинов, что выцеливают нас из луков. Они, конечно, видят мирную беседу, но кричать все равно не следует. А старшиной занимается Серва. Не волнуйся, он не умрет. Серва – не кровожадна. Не была во всяком случае.

– Никто еще не умирал от невозможности лгать, – процедила сквозь зубы девчонка.

– Ты узнаешь меня? – подвела к старшине лошадь с водруженным на нее телом матери Бибера.

– Да, Ваше Высочество, – простонал старшина.

– Кто это сделал? – спросила она, показывая на тело.

– Временный правитель, – выдавил с гримасой стражник. – Его оставил здесь Церритус. Временный правитель, он не показывает лица.

– Почему? – сухо отчеканила Бибера.

– Не знаю, – вовсе согнулся пополам стражник. – Он просто приказал повесить тела на стену. Изнутри еще висят тела… Много…

– Кто? – окаменела Бибера.

– Слуги из дворца короля, – простонал стражник. – Почти все. Кое-кто из стражи. Всего больше двух сотен тел. Но они все… такие. Некоторых и не узнать. Налетели сэнмурвы, так обожрались, что почти не могут летать. Изгадили кровлю, проходы. Тьфу. Но мы же понимаем… Решили вывесить одно тело наружу, чтобы предупредить всякого путника, не думали, что это кто-то из важных персон…

– Это моя мать! – выдернула меч из ножен Бибера.

– Воевода стражи убит, – отшатнулся от острия стражник. – Три десятка стражников, что имели языки чуть длиннее прочих, тоже казнены. Тут все плохо, Ваше Высочество. Церритуса нет, он отправился в Алку. Уже с неделю. Там теперь все войско. С ним вроде бы управляется ваш батюшка. Неисчислимое войско Эрсет штурмует бастионы Алки. А Церритус пришел полторы недели назад. С пятью тысячами воинов из ардуусской дружины. Навел тут свой порядок, потом ушел на восток с четырьмя тысячами. Здесь оставил тысячу воинов во главе с каким-то негодяем. Это он приказал вывешивать тела. Этот, который без лица, сейчас правит в Бэдгалдингире, как хочет. Но все его люди прячутся. Они появляются, когда нужно кого-то приструнить…

– Где королева? – спросил Эксилис. – Где сестра королевы – Мемория? Был ли в замке Тутус? Появлялась ли жена герцога Импиуса Хоспеса – Катена с двумя детьми?

– Ничего не знаю, – почти заплакал старшина. – Никто из них не выходил прогуляться по улицам Бэдгалдингира. В замке обитает этот безлицый. А дворец стоит мертвый, ни одного огня в окнах. Никого я не видел в последние дни! После ухода Церритуса на восток Тутус появился! Прискакал почти без охраны! Но и его я больше не видел, и не слышал ничего о нем. Может, он и в Алке, а может, и где-то в городе. Я был здесь, в тоннеле!

– Сколько всего стражников осталось в Бэдгалдингире? – спросил Эксилис.

– Двести здесь и сто на второй стене, что прикрывает город с востока, – заблестел потом на лбу старшина.

– Не так уж мало против тысячи воинов, – заметил Эксилис.

– Ты их не видел, Ваше Высочество, – задрожал старшина. – Они словно околдованы. – А их предводитель, так и вообще безумец! Да и Церритус…

– Что с ним? – спросил Эксилис.

– Он как будто и не Церритус, – прохрипел старшина. – Я едва не умер, когда столкнулся с ним взглядом.

– Аментия? – обернулся к принцессе Утиса Эксилис. – Они будут что-то помнить об этом разговоре?

– Нет, – покачала она головой. – Что ты затеял, герцог?

– Бибера, – спросил Эксис, – скажи мне, ты знаешь этих стражников? Есть ли среди них толковые ребята, которым не все равно, что их королевство погружается в выгребную яму?

– Я не водила знакомство со стражниками, – нахмурилась Бибера. – Но знала многих, когда они были мальчишками. Из этих таких больше половины. Я бы могла довериться четырем или пяти из них без всяких сомнений.

– Хватит четырех, – сказал Эксилис. – Покажи их. Хорошо. Серва, мне нужно, чтобы, придя в себя, старшина отправил четырех стражников с нами. Хотя бы для того, чтобы нести тело.

– Зачем? – не понял старшина. – Что значит придет в себя? Я и так их отправлю. Куда отправить? Я все сделаю, будьте уверены. Этот безлицый тоже говорил, что этот, он так про меня, все сделает…

– Что за стук с той стороны? – спросил Эксилис.

– Ардуусцы рушат башню Бенефециума, – закивал старшина. – Она мешает то ли колдовству, то ли еще чему. Сэнмурвы кольцом кружились над городом с час, никакого толка. Я, конечно, не знаю, о каком толке шла речь, но безлицый сказал, что никакого толка. Кое-кто из стражи даже говорил, что видел алого мурса.

– Алого? – не понял Эксилис.

– А я не знаю, – махнул рукой старшина и тут же упал на колени, скорчившись от боли. – Было у него что-то алое, говорят. Я не видел. Но какому-то колдовству точно что-то мешает, поэтому безлицый приказал разрушить башню угодника!

– Знал бы ты, о каком колдовстве идет речь… – процедила сквозь зубы Монс, но Эксилис уже махнул рукой.

– Все.

Старшина тут же дернулся, закашлялся, С удивлением поднялся с колен и, оглянувшись, крикнул зашевелившимся стражникам:

– Ты, ты, ты и ты! – возьмите тело и несите его туда, куда вам скажут! Ваше Высочество, герцог Эксилис, прошу вас быть гостями в славном королевстве Бэдгалдингир!

Ворота загремели, решетка, лязгая цепями, поползла вверх.

Улицы Бэдгалдингира наполнял страх, источником которого явно были десятки трупов, висящих над стеной. Наверное, ужасное зрелище не привлекало зевак, потому что ни на площади, ни на поднимающихся к скалам улицах не было ни единого человека. Только впереди, у основания освобожденной от пристроек огромной башни, у неуклюжего, наскоро сколоченного тарана суетилось не менее полусотни стражников. Бревенчатые козлы скрипели, цепи скручивались, деревянная, увенчанная огромным котлом «баба» раскачивалась и била в основание древнего сооружения. При каждом ударе звякали стекла в домах по всему периметру площади, но камень не поддавался, хотя лучшего трактира Бэдгалдингир уже лишился. Вторая башня, что отстояла от первой на четыре сотни шагов и словно вырастала из сумрачных бастионов, как будто с усмешкой наблюдала за бессмысленными стараниями. Чтобы разобрать и ее, сначала надо было разрушить королевский замок.

– Магия, – шепнула Игнису Туррис. – Странная магия, словно горечь на языке…

– Я чувствую, – кивнул Игнис. – Она подобна магии Светлой Пустоши. Но я не могу определить ее свойства.

– Нет у нее никаких свойств, – нахмурилась Туррис. – Подчинение и унижение с нитью сладости. Обычная магия мурсов. Или думаешь, что, к примеру, белый мор разносится каким-то иным способом? Только так. Сначала подчинение и унижение, сладостное подчинение и унижение, и чтоб обязательная сладость копилась на языке у каждого, а потом уж все прочее. Хоть смерть, хоть подлость какая. Все. Достаточно будет приказа мага. Но здесь у них не срослось. Подчинение и унижение есть, а вот сладости нет. Башни не дают силы этой сладости. Обращают ее в горечь. Даже без магов и угодников. Сами по себе. Но если мы попадем в одну из них, то не будет силы и у подчинения и унижения. Башня умножает помещенное в нее.

– А если в ней окажется негодяй? – не понял Игнис. – Она умножит его злобу?

– Негодяй может только ослабить силу башни, – пожала плечами Туррис. – Незначительно. Это словно дуть в дуду с обратной стороны. Шума будет много, но звучания не получится.

Отряд миновал старателей у тарана и двинулся дальше. За башнями угодников площадь понемногу начинала сходиться к главной улице, которая на окраине Бэдгалдингира у второй стены становилась трактом до Алки. Левее нее высилась громада дворца рода Ренисус. За ним начинался королевский сад, наполненный огромными елями и соснами. В его тени, ближе к окраинным скалам, таились склепы вельмож Бэдгалдингира. И здесь тоже на улицах не было ни единого человека, хотя пристальное внимание Игнис ощущал. Впереди процессии, ведя лошадь под уздцы, шли Бибера и Холдо, за ними четыре стражника несли тело, и уж следом правил лошадью герцог Эксилис и весь его отряд.

– Приглядись, – прошептал Игнис так, чтобы услышала его только Туррис, потому что из ближайшей улицы выехал ардуусский дозор. Десяток всадников придержали коней и, окинув процессию хмурыми взглядами, уставились на тело матери Биберы. Видно, что-то не нравилось им в этом действе, но ардуусцы не произнесли ни единого слова.

– А вот на них иная магия, – мрачно заметила Туррис. – Иная и очень прочная. И если эту магию они принесли с собой из Ардууса, это означает, что в столице все плохо. Боюсь, что даже Аменс не поможет Брите.

– Что на них? – спросил Игнис.

– Любовь, – ответила Туррис. – Приворот смертной любви. Но такой силы и одновременно такой тонкости, что ни распутать его, ни уж тем более снять – я не в силах. И Аменс не в силах. И никто не в силах…

– Что это значит? – спросил Игнис. – Разве любовь это…

– Это не та любовь, – оборвала Игниса Туррис, – это вывернутая наизнанку ненависть. Но эта магия не безраздельна. Она очень сильна, но не может держаться вечно, а уж на некоторых и вовсе не действует.

– Утешила, – Игнис поднял голову, пригляделся к башням дворца. – Никогда прежде не была в этом здании? Говорят, что там внутри белые стены, но черные потолки и пол, и поэтому иногда человеку кажется, что он зажат в клетке между двумя безднами.

– Не была, – растянула губы в улыбке Туррис. – Ты ведь чем-то озадачен, принц?

– Да, – кивнул Игнис. – Судя по всему, Бенефециум на стороне Губителя. И он – акс. Уж во всяком случае, он помогал двум другим аксам – слугам Губителя – расправиться с Флавусом Белуа. Так вот башня, которую пытаются разрушить посланники Церритуса, башня Бенефециума. Что она делала с ним? Отыскивала в нем и умножала доброе или умаляла его гадость?

– Син не смог ответить на этот вопрос, – натянуто усмехнулась Туррис, – а ты хочешь, чтобы ответила я.

– И все же, ты видела его? – спросил Игнис. – Каким он показался тебе? Я его видел дважды. В первый раз он показался мне скрытным. Во второй раз он мне совсем не понравился.

– Я приходила в Бэдгалдингир пару раз с Сином, – кивнула Туррис. – Однажды поднималась в башню. Видела Бенефециума, но не говорила с ним. Мне показалось, что у него есть вершина, но нет края.

– Я не понимаю, – признался Игнис.

– Он подобен зверю, – прошептала Туррис. – Он мудр, как мудрейший из мудрых, но он зверь. Он добр, но он зверь.

– Опять, – в недоумении пожал плечами Игнис.

– Хорошо, – вздохнула Туррис. – Но это будет только то, что подумала я. Может быть, я ошиблась. Но мне так кажется. Представь себе площадь. Или лучше – улицу, заполненную народом. Люди стоят так плотно, что не могут сдвинуться с места. Ты на этой стороне улицы, твой враг на той. Если ты его не убьешь, погибнут сотни тысяч. Но ты не можешь перейти через улицу. Ты не можешь протиснуться между людьми. Ты пойдешь по головам?

– Нет, – дернул головой Игнис. – Наверное, по плечам. Попросил бы поднять руки и поддержать меня.

– А если бы эти люди пытались разорвать тебя на части, не помышляя о твоем замысле? – спросила Туррис.

– Не знаю, – запнулся Игнис.

– А Бенефециум знает, – кивнула Туррис. – Всегда знает, в каждую секунду.

– И что же он сделает? – спросил Игнис.

– Устроит так, что кто-то построит для него мост, – пожала плечами Туррис. – Бросит доски на головы. В крайнем случае обманет этих людей. Но если выгода будет очевидной, то возьмет меч и прорубит себе коридор. Он просто будет соизмерять. Понимаешь?

– Чем же тогда он отличается от Губителя? – не понял Игнис.

– Губитель и стоит на другой стороне, – рассмеялась Туррис и тут же стала серьезной. – Губитель бы послал на своего врага всех этих людей. Или утопил его в их крови.

– А если бы Бенефециум знал, что для гибели его врага или достижения собственной цели тоже надо убить всех этих людей? – спросил Игнис.

– Увидишь его, спроси сам, – скривилась Туррис. – Мы уже пришли.

Отряд, миновав стену дворца, поднялся в сад, который оказался городом мертвых. То, что издали напоминало заснеженные террасы между деревьями, оказалось крышами склепов. Древних и древнейших. Огромные деревья росли прямо на них, кое-где проламывая корнями каменные плиты. Но те склепы, что высились в верхней части города мертвых, еще не были захвачены древесными великанами, перед самым большим из них не было даже снега. Кто-то явно тревожил усыпальницу королей Бэдгалдингира.

– Стойте! – поднял руку Эксилис, обернулся, нашел взглядом Игниса. – Принц, что скажешь? Почему нас пропустили?

– Не знаю, – признался Игнис, глядя, как Бибера, Холдо и стражники с телом ее матери заходят в ворота усыпальницы. – Может быть, для того, чтобы приглядеться к нам. Или чтобы убить. Наконец, они могут ждать повеления кого-то, кто прислал их сюда. Послали гонца к Церритусу?

– Он слишком далеко, – задумался Эксилис. – Если у них тысяча воинов и они уже натворили тут разного, к чему им медлить?

– Медлить, – вдруг оживилась Монс. – Они медлят. Им нужно время. Зачем-то нужно время!

– Тут тяжело колдовать, – призналась Аментия. – Можно, но тяжело. Много чужой магии. Она не мешает мне, но если я хочу, чтобы моя ворожба осталась незаметной, то сил трачу много. Но мне неясно еще одно, их как будто двое.

– Двое? – насторожился Игнис.

– Двое, – кивнула Аментия. – Один – влечет эту магию, что заполняет все. И эти отъевшиеся сэнмурвы тоже его. Но есть еще кто-то. Он не являет себя, но направляет первого. Он сильнее его. Много сильнее. И он сам проводник чужой силы.

– Ардуус? – спросил Эксилис. – Или Светлая Пустошь?

– А есть разница? – посмотрела на герцога Аментия.

– Сэнмурвы, говорите, – спросила, опускаясь на край могильной плиты, Туррис.

– Что ты делаешь? – нахмурилась Аментия, но именно в это мгновение в склепе раздался крик.

Тела были свалены за главным саркофагом горой. Их были десятки. Четверка стражников, все еще не вполне соображая, что они делают, вытаскивали трупы один за другим и укладывали в проходе, а Бибера называла имена. Погребальные лампы чадили, и тени вошедших в склеп отражались на его стенах, дрожали, как будто камень дрожал так же, как дрожат люди.

– Не всех убитых повесили на стене, – пробормотал Холдо.

– Ситула Ренисус, – словно в полусне прошептала Бибера. – Королева и мать Тутуса и Церритуса. Убита ударом меча в грудь. Мемория Ренисус. Сестра короля. Мать Аши Ренисус. Убита ударом меча по шее. Голова едва держится. Тутус Ренисус, принц и наследник трона. Вспорот живот. Остальные – воины дворцовой охраны. Их жены. Приближенные слуги. Катены Хоспес с детьми нет.

– Где тело короля? – хрипло спросил Эксилис.

– В саркофаге, – проговорил Холдо. – Крышка сдвинута, я так понимаю, что погребальные ожерелья и золото сорваны. Но он и так… как будто сложен или склеен из кусков плоти.

– Сэнмурвы разорвали его, – вдруг подал голос один из стражников.

– Ты пришел в себя? – с ненавистью посмотрела на него Бибера. – А остальных кто убил? Кто убил мою мать? Она изгрызена зверьем, но убил ее удар меча.

– Я… – стражник растерянно оглянулся. – Я ничего не знаю.

– Остынь, Бибера, – прошептала Аментия. – Я только что освободила его. Этот парень чуть крепче других, поэтому он пришел в себя. Поверь мне, он не должен помнить ничего, что происходило в последнюю неделю или две.

– Неделю или две? – удивился стражник, окинул взглядом трупы, которые он перекладывал только что, и схватился за голову. – Что это? Подождите. Три дня назад короля Тигнума разорвали сэнмурвы. В тот же день Ванитас отправился в Алку с воинством, потому что Эрсет напал на Алку. Откуда эти трупы? Королева? Элки благословенный!

– Что ты помнишь? – спросил Эксилис. – Где был Тигнум?

– На галерее своей башни, – заплакал стражник. – Туча сэнмурвов кинулась на него. Он погиб за секунды.

– И все? – сдвинула брови Аментия.

– Там… видели кого-то, – сморщил лицо стражник. – Кого-то странного. Но он исчез. Как будто улетел. Но люди ведь не летают. Только сэнмурвы и птицы. Они разорвали короля.

– Странный человек был с алым платком на груди? – спросил Игнис.

– Нет, – замотал головой стражник. – Мурса с алым платком мало кто видел, но о нем говорят. Он издавна появлялся на окраине Светлой Пустоши. Этот человек был другим.

– Каким другим? – не поняла Монс.

– Мертвым, – прошептал стражник и наклонился над одним из тел. – Вот охранник королевских покоев. Он говорил, что человек, который улетел, был подобен мертвецу.

– Гнилой? Из костей? – похолодел Игнис. – Неужели Фабоан?

– Нет, – замотал головой стражник. – Не из костей. Как обычный человек, который умер и пролежал дня три или четыре на холоде. Пятна. У него были пятна под ушами, на горле, на висках. Он был с синевой. Но не разил мертвечиной. Нет. Или его не было? Может быть, охраннику почудилось? Или это была тень Тигнума? Его собирали из кусков целый день. Но, наверное, половину сожрали эти сэнмурвы. Там половина тела. Остальное – глина. Белая глина.

– Герцог! – появился в дверях склепа встревоженный сотник. – Воины строятся у дворца!

Их почти не было видно среди деревьев, да и склон продолжался на полторы лиги от королевской усыпальницы до стен дворца. Но именно у них вытягивались цепью темные фигуры.

– Все ясно, – опустилась на колени Бибера. – Вот что им было нужно. Чтобы мы перебили друг друга. Все мертвые будут в одной куче. И те, кто еще жив, и те, кто убит не нами.

– Сколько там воинов? – спросил Игнис.

– Около трех сотен, Ваше Высочество, – доложил сотник.

– Мы сверху, – задумался Эксилис. – У нас луки. Но нас меньше.

– Не имеет значения! – отчеканил Фестинус.

– Справимся, – кивнул Игнис. – Все-таки три сотни – не тысяча.

– Вы сошли с ума, – прошептала Бибера, продолжая стоять на коленях. – Эти триста воинов. Или меньше, неважно. Они все подданные короля Бэдгалдингира. Они не ведают, что творят. Их ведет магия. А тысяча ардуусцев прячется в замке или во дворце. Или еще где. Вы хотите порубить заколдованных стражников на виду у их матерей, жен и детей?

– Ты способна думать и об этом? – удивилась Монс.

– Представь, что мы в прайдских горах, – прошептала Бибера. – У тебя дома.

– Сейчас я хочу только этого, – призналась герцогиня.

– Я его вижу, – вдруг прохрипела Туррис. – Он в северном бастионе замка. Во дворце никого нет. Только пять сотен воинов Ардууса. Засада. Три сотни в замке. Одна сотня на большой стене. Еще одна на малой, на восточной. Если мы порубим этих бедолаг, пять сотен ардуусцев покончат с нами. Но их главарь, тот, который без лица, он в северном бастионе замка. Через него льется колдовство.

– Я знаю, как туда пройти, – сказала Бибера, поднимаясь на ноги.

– Послушай, – Эксилис опустился на колени возле Туррис, которая едва дышала, кровь запеклась у нее на губах. – Что ты еще видела? Ты колдовала? Это было так трудно?

– Я готова упасть перед этой угодницей на колени, – поклонилась Туррис Аментия. – Я хотела учиться у тебя, Туррис. Но тому, что ты сделала сейчас, я учиться боюсь.

– О чем ты? – повернулся к ней Игнис.

– Она смотрела глазами сразу всех сэнмурвов, – прошептала Аментия. – Глазами сэнмурвов, обожравшихся мертвечины. Сэнмурвов, захваченных чужой магией. Такой магией, что и мне с ней не сладить. И голова вашей угодницы не разорвалась!

– Почти разорвалась, – закашлялась Туррис. – Поэтому я не рассмотрела того, кто правит безлицым. Он рядом. Нужно спешить. Если безлицый будет убит, эти стражники придут в себя. И тогда можно будет схватиться с ардуусцами. Но сначала нужно будет очистить одну из башен. Нужна сила.

– У тебя ее уже нет, – задумалась Аментия. – Она есть у меня – в достатке, у Игниса, у Сервы, довольно велика у Фестинуса и Эксилиса, имеется даже у Монс…

– Даже? – возмутилась Монс. – Я с юности была жрицей Бетулы!

– Имеется у Монс, – повторила Аментия. – Неожиданно велика у Холдо и у Биберы. Но мне придется остаться. И герцогу с герцогиней тоже. И Туррис. Ваша сила, сколько бы ее ни осталось, поможет мне.

– Что ты задумала? – спросил Игнис.

– Только я могу укрыть такую толпу, – уверенно заявила Аментия. – Да еще вместе с лошадьми. Да еще когда вокруг плещется поганое колдовство. Часа два я продержусь. Если мне будет помогать Туррис, Эксилис и Монс – может быть, до сумерек. Эти стражники будут ходить мимо, но не найдут нас. Однако, – она посмотрела на Биберу, – все будет зависеть от вас.

– Что мы должны делать? – спросил Фестинус.

– Ты только одно, – сказала Аментия. – Сберечь свою сестру. Серву.

Девчонка передала повод лошади сотнику, шагнула вперед.

– Я поняла, – произнесла она чуть слышно.

– Вы с ума сошли! – схватился за голову Эксилис.

– Меня так и зовут, – улыбнулась Аментия. – Безумная принцесса. Но с безумием Сервы, дайте ей подрасти, мне будет тягаться нелегко. Бибера покажет дорогу. Игнис и Холдо пробьют проход там, где его не окажется. Серва прикроет всех. А Фестинус прикроет Серву.

– Пятеро, – покачал головой Эксилис. – Против тысячи. Безумие.

– Не против тысячи, – сказала Аментия. – Если мои чувства не обманывают меня, то этот безлицый, который мне почему-то кажется и знакомым, и незнакомым – он стоит один – сотен. А уж тот, кто вливает в него силу, управляет им – стоит тысяч. Тысяч таких, как безлицый.

– Тогда, может быть, никуда не ходить? – побледнела Монс. – Мы уже на кладбище. Чего суетиться?

– Моя усыпальница не здесь, – твердо возразил Игнис.

– И наша, – переглянулись Серва и Фестинус.

– А мне все равно, – мрачно заметил Холдо.

– А я пока не могу, – проговорила Бибера. – Много дел.